Текст книги "Дикий убийца (ЛП)"

Автор книги: М. Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Когда его губы касаются моих, я полностью отдаюсь этому. Я поднимаю руку, обхватываю его сзади за шею и поворачиваюсь к нему, приоткрывая губы для горячего скольжения его языка.

Это то, чего я так долго ждала.

26

ЕЛЕНА

Я ощущаю момент, когда он поддается этому, момент, когда он крепко прижимает меня к своей груди, рука, прижатая к моему лицу, скользит по моим волосам, когда он углубляет поцелуй. В какой-то момент это всего лишь прикосновение губ, тепло его дыхания на моем рту, а затем его язык переплетается с моим, его рот наклоняется к моим губам.

Он стонет, звук вибрирует на моей коже, и его рука гладит мои волосы, пока он целует меня глубоко и медленно. Я ахаю, когда его зубы задевают мою нижнюю губу, а другой рукой я поднимаю руку, чтобы схватить его за рубашку. Я хочу, чтобы он был ближе, настолько близко, насколько это возможно, и нет ничего, что могло бы заставить меня захотеть остановиться сейчас.

Все, что мне нужно, это он.

Теплый ветерок треплет мои волосы, когда он снова прикасается своими губами к моим, перемещая меня так, что мои ноги перекинуты через одну его ногу, а другой рукой он прижимает меня к себе. Моя поврежденная лодыжка вытянута передо мной, в стороне, но не думаю, что я бы заметила. Все, о чем я могу думать, это то, что он заставляет меня чувствовать.

Как же сильно я хочу чувствовать больше.

Его рука скользит вверх по моему бедру, к краю рубашки, его пальцы ласкают прямо под ней, когда он целует меня. Он слегка посасывает мою нижнюю губу, втягивая ее зубами, в то время как его рука продвигается немного выше, скользя по натянутой коже внизу моего живота.

– Мы будем действовать очень медленно, – шепчет он мне в губы. – И если ты хочешь остановиться, Елена, скажи мне. Мне все равно, насколько я, по-твоему, возбужден. Меня не волнует, что я на грани того, чтобы оказаться внутри тебя… черт возьми, меня не волнует, что я внутри тебя. Скажи мне, и я остановлюсь.

Он проводит большим пальцем по моей скуле, глядя на меня сверху вниз в тусклом свете луны.

– Я не захочу, и это будет одна из самых трудных чертовых вещей, которые я когда-либо делал, но я остановлюсь. Просто одно лишь твое слово.

– Ты хочешь, чтобы я произнесла еще какое-нибудь слово, кроме "стоп"? – Мягко спрашиваю я, и он качает головой, его пальцы скользят по моим волосам.

– Мы не собираемся играть в такие игры, Елена. Просто скажи "Стоп", если это слишком. И я это сделаю.

Я киваю, тяжело сглатывая. Я ни за что не захочу останавливаться, думаю я, когда его губы снова прижимаются к моим, твердые и теплые, его рука скользит выше. Его ладонь прижимается к моим ребрам, еще выше, между грудей, и я ахаю, когда он обхватывает одну из них ладонью, оттягивая чашечку моего лифчика вниз, чтобы его пальцы могли поиграть с моим напрягшимся соском.

– Ты такая отзывчивая, – хрипло шепчет он мне в губы. – Все, что я делаю… то, как ты реагируешь…это так чертовски здорово. Чувствовать, как сильно ты меня хочешь…

– Я действительно хочу тебя. – Я выгибаюсь дугой, обеими руками сжимаю его рубашку и углубляю поцелуй. – Я хотела тебя с того дня, как встретила. В кабинете…

– Ну, теперь у тебя есть я. – Его язык снова скользит в мой рот, горячий и настойчивый, и я слышу тихий стон, вырывающийся из меня, когда его рука сжимается на моей груди.

По крайней мере, на сегодняшний вечер. Невысказанные слова повисают между нами, пока тянутся мгновения, поцелуи Левина и медленное скольжение его руки по моей коже, разжигая мою кровь острым желанием, которое заставляет меня чувствовать, что я вот-вот сойду с ума.

Он внезапно прерывает поцелуй, его рука скользит под моими коленями, когда он поднимает меня, встает и несет обратно к одеялу.

