Текст книги "Беспощадные клятвы (ЛП)"
Автор книги: М. Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
24
ФИНН
Я знаю, что то, что произошло между нами, было реальным. Я знаю, что то, что я чувствовал, было реальным, и знаю, что она чувствовала то же самое. Но в холодном свете дня она не смогла сказать то, что мне нужно было услышать. В тот момент мне показалось, что уйти, значит постоять за себя, сохранить то, что осталось от моего достоинства. Теперь, после двух дней тоски по ней и двух ночей, когда я мечтал о ней, вспоминая то, что мы делили вместе, вплоть до той последней ужасной ночи… Это не так похоже на то, что я ушел без борьбы, а больше похоже на то, что я ушел.
Так борись за нее.
Эта мысль вертится у меня в голове с того самого момента, как я оставил ее на ступеньках квартиры, но я пытаюсь ее заглушить. Я пытаюсь сказать себе, что снова настраиваю себя на разбитое сердце, что Аша раз за разом показывает мне, что не хочет снова попытаться рискнуть полюбить кого-то.
Я пытаюсь сказать себе, что у меня есть ответ.
Прошло всего два дня, прежде чем я потерял свою решимость.
Я сказал себе не смотреть на сообщение, которое она мне прислала. Что если я это сделаю, то станет только хуже. Что я снова и снова мучаю себя, не принимая сообщение, которое она дала мне, стоя у ее квартиры, громко и четко, и не выкидывая его из головы.
– Что произошло на конспиративной квартире, то осталось на конспиративной квартире, – бормочу я вслух, стоя на кухне и готовя завтрак, пытаясь продолжать свой день так, будто мое сердце не лежит на асфальте за ее дверью. Как будто я ничего бы не отдал за то, чтобы она спросила меня о том, о чем я так умолял ее сказать, – попросить меня подняться наверх, попросить остаться, попросить меня быть ее, потому что я знаю, что она моя.
А что, если я попытаюсь? Что, если бы я боролся за нее так, как хотел?
Идея, которая сразу приходит на ум, – смехотворна. Нелепая. В последний раз, когда я пытался это сделать, мои усилия закончились разбитым сердцем. Но мои отношения с Фелисити с самого начала были нетрадиционными.
Так почему бы не попытаться восстановить их нетрадиционным способом?
Что худшего может случиться?
Я, конечно, знаю ответ на этот вопрос. Худшее, что может случиться, это то, что она придет в ужас от этого жеста или рассмеется мне в лицо. Финал этой конкретной идеи может быть прямо противоположным, чтобы сохранить то, что осталось от моего достоинства. Но я никогда не был самым достойным из мужчин, и в этот момент я знаю, что попытался бы сделать все, что угодно, если бы это означало шанс получить ее обратно.
Если бы это означало шанс заполучить ее навсегда.
Вот так, три часа спустя, я нажимаю на звонок в ее квартиру с бархатной коробочкой в кармане и сердцем, которое, кажется, вот-вот выскочит из груди.
На мгновение мне кажется, что она не ответит. И тут я слышу ее голос, низкий и сахарно-сладкий, доносящийся из динамика.
– Да?
– Фелисити, это Финн. Могу я подняться?
На мгновение воцаряется тишина, и я почти уверен, что это означает нет. Что она не ответит. Что она оставит меня стоять здесь. И тут, когда я уже начинаю сомневаться, стоит ли мне повернуться и уйти отсюда во второй раз, я слышу щелчок двери.
– Поднимайся. 308-я.
Мое сердце все еще стучит в груди, когда я стучусь в ее дверь. Я уже на полпути ко второму стуку, когда дверь открывается, оставляя мой кулак в воздухе, и ее вид выбивает из меня дух. На ней леггинсы, свободная майка и никакой косметики, волосы собраны в высокий хвост, но она выглядит так же потрясающе, как и всегда. Все, что я могу сделать, это не схватить ее и не поцеловать, поглощая ее рот так, как я мечтал уже две ночи.
– Финн? – Ее голос мягкий, вопросительный. Я не могу понять, есть ли в нем надежда или осторожность, или и то, и другое. – Ты заходишь?
