Текст книги "Наследство для Сюзанны (СИ)"

Автор книги: Людмила Вовченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Людмила Вовченко
Наследство для Сюзанны

Глава 1.

Книги и сны

Сюзанна пахла книгами.

Не духами, не кофе, не жареными булочками из соседнего кафе, а именно книгами – старой бумагой, чернилами, временем. Она работала в маленьком книжном магазине в центре, где скрип половиц был такой же обязательной частью звукового фона, как дыхание. Её жизнь давно не нуждалась в ярких красках: всё, что нужно, было на полках.

Рядом с кассой стоял её любимый стеллаж – «История техники и ремёсел». Клиенты редко туда заглядывали, а она наоборот – пряталась у него, когда хотела тишины. Она знала, как устроен кузнечный горн, когда появилось первое стекло, и сколько соли надо добавить в известковый раствор, чтобы штукатурка легла ровно.

В тридцать шесть лет она не стремилась никому что-либо доказать. Её больше не ждали дома. Родителей давно не было, детей она не родила, а любовь, как выяснилось, случается не с каждой. Но Сюзанна не жаловалась. Ей хватало книг и тишины.

–

В тот день за окном моросил дождь, и магазин почти опустел. Сюзанна сидела у окна, с чашкой чая, в руках – старая, без обложки, книга с выцветшими страницами. Ни автора, ни названия. Просто – старая история. Пахнущая странно: немного пеплом, немного сосной.

Она читала медленно, почти шёпотом.

«И когда душа исчерпывает своё время в одном мире, она ищет то, что откликнется. Там, где зовут – но не словами…»

Сюзанна зевнула. Улыбнулась. И подумала, что если и есть загробная жизнь, то она пахнет вот так – пыльной полкой, запертой ночью лавкой и книгой без имени.

–

Она уснула, не закрыв книгу. Не заметила, как чай остыл.

Когда последний звук реального мира затих, пришла тишина, мягкая, как мех. Затем – ощущение холода, будто кто-то коснулся шеи.

А потом – темнота. Без страха. Просто – провал.

–

Резкий удар. Скрип.

Тело летит. Сюзанна чувствует: воздух бьёт в лицо. А потом – глухой стук, боль в затылке, в груди. И…

тишина.

Но это не сон. Под веками свет. Не электрический – солнечный. Воздух пахнет деревом и… мёдом?

Она резко открыла глаза.

Над ней – деревянный потолок. Шершавый, некрашеный, неровный. Где-то далеко голос:

– Госпожа… вы… вы очнулись?..

Сюзанна попыталась сесть – и тут же зашлась в кашле.

Она чувствовала, что тело не её. Слишком лёгкое. Кости тонкие. Голос другой. Руки молодые, чужие.

«Где я?..» – спросила она. Вслух.

Слуга, пожилой мужчина с густыми бровями, ахнул и схватился за сердце.

– Слава всем звёздам… вы говорите… Значит, не потеряна. Значит, ещё можно… простите, я… – он дрожал, и в его глазах была надежда. И страх.

Сюзанна закрыла глаза.

Её тело было молодым. Очень. Сердце билось быстро, но ровно. И в этом теле, кажется, только что умер кто-то. Совсем недавно.

«Не сон», – подумала она.

И в этот момент – где-то в доме – кто-то тихо прошёл мимо, и с лестницы донеслось:

– Надо было сильнее толкнуть…

Сюзанна открыла глаза. И впервые за долгое время – улыбнулась. Не потому, что было весело. А потому, что знала, что делать дальше.

Глава 2.

Глава 2

Она проснулась второй раз – уже по-настоящему. Без боли, без резкой вспышки, но с тяжестью в груди, как будто всё внутри было чужим. Даже воздух казался другим. Не городским – влажным, зелёным, с запахом дерева, мыла и... сирени?

Осторожно пошевелив пальцами, Сюзанна ощутила шероховатую текстуру простыни. Натуральная ткань. Льняная, вероятно.

Она открыла глаза.

