Текст книги "Укус змейки"

Автор книги: Люси Рэдкомб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Искренность и прямодушие всегда уязвимы, жертва сама подставляет себя под удар! – сетовала про себя Мэри, глотая непрошеные слезы. Впрочем, неизменно оптимистичное сердечко подсказывалось, что в один прекрасный день она встретит человека, ради которого стоит рисковать.

Но когда агент по продаже недвижимости, побеседовав с Мейсоном, поблагодарил ее за посредничество, она подумала, что даже ее оптимизму есть предел.

– Похоже, я наконец-то пристрою виллу "Райский уголок", – заметил агент, радостно потирая руки. – Дома такого размера и за такую цену сдать куда как непросто!

– И на что ему сдались такие хоромы? – машинально проговорила Мэри, вспомнив красивый старинный особняк, на который всегда заглядывалась, проходя мимо. Усадьба пустовала вот уже год.

– Для семьи из полдюжины человек – в самый раз! – хмыкнул мужчина. – Как бы то ни было, мистер Мейсон не привык себя стеснять.

Предвкушая выгодную сделку, агент ретировался. Мэри застыла на месте, дрожа от ярости, глаза ее горели гневом. Что за бессовестный, ничтожный лгун! Дай Бог, чтобы судьба более никогда не столкнула ее с Джефом, потому что в противном случае при всех отвесит негодяю звонкую пощечину. Женатые мужчины, которые целуют впервые встреченных женщин, лучшей участи не заслуживают.

Вот тебе и голос сердца!..

2

Дождь лил с самого утра: свинцово-серые тучи затянули небо плотной, непроглядной пеленой. И без того небольшая группа пикетчиков неуклонно убывала, пока наконец не остались только пожилая супружеская пара и Мэри. Руки ее затекли: с каждой минутой тяжелая ручка плаката все тяжелее давила на хрупкие плечи. Судя по лицам стариков, им тоже приходилось несладко.

– Может, на сегодня хватит? – предложила она.

– Мы в полном порядке, – бодро заверила седовласая пикетчица.

– Подобная стойкость делает вам честь, миссис Рэмплинг, – улыбнулась Мэри. – Но к чему размахивать плакатами, если нас все равно никто не видит? Улицы словно вымерли; за последние два часа из здания мэрии вообще никто не выходил. Ближе к концу недели мы произведем перегруппировку и разработаем новую стратегию.

Здесь нужно что-нибудь более зрелищное, упрямо думала Мэри. Что-нибудь, что пробудило бы от спячки тупоголовых бюрократов из отдела планирования. Снести ряд добротных домов в красивой роще для того, чтобы освободить место для автостоянки и еще одного супермаркета, – что за вандализм! Если предоставить планировщикам свободу действий, дело кончится тем, что все мы будем жить в бетонных джунглях.

– Как скажешь, дорогая моя, – не скрывая облегчения, отозвался Том Рэмплинг, вытирая влажный лоб. – Пожалуй, нам и впрямь пора домой. Тебя подбросить? – предложил он Мэри.

– Нет, что вы! – возразила она, поудобнее перехватывая древко плаката. – Я пройду короткой дорогой, за рощей. – Рэмплинги жили на противоположном конце города, и ей не хотелось затруднять стариков.

Надвинув капюшон на самые глаза и поплотнее запахнув плащ, Мэри бодро зашлепала по лужам. Будучи членом местной ассоциации краеведов, она отлично знала все дороги и тропы.

Наметив для себя кратчайший маршрут, она обреченно вздохнула. После пресловутой вечеринки ей хотелось избегать "Райского уголка" и его новых владельцев. Но сейчас выбора не предвиделось.

Пробираясь по тропинке через запущенный сад, Мэри с облегчением заметила, что особняк по-прежнему пребывает в запустении. Похоже, нога человека здесь давно не ступала. Оконные рамы облупились, плющ затянул стены сплошным ковром: усадьба казалась покинутой.

Опасливо оглядываясь по сторонам, она спешила вперед, стараясь не поскользнуться на мокрой траве. Тропинка вела вдоль берега неглубокой речушки, а глинистый склон отнюдь не внушал доверия. После встречи с Джефом Мейсоном самоуверенности у нее заметно поубавилось, хотя она ни за что не призналась бы в этом даже себе самой.

