Текст книги "Николай Петров (ЛП)"

Автор книги: М. А. Кобб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Даже обхватив колени руками, я так сильно дрожу, что скрипит кровать. Все, что могу сделать, это смотреть на обшарпанную дверь отеля и ждать.

Кажется, прошла вечность, прежде чем я услышала электронный сигнал, указывающий на то, что замок открылся.

Большая фигура Николая появляется в дверном проеме, и я бросаюсь ему в объятия. Мои слезы исчезают в черной ткани его толстовки.

– Тише, теперь ты в безопасности. Он больше не причинит тебе вреда, – окровавленные руки обхватывают мою голову и прижимают к груди.

Мы стоим, крепко обнимая друг друга. Все, что я могу слышать, – это его успокаивающее глубокое дыхание и ровное биение сердца под моим ухом.

– Нам нужно идти, уборщики скоро начнут. Я не хочу, чтобы тебя видели, – большим пальцем он приподнимает мой подбородок и прикасается горячими губами к моим.

– Да, сэр, – тихо отвечаю я, следуя за ним по коридору. Знает ли он, что внутри меня горит ад, что он снова был моим спасителем?

Пелена ночи скрывает наш отъезд, и мы возвращаемся в дом, крепко держась за руки в тишине поездки.

Когда он открывает дверцу машины, чтобы помочь мне выйти, то заключает меня в крепкие объятия, прежде чем поднять на руки и занести в дом.

– Я был ужасно напуган, что потеряю тебя, – его губы находят мой висок, и я с трудом сдерживаю слезы.

– Они не собирались везти меня к отцу. Я слышала, как блондин сказал «большой босс». Кто это? – мои пальцы гладят седые пряди на его лице. Их прикосновение успокаивает, и я зарываюсь лбом в его шею.

– Юрий, – звук отдается грохотом в его груди и вибрирует у моей руки. – Это отец Антона.

Значит, и Светланы тоже.

– Интересно, что ему от меня нужно?

Николай осторожно ставит мои ноги на кафельный пол большой душевой.

– Он хочет обойти твоего отца. Забрать тебя без обещанного контракта, – ловкие пальцы начинают расстегивать пуговицы моей блузки, его взгляд сосредоточен на своих движениях.

Когда половинки блузки распахиваются, он снимает шелковистую ткань с моих плеч и осыпает ключицы нежными поцелуями.

– Чего он не знает, так это того, что ты моя.

Его голос звучит так уверенно, но я задаюсь вопросом, не является ли это все еще маскарадом, в который мы играем.

– Твоей? Но ведь тебе приходится меня спасать. Какая от меня польза? – я зажмуриваюсь, чтобы удержать слезы, и позволяю себе погрузиться в ощущение его рук, снимающих с меня одежду.

Застежка бюстгальтера щелкает между пальцами, и его рот обхватывает один из обнаженных сосков. Резкий укус шокирует и заставляет широко раскрыть глаза. Посмотрев вниз на его темные волосы с проблесками седины, я не сдерживаюсь и начинаю проводить ногтями по их взъерошенной длине.

– Я буду спасать тебя каждый раз и убью тысячу человек, – губы скользят ниже к моему животу, а горячие руки сжимают талию. – Они просто еще не знают, что ты моя. Как только мы сделаем ребенка и я надену кольцо на твой палец, они поймут, что к тебе нельзя прикасаться.

– Ребенка? – живот сжимается от его слов. Он серьезно?

От прохладного воздуха по моей обнаженной коже бегут мурашки. Его руки отпускают меня, когда он начинает сбрасывать свою темную одежду.

– Ты слышала меня. Что-то сломалось во мне этой ночью, маленькая птичка. Я не хочу выпускать тебя из виду. Никогда, – обнаженное, горячее тело прижимается к моему. Набухшее доказательство его желания жестко упирается мне в живот.

Горячая вода льется на нас, когда он запускает руки в мои волосы.

– Никогда?

Он действительно хочет меня? Обычную девушку?

– О, любовь моя. Ты можешь уйти, если хочешь, я не буду запирать твою клетку. Но буду защищать тебя, и боготворить до тех пор, пока ты мне позволишь, – его руки нежно растирают мыло по моей коже, скользя вверх и вниз по телу.

Я чувствую, что сгораю изнутри.

– С тобой я чувствую себя такой особенной. Желанной. Мне это нравится.

Я не осмеливаюсь сказать ему, как глубоко уже влюблена. Как каждая моя мысль возвращается к нему.

