Текст книги "Таисия-Дюймовочка спешит на помощь (СИ)"

Автор книги: Людмила Вовченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 15.

Глава 15.

Закрытие арки Рапунцель. Начало нового пути.

–

Утро в волшебном лесу выдалось особенно ласковым. Свет солнца, будто решив загладить вину за все беды, нежно пробирался сквозь листву, заливая опушку теплом. Легкий ветерок носил в воздухе аромат цветущих трав, и даже птицы сегодня щебетали по-другому – с предвкушением.

Таисия потягивалась на мягком мху, чувствуя, как остатки сна рассыпаются сладкой дрожью. Её волосы, растрепанные после ночевки под звездами, спутались в рыжевато-золотистое облако. Неподалёку раздавался ритмичный скрип – это Берта, собранная и бодрая, точила свою секиру, мурлыча под нос что-то подозрительно шансоноподобное.

– Доброе утро, – зевнула Таисия, поднимаясь. – У тебя случайно не завалялся эликсир пробуждения… на основе кофе?

– Если завалялся, то только в воспоминаниях, – фыркнула Берта. – Но у нас есть целебная мята, мёд из деревни паучих и вода из ручья, где живёт водяной в депрессии. Почти как латте.

Таисия рассмеялась и, взъерошив волосы, подошла к импровизированному костру, возле которого уже сидела Золушка, деловито разламывая свежевыпеченный хлеб. Рядом Рапунцель, обмотав свои роскошные волосы вокруг пояса, пыталась завязать травяной пучок, не задев ни одного из цветочных амулетов, вплетённых ей вчера феями.

Но была в ней какая-то напряжённость.

– Ты опять не спала? – тихо спросила Таисия, присаживаясь рядом.

– Спала. Просто... немного тревожно. Вчера я отправила послание через птицу. Моей наставнице – той самой, что растила меня в башне. Мы с ней не ссорились, просто я… ушла. А сегодня ночью мне снился сон, будто она зовёт меня.

– Думаешь, она в беде?

– Не знаю. Но... я чувствую, что пора поставить точку. Не хочу, чтобы кто-то из моего прошлого продолжал жить догадками. Если я выбрала свободу – я должна объяснить это. Лицом к лицу.

Берта кивнула с уважением:

– Это похоже на тебя, девчонка. Идём с тобой. Нам всё равно пора возвращаться. И вообще – дворец не обустроит себя сам.

– А как же мы? – подала голос Золушка, оглядываясь. – Мы уже как родня. Не бросим же тебя!

– Никто и не бросает, – улыбнулась Рапунцель. – Просто я хочу пройти это сама. Не навсегда. Встретимся у нашего дворца, хорошо?

Таисия на секунду опешила, потом сжала подругу в объятиях:

– Тогда мы наводим порядок, строим ванную комнату мечты и создаём стратегию по отваживанию поклонников. Ждём тебя дома, сестра.

–

Рапунцель ушла на рассвете. Её лёгкая фигура таяла среди деревьев, как шелест листьев на ветру. Остальные смотрели ей вслед молча, каждый с собственной мыслью.

Таисия первая нарушила молчание:

– А у меня назревает вопрос бытового характера. Где у нас будет гардеробная?

Берта вскинула бровь:

– Сразу видно – Хозяйка. Только бы туфли расставить, а где мы воду проведём – не важно?

– А я хочу и воду, и ванну с лепестками роз, и платье с золотыми вставками, и комнату, где книги будут летать сами! – с вызовом ответила Таисия.

– Предлагаю сделку, – вставила Золушка. – Я с феями помогу наладить быт, если вы мне дадите полную свободу над садом.

– Согласна! – сказала Таисия. – И объявляю: настало время возвращаться домой.

–

Добро пожаловать в новый дом… или логово волшебного хаоса?

–

Дворец на окраине Чистого Леса выглядел... неоднозначно.

