Текст книги "Моя простая курортная жизнь 8 (СИ)"

Автор книги: М. Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

О да, конечно, самое то время и место, чтобы обсудить дизайн ногтей. Где еще как не здесь?

– Ромчик, погуляй пока, – елейно проворковала эта хваткая дама, попутно подхватывая мою спутницу под локоток, – а нам надо пошептаться по-девичьи… Пойдем, – мигом забыв про меня, сосредоточила она все внимание на Катерине, – новость хочу тебе рассказать… – и, как гарпия, утянула ее своими острыми коготками в сторонку, где они тут же начали шептаться.

Я же остался один. В огромном зале. Играла музыка, болтали люди, звенели бокалы – однако никто не обращал внимания на меня, кроме официанта, услужливо предложившего закуски. Жуя креветку, я заскользил глазами по клубу в поиске знакомых лиц. Если внаглую подрезать сопровождение – это такой новый этикет, то я бы точно не отказался, чтобы и меня кто-нибудь подрезал. Взгляд с надеждой поискал одну прелестную зрелую фигурку. Эх, была бы здесь Нелли – вот с кем всегда приятно поговорить! Но увы, прекрасной маминой подруги тут не наблюдалось, как и двух ее одинаковых паршивок, от чьей компании я бы сейчас тоже не отказался. Да, вот настолько здесь мало знакомых мне людей.

Приняв от другого официанта шампанское и не найдя пока занятия получше, я продолжал сканировать местную публику, средний возраст которой приближался к возрасту именинника, а то и превышал его. Молодежи тут было крайне мало – видимо, все дорогие сынки и дочки, которые сумели придумать повод поубедительнее, без зазрения совести пропустили сие событие, крайне важное для своих стариков. За молодое поколение здесь отдувались только сынок мэра, причем он чалился и за себя, и за сестру, Лизавета, по привычке жадно налегавшая на закуски, еще парочка не особо знакомых мне мажорных отпрысков, с унылыми лицами подпиравших стены и тонувших в телефонах, ну и пока не обученная этикету малышня возраста младшей сестры Катерины, шумно носившаяся друг за другом в уголке.

Не найдя потенциальной компании среди сверстников, еще менее вероятно, что я нашел бы ее среди гостей постарше, занятых своими важными делами, самым важным из которых было напоминать о своей важности остальным. В этом зале сегодня собралась вся элита Карпова, что несомненно добавляло значимости мероприятию – вот только если ты сам не элита, в местах, где ее концентрация превышена, легче легкого почувствовать себя не в своей тарелке. Даже гребаный фотограф, которого позвали сюда запечатлевать эту элиту, меня, такое ощущение, обходил стороной.

Недаром мой отец не особо любил подобные мероприятия. Его сюда, если и приглашали, то исключительно в догрузку – сопровождающим для мамы. И он всегда активно искал, как бы этого избежать – может, это еще одна причина, почему он в итоге перевез нас в столицу. Уже потом после переезда одной из претензий матушки было, что в Карпове мы тусили с элитой, а в Москве оказались простыми людьми. Что нас с батей, кстати, абсолютно устраивало. Быть простым человеком было намного… проще.

Чувствуя, что креветок и шампанского мне пока достаточно, а вот от компании уже бы не отказался, я покосился на пригласившую меня сюда Катерину, которая все еще шепталась в сторонке со своей великовозрастной подружкой. Стоило ли вообще меня звать, если ты и так тут нарасхват?.. Мой взгляд, скользнув по толпе, наконец выцепил виновника торжества. Родитель заразы с бокалом шампанского и улыбкой принимал поздравления своих дорогих – во всех смыслах – гостей. Решив присоединиться к этому светскому ритуалу, я тоже направился к нему – тем более отношения с отцом нашего величества у меня всегда были хорошие. Несмотря на все богатство, несмотря на статус, ее предок не был каким-то зазнавшимся или оборзевшим, в целом он был одним из самых позитивных и доброжелательных людей, которых я только знал.

