Текст книги "Беспощадные клятвы (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

21

АША

На мгновение я позволяю поцеловать себя. Я так давно хотела, чтобы он меня поцеловал, и теперь, когда его губы на моих, я не хочу, чтобы это прекращалось. Его рот такой же теплый и мягкий, как я и думала, и если что-то из этого причиняет ему боль, ему, похоже, все равно. Его руки скользят по моим волосам, притягивая мой рот сильнее к своему, в его горле раздается стон, когда его язык скользит по моей нижней губе, желая проскользнуть в мой рот, спутаться с моим.

Я тоже этого хочу. Боже, я хочу этого. Я хочу его, каждая частичка меня мгновенно жаждет быть ближе к нему, кожа к коже, так близко, как только мы можем быть. Впервые за долгое время меня не волнует, что он взял все на себя, что он поцеловал меня, что не я в этот момент решаю, как поступить. Меня не волнует ничего, кроме того, как его рот прижимается к моему, как он стонет от прикосновения моего языка к его, как я чувствую желание пульсирующее между нами, словно живое существо.

А потом я вспоминаю другое имя, которое он выкрикнул во сне, и отстраняюсь, разрывая связь между нами. У него тоже есть свои призраки. Но я хочу знать, какие они, прежде чем мы продолжим.

Он пытается притянуть меня обратно, и я качаю головой, отстраняясь от поцелуя.

– Аша… – Голос Финна полон разочарования. – Пожалуйста, просто…

– Ты кое-кого звал во сне. – Я поджимаю губы, глядя на него сверху вниз. – Кого-то по имени Кэролайн. Которая…

На лице Финна появляется ужас, на скулах появляется румянец, и ему хватает благородства выглядеть пристыженным, когда он слегка приподнимается на подушках, морщась.

– Черт, – бормочет он, глядя на меня. – Кэролайн была…

– Была? – Мягко спрашиваю я, и он кивает.

– Была, – подчеркивает он. – Она была человеком, о котором я когда-то очень сильно заботился. Прошло много времени… семь, может быть, восемь лет. Мы были вместе почти два года, и у нас были все те вещи, которые, как я думаю, должны составлять хорошие отношения, не думаю, что ты хочешь об этом слышать, – поспешно добавляет он. – Я думал, что женюсь на ней. Но я решил, что если мы собираемся пожениться, то она должна знать правду о том, чем я зарабатываю на жизнь. До тех пор я скрывал это от нее, думая, что поступаю правильно, оберегаю ее беспокоясь о ней. А потом я рассказал ей правду, планируя сразу после этого попросить ее выйти за меня замуж, и…

Финн делает медленный вдох, и я понимаю, куда ведет эта история. Я даю ему закончить, позволяю сказать все, что нужно, потому что вижу, что ему больно говорить об этом.

– Она сказала, что я лгал ей. Что она не может мне доверять, хотя я сказал ей, что она может спрашивать все, что хочет, и я отвечу правдиво. Что я хочу провести с ней всю свою жизнь. Она ушла, и больше я о ней ничего не слышал.

– Черт. – Я выдыхаю это слово и немного откидываюсь назад, глядя на напряженное выражение лица Финна. – Мне так жаль…

– Нет, мне жаль. – Его рука по-прежнему обвита вокруг моей. – Мне жаль, что тебе пришлось услышать, как я зову ее, хотя на самом деле она мне больше не нужна. Не знаю, почему я так решил, но единственная женщина, которую я хотел бы видеть рядом с собой, пока я без сознания и ранен, это… – Он тяжело сглотнул, его пальцы провели по костяшкам моих пальцев. – Ну… ты, Аша.