Он вспенивает мыло, лаская мою грудь, а также между ног, задерживаясь, чтобы тереть огненные круги вокруг клитора.

– Если ты останешься, я хочу, чтобы мои руки жили здесь, прижатые к твоей мокрой киске. Моей киске. Я заявляю об этом, – его губы дрожат в улыбке, пока прикосновения разжигают во мне искру, превращающуюся в бурю наслаждения.

Я тяжело дышу, опуская лоб ему на грудь.

– Да, папочка. Это твое.

С рычанием он поднимает мое лицо к своему и овладевает моим ртом, в то время как его рука все быстрее работает между моих ног.

Волны удовольствия пробегают по моим конечностям, и когда он погружает в меня палец, я не могу сдержать крик, экстаз накатывает на меня.

– Вот так. Кончай малышка. Никто другой никогда не заставит тебя чувствовать себя так хорошо, как я.

Я все еще кайфую от оргазма, когда он укладывает меня на кровать.

– Знаешь, что я хочу сделать? – он отходит от кровати и исчезает в своей гардеробной.

– Что? – я знаю, что он меня слышит. Мое тело изгибается на шелковых простынях. Мне так чертовски хорошо.

Он появляется снова с развратной улыбкой. Два его лучших галстука накинуты на налившийся член, ниспадая до колен, словно тканевые щупальца.

В руке он держит кожаный ремень.

– Я хочу связать тебя и оставить себе. Трахнуть тебя так сильно, что ты будешь слишком измотана, чтобы захотеть уйти, – он сжимает ремень в руках, вызывая во мне трепет возбуждения, от которого сердце учащенно бьется.

– Связать меня?

Я должна бояться? Он никогда не внушал мне страха, и уж точно я не чувствую его сейчас. Я заинтересована больше, чем думала.

– Если ты настаиваешь.

Он опускается на мои бедра, отбрасывает ремень в сторону и прижимает мои ноги к кровати. Его пальцы превращаются в размытое пятно, когда он завязывает галстуки на моих запястьях и растягивает меня, прикрепляя к изголовью так, чтобы мои руки были раскинуты. Узлы не слишком тугие, и могу немного двигаться, но теперь я в его власти.

Светло-карие глаза мерцают, когда он улыбается мне.

– Кажется, мне нравится эта поза. Мне хочется пронзить твой живот своим членом, пока моя сперма не будет выливаться из тебя.

Он наклоняется и находит мой рот, проникая в него языком. Наклонившись, упирается кончиком своего твердого члена мне в низ живота, чуть ниже пупка.

– Прямо здесь, – выдыхает он. – Я хочу, чтобы мой член был прямо здесь, глубоко в твоем лоне, – я чувствую тепло его коленей, прокладывающих себе путь вдоль моих ребер, пока они не оказываются у меня под мышками. Когда он садится, то смотрит вниз на свою длину, прижимающуюся к моей щеке.

– Ты такая чертовски красивая, Наталья, – большой палец слегка поглаживает мою щеку, затем заводит руку мне за голову. – А теперь будь хорошей девочкой и попробуй на вкус всех тех малышей, которых папочка собирается в тебя засунуть.

Фиолетовая головка его эрегированного члена отклоняется за пределы досягаемости, заставляя маленький комочек разочарования формироваться у меня внутри. Я хочу доставить ему удовольствие. Он заставляет меня чувствовать себя такой потрясающей, будет справедливо, если смогу заставить его почувствовать то же самое.

– Пожалуйста, папочка? – облизывая губы, я встречаюсь с ним взглядом. – Я хочу этого, – мои бедра сжимаются вместе. Я уже чувствую потребность в том, чтобы он наполнил меня. Момент в душе кажется просто закуской, а он дразнит меня основным блюдом.

Из него вырывается стон, и я чувствую дрожь, пробегающую по его ногам там, где они обхватывают меня.

– О, малышка, я дам тебе все, что ты захочешь, когда ты вот так просишь, – он наклоняется вперед, и я могу взять его в рот.

Сначала он не двигается, когда наклоняю голову и пытаюсь засосать поглубже. Но чувствую, как дрожь пробегает по его телу, когда я обвожу языком капельку солоноватой предварительной спермы.

Его пальцы в моих волосах сжимаются сильнее, бедра начинают раскачиваться, он все больше и больше проникает в мой рот. Другой рукой он обхватывает мою шею прямо под подбородком и входит еще глубже.