Я киваю, проходя внутрь, и она закрывает за мной дверь. Она не двигается с места, чтобы пройти дальше в квартиру, и мы просто стоим на мгновение, глядя друг на друга, словно гадая, кто заговорит первым.
Ее рот начинает открываться, как и мой, но мне уже поздно останавливаться.
– Я люблю тебя. – Я вижу, как расширяются ее глаза, когда я говорю это, и слова вырываются наружу прежде, чем я успеваю подумать, хочу ли я начать с этого или нет. – Я люблю тебя, Фелисити. Я не могу точно сказать, в какой момент это произошло, но прошло уже много времени. Даже несмотря на все то, что я пережил в своей жизни, видеть, как ты страдаешь, было самым худшим, что когда-либо случалось со мной. Думать, что я потерял тебя… – Я тяжело сглатываю, чувствуя биение своего пульса и видя, как она смотрит на меня, словно не зная, что сказать о стоящем перед ней мужчине.
Я чувствую, что мое сердце сейчас разобьется вдребезги, но я не могу остановиться, раз уж начал. Я лезу в куртку, достаю маленькую бархатную коробочку, и ее глаза становятся шире, чем я когда-либо видел.
– Финн, я…
– Дай мне закончить. – Я беру ее за руку, притягивая ближе к себе, и она охотно идет навстречу, ее взгляд ищет мой, словно отчаянно пытаясь понять, что происходит в этот момент. – Я хочу провести с тобой всю свою жизнь, Фелисити. Тебе не обязательно говорить да прямо сейчас, я пойму, если ты этого не сделаешь. Я знаю, что это быстро, и ты можешь сказать, что хочешь подумать, и это нормально, но я сделаю все, что нужно, чтобы ты была счастлива, девочка. Я даже постараюсь смириться с тем, что ты будешь работать в клубе…
Ее глаза становятся чуть шире, всего на мгновение, а затем она разражается смехом, своего рода шокированным смехом, который заставляет меня отступить на мгновение, не менее испуганного.
– Это была не совсем та реакция, которую я хотел…
– Мне очень жаль. – Она переводит дыхание, когда я смотрю на нее сверху вниз, и когда я открываю рот, чтобы сказать что-то еще, она поднимает руку и проводит пальцами по моим губам.
Это прикосновение пронзает меня до глубины души, напоминая о каждом мгновении, проведенном в убежище, когда я был погребен внутри нее, и о каждом мгновении, когда я мечтал о том, чтобы сделать это снова в будущем. Я хочу схватить ее, поцеловать, поглотить, и моя рука крепко сжимает маленькую бархатную коробочку, которую я еще даже не успел открыть.
– Я уже уволилась, Финн, – тихо говорит она, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что она говорит.
– Ты…
– Я ушла из "Пепельной розы". Две ночи назад, – уточняет она. – Я была…
Ее зубы впиваются в нижнюю губу, и она на мгновение отводит взгляд.
– Я планировала уехать на следующей неделе, – тихо говорит она. – Планировала уехать из Чикаго, как я уже говорила. Но теперь…
Ее взгляд возвращается к моему, и я вижу в нем надежду, ту же самую надежду, которая, как я знаю, отражается на моем лице.
– Я рад, – тихо шепчу я, протягивая руку, чтобы коснуться ее щеки. Надежда разгорается ярче, когда она не отстраняется. – Я не знаю, как бы я смог вынести мысль о том, что на тебя снова может наложить руки другой мужчина. Я бы попытался ради тебя, но я…
– Я знаю. – Фелисити поднимает руку и накрывает мою, прижимая ее к своему лицу. – Я бы не позволила ни одному другому мужчине сказать мне, что я принадлежу только ему. Но с тобой все по-другому.
Медленно повернув лицо, она прижимается губами к моей ладони.
– С тобой все по-другому, – шепчет она. – И я хочу доказать тебе это.
Отчаянный стук моего сердца внезапно затихает в груди.
– Что ты имеешь в виду?
Она наклоняется ко мне, ее рука прижата к моей груди, ее подбородок вздернут, когда она смотрит мне в глаза. Ее рот так близко к моему, почти достаточно близко для поцелуя, и быстрое биение моего сердца снова учащается.