– Можешь звать меня Фелисити. – Я смаргиваю слезы, глядя на него. – Ты называл меня так во сне. Вообще-то, оба имени. Аша и Фелисити. Но я думаю… я бы предпочла, чтобы ты называл меня моим настоящим именем. Прости, что я злилась на тебя…

– Ты имела на это право. Я шпионил, как ты и сказала. Я сделал это, потому что искренне не верил, что ты скажешь мне правду… но ты была права, когда сказала, что я должен был спросить. Я должен был. И мне жаль, что я этого не сделал.

Мы сидим так в течение долгого времени. Я провожу большим пальцем по его руке, пытаясь найти слова, чтобы сказать ему то, что мне нужно, чтобы быть с ним такой же честной, каким он был со мной.

– Я тоже кое-кого потеряла, – наконец тихо говорю я и вижу, как его глаза слегка расширяются.

– Что случилось? – Спрашивает он. – Если ты хочешь рассказать мне, то есть…

Я киваю, прикусив нижнюю губу.

– Его звали Джейми, – тихо говорю я. – Я встретила его в Сент-Луисе. Уверена, если ты искал меня, то знаешь, что я там жила. Я танцевала в дерьмовом клубе, и его приятели привели его туда на двадцать первый день рождения. Он пришел ко мне на задний двор, пока я курила…

Финн поднимает бровь, и я сухо смеюсь.

– Я больше не курю, как ты, я уверена, уже понял. Он… – Я тяжело сглатываю, вспоминая ту ночь. – Я сказала ему, что он может поцеловать меня в качестве подарка на день рождения. Я хотела знать, сделает он это или нет. И когда он это сделал, я поняла, что у меня проблемы.

– Значит, ты влюбилась в него. – Это не вопрос, и я уверена, что Финн слышит это в моем голосе. В его голосе нет ревности, только тихая грусть, которая говорит о том, что он хотя бы немного понимает, что я чувствую.

Я киваю.

– Да. Мы тоже были вместе пару лет. Но он…

Слезы наворачиваются на глаза, и мне приходится изо всех сил стараться не расплакаться, чтобы закончить рассказ.

– Ты не должна рассказывать мне сейчас, – тихо говорит Финн, и я качаю головой.

– Мне нужно. Я хочу, чтобы ты понял, почему все было так, как есть. – Я делаю медленный вдох. – Он был в банде байкеров. Это было из-за его брата, он не очень хотел быть частью этого. Но у него не было особого выбора. Он был милым, добрым, застенчивым человеком, совсем не тем, кто должен быть частью чего-то подобного. Ему нравились мотоциклы и работа над ними, но все остальное, он не хотел в этом участвовать. И в итоге участие в этой жизни привело к его гибели.

Последние слова прозвучали сдавленно, и Финн крепче сжимает мою руку.

– О, черт, Фелисити. Мне так жаль…

Я сглатываю слезы и дарю ему язвительную полуулыбку.

– Мы практически сказали друг другу то же самое.

– Господи, девочка, я просто расстался. – Финн еще больше прижимается к подушкам, его взгляд полон страдальческого сочувствия. – Твой Джейми… умер.

Я киваю, слезы наконец-то понемногу проливаются.

– С тех пор я никого по-настоящему не любила. То, что у меня было с Николаем, это было близко, иногда. Я испытывала к нему сильные чувства. Но я знала, что это ни к чему не приведет, и мы с ним никогда не будем вместе, поэтому, наверное, в каком-то смысле было безопасно испытывать к нему настоящие чувства. Невозможно было по-настоящему влюбиться в него, поверить в вечность, а потом потерять его. Но…

Финн смотрит на меня, и я вижу слабую надежду на его лице.

– Но что, милая? – Спрашивает он, и я с грустью смотрю на него, и в груди у меня щемит.

– Я могла бы испытывать к тебе такие чувства. Я знала, что могла. И я должна была сохранить между нами эту дистанцию. Если бы я этого не сделала…

– Да, девочка. Я думал, что может быть что-то подобное. Не так плохо, как на самом деле, но я знал, что что-то есть. И по правде говоря… – рука Финна снова нашла мою. – Я хотел думать, что смогу дождаться, пока ты придешь в себя. Но только не в том случае, если это означало, что ты вернешься к Котову. Я бы не вынес этого снова.