Комната была не похожа ни на одну, в которой ей приходилось бывать. Высокий потолок с деревянными балками. На стенах – тканые панно, у окна – шторы цвета сливок, немного выгоревшие. Всё выглядело... уютно. Скромно, но со вкусом.

На стуле рядом с кроватью спала девушка. Совсем молоденькая. Русые волосы, собранные в небрежный пучок, упали на щёку. На ней был простой, но аккуратный синий сарафан с длинными рукавами, подпоясанный тканевым ремешком.

Сюзанна тихо кашлянула.

Девушка вздрогнула, вскинулась – и, увидев её открытые глаза, мгновенно оказалась на ногах.

– Госпожа! Вы… вы очнулись! Благодарю небо… – её голос дрожал, но в нём звучала неподдельная радость. – Я сейчас… я только… я ни на шаг не отходила, правда!

– Кто ты? – Сюзанна удивилась собственному голосу: молодой, немного хрипловатый, но мягкий.

– Аннет, госпожа. Я служу вам... с тех пор как господин велел. – Она поклонилась. – Он сказал: «Эта девочка будет с моей Сюзанной до самой свадьбы», и я… я осталась.

Сюзанна закрыла глаза. Внутри всё вихрилось. Голова болела, как после затяжной простуды. Но она понемногу собиралась.

Имя совпадает. Её зовут так же.

Отец умер недавно. И это – точно не её тело.

Мир не похож. Ткань, мебель, речь – слишком старинно. Но чисто. И не бедно.

Слуга в прошлой главе… И вот Аннет. Значит, здесь у неё есть место.

– Где я? – наконец спросила она.

Аннет замерла.

– Дома, госпожа. В вашем доме. В поместье Ривенрок. Уже второй день вы лежите без сознания… после падения с лестницы. – Девушка побледнела. – Лили столкнула вас… но, госпожа, я поклясться могу, она… она просто толкнула, а вы… вы не удержались. Она сказала, что вы «перепутали ступеньки», но я была рядом! Я слышала, как они спорили… – её голос срывался. – Простите, я не должна была…

– Стой, – тихо сказала Сюзанна. – Просто скажи, кто эти «они»?

– Ваши… сводные сёстры, госпожа. Лили и Мирт. А госпожа мачеха… она была в гостиной. Она приказала никого к вам не пускать. Но я осталась. И всё это время вас поили, меняли компрессы, я… я никого к вам не подпускала. Даже кухарку. Даже Жанна приходил с письмом – я не отдала!

Сюзанна чуть приподнялась на локтях. Тело протестовало, но слушалось.

Отражения в зеркале не было видно, но по рукам она уже понимала: кожа моложе, упругая. Волосы – рыжеватые пряди упали на плечи. Всё было не так.

Она не просто в другом месте. Она в другой жизни.

И она не хочет возвращаться.

Покой от прошлой жизни был полный. Та, старая, как будто растворилась. Она не чувствовала пустоты. Ни тоски, ни страха. Только странную, тёплую ясность.

И... азарт?

– Аннет, – сказала она медленно. – Расскажи всё. Как умер мой отец. Что здесь происходит. Всё, что знаешь.

Голос Сюзанны прозвучал иначе. Строже. Чётче. И в глазах Аннет что-то дрогнуло – будто она почувствовала: госпожа изменилась.

– Это случилось два дня назад, госпожа… Он вернулся с визита к мастеру стеклодела. Говорил, что будет новое соглашение… что на этом производстве можно подняться… – голос её дрогнул. – А ночью почувствовал себя плохо. Умер к утру. Лекарь сказал: сердце. А госпожа мачеха…

– Да?

– Она сразу вызвала новых слуг. Половину прежних уволила. Сказала, что вы… что вы не в себе. Что вам надо покой. – Она опустила глаза. – Но дом… дом скучает. Все вас любили. Особенно старые люди. И кухня, и прачка. Они говорили, что вы не такая, как ваши сёстры. Тише. Добрей.

Сюзанна смотрела в потолок.

Стекло. Производство. Значит, было. Значит, осталось. А ей двадцать. И формально – она наследница.

Если мачеха не признает её сумасшедшей.

Если она не сломается.

Она не собиралась.

– Я голодна, Аннет. Принеси мне хлеб и воды. Только своей рукой. Никакой кухни.

Аннет кивнула и выбежала.

Сюзанна осталась в комнате. Тело болело, но сознание прояснялось.

Это была не сказка.

И не наказание.

Это был шанс. И она не собиралась его упустить.

Глава 3.

Глава 3

В комнате пахло тёплым хлебом.

Аннет принесла корзинку и кувшин с водой, поставила их на край стола и внимательно наблюдала, как госпожа делает первый глоток.

– Безопасно, – сказала она, словно отвечая на незаданный вопрос. – Я сама пекла и сама набирала из колодца.

Сюзанна кивнула. Улыбнулась.

Она уже почти сидела. Голова всё ещё кружилась, тело было чужим, но разум – холодно и чётко – собирал мозаики.

Две сестры.

Мачеха. Розетт. Богатство. Производство. И визит поверенного.

По закону, она вступала в права наследства, как только достигала двадцати лет – а ей их исполнилось два дня назад. Смерть отца не могла быть случайностью.

Сюзанна задумалась, когда услышала шаги. Тонкие каблуки, стук по полу. Дверь чуть скрипнула – и впустила сладкий аромат ландышей, духов, дорогих и резких. Затем – их.

Первая вошла Розетт.

Высокая, худая, как натянутая струна, с вытянутым лицом и лобом, который казался ещё выше из-за аккуратно зачёсанных назад белокурых волос. Наряд – тёмно-бордовое платье из дорогой ткани, перехваченное серебристым корсетом с камнями. На ней всё кричало: «Власть. Деньги. Я – хозяйка».

За ней шли две дочери.

Старшая – Лилианна – рыжеволосая кукла с глазами, полными холода. Юбка с оборками, шнуровка на корсаже, кольцо с жемчугом. Её взгляд упал на Сюзанну, и уголок рта чуть дёрнулся: то ли разочарование, то ли скука.

Младшая – Миртилла – светленькая, невинная с виду, с длинной челкой и мечтательным выражением. На вид – паинька. Но Сюзанна уловила: именно эта и толкнула. Она была слишком тиха. Слишком мягка – как шелковый мешочек с острыми иголками внутри.

– Ах, дитя моё, – произнесла Розетт с тщательно отрепетированным сочувствием. – Ты всё-таки… пришла в себя. Какая… радость.

Голос у неё был тягучий, как патока. И такой же приторный.

– А ты, милая, и в самом деле чуть не ушла вслед за бедным отцом, – вставила Лилианна. – Мы так переживали. Не так ли, Мирт?

– Очень, – тихо сказала Миртилла. – Аннет нас не пускала.

– И правильно делала, – вмешалась Сюзанна спокойно. – Я не люблю фальшь у своей постели.

Мачеха чуть вздрогнула, но быстро натянула улыбку.

– Ну, теперь ты заговорила – значит, всё в порядке… – Она склонилась к служанке. – Аннет, иди, приготовь комнату для поверенного. Он будет сегодня вечером. Мы обсудим… дела. Формальности, понимаешь.

Аннет поклонилась. Но не ушла сразу. Осталась у двери, слушая.

Розетт подошла ближе, взяла Сюзанну за руку.

– Ты выглядишь такой… хрупкой. Может, тебе стоит принять отвар? Очень полезный, укрепляющий. Наш новый лекарь оставил специально для тебя.

– Нет, спасибо, – ответила Сюзанна. – Меня больше интересует чистая вода. А не чьи-то рецепты.

– Ну-ну… – губы мачехи дрогнули. – Всё равно пришлём. На всякий случай. Отказаться ты всё равно не сможешь, если почувствуешь слабость, верно?

И с этими словами она ушла. За ней – дочери.

Платья шуршали, запах духов оставался в комнате, как след яда.

–

Когда дверь закрылась, Сюзанна опустила голову на подушку.