Борясь с рвотным позывом, я пытаюсь сосредоточиться на дыхании между каждым толчком. Слезы текут из моих глаз, когда он проникает глубже.

– Вот и все. Это здорово. Ты так хорошо принимаешь мой член, – волосы его мошонки щекочут мне подбородок, когда он толкается в меня, перекрывая доступ воздуха, пока мои руки не начинают натягивать галстуки, а бедра не упираются в кровать.

Он проталкивается глубже и замирает.

Я не могу дышать.

– Ты бы умерла за меня, Наталья? – на его лбу выступает пот. Рука на моем горле сжимается сильнее.

Мое зрение начинает темнеть по краям.

Но я знаю, что сделала бы это.

Кивнув, я расслабляюсь и перестаю бороться. Я принадлежу ему и он может делать со мной что хочет.

Поток воздуха наполняет легкие, когда он быстро отстраняется, прижимаясь своим телом.

– Я знал, что ты тоже любишь меня. Перестань бороться с этим, – он вытирает влагу с моих щек. – Я готов сбросить землю со своей оси ради тебя, – когда он целует меня, мои губы опухают, но тело кажется легким, почти невесомым.

Новые слезы стекают по вискам. Я верю ему. Он единственный человек, которому доверяю. Единственный, кто может обеспечить мою безопасность.

– Я этого не заслуживаю, – говорю шепотом.

Как он может любить меня так, как люблю его я? Когда я девственница-наркоманка, которой нечего предложить?

Его глаза сужаются, он сжимает челюсть. В очередном стремительном порыве движений он развязывает мои руки и переворачивает меня на живот, прежде чем снова завязать их.

– На колени, – его голос изменился. Он стал холоднее.

Я послушно подтягиваю ноги и руки под себя, пока не становлюсь на четвереньки.

Я не ожидала первого удара ремня по заднице. Мой визг не может скрыть шока. Жжет, но не больно.

– Скажи мне, что ты достойна моей любви, – властный голос невозможно игнорировать.

– Да, сэр. Я достойна, – в моих словах слышится дрожь.

Еще один жгучий шлепок ремня касается верхней части бедра, заставляя меня податься вперед.

– Скажи мне, что хочешь от меня детей.

– Я… я хочу от вас детей, сэр, – на этот раз ремень касается моей киски, посылая по мне толчок, заставляющий стонать. Я даже не ожидала, что будет так приятно.

– Нет. Скажи, что ты хочешь, чтобы я трахал тебя так сильно, что тебе никогда не захотелось месячных. Что в обмен на целую жизнь оргазмов, ты подаришь мне детей как доказательство того, что ты зависима от моего члена.

Его ладонь заменяет ремень, но на этот раз он стирает боль от удара и позволяет своим пальцам нежно задержаться на моей намокшей киске. От разницы по телу пробегают мурашки.

– Пожалуйста, сэр, я хочу детей. Пожалуйста, трахните меня, – мои всхлипы вызывают у него рычание, а кровать прогибается, когда он опускается на колени позади меня.

Его руки проводят по задней поверхности моих дрожащих бедер, разжигая бушующее внутри пламя. Его теплая грудь ложится мне на спину, а руки скользят по моей талии и обнимают грудь.

– Скажи, что любишь меня, маленькая птичка, – его слова мягки, почти шепот, – и что ты позволишь мне оберегать тебя.

Я склоняю голову на кровати, прижимаюсь к нему попой, насколько могу дотянуться.

– Я люблю тебя, Николай. Пожалуйста, позаботься обо мне, папочка.

Его руки проводят по моему животу. Коленом он раздвигает мои ноги. Проводя пальцем по чувствительному клитору, он посылает еще один стон из моего горла в матрас. Дергая за галстуки, которые все еще привязывают меня к кровати, я двигаю бедрами, пытаясь сильнее прижаться к его руке.

– О, нет, – ворчит он, прижимаясь ко мне всей своей твердой длиной. – Ты можешь кончить только на мой член. Я хочу, чтобы ты выдоила из меня все до последней капли.

Рука, обнимающая мой живот, двигается и запутывается в волосах, поднимая мою голову вверх, пока спина не выгибается дугой, а кожу головы не начинает покалывать.

Он направляет в меня свою пульсирующую эрекцию, наполняя меня тянущей болью, к которой не знаю, привыкну ли когда-нибудь. Напряжение в животе превращается в нарастающее давление, когда он начинает медленно входить и выходить из меня.

Что-то жесткое обвивается вокруг моей шеи, впиваясь в кожу.

Ремень.

Он поворачивает руку, и ремень сжимает мое горло, оттягивая голову еще дальше назад. Два пальца проникают мне в рот, когда он сильнее тянет за кожаный ремень на шее.

– Оближи мои пальцы, как ты облизываешь мой член.

Послушно я провожу языком по всей длине пальцев, мое дыхание хрипло прорывается сквозь тугую петлю ремня на шее.

Его пальцы исчезают, но толчки усиливаются по мере того, как он погружается в меня. Еще один оборот ремня, и воздух почти выходит из моих легких.

Я позволяю своим бедрам выгибаться, и он толкается в меня, пока прерывисто вздыхаю. Пальцы, которые только что были у меня во рту, теперь прижимаются к дырочке моей задницы, и он толкает их в меня.

– Ты бы умерла за меня. Я бы убил за тебя. Мы идеальная пара, птичка, – он затягивает ремень как раз в тот момент, когда давление начинает вырываться из меня. Моя киска сжимается, а тело замирает в поисках воздуха.

Он стонет и дергается рядом со мной, и я чувствую, как его сперма обжигает меня глубоко внутри. Звезды вспыхивают перед глазами, меня сотрясает волна за волной сокрушительного освобождения, которое усиливается, когда я делаю глубокий вдох из-за ослабленного ремня. Ремень падает на матрас подо мной, а его руки сжимаются вокруг моих бедер. Мои локти подкашиваются, когда он развязывает галстуки на моих запястьях, и я падаю. Меня даже не волнует, что я чувствую, как пряжка впивается в меня. Боли не ощущаю, только эйфорическое тепло его тела, накрывающее меня.

Все еще находясь глубоко внутри меня, он прижимает меня спиной к себе, и мы лежим, тяжело дыша на смятой постели.

Его усы касаются моего уха, когда он слегка покусывает шею. Одна из больших рук опускается на мою грудь, и со вздохом он шепчет: – Моя.

Я уже много лет испытываю проблемы со сном, с тех пор, как убили мою жену. Но больше нет. Просыпаясь в объятиях с Натальей, чувствую себя так, будто мне снова двадцать. Отдохнувшим. Полным сил. И твердым как камень.

Мои внутренние споры о том, стоит ли ее будить, заканчиваются, когда на тумбочке звонит телефон.

– Да, Иванов?

Он скоро поймет, что его дочь уже несколько недель у меня.

– Босс, вы свободны сегодня утром? – в голосе слышится спокойствие, но каждый слог отдает паникой.

– Да. Можешь приехать на завтрак в восемь.

Наталья ворочается во сне, и ее дыхание меняется. Не лучший способ разбудить ее – звонок от отца.

– Хорошо. Спасибо, босс.

Телефон с грохотом падает на гладкую поверхность.

Черт.

Она поворачивается ко мне, потираясь сосками о мои ребра.

– Это был тот, о ком я думаю? – она хлопает своими зелеными глазами и улыбается. Ее ногти медленно прочерчивают дразнящие линии по моей груди, и член подергивается, когда она лениво обводит пальцем по одной из моих татуировок.

Это успокаивает гнев, который угрожает разгореться во мне.

– Он будет здесь через час. Я попрошу повара принести тебе завтрак. Чем дольше мы сможем поддерживать этот фарс, что ты пропала, тем больше на него будут оказывать давление.

Отодвигая одну из ее длинных медных прядей с лица, я прижимаю ее к себе, чтобы осмотреть тусклый след, который портит ее идеальную шею.

– Черт. Прости, малышка. Похоже, папочка вчера немного переборщил.

Мой большой палец не сглаживает этот след, но она подставляет щеку, когда я ласкаю ее.

– Я ни о чем не жалею. В какой-то мере, мне хочется, чтобы меня похищали каждый день, – ее губы изгибаются в озорную улыбку.

Она дьяволица, и я люблю ее за это.

Притягивая ее к себе, погружаюсь в долгий поцелуй, прежде чем с тяжелым вздохом вылезти из постели.

– Мне нужно быть готовым. Оставайся здесь, в своей клетке, маленькая птичка. Обещаю, однажды ты снова сможешь свободно летать.

– Я согрею для тебя постель, – переворачиваясь, она поднимает свою голую задницу и игриво покачивает ею, бросая на меня взгляд через плечо.