Когда девушки подошли к нему после недолгого перехода, первые впечатления были разными: Таисия ахнула, Берта поджала губы, Золушка – нервно захихикала, а две болотные русалки, что случайно сопровождали их половину пути, перекрестились жабьими пальцами.

– Кто вообще придумал эту архитектуру? – нахмурилась Берта. – Башня в виде перевёрнутого бокала, окна с зелёными глазками, а на воротах... это что, череп лося? Или у него рога перепутались?

– Это подарок, – вздохнула Таисия. – От королевы Теней. Сказала: "Дворец с историей и атмосферой". Не уточнила – атмосферой чего.

Они прошли под аркой, украшенной кривыми плитами с надписями на древнем языке (или просто чьей-то неразборчивой каллиграфией), и оказались во внутреннем дворе. Тут начиналось настоящее веселье: плющ обвивал стены, местами врастая в сами камни, фонтаны изрыгали пену подозрительного цвета, а в одном углу кто-то очень мохнатый чистил вениками воздух, напевая "Пойду я в лесок…".

– Это нечисть? – шепнула Золушка, указывая на существ, снующих по территории. У одного были копыта, у другого – рыло и магическая метёлка, а третий, возможно, вообще состоял из тумана и шляпы.

– Это наши помощники, – радостно сказала Таисия. – Помнишь, как мы помогли им избавиться от ловушек на болоте? Они теперь в долгу. Они же и согласились помочь с восстановлением.

– Добрые… – начала Золушка.

– ...но страшненькие, – закончила Берта, поеживаясь, когда мимо неё прошёл прозрачный дух с ведром и мороженым.

Из глубины здания раздался "Топ-Топ"… и на пороге появилась она. Седая, кривая, в платье из паутины и с выражением лица, будто всё в этом мире – неправильная температура каши.

– Кто шумит в моём волшебном гнезде?! – заявила сварливая крёстная фея. – Ах, это вы. Опять принесли сапоги в грязь!

– Здравствуй, фея Артаваза, – улыбнулась Таисия. – Мы… вернулись. Домой.

– Домой она вернулась, – пробормотала фея, пристально вглядываясь в Золушку. – А ты что, ещё без мужа? Где тот хлыщ, что вечно падал на колено и забывал зачем?

– Всё ищет меня, – кокетливо хмыкнула Золушка.

– Ну ничего, скоро найдёт. Я поставлю зелье – притянет хоть кого-то с кольцом. А если не поможет – отправлю на север, там женихи попроще. Не принцы, но хоть кормить будут.

– Она так шутит… – прошептала Таисия Берте, которая держалась за рукоять меча как за спасательный круг.

– Шутит? У неё глаза светятся, как у голодной ведьмы!

– Это от настоя на корнях чертополоха, – вмешалась Артаваза. – Идите, ступайте. Комнаты вам отведены. Но кто будет разливать зелье по ночам – тому я приду во сне и начешу нос волшебным веником!

–

Спустя пару часов дворец ожил.

Ожившие статуи тащили мебель, гоблины спорили с русалками, как правильно подвешивать хрустальные люстры, феи озеленяли балконы, и даже одна из бывших болотных ведьм предложила устроить "секцию мягких кресел и саркастических библиотек".

Таисия с Бертою инспектировали помещения. Особое внимание привлекли три вещи:

1. Комната с зеркалом, которое бурчало на всех, кто проходил мимо.

2. Потайной сад с фонтаном, исполняющим желания – но только если спеть ему романс.

3. И, конечно, ванная, где вода текла с потолка по воздушным потокам, и однажды туда забралась кикимора с чайником.

А потом случилось самое интересное.

На пороге появились… они.

Принц с сапогами в руках. Второй принц с распущенными волосами и охапкой цветов. И третий – метросексуальный, сияющий, как флакон с эликсиром для сияния.

– Простите… – начал первый, запыхавшись. – Мы… слышали, что вы вернулись.