– Спасибо, Роман, – приняв мои поздравления, охотно пожал мне руку именинник. – Давно тебя не видел! Как вырос-то за это время… Прям жених на зависть! – с привычным, даже немного дежурным дружелюбием подмигнул он мне. – Катерина у нас, правда, занята…

Ну вот зачем он это сказал? У этого замечательного человека имелся, на мой вкус, лишь один недостаток. Ему всегда на меня было как-то… наплевать. Я не вызывал у него особого интереса, и его любимчиком явно являлся не я. Ну конечно, я-то никогда не устраивал цирка, который может всех повеселить.

– Зато есть Лизавета, – бравурно продолжил он, кивая на уминавшую тарталетки племянницу. – Так что если надумаешь, всегда будем рады принять в семью! – и усмехнулся собственной шутке.

– Если шо, – прошамкала, не переставая жевать, эта завидная невеста, – то я шоглашна…

Если шо, то я нет… Но меня, как я понял, тут не спрашивают. Типа бери, что дают, а что не дают, не бери. Вот такая у Катерины славная семейка. В принципе, понятно, откуда взялся ее дурной характер…

– Пап, – привычно несносно протянула подошедшая к нам зараза, – оставь это сватовство маме и ее подругам.

– Каюсь и капитулирую, – шутливо изрек ее папаша, прикладывая руку к груди, однако попытался быстренько смыться от ее цепкого взгляда.

– Дорогой, – перехватила его подошедшая с младшей дочерью супруга, – давай сделаем снимок, пока все в сборе… О, и Рома тут, – с улыбкой заметила она меня. – Рада тебя видеть…

– Рома! Рома пришел! – тут же подскочила ко мне их младшенькая и по-детски непосредственно заглянула в глаза. – Ты же для меня пришел? Для меня?..

Ну вот, теперь реально вижу, что мне тут хоть кто-то рад.

– Мила, подожди, – ее мама потянула ее обратно, – сейчас фоточку сделаем и потом поиграешь…

Фотограф услужливо нацелил свой огромный аппарат на хозяев праздника. Ну а я корректно отошел в сторону, чтобы не мешать этому благородному семейству делать счастливые снимки на память.

– А ты куда? – вдруг взглянула на меня Катерина. – Сфотографируйся с нами, все-таки не чужой человек. Друг семьи. К тому же твоя мама рада будет это видеть…

– Да, Рома, – мигом подхватила ее мама, – иди к нам в кадр. Места всем хватит!

– Конечно, – добавил ее отец, – мы же тебе тут все рады, – и снова, как и полагается ситуации, улыбнулся.

– Рома с нами! – совершенно искренне обрадовалась малышка. – Будешь рядом со мной! – с важным видом сообщила она мне и схватила своей маленькой теплой ладошкой мою.

Такому напору я уже просто не мог сопротивляться. Так я оказался под прицелом объектива фотокамеры, с одной стороны держа за руку младшую сестру, а с другой – почти плечом к плечу позируя рядом со старшей. Все дружно натянули улыбки, готовясь запечатлеть этот торжественный момент. И хотя я не особо любил постановочные фото, сейчас будто на миг вернулся в детство, когда их было много. О, похоже, я снова попал на эту стену почета.

– Еще одно фото для твоей трофейной комнаты? – тихо усмехнулся я, стараясь не поворачивать голову и не косить, чтобы не испортить такой важный снимок.

– Не отвлекайся, – еле заметно дернулись уголки губ нашего величества, – сейчас вылетит птичка…

Однако в тот самый момент, когда должна была вылететь птичка, в зал впорхнул новый гость. Теплая детская ладошка мгновенно разжалась в моей руке, и, отпустив меня, ее маленькая хозяйка бросилась к вновь пришедшему.

– Мишель! Мишель вернулся!..

Ep. 173. Бум!

Затвор щелкнул, но в камеру уже никто не смотрел – все уставились в сторону двери. Я не видел результата, но, судя по всему, вместо памятного семейного снимка получилась странная, немного криповая фотка – из тех, которые удаляют едва сделав, даже не показывая заказчику, где все лица смазаны как в ужастике и всем плевать и на камеру, и на фотографа, и даже на момент, потому что явно появилось что-то поинтереснее.

– Ой, не получилось, – посетовал фотограф, стирая это недоразумение. – Давайте еще разок…

– А давайте позже, – отмахнулся именинник и, выйдя из кадра, шустро направился туда, куда убежала его младшая дочь.