– Мы не будем заниматься этим на песке, – бормочет он, осторожно укладывая меня на него и склоняясь надо мной. – Я не могу найти для нас кровать, но, по крайней мере, здесь есть это.

– Меня не волнует кровать. – Я протягиваю руку, желая притянуть его к себе для еще одного поцелуя. – Все прекрасно.

– Ты заслуживаешь лучшего. – Однако его руки уже задирают мою рубашку, скользя ею вверх по моему телу, когда я немного приподнимаюсь, чтобы он мог стянуть ее через голову. – Ты заслуживаешь мягкой постели и свечей, роз и шампанского, и всего остального, о чем ты только могла мечтать. Всей романтики, о которой мечтает твое сердце.

– У меня никогда не будет этого. – Я дергаю его за рубашку, задирая ее вверх. Я хочу видеть его без нее, все эти твердые мышцы, которые я чувствовала под своими руками. – Ты думаешь, мужчина, за которого я собиралась выйти замуж, собирался усыпать кровать лепестками роз и зажечь свечи?

– Наверное, нет. – Левин тянется вверх, стягивая рубашку через голову, и я резко втягиваю воздух, забывая все, что собиралась сказать дальше, при виде него.

Его грудь и пресс впечатляюще мускулисты, их линии глубоко прорезаются по бокам и переходят в пояс джинсов. Я могла бы очертить каждый бугорок его живота, проследить дорожку вниз, и большая часть этой мускулистой плоти покрыта татуировками, в основном черно-красными, нанесенными чернилами от шеи до бедер и распространяющимися по рукам.

– Не то, что ты ожидала? – Левин смотрит на меня сверху вниз, его лицо внезапно становится пустым, как будто он беспокоится о моей реакции. – Елена…

Я протягиваю руку и прижимаю кончики пальцев к его губам, прежде чем он успевает спросить, хочу ли я остановиться.

– Ты такой… – я даже не могу подобрать подходящее слово. Красивый – недостаточно, чтобы описать его. Он похож на что-то из мира фантастики, на раскрашенную чернилами статую, высеченную из камня, и я, не раздумывая, тянусь вниз, руки теребят его джинсы. Я вижу очертания его члена, прижатого к молнии, и мне вдруг отчаянно хочется увидеть его целиком, прикоснуться к нему. Я помню, как хорошо он ощущался в моей руке, у меня во рту, каким он был вкусным, и я хочу большего.

– Ты тоже. – Его голос звучит почти благоговейно, когда он расстегивает застежку моего бюстгальтера, спускает бретельки с моих плеч и отбрасывает его в сторону.

Его рот опускается между моими грудями, его язык прокладывает там дорожку, когда он скользит обеими руками по их изгибам. Я тихо, прерывисто выдыхаю, вцепляясь руками в одеяло, когда моя спина выгибается от его прикосновения.

Медленно, это тоже мучительно. Каждое движение его пальцев и языка по моей коже заставляет меня чувствовать, что я вот-вот кончу, как будто моя кожа слишком натянута, мое тело жаждет большего его присутствия, и это также восхитительно, удовольствие покалывает каждый дюйм моего тела, когда он дразнит мои соски, превращая их в твердые пики, а затем проводит языком по каждому из них, втягивая мою плоть в рот, пока я извиваюсь и хнычу под ним.

Я знаю, что у него, должно быть, так же сильно болит. Я опускаю одну руку вниз, пока другой тереблю его молнию, моя ладонь скользит по толстому бугорку его члена. Я слышу, как он втягивает воздух, как резко двигаются его бедра, прижимаясь к моей руке, когда я издаю еще один тихий стон от ощущения его языка на моем чувствительном соске.

– Пока нет, – хрипло бормочет он, когда я пытаюсь залезть ему под джинсы. Он отводит бедра в сторону, берет мои руки и нежно прижимает их по бокам. – Ты еще не готова, Елена.

– Что? Я… – На короткую секунду мне кажется, что он передумал, что он собирается сказать мне, что мы должны остановиться. Но затем он начинает прокладывать поцелуями дорожку вниз по моему животу, и я понимаю, что у него на уме что-то другое.