Когда Сесиль мимоходом упомянула о "семейных обязанностях" Джефа, она, разумеется, не обманулась касательно "случайности" затронутой темы, равнодушно переспросив:

– Ты имеешь в виду жену и детей?

Мэри и не собиралась выносить собственные ошибки на суд сестер. Свое унижение она предпочитала сохранить в тайне. Даже близким людям стыдно рассказывать, как она беззастенчиво вешалась на шею женатому мужчине.

Джеф, наверное, решил, что для нее обычное дело вести себя так с любым привлекательным мужчиной. Откуда ему знать, что ее никогда еще и ни к кому так не влекло! Она предпочитала окружать себя друзьями, а не поклонниками; для романтической любви в ее жизни места пока не было, потому и сама судьба хранила ее от серьезных разочарований.

– Попался! – раздался торжествующий вопль. Мэри вскрикнула от ужаса, но чья-то рука крепко сдавила ей горло, а другая ухватила за шиворот. – Не вздумай сопротивляться, хуже будет!

Она проигнорировала зловещее предупреждение, не дожидаясь новых угроз, изо всех сил обрушила плакат на голову противника и потеряла равновесие. Незнакомец, застонав от боли, не удержался на ногах и вместе со своей жертвой кубарем скатился по склону – прямиком в речку.

Задыхаясь и отплевываясь, Мэри с трудом поднялась на ноги. Намокшая одежда тянула вниз, плакат бесследно исчез.

По счастью, противник смягчил для нее падение и, кажется, потерял сознание. Она выкарабкалась на берег, обходя распростертое на мелководье тело, и панически оглянулась по сторонам в поисках наилучшего пути к бегству. Незнакомец зашевелился. Мэри застыла на месте и взмахнула рукой, надеясь, что выглядит достаточно угрожающе.

– Предупреждаю: у меня черный пояс по карате, – выкрикнула она, отступая на шаг.

– У вас?! Не верю ни единому слову! – Незнакомец тяжело поднялся, и Мэри узнала знакомые черты Джефа Мейсона. На заляпанной грязью щеке багровела ссадина.

Страх понемногу рассеивался, она облегченно вздохнула, отбрасывая со лба влажные волосы. Картины одна другой страшнее поблекли и отступили на задний план: итак, она не внесет своей лепты в кошмарную статистику преступности! Джеф никоим образом не соответствовал ее представлениям о насильнике и маньяке. Другое дело, если говорить о ловеласе…

– Про черный пояс я малость преувеличила, – созналась Мэри. – Я всего лишь закончила курсы самообороны.

– Специализируясь на запрещенных приемах, да? – Вы – ходячее стихийное бедствие. – Злосчастный врач осторожно ощупал себя. – Кажется, ничего не сломано. Во всяком случае, пока. Однако вы меня нервируете. Ощущение такое, словно попал под десятитонный грузовик.

– А зачем вы бросаетесь на людей? Во мне всего сорок семь с половиной килограммов, – резонно возразила она. – Сами виноваты!

– Вы вторглись в частные владения, – отозвался Джеф, снимая с намокшей шевелюры длинную зеленую водоросль.

– Я не переступила ваших границ.

– Только не говорите, что через мой сад проходит тропинка, открытая для всех, – не на шутку возмутился хозяин владений.

– Ею нечасто пользуются. – Мэри с трудом унимала дрожь: холод пробирал ее до костей. – Но я не рекомендую бросаться на каждого прохожего. У нас в провинции так не принято.

– О да, орегонская провинция славится своим гостеприимством! – ехидно заметил Джеф. – А тем временем какие-то хулиганы постоянно вламываются в дом и портят все, что подвернется под руку. От барельефов в гостиной остались жалкие обломки, и, если бы прошлой ночью я не вспугнул негодяев, камин тоже пришлось бы перестраивать заново.

– Тот, что отделан серым песчаником?

– Похоже, вы отлично знаете дом! – Джеф саркастически ухмыльнулся. – Вы крались по тропинке, опасливо озираясь по сторонам – ну ни дать ни взять закоренелая преступница. Что я должен был подумать?