– Я знаю. Мне жаль, что я злилась на тебя за это. Я думала… – Я тяжело сглотнула. – Я думала, что потеряла тебя.

– Я знаю, девочка. – Финн одаривает меня слабой, грустной улыбкой. – Я тоже так думал.

Я хочу поцеловать его. Я смотрю на него и хочу всего того, в чем я так долго отказывала нам обоим. В тишине хижины, расположенной так далеко от всего остального, у меня больше нет сил сдерживаться. Я уже дважды видела, как быстро можно отнять все, что мне дорого. Я наклоняюсь, чтобы снова поцеловать его, и не могу смириться с мыслью, что могла потерять его, так и не узнав, каково это.

Он целует меня без колебаний, руки скользят по моим волосам, чтобы уложить меня на кровать рядом с собой, его рот голодный, жаждущий и сладкий одновременно. Я чувствую его стон, вибрирующий на моих губах, ощущаю жар его кожи под моими руками, когда он одним плавным движением переворачивает меня на спину, и мои руки прижимаются к его груди, мягкие медные волосы касаются моих пальцев, а Финн смотрит на меня сверху вниз.

– Скажи да, девочка, – рычит он, его голос низкий, богатый, густой и такой нужный. – Скажи, что на этот раз мы не остановимся.

– Мы не собираемся останавливаться, – вздыхаю я, поднимая на него глаза, и выражение его лица говорит мне все, что мне нужно знать о том, правильное это решение или нет.

Между нами нет никаких игр, никакого обмена властью, ничего, кроме нас самих. Мы чередуем быстрый и медленный темп, пытаясь замедлиться настолько, чтобы насладиться каждой вещью, которая кажется чем-то новым, хотя мы уже видели все это раньше. Я видела его голым, а он видел меня, но раздевать друг друга вот так, совсем другое дело. Он сдвигает мою рубашку вверх через голову, его руки двигаются по моей груди с чем-то почти благоговейным, как будто он наслаждается тем, что ему позволено прикасаться ко мне так свободно, не сковывая никого из нас. Мои пальцы вцепляются в пояс мягких брюк, которые он носит, и спускают их вниз по бедрам. Финн ухмыляется, когда я задерживаю дыхание при виде его твердого члена, вырвавшегося на свободу и шлепающегося о его живот.

– Боже, я так чертовски хочу тебя, девочка. – Он снова целует меня, крепко и настойчиво, его язык переплетается с моим, когда он освобождает меня от шорт, которые были на мне, и устраивается между моими бедрами, его рука скользит по моей обнаженной коже. – Я хочу не торопиться, попробовать на вкус каждый твой дюйм, но сейчас…

– Я знаю, – шепчу я, впиваясь пальцами в мышцы его плеч, когда поднимаюсь выше, чтобы снова поцеловать его. – Я тоже не хочу медлить.

– Хорошо, – простонал Финн, его рука скользнула между нами, и он направил свой член между моих бедер, кончик его задевает мой клитор, заставляя меня задыхаться и стонать от нахлынувших на меня ощущений. Я так долго гадала, каково это, чувствовать, как этот пирсинг трется об меня, и это ощущение превосходит все мои представления. Я хочу, чтобы он был во мне как можно скорее, и чтобы он продолжал тереться об меня, дразня мой клитор этим металлическим гребнем, пока я не кончу. – Мы не будем торопиться позже, да, девочка?

Я беззвучно киваю, снова целуя его, когда он снова прижимает кончик своего члена к моему клитору, заставляя меня вскрикнуть, когда он скользит вниз, прижимаясь к моему входу. Он набухший и толстый, больше, чем у кого-либо из тех, с кем я была долгое время… возможно, никогда. Я стону, когда он начинает проталкиваться внутрь меня, и он останавливается, разрывая поцелуй, и смотрит на меня с беспокойством.

– Слишком много, девочка? – Спрашивает он, его голос гравийный от желания, и я качаю головой.

– Нет. – Я сглатываю, и мои бедра выгибаются навстречу ему. – Нет, все хорошо. Пожалуйста, я хочу…

Он вздрагивает, когда мои руки скользят по его спине, ноги обхватывают его ноги, когда я втягиваю его в себя, и он скользит вперед. Я вся мокрая, настолько мокрая, что он проскальзывает в меня почти легко, даже такой большой, как он, наполняя меня ощущением, которое заставляет меня стонать и извиваться под ним, когда он погружается в меня до самого основания и задерживается там всего на мгновение, закрывая глаза, когда он громко стонет.

– Господи, ты такая чертовски тугая. Такая мокрая… – Его бедра двигаются, покачиваясь, а руки сжимают подушки по обе стороны от моей головы, пока он держится. – Черт, боюсь, если я пошевелюсь, то кончу.

– На первый раз это не должно быть долго. – Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, убирая его медные волосы с лица. – Я тоже уже близко. Просто чувствую тебя во мне… – Я стону, когда он снова смещается, его пирсинг трется о те места внутри меня, которые, я не уверена, когда-либо были затронуты раньше, и мои ноги сжимаются вокруг него. – Пожалуйста, трахни меня, Финн.

Финн застонал, его лоб прижался к моему, когда он начал входить в меня длинными, медленными толчками, от которых я задрожала под ним.

– Я не уверен, что трах, это подходящее слово для того, что мы здесь делаем, девочка, – пробормотал он мне в губы, его бедра покачивались на моих с каждым глубоким толчком. – Но я собираюсь дать тебе то, что нужно нам обоим.

Его толчки немного ускоряются, один за другим, пока каждый из них не превращается в плотную встречу его плоти с моей, твердую и уверенную, а его рот не оказывается наклонным к моему. Я чувствую, как его руки ищут мои, поднимают их над моей головой, его пальцы переплетаются с моими по мере того, как медленно нарастает моя кульминация с каждым толчком его члена внутри меня.

– Ты ощущаешься так чертовски хорошо…, – задыхаюсь я в его губах, а потом он целует меня сильнее, и я не могу ни дышать, ни думать, ни делать что-либо еще, кроме как чувствовать.

И это невероятное ощущение. Он чувствует себя невероятно. Здесь нет ничего, кроме нас двоих, ничего дополнительного, ничего, кроме удовольствия, и я забыла, как это хорошо. Я забыла, каково это, быть такой уязвимой и чувствовать себя в безопасности одновременно.

Я люблю тебя. Слова сами собой рвутся к моим губам, и я сдерживаю их, прежде чем случайно пробормотать их в его адрес. Он снова делает толчок, глубокий и жесткий, его губы касаются моего уха, и он стонет, его бедра вздрагивают, когда он на мгновение задерживает себя в этом положении.

– Кончи для меня, Фелисити, – шепчет он. – Я долго не протяну. Пойдем со мной.

Что-то в том, что он слышит мое настоящее имя на своих губах, грубых и хриплых от желания, посылает в меня последний импульс желания, который выводит меня за грань, кульминация захватывает мои мышцы и содрогается в самых глубинах моих костей, когда я выгибаюсь на нем и кричу.

Я так давно не кончала. Я прижимаюсь к нему, кричу и содрогаюсь, прижимаюсь ртом к его плечу, шее, а затем к его рту, когда чувствую, как он снова входит в меня, как его губы повторяют мое имя, как он набухает и твердеет внутри меня, и, наконец, горячий поток его спермы, когда он сильно кончает, прижимая меня к кровати, когда он произносит мое имя и держит меня под собой.