Мой желудок сжимается от предвкушения того, что он собирается сделать, и я слышу его низкий смешок, когда он чувствует это. Его руки на краю моих шорт, расстегивают их, стягивают вниз, и я извиваюсь под его прикосновениями, когда его губы касаются моего пупка, а затем опускаются еще ниже.

– Помни, что я сказал, – тихо бормочет он, проводя губами между моих тазовых костей. – Если это слишком, скажи мне.

Я не могу говорить. Я едва могу думать, когда он отбрасывает мои шорты и трусики в сторону, оставляя меня полностью обнаженной, пока его руки гладят внутреннюю поверхность моих бедер, медленно раздвигая мои ноги. Его губы прижимаются к мягкой плоти там, скользя выше к изгибу моего бедра, и я чувствую, что больше не могу дышать.

Он нежно проводит большими пальцами вверх по мягкой плоти между ними, почти деликатно раздвигая меня, когда наклоняется вперед. Я слышу его низкий стон, когда его язык скользит по моему клитору, и издаю крик удовольствия от внезапного, нового ощущения.

Это так чертовски приятно. Его язык прижимается ко мне, влажный и горячий, скользя по моей намокшей плоти, когда он раскрывает меня шире, раздвигая мои бедра легким нажимом своих рук. Его язык обводит мой клитор медленными кругами, которые заставляют меня задыхаться, моя голова откидывается на одеяло, а пальцы впиваются в него, когда я чувствую, как сжимается узел удовольствия внизу моего живота.

Мое сердце трепещет в груди, дыхание перехватывает в горле, нарастает оргазм, который, я знаю, будет более интенсивным, чем все, что я испытывала раньше. Я почти боюсь этого, но я не хочу, чтобы он останавливался. Это слишком приятно. Он стонет, когда его язык снова скользит по моему клитору, а затем опускается ниже, скользя по мне, в то время как его руки сжимают мои бедра.

– Ты такая сладкая на вкус, – бормочет он, его язык обводит мой вход, прежде чем скользнуть обратно, чтобы потрепать по моему ноющему клитору. – Так чертовски хороша…

Я чувствую, как краснею при мысли о том, что он пробует меня на вкус, и что это заводит его. Я чувствую это по тому, как он держит меня, по низким звукам, которые вибрируют во мне, когда он крепче прижимает свой рот к моей киске, его язык теперь работает быстрее в ритме, который, как он понял, ощущается лучше всего для меня.

Я так близко. Я чувствую, как оно нарастает, затягивается, этот взрыв удовольствия, который может обрушиться на меня в любой момент. Затем губы Левина сжимаются вокруг моего клитора, втягивая пульсирующую плоть в рот, и я теряю всякое подобие контроля. Я забываю, где нахожусь, обо всем, кроме накатывающих на меня волн удовольствия, когда я издаю стон, переходящий в пронзительный крик, выгибаясь и извиваясь под ним, в то время как его рот продолжает посасывать, лизать, доводя меня до спазмов ощущений, о которых я и не подозревала, что они возможны. Я жестко кончаю, оседлав его лицо, пока он прижимает меня к одеялу, и все, о чем я могу думать, это о том, что я никогда, никогда не хочу, чтобы он останавливался.

Когда волна удовольствия начинает спадать, я тянусь к нему, хватая за мускулистое предплечье и пытаясь подтянуть его к себе.

– Левин, пожалуйста… – выдыхаю я, и он поднимает взгляд от промежности между моих бедер. Я смутно вижу, как его губы блестят от того, насколько я влажная, и это посылает через меня еще один импульс желания.

– Пока нет, – мягко говорит он. – Я собираюсь убедиться, что ты готова принять мой член, Елена. Я не хочу причинять тебе боль.

– Что это вообще значит? – Я ахаю, моя голова откидывается назад, когда его руки нежно поглаживают внутреннюю поверхность моих бедер. – Я готова. Я…

– Нет. Ты не готова. – Его рука скользит вверх, пальцы нежно дразнят мой вход. – Ты такая влажная, птичка. Но тебе нужно немного больше.

Я чувствую, как один палец слегка вдавливается в меня.

– Я собираюсь заставить тебя кончить для меня вот так, Елена. Еще один раз, и тогда ты сможешь взять мой член.

