Текст книги "Опасная магия"

Автор книги: Люси Снайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

«Судя по всему, это окулярис. Столетия назад, когда люди часто теряли глаза, их было довольно много. Тогда было гораздо дешевле купить подержанный окулярис, чем искать лекаря. Наиболее распространенные виды заменяют обычное зрение; переключение ракурсов сделать труднее, и стоят такие камни намного дороже. Обычно на них не накладывают заманивающее заклинание, тем более способное обмануть опытных Талантов. Это меня волнует», – признался Пал.

Я нажимала на глаз в надежде, что он перестанет жужжать.

– Как думаешь, его сделали с заклятием или наложили позже?

«Не могу сказать. Боюсь, что я недостаточно осведомлен об окулярисах».

Я ждала Колдуна, чтобы узнать, как и откуда он достал окулярис.

– Он сказал, будто сразу понял, что камень не для него, а для одноглазой девушки. Это метафора или нет? Или он имел в виду, что купил его двенадцать лет назад, когда я еще не переехала сюда, и знал, что камень для меня?

«Я теряюсь в догадках, – ответил Пал. – Что с тобой происходило двенадцать лет назад?»

– Мне было одиннадцать, и моя мать… – Я замолчала. Колдун нашел окулярис как раз тогда, когда мать умерла, спасая меня от рака. – Черт, мне не нравится вся эта судьбоносная чушь! – закричала я, в страхе и раздражении колотя по полу. Костяшки пальцев заболели, но я не останавливалась. – Мне не нравится предопределенность даже в теории! Потому что это означает, что у нас нет свободы воли и никогда не было. Мы всего лишь куклы!

«Это очень негативный взгляд на вещи, – мягко возразил Пал. – Некоторые вещи предначертаны нам судьбой, но далеко не все. Многие видят судьбу как доброжелательную направляющую силу и радуются ей».

– Судьба, предначертание… из нас делают марионеток, – настаивала я. – И мне не нравится, когда мной управляют, даже ради блага Вселенной.

Я помолчала, раздумывая о главном мастере кукол в моем мире.

– Как ты думаешь, мог окулярис подложить Джордан? Может, он наслал на Колдуна заклятие, чтобы тот думал, что купил его двенадцать лет назад? А на самом деле люди Джордана подкинули его сюда, когда накладывали на дом сферу? И теперь камень передает все, что вижу, Джордану?

«Невероятно параноидальная гипотеза, хотя я не могу ее полностью исключить, – признал Пал. – Но подумай, сколько замысловатых заклинаний потребуется, чтобы провернуть такое. И зачем ему возвращать тебе зрение, тем более в магических ракурсах?»

– Я не понимаю, зачем он творит половину того, что делает, – пробурчала я. – Мы ему не причиняли никакого вреда. И не заслужили таких бед.

Легкий прохладный ветерок зашевелил мои волосы, поцеловал шею и щеки.

«Этот камень – подарок для моей девочки, – прошептал в ухо тихий, зловещий голос. – Джордан не знает о его секретах».

Я резко развернулась:

– Кто здесь?

«О чем ты?» – удивленно спросил Пал.

– Ты слышал? – Я оглядела комнату и быстро сменила несколько ракурсов. В одном из них мне показалось, что в окне тает смутный фиолетовый силуэт. Он исчез так быстро, что я не поняла, это игра света или мое воображение.

«Я ничего не слышал, что случилось?»

– Что-то… я… черт. Наверное, у меня галлюцинации.

– Галлюцинации? – спросил из дверей Колдун.

Его нос выпрямился, с лица исчезли кровь и синяки; Опал быстро его вылечила. Скорее всего, нос ему ломали не в первый раз. Он сменил халат и джинсы на темно-серую футболку, свободные бежевые брюки и черные ковбойские сапоги.

– Или нет, – ответила я. – У меня появился новый невидимый друг и нашептывал мне на ухо всякую ласковую чепуху. «Моя девочка», ага. Только Куперу разрешено так говорить, и никому больше, а это точно был не Купер.

Колдун удивленно помолчал.

– Я никогда…

– Я хочу вынуть эту штуку, – твердо заявила я. – Извини, что набросилась на тебя, но никто не знает, может, через час камень взорвется и снесет мне голову с плеч. Где у вас ванна? И еще мне нужна ложка.