– Ты можешь делать со мной все, что захочешь, – шепчет она. – О чем бы ты ни мечтал, ты можешь это получить.
Не знаю, почему это застало меня врасплох. Зная ее, я не должен был. Желание пульсирует во мне по мере того, как слова укладываются в голове, осознавая огромность того, что она предлагает, чистый чек на то, чтобы делать все, что я захочу.
– То, чего я хочу, не так уж и изобретательно, – пробормотал я, поглаживая костяшками пальцев ее скулу и убирая с ее лица выбившуюся прядь волос. – Я не хочу, чтобы ты была разочарована.
– Ничто из того, что ты делаешь, не может меня разочаровать. – Ее голос становится придыхательным и мягким, звук, который, как я теперь знаю, означает желание для нее. Если я просуну руку в ее леггинсы, то найду ее влажной, и от этой мысли я мгновенно становлюсь твердым, потребность в ней живет и бьется в моих венах.
– Начнем с этого. – Я поворачиваю ее, прижимая к стене, мое тело прижимается к ее телу, когда я наклоняю ее подбородок вверх и позволяю своим губам зависнуть прямо над ее ртом. – Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Фелисити?
– Да, – вздыхает она, и я не могу больше ждать ни секунды.
Ее рот так же полон и мягок, как я помню, он мягко прижимается к моему, а ее вкус так же сладок, как и раньше. Я хочу быть внутри нее больше, чем дышать, но я хочу и этого: облизывать и покусывать ее нижнюю губу, всасывать ее в рот, слышать, как она переводит дыхание и хнычет, когда я это делаю. Я чувствую, как она прижимается ко мне, как ее руки скользят под мою рубашку, желая прижать ее голую кожу к своей. Когда ее рука опускается между нами и скользит по напряженному гребню моего члена, я задаюсь вопросом, хватит ли мне выдержки, чтобы довести дело до конца так, как я хочу.
– Так торопишься? – Мои пальцы смыкаются вокруг ее запястья, убирая ее руку. – Похоже, ты хочешь быть наказанной, девочка.
– О? – Ее глаза становятся круглыми и широкими, губы разъезжаются, и я тянусь к ней, поднимая ее на руки и направляясь в направлении, которое, как я отчаянно надеюсь, ведет в спальню. Первая дверь оказывается неправильной. Ее руки находят мое лицо и притягивают мой рот к своему с такой силой, что мы наталкиваемся на стену и падаем на пол, пока ее язык ищет мой, а ее стон вибрирует на моих губах.
– Кровать там, – задыхается она, указывая на закрытую дверь, и я не могу довести нас туда достаточно быстро.
Я успеваю поставить маленькую коробку на тумбочку, укладываю ее обратно на кровать, а другой рукой тянусь к ее майке, чтобы снять ее. Дюйм за дюймом я снова вижу ее идеальную голую плоть, Фелисити корчится на кровати подо мной, пока я стаскиваю ее через голову и отбрасываю в сторону, добираясь до застежки ее лифчика.
– Скажи мне, чего ты хочешь, – шепчет она, и я смотрю на нее сверху вниз, мягко вдавливая ее спину в подушки, а затем беру ее за руки.
– Я собираюсь привязать тебя к кровати своим ремнем, – бормочу я, поглаживая пальцами тыльные стороны ее рук, когда поднимаю их над головой. Она стонет, когда я обхватываю одной широкой рукой оба ее запястья, удерживая их, пока я расстегиваю ремень, и на мгновение замираю, глядя на нее сверху вниз. – Ты не должна этого делать, Фелисити, – тихо пробормотал я. – Если это не то, чего ты хочешь, я люблю тебя и без всего этого. Я хочу тебя даже без этого. Это не обязательно должно быть так, если ты этого не хочешь…
– Хочу. – Голос у нее высокий, с придыханием, и я вижу, что она говорит серьезно. – Я бы сказала тебе, если бы не хотела. Пожалуйста, Финн…
Слышать ее мольбы, это почти слишком. Это совсем другой вид сладкой пытки: видеть, как она лежит на кровати, ее руки прикованы к изголовью моим ремнем, ее грудь вздымается и опускается с каждым вздохом, когда я спускаю леггинсы и трусики с ее бедер, обнажая ее полностью, и знать, что я собираюсь затянуть это для нас обоих. Я хочу, чтобы это длилось долго, и я хочу трахать ее жестко, пока мы оба не кончим одновременно, и пока я нежно раздвигаю ее ноги и наклоняюсь над ней, чтобы проследить поцелуями от ее рта до пространства между ними, мой собственный член ноет от потребности, граничащей с отчаянием.