– Игра началась, – сказала она себе. – Теперь всё всерьёз.

Через минуту вернулась Аннет, бледная, встревоженная.

– Госпожа… – Она замялась. – Я… подслушала. Они велели добавить в отвар сок корня мориэллы. Это… вызывает помутнение. Отклики на свет, речь путается. Действует быстро.

– Значит, хотят показать меня неадекватной, – холодно сказала Сюзанна. – Чтобы получить опекунство. А потом – и всё остальное.

– Но я не дам! – воскликнула Аннет. – Я пролью его. Или разобью. Или скажу, что вы выпили. Всё, что прикажете.

Сюзанна впервые взглянула на неё по-настоящему. Эта девочка – молоденькая, хрупкая, со страхом в глазах – была единственным её щитом сейчас.

Но и мечом, если понадобится.

– Нет, Аннет. Мы скажем, что я выпила, – медленно ответила Сюзанна. – Но отваром будет обычный липовый настой. С мёдом.

А когда поверенный придёт… он увидит, что я вполне вменяема. И умею вести дела.

Она села, медленно, но твёрдо.

– У нас мало времени. Позови того, кому ещё можно доверять. И принеси мне зеркало. Я хочу посмотреть на ту, кто теперь будет хозяйкой этого дома.

Глава 4.

Глава 4

– Значит, ты не помнишь… ничего? – тихо спросила Аннет, разливая воду в глиняную чашку.

Сюзанна медленно покачала головой.

– Ничего. Только… отрывки. Лица расплывчато. И странное чувство, будто я не здесь жила. Будто была кем-то другим.

– Может, вы и правда кем-то другим были… – прошептала служанка. Но тут же осеклась. – Простите, не подумайте дурного. Просто, вы такая… другая стали.

Сюзанна вздохнула.

– Может, я упала, а может… жизнь надоела. И кто-то сверху решил: давай начнём заново, но в другом теле.

Аннет кивнула, не споря. Она не всё понимала, но верила.

– Значит, я – Сюзанна де Ривенрок, двадцати лет, наследница стекольных мастерских… – проговорила героиня вслух, чтобы закрепить.

– Да. И вашей семье принадлежит три мануфактуры. А ещё земельный участок возле реки, три десятка работников, и – господин мастер Хольм. Он… он из дальнего севера, он знал какие-то секреты стекла, которых никто больше не знал.

– Мастер ещё здесь?

– Он ушёл в траур. Живёт в старом доме за мастерской. Но он к вам очень хорошо относился. Вас отец с ним водил – показывал всё, вы даже в его тетради заглядывали.

Сюзанна кивнула. Значит, будет к кому пойти.

– А мать?

– Умерла при родах. Была из рода Беренских – древний, гордый. Отец ваш был безутешен. До двадцати семи лет вы жили вдвоём. А потом он женился на Розетт. Все были в шоке. Она с девицами приехала ни с чем. Зато с манерами.

– И быстро прижилась, да?

– Она хорошо прятала злобу, пока отец был жив. А потом начала менять слуг, распродавать что-то… Но вы ей не давали. Хоть вы и молчаливая, но в себя не давали лезть. До последнего.

–

Шаги. Стук. Голоса за дверью.

– Это он, – прошептала Аннет. – Врач.

– Кто?

– Старый доктор Ортен. Он раньше приходил к вашему отцу, вас лечил с детства. Но после свадьбы госпожа Розетт запретила ему порог переступать. Говорила, он старомодный, пахнет травами и шепчет с духами.

Сюзанна усмехнулась.

– Значит, хороший человек.

–

Дверь открылась без стука.

Вошёл мужчина лет шестидесяти пяти, сухой, в длинной тёмной накидке, с кожаным чемоданом и выражением лица, которое сразу внушало: вот он – настоящий врач. Не лекарь-угодник, а знающий. Седые волосы собраны в низкий хвост, нос тонкий, взгляд – острый, цепкий.

– Госпожа Сюзанна, – поклонился он. – Я рад видеть ваши глаза. Даже если они пока ничего не помнят.