Колдун прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Из кармана брюк он вынул столовую ложку из нержавеющей стали.

– Пожалуйста, только не ложкой. С ложкой всегда заканчивается очень плохо.

Я поднялась и взяла у него из руки ложку.

– Ванная?

Он кивком указал направление; выражение его лица свидетельствовало о том, что он бы очень хотел меня отговорить, но знал, что дело кончится еще одной дракой.

– Налево.

Я протиснулась мимо него, следом бежал Пал. Ванная комната поражала роскошью и размерами – больше, чем наша с Купером спальня. Я включила светильник над отделанной мрамором раковиной и нагнулась к зеркалу, чтобы осмотреть окулярис.

Покрытая шрамами от ожогов кожа вокруг глаза и на щеке потемнела и огрубела. Местами появились участки серых чешуек. Я потыкала пальцем в шрамы – они начали терять чувствительность.

По ручкам шкафчиков Пал взобрался на раковину.

«Ты же не собираешься сделать то, что я подозреваю?»

– Собираюсь.

Я подняла блестящую ложку к окулярису и пыталась решить, выковыривать его сбоку или сверху.

«Но Колдун сказал, что он уже сросся с нервами…»

– Тем более надо вынуть его сейчас, пока он не сотворил с моим телом чего-нибудь еще. – Я решила попробовать сверху.

Прижала край ложки к камню и подсунула ее под веко. Попытка завершилась острым всплеском голубой боли, от которой перехватило дыхание. Я прижалась лицом к зеркалу, надеясь, что прохладный мрамор охладит кожу. Камень заскрипел по камню.

– Черт! – выдохнула я.

– Правда, не надо больше, – сказал из дверей Колдун. – В одном из снов ты попыталась вытащить камень и загнала себя в кому. В другом истекла кровью.

– Каким образом? – нахмурилась я. – Около глазницы нет крупных артерий…

– Черт, мне нельзя отговаривать тебя от того, чтобы засунуть ложку в глаз! – Колдун в изнеможении взмахнул руками. – Я просто советую тебе оставить его в покое.

– Но откуда он взялся? – настаивала я.

– Я купил его в антикварном магазине в Лондоне. Им заправляет моя подруга, она мне сказала, что камень сделали в Египте, примерно в двухсотом году до нашей эры. У меня нет причин ей не верить. И у меня нет причин считать, что камень причинит тебе зло.

– Но…

– Хватит возражать! Чтобы выжить там, куда ты направляешься, тебе нужно зрение и нужен камень. Ты меня слушаешь? Тебе нужен этот камень, так что оставь его в покое.

– Зачем он мне так нужен?

Он вздохнул, будто ему требовалось рассказать о подоходном налоге сварливому пятнадцатилетнему подростку, работающему в Макдоналдсе.

– Ад не является миром плоти. Там живут духи. Магия. Если у тебя не будет магической помощи, они запутают твои ощущения. Мы еще можем не обращать внимания на слуховые образы, но то, что видят наши глаза, трудно игнорировать. Если ты не разглядишь иллюзий, которыми встретит тебя ад Купера, то попадешь в ловушку и умрешь там. Вместе с ним.

«Я бы прислушался к его совету, – сказал Пал. – У меня тоже остались сомнения насчет истинной природы окуляриса. Но я согласен, что гораздо опаснее отправиться в ад без него. К тому же вряд ли ты сумеешь его вынуть без серьезных повреждений».

Я бросила ложку в раковину и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Ладно. Хорошо. Что дальше?

– Опал сказала, что почти закончила колдовать над машиной. Видимо, ей не хватало только эйнхорна, – ответил Колдун. – Поискать для тебя шлем?

– Да.

– Тогда пошли.

Он провел меня по коридору в другую кладовку – узкую комнату, где от пола до потолка громоздились полки с шляпами, кепками и шлемами различных эпох. Комнату освещали обычные лампы дневного света, пол покрывал ковер песочного оттенка. С одной из полок Колдун снял блестящий бронзовый шлем.

