Текст книги "Наследник пепла. Книга I (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

Соавторы: Дмитрий Дубов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

– Готовимся отражать атаку! – рявкнул я и приготовился.

В моём случае приготовиться означало активизировать все свои ресурсы. Только вот их не было. Совсем.

Параллельно с этим готовились и все остальные. Пришедший в себя Собакин снял браслеты троим отправившимся с нами курсантам. Но сам он при этом был ещё очень слаб.

Маг воды сразу же принялся намораживать сосульки. Интересный ход, но в нашем случае бесполезный.

Причём всё это за секунды, в которые демоны отчаянно неслись к нам.

– Маги земли, поднять вал! – распорядился я так, словно уже давным-давно командовал этим подразделением. – Водники, намораживайте ледяные щиты, сколько успеете!

Но я видел, что мы всё равно не уложимся вовремя. Слишком мало утекающих сквозь пальцы мгновений у нас осталось. Давно я уже так остро не ощущал нехватку времени.

И в этот момент я потянулся к капищу.

«Дай мне ещё сил! Я должен защитить людей!»

Мне требовалось достаточно сил, чтобы расправиться с тремя десятками демонов. А своих у меня уже не оставалось совсем. Ровно настолько, что в источнике и вовсе не осталось собственной энергии. Только заёмная от капища.

Да ещё и чувствовал я себя довольно скверно. Причём настолько, что перед глазами уже плавали чёрные точки. Но сейчас было не время для слабости, я должен был дать бой. Пусть он даже окажется последним!

И тут я понял, что мне отказано. Не потянулась ниточка силы от капища, меня не стал переполнять огонь родовичей, которым я бы мог шандарахнуть по нападающим.

«В чём дело⁈ Мне нужен огонь! Люди в опасности!»

«Нет, – это не был ответ в прямом смысле слова, просто отрицание моей просьбы, без слов. – Хватит».

«Ты что делаешь⁈ – я реально разъярился на местную силу. – Нас же всех убьют нахрен! А ты хочешь предать в такой момент⁈»

И вот на этот раз мне пришёл ответ. Внятный, полный и от этого не менее взбесивший меня.

«Если я поделюсь с тобой хоть малой толикой, ты умрёшь на сто процентов, – ни фига себе, капища ещё и в процентовке разбираются! – А так у тебя ещё есть шансы выжить и защитить своих людей».

Ах ты чёртов котяра!

Я шагнул к ближайшему гренадёру и без слов вытащил у него саблю.

– Ты чего? – спохватился он и впился в меня испуганными глазами, но назад оружие не попросил.

– Всё равно я пустой, – ответил я, понимая, что не могу полыхнуть, не могу вызвать шквал огня, как бы мне этого ни хотелось. – А помирать, так с музыкой!

Демоны уже врезались в стену, которую воздвигли наши маги, и откатились, ища возможность напасть на нас иначе.

– Может, сделать узкий проход, да и рубить их по одному? – предложил Собакин, глядя на меня с носилок.

– Пусть соберутся, – ответил я, примериваясь к непривычному оружию. – Я их на салат покром…

Окончание моей фразы потонуло во взрывах. Я задрал голову и увидел боевой дирижабль, который скидывал бомбы прямиком на демонов метрах в тридцати от нашей стены.

– Пригнись! – заорал я во всю мощь лёгких.

И хоть перекричать пронзительные звуки не смог, меня поняли без слов и распластались на брусчатке возле капища.

* * *

Спустя несколько часов.

– Боги, как ты? Ты цела, доченька? – для Слободана Зорича подобное обращение к дочери было несвойственно, извиняло его лишь то, что он действительно перенервничал за ту, узнав о прорыве ровно в том месте, где она находилась.

И, как только появилась первая возможность, он отправился к ней. Сейчас они находились в специальной комнате для свиданий недалеко от казарм.

– Вполне, – ответила Радмила и обняла отца. – Даже без царапин обошлось.

– Это здорово! Я очень рад! – ответил Слободан, оглядывая дочь, словно не доверяя ей. – А то я уже этого Бутурлина был готов…

– Ни к чему, – покачала головой девушка. – Он делал то, что считал правильным для подготовки настоящих солдат. Если честно, я с ним где-то даже согласна. Хотя, конечно, методы оставляют желать лучшего.