– Ты кончишь для меня, – говорю я ей, проводя зубами по ее бедрам, крепко раздвигая ее ноги, а ее уже намокшая киска раскрыта для меня. – Столько раз, сколько сможешь. Ты поняла, Фелисити? Не сдерживайся. Как только ты сможешь кончить, я хочу, чтобы ты залила мой рот этой сладкой киской. И потом столько раз, сколько сможешь.
Она испускает тихий стон и кивает, когда я пальцами раздвигаю ее шире, выставляя на всеобщее обозрение ее нежную, пропитанную влагой плоть.
– Скажи да, – Фелисити, чтобы я тебя слышал.
– Да, – задыхается она, ее бедра выгибаются в моих руках. – Да, сэр.
Когда я провожу по ней языком, она оказывается самой сладкой из всех, что я когда-либо пробовал. Я теряю себя в ее запахе, вкусе и ощущениях, скольжу языком по ее складочкам, к ее клитору, трепещу и втягиваю его в рот, пока она не кончает с резким, задыхающимся криком, ее возбуждение заливает мой язык. Я не могу насытиться этим: ее звуками, когда она кончает, тем, как она становится такой невероятно мокрой для меня, тем, как она сжимается вокруг моих пальцев, когда кончает во второй раз и в третий, бьется о мое лицо, выкрикивая мое имя.
– Пожалуйста, – наконец задыхается она, когда третий оргазм стихает, извиваясь у моего рта. – Мне нужен ты внутри меня. Пожалуйста.
– Не уверен, что мог бы ждать еще долго, – признаюсь я с хриплым смехом, наклоняясь над ней и просовывая руку между нами, скользя кончиком члена по ее клитору. Ее бедра вздымаются вверх в поисках ощущений, и она издает еще один задыхающийся стон.
– Я никогда раньше не была ни с кем с пирсингом, – шепчет она. – Это так приятно…
– О? – Я снова провожу головкой члена по ее клитору и вижу, как все ее тело подрагивает и дергается подо мной, а губы раздвигаются в крике удовольствия. – Думаю, я заставлю тебя снова кончить для меня вот так.
Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем она. Я мог бы провести всю ночь, заставляя ее кончать для меня снова и снова, видеть выражение ее лица, когда наслаждение наконец охватит ее, когда ощущения от моей скользкой головки члена и металлического пирсинга станут слишком сильными, слышать, как она выкрикивает мое имя. Ничто и никогда не было так хорошо, и когда я чувствую, как она пульсирует и трепещет на моем члене, обливаясь потом от четвертого оргазма, я не могу остановить себя от того, чтобы войти в нее быстрее, чем собирался.
– О боже, Финн! – Фелисити вскрикивает, выгибаясь, и я крепко целую ее, ее возбуждение все еще покрывает мои губы. Она слизывает его, ее язык переплетается с моим, и от этого эротизма у меня внутри все пульсирует, я слишком близок к краю, а она дергается от ремня, прикрепляющего ее к изголовью, выгибаясь подо мной. – Пожалуйста, ты мне нужен…
– Тебе нужно больше? – Я запускаю руку в ее волосы, прижимаю их чуть сильнее, наклоняю ее лицо к своему. – Сильнее, Фелисити?
– Да, – задыхается она. – Сильнее. Пожалуйста.
Я даю ей все, что она хочет, и даже больше. Я вхожу в нее снова и снова, чувствуя, как ее бархатистое тепло обхватывает меня и втягивает глубже, и я хочу остаться там навсегда. Мой рот снова находит ее рот, мои руки обхватывают ее запястья, и, когда я снова погружаюсь в нее, находясь на грани кульминации, я смотрю в ее полный вожделения взгляд и задаю ей вопрос, который хотел задать с того момента, как вошел в ее парадную дверь.
– Выходи за меня, Фелисити. Скажи, что выйдешь за меня.