Надо же, какой важный гость заявился! Хозяин праздника лично пошел ему навстречу, а там и так уже образовалась целая процессия. На одной руке этого заезжего гастролера уже вовсю висела младшая сестра Императрицы, другую – радостно пожимал сынок мэра. Только он отпустил эту популярную конечность, как за нее сразу схватился подоспевший именинник. А следом туда подтянулся и мэр, а за ним оживились и все мажорные ребятки, которые до этого скучали в смартфонах, а за ними – и их родители… Ну е-мое, даже тут собрал ажиотаж! Да, на молодежных тусовках вся толпа обычно бурлила вокруг этого клоуна, но я думал, что хотя бы в компании взрослых серьезных дяденек и их тетенек будет иначе. Однако и эти солидные взрослые мужики, от которых зависит жизнь целого города, тоже начали концентрироваться вокруг него. Что, все так соскучились по цирку? Всем так нужен клоун? Хотя чего я удивляюсь, как показывает история, в королевской тусовке без шутов никуда…

И вот этот ходячий цирк пошел в круг почета по всему залу – с собственной свитой, потому что с одной стороны от него не отлипала малышка, с другой – к нему будто приклеился сынок мэра, и все больше народа подтягивалось по ходу, чтобы продолжить идти следом и о чем-то трепаться. Я прям вспомнил сказку про золотого гуся. Кто прилепится к этой процессии дальше? Казалось, весь клуб рвался с ним поздороваться. И только Катерина туда не спешила.

– Я отойду, мне надо выпить, – бросила она, прожигая взглядом внезапного гостя.

И отошла, не спросив, нужно ли выпить и мне. А я опять остался один.

Наконец вспомнив, что тут есть и другие гости, именинник забрался на сцену и, подхватив микрофон, решил сказать тост.

– Ну что, ребят, послушаете меня? В честь дня рождения-то…

В ответ раздались одобряющий смех толпы и аплодисменты – мол, продолжай, послушаем.

– Наконец-то, – начал он, довольно оглядывая зал, – все дорогие мне люди в сборе…

А что, до этого момента в сборе были не все? Или специально ждал кого?..

– И знаете что, я рад, – радостно продолжил виновник торжества. – Реально рад всем вам! И всем, кто приехал из Карпова, и всем, кто приехал издалека. Особенно тем, кто приехал издалека! Получается, стоит старик такого большого крюка, да, Мишель?

Упомянутый клоун с улыбкой отсалютовал ему бокалом, который держал в свободной от сестры Катерины руке. Все вокруг засмеялись такой удачной шутке от именинника. Кроме заразы, которая поморщилась, будто ей наступили на ногу. Мишель, уделивший сегодня внимание всем, в ее сторону, к слову, даже не смотрел. Что случилось? Клоун приехал, а цирк с собой не привез?.. Но, как оказалось, тут и без него был тот – вернее, та – кто хотела устроить цирк.

– В общем, отличная вы компания, – тем временем закруглялся растрепавшийся именинник. – Жаль, с некоторыми редко видимся. Надо бы чаще. Не только по праздникам. Что, будем видеться почаще? – задал он риторический вопрос залу. – Будем ведь, Мишель?

И снова взрыв общего смеха. Под аплодисменты этот доморощенный стендапер покинул свою доморощенную сцену, и тут же, не давая публике передышки, раздалось звонкое «дзинь! дзинь! дзинь!» Все машинально обернулись на Катерину, которая, постучав по ножке своего опустевшего бокала, собрала общее внимание. В наступившей тишине она заняла освободившуюся сцену и подхватила микрофон.

– Я тоже хотела сказать пару слов…

Все гости, как один, остановили взгляды на ней, гадая, что же и кому она тут хочет сказать.

– Папа произнес здесь много хороших слов о других, – начала свой спич Императрица. – Просто он слишком добрый и даже в свой день думает о других, забывая о себе. Поэтому я хочу сказать пару слов про него… Папа, – повернулась она к отцу, глядя на него и только на него, – спасибо, что ты такой! Что всегда рядом, что на тебя можно положиться, что не уедешь далеко, что не бросишь, не оставишь тех, кому ты нужен. Что способен на поступки, а не одни лишь выходки…

Гости напряженно замерли, не понимая, в какой момент тут хлопать или смеяться.