– Вы меня знаете?

– С младенчества. Вы держали мой палец, когда впервые чихнули. – Он уселся к постели и взял её руку, профессионально, внимательно. – Пульс хороший. Реакция есть. Мышцы напряжены, но не дрожат. Вопросы не перепутаны. Вы знаете, где вы?

– Нет.

– И кто вы?

– Сюзанна… надеюсь.

– Значит, вы вменяемы. Но с амнезией. Что уже не так плохо, как вас описывали.

– Кто?

Врач усмехнулся.

– Та, что меня не звала эти два года. И, кстати, пыталась вызвать другого, более… покладистого. Но тот оказался в дороге. Мне, как ни странно, открыли ворота.

Он посмотрел в сторону двери. Та как по заказу приоткрылась, и Розетт вошла, вся в жемчугах и показной тревоге.

– Ах, месье Ортен, как… мило, что вы нашли время. Хоть мы и ждали другого специалиста, но вы, конечно, можете…

– Молчите, Розетт, – тихо сказал он, и в голосе его было стальное раздражение. – Я был другом этого дома, когда вы ещё надевали чужие драгоценности в кредит. И сейчас здесь только потому, что вы забыли отменить мой визит.

– Это… возмутительно…

– Да-да, – он отмахнулся. – Госпожа Сюзанна в полном сознании. Память частично утрачена – что бывает при сильной травме головы. Но речь, логика, координация – сохранены. Ни о каком сумасшествии речи не идёт.

– Но… поверенный… она же не сможет объяснить ничего… может, мне стоит… хотя бы временно… управлять…

– Я доложу поверенному всё, как есть, – сухо сказал Ортен. – И настаиваю, чтобы меня пригласили снова – во время встречи, как независимого врача.

А теперь, если вы не против, госпожа Розетт, мне стоит поговорить с пациенткой наедине.

–

Она вышла. У двери послышалось шипение: то ли сдерживаемая злоба, то ли попытка убедить. Сюзанна впервые почувствовала, что у неё появился союзник.

Доктор приблизился, наклонился:

– Слушайте меня внимательно, девочка. Я знаю, что они задумали. И я вижу, что вы – это уже не прежняя Сюзанна. Вы стали… прямее. Жёстче. И знаете что?

– Что?

– Это хорошо.

Поверенный – молодой человек, не из их круга. Он будет слушать. Главное – быть в себе. Не геройствовать. Но говорить точно и ясно.

– Спасибо, доктор.

– Не за что. И – да. Буду приходить, пока вас не вытащим. Вдвоём.

–

Когда он ушёл, а вслед за ним – недовольная, шипящая Розетт, Аннет вернулась.

– Видела я, как она за ним увязалась! Всё шептала и шептала, а он только пальцем крутил у виска, как раньше делал, когда её слушал…

Сюзанна чуть улыбнулась.

– Расскажи теперь, как здесь всё устроено. Что мне нужно знать?

Аннет села рядом.

– Женщины могут владеть имуществом. И правом управлять тоже. Только если наследие принято, а не оспаривается. Потому они и хотят успеть – пока вы слабы, чтобы опекунство взять. Тогда всё по закону отойдёт им. Даже если вы очнётесь, права у вас уже не будет.

– Поняла. А финансы?

– Отец вам копил. В тайне от всех. Есть счёт у поверенного, где лежат золотые и векселя. Капитал – немалый. Но доступ – только при признании вас вменяемой и взрослой.

А ещё заводы. Они – главное. Технология стекла редкая. Его мастер Хольм знал… он говорил, что ваш отец – один из немногих, кто понял потенциал.

Сюзанна встала, с трудом.

– Завтра я оденусь и выйду в сад. Мне надо смотреть на мир. И думать, как его обыграть.

– Это будет сложно, госпожа…

– Это будет весело, – сказала Сюзанна и впервые с того мира по-настоящему засмеялась.

Глава 5.

Глава 5

Утро было прохладным, и всё же воздух казался сладким. Чистым. И живым.