На мгновение ее глаза расширились от удивления, а затем с ее губ сорвался смешок, быстро перешедший в стон, когда я снова начал двигаться.
– Это безумие, – шепчет она, откинув голову назад, с раскрасневшимися щеками, выглядя более красивой, чем я когда-либо видел ее, а ее глаза искрятся желанием и смехом одновременно. – Но у нас именно такие отношения, я думаю… ох!
Она застонала, когда я снова вошел в нее, стиснув зубы от надвигающейся кульминации.
– Фелисити…
Ее глаза снова открываются и смотрят в мои, и все, что я вижу в них… это любовь.
– Да, – шепчет она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня, и ее грудь при этом задевает мою грудь. – Я выйду за тебя замуж.
Поток эмоций захлестывает меня в тот же момент, что и наслаждение: плотность ее тела, сжимающего меня, жар, все это переполняет меня, и я наваливаюсь на нее, крепко целую, вдавливаю ее обратно в подушки, вбиваясь в нее и сильно кончая, каждый дюйм моего члена пульсирует внутри нее, когда я заливаю ее волна за волной спермой, все мое тело содрогается, когда я удерживаю себя там, так глубоко в ней, как только могу быть.
– Я тоже тебя люблю, – шепчет она, когда я разрываю поцелуй и смотрю на нее сверху вниз, все еще погружаясь в нее. – Даже такого упрямого и слишком заботливого, как ты, я люблю тебя. Я влюбилась в тебя, когда никогда не думала, что смогу влюбиться в кого-нибудь снова…
Она вдыхает, когда я поднимаюсь, расстегиваю ремень и освобождаю ее руки, а затем достаю коробочку, открываю ее одной рукой и вынимаю кольцо.
Оно из розового золота, с овальным бриллиантом цвета шампанского в центре и более мелкими бриллиантами по всей полосе. У Фелисити открывается рот, когда она смотрит на него, и я тянусь к ее руке, медленно надевая кольцо на безымянный палец.
– Оно прекрасно, – шепчет она, и я выскальзываю из нее, перекатываясь на бок рядом с ней и поднося ее руку к своему рту.
– Но не так красиво, как ты.
– Это будет долгая помолвка, – поддразнивает она меня, перекатываясь ко мне так, что ее руки и подбородок оказываются на моей груди. – Еще дольше, если ты будешь продолжать использовать подобные фразы.
– Она может быть такой долгой, как ты захочешь, – уверяю я ее. – Лишь бы это закончилось вечностью с тобой.
Ее лицо смягчается, и она наклоняется, прижимаясь губами к моим.
– Я тоже хочу быть с тобой вечно, Финн. Здесь или где-нибудь еще. Женаты мы или нет, это никогда не изменится.
Она обнимает мое лицо ладонями, углубляя поцелуй. Я чувствую, как она прижимается ко мне, снова притягивает меня к себе, целует меня сладко и медленно, и я чувствую истинность этих слов в каждом поцелуе, в каждом прикосновении, когда снова заключаю ее в свои объятия.
Я люблю ее, а она любит меня.
И несмотря ни на что, ничто и никогда больше не разлучит нас.
ЭПИЛОГ
АША
К лучшему или худшему, пока смерть не разлучит нас…
Я чуть не рассмеялась, произнося эти клятвы перед священником с Финном, Тео и Николаем, их семьями и небольшим количеством других друзей. Мне не понадобилась свадьба и произнесенные вслух клятвы, чтобы понять, что это правда для нас. Мы уже прошли через все лучшее и худшее, вместе встретили смерть задолго до того, как я стояла у алтаря, держа руки Финна в своих, и клялась любить его до конца своих дней.
Я уже знала, что так и будет. С того момента, как он спас меня, как заботился обо мне, как показал мне, что я стою для него больше, чем его собственная жизнь, как только он достал кольцо и попросил меня выйти за него замуж таким образом, который не имел бы смысла ни для кого, кроме нас двоих, я знала. Я никогда не думала, что снова обрету такую любовь, но теперь, когда я ее обрела, я знаю, что сделаю все, чтобы никогда не расставаться с ней.