– Ну смотри, – Зорич нахмурился, потому что услышал в словах дочери попытку оправдать опростоволосившегося командира. – Если передумаешь, я всё-таки подам докладную императрице.

– Да ему плевать, – хохотнула Радмила. – Ты ему только услугу окажешь.

– Это ещё почему? – Слободан поднял бровь.

– Бутурлин спит и видит, как вернётся обратно на Стену из академии, – девушка развела руками. – Не любит мажоров, богатых слюнтяев и прочих парней, которые не то что за империю, за себя-то постоять не могут.

– Тогда даже странно, как ты осталась в целости и сохранности, раз там все такие, – отец прищурился, намекая, что дочь не договаривает. – Нет, я понимаю, что ты троих стоишь, но…

– Мне, можно сказать, повезло, – Радмила улыбнулась при воспоминании о распределении. – Я попала в пятёрку к фон Адену.

– И как он? – Слободан собрался, готовый запоминать, что скажет дочь. – Есть потенциал?

– О, да, – Радмила кивнула. – Он вообще очень похож на нас. Тоже чужак для всех, но держится очень хорошо. И вообще не паниковал, когда случился прорыв. А он как будто сразу себе сказал, что паника – худший помощник, и начал командовать с холодной головой, спасая в том числе и мою жизнь. Но у него родственники на Стене, так что есть какой-то опыт. А я ведь сначала не хотела к нему идти, потому что там ещё Артём Муратов предатель был.

– Как Добромыслов себя проявил? – могло показаться, что Зорич перевёл тему, но Радмила знала, что это не так, просто у него такой образ мышления. – Было что-то интересное?

– Вообще никак, – девушка покачала головой. – Я, если честно, даже удивлена. Если брать кого-то, кроме фон Адена, то себя проявил Жердев Константин, – она закрыла глаза, припоминая подробности, которая записала себе на подкорку. – У него очень высокий болевой порог. То есть он, скорее всего, вытащил большой палец из сустава, чтобы снять браслет. Ну или вообще сломал его.

– Ого! – Слободан явно был впечатлён. – Ничего себе. А фон Аден что?

– А Виктор вообще свой браслет расплавил, – Радмила всплеснула руками. – Я увидела и глазам не поверила.

– Расплавил? – с недоверием проговорил отец. – У него же резерв низкий. Новик, если не ошибаюсь.

– Тем не менее, это произошло на моих глазах, – девушка могла поклясться, что именно так всё и было. – Уж не знаю, может, на адреналине⁈

– Ты-то не обнаружила свои способности, надеюсь? – перейдя на полушёпот, спросил Слободан. – Ты же знаешь, нам нельзя.

– Нет, – покачала головой Радмила и поспешила добавить: – Не переживай. В этом даже не было надобности. Тем более, фон Аден взял выживаемость группы на себя.

– А почему с тебя не сняли браслет? – он снова прищурился, выражая сомнение.

Его можно было понять, потому что Слободан Зорич во всех видел врагов и всегда подозревал в том, что ему и его семье хотят навредить.

– Снимали с тех, кто может увеличить шансы на выживаемость, – пожала плечами девушка. – Что, как по мне, вполне логично. В первую очередь шли те, у кого больше резерв и магия боевая.

– Что ж, согласен, – Зорич задумался, глядя на дочь. – Будем считать, что на этот раз обошлось. Но на будущее надо продумать, чтобы больше таких ситуаций не происходило.

– Отец, – Радмила посмотрела ему в глаза, – как ты собираешься избежать опасности, если теле…

Но её прервал стук в дверь.

– Войдите, – сказал Слободан.

На пороге показался командир десантной группы, которая прикрывала отход от капища.

– Здравия желаю, – сказал он и отдал честь аристократу. – Вы просили доложить, если будут новости о фон Адене.

– Говори, – сказал Зорич и увидел тревогу в глазах дочери.

– Фон Аден при смерти, ваше сиятельство.