Сюзанна стояла на веранде, закутавшись в лёгкий серый плащ, и смотрела, как издалека блестит утренний иней на крыше оранжереи. Рядом – верная Аннет, чуть за ней – тень поварихи, будто случайно вышедшей с тряпкой в руках.

– Ты уверена, что хочешь пройтись? – осторожно спросила служанка. – Врач велел покой…

– Покой – это смерть, – прошептала Сюзанна. – А я, похоже, хочу жить.

Аннет помогла ей спуститься по лестнице. Та самой лестнице.

Вот здесь её толкнули.

Сюзанна посмотрела вниз. Камень. Высоко. Да, сила удара была бы достаточной… чтобы заставить забыть.

А вот простить – нет.

–

Дом встретил её тишиной. Но не пустотой.

На кухне раздавались приглушённые голоса. Сюзанна шагнула туда, будто случайно. Старый пахарь Жерр отставил крынку, увидев её. Его рука задрожала.

– Госпожа… – выдохнул он.

– Доброе утро, – тихо сказала она. – Я… просто прохожусь. Вспоминаю.

В ответ – не слова. А кивки. Взгляды. Почтительные, немного удивлённые.

Но искренние.

– Мы думали, вас не станет, – проговорила кухарка Матильда. – Но вы крепкая. Как ваша мать. Она тоже из нежных, но упрямая была.

Сюзанна молча кивнула, подыгрывая. «Вижу вас впервые – но слушаю». Это было в её взгляде.

– Мы все… – вмешался Жерр. – Мы остались. Хоть и без платы. Госпожа Розетт сказала – кому не по нраву, может уходить.

Но как же уходить, если вы здесь. Если вы живая.

– Значит, вы без жалованья?

– Да кто его ради золота-то остался… – усмехнулась Матильда. – Мы вам обязаны. После того как вы кухню от пожара спасли, а Пьера вытащили, когда крыша рухнула…

Аннет кивнула в сторону Сюзанны: мол, не перебарщивайте. А Сюзанна лишь чуть улыбнулась.

Это знание – было важнее золота. Они на её стороне.

Даже если пока она – тень себя.

–

Дальше – библиотека. Её сердце сжалось.

Она узнала стеллажи. Руки сами потянулись к старым корешкам. «Морская торговля в Южных землях», «Философия минералов», «Практики обжига и форм».

– Отец велел вам читать с девяти лет, – прошептала Аннет. – Вы были единственной из семьи, кто не боялся мастерских слов.

Сюзанна провела пальцем по обложке.

Они думали, она просто тихая. А она училась. Запоминала. Вбирала.

И теперь – всё это было её оружием.

–

Сад встретил их запахами росы и обрезанных веток.

У основания аллеи сидел садовник – старик в засаленной куртке, но с тёплыми глазами.

– Госпожа… – он не поднялся. Но снял шапку.

– Рене, – подсказала Аннет. – Он был при вас с рождения.

– А где остальные? – спросила Сюзанна негромко.

– Половину… заменила госпожа Розетт. «Новые стандарты». Молодых, быстрых. Но без любви. Эти листья – они чувствуют, кто ухаживает. И знают, кто приходит с корыстью.

– Спасибо, что остался.

– Ради вашей матери остался бы. А ради вас – дважды.

–

Они прошли дальше. К оранжерее. Стёкла покрыты инеем, но внутри зелень тянулась к солнцу.

– Отец посадил здесь мирт. Говорил, это растение несёт правду в доме. Если умирает – значит, в доме ложь.

Видите – он жив, – Аннет показала на куст. – Значит, надежда есть.

–

Вечером, вернувшись в комнату, Сюзанна долго сидела у окна. Смотрела, как солнце садится за крышу мастерской.

Дом жив. Люди ждут.

Но нельзя спешить.

Пока мачеха думает, что она – забитая, слабая и потерянная, она будет слушать. Смотреть.

И готовиться.

И когда придёт поверенный – наследство своё она заберёт.

Со всей памятью. И с полной силой.