Это была красивая свадьба и замечательный прием, но все это казалось мне почти лишним. Я была его задолго до того, как мы официально оформили отношения, а он был моим. Теперь, когда я смотрю на тонкий браслет из розового золота, лежащий рядом с моим кольцом, мне кажется, что это не столько окончательно сколько, само собой разумеется.
– Любуешься своим новым украшением? – Финн наклоняется, чтобы поцеловать меня, его рука проводит по моей, пока мы устраиваемся в креслах частного самолета Тео – его подарка, чтобы доставить нас в наш медовый месяц. Сначала Ирландия для Финна, а потом Испания для меня, Финн хотел увидеть пабы и болота своей родной страны и показать мне все вокруг, а я хотела солнца, пляжей и хорошего вина. Ничто не мешало нам отправиться в длительный медовый месяц, и не было причин, по которым мы не могли бы устроить себе и то, и другое.
– Я подумала, что мне кажется, будто это было всегда, – мягко говорю я ему, наклоняясь, чтобы поцеловать его снова. – Как будто я всегда была твоей с тех пор, как мы встретились. Просто потребовалось время, чтобы осознать это.
– Я никогда ни за что не был так благодарен, как за то, что ты это сделала… – Пальцы Финна перебирают мои волосы, его рот прижимается к моему, углубляя поцелуй. – А когда мы приедем в отель в Дублине, у меня будет для тебя еще один подарок.
– О? – Я прижимаюсь к нему ближе. – Ты собираешься намекнуть мне?
– Ни малейшего намека, – уверяет он, подкрепляя фразу еще одним поцелуем. – Сколько бы ты ни дразнила меня пытаясь, – добавляет он, когда моя рука скользит по его бедру, а пальцы проникают все выше. – На самом деле, чем больше ты дразнишь, тем дольше я буду ждать, чтобы дать тебе это.
– И что же ты собираешься мне дать? – Я приподнимаю бровь, наклоняя подбородок для очередного поцелуя. – Что-то большое?
– Мне хочется так думать, – язвительно говорит Финн, на его губах мелькает улыбка. – Но тебе придется подождать и узнать.
***
Я узнаю ответ почти сразу после того, как мы занесли сумки в комнату. Финн лезет в свою сумку, что-то там роет, а потом протягивает мне коробку. Я с любопытством беру ее у него, пока он начинает расстегивать рубашку.
Внутри – пара наручников, маленький ключ и шелковая повязка на глаза.
– Это то, что я… – Я испуганно поднимаю на него глаза, а Финн смеется, стягивая с себя рубашку. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на него, вижу каждый сантиметр его мускулистого торса, выставленного на всеобщее обозрение, припорошенного медными волосами, по которым я так люблю водить пальцами.
– Мой свадебный подарок тебе – позволить тебе делать со мной все, что захочешь. – Он ухмыляется, проводя одной рукой по волосам, а другой по поясу. – В этой сумке есть и флоггер, если ты так хочешь.
Я чувствую, как мои глаза становятся еще шире, и прикрываю рот рукой, заходясь в смехе.
– Я не думала…
– Ты позволила мне делать с тобой все, что я хочу, и с тех пор так и было, – мягко говорит Финн, сокращая расстояние между нами. – Теперь моя очередь. Ты можешь делать все, что захочешь, миссис О'Салливан. – Он дразняще произносит последнее слово, его руки касаются моей талии, сдвигая шелковую рубашку без рукавов вверх по моему животу, когда он опускается передо мной на колени, а его руки нащупывают пуговицы моих джинсов. – Я уже стою на коленях, жена, так что скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Мм. – В моей голове уже проносится дюжина идей, каждая из которых вкуснее предыдущей. – Это будет что-то вроде одной ночи, или у меня будут другие возможности в будущем?
Финн ухмыляется.
– Полагаю, все зависит от того, как пройдет ночь. Но я слышал, что ты очень хороша в своем деле. Лучшая, правда. – Его пальцы зацепляются за пояс моих джинсов, большие пальцы проводят по моим бедрам, пока я сдвигаю рубашку вверх и наслаждаюсь тем, как его взгляд жадно следит за ней. – Мне не терпится испытать твои таланты.
