Текст книги "Таисия-Дюймовочка спешит на помощь (СИ)"

Автор книги: Людмила Вовченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 21.

Глава 21

Ночь уходила, унося с собой последние отголоски дневного гама, криков и топота… Но новая жизнь на восстановленных землях только начиналась.

Рассвет разливался перламутровым золотом по небесам, цепляясь за кованые арки, за тонкие острые шпили некогда величественного дворца, который теперь… был похож на старую, запущенную театральную декорацию. Развалины, от которых пахло мхом, печкой, забытым временем. Но и в этом был свой особый шарм.

Ника стояла на полусгнившем балконе, обвитом диким плющом, и смотрела на вычищенный внутренний двор, где бурлила жизнь.

– Чаю будешь? – раздался за спиной ленивый голос Кота.

Ника обернулась. Он был всё тем же – полу-человек, полу-обаяние, с небрежно завязанным платком на шее и кружкой в руке. Ужасно неуловимая смесь парфюма и чабреца сопровождала его всегда.

– Уже пятый раз за утро, – усмехнулась она. – Ты не путаешь чай с тактикой обольщения?

– А почему бы и нет? Некоторые так всю жизнь замуж выходят, – фыркнул он, присаживаясь на перила. – Ты только посмотри, как они стараются.

Во дворе двое женихов, пыхтя и перемазанные в грязи, пытались перетащить очередную глыбу старого фонтана, чтобы «подключить красоту». Метросексуал в этот момент яростно махал руками, стоя в свежевыстиранной рубашке, которую уже заляпал известкой. Он умудрился застрять каблуком в сырой земле, отчаянно взывая к Таисии о помощи. Та лишь закатила глаза и ушла вглубь сада, где всё расцветало под её пальцами.

– Бедняга, – пробормотала Ника. – Он ведь старается.

– Старается? – Кот фыркнул. – Он мешает. Причём феерично. Лично я получил эстетическое удовольствие от того, как он уронил табуретку на собственную ногу. А ты?

– Ну... немного, – призналась она, и оба рассмеялись.

Тем временем в главном зале будущего дворца, освещённом светлячками и тёплым светом кристаллов, Рапунцель, Золушка и Таисия обсуждали заварку, мужчин и судьбы мира. Девушки были уставшие, но счастливые.

– Так ты… всё-таки решила дать ему шанс? – Рапунцель подлила себе ромашкового.

– Ну, он почти не разрушил теплицу, – пожала плечами Золушка. – И… он принёс мне брошку. С дерева. Вырезал сам. Очень криво, но мило.

– Это уже любовь, – поддакнула Таисия, приподнимая чашку.

– Слышите, как они там мучаются? – Рапунцель склонила голову к открытому окну.

Снаружи кто-то снова громко выругался. Метросексуал. По всей видимости, снова оступился на мокром камне.

– Это звучит как музыка, – вздохнула Таисия. – Но я всё равно не выйду за него замуж.

Все трое рассмеялись.

А под покровом ночи, когда герои вымотались и ушли по комнатам отдыхать, по дворцу зашуршали лапки, зацокали копытца и затрепетали тени.

Домовые с грозным видом вытирали пыль с люстр, недовольно бухтели по поводу «человеческой беспомощности». Садовник-нечисть ворчал на каждое неровно подрезанное дерево, а русалочка мыла окна, залив их песней, от которой стекло само становилось прозрачным.

Когда утром Ника вышла в зал, всё сияло. Метросексуал, вошедший следом, застыл на месте:

– Это всё я? – спросил он, потрясённый.

Кот, сидящий в углу на подоконнике, громко фыркнул:

– Конечно, ты. Даже ночью не даёшь покоя. Шум такой поднял своим храпом, что вся нечисть проснулась и решила закончить за тебя. Чтобы ты хоть раз увидел, как выглядит результат.

Метросексуал нахмурился. А Ника… впервые посмотрела на Кота иначе.

Он стоял, прислонившись к колонне, уже в человеческом облике – высокий, худощавый, с дьявольски правильными чертами лица. Волосы цвета тумана, глаза – насыщенно-золотые, и это был он. Старший брат. Но не такой, как младший. Этот был… колючий, острый, как нож, и с добрым безумием во взгляде.

– Как вы умудрились быть похожими и такими разными? – вырвалось у неё.