– Мы не шпионили, – добавил второй, пряча ухо, на котором было явно начерчено "Иду за тобой, любимая".

– Мы просто хотим… помочь! – выпалил третий, и в его руках засверкала лопата.

Наступила тишина.

Потом раздался хохот – с верхнего балкона. Артаваза перегнулась через перила и крикнула:

– О, неужели женихи! Отлично! Сейчас я вам раздам вёдра, грабли и три испытания, чтобы не расслаблялись! Кто не выдержит – пойдёт мести внутренний двор от привидений!

Испытания женихов, ревность кота и нежданное письмо

–

Пока девушки обживались, а нечисть разносила по комнатам вазы и занавески с ворчанием, что "раньше жили в трясине, и то меньше хлама было", принцы были приглашены… на собеседование.

Не формальное, с флагами и ритуалами. А с ведром, совком и крёстной феей Артавазой, сидящей на высоком стуле, обмотанном шёлковой тканью, на которой был вышит держащийся за сердце жук.

– Итак, – сказала фея, осматривая претендентов, – кто из вас умеет различать пыль волшебную и просто старую?

– А… её… видно? – смущённо спросил первый принц, поправляя ворот.

– Если чихаешь один раз – обычная. Если три – поздравляю, вы налетели на призрачную плесень. Кто будет пылесосить чердак?

Пока претенденты изучали загадочные предметы уборочного набора с недоверием (ведь один веник шептал «Я родом из леса страха»), в параллельной комнате происходила своя драма.

Кот в сапогах сидел у окна, поджав хвост, и сердито щурился.

– Вот так всегда, – бурчал он, – стоило отлучиться на день-другой – и уже трое вокруг них крутятся. У Берты глаза светятся, у Золушки ресницы подрагивают, у Таисии вон как улыбается, когда метросексуал говорит "моя принцесса".

– Ну и что ты хочешь? – спросила бабочка с изумрудными крыльями, усевшаяся рядом. – Ты же их охраняешь, а не женишься.

– Я не только охраняю, – фыркнул кот. – Я – личность! Друг, советник и иногда… нежная лапка на душе.

Бабочка хихикнула.

– Тогда иди и борись, пушистый Ромео.

– Я не пушистый, я – харизматичный! – и с этими словами кот с достоинством вскочил, направляясь в зал испытаний, где принцы уже переодевались в передники с надписью "Фея смотрит на тебя, парень!"

–

Пока мужчины пытались вычистить магический пруд, где одна из лягушек требовала подушку, девушки устроили совет в новой гостиной.

– Итак, – сказала Берта, проверяя план комнаты, – спальни распределены, библиотека почти готова, кухня зачарована на самоподогрев. Осталось обсудить сад и, самое главное, как жить без постоянных сражений?

– Никак, – заявила Рапунцель, входя с конвертом в руках. – Кажется, мы тут не совсем вне опасности.

– Что? – встрепенулась Золушка.

Рапунцель протянула письмо. Оно было написано красивым почерком, с золотыми прожилками по краям. Печать – роза с каплей крови в центре.

Таисия осторожно взяла конверт и вскрыла.

"Дорогие девы,Мы наблюдаем за вами. И хотя вы ушли от игр, война ещё дышит вам в спину.Не все рады вашему возвращению. Не все довольны, что дворец некогда Хозяйки Ветра снова ожил.И одна, чья корона была обещана, хочет вернуть своё.Подумайте, прежде чем устраивать праздник."

В комнате повисла тишина.

– Это угроза? – прошептала Берта.

– Или вызов, – сжала пальцы Таисия. – Кто бы это ни был… мы уже не те, кем были в начале. Мы выстояли в сказке, мы вытащили друг друга из паутины судеб. И если кто-то хочет помешать нам – пусть попробует.

– Но сначала, – подала голос Артаваза, появившись из ниоткуда, – пусть кто-нибудь наконец вычистит ковер в гостиной. Он пытается сожрать мою сову.