– Что для тебя любовь не пустой звук, – спокойно, но при этом распаленно продолжала Катерина, глядя по-прежнему только на отца, – не средство потешить свое эго или чего-то добиться… Спасибо, папа, за то, что ты такой! – с чувством выдала зараза. – Всем бы такими быть, но, к сожалению, все такими быть не могут. Любовь ведь, к сожалению, не для всех… – и замолчала, не иначе как давая залу поразмыслить над сказанным.

В повисшей тишине раздался скрежет стекла, а затем детский визг.

– Ай, Мишель! Мишель поранился…

Осколки, испачканные кровью, посыпались на пол. Видать, клоуну так понравилась речь, что он слишком сильно стиснул бокал. Смотрю, кому-то не стоит давать стеклянные вещи – только дешевый пластик. Вино, хрусталь и кровь – выходило даже слишком патетично. Малышка продолжала истерить, мамаша Мишеля засуетилась, требуя у официантов пластыри и бинты. Катерина же осталась на месте – однако я видел, как машинально дернулась туда.

– С днем рождения, папа! – быстро закончила она речь, принесшую отнюдь не смех. – Мы все тебя очень любим!

Отдав микрофон, одна К схватила с подноса официанта новый бокал и ушла в одну сторону, а один М, передав паникующую малышку своей матери и зажимая кровоточащую ладонь, ушел вслед за официантом совсем в другую. Эта некогда самая популярная парочка Карпова сейчас, такое ощущение, старалась оказаться как можно дальше друг от друга, как два боксера, разведенные по разным углам ринга во время тайм-аута. Публика вокруг, пользуясь перерывом, шепталась, делала ставки и откровенно радовалась, что шоу пришло к ним само. Я же – не будучи ни тренером, ни болельщиком и ни участником – вдруг почувствовал себя лишним, попав явно не в то время и не в то место. Еще и мой водитель надирался. Какой это уже у нее по счету бокал?

– Пожалуй, я поеду домой, – подошел я к Катерине. – Вызову такси.

– Я сама тебя отвезу, – поморщившись от горечи алкоголя, сказала она.

– А ты уверена, что не пьяна? – с сомнением спросил я, глядя на странный блеск в ее глазах.

– В допустимых пределах, – отрезало ее величество.

В допустимых кем? Самой тобой?

– А как же твой… папа? – уточнил я.

…которому ты только что сказала столько хороших слов…

Она еще раз поморщилась, а затем опустошила бокал.

– Я тебя привезла, я тебя отвезу, это будет правильно. А у папы, – хрустальная ножка аж со звоном опустилась на поднос проходившего мимо официанта, – и так слишком много долгожданных гостей, чтобы переживать из-за моего отсутствия…

Похоже, не только я уже хотел покинуть этот праздник. Что ж, у меня не было возражений, чтобы покинуть его вместе.

– И все равно хороший праздник, – заметил я, поглядывая на проносящиеся мимо столбы. – Было приятно повидаться с твоей семьей.

– Очень приятно, – сухо отозвалась Катерина и поджала губы.

Пальцы напряженно постучали по рулю, и она ускорилась, словно стремясь уехать как можно дальше от места, где была ее семья, а также друзья семьи, некоторые из которых способны испортить настроение кому угодно. Решив не касаться этой щепетильной темы, которая бы напрягла ее еще больше, я поудобнее устроился в мягком кожаном кресле и расслабился за двоих – раз уж моя водительница пока не в состоянии. Все-таки правильно сделала, что уехала. Вечер выходил каким-то слишком для нее нервным. Хотя по сути клоун своим внеплановым визитом сделал еще и лучше – разумеется, не себе. Сейчас она посидит, потупит на вечернюю дорогу, пораскинет мозгами и на контрасте поймет, с какими парнями стоит считаться, а с какими не стоит. А пока же пусть немного успокоится, остынет, а я ее потом реанимирую, поговорю с ней по-дружески – в этом я так-то очень хорош. А там, глядишь, куда-нибудь и выйдет…

Однако остыть ей не дали.