Лицо Мэри вспыхнуло предательским румянцем. Да, она – преступница, иначе и не назовешь. Целовалась с женатым мужчиной, а в воображении шла еще дальше – возмутительные эротические картины выстраивались в ее подсознании. Право, лучше бы Мейсон остался в городе, из которого приехал.

– Пойдемте, – нетерпеливо бросил он. – Вам нельзя оставаться на холоде. Зайдите в дом и обсушитесь.

Предложение прозвучало не слишком-то любезно, но лучшего ждать не приходилось. Бедняга промокла насквозь, зубы стучали, в туфлях мерзко хлюпала вода, а путь предстоял неблизкий. Ее кроткая уступчивость ничего общего не имеет с необъяснимым и губительным желанием продлить встречу, убеждала она себя.

И почему этот мужчина так ее завораживает? С трудом поспевая за ним, Мэри немилосердно бранила себя за слабость. Возможно, этот волокита возмущен тем, что я уличила его в неверности. Чего доброго, в моем присутствии его замучает совесть, с отвращением подумала она, переступая порог дома.

– Кухня – единственное место, где тепло; я спал здесь прошлой ночью. – Хозяин кивнул в сторону продавленного дивана, на котором красовался аккуратно сложенный спальный мешок. Помещение не радовало глаз: каменный пол, высокие потолки – и полное отсутствие современных удобств. Всю меблировку, помимо дивана, составляли потрескавшийся сосновый стол, пара колченогих стульев и скамейка у докрасна накалившейся печки.

Замерзшими, негнущимися пальцами Мэри откинула капюшон и нервно поправила волосы, ощущая себя крайне неуютно под угрюмым взглядом владельца запущенного дома. Блестящие пряди слиплись, должно быть, она похожа на мокрую курицу! Ей и в голову не могло прийти, насколько эффектно смотрятся ее точеные черты лица и нежная кожа.

– Я принял вас за мальчишку.

– А, так вы кидаетесь на мальчиков? Не бойтесь, я вас не выдам.

– Вы всегда так бойки на язык? – невозмутимо осведомился Джеф.

Ответив: "Только с вами", она выдала бы себя с головой. В присутствии этого человека в ней просыпалась необъяснимая агрессивность и желание первой броситься в атаку.

– Лучше бы спросили, не ушиблась ли я! – выпалила она раздраженно.

Не удостоив гостью ответом, Мейсон сбросил намокшие ботинки и плащ. Под ним не оказалось ничего, кроме выцветших джинсов. При виде обнаженного торса Мэри невольно затаила дыхание. Такое зрелище – и без подготовки. Да тут любая потеряет голову!

Солидный врач-консультант в белоснежном халате и с неприступно-чопорным видом ничего общего не имел с этим воплощением мужества и первобытной силы. Под загорелой кожей перекатывались мускулы. Подтянутый, поджарый, словно гончая, Джеф Мейсон мог бы сойти за профессионального спортсмена. Хорош собой! С таким бы…

Сердито засвистел чайник, подвешенный на крючке, и чары развеялись.

– Я как раз заваривал чай, – ворчливо заговорил Джеф. – Глядь – а через сад крадется крайне подозрительная личность. Ну и какого черта вы там делали? Ай! – Хозяин схватил чайник за ручку и тут же отдернул ладонь и подул на нее. – Вы вправду не имеете отношения к банде хулиганов? Почему же тогда выходите из дому во всеоружии, да еще в такую погоду? Или агент по продаже недвижимости не все рассказал мне об этом идиллическом сельском оазисе? Может быть, город патрулируют вооруженные банды? Не успел я переехать, как меня уже сбили с ног и едва не укокошили.

– Едва не укокошили? – с издевкой повторила Мэри. – Подумаешь, пустяковая царапина, – отмахнулась она, подмечая свежую ссадину на щеке Мейсона.

Тот не сдержал смеха.

– Вы неподражаемы! Так что вы тащили на плече, если не снаряжение профессионального взломщика?

– Плакат, – сказала она холодно, давая понять, что только полный невежда не знает, что это такое.

– Ну, разумеется: вы из тех людей, которых хлебом не корми, дай шумно изъявить свой протест!

Мэри воинственно вздернула подбородок, изготовившись к бою.