– Мы примем бой, – кивнула Золушка. – Но с вымытыми окнами и горячим чаем.

–

Вечером они сидели у камина. Женихи зачитывали стихи, кот мурчал на коленях у Берты, Артаваза проверяла зелья, и всё было… по-домашнему.

– Это и есть счастье? – спросила Рапунцель.

– Нет, – улыбнулась Таисия. – Это только его пролог.

–И пусть весь мир подождёт…

–

– Таисия, – Рапунцель подтолкнула подругу локтем, – ты же понимаешь, да? Мы почти дома. По-настоящему. Я не про дворец, а про нас.

– Ага, – кивнула Таисия, наклоняясь ближе к огню. – Только теперь этот "дом" уже не сказка. Он наш. Мы не сбежали, не были спасены – мы сами построили путь.

– С трудом, с лягушками, с феей, которая сыплет сарказмом как специями…

– …и с принцами, которые моют полы, – усмехнулась Берта, входя с подносом. – Кто бы мог подумать, что счастье пахнет выпечкой и воском для полов?

Кот, лежавший на спинке кресла, глянул исподлобья.

– Пахнет? Это вы ещё в чулане не были. Там дух мужественного поражения.

– Не ревнуй, – Рапунцель почесала его за ухом. – Ты у нас единственный, кто может мурчать и одновременно цитировать древние заклинания.

– Потому что я – само совершенство, – буркнул кот, но хвост при этом вильнул довольной дугой.

– Девочки, – сказала Золушка, подходя к окну, – а ведь это первая ночь за долгое время, когда никто не стучит в дверь с криками «девы, спасайтесь!», не зовёт на дуэль, не требует волшебное сердце или медаль за победу.

– Знаешь, что это значит? – Таисия улыбнулась.

– Что?

– Что можно наконец выспаться.

Они переглянулись и рассмеялись. Хохот раскатился по комнатам, заглушая ветер, который всё ещё пытался шептать у занавесок. Но теперь его никто не боялся. Он больше не пугал – он был просто частью их дома.

А в коридоре, под лестницей, один из принцев шептал другому:

– Думаешь, у нас есть шанс?

– Если мы справимся с очередным заданием Артавазы – может быть. Хотя… с её фразой "а теперь принесите мне зелье №13 и не перепутайте с №14" – я уже не уверен.

В темноте рядом зашуршала фигура. Кот.

– Парни, – лениво проговорил он. – Совет от бывшего сердечного советника: не забывайте, чьё это королевство. Тут даже подушки знают, кто главная.

– Таисия?

– Все трое. И да, та подушка у дивана с вышитым единорогом действительно шипит на незваных.

–

Ночь укрыла дворец. Где-то скрипели магические механизмы, что-то тихо колдовало в библиотеке, а в пруду одна из лягушек пыталась петь баркаролу. Но всё это уже не пугало. Это был их дом. Их странная, волшебная, шумная жизнь, полная любви, иронии, гнева фей и кота с характером.

Где-то рядом – всё ещё притаившийся враг. Но это будет потом. А сейчас… пусть весь мир подождёт.

Глава 16.

Глава 16.

«Трон, туфли и хвост»

Смешно, как иногда жизнь делает витки. То ты ловишь в подворотне воришку, мечтающего о карете с позолоченными колёсами, а то уже стоишь в зале дворца, щурясь от сияния люстр, и в кармане у тебя записка: «Трон отдан не тому. Молчи».

Я Кот. Да-да, тот самый. В Сапогах, с характером, хвостом и чуть завышенным чувством справедливости. А ещё – с братом. Младшим. Он с детства блистал – жеманные манеры, шелка, духи, маникюр, зеркала. Мой брат – метросексуальный принц, и, наверное, единственный, кто мог посреди осады спросить у врагов:– У вас есть где побриться?