* * *

Чуть раньше

Больше всего сейчас я хотел отдохнуть. Лечь на что-нибудь горизонтальное и проспать часов двенадцать-пятнадцать. Но, к сожалению, этой возможности я был лишён. Толком не дав отдохнуть, нас потащили на допрос.

Происходило это мероприятие в потоковом режиме. В комнате, которая раньше предназначалась для командирского состава, стояли три стола. И за каждым сидел дознаватель из Тайного сыска.

Как я понял, вопросы ко всем были практически одинаковые, хотя, когда я сел напротив дознавателя, тот поинтересовался:

– Виктор фон Аден?

– Да, – ответил я, чувствуя, как слабость всё сильнее разливается по телу.

– Скажите, вы видели, как появились демоны? – спросил он и приготовился записывать.

За соседними столами сидели Костя и Тагай. И им задали тот же вопрос.

Видели? Конечно, мы видели. Вспышка телепорта и легион демонов на площадке. Юлить я не собирался, потому что незачем. Единственный момент, который мне хотелось бы обойти стороной, я не хотел подставлять Бутурлина. Понятно, что сейчас все шишки посыплются именно на него. Но это будет не из-за моих показаний.

– Видели, – ответил я коротко.

А в груди в этот момент всё сильнее и сильнее разгоралось пламя, которое я почему-то не мог потушить. Резерв не восстанавливался.

– Что вы видели? – уточнил дознаватель.

– Видели, как легион демонов появился на телепортационной площадке, а потом они разбежались по окрестности, – проговорил я, понимая, что с каждым словом отвечать мне всё сложнее и сложнее.

И что это такое? Я приложил руку к груди и потёр её. Показалось, что стало легче. Я оглядел закопчённые стены, безликую обстановку возле них, незапоминающиеся лица следователей… И мне показалось, что реальность немного поплыла куда-то вбок.

– То есть вы видели, как демоны телепортировались? – спросил тот, что сидел передо мной.

– Да, – сказал я, не вдаваясь в подробности. Сил на них просто не было.

Мне казалось, что и голос уже не мой. Как-то странно всё это было.

– Почему решили взять командование на себя? – видимо, дознаватель решил перейти к следующей группе вопросов. – Были к этому какие-то предпосылки?

– У меня отец и брат отправляются на Стену из Горного при каждом прорыве, – я пытался говорить чётко и коротко, но мне казалось, что слова расплываются, вместе с тем всё горячее становилось в груди. – Я себе отчётливо представляю, какие действия и в каком порядке нужно предпринимать во время прорыва. Больше в нашей группе подобными знаниями никто не обладал.

– Хорошо, – кивнул следователь и что-то записал. – Продолжим.

Мне стало не хватать воздуха, а перед глазами поплыли тёмные круги. Паршиво дело! Я так и до конца допроса не досижу. Позорно грохнусь прям тут. Может, попробовать поторопить его?

– Да, давайте, – кивнул я, и от этого движения закружилась голова.

– Сколько раз встречались с демонами? – спросил человек напротив меня, а у меня сложилось впечатление, что он говорит с эффектом эха.

Я посмотрел в сторону и увидел, что Костя тоже косится на меня. Так видно, что мне не очень хорошо?

– Три? – уж не знаю, почему, но у меня получилась вопросительная интонация.

– Это я вас спрашиваю, – усмехнулся дознаватель, а потом, кажется, увидел, что мне не очень хорошо. – Воды?

– Да, пожалуйста, – ответил я, понимая, что свет в комнате стал тусклее.

Вода оказалась прохладной и очень вкусной. Я выпил весь стакан залпом, и мне немного полегчало. Только боль в груди усилилась.

– Почему с вами не было сопровождения из гренадёров? – спросил следователь.

Ага, вот они те самые вопросы, которые предназначены, чтобы подкопаться под Бутурлина.

– Данные причины мне не известны, – ответил я и почувствовал странную горечь во рту. – Но могу предположить, что гренадёры не были готовы.

– И ваш начальник пустил вас одних, – дознаватель приподнял бровь.

– Наша задача не предполагала встречи с демонами, – отчеканил я, хотя слова снова начали растягиваться в моём восприятии, словно я специально замедлялся. – Более того, это был просто пример патрулирования, о котором лично я имел понимание. Ничего опасного в том, чтобы отправить курсантов в патруль на тыловом участке, не вижу.