– Ты сведешь меня в могилу, – прижимаю ладонь к одной из ее идеальных ягодиц и ухожу, довольный тем, что отпечаток моей руки будет доказательством права собственности на эту прекрасную задницу.

Звонкий смех доносится за мной в ванную, пока я стараюсь успокоить свой член.

Его густые седые брови нахмурены, когда он наливает виски в свой кофе и делает глоток, при этом скорчив гримасу.

– Ты уверен, что не хочешь перекусить? Или сразу решил начать с чего-то крепкого с утра пораньше?

Только с тех пор, как здесь появилась Наталья, я стал есть дома. Она умеет разбудить во мне аппетит.

– Нет, спасибо. Дело касается моей дочери, – руки Иванова дрожат, когда он крутит чашку на дубовом столе. Не думаю, что когда-либо видел его таким бледным.

– А, мне было любопытно, нашел ли ты ее. Уехала тусоваться в Майами?

Последний кусок колбасы с яйцами, и я сыт. Откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдаю за его реакцией, не переводя своего пристального внимания.

– Нет. Хотелось бы, – он проводит большим пальцем по краю чашки, прежде чем сделать еще один большой глоток. Я замечаю, как его глаза нервно скользят за мое плечо, туда где стоят мои телохранители.

Я хотел быть готовым. Это хорошая привычка – включать их во все свои дела. Это делает их присутствие менее заметным, в те моменты, когда они мне действительно нужны.

– Ее нашли, но она снова пропала. В южной части города, – темные глаза поднимаются и встречаются с моими. Он выглядит осунувшимся с тех пор, как я видел его в последний раз. – Мне нужно найти ее. Это очень важно. И я хотел бы попросить тебя помочь в ее поисках, – напряженные скулы и побледневшая кожа показывают мне, как тяжело ему было просить об этом.

Услуги в нашем деле обходятся дорого.

Я складываю руки перед собой, когда откидываюсь на спинку стула.

– Девушки ее возраста сходят с ума. Скорее всего, она скоро вернется. Почему это так важно?

– Ну, э-э, – губы сжимаются, и он ерзает на стуле. – Я, возможно, пообещал ее.

Вот оно.

Я позволяю своему лицу изобразить удивление.

– Пообещал ее? Кому?

– Это не имеет значения, босс. Мне просто нужно…

Наклоняясь вперед, я понижаю голос.

– Кому, Иванов? Это имеет значение.

Я понимаю, что не оставляю ему иного выбора, кроме как признаться сейчас.

– Антону Косковичу, – его глаза опускаются, а плечи поникают. Он похож на побитую собаку.

Мои руки сжимаются в кулаки, и я позволяю себе это.

– Что, черт возьми, с тобой не так? Что они тебе пообещали?

– Я сделал это ради тебя, босс! – он вскидывает руки и откидывается назад. – Они предложили перевезти больше продукции, и я просто подумал, что это поможет нам, возможно, расширить охват в Москве, – руки опускаются на подлокотники кресла. – Они даже предложили мне шанс переехать туда и возглавить дистрибуцию.

Ублюдок. Они предложили ему отличный вариант возглавить собственный бизнес.

Теперь я знаю, куда девается весь мой пропавший товар. Он переправляет это дерьмо в Россию для себя.

– Я никогда не просил об этом.

Мне приходится напрячь все силы, чтобы не всадить ему пулю в лоб прямо сейчас. Может быть, я задушу его голыми руками.

Размышляю о том, как я собираюсь убить его, в течение нескольких минут, пока он извивается под моим холодным взглядом.

– Приведи Антона на нашу следующую встречу, и я найду твою дочь, – не уверен, что удержался от резкости в голосе, но уверен, что он ожидает от меня некоторого уровня раздражения.

– С-спасибо вам, босс.

Черт, он должно быть знает, что я собираюсь убить его, либо Косковича.

Мне не жаль его, когда смотрю, как он уходит.

Он сделал свой выбор.

Осторожные взгляды моих людей отражают напряжение, витающее в воздухе. Сдержанные смешки, много выпивки, частое ерзание в креслах – все это говорит о том, что они знают: сегодня что-то произойдет.

Иванов снова переминается с ноги на ногу и пытается скрыть, что постоянно смотрит на дверь моего кабинета.

Антона нет. Блеск пота на лбу Иванова говорит о его нервозности.

Возможно, мне все-таки не придется раскрывать присутствие Натальи сегодня вечером.

– Чехов, как обстояли дела на этой неделе, теперь, когда гнида устранена? Есть какие-нибудь сведения о пропавших поставках?