Сначала я думал, он просто растёт… ну… изысканным. Мама говорила: «Пусть будет, кому пример подать, как ухаживать за собой». А отец хмыкал, но позволял. А потом – зеркало. Сначала одно, потом шесть, потом целая комната. Он стал жить в отражениях.

Меня это бесило. Не то чтобы я хотел трон. Я хотел дела. Я ловил шпионов, вскрывал заговоры, разбирался с налогами, когда советники слишком много пили. Я стал для отца правой рукой. Но при этом – всегда в тени. Потому что младший был на виду. Красивый. Громкий. Правильный. Он сам себя называл «будущим брендом монархии».

И тут, однажды, я шёл по галерее – а родители говорили в библиотеке. Дверь была приоткрыта. Я не подслушивал. Честно. Просто… услышал:

– …мы не можем оставить трон Нему. Он не любит никого. Даже нас. Только отражение своё.– Ты думаешь, Кот сможет?..– Он уже всё тянет на себе. Пусть думает, что мы не видим – но мы видим.

И я ушёл. На цыпочках. А потом – в сапоги, в путь. Прятал в себе злость, боль, чувство вины. Родители не сказали. Не отдали трон. Просто втайне подписали бумаги. Но я же их сын. Я знал.

И я сбежал. Словно трус. А может – чтобы не стать таким, как брат. Или чтобы, наконец, найти смысл, а не просто роль.

А потом появилась Она. Маленькая, но с характером. Не лепная кукла, не жеманная принцесса. Настоящая. В грязных башмачках и с глазами, в которых был огонь. Дюймовочка. Моя Дюймовочка.

И я понял: ни один трон не стоит того, чтобы терять себя. Ни одно зеркало не заменит взгляд, в котором ты – герой. Не ради внешности. А ради сути.

Конечно, я ещё долго прикидывался просто спутником. Проверял её. Дразнил. Она – меня. Но в какой-то момент понял: всё, капкан. Сам влюбился. Безнадёжно. До хвоста.

–«Сапоги, братец и зеркало в душе»

Иногда мне кажется, что мой брат не родился – он вышел на свет, как с обложки модного журнала. Сразу с укладкой, идеальной кожей и выражением лица «где мой персональный визажист?». Он даже плакал красиво – без соплей, с влажными ресницами и губами бантиком. Когда-то я пытался ему завидовать. Честно. А потом перестал.

Он всегда был артистом. Ловко играл на публику, знал, что сказать, как повернуть голову, чтобы блеснул браслет на запястье. Его любили фрейлины, стилисты и торговцы зеркалами. Но чем дальше – тем меньше он видел людей, и тем больше – себя. Один раз он признался мне:

– Знаешь, брат, я, пожалуй, люблю только одного человека…– О, неужели? – прищурился я.– Себя. – он не моргнул.– Великолепный выбор. Ты всегда под рукой.

Он не смеялся. Он был серьёзен.

Я пытался с ним говорить – про страну, про ответственность. Он слушал, кивал, а потом спрашивал: – А как ты думаешь, мне больше идёт сапфир или изумруд? Под мои глаза.

И вот в этом моменте я понял: он не просто поверхностен. Он теряется. Он боится глубины, как кот воды. Он держится за внешнее, чтобы не заглядывать в собственную пустоту. Возможно, он не плохой. Просто – очень одинокий. Даже со всем зеркальным залом.

А я?.. Я был рядом. Тенью. Советником. Тем, кто спасал лицо династии, пока он мыл своё. Родители пытались не замечать. Долго. А потом начали понимать. Мать плакала. Отец молчал. А я… ушёл.

И оказался в компании прекрасных, сумасшедших девушек, которые, похоже, родились, чтобы перевернуть мир. Сначала я думал, что это будет приключение – весёлое, лёгкое, с романтикой и хрустом пудры. А потом встретил Её.