К полукруглому куполу шлема крепилась при помощи железных колец стеганая кожаная подкладка. Сзади она удлинялась в мягкую кожаную защиту для шеи и щек, а кожаный ремешок с застежкой был приделан к ушам шлема. Общий стиль шлема колебался между головным убором средневекового пехотинца и бандита-мотоциклиста сороковых годов.

– Подбирающего размер заклинания на нем нет, но на глаз должно подойти. Зато на нем есть заклинание для обезвреживания ядовитых газов и подачи кислорода. Под водой ты в нем дышать не сможешь, но в песчаной или пепельной буре пригодится, если только ад Купера не глушит магию. Но тут я ничем не могу помочь… Что бы ни случилось… – он постучал по шлему костяшками, – он остановит непрямой удар меча, а пуля от него отскочит.

Я взяла шлем и надела на голову. Немного великоват, и пахло от него прогорклым лаком для волос, но подойдет.

– Спасибо, то, что надо.

– Отлично! – Колдун поскреб бороду. – Я хочу показать тебе кое-что еще, пока мы здесь.

– Что?

Он потянулся к верхней полке и снял с нее старую шляпную коробку. Когда он откинул крышку, я увидела, что среди старых газет лежит жемчужного оттенка стеклянный шар размером с грейпфрут. От его вида окулярис зачесался.

– Ты, наверное, никогда таких не видела, – сказал Колдун, доставая из коробки шар. – Это одейтта. Они пользовались большой популярностью среди богатых Талантов до конца девятнадцатого века; потом все начали ходить в кино.

– От нее мой окулярис чешется, – пожаловалась я. Щипание в глазнице все усиливалось.

– На самом деле это хорошо, значит, меня не обманули, когда я ее покупал. Продавец сказал, что заклинание воспроизведения немного попортилось, но ею можно пользоваться, если иметь небольшой дар ясновидения. У меня его нет, но не упускать же антиквариат по хорошей цене.

Он протянул мне шар.

– Поморгай и скажи, что ты видишь.

Я взяла у него шар и заглянула внутрь. Я склоняла голову и так и сяк. На одном из ракурсов стекло прояснилось, и я увидела, как играют два полосатых рыжих котенка: они боролись на зеленой лужайке, прыгали за голубой бабочкой и становились все милее. Вдруг я поняла, что слышу, как они шутливо рычат и мяукают. Видимо, окулярис поставлял в мозг не только зрительную информацию.

– Там играют котята, – сказала я Колдуну и вернула ему шар.

Окулярис перестал чесаться. Очевидно, раздражение означало подготовку к видению, которое я только что сумела рассмотреть, после чего оно прошло.

– Отлично, – ответил Колдун. – Продавец сказал, что там кошки, но это могло означать что угодно.

– А что в нем? – Я прищурилась на шар.

– Духи котят. Духи под стеклом.

Меня начала пробирать жуть.

– И как они туда попали?

– Изначально одейтты использовались спиритуалистами как пробирки для хранения; они просто ловили бездомных духов и наблюдали за ними через стеклянные шары. Кроме заядлых коллекционеров, никто ими не интересовался, ведь духи и полтергейст не слишком приятное зрелище – ты просто увидишь постоянно кричащего человека…

– Человека? Они заключали сюда людей?

– Сперва да, но вскоре занимающиеся их производством некроманты начали искать более интересные сцены. Они стали делать одейтты, где рабы или животные сражались, занимались сексом, играли, а когда участники увлекались занятием, некромант убивал их и запирал духи в стекле. Получалось переносное развлечение. В Викторианскую эпоху одейтты были своего рода видеопроигрывателями.

Я с отвращением посмотрела на стеклянный шар:

– Это ужасно.

– Но это означает, что при помощи камня ты можешь видеть духов. А это чудесно.

Ему не удалось сбить меня с толку.

– Это ужасно и неправильно.

Колдун пожал плечами:

– Другие времена – другие нравы. Если бы котята не оказались в шаре, скорее всего, их кинули бы в мешок и утопили. Если тебе станет лучше, могу заверить, что они даже не поняли, что умерли.

– Как освободить души из таких штук?

– Обычно достаточно разбить шар.

– Тогда разбей его. Отпусти их.

– Но это антиквариат…

– Я заплачу! Серьезно, нельзя так поступать. Отпусти их.

Колдун с укоризной глянул на меня, затем пожал плечами:

– Ладно, если тебе станет легче. Но ты должна мне тысячу долларов.