Ощущение того, как он входит в меня, горячий и твердый, доводит меня до очередного прилива наслаждения, и я откидываю голову назад, чувствуя его губы на своей шее, и выкрикиваю его имя в тишину комнаты, забыв о том, кто может нас услышать, забыв обо всем, кроме него и того, как прекрасно все в этот момент.

Он надолго задерживается внутри меня, его губы касаются горла, его пальцы все еще переплетаются с моими.

– Фелисити…, – он снова вдыхает мое имя мне в ухо, мягко и благоговейно, его бедра все еще двигаются по отношению ко мне, его член наполовину твердый внутри меня. – Мне нравится твое имя. Мне нравится, как оно звучит. Мне нравится его произносить.

Люблю, люблю, люблю. Он не говорит, что любит меня, не совсем, но я не могу не напрячься под ним, страх пронзает меня при мысли о любви, о том, что я снова буду так близко к кому-то, что я так много могу потерять. Думаю, Финн чувствует это, потому что он выскальзывает из меня, перекатывается на спину, притягивая меня к себе и обнимая.

– Не думай об этом, милая, – тихо прошептал он. – Давай пока оставим все как есть, хорошо?

Я киваю, сглатывая страх, желание встать и убежать, чтобы оставить между нами пространство, которое сделает нас безопаснее, несмотря на всю боль, которую оно причинит. Я лежу, прижавшись к его груди, его сильная и надежная рука обхватывает меня, и я позволяю себе быть счастливой. Я позволяю себе чувствовать себя в безопасности.

Я даю себе то, чего не давала так давно, и, несмотря на себя… я обнаруживаю, что хочу сохранить это. Сохранить его.

22

ФИНН

Когда я просыпаюсь ранним утром, я не совсем понимаю, что было сном, а что реальностью. Поначалу все казалось кошмаром, ужасающий момент, когда я услышал взрыв и понял, что происходит, горячая боль от огня, охватившего одну сторону моего тела, удар о бетон, осознание того, что я ничего не слышу вокруг. Я смутно помню Тео, склонившегося надо мной, руки, поднимающие меня, момент, когда они внесли меня в комнату. Помню, как Аша-Фелисити то появлялась, то исчезала, склонялась надо мной, нежно прикасалась, ухаживала за мной, и я решил, что все это сон. Как она могла остаться, если последние слова между нами были такими резкими?

Она снилась мне много раз, пока я был без сознания, сны были эротичными и нежными, сны о том, как она обнаженная и бездыханная лежит подо мной, как она стонет мое имя, как я держу ее в своих объятиях и просыпаюсь от того, что она рядом со мной. Когда я проснулся и обнаружил, что она сидит напротив меня, я подумал, что, должно быть, мне все еще снится. И все, что случилось потом…

Я просыпаюсь от того, что мне снова снится она, ее мягкая кожа под моими руками, ее дыхание у моего уха, звук моего имени на ее губах. Я просыпаюсь от того, что мне тяжело и больно по ней, и когда я просыпаюсь, чтобы обнаружить, что она свернулась калачиком рядом со мной, мягко прижавшись к полумесяцу, который образуют наши тела, трудно поверить, что я действительно проснулся.

Что она действительно здесь, со мной, вот так.

Я стараюсь не поддаваться желанию прикоснуться к ней. Даже если мне не приснилось то, что произошло прошлой ночью, даже если все это было на самом деле, я должен дать ей поспать. Она прошла через такой же ад, как и я, и я не должен… Но, Господи, это невозможно. Она рядом со мной, мягкая, теплая и такая же совершенная, какой я ее помнил во всех этих неспокойных снах, обнаженная в моих объятиях, и я больше не могу думать о том, что это был сон, только не сейчас, когда она вот так рядом со мной.

Я наклоняюсь, проводя губами по ее горлу, и слышу ее тихий стон во сне. Мой член подергивается, пульсируя в животе, но, когда я прижимаюсь к ней, а моя рука скользит вниз, чтобы сжать ее грудь, я понимаю, как мало сил у меня осталось. Я все еще восстанавливаюсь, и если прошлой ночью мне это удалось, то сейчас мое тело кричит мне, что во мне осталось совсем немного.