– Все в полном соответствии с "народной медициной", – недобро усмехнулся Джеф. – Протестующие дружно принимают позу лотоса и медитируют. Вы, надо думать, вообще не признаете технический прогресс?

– Да вы сам ограниченный, самодовольный консерватор! А я считаю, что за общественные интересы надо бороться, и ничего позорного в этом нет. Впрочем, хирург, который все вопросы решает с помощью ножа, вряд ли меня поймет.

– Если бы вам раздробило ногу, что бы вы предпочли: мой нож или свои примочки? Я всегда подозревал, что у бунтовщиков-профессионалов не все ладно с личной жизнью.

– Это потому, что мы не желаем уступить власть над миром бездушным бюрократам. Потому, что мы заботимся о будущем. А вы – узколобый, законченный эгоист – рассуждаете, как… – Страстная речь оборвалась на полуслове – Мэри оглушительно чихнула.

– Ради Бога, хватит проповедей. Вы простудитесь. А ну, снимайте с себя мокрую одежду!

– Вот еще! – возразила девушка, стиснув зубы.

– Да с вами просто сладу нет! Зарубите себе на носу: если вы добровольно не разденетесь, я вам помогу.

Мэри задохнулась от изумления – угроза застала ее врасплох. Воображение тотчас же нарисовало живую картину: длинные, чуткие пальцы доброго, заботливого доктора, расстегнув мокрую рубашку, неспешно скользят по ее телу, горячая ладонь ложится на напрягшуюся грудь…

– Ну, разве что в интересах моего здоровья! – насмешливо отозвалась она.

Под пристальным взглядом Мейсона у нее замерло сердце. Неужели он прочел ее грешные мысли? Какое унижение! Она всегда гордилась своей способностью противостоять любому искушению. А теперь приходится признать, что прежде ей просто не доводилось бороться с соблазном, да еще таким неодолимым.

– Да уж, наверное, не ради любопытства! Тот фривольный лоскуток, что заменял вам платье на памятной вечеринке, скрывал крайне мало. Мне лично покров, скрывающий тайну, импонирует куда больше.

– Насколько я помню, мой фривольный наряд не особо умерил ваш пыл.

Щеки Мейсона вспыхнули: упрек попал в цель.

– На сей раз я найду в себе силы обуздать естественные инстинкты, если вас тревожит именно это. – Тон Джефа свидетельствовал, что ставить под сомнение его выдержку не стоит. – Вот, держите! – Он небрежно бросил гостье увесистую сумку с одеждой. – Отыщите себе что-нибудь подходящее – на то время, пока просохнут ваши вещи. Если в вас заговорила скромность, я отвернусь.

Вот нахал! Почему это мысль о том, что скромность мне не чужда, кажется ему нелепой? – вознегодовала в душе Мэри.

– С вашего позволения я переоденусь в ванной, – с достоинством обратилась она к хозяину. Тот широко ухмыльнулся, давая понять, что в ее положении подобные церемонии неуместны.

Мэри порылась в сумке, не обращая внимания на белье, и отобрала большую бледно-голубую хлопчатобумажную рубашку, вполне способную заменить платье. Тряхнув головой, она вышла в холл и поднялась на второй этаж.

Стянув с себя мокрую одежду, попыталась отстирать на ней грязные пятна, но вода в кране была слишком холодной и со ржавчиной. Пригладив волосы ладошкой, она облачилась в рубаху, доходившую ей до колен, и босиком сбежала вниз: легкий топоток ножек о деревянные ступени отозвался гулким эхом.

Дрожа как осиновый лист, Мэри переступила порог кухни. Хозяин пил чай. Пока ее не было, он тоже соизволил надеть рубашку – видимо, холод давал о себе знать.

– Вешайте ваши вещи вот здесь. – Мейсон указал на допотопную сушилку, установленную прямо над печкой. Там уже красовались его мокрые джинсы, а на нем были сухие, но потрепанные брюки.

С мокрой одеждой в руках, Мэри растерянно уставилась на громоздкую сушилку.

– Позвольте мне! – Не успела она возразить, как Джеф уже отобрал у нее вещи и принялся их развешивать – при его росте это было несложно.

Девушка с трудом скрыла смущение, когда он взялся за наиболее интимные предметы ее туалета. В тот день под хлопчатобумажными джинсами и рубашкой на ней были крохотные атласные трусики и лифчик персикового цвета.