Я стягиваю с себя рубашку, отбрасывая ее в сторону вместе с бюстгальтером, и смотрю на своего великолепного мужа, стоящего передо мной на коленях на ковре, на моих губах играет лукавая улыбка, которая, как я знаю, ему очень хорошо знакома.
– Раз уж ты уже стоишь на коленях, то можешь воспользоваться этим.
Стон, вырвавшийся на свободу, когда он стягивает мои джинсы с бедер, говорит о том, что ему это нравится гораздо больше, чем он, возможно, хочет признать. Его рот мгновенно оказывается между моих ног, язык раздвигает мои складочки, и он закидывает одну ногу на плечо, пожирая меня, пока я запускаю одну руку в его медные волосы и крепко сжимаю их, покачивая бедрами, когда он почти неистово лижет и сосет мой клитор, подталкивая меня к быстрому, беспорядочному оргазму. Это не должно быть медленным или дразнящим, он дает мне именно то, о чем я просила, и это приятно. Финн, эксперт в том, чтобы делать из удовольствия мучение, доводя до того, что я умоляю его, и это захватывающее изменение.
Его жаждущий, голодный рот доводит меня до предела быстрее, чем я ожидала, и я вырываюсь вперед, почти падая на ковер, когда Финн хватает меня за бедра, продолжая посасывать мой клитор, а я стону и хватаюсь за его плечи, покачивая бедрами навстречу его рту. Я чувствую, как пульсирую в его губах, бьюсь о его язык в поисках последней крупицы удовольствия, пока не обмякаю в его руках. Финн поддерживает меня, его рык удовольствия вибрирует на моей коже.
Он поднимается на ноги одним быстрым движением, его губы блестят от моего возбуждения, и я, шатаясь, киваю в сторону кровати.
– Помнишь нашу первую ночь? – Я делаю дрожащий вдох, пытаясь восстановить контроль над своим равновесием и собственным возбуждением. – Раздевайся, мистер О'Салливан. Медленно. Позволь мне увидеть, как сильно ты меня возбуждаешь.
Он повинуется, как я и просила. Медленно он расстегивает ширинку, обнажая сначала конец медных волос, переходящих в более темную копну, острые бедра, верхнюю часть мускулистых бедер, когда его твердый член грозит вырваться на свободу. Когда это происходит, почти касаясь его пупка, я делаю шаг вперед, обхватываю его член одной рукой и наслаждаюсь шипением возбуждения, которое он издает, когда я медленно глажу его свободной рукой, кивая в сторону кровати.
– Ты позволишь мне приковать тебя наручниками к кровати?
Финн кивает, и я вижу, как учащается его дыхание. Он тоже этого хочет, даже если ему нравится притворяться, что доминирование не для него. Даже если ему нравится представлять, что первая ночь не была для него такой же соблазнительной, как для меня.
– Тогда ложись, – мурлычу я. Он снова повинуется, его рот сжался в четкую линию, а член прижался к животу от неудовлетворенного желания, желания, которое я планирую довести до еще большего исступления… и я это делаю.
– Мне было интересно, каково это, когда я впервые увидела это, – дразняще говорю я ему, проводя пальцем по пирсингу. – Это восхитительно, правда, как хорошо это все ощущать как весело дразнить тебя этим. Может, нам стоит купить тебе еще один. Чтобы мне было с чем играть пальцами, языком…
– Боже. – Финн откинул голову назад. – Что бы ты ни попросила, лишь бы ты продолжала это делать и…
У него перехватывает дыхание, когда я провожу пирсингом вперед-назад, и его член дергается и пульсирует под моими прикосновениями.
– Для человека, который утверждает, что не любит боль так же сильно, как я люблю ее доставлять…
– Удовольствие того стоит, – задыхается он, и я улыбаюсь ему, наклоняясь, чтобы прижаться губами к его губам, доставляя ему краткое удовольствие от того, как моя ладонь проводит по головке его капающего члена.
– Именно этому я и пыталась научить тебя все это время, мистер О'Салливан, – мурлычу я ему в губы, и он стонет, задыхаясь, когда я еще раз обхватываю его рукой, прежде чем отпустить.