Бип-бип-бип!.. Истошные гудки клаксона раздались сзади на дороге, словно там мчался какой-то лихач, который очень хотел привлечь наше внимание. Бип-бип! БИИИП!..

– Дебил, ты-то что здесь делаешь? – процедила Катерина, бросив взгляд в зеркало заднего вида.

На скорости за нами летела знакомая мудацкая тачка, дико сигналя, активно мигая и всячески требуя себя заметить. А потом, видимо, решив, что этого недостаточно, вывернула на встречку через одну сплошную, беспардонно нарушая правила дорожного движения, и поравнялась с нами.

– Останавливайся! – проорал Мишель сквозь открытое окно. – Я тоже хочу толкнуть речь!..

Перевязанная рука не слишком крепко сжимала руль, а сверкающий взгляд смотрел отнюдь не на дорогу. Хотя стоило бы – напомню, он гнал по встречке. Серьезно, тебе для одного вечера мало повреждений?

– Иди на хер! – огрызнулась Катерина, тоже отвлекаясь от дороги.

– Нет уж! – продолжал орать он. – Хочу потешить свое эго!..

Вместо ответа она втопила, выжимая газ. Мы оторвались, но всего на миг – следом клоун тоже нащупал педаль. А следом и моя водительница продолжила исследовать возможности своей тачки, разгоняясь, чтобы он не обогнал. Говорят, на автобане в Германии, откуда родом ее авто, верхнего ограничения скорости нет – но вашу мать, мы ж не в Германии!

– Тут знак вообще-то, – напомнил я, наблюдая, как шустро прыгает вверх стрелка ее спидометра.

– Кто за рулем, – отозвалась стремительно теряющая адекватность зараза, – я или ты? – и, косясь в зеркало, втопила еще сильнее.

Мимо с диким гудением пронеслась машина, заставляя клоуна вернуться обратно в свою полосу, а мозги Катерины хоть немного встать на место и сбавить скорость – чем наш автосталкер сразу же и воспользовался.

– Машину останови! – вновь выехав на встречку, бросил он в окно.

– Отвали! – бросила она в ответ, тем не менее больше не ускоряясь.

– Не хочешь по-хорошему! – проорал Мишель, стремясь перекричать рев своего движка. – Тогда будет по-плохому!..

И, снова поддав газку, попытался нас обогнать. Понятия не имею, чего он хотел – возможно, возомнил себя героем какой-нибудь полицейской драмы и решил на скорости втиснуться перед нами и перекрыть дорогу. Однако зараза в лучших традициях тех же полицейских драм резко вильнула тачкой, не давая дорогу уже ему. Нас мотнуло так, что я чуть не протер щекой боковое стекло.

– Сказала же, иди на хер! – с чувством выдохнула Катерина, завершая маневр.

Да идите вы оба на хер! Я на такую спидгонку не подписывался!

БИП! БИП! БИИИИП!.. Этот неугомонный дебил продолжал бешено сигналить, бешено мигать, а затем снова вылетел на встречку и снова поравнялся с нами.

– Живо останавливай! – снова проорал он.

В ответ, выпустив руль, она высунула в открытое окно руку и показала ему фак. А затем опять вильнула тачкой – так что он, дико сигналя, отстал, а я схватился за ремень и начал мысленно креститься. Кто вообще дал этим двум дебилам права?

– А может, – решил я спасти свои жизнь и здоровье, пока не слишком поздно, – и правда остановишься?

А я сойду на хрен и вызову такси!

– Не отвлекай меня от дороги, – бросила Катерина, глядя однако не на дорогу, а на соседнюю полосу. – Я везу тебя домой…

Так и читалось продолжением: «сейчас только оторвусь». А следом она резко свернула с нормальной асфальтированной дороги на раздолбанную грунтовку и понеслась в какие-то поля, где нет ни полос, ни разметки, ни, судя по всему, правил – только колосящиеся злаки с обеих сторон. Клоун, само собой, помчал за нами. И вот на этой сомнительной трассе гонка продолжилась.