Он достал из кармана складной нож и резко ударил по стеклу. Шар треснул, из него просочились и растворились в воздухе две небольшие струйки дыма, а затем еще одна, совсем крошечная.

– Довольна? – спросил Колдун.

– Да.

– Ладно. Думаю, Опал уже закончила переделывать машину. Так что, если тебе надо перекусить, попить, сходить в туалет, поправить повязку или еще что-нибудь в этом духе, сейчас самое время. Затем спускайся в бар, и поедем.

Глава 18
ДОРОГА В АД

Когда мы с Палом спустились в гараж, Опал загружала в коробку на пассажирском сиденье «лендровера» арсенал из дюжины гранат, пары волшебных палочек и нескольких пистолетов.

– Что делаешь? – спросила я.

Опал выпрямилась и с прищуром посмотрела на мою культю:

– Ты же не левша?

– Нет, я правша… А в чем дело?

– Страховка, – ответила она. – Колдун знает, что зачем. Ты просто кидай гранату как можно дальше.

– Ладно…

Из-за кузова грузовичка появился Колдун.

– Ты попила?

– Воды. Мой желудок не очень хорошо себя чувствует.

– В холодильной камере на заднем сиденье есть «Джинджер эль», на случай если тебе потом захочется.

– Сколько мы будем ехать, около часа? – спросила я.

– Сегодня пятница, дороги забиты. Так что часа полтора, если не наткнемся на неприятности.

– Больше ничего нет. – Опал положила в коробку небольшую связку хлопушек, затем повернулась к Колдуну. Ее лицо исказило выражение отчаяния. – Не езди. Пожалуйста!

– Детка, ты же знаешь, что мне нужно поехать. Прости, – ответил он.

Опал, казалось, вот-вот заплачет. Она обхватила Колдуна за шею и притянула к себе. Они целовались так долго, что я начала краснеть. Когда они остановились, чтобы вздохнуть, Опал отпустила его и скрестила на груди руки.

– Поезжайте, – мягко сказала она, уставившись на свои ботинки. – Не дайте себя убить.

– Ты слышала, что сказала моя леди, – обратился ко мне Колдун. – Поехали.

– И как мы выберемся отсюда? – Я кивком указала на «лендровер».

– Ну, я бы предпочел как можно быстрее, – ответил Колдун. – Когда мы исчезнем, вести машину станет сложновато, так что лучше принять снадобье и пересечь барьер пешком. Когда мы снова проявимся, Опал выкатит «ровер» на улицу, я запрыгну, тормозну, заберешься ты, и поедем.

– Хм, – сказала я, – не слишком сложно? Не говоря о том, что еще и опасно.

– Не слишком. Машина проедет барьер на скорости пять-десять миль в час, и если оставить дверцу открытой…

– Но сейчас час пик. И как насчет припасов? – Я показала на загруженную Опал коробку. – Большинство из них магического происхождения. Разве они не включат встроенный в сферу сигнал тревоги?

– Э… – Судя по выражению лица, Колдун не задумывался над этой стороной вопроса.

– Она права, – поддержала меня Опал.

– Давайте просто уменьшим «ровер» и положим ко мне в рюкзак… выйдем отсюда, а потом найдем укромное место, где нас никто не увидит, и увеличим.

– Но его будет трясти, все напитки в холодильнике прольются, – запротестовал Колдун.

Я наклонила голову:

– Наверняка у вас найдется скотч или веревка?

– А двигатель? Бензин разольется, и мы не сможем его запустить.

– Не разольется, – ответила Опал. – Я предполагала, что машина может покувыркаться, так что наложила заклинание.

– Согласен? – спросила я Колдуна.

– Ладно, – пожал плечами он.

Колдун, Пал и я материализовались в переулке напротив бара.

– Ух! Проявление такое же мерзкое, как мне помнилось с давних времен, – произнес Колдун после того, как его перестало тошнить в кучу пакетов из-под молока. – Твое снадобье надо было еще несколько часов поварить.

– Не придирайся, я впервые его готовила. – Я стряхнула с плеч рюкзак и поставила его на асфальт. Сняла с головы шлем и неуклюже пристегнула одной рукой к лямке.

Пал, пошатываясь, подошел ко мне и взобрался на плечо.

– Присматривайте за машинами и прохожими. – Я вытащила уменьшенный «лендровер» из основного отделения рюкзака и поставила на мостовую.

Пал неожиданно замер у меня на плече и вцепился коготками в куртку из драконьей кожи.

«О боже! Страх и Холод», – сказал хорек.

– Что?

Все еще стоя на коленях, я повернула голову и посмотрела, куда уставился Пал. У входа в переулок стояли двое мужчин в темных костюмах; оба держали в руках пистолеты. Нас разделяло пятнадцать или шестнадцать ярдов.

У другого выхода из переулка остановилась машина. Открылись дверцы, и я повернула голову – из бордового «форда тауруса» вылезли еще двое мужчин в костюмах. Они проверили часы, оправили рубашки, подтянули брюки, всем своим видом показывая, что не торопятся. Скорее всего, люди Джордана караулили бар все это время и только ждали, когда мы с Колдуном выйдем наружу.

Рядом с рукой лежал небольшой осколок гранита. Повинуясь сиюминутному озарению, я положила на него руку и незаметно зажала между указательным и средним пальцами. Подняла грузовик и медленно встала. Прижимая к груди «ровер», повернулась лицом к Холоду и Страху.

– Держи руки на виду, Колдун, – сказал один из мужчин. Я решила, что Холод – это он. – А ты, девчонка, поставь на землю игрушку.

Его партнер, Страх, стоял чуть сзади и разглядывал меня со смешанным выражением смущения и жалости. Жалости! Будто я не представляла для них угрозу, потому что я девушка и калека, и все равно мне не найти своего дружка, и зачем вообще тратить на меня время. Такого рода жалости.

– Вот черт, – пробормотал Колдун, медленно поднимая руки.

– Вам негде спрятаться, – продолжал Холод. – Выходите, и вас не тронут. Мистер Джордан готов забыть ваши преступления перед обществом, если вы немедленно прекратите эту чепуху.

Я смотрела на Страха и Холода, на их костюмы и подошедшие бы агентам ФБР стрижки. Холод чем-то напомнил мне отчима. Я вспомнила все случаи, когда он обращался со мной как с бестолочью, вспомнила каждый раз, когда он делал вид, что я бесполезная обуза, от которой ему не терпится избавиться. Я почувствовала, как к лицу прилила кровь.

Черт бы побрал Холода и его надменную ухмылку! И черт побери Страха и его жалость с пистолетом в руках! Черт побери этих прихлебал за спиной! Черт побери их всех! Каменный глаз тихо гудел. Холодная ярость наполняла тело адреналином.

– Мы полностью сдаемся, – заявила я и бросила «ровер» по направлению к ним. – Он ваш. Ловите!

В секундном замешательстве они уставились на крохотный грузовик. Я прошептала мертвое слово, обозначающее «большой и тяжелый» и уронила на землю зажатый в кулаке камешек.

В полете «ровер» увеличился и трехтонная машина рухнула на Холода и Страха. Я не стала дожидаться конца зрелища – я развернулась к двум другим агентам, указала на них пальцем и прошептала «огонь». Под удивленные крики их одежда вспыхнула.

– Эники-беники! – заорала я, подхватила рюкзак и бросилась к машине.

Пал намертво вцепился в мою куртку, и Колдун тоже старался не отставать.

Я рванула пассажирскую дверь; нога, поскользнулась на вытекавшей из-под машины жидкости, но я не смотрела вниз. Забросила на заднее сиденье рюкзак и прыгнула в машину.

Колдун забрался на место водителя, захлопнул дверь и включил зажигание. Его лицо было абсолютно белым.

– Господи, Джесси! Ты раздавила их в лепешку.

– Поехали быстрее, – ответила я.

Колдун послушался и нажал на газ.

Я глянула в заднее окно на тех двоих, которые горели. Они ухитрились погасить огонь, и один из них бежал к «форду», а второй торопился помочь раздавленным. На тех глядеть мне было нелегко, но я успела заметить, что их руки и ноги еще дергаются.

– Господи! – повторил Колдун. – Если они умрут, тебя будут судить за убийство. Это смертный приговор. Господи!