Дюймовочка. Маленькая. Строптивая. Хитрая. Свободная. Когда я впервые увидел её, она спорила с каким-то великаном. Не испуганно, нет. А так, будто это просто глупый сосед, который вытаптывает её клумбу.

– Ты не имеешь права совать нос в мои дела, – говорила она. – И вообще, иди мой ноги, от тебя пахнет болотом!

Я был в восхищении.И, честно сказать, немного влюбился уже тогда.

Я присоединился к ней – сперва как наблюдатель. Потом – как участник. А потом понял: если она улыбнётся мне по-настоящему, я брошу трон, род, доспехи, тайные приказы – всё. Просто чтобы идти рядом.

–«Пушистая политика и запах гиацинтов»

В тот день я впервые не захотел возвращаться во дворец.Не потому что боялся – я давно научился не бояться.А потому что впервые почувствовал себя живым.

Они, эти девочки, были как ветер. Сладкий, шумный, непредсказуемый. Рапунцель – с глазами шторма, Золушка – с ножами в голосе и хрустальной иронией, а Дюймовочка… Она – как запах гиацинтов, за которым хочется идти, не спрашивая, куда ведёт.

Они дружили. Не потому что так было надо, а потому что выбрали друг друга. И именно этим восхищали. Они спорили, ссорились, но всегда были вместе, как кошки, которые дерутся только с теми, кого любят.

А потом случилось то, что я называю "моментом тишины". Я сидел на крыше, смотрел на лагерь – они как раз что-то строили, ругались, смеялись. А я подумал:

«Хочу здесь остаться. Не рядом с троном. Рядом с ними.»

Именно в этот вечер я узнал от старого советника, который тайно прибыл с донесением, что родители… переписали документы. Мой брат – больше не наследник.Они увидели, что он стал заложником зеркала, что он не поведёт народ – он поведёт себя на фотосессию.Они сделали выбор.

А я… Я никому не сказал.Потому что знал: трон меня не интересует.

– Ты когда-нибудь думал стать королём? – спросила меня Дюймовочка тем же вечером, когда мы вдвоём пекли хлеб.– Я? Нет. Разве что королём пирогов. – я подмигнул. – Уж больно у меня лапы быстрые.– Жаль. У тебя взгляд ответственный.– А у тебя взгляд… такой, от которого хочется забыть, что у меня есть трон.

Она замерла. И тут же шлёпнула меня тестом по носу.

– Не увиливай! Мешай!

И знаете что?

Я был счастлив.

–«И всё-таки я был не один»

Иногда мне кажется, что я родился не в той семье.Все у нас слишком серьёзные: трон, династия, история рода. Даже когда ел суп, отец смотрел на меня так, будто я должен делать это с достоинством монарха.

А я просто хотел есть. И мурлыкать.

Когда я ушёл – официально в странствия, неофициально в поисках себя – никто не остановил меня.Брат, конечно, сделал великодушный жест и подмигнул в зеркало. Мол, «ну ты там береги усы и репутацию, старина».

Он был идеальным наследником… для витрины. Для праздников.Но не для жизни.

А я – наоборот. Живой, порой неотёсанный, с острыми когтями и… очень, очень мягким сердцем, которое я прятал за шутками. Пока одна гиацинтовая фея с маленькими ручками и упрямым взглядом не заметила это сердце и не сказала:

– Ты умеешь обнимать мир. Просто боишься, что он тебя укусит.

Вот тогда я понял – я больше не один.

Но…

У всех хороших сказок есть тень. И я чувствую – она приближается. Потому что он, мой брат, не смирился. Он ближе, чем кажется.Я слышал о таинственном караване, роскошных шатрах, о зеркальных шлемах и запахе духов, который остаётся в воздухе, как обещание беды.

Он едет. С камеями, свитой и самым опасным оружием – уверенностью в собственной неотразимости.

И если он решит, что моя гиацинтовая Дюймовочка – подходящий аксессуар к его образу…Что ж.

Я не дворянин. Я кот. Я драться умею.