Его голос полон желания, когда он говорит это, и я чувствую напряжение в другой руке, лежащей на моем бедре, то, как сильно он пытается сдержаться, и двигаться медленно.

– Черт, ты такая тугая, – шепчет он, когда его палец скользит в меня, медленно и нежно, его большой палец слегка надавливает на мой чувствительный клитор. Он слегка перекатывает его подушечкой большого пальца, пока я немного извиваюсь, ощущение от вторжения его пальца немного странное… и приятное.

– Еще, – шепчу я, и Левин хихикает.

– Жадная девчонка, – бормочет он, но в его голосе слышится намек на веселье. – Сначала возьми мои пальцы и кончи на меня, как хорошая девочка, Елена. Я должен быть уверен, что ты готова принять меня.

Я чувствую, как сжимаюсь вокруг его пальца, когда он скользит им глубже, загибая его внутри меня, и он стонет, его челюсть напрягается.

– Черт, я хочу быть внутри тебя, – бормочет он, его палец слегка двигается внутри меня. Странная волна ощущений проходит через меня, и я выгибаю бедра вверх, желая большего. Больше его.

– Это приятно, – шепчу я и двигаюсь еще немного, желая, чтобы он вошел глубже. Я поднимаюсь, снова хватаю его за руку и тяну вниз, желая, чтобы он поцеловал меня.

Он наклоняется вперед, и я чувствую, как второй палец прижимается ко мне, его губы находят мои, касаются моего рта, когда он издает низкий стон.

– Боже, Елена… – Его второй палец проникает в меня, и я сжимаюсь вокруг него, содрогаясь, когда задыхаюсь и выгибаюсь вверх. Теперь его большой палец трет мой клитор быстрее, и я чувствую, как его пальцы тоже начинают двигаться, медленно проникая внутрь меня, когда он открывает меня для себя, подготавливая к тому, чего мы оба хотим.

– Я… – Мои руки сжимаются на его груди, когда он наклоняется ко мне, его вес прижимает меня к одеялу, а поцелуй становится глубже. Я стону в ответ на поцелуй, мои бедра двигаются в ритме его пальцев, когда он подталкивает меня все ближе и ближе ко второму оргазму. Я чувствую, как дрожу, напрягаюсь, выгибаюсь дугой вверх, чтобы прижаться к нему, и я протягиваю руку, чтобы схватить его за руки, и начинаю дрожать, когда удовольствие начинает разливаться по мне.

– Черт, черт… – Левин выдыхает эти слова мне в рот, когда я сжимаюсь вокруг его пальцев, терзаюсь о его руку и вскрикиваю, все мое тело напрягается под ним. Все кажется раздутым, чувствительным, почти чересчур, и я все еще хочу большего.

Я хочу его.

– Сейчас, – шепчу я, мои руки скользят к его плечам, притягивая его. – Пожалуйста, Левин. Я не хочу больше ждать. Пожалуйста…

– Как я могу сказать нет тебе птичка? – Его рот кривится в полуулыбке, когда он наклоняется, стаскивая джинсы, и я вижу, как его член высвобождается, толстый и такой твердый, что касается его живота, когда он тянется к нему.

Он наклоняется ко мне, его губы нависают над моими, и я чувствую напряжение, пронизывающее каждый дюйм его тела.

– Ты уверена, Елена?

Я не знаю, как он еще может спрашивать меня об этом. Я чувствую, как сильно он хочет меня, вижу это по длинной, твердой линии его члена, по напряжению его челюсти, слышу это в хриплой густоте его голоса. Но он все еще нависает надо мной, глядя сверху вниз с выражением, которое говорит мне, что он собирается подождать, пока не будет абсолютно уверен.

– Да, – шепчу я, протягивая руку, чтобы коснуться его лица. – Я уверена.

Он тяжело сглатывает, по его телу пробегает дрожь, и я чувствую, как он толкается в меня, его набухший кончик прижимается к моему входу. Я чувствую, какой он большой, и даже после двух оргазмов я не совсем уверена, как он может поместиться внутри меня. Я чувствую давление, жжение, когда он начинает проталкиваться внутрь меня, и Левин наклоняется, обхватывая ладонью мое лицо.

– Это самая сложная часть, – мягко говорит он. – После почувствуешь себя лучше.

А затем он наклоняется, захватывая мой рот своим, и толкается.

Может быть, всего на дюйм. Не весь, пока нет. Его язык скользит в мой рот, когда кончик его члена входит в меня, и я чувствую растягивающую, жгучую боль первого раза, смягченную сладким удовольствием от прикосновения губ Левина к моим, его большого пальца, скользящего по моей скуле, когда он приподнимает мой подбородок, чтобы поцеловать меня глубже. Я чувствую, как он замирает, удерживая себя там, когда я сжимаюсь и порхаю вокруг него, и его лоб прижимается к моему, когда он прерывает поцелуй, застонав.

– Черт возьми, это так охуенно…

Дрожь пробегает по его спине, и я чувствую, как другой рукой он сжимает одеяло у моей головы, изо всех сил стараясь не шевелиться. Я знаю, он позволяет мне привыкнуть к нему, дает мне время, но я хочу большего. Я хочу почувствовать, как он теряет контроль.

Я выгибаюсь вверх, обвивая своей невредимой ногой его ногу, извиваясь под ним, пытаясь заставить его скользнуть глубже. Левин прерывисто дышит, затем снова целует меня, и я чувствую, как он снова толкается.

Я тихо вскрикиваю, когда чувствую, как он входит глубже, почти слишком сильно, и Левин снова замирает.

– Ты в порядке? – Он шепчет мне в губы, и я неуверенно киваю.

– Ты большой – шепчу я, и он хихикает.

– То, что хочет услышать каждый мужчина. – Он убирает волосы с моей щеки, когда я дрожу под ним, и легко целует меня. – Я буду двигаться медленно, Елена. Я обещаю.

Он выполняет свое обещание. Он проникает в меня дюйм за дюймом, позволяя мне привыкнуть к ощущению его внутри меня. Постепенно боль уступает место странному новому ощущению, когда он заполняет меня, и когда он полностью входит в меня, снова замирая, я выдыхаю.

– Это приятно, – шепчу я, глядя на него снизу вверх и цепляясь за его плечи, дрожа от смешанного удовольствия и нервов. – Мне хорошо.

– Правда? – Левин нежно целует меня. – Ты готова к большему?

Я киваю, приподнимая подбородок.

– Да, – шепчу я ему в губы, выгибаясь под ним. На пляже нет никого, кроме нас, никого вообще рядом, но мне кажется святотатством говорить громче шепота, что-либо сверх того, что мы с ним могли слышать.

Я ахаю, когда он начинает двигаться, медленно выскальзывая из меня, почти до кончика, а затем снова входя таким же образом. Каждый толчок долгий и медленный, превращает оставшуюся боль в удовольствие, когда я чувствую, как желание захлестывает меня, пропитывая им. Я прижимаюсь к нему, и он целует меня сильнее, мои ногти впиваются в его плечи.

– Елена, блядь… – Он выдыхает мое имя мне в рот, его бедра двигаются напротив моих, когда он снова погружается по самую рукоятку, а затем я чувствую, что он немного ускоряется, его движения теперь ускоряются.

Невозможно заставить его потерять контроль. Я чувствую, как он почти вибрирует от напряжения, сдерживая себя, удерживая себя от того, чтобы трахнуть меня так быстро и жестко, как, я знаю, он, должно быть, хочет. Тем не менее, он придерживается медленного темпа, позволяя мне привыкать к каждому новому ощущению. Вместе с этим приходит и прежнее удовольствие. Он трется о мой клитор каждый раз, когда его бедра встречаются с моими, и я выгибаюсь дугой, мои груди прижимаются к его груди, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, постанывая при каждом движении его члена внутри меня. Все это так приятно: ощущение того, как он заполняет меня, толстый и твердый, обнаженная кожа на обнаженной коже, теплые губы на моих. Я теряюсь в новизне этого, в интенсивности, и когда Левин вздрагивает надо мной, я прижимаю обе руки к его лицу, углубляя поцелуй.