Крупный мужчина слегка приподнимается, услышав свое имя. Его родимое пятно сияет с необычайной силой этим вечером.

– На этой неделе пропала только одна партия, босс. Возможно, это остатки от наводки стукача, – его глаза сужаются, когда он смотрит прямо на меня.

Должен признать, я впечатлен его непоколебимым взглядом.

Я работаю с ним не так долго, как с Ивановым, но Чехов всегда был для меня открытой книгой. Хорошие это или плохие новости – его любимое занятие, кажется, состоит в том, чтобы делиться со мной каждой крупицей информации, которая у него есть.

На этой неделе мы провели несколько часов, разрабатывая план после того, как я узнал о предательстве Иванова.

– Отлично. Как прошел разговор с женой мистера Доусона? Он решил протолкнуть получение разрешения?

Три дома по-прежнему на паузе. По крайней мере, достигнут некоторый прогресс в строительстве на моем участке.

Чехов хихикает.

– Я послал Бориса, моего самого большого и красивого парня, поговорить с ней. Она практически самостоятельно последовала за ним в отель.

На фотографиях, которые он мне протягивает, Борис и брюнетка обвиваются друг вокруг друга в гостиничном номере. Господи, размер члена этого парня впечатляет.

– Она счастлива как никогда, босс. Нам даже не пришлось ее связывать. Доусон думает, что ее удерживают против ее воли. Черт возьми, босс, я сомневаюсь, что мы заставим ее уйти, – Чехов пожимает плечами и откидывается назад. – Я думаю, что это пока любимое задание Бориса.

Смех разносится по комнате, прерываемый стуком в тяжелую дверь, ведущую в фойе.

– Сэр, – говорит мой дворецкий, просовывая голову в образовавшееся отверстие. – Вас хочет видеть мистер Антон Коскович.

– Пусть войдет, – слегка кивнув двум телохранителям, стоящим в глубине комнаты, я встаю и наклоняюсь над своим столом.

Тюрьма придала фигуре Антона изможденную худобу, из-за чего его костюм висит на плечах, но не ослабило безумия, которое горит в темных глазах.

– Мистер Петров! – его улыбка расползается, обнажая щели и золотые коронки на зубах.

– Антон. Как провел время в тюрьме?

Вероятно, он уже знает, что я приложил руку к тому, чтобы направить следствие на него.

Я сделаю все, что в моих силах, чтобы продолжать портить жизнь семье Коскович.

– О, думаю ты знаешь, – рука делает небрежный жест, когда он осматривает комнату.

Костяшки пальцев Иванова белеют, когда он крепче сжимает свой стакан.

– Иванов! Где моя девушка? Ты обещал, что она будет здесь, – язык Антона высовывается изо рта, когда он хватается за промежность. – Я не могу вспомнить, когда в последний раз трахал девственницу, – у него все еще сильный акцент.

Гнев закипает у меня под кожей, но я скрываю его, наливая напиток.

– Прежде чем я предоставлю тебе обещанный приз, расскажи мне о сделке которую ты заключил, – крепкий алкоголь утихомиривает ярость, пылающую в груди.

Этот ублюдок и его отец замешаны в жестоком убийстве моей жены.

– Ничего особенного, Ники, – он потирает руки и театрально разводит их в стороны. – Когда мой отец приехал впервые, он увидел, возможности для роста. Наводил мосты или что-то в этом роде. Мне пришлось пообещать жениться на американке и остепениться, разве это не гребаная заноза в заднице? Быть связанным с какой-то шлюхой навсегда. Но, эй, я всегда хотел рыжую киску, – его смех похож на хриплое кудахтанье.

Иванов снова ерзает, а мои ногти впиваются в дерево стола, сдерживаясь, чтобы не разорвать его на куски.

Юрий был здесь. В моем городе. И налаживает связи.

Сколько сделок он уже заключил здесь? У меня под носом с помощью Иванова?

Не бывать этому.

– Понятно. А у девушки есть право голоса? – я смотрю на Иванова в ожидании ответа, но Антон смеется.

– Блядь, нет. Нет, если сделки останутся в силе, – он неторопливо проходит в центр комнаты, становясь между мной и остальными мужчинами. – Где она?

Мои телохранители незаметно перемещаются позади него.

Отходя от него, я поворачиваюсь и толкаю маленькую дверь в потайную нишу в глубине моего кабинета.

– Наталья, пора.