– У нас разное воспитание. Я – любимец судьбы, а он – любимец зеркала.

Ника засмеялась. Она ещё не знала, к чему всё это приведёт. Но в воздухе уже звенело электричество. Что-то начиналось.

– Ну и как тебе? – Кот чуть склонил голову, заглядывая Нике в лицо.

– Хм?

– Мой образ, конечно, – усмехнулся он и повернулся к ней в профиль, давая возможность рассмотреть себя полностью. Серый камзол с высоко подбитым воротом, лёгкие сапоги на тонкой подошве, серебряные застёжки в виде когтей, длинные волосы, собранные в высокий хвост, но с выбившимися прядями, будто он только что выпрыгнул с карниза. Похож на брата? Несомненно. Но иное выражение лица – живое, озорное, полное скрытых пружин и внутреннего коварства. Если младший был светом, то этот – тенью, способной при желании закрыть всё небо, но предпочитающей отбрасывать солнечные зайчики по стенам.

– Он как будто скульптура, – сказала Ника. – Стройный, идеальный, немного задумчивый, весь из света. А ты… ты как ветер. Быстрый, неуловимый. У тебя глаза живые. Очень живые. Опасные.

– Мне нравится, когда меня боятся, – признался он, не шутя.

Ника замерла на секунду, глядя в эти золотые глаза, а потом рассмеялась:

– А мне – когда уважают.

– Уважение скучно. Страх искренен.

– Тогда ты, наверное, совсем не умеешь любить.

Он шагнул ближе, не сводя с неё взгляда:

– Умею. Но по-своему.

Он замолчал, заглядывая ей в лицо. Не слишком близко – ровно настолько, чтобы она почувствовала, как пахнет его кожа – лесом, дымом и росой.

День шёл своим чередом. Поселение разрасталось. Новые стены уже поднимались по эскизам Таисии и Сайриэля, от ангелов пошли чёткие схемы защиты, алтарей и родовых печатей. Гномы включились в разработку шахт, а оборотни помогали расчищать подземные тоннели.

Быт медленно, но верно входил в силу.

Ника с утра до вечера успевала везде: улаживала спор между дриадой и кочевым кузнецом, принимала пленных, оформляла записи, расставляла приоритеты. Иногда – сама не веря, что стала хозяйкой.

В её покоях всё ещё царил бардак, но в сердце поселилось странное спокойствие. И… одиночество. Её жизнь больше не принадлежала ей одной. Её дом – уже не дом, а крепость. Её имя – не просто имя, а знамя.

– Ты загрустила, – заметил Кот, появившись как всегда бесшумно.

– Я вспоминаю, как всё начиналось, – ответила Ника. – Когда я была никем. И всё казалось простым. А теперь – всё на моих плечах. Эти люди… они верят. А я сама себе уже не верю.

Он подошёл ближе, сел рядом, облокотился локтем на колено и взглянул на неё снизу вверх:

– Хочешь – сбежим?

– Что?

– Ну, представь. Мы с тобой. Укрытие в горах. Лёгкая сумка, пару артефактов, ты в плаще, я в сапогах. Периодически ты пытаешься меня убить за слишком острые шутки. Периодически – я спасаю тебя от демонов и принцев. Не дом, но приключение.

Ника не удержалась и улыбнулась:

– Ты шутишь?

– Я живу так, – он пожал плечами. – Но ты уже другая. Ты не сбежишь. Ты здесь. Ты стала… Родом.

Ника замолчала. А потом вдруг спросила:

– А как ты думаешь, кто бы из нас стал главой, если бы вы с братом остались рядом?

Он усмехнулся, но на этот раз – печально:

– Он стал бы светом. Я – тенью при нём. И это было бы хорошо. Только ему это не нужно. А тебе… ты – не про свет и не про тень. Ты – про тепло. Ты греешь. И в этом твоя сила.

Позже, в вечернем зале, где зажигались лампы, играла флейта, а ангелы напевали на незнакомом языке старинные строевые гимны, Ника стояла в центре и смотрела на всех, кто собрался: Рапунцель, метросексуала, Таисию, дриад, гномов, оборотней, даже домовых – все, кто выбрал остаться.

Она подняла чашу с вином:

– За дом, который мы строим. И за то, что каждый из нас – его камень.

– И за тебя, – добавил кто-то.

– За Род, – подхватили другие.