– Они еще живы. Их друзья наложат статическое заклинание, и Джордан позаботится, чтобы их вылечили. Правда, Пал?

«Возможно, – ответил Пал. – Я не успел разглядеть, что ты с ними сделала. Но думаю, у них сломан позвоночник, ноги и есть обширные внутренние повреждения. Такие повреждения представляют сложность даже для опытного лекаря. Остается надеяться, что они не получили черепно-мозговых травм».

– Тогда им чертовски не повезло. – Я держалась за разгоревшуюся во мне злость, чтобы меня не стошнило. Из головы не выходили изломанные, дергающиеся на земле люди. – Они головорезы, сами виноваты.

– Даже если они выживут, это покушение на убийство, – выдавил Колдун, качая головой. – Мы попадем в тюрьму.

Моя рука дрожала у меня на коленях; я хлопнула по приборной панели ладонью.

– Не вздумай раскисать, Колдун! Ты знал, что такое может случиться.

– Я же веду машину! – заорал он в ответ. С визгом шин мы завернули на Саммит-стрит. – Если бы я психанул, то остановил бы грузовик и оставил тебя здесь одну!

– Тогда перестань говорить «ты раздавила их!», «мы попадем в тюрьму».

– Это реальная проблема…

Я пнула пяткой коробку под ногами.

– Хватит! В этой коробке отнюдь не припасы для вечеринки. Твоя девушка положила нам с собой пистолеты и гранаты. Если бы я воспользовалась ими, те парни пострадали бы точно так же. А если бы они умудрились увезти нас в укромное местечко, как планировали, мы оба сейчас лежали бы с разбитыми головами.

– Ты точно не знаешь… – начал Колдун.

– Я знаю. Они ни разу не озаботились нашей безопасностью, с тех пор как все закрутилось. И они собирались сокрушить нас, как тараканов. Просто им не повезло, что я успела первой. – Я сделала глубокий вдох. – Послушай, меня совсем не радует, что я только что чуть не убила двух человек. Честное слово. Но им следовало оставить нас в покое.

«К несчастью, – произнес Пал, – теперь они точно не оставят в покое тебя. И что не менее важно, они точно не оставят в покое меня. Могу поспорить, что еще до полуночи ты останешься без фамильяра».

– Как? Почему? – спросила я.

«Они только что получили доказательства, что я помогаю тебе нарушать закон. Теперь они могут подать жалобу моему наблюдателю. Тот потребует запись памяти одного из свидетелей, что займет не много времени. И затем меня насильно заберут из этого тела. Хорек, скорее всего, умрет от шока, но у него все равно давно уже не было собственной жизни».

– А что будет с тобой? – спросила я.

«Мой наблюдатель угрожал суровым наказанием, но не уточнял подробности».

– Мы можем что-то сделать? – в ужасе спросила я.

«Как это ни прискорбно, нет. Я положился на удачу, когда решил помочь тебе, и я проиграл. Постарайся, чтобы моя помощь не пропала даром, хорошо? Найди Купера и верни его».

– Хорошо, – ответила я. – Сколько у тебя времени?

«Если повезет, около двух часов. Если нет, то час».

– Что происходит? – спросил Колдун.

Грузовик свернул на шоссе 1-71.

– Пал в беде. Его заберут в тюрьму через час или два. Через сколько мы доедем до поляны?

– Чуть меньше часа на хорошей скорости и если не нарвемся на неприятности. – Колдун проскочил между двумя фургонами. – Люди Джордана не посмеют нам помешать, пока мы на шоссе – тут слишком много обычных свидетелей, но они могут позвонить в полицию, чтобы нас задержали.

– Чудесно. – Я уставилась невидящим взглядом на проезжающие машины, затем глянула на часы на приборной панели. Семь пятнадцать. Я перевела глаза на коробку под ногами.

– Так что из нашего арсенала мне надо использовать, чтобы остановить полицейскую машину?

Колдун одарил меня быстрым взглядом, полным тоски.

– Мы уже и так по уши в неприятностях – не стоит угрожать оружием полиции. Проколи им шину или что-нибудь в этом духе. Это остановит их, и доказать что-то будет сложно. Ведь Болтуны так могут?

– Попробую, – ответила я и достала из коробки старинный пистолет.