– Очень милые вещицы. – Его губы тронула плотоядная ухмылка.

– Фу! – смущенно поморщилась Мэри, надеясь, что румянец ее не выдаст. – Взрослые мужчины – те же школьники. От одного упоминания о дамских трусиках у них просто слюни текут.

Темные брови Мейсона сардонически изогнулись.

– Я всего лишь имел в виду, что ваше белье отражает ваш характер.

– Знаю: кричаще-вульгарное.

– Эротичное, – возразил Джеф. Глаза его лукаво поблескивали. – Чашку чаю?

Мэри кивнула, принимая чашку.

– Горячо! – вскрикнула она, пододвинула к столу хромоногий стул и робко уселась на него. Хозяин уже устроился на ящике, вытянув вперед длинные ноги.

– Похоже, внутренняя планировка дома вам отлично знакома. Вы безошибочно отыскали дорогу в ванную, – небрежно заметил он.

– Да, я здесь побывала – на вполне законном основании, в сопровождении агента по продаже недвижимости. Так что нечего глазеть на меня так подозрительно. Особняк мне всегда нравился, а бывший владелец был человеком нелюдимым. Когда он уехал, я всего лишь удовлетворила давнее любопытство. Агент по продаже – мой старый друг.

– И много у вас таких друзей? – поинтересовался Джеф не без сарказма.

– Я стараюсь со всеми поддерживать хорошие отношения и не связываю их с определенными обязательствами.

– И почему это последняя фраза кажется мне такой многозначительной? – с любопытством поднял голову Мейсон.

– Господи, ну как же женатые мужчины любят порассуждать о добродетели и морали! А сами…

– Я не женат.

Какой бесстыдный лгун! Мэри резким жестом поставила чашку на стол, расплескав чай.

– Так я вам и поверила! – презрительно бросила она.

– Верьте, не верьте, а мне-то что! – Мейсон прищелкнул пальцами, демонстрируя свое полное безразличие.

– Вы купили этот огромный дом ради несуществующей жены и детей?

– Дети уже существуют, но я их, если можно так выразиться, унаследовал. И, ради справки, я помолвлен, но не женат.

Последнее заявление изрядно поколебало уверенность Мэри, однако она не собиралась верить на слово.

– Не вижу большой разницы, – возразила она и тут же из чистого любопытства спросила: – А как наследуют детей?

– Мой брат и его жена погибли в автокатастрофе, – ровным голосом пояснил Мейсон.

– Мне очень жаль, – пролепетала Мэри, прибегая к дежурному сочувствию. Ее нежное сердечко болезненно сжалось, хотя она инстинктивно чувствовала, что этому человеку добрые слова не нужны – он из тех замкнутых, самодостаточных людей, которые не приемлют жалости. Как ужасно, должно быть, выйти за такого замуж. Ведь в любви отдаешь всего себя, без остатка!

– А уж детям-то каково! Не просто жаль, а на всю жизнь больно, – вздохнул Джеф.

– Сколько их?

– Четверо.

– Должно быть, для вашей невесты это был настоящий шок? Не каждая женщина примет на себя ответственность за целую семью.

– В то время мы еще не были помолвлены. Вас интересуют еще какие-нибудь личные подробности? Вы спрашивайте, не стесняйтесь.

– Да что же спрашивать… Начинать семейную жизнь с четырьмя детьми на руках куда как непросто.

– Начинать семейную жизнь всегда непросто.

– Что-то не слышу я в вашем голосе особого восторга.

– Я бы не пошел на этот шаг, если бы не дети.

Столь холодный прагматизм возмутил романтичную Мэри.

– А ваша избранница об этом знает?

– Сандру вполне устраивали наши отношения, равно как и меня. А в создавшейся ситуации она показала себя с наилучшей стороны.

– Я рада, что вы оценили ее жертву. – Отчужденное равнодушие собеседника вызывало недоумение. – Вы давно знакомы с… невестой?

– А если я тактично промолчу?

Нимало не смутившись, Мэри скрестила стройные ножки.