И в этот момент Ника поняла: её одиночество ушло. Осталась только ответственность… и огромная, незримая любовь ко всем этим странным, разным, порой упрямым существам, которые сделали её жизнь настоящей.

Глава 22.

Глава 22.

Солнце лениво выползало из-за туманных холмов, и золотистый свет струился сквозь изумрудные листья, разливаясь по залитому росой поселению. Земли, некогда пустынные, начинали оживать. Природа словно вздохнула с облегчением, принимая новую Хозяйку. Над мягкими холмами клубились лёгкие туманы, а в утренней дымке возвышались контуры обновлённого дворца – не роскошного замка, но уютного, продуманного до мелочей здания, словно сотканного из дерева, светлого камня и волшебства.

Перед входом, прямо у веранды, где ещё вчера была куча строительного хлама, сегодня благоухал цветущий сад – дриады потрудились на славу. Цветы – тёплых розовых, небесных и янтарных оттенков – стелились по живым изгородям, будто украшая пространство для важного действа.

– Ну и кто это всё вчера вечером убирать обещал? – фыркнула Рапунцель, вытряхивая сандалию из кучи древесной стружки.

– Метросексуал, – хором сказали три голоса: Золушка, Таисия и один из ангелов.

Метросексуал, по официальным документам – Тарейн, стоял в углу сада, уткнувшись в список задач. Он был одет в безупречно выглаженную рубашку цвета лунного инея, но с растрёпанными волосами и пятном краски на штанине. Листок в руках дрожал, как его губа.

– Я... я хотел, чтобы всё было идеально, – пробормотал он, глядя на Нику, которая только что появилась на крыльце в своём старом, но невероятно уютном халате из её родного мира. Волосы ещё влажные после купания, кожа сияет, а глаза смеются.

– Идеально было бы, если бы ты не путал ведро с раствором с ведром с розовой краской, – заметил Кот, сидящий на перилах в привычном зверином облике. – Кто теперь отмоет стену в кабинете?

Он спрыгнул на землю, сделал пару грациозных шагов – и вуаля! Перед всеми предстал молодой мужчина с роскошными чёрными волосами, собранными в низкий хвост, с пронзительно-зелёными глазами, в которых играли лукавые искры. Похож на брата? Да. Но в отличие от младшего, был собранным, ухоженным... и опасно красивым.

Ника замерла, её взгляд скользнул от идеально выглаженного воротника до безупречно подтянутой талии, и она едва не споткнулась на лестнице. Кот подхватил её за талию и, не упуская случая, прошептал у самого уха:

– Осторожнее, хозяйка. А то ещё решишь упасть в мои объятия. Официально.

Рядом Таисия едва сдержала смешок, а Рапунцель шепнула Золушке:

– Он только вышел из формы кота, а уже флиртует, как вельможа с приёма.

– А наш бедный метросексуал вон как губу закусил. Жалко мальчика, – хихикнула Золушка.

Тарейн действительно выглядел, словно его только что ударили аурой ревности. Он сделал шаг к Нике, открыл рот... и в этот момент кто-то из дриад с криком: «Нееееет, не наступай!» – бросился спасать лужайку, на которую он собирался встать в грязной обуви.

–

– Мы серьёзно собираемся устраивать бал? – спросил ангел Сайриэль, перебирая списки приглашённых.

– Это не бал, это демонстрация стабильности. – Ника налила себе чашку ароматного травяного чая и кивнула девочкам, сидящим вокруг стола. – Нужно показать, что у нас мир, порядок и перспективы. Это, между прочим, нам потом поможет с оформлением кланов.

– А платье ты уже выбрала? – в разговор ловко влез Кот, присаживаясь к Нике. Он поднёс к губам чашку и, слегка нахмурившись, выплюнул содержимое обратно. – Это чай?! Где кровь дракона, перец и цикорий?

– Тут нет кухни для психов, – невозмутимо бросила Таисия. – Только для женщин, дриад и одного ангела, который умеет готовить.

– Не забудь: одного ангела, который не травит нас каждое утро странными экспериментами, – уточнил Сайриэль, кивая на своего брата.

– Я стараюсь, между прочим, – оскорблённо прошипел тот. – Вчера был суп-перевёртыш!

– Это был холодный кисель из мха! – возмутилась Рапунцель.

Все разом рассмеялись.