– Что ты собралась с ним делать? – спросил Колдун.

– Вот что. – Я приставила пистолет к его виску. – Я требую, чтобы ты довез меня до поляны без остановок, иначе я убью тебя. Вот так вот. – Я с достоинством положила пистолет обратно в коробку. – Теперь ты можешь честно сказать, что я заставила тебя помогать под угрозой смерти. Так что, если повезет, отделаешься условным заключением.

– По-моему, ты начинаешь сходить с ума. – На лице Колдуна застыло нервное, раздраженное выражение.

– Я считаю, что справляюсь с ситуацией с sangfroid, joie de vivre и je ne sais quoi [18]18
  Хладнокровие, радость жизни, не знаю что (фр.).


[Закрыть]и прочими разновидностями французского самообладания. – Я опустила окно и подставила лицо свежему воздуху. В костюме из драконьей кожи я потела, и теплая, влажная кожа источала затхлый аромат, от которого свербело в носу. – В школе заклинаний меня ничему подобному не учили.

– Ты никогда не ходила в школу заклинаний, – ответил Колдун. – И больше не вздумай тыкать в меня пистолетом, или я заставлю тебя его съесть.

Машины перед нами начали останавливаться, шоссе превратилось в море красных тормозных огоньков.

Впереди на обоих полосах горели синие и красные мигалки.

Колдун нажал на педаль тормоза и выглянул из окна.

– Черт, полицейское заграждение.

– Не выношу этот шум.

Я начала шарить по полу в поисках перышка или клочка бумаги. Но нашла я кое-что получше: маленький игрушечный самолет из детского обеда в Макдоналдсе; Колдун пристрастился к ним в попытках есть поменьше.

Я подняла пластмассовый самолетик, закрыла глаза и завела речитатив из древних слов, обозначающих «полет». «Ровер» дернулся раз-другой и воспарил в воздух с грацией запущенного из катапульты дохлого слона.

– Ах ты! – воскликнул Колдун, когда машину затрясло с боку на бок. – Держи ее ровно! Напитки привязаны, но мой обед – нет.

Я зажала между ногами коробку с боеприпасами и продолжала речитатив. Мы миновали заграждение, полицейские в белых рубашках кричали, показывали пальцами, некоторые доставали пистолеты…

Меня откинуло на спинку сиденья, – казалось, что голова взорвалась фейерверком боли. Язык подергивался во рту. Я смутно почувствовала, что мы падаем.

«Джесси, проснись!» – пискнул Пал.

– Держись, держись! – кричал Колдун.

Я прорвалась сквозь оглушающую боль и подхватила речитатив. «Ровер» с грохотом приземлился на асфальт в пятидесяти ярдах за полицейским кордоном. Двигатель заглох от встречи с неведомым магическим барьером, который мы только что миновали.

Полицейские бросились к своим машинам, но семеро побежали за нами. Колдун повернул в зажигании ключ – мотор не заводился.

Я отчаянно пыталась придумать заклинание, которое нас спасет, но на ум ничего не приходило. Я засунула руку в коробку у ног, вытащила наугад гранату – желтый корпус делал ее похожей на толстую пчелу, – вытащила зубами чеку и швырнула что есть силы в полицейских.

Граната запрыгала по асфальту. Полицейские бросились врассыпную. Пчелиная граната взорвалась гигантским всплеском вязкой, медового цвета жидкости. Она покрыла пятерых полицейских, те заскользили, но вскоре приклеились к асфальту и замерли, как застывшие в янтаре насекомые.

Двое более ловких успели отскочить в сторону и приближались к «роверу» уже осторожнее, с нацеленными на нас пистолетами.

Колдун снова повернул ключ, и мотор с кашлем проснулся. Он дернул передачу и нажал педаль газа.

– Кидай красную! – крикнул он.

Я схватила одну из медно-красных гранат, выдернула чеку и бросила позади разгоняющегося «ровера». Она взорвалась с оглушительным грохотом, от которого заболели зубы и зазвенело в ушах. Когда фиолетовое облако развеялось, я увидела на шоссе позади нас огромный, несколько ярдов глубиной, кратер. Двоих последних полицейских взрывом сбило с ног.