К тому моменту, когда я готова дать ему еще, Финн дрожит, умоляет, напрягается против наручников, если бы я могла видеть его глаза за повязкой, я уверена, что они бы закатились обратно в его голову. Я наклоняюсь, позволяя ему почувствовать тепло моего дыхания на своем члене, и он испускает вздох.
– О Боже, Фелисити! Пожалуйста, ради всего святого, пожалуйста…
Я награждаю его губами, плотно обхватывая его член и посасывая, и его крик становится почти нечеловеческим от удовольствия. Я тоже не могу долго терпеть. Раньше все было иначе, но теперь, когда мы вместе, когда я полностью доверяю ему, полностью люблю его, мне труднее так долго мучить его, так долго отказывать себе. Я затягиваю это еще немного, ровно настолько, насколько могу терпеть, пока мне не становится так же больно, как и ему, и тогда я снимаю повязку с глаз, расстегивая наручники.
– Твоя очередь, – шепчу я. – Трахни меня так, как хочешь, Финн.
Я мгновенно оказываюсь на спине, мои ноги обхватывают его бедра, и он сильно впивается в меня, его рот прижимается к моему со всей настоятельностью, которая сопровождается каждым толчком внутри меня, а его руки смыкаются вокруг моих запястий, приковывая меня к кровати под ним.
– Это твое наказание за то, что ты мучила меня, – дышит он мне в губы. – Не могу представить, что ты сделаешь это снова.
– Что? Дразнить тебя, пока меня не оттрахает твой большой и толстый член? – Я дуюсь на него, и он снова целует меня, на этот раз с большей силой, когда снова входит в меня.
– Ты примешь мою сперму, – рычит он, впиваясь зубами в мою нижнюю губу. – Кончи на мой член, Фелисити, чтобы я мог наполнить тебя.
Это не занимает много времени. Каждый удар задевает те места внутри меня, о которых я и не подозревала, что могу испытывать такое удовольствие, а его пирсинг только усиливает ощущения. Я задыхаюсь, выгибаюсь, наслаждаясь ощущением, что он держит меня и трахает так, как я и не подозревала.
– Я…Финн! – Я выкрикиваю его имя, почти не в силах вымолвить ни слова, когда он снова входит в меня. Я бьюсь вокруг него, кричу от удовольствия, чувствуя, как его жар смешивается с моим, как его член глубоко пульсирует внутри меня, когда мы кончаем вместе.
– Я люблю тебя, – тихо шепчу я, когда мы лежим, сплетясь, на огромной кровати, и перед нами простирается наш медовый месяц, бесконечные дни и ночи, которые мы можем проводить вместе, как нам заблагорассудится. – И я доверяю тебе. Больше, чем кому бы то ни было в мире.
– Я чувствую то же самое по отношению к тебе. – Финн поднимает руку, аккуратно убирает с моего лица спутанные волосы, и его губы снова находят мои. – Я люблю тебя, Фелисити. И я всегда буду защищать тебя.
– Я рада, что мы можем делать это вместе. – Я наклоняю подбородок, глядя в его голубые глаза. – Уехать от всего, путешествовать вместе, провести все это время. Мне повезло, что у меня есть такая возможность.
– Мне тоже. – Финн проводит пальцами по моей щеке, а его большой палец слегка касается моей челюсти. – Я так сильно тебя люблю. Я не знаю, каким будет будущее, чего мы захотим потом… дом, дети, все такое. Но сейчас мне достаточно этого приключения. Я всегда буду хотеть тебя, независимо от того, как сложится наша жизнь. И я буду повторять эту клятву каждый день до конца своих дней, Фелисити.
Он снова целует меня, жестко и крепко, скрепляя поцелуй.
– Мне понравились наши свадебные клятвы, – шепчу я ему в губы. – Но еще больше мне нравится произносить их здесь, только для нас двоих.
– Я обязательно запомню это. – Финн прижимает меня к своей груди, его ноги обхватывают мои, и мы вдвоем так близки, как только могут быть близки два человека.
Когда он обхватывает меня руками, а его рот задерживается на моем, все сомнения и страхи, которые я когда-либо испытывала, улетучиваются.
С Финном я любима. Я в безопасности.
И я всегда, всегда буду принадлежать только ему.
ПЕРЕВОДЧИК – t.me/HotDarkNovels
КОНЕЦ