– Если бы природа наделила вас способностью чувствовать, я, пожалуй, проявила бы больше такта, но в вашем случае… – Ее кривая улыбка и взгляд яснее слов говорили о том, сколь невысоко она оценивает эмоциональную восприимчивость собеседника. – Хорошо, подожду, пока местные сплетницы раззвонят по городу все пикантные подробности. – Она задумчиво поджала губки. Пожалуй, недели за две слухи достигнут ее ушей. К тому времени история обогатится самыми красочными подробностями…

– Мы знакомы давно, но никогда не жили вместе. Вы довольны?

– Никогда?

– Нам не хотелось стеснять друг друга, – пробурчал Джеф, и чувствовалось, что чаша его терпения грозит вот-вот переполниться.

Мэри тихо присвистнула и лукаво улыбнулась.

– Ну, теперь вам волей-неволей придется приноравливаться друг к другу. И как давно вы знакомы? Год… два?

– Три года. Я хорошо знал ее семью.

– Ах, какой страстный роман. Да вы, видно, просто ошеломили эту особу своим вынужденным натиском.

– Вы хотите сказать, что я не вправе навязывать ей свои проблемы?

Боже, да он и впрямь наивен! Неужели ему не приходит в голову, что эта самая Сандра усмотрела в ситуации идеальную возможность упрочить свое положение и заполучить мужа? Впрочем, я несправедлива к бедняжке, виновато подумала Мэри, берясь за чашку. И уж, разумеется, нисколечко не ревную. Джеф Мейсон – сущее чудовище, и любая женщина, готовая стать его женой, заслуживает сочувствия.

– Я уверена, что ваша Сандра – просто чудо. Наверное, она сама предложила этот выход? – невинно улыбнулась Мэри. – Мне лично отнюдь не польстило бы, если бы мужчина сделал мне предложение только ради того, чтобы его приемные дети обрели мать.

– Я весьма сомневаюсь, что вы когда-нибудь окажетесь в подобной ситуации.

– А Сандра знает, что вы до сих пор не прочь облапить подвернувшуюся под руку девицу? – с ехидством полюбопытствовала Мэри, взбешенная замечанием в свой адрес.

– Вы похожи на кошку. Да, в вас определенно ощущается нечто кошачье, – медленно протянул Джеф, пожирая взглядом хрупкую гибкую фигурку и теряя нить разговора. Внезапно осознав, что отвлекся, он недовольно нахмурился. – Признаю, что на какое-то время я потерял голову и оказался в роли жениха.

– Неужели за три года нельзя было разобраться в своих чувствах? – С каждой минутой болезненное любопытство Мэри разыгрывалось все больше. Странно, но то, что она уже услышала, ни малейшего удовольствия ей не доставило. Вот ведь мазохистское занятие!

– Послушайте, да, мы давно знакомы, но наши отношения не дают ей или мне права на что-то претендовать.

– Значит, вы морочите голову одной, а с другими занимаетесь, чем вам заблагорассудится?

– Я не культивирую случайные связи, если ваша вспышка праведного гнева подразумевает именно это.

– А если она спит с кем попало? – чуть поколебавшись, спросила Мэри, свято веря, что любые серьезные взаимоотношения основаны на обоюдной верности.

– Сандра достаточно тактична, чтобы первой заводить разговор на столь щекотливую тему, а я никогда не спрашивал.

– Какой современный подход, – с отвращением поморщилась Мэри. – Прямо в духе сексуальной революции.

– А мне казалось, что такая свободолюбивая натура, как вы, по достоинству оценит подобную договоренность.

– И вы ошиблись! – воскликнула девушка, вскакивая на ноги. – Если бы я узнала, что любимый человек мне изменяет, я бы молчать не стала. Я бы… я бы…

Джеф не сводил с гостьи глаз. Кулачки гневно сжаты, выразительное личико пылает негодованием, грудь вздымается. Закрыть глаза на последнюю деталь было особенно трудно.

– Познав на себе ваши навыки самообороны, могу вообразить, что бы вы сделали. Значит, и вам не чужд собственнический инстинкт?

– Если бы я доверилась любимому, в ответ я ожидала бы безоговорочной преданности. Ненавижу лжецов!

– Интересная вы особа… – уставился на нее Джеф.