– Я долго не протяну, – стонет он мне в рот, его лоб снова прижимается к моему, когда он втягивает воздух, бедра дергаются, когда он погружается в меня. – В тебе слишком хорошо…черт…

– Я тоже близко, – шепчу я, скользя руками вниз, чтобы прижаться к его груди. Я хочу почувствовать его всего, запомнить все это. – Еще немного…

– Я хочу, чтобы ты снова кончила для меня. – Он целует меня, быстро и сильно. – Кончай на мой член, Елена. А потом позволь мне наполнить тебя…

– Да, – шепчу я ему в губы. – Да, пожалуйста. Пожалуйста, заставь меня кончить. Я хочу всего этого. Я хочу всего.

Я никогда в жизни не мечтала ни о чем большем. И я знаю, когда Левин входит в меня, стонет, когда он трахает меня сильнее, чем раньше, крошечная часть его контроля ускользает, и я бы сделала все, чтобы удержать его со мной.

Я хочу, чтобы это была не единственная ночь, которую я проведу с ним.

27

ЛЕВИН

Я схожу с ума. Она такая восхитительная, лучше, чем я себе представлял. Горячая, влажная и тугая, сжимается вокруг моего члена с каждым толчком, и я так близок к оргазму, что едва могу сдержаться. Я был закрыт с того момента, как почувствовал, как она сжалась вокруг моей головки, но я хотел, чтобы это длилось дольше.

Я хотел действовать медленно, чтобы ей было хорошо, настолько хорошо, насколько это возможно. Я никогда раньше ни у кого не был первым, но у меня было много женщин, достаточно, чтобы знать, как сделать так, чтобы это причинило ей как можно меньше боли. Мне потребовалась каждая капля моего самоконтроля, чтобы продвигаться так медленно, как я делал раньше, но оно того стоило.

Чувствовать, как она дрожит подо мной, слышать ее тихие вздохи и стоны, когда я дюйм за дюймом входил в нее, все это было близко к тому, чтобы уничтожить меня снова и снова. И теперь я нахожусь на самом краю, ничего так не желая, как почувствовать, как она кончает еще раз, прежде чем я потеряю себя.

Ее губы на моих, ее ногти впиваются в мои плечи, ее тело движется под моим быстрыми, неуверенными движениями, которые говорят мне, что она тоже близко. Все в ней такое невинное, такое любопытное, и я никогда бы не подумал, что это так сильно меня заводит. Но она заставляет меня чувствовать, что я схожу с ума от потребности.

Я пытался этого не делать, думаю я, снова целуя ее, пытаясь избавиться от чувства вины. Как я мог продолжать говорить ей нет после того, что она сказала?

– Левин…

Она снова выдыхает мое имя, ее груди соприкасаются с моей грудью, когда она извивается подо мной, и я чувствую, как она напрягается и трепещет вокруг моего члена, посылая толчок чистого удовольствия по моему позвоночнику. Мои бедра прижимаются к ее, мой член пульсирует, когда я изо всех сил пытаюсь сдержаться, и я крепко целую ее, просовывая свой язык ей в рот так, как я хочу засунуть свой член в нее.

В следующий раз, думаю я, а затем с содроганием закрываю глаза, потому что знаю, что следующего раза быть не должно. Это должно быть так. Один раз, чтобы она знала, каково это. Что-нибудь еще…

Все остальное опасно.

– Я… я… – Она стонет мне в рот, все ее тело напрягается, и я чувствую, как волна жара заливает меня, когда я чувствую, как она начинает кончать, дрожа и сжимаясь вокруг меня, когда она достигает кульминации на моем члене, ее бедра прижимаются к моим, и она прижимается ко мне. – Левин, Левин!

Слышать, как она выкрикивает мое имя у моих губ, сводит меня с ума. Мой член становится тверже, чем я думал, он пульсирует, когда я вхожу в нее в последний раз, погружаюсь в нее так глубоко, как только могу, и крепко целую ее, чувствуя, как первая волна моего оргазма захватывает меня, когда я наполняю ее горячим потоком своей спермы.

– О Боже, – стонет она, ее руки прижимаются к моему затылку, в то время как мой член пульсирует внутри нее снова и снова. Я кончаю сильнее, чем когда-либо за последние годы, больше, чем могу припомнить, когда я кончал за очень долгое время. Я чувствую исходящий от этого жар и просовываю руку под нее, прижимая ее к себе, пока мы оба содрогаемся вместе. Я никогда не хочу выскальзывать из нее. Она прижимается лбом к моей шее, руками к моей груди, и я не хочу ее отпускать.