– Ну это уж вы нам позвольте решать, – улыбнулся дознаватель и всмотрелся в меня. – Вам плохо? Задело в битве? Вызвать лекаря?

Я покачал головой.

– Нормально, – ответил я, – продолжаем.

И тут моё упрямство меня всё-таки подвело. Боль в груди внезапно разлилась по всему туловищу, словно снесла дамбу на своём пути. В ушах появился и мгновенно усилился шум. Да так мощно, что я уже едва мог расслышать, что мне говорят. В глазах потемнело.

Последнее, что я увидел, как на меня с тревогой косится Костя.

– Как вы сняли браслет? – спросил меня дознаватель, и вот этот вопрос я каким-то чудом услышал.

Но ответить уже не успел, потому что потерял сознание и, кажется, упал со стула.

Я знал, где нахожусь. Уже был тут однажды. Когда умер.

Место вне времени и вне пространства. Либо так мне просто привиделось в бреду. А вот голос я слышал явственно.

– Я в тебе разочарована, – проговорила Саламандра, и голос полностью соответствовал её эмоциям. – Я воскресила тебя, дала новый шанс для того, чтобы ты развивался в стезе нашей магии. А ты что? Как припекло, переметнулся к конкурентам? Печально.

– У меня не было выбора, – ответил я или подумал, что ответил.

– Вот пусть они тебя теперь и воскрешают, – отрезала Саламандра и исчезла.

Чёрт, действительно, некрасиво получилось. Но, с другой стороны, а чего она такая нежная?

В себя я приходил тяжело. Какими-то рывками, словно пытался вынырнуть из-под толстого слоя воды, но при этом постоянно бился в льдину и тонул обратно. В какой-то момент я стал слышать голоса. Но звучали они в кромешной тьме, словно пространства до сих пор не существовало.

– Как он? Жить будет? – этот голос явно принадлежал Бутурлину.

– Если вдруг и будет, что вряд ли, – ответил ему голос Пирогова, и по интонации мне тут же захотелось добавить: «то хреново», и я почти угадал. – То… как курсант, он для вас потерян наверняка.

– Это ещё почему? – третий голос принадлежал коменданту Мартынову.

– Источник, – ответил на это Пирогов, словно одно слово всё объясняло, но, с другой стороны, я мог просто не все слова слышать, они доносились откуда-то издалека. – Во время прорыва выгорел целиком и полностью. Плюс к этому каким-то образом схлопотал отравление магических каналов.

– Это ещё как? – новый голос принадлежал Вяземскому. – Точнее, почему?

То есть надо мной сейчас чуть ли не консилиум собрался, но с высшими представителями академии.

– Выгорел, потому что слишком сильный отпор дал противнику. А вот по поводу отравления, – Пирогов явно задумался. – Возможно, попытался взять энергию у капища, как это делают родовичи, но, если судить по результату, договориться у него не вышло. Там живого места не осталось. И источник рассыпается в пыль или в песок в его случае.

– Ничего нельзя сделать? – снова Бутурлин.

– Сам не понимаю, – ответил на это Пирогов. – По крайней мере всё, что могу, сделаю и даже в столичный медицинский центр сопроводительную бумагу напишу, у меня там есть пара знакомых. Но боюсь, что медицина, как и магия, тут бессильны.

– Может быть, что-то нетрадиционное попробовать? – поинтересовался Вяземский.

– Да вы поймите, пробовать можно с тем, что есть, – с полной обречённостью в голосе заявил Пирогов. – А в нашем случае – работать просто не с чем. Обычно в таких передрягах источник капсулируется или каменеет. А у него… источник просто рассыпается в песок. Я не понимаю. То есть, если он и выживет, а шанс на это крайне мал, будет неодарённым инвалидом.

– Что ж, – с тяжёлым вздохом проговорил Бутурлин, – придётся похлопотать о медали за проявленное мужество и спасение гражданских при исполнении и о пенсии. Но как же жаль! Такой молодой, перспективный! А от всех этих социальных льгот ему не жарко, не холодно!

– Да, молодец, – согласился с ним Вяземский. – Но ценой всего своего благополучия.

Я посмеялся над ними, уплывая на тёмных волнах куда-то в место, где сознание отсутствует, как таковое. Я уже мёртв! Это был мой второй шанс, и я потратил его на спасение.

Но тут что-то внутри меня дёрнулось. Вот только спасать мне надо было семью. Сестру, отца, брата, мать… А я… Нет, дорогая моя судьба, умирать мне ещё рановато.

Надо просто немного отдохнуть перед новыми битвами.

Вокруг меня зашелестел океан безвременья, качая на своих упругих волнах.

«Отдохни, мы посторожим».

Кто это сказал, я так и не понял.

Глава 21

В следующий раз я пришёл в себя уже в лазарете академии. Понял я это не по чему-нибудь, а по громовому голосу Аграфены Петровны, раздающемуся у меня прямо над головой.

– Даже не знаю, как получилось, – грохотала она. – Вот как будто наитие какое-то!

– То есть огонь в нём всё ещё жив? – проговорил тихий и взволнованный голос матери. – Он сможет использовать родовую магию?

– Да, мне удалось сохранить источник, – ответила целительница с некоторым удивлением в голосе. – Каким-то чудом восстановила стенки источника буквально из песка. Но предупреждаю сразу – напрягаться нельзя.

– А какие точно ограничения? – спросила мать.

– Пятьдесят единиц, – сказала Аграфена Петровна. – И это максимум. Больше нельзя ни в коем случае! Месяц, лучше два. Это, как минимум, – сейчас целительница больше напоминала наседку со своими наставлениями. – Магия сама будет лечить стенки источника-резерва.

– Спасибо вам огромное! – проговорила маман и, судя по всему, что-то сунула Аграфене, потому что та раскудахталась, мол, не стоит, да что вы.

– Кстати, вот это вот возьмите, – проговорила она смущённым, но не менее громовым голосом.

И тут мне стало настолько интересно, что я открыл глаза. И им предстали остатки браслета, который совсем недавно мне на руку повязала мама.

– Я так понимаю, что это и спасло Виктора от полного выгорания, – она покосилась на меня, увидела, что я открыл глаза, и подмигнула. – Потому что источник удалось собрать исключительно дендро-фекальным методом конструирования.

Я хотел улыбнуться этой древней шутке, но по всему телу протянулись ниточки боли. Словно это была зубная боль, но в каждом нерве, расположенном в моём теле.

– Обезболить срочно! – распорядилась целительница. – Потерпи, дорогой, сейчас всё будет! Ты просто молодец!

Я улыбнулся через боль и прикрыл глаза.

– Благодарю от всей души, – произнёс я, но это получилось так тихо, что я был даже не уверен, что меня услышали.

– Ни секунды из прошедших двух суток не жалею, – проговорила в ответ Аграфена Петровна.

И тут я понял, что находился без сознания гораздо дольше, чем мне казалось.

– Дорогой, я так счастлива, что всё обошлось! – мама не рисковала прижаться к моей груди, она позволила себе лишь слегка стиснуть мою ладонь. – Ты – настоящий герой! А теперь ещё и живой, и с магией! Только пока нельзя ею сильно… – горло ей сдавил спазм, и она не смогла закончить мысль.

– Всё хорошо, мам, – сказал я и пожал ей руку в ответ. – Не переживай, я справлюсь.

Мне хотелось подняться и пойти уже куда-нибудь, чтобы не лежать просто так. Ну не мог я лежать, если не спал. Однако пока это было невозможно. Даже при лёгком движении меня пронизывала боль.

Кое-как я приподнялся на локтях, и мама тут же подоткнула мне под спину несколько подушек. При виде моего страдальческого выражения лица подоспела медсестра и ввела обезболивающее.

Ну всё, теперь точно будет всё отлично. Вот только от препарата появилась некоторая эйфория. Понятно, состав лучше не уточнять.

– Молоток! – добавила Аграфена Петровна, качнула головой и направилась двери, откуда уже добавила: – Я пойду отдохну, но буду в здании. Если что, зовите.

– Уверен, больше ничего не случится, – ответил я. – Отдыхайте.

Стоило целительнице уйти, мать вытащила откуда-то настой и пилюли.

– Так, это тебе, – коротко сказала она, глядя мне в глаза. – Очень хорошо для восстановления. И дай-ка мне руку.

Я приподнял правую руку, чувствуя, что боль отступила. И на запястье мать поместила мне новый браслет, который был шире предыдущего. И, кажется, с куда более серьёзной вышивкой.

– Твой старый распался во время восстановления источника, – пояснила она, сжимая мою руку в обеих ладонях. – Но он выполнил своё предназначение от начала и до конца!

«Ага, – подумал я, – кажется, это было одной из причин, почему Саламандра отказалась меня лечить. Хотя, полагаю, сила капищ тут куда большую роль сыграла».

– Это ничего, – проговорил я. – Скоро восстановлюсь и буду как новенький.

Честно говоря, мне было неудобно. Я понимал, что все эмоции, которые ко мне испытывали, относились к восемнадцатилетнему парню. Но я, почти сорокалетний мужик, относился к этому со странным отторжением. Мол, мам, давай ты покудахчешь в другом месте, хорошо? Правда, я тут же одёргивал себя, вспоминая, что в прошлой жизни был лишён всего этого.

– Тебе, кстати, положен больничный, – проговорила мать, взяв себя в руки и тут же став прежней Гориславой, которой не свойственны слабости. – Пара дней для начала, а там, как чувствовать себя будешь.

– Я надеюсь, что уже завтра смогу свалить отсюда обратно в нашу комнату, – проговорил я и хмыкнул. – Не могу просто лежать!

– Кстати, к тебе там действительно очередь! – мама впервые широко улыбнулась, и морщины разгладились. – И твоя сестра лишь одна из тех, кто жаждет встречи.

– А можно всех сразу? – спросил я.

– Они будут счастливы, – сказала мама, вставая.

И пока она шла к двери, я подумал о том, что против меня играет странная сила. Нечеловеческая. Что-то хочет меня уничтожить. Не потому ли, что я появился тут, не имея на это права?

А следующая мысль была о том, что препарат действительно слишком действующий на восприятие реальности.

В палату ввалилась действительно целая толпа. Моя сестра в сопровождении пятёрки в полном составе. Плюс ещё Аграфена Петровна заглянула и сделала страшные глаза.

– Вы что удумали? Ему отдых нужен! – проговорила она, а затем перевела взгляд на меня. – Давай хоть по очереди.

– Всё нормально, – улыбнулся я. – Так даже лучше. Одним махом отстреляюсь и спать!

Ада подошла ко мне ближе всех и аккуратно обняла за шею.

– Я так боялась, – прошептала она мне на ухо. – Как бы я без тебя?

В ответ я только сжал её руку. Что я мог на это сказать?

– Смотри-ка, всё-таки выкарабкался, – проговорил Тагай, глядя на меня, и в его словах я услышал ту самую иронию, если не сарказм, что будет сопровождать его всю оставшуюся жизнь. – Говорят, ты больше не едун колдучий?

Я сначала даже не понял, что он сказал, а затем расхохотался. Так замаскировать эвфемизм ещё надо было умудриться.

– Да вот фиг вам! – ответил я и вытянул руку вперёд, ладонью вверх.

На ней тут же расцвёл небольшой огненный цветок, но тут же всё моё нутро прорезало болью, поэтому я поспешил сжать ладонь в кулак, чтобы погасить пламя.

– Ого-го! – Радмила приподняла правую бровь и смотрела на меня со странной смесью восхищения и заинтересованности. – Значит, слухи о твоей смерти как физической, так и магической сильно преувеличены.

– Не дождётесь, – с кривой ухмылкой ответил я на это. – Я ещё не закончил. Кстати, как там дела с остальными? Чем вообще дело-то закончилось?

– Главное, чего удалось добиться, – вперёд вышел Костя и вытянулся чуть ли не по стойке смирно для доклада, – что ни один курсант не пострадал. В кулуарах ходят подкреплённые словами очевидцев слухи, что это стало возможно лишь благодаря тебе. Некоторые так и говорят, что юный фон Аден – герой!

– Здорово, – хмыкнул я, расценивая это, как шутку. – А в реальности что? Как Бутурлин?

– С Бутурлиным всё плохо, – Тагай стоял у меня в ногах, чтобы не толпиться с остальными. – Идёт серьёзное расследование, его по допросам таскают. Мартынова, Вяземского и Козырева тоже. А вот Собакину опять повезло. Он в паре палат от тебя.

– Ну я бы ни сказал, что ему сильно повезло, – ответил я, криво ухмыляясь и вспоминая, в каком виде мы тащили его к капищу. – И вообще-то он тоже спас несколько человек.

– Я уж рассказал нашим, – сказал на это Костя. – Но большинство всё равно злорадствует над ним.

– На самом деле, раненых достаточно, – снова взял слово Тагай. – Да, курсанты все живы, но не все здоровы. А вот среди гренадёров и обслуживающего персонала достаточно жертв. Демоны-то можно сказать прямо среди них появились.

– А ещё родители со всех сторон такой хай подняли, чтобы чуть ли не расстрелять Бутурлина, – поспешил вставить Костя, словно ему хотелось быстрее всех со мной информацией поделиться. – И да, занятия на нашем потоке пока отменили на две недели до выяснения всех обстоятельств. Мол, пока расследование, пока допросы, пока восстановление раненых.

– А ещё решается вопрос о замене преподавательского состава, – дополнила Зорич, когда Костя закончил. – Шансы остаться у Бутурлина минимальные.

– Это, конечно, прискорбно, что он добился, чего хотел, – ответил я и оглядел всех собравшихся. – А что с расследованием появления демонов? Это телепорт сломался или что?

Все молчали, переглядываясь между собой. Потом слово всё-таки взяла Радмила.

– Расследуют, – тихо проговорила она. – Отец говорит, что к этому делу подходят максимально осторожно. Ты же понимаешь, что будет, если объявить, что демоны воспользовались телепортом?

– Паника, – кивнул я. – Если люди поймут, что враг может достать их в любой точке империи, сначала обязательно будет паника. Потом уже привыкнут, научатся обороняться.

– Так вот именно панику допустить и не хотят, – Зорич говорила всё это с очень серьёзным выражением лица, как государственный чиновник. – Поэтому намеренно раздувают дело Бутурлина, чтобы отвлечь внимание народа.

– Вопрос даже не в том, что демоны воспользовались телепортом, – внезапно подал голос Артём, который обычно молчал. – А в том, как именно они это сделали. Создалось впечатление, что они просто захлестнули энергией устройство. Там всё произошло очень быстро и без всякого предупреждения. А это означает, что у демонов есть источник практически безграничной энергии.

На него посмотрели все, в том числе и Радмила. Мне было интересно, изменилось ли её отношение к Муратову? И, как оказалось, да. В её взгляде больше не было ненависти или брезгливости. Она смотрела с интересом и без пренебрежения.

– Это плохо, – кивнул я. – Когда у врага оказываются серьёзные технологии – это очень плохо. А то, что мы об этом враге ничего не знаем, ещё хуже.

Мы разговаривали ещё полчаса, пока я не начал уставать. Но удалиться ребят попросил всё-таки не я. В дверь заглянул врач, видимо, из заместителей Аграфены Петровны.

– Вы что тут устроили? – сделав страшные глаза, проговорил он. – Что за митинг? Расходитесь! Фон Адену отдыхать надо, иначе всё лечение насмарку.

– Пока, Виктор, рада, что ты в строю! – первой простилась Радмила и поспешила выйти из палаты.

– Я тоже пойду, – проговорил Артём через минуту. – Выздоравливай.

– Тебя через сколько выпустят-то? – поинтересовался Костя, проводив Артёма взглядом. – Насколько ты, так сказать, болен?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Всё зависит от того, как быстро восстановлюсь. Сам-то я хоть сейчас бы домой пошёл. А что, есть какие-то предложения?

Костя с Тагаем переглянулись, и я понял, что в моё отсутствие они успели сдружиться. Что, в общем-то, и не странно.

– Да у отца есть кое-какие заказы по части алхимии, – проговорил Жердев. – Помнишь, мы разговаривали про это? Просто пока всё равно незапланированные каникулы, почему бы ни подзаработать?

– Конечно, помню, – ответил я, но про себя подумал, что это было словно в какой-то другой жизни. – Вот только магичить-то я пока не могу, – я развёл руками. – Не особо колдучий, как бы.

Моя сестра, сидевшая ближе всех, рассмеялась.

– Ничего, – ответил на это Костя. – Я на первый раз что-нибудь попроще попросил. Чтобы втянуться, так сказать.

– А вот это уже очень интересно, – сказал я, кивая. – Как только смогу, сразу же дам знать!

После этого попрощались со мной и Костя с Тагаем. А когда за ними закрылась дверь, Ада сделала несчастное лицо.

– Ты уж прости, – сказала она, опустив взгляд. – Но, когда ты сможешь заниматься делами, первым будут разборки с Салтыковыми.

– Что там, серьёзно? – спросил я.

– Достаточно, – сестра шумно втянула воздух носом. – Но отцу боюсь говорить. Он меня убьёт.

– Ладно, – я обнял Аду и прижал к груди. – Разберёмся. Не бери в голову.

* * *

Выздоровление моё пошло гораздо быстрее, чем кто-либо мог предполагать. Именно поэтому уже на следующий день я смог вернуться в нашу комнату общежития академии. И вот тут меня ждал сюрприз.

– Тебе тут какое-то официальное уведомление, – Костя поднял конверт, запечатанный сургучом, двумя пальцами за уголок, а потом демонстративно понюхал. – С душком!

Я усмехнулся и взял конверт. От него действительно пахло парфюмом, но достаточно резким, мужским. Распечатав его, я достал бумагу, сложенную вчетверо. Кроме гербов и регалий, на нём значилось достаточно короткое послание.

«Уважаемый Виктор фон Аден! Настоятельно рекомендуем вам прибыть по адресу… для разрешения недоразумения, возникшего между представителями наших родов».

Сегодняшняя дата и размашистая подпись с узнаваемой фамилией Салтыков. Интересно, это отец семейства писал, или нет?

– Пойду, схожу, – сказал я, глядя на Костю и Тагая. – Нужно уладить одно недоразумение.

– С тобой сходить? – Тагай подобрался, а Костя подошёл к окну.

– Не надо, – я усмехнулся. – Это дело чести, во-первых. А, во-вторых, не думаю, что из-за мелких девиц потребуется значительная сатисфакция.

– В смысле? – не понял Костя.

– Уверен, до драки не дойдёт, – ответил я.

* * *

Трёхэтажный особняк Салтыковых располагался в респектабельном районе столицы. Вокруг него был разбит небольшой парк с мощёнными камнем дорожками, скамейками и озерцом. Из парка через кованую ограду слышны были соловьиные трели, радуя слух владельцев усадьбы.

Я отпустил наёмный экипаж, которым добирался от академии, и протянул привратнику приглашение. Тот кивнул и пропустил меня внутрь, указав идти в сторону особняка.

Сам особняк был ничем особо не примечательным. Мраморные колонны на входе, два крыла, балкончики на уровне второго этажа и мансардный третий этаж. Стены увиты плющом, а ко входу ведут широкие ступени. На ступенях меня уже дожидался дворецкий, сухонький старичок.

Отворив мне дверь, он с достоинством произнёс:

– Господин вас ожидает!

Так оно и оказалось. В холле, поглядывая на часы, расположенные напротив входной двери, меня встретил молодой парень, который был примерно одного возраста с моим братом. Очевидно, брат той самой Матроны, с которой не поладила Ада. Глядя на него, сразу приходило на ум сравнение с бледной молью, настолько он был бесцветным и блеклым.

Он холодно поприветствовал меня и пригласил пройти за ним в кабинет, очевидно, предпочитая вести беседу не на виду у слуг. Представиться он не посчитал нужным. Путь был недолгим. Спустя пару минут моль толкнул дубовую дверь, приглашая меня пройти внутрь.

Я успел отметить добротную деревянную мебель в кабинете, шкафы с книгами и даже стенд с холодным оружием, прежде чем хозяин кабинета закрыл дверь и занял место во главе стола, даже не предложив мне присесть напротив, что само по себе уже было хамством.