Дальше мы с Колдуном ехали в молчании. Я мрачно смотрела в зеркало заднего вида, ожидая сирен и мигалок преследователей. Но они не появлялись. Мы миновала озеро Бакайе и свернули на Джонсонтаун-роуд. Каждую минуту я ожидала, что на нас обрушится новый магический барьер.

К югу от Флитауна Колдун свернул на вымощенную гравием деревенскую дорогу. За Хог-Раном с нее исчезло покрытие. Затем изрезанная колеями дорога несколько миль шла по дну заросшего лесом оврага и наконец вывела нас к пересечению с узкой, заросшей сорняками колеей, которая могла выглядеть точно так же и пятьдесят, и сто лет назад.

Колдун притормозил и повернул налево. Толстые узловатые ветви берез нависали над дорогой, отчего казалось, что наступила ночь.

Я только собиралась спросить, далеко ли еще ехать, как дорога вильнула влево, и передо мной раковым пятном на коже мира открылась выжженная поляна. От дома осталась только каменная кладка, которой когда-то был выложен подвал и обломанный клык трубы. Пол-акра земли вокруг подвала покрывала голая земля и исковерканные куски ржавого металла. На границе мертвой земли росли нездорового вида ядовитая ива и несколько чахлых поганок.

Колдун остановил «лендровер» на краю мертвого поля и выключил двигатель.

– Вот оно, – мрачно процедил он и кивнул на развалины дома. – Надо торопиться, скоро сюда нагрянут полицейские и люди Джордана. Легче всего открыть портал в подвале.

Несмотря на жару, меня пробрала дрожь.

Колдун потрогал бронзовый амулет на шее, снял его и протянул мне:

– Держи. Мне кажется, что его должна надеть ты.

– Почему? Что это? – спросила я.

– Это кулон, – прищурился он.

– Понятное дело. А еще что ты можешь сказать?

– Я не знаю. Думаю, что он принадлежал моей матери. – На мгновение его взгляд отдалился, но Колдун быстро взял в себя в руки и улыбнулся. – Пусть он принесет тебе удачу.

Я замялась, разглядывая блестящий амулет.

– Тебе приснилось, что надо отдать его мне?

– Да.

«Взять?» – спросила я Пала.

«Насколько я могу сказать, это всего лишь кулон, – ответил он. – На нем есть остатки странной магической ауры, но никаких заклятий».

Я взяла кулон и надела на шею.

– Подожди здесь, пока мы спустимся в подвал, – вслух сказала я Палу.

«Лучше я пойду с вами и помогу, пока я здесь», – запротестовал он.

– Джесси права, – вмешался Колдун. – Наверняка здесь полно змей, и ты им как раз на один укус.

Пал нехотя слез с моего плеча и уселся на подголовнике кресла. Я подхватила с заднего сиденья шлем, надела и застегнула под подбородком пряжку.

– Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня, – сказала я Палу, открывая для него окно. – Мне очень жаль, что из-за меня ты попал в беду.

«Рад был помочь, – ответил он. – Я считаю, что поступил правильно, и уж в любом случае наши приключения гораздо достойнее той ошибки, из-за которой я попал в фамильяры».

– А что ты сделал? – спросила я.

«Это долгая и довольно постыдная история. Если мы когда-нибудь встретимся, я тебе расскажу».

– За тобой уже скоро придут?

«У меня есть около получаса».

– Надеюсь, что у тебя все будет хорошо. Надеюсь…

«Не волнуйся обо мне. Думай о том, как спасти Купера и вернуться самой. Сейчас это наиболее важно».

– Ладно. – Я замолчала, потом потянулась и почесала Пала за ухом. – Может, ты и паук, но я все равно тебя люблю. Спасибо за все. Мне никогда тебя не отблагодарить. До свидания, и я надеюсь, что когда-нибудь услышу твою историю.

Я повернулась к Колдуну:

– Пошли.

Он открыл дверцу со своей стороны и кивком указал на нетронутую холодильную камеру.

– Хочешь попить на дорожку? Не желаю казаться пессимистом, но это может быть твой последний шанс.

Я покачала головой:

– Лучше меня будет мучить в аду жажда, чем искать там туалет.

Колдун снял с холодильника обтягивающие его веревки, открыл крышку и вынул темную стеклянную бутылку с газировкой.