Когда я чувствую, как по ее телу проходят последние толчки кульминации, я поворачиваюсь на бок, все еще прижимая ее к себе. Я все еще внутри нее, и я чувствую, как она поворачивает голову, прижимается щекой к моему плечу.

Я целую ее в макушку, одной рукой поглаживая ее волосы, когда она прижимается ко мне, скользя вниз между лопатками. Я хочу, чтобы она была ближе, настолько близко, насколько это возможно, и это пугает меня.

Последние двенадцать лет я был парнем, который вскакивает с постели почти сразу же, как кончает, и сразу идет в душ, оставляя на тумбочке либо плату за ночь, либо плату за такси, в зависимости от того, как я встретил девушку в своей постели. Прошло так много времени с тех пор, как я держал женщину в своих объятиях после секса с тех пор, как у меня возникло отчаянное желание остаться внутри кого-то, сохранить эту близость.

Елена заставляет меня чувствовать все это и даже больше. Я чувствую яростный прилив желания защитить ее, удержать рядом с собой в безопасности, и вместе с этим накатывает удручающая волна беспомощности, потому что здесь, снаружи, кажется, что я не очень-то это контролирую.

Она прижимается ко мне, прижимаясь губами к моему горлу, и я чувствую, как мой член дергается внутри нее, возвращаясь к жизни так, как со мной не случалось уже очень давно. Она издает тихий, напевающий стон, ее бедра выгибаются напротив моих, как будто побуждая меня к действию, и я хихикаю в ее волосы.

– Не сегодня, – мягко говорю я ей. – Утром у тебя будет слишком болеть, если мы пойдем снова. Кроме того, тебе нужно отдохнуть.

– Я смогу выспаться, когда умру, – бормочет она мне в горло, явно переходя на юмор висельника, но сегодня вечером это производит на меня противоположный эффект. Я чувствую, как возбуждение исчезает, когда вместо этого обнимаю ее, кладу подбородок ей на макушку, перекатываюсь на спину и прижимаю ее к своей груди.

– А теперь спи, – предлагаю я, успокаивающе поглаживая ее руку. – Тебе нужен отдых, чтобы твоя лодыжка зажила.

Она издает тихий, разочарованный звук в глубине горла, но проходит всего несколько минут, прежде чем я чувствую, что ее дыхание выровнялось, и слышу, как тихий храп наполняет воздух, когда она засыпает.

Обычно я бы тоже отключился. Обычно ничто не вырубает меня быстрее. Но когда я лежу и смотрю, как она спит, все, что я чувствую, это сокрушительный груз вины.

Когда она переворачивается на бок, подальше от меня, я встаю. Натягивая джинсы обратно, я прохожу немного по пляжу и сажусь на песок так, чтобы она могла видеть меня на случай, если она проснется. Мне нужна минута, чтобы подумать, а я не могу этого сделать, когда она так близко ко мне.

Я попытался успокоить Елену, сказав ей, что у нас пока есть еда и вода, чтобы попытаться смягчить ее страх. Тем не менее, я знаю, что она достаточно умна, чтобы понять, в какой опасности мы находимся. Честно говоря, я понятия не имею, получится ли у нас это.

У меня нет возможности ни с кем связаться, и радио не работает. У меня тоже нет никаких средств, чтобы это исправить. К настоящему моменту я знаю, что Короли, Виктор и Лука попытаются выяснить, что случилось со мной и Еленой, но это будет все равно что пытаться найти иголку в стоге сена. Наш рейс был бы зарегистрирован как направляющийся в Бостон, без каких-либо записей о том, куда Диего заплатил пилоту на самом деле.

Я снова потерпел неудачу. Я не смог защитить ее.