–

Позже, когда рассвет полностью уступил место утру, прибежал садовник – некрупный дух земли, похожий на гнома, но со скрученными в пружины усами.

– Мы закончили с восточной оранжереей, – бодро отрапортовал он. – Но… вам пришло магическое письмо.

Письмо вспыхнуло золотыми искрами прямо над столом и медленно опустилось в руки Ники. Она развернула пергамент и вслух прочитала:

«Хозяйке земли, спасшей многих. Вас приглашают на союзный приём, где будет представлена новая структура земель магов. Среди приглашённых – ваши бывшие пленники. Один из них, оборотень-лис по имени Аррэй, шлёт личный поклон и интересуется: “Ваш кавалер определился или ещё есть шанс на танец?”»

– Вот зараза, – буркнул Кот.

– Ты о письме? – спросила Таисия.

– Я о лисе.

– А я вот о кавалере, – вставила Ника и с вызовом посмотрела на метросексуала. – Потому что у меня его нет. И никогда не было. И не будет.

Тарейн побледнел, губы его дрогнули, он хотел было что-то сказать, но Ника резко встала.

– И вообще, мне некогда сейчас устраивать спектакли. Кот, пошли. У нас есть целое крыло, которое ты ещё не обустроил. Давай посмотрим, где можно сделать библиотеку.

Кот с самым довольным видом подхватил её под руку и, оглянувшись на Тарейна, довольно мурлыкнул:

– Пойдём, Хозяйка. Покажу тебе те полки, которые лучше всего скрипят… от удовольствия.

Крыло, выбранное под библиотеку, когда-то было заросшим крыльцом древнего храма, построенного до падения прежней цивилизации. Камни ещё хранили отголоски старой магии, которая отзывалась едва ощутимыми колебаниями в воздухе. Сама постройка, как и многие в этих землях, напоминала о забытых временах, когда магия жила в каждом камне.

Ника остановилась у входа и провела ладонью по покрытому мхом косяку двери. Камень под её рукой задрожал, словно узнал прикосновение хозяйки. Вздох, почти живой, прошёл по стенам.

– Что-то шевельнулось, – тихо произнёс Кот, снова в человеческом обличии, и взял Нику за плечо. – Ты чувствуешь?

– Оно не опасно. Оно ждало. – Она шагнула внутрь.

Пыль под ногами завихрилась, но не осела на неё. Внутри было холодно, и всё же – уютно. Эхо шагов звучало как отголоски прошлого, будто стены вспоминали другие дни, других людей.

Они остановились посреди просторного зала, где в стенах были углубления – старые полки, закопчённые и полупустые. Столб света пробивался через прореху в крыше, освещая место, идеально подходящее для центрального зала библиотеки.

– Здесь будет сердце. Центр знаний, – сказала Ника. – Мы соберём всё: книги, артефакты, воспоминания... и начнём переписывать хроники. Своими руками. Для тех, кто придёт после.

– А ты уверена, что мы не разбудим чего-то, когда начнём копаться в этих камнях? – Кот шагнул ближе к ней, и его рука скользнула вдоль её спины. – Здесь чувствуется... старая сила. Как в местах, где заключены клятвы.

Ника повернулась к нему. Их лица были почти рядом.

– Мы всё равно уже её разбудили. А теперь она – часть нас.

В этот момент раздался громкий хлопок, и с глухим проклятием в зал ввалился Тарейн, обмахивая лицо полотенцем – он явно бежал через весь дворец.

– Вас... всюду ищут! Срочный визит! Представитель нечисти. Прямо из болота. И... с подарком.

– Из болота? – одновременно спросили Кот и Ника.

–

Во дворе, у самого входа, стояло нечто. Это нечто, обмотанное водорослями, слегка светилось в солнечном свете и источало неописуемо насыщенный аромат болотного чая, сушёного мха и чего-то невообразимо… рыбного. Существо было высоким, с множеством крохотных глаз, огромными ступнями и руками, похожими на перепончатые венчики.

– Приветствую, – глухо пророкотал он, поклонившись и едва не проломив клумбу. – Меня зовут Т’Грул. Прибыл по поручению Совета Нечистых Земель. Мы… мы признали ваше право на эти земли. Принимаем пакт сотрудничества.