– Я не уверен, – заметил я, когда мы начали скакать по грунтовке, – что эта дорога к моему дому…

Зараза, казалось, уже не слышала ничего разумного – лишь выжимала скорость в ответ на каждое дикое «бип!» за нами. БИП! БИП! БИИИИП!.. Наш сталкер явно сменил стратегию – он уже не пытался обгонять, а, не отставая, мчал сзади, как назойливый кортеж, и максимально ее бесил, сигналя, мигая, сигналя, мигая… БИИИИП! БИИИИП! БИИИИИИИП!.. Словно этого было мало, над полем разнесся его голос, многократно усиленный динамиками.

– ТАЧКУ ТОРМОЗИ!..

О да, в его навороченном спорткаре имелось секретное оружие, по производимому шуму не уступающее полицейским громкоговорителям. А я и совсем забыл, что там была такая херня. Как-то, когда мы с ним типа дружили и катались вечером по городу, он включил эту штуку и начал в нее вещать на всю улицу, пугая прохожих и другие тачки: «киски, киски, идите к папочке, кис-кис!» – косплея этакого отвязного сутенера из гетто Лос-Анджелеса. Я так и не понял, кого он призывал: девчонок или реально кошек – тогда мне эта хрень показалась бесполезной. Однако сейчас я наконец понял, для чего – вернее, для кого – он на самом деле это установил.

– ТОРМОЗИ, ГОВОРЮ! Я ЖЕ ЗНАЮ, ЧТО ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ!..

Пальцы рядом чуть не переломили руль. Я прям видел, как Катерину, которая очень любила шоркать чужие мозги словами, бесит, что сейчас не могла ответить тем же – в ее-то авто громкоговорителя не было.

– Дебил, дебил, дебил!.. – цедила она самой себе под нос и разгонялась.

И с каждым новым делением на спидометре мы все выше подпрыгивали на очередных кочках, так что я пару раз чуть не треснулся головой о ее крышу. Я уже начал не на шутку раздумывать открыть дверцу и выпасть в эти злаковые поля – это казалось безопаснее. Сколько они так будут гонять? Пока в тачках не кончится бензин? Или пока на встречу не выползет какой-нибудь комбайн?

БИИИИП! БИИИИП! БИИИИИИИП!..

– ТОРМОЗИ, ДУРА!..

А она все разгонялась…

– Дебил, дебил, дебил!..

«Да хватит уже!» – хотел крикнуть я. Но, подпрыгнув на очередной кочке, прикусил язык.

– Да бл*!.. – промычал на весь салон.

И согнулся в кресле, схватившись за челюсть.

– ТОРМОЗИ, ДУРА ПСИХОВАННАЯ!.. Я Ж ВСЕ РАВНО ОТ ТЕБЯ НЕ ОТСТАНУ!..

– Да как же ты достал, дебил!.. – крикнула она и не в силах ответить по-другому так, чтобы он услышал, резко дала по тормозам.

Наверное, в этот миг он впервые подумал, что не о том просил…

…когда на скорости впечатался ей в задницу.

БУМ!..

Да вашу ж мать!..

И ведь не сказать, что я в первый раз попадал в аварию – однако в этот раз я, к сожалению, не отключился. Острейшая боль прошила мой нос, когда выскочившая подушка безопасности буквально размазала меня по боковому стеклу. Возможно, сиди я нормально, а не скорчившись и держась за челюсть, ущерб был бы меньше. Сейчас же я чувствовал, как болезненно запульсировала бровь, а из носа потекло что-то противно теплое.

Катерина рядом, которую впечатало в кресло, яростно заколотила по своей подушке, пытаясь сдуть ее поскорее, попутно глядя на машину за нами, где не было никаких признаков жизни. Едва подушку удалось оттолкнуть, она выскочила из одной покореженной тачки и рванула к другой, забыв помочь выбраться мне. Кряхтя, ругаясь и зажимая разбитый нос – опять! опять нос! – я вылез следом и тоже направился к соседней машине, передняя часть которой сейчас напоминала сдутую гармошку, а не дорогой гламурный спорткар.

– Ты как? Ты живой? – подлетела зараза к помятой бочине, даже забыв недавнее «дебил».

С кряхтящим скрежетом покореженная дверца распахнулась, и, как космонавт из капсулы, на грунтовку вылез заметно помятый Мишель, чья красная подпухшая рожа тоже хорошенько пообщалась с подушкой.

– Да живой я, живой… – проворчал он. – Не получилось меня убить…

Она облегченно выдохнула и сразу перешла к наездам.