Я знаю, какова была моя мотивация, когда я пришел спасать Елену. Мне не нужен кто-то для психоанализа, чтобы понять, что я пытался искупить вину за то, что случилось с Лидией, помогая ей, это все, что я когда-либо пытался сделать, снова и снова… с Анной, с Сашей, а теперь и с ней. Я хочу каким-то образом компенсировать потерю женщины, которую я любил, как будто эту неудачу действительно можно искупить. Как будто я когда-нибудь смогу совершить достаточное покаяние, чтобы компенсировать то, что не был рядом с ней.

По крайней мере, я связал Лиама с Анной, а Макса с Сашей. Я думаю о Максе, вернувшемся в Бостон со своей теперь уже женой, и обо всех тех многих часах, которые мы провели, наполовину споря о том, почему у нас нет взаимопонимания. Священник, даже бывший священник, это последний человек, с которым я мог бы подружиться, и все же Макс всегда был хорошим противовесом моему нигилизму.

Ситуация, в которой я оказался сейчас, заставляет меня желать, чтобы я мог относиться к вещам так же, как он. Хотелось бы мне верить, что я снова увижу Лидию, что в конце может получиться что-то хорошее, кроме прекращения жизни, прожитой в крови, опасности и, в конечном счете, неудачи.

Что произойдет, когда еда закончится? Я могу попробовать поохотиться с тем небольшим количеством боеприпасов, которое у меня есть, но это ненадолго. Я не сторонник выживания, и если нас не найдут, это закончится только одним способом… мы умрем от голода. Это не лучший способ уйти из жизни. Теоретически, это то, что заканчивается тем, что мне приходится решать, в какой момент вся надежда потеряна, и нужно ли мне предпринимать шаги, чтобы облегчить нам задачу. Одна только мысль об этом настолько ужасает, что я мгновенно понимаю, что не смогу этого сделать. Для себя, может быть, но не для нее. Я даже не смогу избавить ее от этого.

Я бросаю взгляд туда, где она все еще спит, свернувшись калачиком на боку. Я знаю, что я ей небезразличен, возможно, больше, чем следовало бы. Но я также знаю, что я этого недостоин. Я надеюсь, что сделал ее счастливой, по крайней мере, на эту ночь. Это не может повториться, но я хотел подарить ей что-то хорошее. Чтобы дать ей шанс, по крайней мере, узнать, каково это, быть с кем-то, кто заботится о ней, кого она хочет взамен. Она была права в том, что иначе она бы этого не получила, и я хотел, чтобы у нее была хоть малая толика счастья в этой ужасной ситуации, чтобы она чувствовала, что все еще может быть хорошо. Чтобы во всем этом было что-то, что сделало бы ее счастливой.

Я не могу спасти ее. Но я могу, по крайней мере, дать ей этот миг.

28

ЕЛЕНА

Я просыпаюсь утром с основательной болью, и очень довольная. Просыпаясь от солнечного света, я моргаю и для пробы потягиваюсь, ощущая болезненность в мышцах, и очень приятную, затяжную боль между бедрами.

Левин сидит у костра и разогревает куски змеиного мяса. Я морщу нос от запаха, и он замечает выражение моего лица, когда слышит, как я ерзаю на одеялах, и смотрит на меня.

– Там еще есть паек, – говорит он, кивая на пакет. – Я подумал, что пока поем мяса, а тебе оставлю что-нибудь по вкусу. Все равно оно не будет храниться вечно, у нас нет никакого способа сохранить его холодным. С таким же успехом я мог бы начать с этого.

– Спасибо. – Я плотно сжимаю губы, внезапно смутившись, когда смотрю на него. На меня тут же накатывает волна воспоминаний, ощущение его рук, обнимающих меня, его губ на моих, сильное давление его тела надо мной, когда он прикасался ко мне всеми способами, о которых я мечтала в самый первый раз.

Я больше не девственница. Я не совсем знаю, как к этому относиться. Меня это нисколько не печалит, это просто факт. Я рада, что если я когда-нибудь вернусь домой к своему отцу, все это не будет пустыми домыслами о том, по-прежнему ли я чиста. Я не чиста, и все будет полностью на моих собственных условиях.

Это было все, на что я могла надеяться. Мне не нужна была кровать, или шикарная комната, или все те вещи, которые, по мнению Левина, у меня должны были быть. Все, что мне было нужно, это то, что я получила, нежность и удовольствие, и кто-то, кому было бы небезразлично, каково мне.