Он протянул корзину. Ника аккуратно взяла её – и слегка вздрогнула: внутри шевелилось. Осторожно приподняв ткань, она обнаружила… щенка. Или нет? Это был шарик шерсти с крошечными крылышками, рогами и... хвостом, на конце которого был листик.

– Это… это дитя болота? – осторожно уточнила она.

– Наш дар, – гордо заявил Т’Грул. – Болотно-драконий знакомец. Примет только того, кто владеет силой, но не забывает улыбаться.

Знакомец зевнул, чихнул, и из ноздрей вылетели бабочки.

– Это будет весело, – прошептал Кот с плохо скрываемым ужасом.

–

Позже, когда солнце клонилось к закату, вся главная команда собралась в тёплой беседке. Рядом дремал пушистый болотный малыш, на крыше сидела кошка, а в воздухе витал запах выпечки и трав.

– Я всё ещё не понимаю, как ты собираешься справиться с балом, гостями, нечистью и этими… крылатыми соплями, – проворчала Рапунцель, указывая на дракончика.

– Я не собираюсь справляться одна, – усмехнулась Ника. – Мы строим род. Это не сказка про Золушку. Это жизнь. Со всеми её... особенностями.

– И с мужчинами, – добавил Кот, глядя на неё испытующе.

– С мужчинами – да, – спокойно подтвердила Ника. – Но только с теми, кто готов быть рядом

Тишина после слов Ники была тёплой, почти ласковой. Даже упрямый вечерний ветер притих, будто слушал.

Тарейн молчал. Глаза его сверкали странной смесью уважения, боли… и смирения. Он смотрел на неё не как на женщину, которую хотел покорить, а как на равную. Или, быть может, как на нечто большее.

– Буду рядом, – только и сказал он, и в голосе его больше не было ни флирта, ни бравады. Чистое, честное обещание.

– Ты уже рядом, – улыбнулась Ника. – Просто перестань мешать, ладно?

Где-то на крыше захлопали ставни – Кот в облике человека (опять без рубашки, как заметила мимоходом Ника, хотя жара уже спала) пытался справиться с навесом и чуть не свалился в розовые кусты. Снизу донеслось хмыканье Лариссы:

– Метросексуал падает с неба – вторая часть. Дюже романтично.

– Не трогай его, – рассмеялась Рапунцель, отряхивая юбку. – Он старался. Правда. Просто у него руки не оттуда.

Кот, при этом балансируя на карнизе, воскликнул:

– Я слышу вас, девочки! И, между прочим, именно мои не оттуда руки спасли вашу кухню от грибной катастрофы!

– Они спасли только гриб, – отозвалась Золушка. – А всё остальное – сожгли.

Ника, присев на перила, с улыбкой наблюдала за этой милой перепалкой. Сердце её было спокойно. Впервые за долгое время.

Рядом притих драконёнок, свернувшись клубочком у её ног. Из глубины сада показался садовник – мохнатый и важный, с каким-то снопом розмарина в лапах, за которым скакал домовёнок с флягой и бумагой – судя по всему, смета на обновление фонтана.

– Мать Рода, – склонился он перед ней чуть театрально. – Мы на всё готовы. Даже устроить банкет. Если вы… не возражаете против супа из крапивы и вина, которое вчера кто-то забыл закрыть.

– Вино подойдёт, – усмехнулась Ника. – Главное – компания.

Слева от неё кто-то протянул тёплую чашку. Кот. Без рубашки, конечно. Он сел рядом, не прикасаясь, но ощущаясь всем телом. В глазах у него была лукавинка.

– А я ведь тоже готов быть рядом. И сверху. И снизу. Как прикажешь.

Ника повернулась к нему, прищурилась:

– Ты всегда так быстро лезешь под одеяло?

– Я кот. Мы всегда ищем самое мягкое и тёплое место.

Она рассмеялась. По-настоящему. Долго. А потом, всё ещё смеясь, уткнулась лбом ему в плечо.

– Спасибо, – выдохнула она. – За то, что не даёшь мне сойти с ума.

– Да ну, – буркнул он, но глаза его светились. – Я просто жду, когда ты всё-таки станешь моей.

– Угу. Удачи тебе с этим, – фыркнула она, отстраняясь. – Но... можешь попытаться.

Он расплылся в хищной ухмылке:

– Вызов принят.

А в небе над их долиной, как будто отвечая на этот тихий вызов, вспыхнула первая звезда.

Глава 23.

Глава 23.

Ветер в этот вечер был тёплым и пах цветущими травами. С высоких башен нового дома Таисии открывался вид на земли, когда-то дикие и опасные, а теперь – укрощённые, обжитые, защищённые. На каменных дорожках играли дети: оборотни, люди, эльфы, даже один маленький дроу с редкими белыми кудряшками. Мир. Наконец-то – мир.

Таисия стояла на балконе, держа в руках кубок с пряным фруктовым вином, и смотрела вдаль. За её спиной мелькнула тень, и мягкий голос пробормотал:

– Опять стоишь, как скульптура. Или ты просто ждёшь, когда я снова тебя обниму?

Она не обернулась. Уже знала: это он. Он всегда подходил тихо, но его присутствие чувствовалось всем телом – не как опасность, а как уверенность. Как родная стихия, к которой уже приросла.

Кот в сапогах – ныне в человеческом облике, высокий, с пепельными волосами и острым взглядом, похожий на брата, но неуловимо другой – склонился над её плечом. На нём был простой чёрный камзол, но он умудрялся выглядеть так, будто вышел из баллады: благородный, чуть хищный и абсолютно уверенный в себе.

– Сегодня всё тихо, – сказала Таисия. – Ни угроз, ни тревог. Просто вечер.

– Ты недооцениваешь, как трудно добиться "просто вечера", – заметил он, касаясь губами её виска. – Особенно с такой женщиной, как ты, которая каждый миг готова подорваться и спасти мир.

– Мир спасён, – вздохнула она. – А теперь мне, кажется, нужно научиться его… просто жить.

Он засмеялся мягко, обнимая её. И впервые она не вздрогнула от близости. Напротив – коснулась его пальцев, переплела их со своими. Ответила.

Утром в трапезной царила суматоха – не военная, а праздничная. Прибыла весть: сразу несколько спасённых ими душ вступили в союзы, открыли лавки, завели семьи. Ника отправила письмо с приглашением на свадьбу, Элориан приложил редкий цветок – магический знак признательности. Два ангела прислали весточку: они открыли свою Стражу Перехода и благословили Таисию на покой, который она, конечно, игнорировала.

– Письмо из столицы, – проворчал гном-староста. – Говорят, род Таисии признан и включён в Совет.

– А у нас бал, – объявила фея-кухарка, кружась. – Первый бал, хозяйка! Хозяйка, платье-то уже выбрали?

– У неё нет времени на платья, – язвительно пробурчал метросексуал, закинув ногу на ногу и откинувшись в кресле. – Она же теперь дипломат, хозяйка, спасительница и возлюбленная какого-то бархатно-ушастого монстра. Ну-ну…

– Завидуешь, – донёсся ленивый голос Кота.

– Конечно, – не моргнув, ответил тот. – Мне бы тоже уши, когти и такую хозяйку. Но, увы, мне – зеркало. Золотое, с даром показывать самого прекрасного в округе. Себя, разумеется.

– Подарим тебе его на прощание, – фыркнула Таисия. – Ты ведь собирался в путь? Там, может, встретишь кого-то, кто полюбит тебя… хотя бы чуть меньше, чем ты сам.

– Больно, – улыбнулся он, подмигивая. – Но справедливо.

Бал был тёплым, весёлым и немного безумным. Нечисть пришла в лучших нарядах, оборотни устроили танец превращений, а дракон, принявший форму юноши, прилетел с высоты и чуть не разнёс крышу. Но никто не спорил: Таисия собрала невозможное – народ, которому было где жить, и за кого бороться.

А она – в простом, но изящном платье цвета лунной тени – сидела в тени сада, рядом с ним. С тем, кто выбрал быть не просто защитником, а… её.

– Ты всё ещё боишься назвать это вслух? – спросил он, не глядя.

– Нет, – тихо ответила она. – Я просто не хочу, чтобы это кончилось.

Он повернул к ней лицо – похожее на брата, но с насмешливыми морщинками у глаз и линией губ, будто созданной для дерзких фраз и поцелуев.

– Тогда не заканчивай. Просто… начни. Быть со мной. Здесь.

Лунный свет падал на сад, словно серебряная пыль. Цветы распускались в полночный час, и в воздухе витал аромат жасмина, фиалок и чего-то волшебного, трудно уловимого.

Таисия стояла у мраморной арки, увитой плетущимися розами, смотрела на фонтан, где отражались звёзды. Сегодня был праздник – не официальный, не объявленный, но почувствовавшийся всеми, кто был в этом новом мире. Мир, который стал её. Их.

К ней тихо подошёл он – в облике мужчины. Всё тот же хитрый прищур, мягкая полуулыбка, длинные белые волосы, перевитые тёмной лентой, и глаза цвета янтаря. Но сегодня его взгляд был не игривым – серьёзным, будто сам воздух вокруг него умолк.

– Прячешься от гостей? – спросил Кот, наклонив голову, глядя на неё. – Или ждёшь меня?

– Знала, что ты найдёшь, – прошептала Таисия. – Даже если сбегу в самый дальний угол сада.

Он приблизился, обвёл взглядом её платье – простое, светлое, словно сотканное из лунного света. И тихо, едва касаясь, взял её за руки.

– Ты построила дом. Не замок, не трон. Дом. Для всех нас. И я… я хочу быть его частью. Как мужчина. Без масок.

Он мягко поцеловал её ладонь. Таисия посмотрела на него – в этих глазах была вся дорога, которую они прошли.

– А ты не боишься, что я тебя приручу?

– Поздно, – усмехнулся он. – Я уже сижу у твоих ног. И горжусь этим.

Она рассмеялась. Не громко, а тихо, почти шёпотом. Но в этом смехе было всё: и прощание со страхами, и принятие новой жизни, и любовь.

–

Тем временем в зале приёмов метросексуал нервно поправлял манжеты. Его плащ был вышит павлиньими перьями, сапоги сверкали, а глаза… глаза выдавали негодование.

– Они в саду, – буркнул он слуге, глядя в зеркало. – Конечно же. Романтика. Кто вообще придумал устраивать свадьбы без центра внимания? Без меня?

Слуга кашлянул.

– Вам передали это, милорд, – он подал изящную коробку.

– Что ещё за… – Но когда открыл, в коробке оказалось зеркало. Волшебное. Оно мигнуло, и в отражении появился… он сам. Но в более ярком облике. Рядом была надпись: «Ты звезда, просто сияй где-то ещё. С любовью, Таисия и все, кого ты утомил».

Мужчина фыркнул… и улыбнулся.

– Ну хоть кто-то понимает мою гениальность. Ладно. Уеду. В путешествие. В модный курорт. Кто знает, может, и найду себе кого-то достойного.

Он щёлкнул пальцами, и его вещи собрались сами. Слуга еле сдерживал смех. Подарок был прощанием – но с добрым подтекстом.

–

Пока в зале звучала музыка, в саду под сенью деревьев появилась Крёстная фея.

– Надо же, – протянула она, хлопая кружевным веером. – Я надеялась прийти на бракосочетание, а попала на послесловие.

– Ты как всегда вовремя, – усмехнулась Таисия.

– Я принесла не платье и не туфельки. А вот это, – фея протянула небольшой кристалл. – Он хранит в себе все твои решения, ошибки, победы и силу. Хочешь – запечатаешь в нём свою историю. Хочешь – забудешь. Но ты заслужила его. Как настоящая Хозяйка своего мира.

– А если я захочу всё забыть и снова начать с простого?

– Значит, ты уже стала тем, кем должна быть, – фея подмигнула и растворилась в лунном воздухе.

–

На следующий день прошла тихая церемония. Без корон, но с обещаниями. Без толпы, но в присутствии всех, кто стал родными.

Гномы принесли металл с новой шахты, оборотни – охранную руну, ангелы – световые ленты, которыми украсили аллею. А представители некогда спасённых народов отправили магические письма, в которых благодарили и приглашали – кто на свадьбу, кто просто в гости. Одно письмо, особенно изящное, подписала пара с далёких островов: «Вы дали нам шанс. Теперь мы живём. Спасибо».

–

И только Кот задержался в саду подольше. Его лапа – нет, рука – касалась ветки с белыми цветами.

– А ведь я не верил, что сказки бывают. Но одна из них поцеловала меня в нос… и вот.

Он взглянул на Таисию. Она стояла на крыльце, держа в руках символ рода. Её волосы развевались на ветру. Она больше не была гостьей этого мира. Она стала его центром.

И когда она улыбнулась ему, он шагнул к ней, зная: теперь – навсегда.