– Ну и чего ты тут устроил, дебил? – зараза возмущенно кивнула на смятую задницу своего дорогого авто.

– Я устроил? Что ты, психованная, устроила? – парировал клоун и не менее возмущенно ткнул пальцем в свой побитый капот.

Вот только, несмотря на покореженные тачки, оба эти горе-водителя были сами вполне в порядке – чего не скажешь обо мне.

– Позлить меня хотела? – размахивал руками один М. – Молодец, позлила! Хватит уже!

– Хватит думать, – с нажимом выдохнула одна К, – что мир крутится вокруг тебя!

– Скажи это себе! И эго своему непомерному!..

Я не знаю, вокруг кого крутился этот мир, но я стоял, истекал кровью, чувствовал, как звенит в висках, а эти двое на меня даже не смотрели. Я заглянул в потрескавшееся зеркало и сам испугался тому, что увидел. Казалось, все лицо было разбито – не только нос, но еще и лоб, и скула…

– По-моему, я сильно поранился, – протянул я им свою испачканную красным ладонь.

– Подожди, – отмахнулась Катерина, даже не вслушиваясь, даже не поворачиваясь ко мне, – я тебя скоро домой отвезу…

М-да. Столько же внимания хозяйка бы уделила своему мопсу. И если мопс у нее случайно истечет кровью на дороге, то она просто заменит одного другим.

– Какой домой? – поморщился я от боли. – Мне, может, в больницу надо…

– Куда ты его отвезешь? – Мишель тоже слышал все что угодно, кроме того, что было реально важно. – Может, еще в постельку уложишь?

– Да это уже не твое дело! – отрезала зараза. – Моя жизнь больше не твоя проблема!

А я вот прям чувствовал, что моя жизнь сейчас стала проблемой – причем только моей. Потому что оба виновника моего текущего состояния были заняты исключительно собой.

– Ах, не мое дело! – оскалился мудак. – Вот как, значит… – и, рванув к своему багажнику, вытащил оттуда монтировку. – Сколько раз я тебе говорил, – зловеще продолжил он, перехватывая это орудие поудобнее, – что на каждую твою пощечину, буду давать тебе по заднице…

– Ты что творишь, дебил? – отшатнулась Катерина.

– Но тебе же мало, тебе же всего вечно мало! – Мишель хорошенько замахнулся. – Ну так получи еще!..

Бум!.. И с чувством херакнул монтировкой по голубой заднице ее дорогого внедорожника, добивая то, что еще не было разбито.

– Мало я тебе по заднице давал! – приговаривал он, отводя каждым ударом душу.

Бум!

– Еще надо?

Бум!..

– Сколько еще надо, чтобы до тебя дошло⁈

Бум! Бум! Бум!..

– На, получи! Получи!..

– Не трогай мое имущество! – возмущенно подскочила к нему зараза.

– А, значит, имущество тебе жалко? – недобро прищурился мудак, продолжая лупить ее тачку с еще большим остервенением. – Тогда вот так, вот так, вот так еще!.. Так до тебя доходит?..

– Дай сюда! – попыталась она выхватить у него монтировку.

Он увернулся, после чего свободной рукой звонко вдарил ей по заднице, а рукой с монтировкой опять херакнул по ее авто. За что тут же схлопотал сочную пощечину по своей и без того побитой роже.

Я же стоял чуть в стороне, капал кровью на камни грунтовки и офигевал от этого бесплатного цирка. Кто знает, может, она и свернула в поля только для того, чтобы с комфортом побить две тачки, а потом хорошенько проораться в месте, где их никто не потревожит. В этот момент мне казалось, что головой ударились они, а не я. И когда-то очень-очень давно. Все, на фиг! Вызываю такси! Однако меня ждал неприятный сюрприз: в этой заднице, куда нас завела Катерина, не ловила связь…

– Да как же ты меня бесишь, дебил! – хлестала она его по щекам.

– Да ты меня сама, дура, бесишь! – шлепал он ее в ответ по заднице.

Кап, кап, кап… Падала на землю моя кровь. И с каждой потерянной мною каплей я чувствовал, как внутри поднимается безумное, дикое раздражение – возможно, куда более дикое, чем эти двое.

– Вы!.. – выдохнул я, переходя на понятный им язык, в смысле, тоже начал орать. – Два самовлюбленных эгоиста! А ну заткнулись оба и посмотрели на меня!

На удивление они и правда заткнулись и правда повернулись ко мне, будто наконец-то вспомнив, что они тут не вдвоем.

– Да как же вы меня достали! – распаленно продолжил я, ощущая, как злость бурлит вместе с кровью. – Семью, друзей, весь город – всех уже достали! Живете так, как будто никого, кроме вас двоих, нет! Думаете только о себе любимых! Откройте уже глаза, два дебила, вы только что меня чуть не убили! Сделайте уже с этим хоть что-то!..

Пару мгновений они молчали и рассматривали мою окровавленную голову, словно оценивая ущерб от своих тупых разборок.

– Ну ты ж живой, – наконец выдал один мудацкий М.

– Аптечка в машине, – подхватила одна не менее мудацкая К. – Там есть бинты и пластыри. Возьми все, что тебе нужно…

– Тему-то не меняй! – повернулся к своей заразе мудак.

– Я меняю тему? – повернулась она к нему. – Это ты меняешь тему! Только этим и занимаешься!..

И они продолжили ровно с того же момента, на котором остановились. Меня тут как будто вообще не было – упаду я здесь замертво, они, глядишь, и не заметят. И правда, челюсти – верхняя и нижняя – и сейчас я на своей шкуре ощущал, каково это между ними оказаться.

– … я ведь хотел все по-хорошему! Но ты ведь сама херню устроила!

– … я устроила? Херню вечно устраиваешь только ты!..

Боже мой, какие же вы оба… долбанутые! Все, на хрен и тебя, и тебя – на хрен вас обоих! Крушите свои тачки, бейте головы, бейте задницы, рвите нервы. А я все, пас, сваливаю. Больше меня рядом с вами не будет! И если однажды вы-таки прибьете друг друга, я хочу быть от вас как можно дальше!

– Идите вы на фиг, придурки! – проорал я, уже зная, что по-другому меня тут не услышат. – Хоть прибейте друг друга, а я ухожу!

– Вот, даже его довела! – махнул на меня Мишель. – Понимаешь, какая ты зараза? Как с тобой тяжело!

– Со мной тяжело? А с тобой как будто бы легко! – выдохнула Катерина. – Да я такая из-за тебя, дебила! Как вообще можно быть таким дебилом?..

И выхватила у него монтировку. Я уж не стал смотреть, по чему она будет лупить: по капоту его тачки, по багажнику своей, по нему самому. Мне уже было плевать. Оставив за спиной их дебильные разборки, я пошел искать способ выбраться отсюда – потому что кровь текла не переставая, и у меня был реальный шанс истечь до смерти – прямо в этом дурдоме среди колосящихся полей.

К счастью, вдалеке показались огни попутки, и я начал отчаянно махать руками, привлекая внимание. Девушка за рулем, увидев аварию, закономерно остановилась – как делают нормальные люди, – без вопросов пустила травмированного меня в салон и, спросив, что со мной, заботливо протянула мне салфетки. Левая незнакомая девчонка позаботилась обо мне больше, чем два человека, которые знали меня всю жизнь.

Хотя, если подумать, и в детстве было точно так же. Я всегда был в этой сумасшедшей компании третьим, но не тем третьим, без которого не устоит тренога, а тем, который лишний – который только мешал им двоим сходить с ума вдвоем.

– … я столько просил уехать со мной! Что, сложно было уехать?

– … а что, сложно было остаться? Как будто я просила меньше!..

– А что у них там? – озадаченно спросила моя спасительница, прислушиваясь.

Любовь?.. Или как это безумие у них называется?.. Глядя на эту чуть не прибившую друг друга парочку, я подумал, что еще дешево отделался.

– Может, им помощь нужна? – спросили рядом.

– Ага, – кивнул я, пристегивая ремень, чтобы уже свалить куда подальше, – психиатрическая.

В другой помощи они здесь не нуждаются.

Надо ли говорить, что когда мы уезжали, они, побив все, что только можно, теперь сосались. Надолго ли? Мне уже не было дела.