Мэри без сил опустилась на пошатывающийся стул, ноги почему-то отказывались ее держать. Пожалуй, виной тому стали хрипловатые интонации в голосе собеседника и игривый блеск в глазах. И зачем она разоткровенничалась с этим человеком?

– Скажем так: у нас диаметрально противоположные взгляды на любовь и брак, – отшутилась она, решив, что пора поставить точку в дискуссии. Еще не хватало открывать душу какому-то цинику! Ее непрактичная мечта о союзе сердец и умов наверняка позабавит этого кромсателя человеческих тел. А ей кажется отвратительной холодная расчетливость.

Мейсон не сводил глаз с точеных пальчиков, нервно теребивших край рубашки. Проследив направление его взгляда, девушка заставила себя чинно сложить руки на коленях, а тот заговорил:

– Не знаю, правильно ли мы понимаем друг друга. Да, плотские радости, безусловно, украшают жизнь, но при чем тут брак? Взаимное уважение и общие интересы – вот одна из основ семейной жизни. – Он о чем-то задумался, глядя на собеседницу, и, холодно усмехнувшись, продолжил: – А теперь о чисто физическом влечении. Взять хоть нас с вами… мы в первое же мгновение принялись раздевать друг друга взглядами, однако связаться с вами все равно что обосноваться на вулкане!

– По крайней мере, со мной не соскучишься! – неожиданно для себя выпалила Мэри.

Услышав слова о «чисто физическом влечении», она протестующе вспыхнула, однако природная честность не позволила ей возразить: замечание Мейсона прозвучало грубо, однако доля истины в нем была. А ведь собиралась избегать этого человека как чумы, и что же сделала при первой возможности? – горестно размышляла девушка. Словно последняя идиотка заявилась к нему домой и в полуодетом виде распивает с ним чай! Вдруг осознав опасность своего положения, она поплотнее запахнула рубашку.

– Не соскучишься? Это я уже заметил, – процедил Мейсон с видом человека, которого собираются соблазнить.

Мэри разозлилась – хватит болтовни о всех этих плотских радостях.

– Сколько вам лет? – вперила она взгляд в лицо собеседника. Тридцать пять или тридцать шесть? А рассуждаете вы так, словно распланировали свою жизнь, наподобие космического полета, – ни одной внештатной ситуации. – Карие глаза девушки воинственно поблескивали – она разгорячилась не на шутку. – Я уверена, что намерения у вас самые добрые. Но если ваши племянники росли в нормальной, любящей семье, новые порядки их ни на минуту не обманут. – Мэри перевела взгляд на развешанные по стенам картинки. – Это они нарисовали?

Джеф проследил за ее взглядом.

– Да, Билл и Энди, – подтвердил он; при упоминании о детях голос его смягчился. – Малышам по три года.

– Близняшки?

– Да. В отношении цветовой гаммы у них наблюдается определенный прогресс. До недавнего времени они рисовали только черными карандашами. Малышей до сих пор мучают ночные кошмары. Пока с ними нянчится моя матушка, так что они окружены заботой и лаской.

– И вы воображаете, что обеспечите малышам и то и другое, женившись и переехав в провинцию? Что за чепуха! Счастливое детство это не только кирпичная печка и яблочный пирог, – со знанием дела вещала Мэри. – Брак не должен быть досадной необходимостью. Брак – это тепло, взаимопонимание и любовь. – Именно этим судьба с избытком наделила ее родителей, именно об этом она мечтала, представляя себе свою будущую семейную жизнь.

– Милая девушка, очнитесь и взгляните в лицо действительности. Вы привыкли получать то, что хотите, но так бывает не всегда. В реальном мире люди обязаны идти на компромисс, если они не законченные эгоисты.

– Видимо, я законченная эгоистка, потому что компромиссы не для меня. Но это вовсе не значит, что я не замечаю реальности. – Мэри могла бы многое порассказать о рухнувших надеждах и погибших мечтах. – Это вы закрываете глаза на правду. То, что вы собираетесь сделать, это не реальность. Это ложь, иллюзия! Нельзя создать домашний очаг так, как моделируются наряды. Неужели вы никогда не слушаете голоса сердца?

– Слушаю, слушаю, хотя больше доверяю голосу разума. Но иногда во мне просыпается зов плоти. Хотите услышать его?