– Черт, – бормочу я себе под нос, чувствуя волну разочарования, когда Фелисити двигается мне навстречу, ее полная, мягкая попка толкается о мой член так, что мне хочется ворваться в нее сильно и глубоко и оставаться там, пока мы оба не кончим.

От этой мысли я одновременно возбуждаюсь сильнее, чем когда-либо в своей жизни, и изнемогаю сильнее, чем когда-либо за долгие годы. Я издаю низкий стон, каждая частичка моего тела болит не на шутку, и переворачиваюсь на спину, глядя на свой член, из которого сочится сперма на мой пресс, а вена настойчиво пульсирует.

Кажется несправедливым, что Фелисити наконец-то в моей постели, а я не могу ничего с этим поделать, не будучи уверенным, что потеряю сознание прямо на ней.

Она двигается рядом со мной, поворачиваясь ко мне, когда солнечный свет, проникающий через окно, отражается от ее блестящих темных волос, рассыпаясь по моей руке, когда она прижимается ближе. Ее рука, все еще полусонная, лениво гладит меня по животу и натыкается на мой напряженный, капающий член.

Глаза Фелисити распахиваются, а ее рот кривится в улыбке, когда она смотрит на меня сверху вниз. Ее пальцы испачканы моей спермой в том месте, где она подтолкнула кончик, и с лукавым блеском в глазах она медленно подносит их к своим губам.

– Мм… Мне нравится твой вкус, – шепчет она, задыхаясь, и проводит языком по кончикам пальцев, слизывая их. Я громко стону, мой член становится еще тверже, пока я наблюдаю за ней.

– Ты будешь моей смертью. – Моя голова падает обратно в подушки. – Господи, я хочу трахнуть тебя больше, чем дышать… Думаю, я могу умереть, если сделаю это. Я еще не пришел в себя.

– А что, если ты просто будешь лежать здесь? – Она улыбается мне, эта злая ухмылка расползается по ее губам и прежде, чем я успеваю сказать хоть слово, она перекладывает свои ноги мне на ноги, ее руки скользят вниз, чтобы погладить мои бедра, когда она наклоняется над моим членом. – А что, если…

Ее язык высунулся и провел горячую, влажную линию по всей длине моего члена, щелкая по напряженной плоти, пока она слизывала сперму на кончике. Я издаю звук, наполовину состоящий из удовольствия, наполовину из боли, когда ее губы касаются набухшей головки.

– Я думаю, я могу справиться с этим… – шепчу я, мой голос задыхается от потребности, когда она проводит еще одну линию вверх, ее язык следует за узором пульсирующих вен, а пальцы обхватывают основание. – Боже, ты собираешься и дальше так меня дразнить?

– Конечно. – Ее губы подрагивают, и она прижимается к ним чуть ниже головки моего члена в крепком, влажном поцелуе. – Ты же знаешь, мне это нравится. Не может же все быть сладко-сладко, как прошлой ночью, правда?

– Может, и нет. Черт, Фелисити… – задыхаюсь я, когда она на мгновение обхватывает головку губами, посасывая ее так, что по позвоночнику словно пробегает электрический ток, а затем проводит по ней языком, прижимаясь к нижней части, и снова начинает дразнить, облизывая меня, словно сейчас лето и я – ее любимое мороженое.

Это изысканно и мучительно одновременно, ощущения посылают колючие мурашки по каждому сантиметру моей кожи, повышая мое возбуждение, этого недостаточно, чтобы даже начать приближаться ко мне. Она тоже знает об этом, проводя пальцами по моим бедрам, облизывая их, царапая кончиками ногтей мои яйца, дразня и наращивая удовольствие по крупицам, пока мои бедра не задрожат.

– Ты планируешь убить меня тем или иным способом, не так ли? – Спрашиваю я, выгибая бедра, когда она снова присасывается к головке моего члена на мгновение, прежде чем отпустить меня. – Так вот какой теперь будет жизнь?

Глаза Фелисити поднимаются и встречаются с моими, широкими и испуганными, и я понимаю, что только что сказал. Я не знаю, как прояснить ситуацию, не испортив момент, если она перестанет трогать мой член, я уверен, что умру, и в то же время я не уверен, что есть что прояснять.

Я не хочу снова разлучаться с ней. Я не хочу, чтобы между нами снова что-то встало. Мне нужна она и только она, и я до глубины души знаю, что это не изменится. Я хочу узнать, что такое жизнь с ней.

И сейчас я также очень сильно хочу кончить.

Она наконец-то сжалилась надо мной, совсем чуть-чуть, скользнула ртом по кончику и слизнула еще больше моей спермы, а затем взяла меня дюйм за дюймом между своими губами, пока я не застонал от горячей, влажной, сосущей тесноты ее рта, пальцы схватили одеяло подо мной, когда она хмыкнула и взяла меня в свое горло. Она никогда так не сосала мой член, и у меня почти кружится голова от удовольствия, потребность кончить почти нестерпима.

– Блядь! – Я вскрикиваю, когда она берет меня до самого основания, ее нос касается моей кожи, когда я проскальзываю в ее горло, ее губы растягиваются вокруг меня, ее глаза блестят от усилий. Мне никогда в жизни так никто не сосал, и в этот момент я понимаю, что потерян навсегда. Я никогда не смогу позволить другой женщине взять меня в рот, не думая об этом, и я не хочу этого.

Все, чего я хочу, это Фелисити, навсегда.

Ее руки прижимаются к моим бедрам, а она проводит по ним языком и скользит губами, подталкивая меня все ближе и ближе к краю пропасти, пока я беспомощно лежу под ней, а мои яйца сжимаются от приближающегося оргазма.

– Я сейчас кончу, – простонал я, задыхаясь от удовольствия. – О, блядь, Фелисити, я собираюсь кончить тебе в рот, пожалуйста, позволь мне кончить тебе в рот, бля…

Я чувствую, как она улыбается вокруг моего члена, когда слышит мою мольбу, и это все, что ей нужно, чтобы снова ввести меня в горло, ее мышцы напрягаются вокруг меня, когда она сильно сосет, и я разрываюсь по швам.

Я чувствую, как пульсирую на ее языке, выплескивая горячую сперму в ее горло, заполняя ее рот. Это первобытное удовольствие, которое заставляет меня чувствовать, будто я каким-то образом отметил ее как свою собственность, даже больше, чем когда я кончил на ее кожу. Я чувствую, как ее рот сжимается и всасывается, когда она глотает струю за струей спермы, ее руки упираются в мои бедра, когда она принимает все это. Все, что я мог ей дать, она проглатывает. Когда, наконец, мне больше нечего выливать ей в рот, она проводит по мне языком, пока я не задыхаюсь, и медленно отрывает рот от моего члена, улыбаясь мне, когда она откидывается на спинку кресла.

– Это было хорошо? – Мурлычет она, и я смотрю на нее, широко раскрыв глаза и с трудом переводя дыхание.

– Это был лучший минет за всю мою чертову жизнь, – честно говорю я ей, и она разражается хохотом, падая на кровать рядом со мной, бесстыдно раздвигая ноги и просовывая между ними руку.

– Эй, сейчас. – Я протягиваю руку, отталкивая ее в сторону. – Я не настолько слаб, чтобы не позаботиться о тебе вот так.

– О? – Фелисити поворачивает голову, ее глаза широкие, темные и полные возбуждения. – Ты собираешься снять с меня напряжение, Финн?

– О, можешь быть уверена в этом, девочка. – Я переворачиваюсь на бок, просовываю пальцы между ее складочек и обнаруживаю, что она вся в воде. – Тебя возбудило сосание моего члена?

– Глотание твоей спермы – да. – Она произносит эти слова низким и хриплым дыханием, и я чувствую, как дергается мой член, когда я просовываю в нее свои пальцы, а подушечка большого пальца прижимается к ее клитору. – Мне нравится твой вкус. Мне нравится чувствовать, как ты заполняешь мой рот, горячий и густой… – Фелисити издала стон, ее бедра выгнулись дугой, когда я загибал пальцы в ее руке. – Я думала о том, чтобы заставить себя кончить, пока я делаю это, но я хотела, чтобы ты видел, как я кончаю. Я собиралась сделать это сама, но…

Она вздрагивает, когда я ввожу в нее третий палец и провожу большим пальцем по ее клитору, нащупывая ритм, который, как я знаю, ей нравится.

– Мне больше нравится, когда ты меня трогаешь, – шепчет она, откидывая голову на подушку. Я чувствую, как она обхватывает мои пальцы, как нарастает ее оргазм, когда я прижимаю к ней руку так, как хотел бы, чтобы она наполнилась моим членом прямо сейчас.

– Я никогда не хочу прекращать заставлять тебя кончать, – бормочу я ей на ухо, моя вторая рука скользит вверх, чтобы подразнить и побаловать один из ее сосков, пока она извивается подо мной, учащенно дыша.

– Я не хочу, чтобы ты останавливался, – стонет она. – Пожалуйста, не останавливайся…

– Не остановлюсь. В следующий раз мой язык заставит тебя кончить вот так. – Я впиваюсь зубами в мочку ее уха, засасывая ее между губами. – Тебе бы это понравилось, Фелисити? Я буду сосать твой клитор, пока буду трахать тебя пальцами… как… вот так…

При каждом последнем слове я сильно напрягаюсь, мой большой палец быстро и сильно перекатывается по ее клитору. Я чувствую, как она отталкивается от моей руки, ее рот открывается в крике удовольствия, когда ее возбуждение выплескивается на мои пальцы, ее киска сжимается вокруг меня, когда она кончает на мою руку с долгим, бездыханным стоном, который оставляет ее дрожащей, когда она выгибается и извивается от моих прикосновений.

– Я начинаю бояться, что мне придется покинуть это место, – пробормотал я, слегка целуя ее шею, когда освободил свои пальцы от ее пальцев. Она прижимается ко мне, ее рот находит мой, ее рука прижимается к моей груди, и она целует меня сладко и медленно.

– Мы пробудем здесь какое-то время, я думаю, – тихо говорит она. – В последний раз, когда я разговаривала с Николаем и Тео, они все еще ждали подходящего момента, чтобы сделать шаг. Думаю, у нас есть время.

Время для чего? Хочу спросить я, но не спрашиваю, поскольку снова целую ее. Ответ может быть любым – время насладиться друг другом, прежде чем нам придется разойтись, время насытиться друг другом, время вспомнить причины, по которым мы не должны были делать этого с самого начала… Я не хочу ничего из этого. Чего я хочу, так это больше времени с ней, времени даже после того, как мы уедем отсюда, времени, чтобы мы жили вместе, узнавали друг друга и выясняли, как сделать так, чтобы это работало так, чтобы мы оба были счастливы. Я боюсь, что она не чувствует того же самого… Я не хочу этого знать. Не сейчас.

Не сейчас, когда она в моих объятиях, ее рука скользит вниз, чтобы снова обхватить меня, ее тело прижато к моему. Не сейчас, когда впереди столько удовольствия, столько близости, все то, чего я так долго жаждал с ней и наконец получил.

Это не должно закончиться. И все, что я могу сделать, пока она целует меня, а я таю в ней, это надеяться, что есть хоть малейшая возможность, что это не должно закончиться вообще.