– А что, если я готова рискнуть? – Опасное признание сорвалось с уст, прежде чем Мэри успела прикусить язычок, дивясь собственной несдержанности. – Забудьте об этом, – пролепетала она, глядя в пол. – Я ничего вам не говорила.

Лицо Мейсона оживилось.

– Я не страдаю тугоухостью и расслышал каждое ваше слово. – Голос его звучал игриво, в глазах светилась решимость продолжить разговор.

Мэри деланно рассмеялась. Всего несколько минут назад этот человек казался ей рабом условностей, неисправимым занудой. Да нет же, он непредсказуем и в высшей степени опасен!

– Я вечно говорю глупости, – промямлила она.

– Но вы говорите именно то, о чем думаете, – уверенно произнес Джеф, заставив девушку покраснеть. Не в силах спорить, она беспомощно затрепыхалась – ни дать ни взять мотылек, летящий на огонь. При мысли о столь избитом сравнении ей стало совсем не по себе. А всего-то и требовалось, что встать и уйти! Но, увы, тело не подчинялось сигналам мозга: бедняжка так и не смогла сдвинуться с места.

– Иди сюда, Мэри! – Призыв прозвучал тихо, но властно.

Только законченная идиотка послушается подобного приказа, подумала она, но тут же поднялась и обреченно шагнула вперед. Похоже ее кроткая уступчивость ничуть не удивила Джефа. Позабыв обо всем на свете, он жадно пожирал глазами изящную фигурку. Девушка замерла перед ним, словно испуганный лесной зверек, не зная, бежать или безропотно ждать своей участи.

Джеф протянул руку и коснулся плеча Мэри. От легкого, вроде бы ничего не значащего прикосновения она затрепетала, словно былинка на ветру. Но и его тоже била неуемная дрожь: подсознательно он вполне отдавал себе в этом отчет. Жаркие ладони легли ей на плечи, заставляя сесть ему на колени. Здравый рассудок без боя уступил место неподвластной первобытной страсти.

Медленно отведя в сторону коротко подстриженные шелковистые пряди, Джеф обхватил ладонями лицо девушки и заглянул в расширенные темно-карие глаза. Она почувствовала, что ей не хватает воздуха: неведомая сила сдавила горло, кровь отчаянно пульсировала в жилах.

– А что, если голос сердца подсказывает мне поступить вот так? И вот так? – Каждое слово сопровождалось неистовым обжигающим поцелуем. Язык его властно раздвинул губы, упиваясь медовой сладостью.

– Ты – колдунья! – зашептал Джеф, осыпая поцелуями ее шею и грудь. – Нет, ты само совершенство! – Голова девушки бессильно откинулась назад, веки закрылись сами собой.

Внезапно придя в себя, Мэри протестующе уперлась ладонями ему в грудь, ощущая сквозь тонкую ткань рубахи исходящее от тела тепло. Она отрешенно подняла отяжелевшие веки и храбро выдержала устремленный на нее немигающий взгляд.

– Я не могу, – пролепетала она. Все ее существо возмущенно свидетельствовало об обратном. Поцелуи сводили ее с ума, пряный запах лосьона щекотал ноздри.

– Почему нет? – шепнул он хрипло.

Руки Джефа скользнули ниже, легли на ее талию, и Мэри охватила паника, когда она физически ощутила всю степень его возбуждения. Щеки ее стыдливо вспыхнули.

Почему нет? Почему нет?! И он еще спрашивает! А его ладонь уже скользнула под рубашку и легла на напрягшуюся грудь. Девушка почувствовала, что остатки ее здравого смысла вот-вот развеются в дым.

– Бессовестный изменник!

Джеф словно не расслышал упрека. Не на шутку возмущенная, призвав на помощь всю свою волю, она повторила обвинение громче и решительно спрыгнула с колен.

– Даже бессовестный изменник лучше женщины-вамп, которая в решающий момент кричит «Руки прочь!». – Во взгляде Джефа вспыхнули разочарование и ярость.

– Женщина-вамп? – гневно повторила Мэри, с трудом унимая нервную дрожь. – А сам-то! – Слишком резким оказался переход от упоительного сладострастия к безжалостной реальности. Язвительная насмешка убедила ее в правильности решения не поддаваться соблазнам и заставила говорить более жестким тоном: