Текст книги "И снова декабрь (СИ)"

Автор книги: Людмила Мацкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

   – У попа была собака, а у меня лишь драный кот, – улыбаясь и поднимая рюмку, начал Костя.

   – Эх, – тут же продолжил Егор, – заведу себе подружку, куплю модные штаны.

   Подобных нескладушек Костя знал великое множество. Приохотился к ним и Егор. Они выпили.

   – Водка медленно катилась, до желудка далеко, – Костя картинно провел рукой по животу.

   – Подарю коньки любимой, едем клюкву собирать.

  Оба засмеялись.

   – А вот еще, – сказал Костя и вновь наполнил рюмки. – У дурака кольцо на пальце, у быка оно в носу.

  Егор поднял рюмку, выпил и, не закусывая, закончил:

   – А мы с милкой на печи всю ночь считали кирпичи.

   Рюмки наполнялись, нескладушки веселили, настроение и у одного, и у другого постепенно приходило в норму, чего нельзя было сказать о коте: его нервы после услышанного продолжения все же не выдержали. Нет, не пристало порядочному коту в столь почтенном возрасте слушать всякие непристойности! Он встал, всем своим видом изобразил крайнюю степень неудовольствия, раздраженно мяукнул, поднял хвост и, бросив полный презрения взгляд на друзей, неторопливой и полной достоинства походкой удалился. А вслед ему неслось:

   – Тяжела парнишки доля – до утра точить ножи.

   – Эх, звоните, дамы, не стесняйтесь, я еще не то могу!

   В другой комнате кот запрыгнул на кровать, сладко зевнул и с удовольствием потянулся, затем свернулся калачиком и закрыл глаза. Пение и смех двух друзей доносились и сюда, но приходилось терпеть, понимая, что люди иногда бывают совершенно невыносимыми. И за что ему, почтенному коту, такие страдания? Можно подумать, мало он намучился прошлой ночью, которую провел на голом полу под кроватью, опасаясь попасть под ноги какому-нибудь подвыпившему гостю.

   ***

   На следующий день Егор позвонил Татьяне Петровне, чтобы договориться с ней о встрече, а Костя, особо не сомневаясь в успехе и не посвятив друга в свои планы, поехал в поселок к Нате. Он долго извинялся перед ней за случившееся. Она же в свою очередь заверила его, что не сердится, и он с облегчением вздохнул. Они еще какое-то время постояли у калитки, обмениваясь ничего не значившими фразами, потом девушка сказала, что уже время обеда и ей пора кормить мать. Гость все понял и стал прощаться. И тут он услышал то, чего совершенно не ожидал.

   – Не приезжай больше, не надо. Ничего у нас с тобой не получится.

  Она произнесла это и отвела глаза.

   Костя опешил. Все происходившее выглядело как-то странно: и сердиться – не сердится, и видеть больше не хочет.

   – Я виноват, я признаю, я извинился, – растерянно пробормотал он. – Что мне еще сделать, чтобы ты по-настоящему простила?

  По правде говоря, он и не помнил, чтобы с ним таким вот образом рвали отношения. Хотя какие у них с Натой отношения? Нельзя даже сказать, что они были, но все же...

   – Я не сержусь, правда, но встреч никаких больше не хочу: постоянно занята и...

   Костя, конечно же, понимал, что это не та причина, которую надо воспринимать всерьез, но что было делать... Сейчас же ему хотелось просто взять Нату за руку и сказать:

   – Зачем ты так? До этого случая у нас ведь было все хорошо, да? Я сожалею, что так произошло. Я по-прежнему очень серьезно к тебе отношусь. Пожалуйста, скажи, что просто пошутила.

  Ната все же подняла на него глаза, он заглянул в них и опешил. Во взгляде ее не было ничего, кроме безразличия. Так обычно смотрят на незнакомых людей. Это была уже не та улыбчивая милая девушка, которую он знал до новогодней ночи.

   Осознав, что все его слова окажутся бесполезными, Костя сказал со вздохом сожаления:

   – Хорошо, если ты так решила, то надоедать больше не буду. Только разреши изредка заезжать, все же мы знакомы.

   – Да, конечно, – слабая улыбка тронула ее губы, – если будет охота, ты ведь часто приезжаешь за медом.

  Действительно, за медом он приезжал часто, благодаря ему они когда-то и познакомились.

   Ната впервые увидела Костю у знакомого пасечника, куда пришла купить баночку любимого лакомства. Был конец лета, но жара, кажется, и не думала спадать. На стук в дверь никто не откликнулся, поэтому ей пришлось заглянуть в сад. Хозяин и незнакомый молодой человек, прячась от палящих лучей солнца в просторной беседке, обсаженной цветущими георгинами, сидели за столом, пили чай и о чем-то оживленно беседовали. Пасечник был вдов, любил поговорить с покупателями, поэтому, как Ната ни отказывалась, усадил за стол и ее. Гость продолжил рассказ о проведенной недавно неделе в тайге, где он и попробовал впервые мед диких пчел.

   Ната в разговоре не участвовала, она смотрела на молодого человека и думала о том, что, наверно, было бы совсем неплохо, если бы в будущем рядом с ней оказался вот такой милый, улыбчивый и, видимо, очень добрый парень. Она, может быть, смогла бы даже когда-нибудь полюбить его. У них бы родились красивые умные дети, которые стали бы смыслом и радостью всей жизни.

   От пасечника они вышли вместе, и новый знакомый настоял на том, чтобы подвезти ее до дома. У калитки они остановились, и он еще какое-то время рассказывал о проделках своего кота, любителя меда, а Ната смеялась так, как не смеялась уже давно. Костя и вправду оказался очень милым парнем, и его внимание ей было очень приятно. В какой-то момент он вдруг замолчал на полуслове, а потом неожиданно произнес:

   – Извини, что говорю так много. Просто я очень стараюсь тебе понравиться, только, кажется, без особого успеха.

   Он внимательно смотрел на девушку, ожидая ответа. Она растерялась, потому что не думала, что он всерьез обратит внимание на нее, вечно уставшую, вечно спешащую по своим делам, когда кругом полно молодых, красивых и свободных.

   – Ты хочешь сказать... – нерешительно начала она, – ты хочешь сказать...

  Костя кивнул головой.

   – Я хочу сказать, что мне очень хочется увидеть тебя снова.

   Он стал приезжать, но встречи, к его неудовольствию, были короткими: родители девушки требовали постоянного внимания. Он был рад, когда Ната все же дала согласие вместе встретить Новый год. Она, как ему показалось, тоже хотела перемен в своей однообразной жизни.

   А Быстров вскоре встретился с Татьяной Петровной, и они провели за разговорами чудесный вечер. Загостившиеся подруги уже разъехались, а сама хозяйка успела немного отдохнуть. Егор зашел в магазин и купил все, что казалось ему нужным. Подарок был приготовлен давно. Он знал, что Татьяна Петровна опять будет возмущаться количеством купленного, но ему приятно было это делать, и он не обращал никакого внимания на ее милое ворчание. Обед затянулся надолго. Разговор крутился вокруг прошедшего праздника.

   – Открою тебе секрет, – улыбаясь, рассказывала хозяйка. – Мои приятельницы завидуют, что у меня появился такой молодой интересный друг. Они бы не прочь были с тобой познакомиться, но я отказала сразу и бесповоротно. Зачем тебе это? Совершенно незачем! Я им так и сказала. Кстати, давно хотела рассказать, как года три назад мы все вместе отдыхали в санатории. На одну из моих подруг стал заглядываться милый такой старичок. Она этому очень радовалась, и мы вместе с ней: все-таки хоть какое-то развлечение в скучной санаторной жизни. И заметь, совершенно невинное, учитывая его почтенный возраст. Оно бы все ничего, но престарелый ловелас постоянно забывал, как ее зовут. А уезжая, забыл попрощаться. За ним приехала дочь и увезла. Каково? Вот такие сейчас у нас кавалеры!

   Она весело рассмеялась, улыбнулся и Егор.

   – Татьяна Петровна! Честное слово, я не такой. И Вас никогда не брошу, если только сами меня не выгоните. Ведь не выгоните, правда?

   – Клянусь, никогда! – все еще посмеиваясь, заявила она. – Может, партию в шахматы сыграем?

  Егор отрицательно покачал головой.

   – Что-то настроение нынче не то. Давайте-ка просто посидим и поговорим. Что поделать, люблю я с Вами беседы беседовать.

  Татьяна Петровна согласно кивнула головой и молча подвинула свой бокал к центру стола.

   – Я вижу, тебя что-то беспокоит, но любопытствовать не хочу. Если захочешь – расскажешь сам.

   – Да не о чем рассказывать. Новый год встретил у Кости. Все были парами, веселились, а я... Если совсем коротко, то праздничное настроение почему-то так и не пришло, отправился рано спать. Вот и весь рассказ.

   – Я, кажется, понимаю, что мучит тебя, – задумчиво произнесла хозяйка.

   – Сам ничего не понимаю, ведь всегда все было иначе, – отозвался Егор, наполняя бокалы вином.

   – И ты понимаешь, только сформулировать не можешь. Или не хочешь.

   – Загадками говорите, любезная Татьяна Петровна,

   – Ах, все просто как день Божий: каждый человек рано или поздно начинает понимать значение самого страшного слова на земле. Вот и до тебя очередь дошла.

   – И какое же это слово? – спросил заинтригованный услышанным Быстров.

   – Слово самое что ни на есть простое: никогда. Ты, дорогой мой, стал чувствовать ход времени.

   Татьяна Петровна подняла вновь наполненный бокал, полюбовалась цветом играющего на свету вина, потом отпила глоток и словно прислушалась к своим ощущениям. Егор знал о ее предпочтениях, поэтому, собираясь в гости и покупая сладости к обязательному чаю, никогда не забывал порадовать ее еще и этим. Он тоже неторопливо отпил глоток, отметив про себя, что разговор становится все интереснее.

   – Поясните-ка Вашу мысль, уважаемая Татьяна Петровна, – улыбаясь, попросил Егор. – Я время, кажется, чувствовал всегда. Разве может быть как-то иначе?

   – Э нет, я говорю о другом. Кто в молодости чувствует, что время уходит? Никто! Мы просто живем и радуемся жизни. А сейчас ты почувствовал настоящий ход времени.

   – Допустим, что все именно так, но как это соотносится с моим плохим настроением?

   – Попробую объяснить и это. Тебе всегда казалось, что любовь – штука ненужная, что жизнь прекрасна и без нее. Так?

   Действительно, когда-то в разговоре с Татьяной Петровной он коротко упомянул об этом, а она, помнится, ничего не ответив, лишь грустно улыбнулась.

   – Так, – Егор согласно кивнул головой. – Именно так.

   – Каждый человек на земле ждал и ждет любви, сколько бы этого ни отрицал. Исключений, по-моему, нет. Ты рассказывал, что невесело встретил Новый год. А все потому, что вдруг почувствовал, как уходит время, а ты так и не встретил женщину, которую полюбил бы сам и которая полюбила бы тебя. И испугался, что можешь никогда не встретить. Вот поэтому и грустно тебе было среди чужого праздника жизни.

   – Татьяна Петровна, Вам бы романы писать! Даю честное слово, что ни о какой любви в тот вечер я даже не думал. Однако с интересом Вас слушаю и даже спорить не буду. И все же, чем любовь может украсить жизнь, если чаще всего кончается разочарованием?

   – Ах, милый друг! – Татьяна Петровна улыбнулась. – Даже если она ничем хорошим и не кончится, ты успеешь увидеть мир другими глазами, почувствовать то, что без нее почувствовать невозможно. И поверь, воспоминания об этом останутся с тобой до конца жизни.

   – Как это?

   – Влюбленный человек встает утром, смотрит в окно, а там все не так, как было раньше: и солнце светит ярче, и трава кажется зеленее, и птицы поют иначе. Другими словами, он видит мир таким, каким не видел никогда. И с чувствами то же самое. Не познавший любви человек даже не подозревает, с какой силой можно желать встречи с другим человеком. Он понятия не имеет о тех чувствах, которые испытает, лишь прикоснувшись к руке того, кого любит. Эх, да что говорить...

   Татьяна Петровна махнула рукой и замолчала. О чем она вспоминала, кто знает? Молчал и Егор. Он обдумывал ее слова. Чем черт не шутит, возможно, его собеседница в чем-то и права. Потом они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

   – Мне всегда нравится ход Ваших мыслей, – сказал Егор. – И то, как Вы их выражаете, тоже нравится.

   – А разве может быть иначе? – она пожала плечами. – Возраст, опыт... Да и бывшая профессия обязывает.

   – А над Вашими словами я обязательно подумаю, – пообещал гость.

   – Подумай, – легко согласилась с ним Татьяна Петровна и снова отпила из бокала. – Подумай обязательно.

   Как быстро закончились два часа, которые он мог проводить в этом доме! Егор старался не нарушать это негласно установленное правило, потому что видел, как быстро даже от разговоров уставала его добрая приятельница. Он вернулся в свой дом, улегся на любимый диван и задумался. А подумать было о чем.

   Только вчера Егору неожиданно позвонила дочь. Неожиданно, потому что почти всегда это делал он. Она весело рассказывала о том, как проводит с подругами время, а потом сказала, что с ним хочет поговорить мама. Бывшая жена, мило улыбаясь, спросила, все ли у него в порядке, а услышав утвердительный ответ, поинтересовалась, не хочет ли он вернуться в семью. Она, скорее всего, не была бы против. Они могли бы вместе это как-нибудь обсудить. Вот так, оказывается, все просто...

   Егор чуть не задохнулся от возмущения, услышав ее слова, но сумел все же сдержаться. Выглядело так, будто это он по глупости или злому умыслу разрушил семью, а простившая негодяя бывшая жена (почти святая, разумеется, женщина) сделала попытку ради ребенка восстановить прежние отношения. Не желая обидеть ее неосторожными словами, он пробормотал что-то маловразумительное. Жена же в ответ все так же спокойно предложила ему об этом поразмышлять на досуге. Егор, конечно, пообещал. Вот и думай сейчас, а что все это значило и как поступить ему, Егору?

   Вот таким было начало нового года у Кости и Егора.

   ***

   После поездки с Костей в поселок. Егор никак не мог успокоиться. Сколько воды утекло после единственной встречи с Натой! Он уже и не надеялся когда-нибудь снова увидеть ее. А увидев, вдруг засомневался. Однозначного ответа на то, нужна ли им обоим эта встреча, не находилось. Во-первых, прошло слишком много времени, и он боялся при первой же встрече понять, что все его мысли о девушке – всего лишь обычные фантазии неустроенного в жизни мужика, этакие ( в его-то возрасте! ) романтические бредни. Вот так, ни больше и ни меньше. Во-вторых, честно, наверно, было бы рассказать обо всем Косте, потому что со стороны все выглядело не очень-то красиво. Этого, естественно, не хотелось, потому что время, когда стоило бы это сделать, давно ушло. В-третьих, если что-то сложится с Натой, то на дружбе с Костей можно будет поставить большой жирный крест, а кроме того, придется рвать отношения с Мариной. Встречи с ней его вроде бы ни к чему не обязывали, но обижать женщину нормальному мужику, а он себя считал именно таковым, всегда неприятно.

   И тем не менее Егор, промучившись какое-то время, на встречу все же решился. Машину он оставил на том же самом месте, открыл калитку, прошел по узенькой дорожке к дому и постучал в дверь. Когда на пороге появилась Ната, все нужные слова словно разом вылетели из головы Егора. Он просто стоял и молча смотрел на ту, о которой так много думал в последнее время. Она тоже смотрела на него и тоже молчала. Но вот грустная улыбка чуть тронула губы девушки.

   – Выходит, я не ошиблась. В машине Кости был ты.

  Егор кивнул головой, соглашаясь.

   – Я.

   – Зачем ты здесь?

   – Ну, – он замялся, – ты же ушла и даже не попрощалась. Могла бы хоть записку написать.

  Ната пожала плечами.

   – Сразу не сообразила, потом было стыдно за это.

   – Могла бы зайти как-нибудь и сказать, – продолжал гнуть свое Егор.

   – Извини.

   Девушка снова пожала плечами и отвернулась, показывая всем своим видом, что пора уже заканчивать ненужный разговор. Егору это было неприятно, но отступать он не собирался.

   – Ната, я хотел поговорить с тобой. Может, поедем и посидим где-нибудь? Или ты можешь пригласить меня в дом на чашку чая, я бы не был против.

  Она вздохнула и подняла на него глаза.

   – За домом есть скамейка, там и поговорим. У нас есть минут десять. Иди, я сейчас приду.

   Сумерки сгущались. Егор сидел и смотрел на небольшой сад, окрашенный в краски поздней осени. Было тихо и печально. Все вокруг, казалось, уже смирилось со скорым приходом зимы и замерло в ее ожидании. Вскоре подошла Ната в накинутом на плечи пальто и села рядом.

   – Не ожидала, что еще когда-то встретимся, – сказала она негромко, – ты застал меня врасплох.

   – Очень хотел тебя увидеть, но не знал, где живешь. А у Кости, как ты понимаешь, спросить не мог. Скажи, ты вспоминала обо мне?

   Егору самому неприятен был такой напор, но он ничего не мог с собой поделать: уж слишком долгим было ожидание.

   – Я? – зачем-то переспросила Ната. – Конечно, вспоминала. Признаться, это была самая нелепая встреча Нового года в моей жизни.

   – Я не об этом спросил, – поморщился Егор. – Ты обо мне вспоминала?

   Ната не ответила, и Быстров с горечью подумал, что вот теперь самое время встать, уйти и забыть как дурной сон и прошедший Новый год, и милую девушку Нату, и свои, как оказалось, совершенно зряшные мысли о ней. И все же она заговорила:

   – Егор, – голос был тих, а слова полны горечи, – я, конечно же, вспоминала о тебе. Даже, может быть, чаще, чем следовало. Это правда, поверь. Мне очень жаль, но только все это пустое, потому что в своей жизни я не могу изменить ничего.

   – Почему? Кто может нам помешать встречаться? Как я понял, между Костей и тобой ничего нет.

   После неприятного разговора и отказа Наты встречаться с ним, Костя стал появляться у этого дома не очень часто, но и не очень редко, словом, так, чтобы девушка не успела о нем забыть. Иногда они разговаривали в саду, иногда просто стояли у калитки, и каждый раз он смотрел в ее глаза, надеясь увидеть в них то, что ему по какой-то неведомой причине было позарез нужно. Время шло, но этого так и не случилось.

   Вот поэтому Ната и ответила совершенно искренне:

   – Он здесь совершенно не при чем. Дело совсем в другом. И мне бы не хотелось об этом говорить.

   Она встала, показывая, что ему пора уходить. Они молча шли по дорожке, а сидевший возле будки старый пес смотрел на них печальными глазами. Уже оказавшись за калиткой, Егор обернулся и взял девушку за руку. Он просто не мог уехать, даже не прикоснувшись к ней.

   – На работе сейчас завал, но я обязательно появлюсь ближе к концу недели. Скорее всего, в пятницу.

   – Егор, но я же все объяснила! – она попыталась отодвинуться, но он так и не выпустил ее руки.

   – Ната, когда приеду, мы обо всем поговорим и обязательно найдем выход из любой ситуации. Я обещаю. Ты только не гони меня, я и так слишком долго ждал этой встречи.

  В ответ на его слова девушка улыбнулась.

   Это была ее вторая улыбка за всю встречу, и он, уходя, был почти счастлив. И кроме того, полностью уверен, что все сделал правильно, и отступать не собирался. А Ната вернулась в свой дом, в свою жизнь, в которой она, даже при всем желании, не могла изменить ничего.

   ***

   Она была единственным ребенком в семье немолодых педагогов, когда-то приехавших в этот поселок по распределению. К тому моменту, когда стало известно, что в семье появится ребенок, они уже давно перестали не только надеяться на чудо, но даже и просто мечтать о нем. Нужно ли говорить, что вся их жизнь с момента рождения девочки сосредоточилась только на ней?

   Годы учебы остались позади. Возвращаться в поселок, где историю несчастной любви Наты знал, наверно, каждый, не хотелось, но выбора не было: мама уже болела и нуждалась в уходе, да и отец здоровьем похвастать тоже не мог. Так что на личную жизнь времени у Наты не было, да и кто бы согласился взять ее в жены с такими-то проблемами?

   Впрочем, был в судьбе девушки человек, который когда-то любил ее, а может и сейчас продолжает любить. Так, по крайней мере, он говорил ей раньше и при всяком удобном случае продолжает говорить сейчас. Вот он мог бы стать ее мужем, мог бы принять и ее родителей такими, какими они стали теперь, потому что дружил с Натой со школы и знал их с детства. Только и тут не судьба. Он был давно женат, имел двоих детей.

   В выпускном классе, когда голова учеников забита не только предстоящими экзаменами, но и выбором дальнейшего жизненного пути, обязательно находится время и для первой любви. Никто из одноклассников даже не сомневался, что Ната и Сергей поженятся сразу же после поступления в институт. Между ними давно все было решено, все оговорено на несколько лет вперед, и секрета они из этого не делали. Только вот Ната экзамены сдала успешно, а Сергей – нет.

   Он вернулся домой, а вскоре его забрали в армию. Они, конечно же, переписывались, и письма их были полны милой любовной чепухи, а совместное будущее по-прежнему виделось только в розовом свете. Казалось, ничто не сможет их разлучить, только надо было набраться терпения и дождаться его возвращения. И все еще витающая в облаках Ната, разумеется, дождалась, однако действительность оказалась настолько горькой, что еще долгое время она не могла избавиться от печальных мыслей.

   Все последние годы она старалась как можно реже бывать дома, избегая встреч с бывшим другом. Он же, когда узнавал о ее приезде, приходил, подолгу сидел на крыльце, но Ната так ни разу и не пригласила его войти в дом. Поведение Сергея ее раздражало, и однажды она даже решилась поговорить об этом с отцом. Однако тот промолчал, сделав вид, что отношения дочери и Сергея его не касаются. После этого случая Ната решила, что, может, так и правильно: сама не маленькая девочка, самой и разбираться. Хотя, если говорить честно, разбираться уже давно было не в чем.

   Как-то незадолго до окончания учебы она, приехав на каникулы домой, все же столкнулась с ним возле магазина. Сергей преградил ей дорогу.

   – Ната, – проговорил он тихо и осторожно взял ее за руку, – давай встретимся, мне надо все объяснить...

  Она не отняла руки сразу, потому что просто-напросто не нашла сил, чтобы это сделать, ведь тепло ладони Сергея, когда-то до боли знакомой и самой родной, всколыхнуло в ней еще не забытые чувства. Трудно было заставить себя отступить хоть на шаг, но она все же это сделала, а потом впервые за годы, прошедшие со дня их расставания, открыто посмотрела в глаза бывшего друга.

   – Я хотела бы никогда сюда не возвращаться, но не могу оставить родителей. Ты ведь об этом знаешь?

  Сергей слегка кивнул головой, соглашаясь.

   – Знаю.

   Конечно же, он знал. Вот только оба знали и кое-что другое: все годы, пока она училась, он помогал родителям и с огородом, и с ремонтом старенького дома, и с десятком других дел, с которыми старики не могли уже справиться сами. Она несколько раз пыталась убедить отца отказаться от этой помощи, но тот лишь недовольно махал рукой и молча выходил из комнаты. Как отец смог поладить с человеком, который обманул его дочь, так и осталось для Наты загадкой.

   И она ответила давным-давно приготовленной фразой:

   – Сережа, пора забыть о том, что было. Я забыла, забудь и ты.

  Девушка обошла продолжавшего стоять на ее пути Сергея и пошла прямо по улице, совершенно забыв, куда и зачем шла. Задерживать ее он не стал.

   Все когда-нибудь да заканчивается, вот и студенческие годы Наты остались в прошлом. Вскоре после ее возвращения в доме появился Сергей. Не дожидаясь приглашения, он прошел на маленькую кухоньку и сел возле стола на то самое место, на котором ни единожды сидел в те давние времена, когда был почти своим в этом доме. Ната же так и осталась стоять у плиты. Оба молчали. Молчание нарушил Сергей:

   – Садись, давай поговорим, наконец.

  Нате показалось, что он не совсем трезв, но, не возразив, она села напротив. Поговорить, и вправду, было надо.

   – Слушаю, – произнесла Ната, не глядя на него.

   – Я хотел все объяснить, уж и не надеялся...

   Сергей замолчал и нервно потер одной ладонью другую. Эту его привычку Ната помнила с детства, и ей стало жаль и себя, и его, так и не сумевших забыть все, что между ними когда-то было.

   – Говори же, – поторопила она гостя, потому что хотела как можно скорее закончить этот тяжелый разговор.

   – Я никогда не хотел, чтобы все так случилось. Ты мне веришь?

  Почему-то для Сергея было очень важно, чтобы она поверила, как будто ее вера могла бы хоть что-то изменить. Ната кивнула головой.

   – Конечно, верю и всегда верила, – тихо проговорила она.

   – Я сам не понял, как все произошло: мы с друзьями в увольнительной, немного выпивки, потом какие-то девушки... И я почему-то решил, что буду выглядеть полным лохом в глазах ребят, если откажусь от той, которая тебе уже в штаны готова залезть. Потешались бы до конца службы, там это умеют. Я думал, к нам с тобой это никакого отношения не имеет: минутное развлечение, только и всего. Думал, что ничего в этом страшного нет, что все так живут: одних любят и от всего дурного оберегают, а с другими иногда со скуки развлекаются. Врать не буду, я с ней встречался еще несколько раз.

   И знаешь, как-то писал тебе письмо и подумал, что никогда ни в чем тебя не обманывал, а тут приходится. Противен стал сам себе и понял, что эта грязь будет со мной до конца жизни. Я не пытаюсь оправдываться, я только хочу рассказать о том, как оказался полным идиотом. Встречи, конечно же, прекратил. Я тебя, кажется, с пеленок любил и терять не собирался, но она забеременела. Потом стала регулярно, как на работу, приходить к части и демонстрировать свой растущий живот. Все, конечно же, обо всем узнали, пошли разговоры, дошло и до начальства. Мне, как ты понимаешь, ни единожды промывали мозги, и я опять поступил как идиот. Решил, что женюсь и сразу же разведусь, буду платить алименты. А ты поймешь и простишь, потому что любишь сама и веришь, что и я тебя люблю по-прежнему. Вместо мозгов у меня, видимо, всегда были опилки...

   Сергей обхватил голову руками и глухо застонал. Ната не хотела видеть его таким, не хотела думать о том, что он писал ей полные любви письма до самого возвращения из армии, не хотела вспоминать о звонке отца, от которого и узнала, что Сергей вернулся домой не один. Зачем же сейчас этот разговор, эти объяснения произошедшего с ним, если не существовало даже маломальской возможности хоть что-то изменить? Кому от его откровений стало легче? Неужели он до сих пор уверен, что ради своего желания можно легко переступить через все?

   Ната хотела было попросить Сергея уйти, но в этот момент услышала незнакомый голос.

   – Хозяева! Вы где?

  Она торопливо вышла в коридор и увидела жену Сергея. Женщина стояла у порога и смущенно улыбалась. Ната попробовала улыбнуться в ответ, но почувствовала, что это ей удалось слабо.

   – Вы ищете Сергея? Проходите, он на кухне. Пришел по делу к отцу, но его нет дома, решил вот подождать.

  Голос ее не дрогнул, и она была этому рада.

   Женщина, продолжая улыбаться, подошла к мужу. Сергей же смотрел в окно, как будто там видел что-то интересное, и даже не обернулся, когда она тронула его за плечо.

   – Сережа, Сереженька, пойдем домой! Ты выпил, не надо, чтоб посторонние люди тебя таким видели. Завтра придешь и решишь все вопросы. Пойдем!

  Женщина говорила тихо и ласково. Она опять осторожно коснулась плеча мужа, а потом словно невзначай положила руку на свой живот. Увидев это, Ната тотчас же поняла истинную причину ее появления в этом доме: показать, что они счастливы и снова ждут ребенка. Чему ж тут удивляться, так иногда случается, когда люди живут вместе.

   Сергей тяжело вздохнул, встал из-за стола и, не глядя ни на жену, ни на Нату, молча вышел. Женщина пошла следом, но на пороге остановилась.

   – Вы уж извините нас, – тихо произнесла она все с тем же показным смирением в голосе, – сладу с ним не стало. Как выпьет, все куда-то из дома рвется, все у него какие-то срочные дела находятся.

  Она опять смущенно улыбнулась и вышла.

   Оставшись одна, Ната зашла в свою комнату и прилегла на диван. Хотелось заплакать, но слезы так и не приходили, отчего на душе стало еще горше. Раздался громкий стук в стену. Так стучала мать, находившаяся в соседней комнате, когда ей что-нибудь было нужно или просто от скуки, если надоедало рассматривать картинки в журналах, разбросанных по всему полу. Ната вздохнула и поднялась. Она знала, что если больную сразу не успокоить, то она не даст никому сомкнуть глаз до утра.

   Вскоре у отца случился инсульт. За время, прошедшее после возвращения Наты домой, он сильно сдал, но бодрился до последнего, берясь за любые домашние дела. С постели отец больше не встал. Если раньше, когда Ната была на работе, за женой приглядывал он, то сейчас забота и об отце легла на плечи девушки. Пришлось нанимать сиделку. Жизнь Наты была расписана по минутам: из школы она бежала в магазин или аптеку, оттуда – домой, а дома крутилась как белка в колесе, потому что домашние дела имеют свойство никогда не кончаться.

   О каких-то изменениях в своей жизни она сейчас даже и не мечтала: катастрофически ни на что не хватало времени. Только вот Сергей стал приходил чаще. Иногда он сидел у постели своего бывшего учителя и о чем-то долго ему рассказывал, иногда уходил за дом, где до темноты и сидел на скамейке, думая о чем-то своем. Когда же окончательно похолодало, располагался на кухне у стола, молча наблюдал за хлопочущей возле плиты Натой, смотрел на огонь в печи или в окно на сгущавшиеся сумерки.

   В то время они разговаривали мало. Поначалу она пыталась избегать этих встреч и не открывала ему дверь, но тогда выходило еще хуже, потому что он, на радость любопытным соседкам, усаживался на скамейку возле дома и сидел там, пока его не забирала жена. Ната попробовала было урезонить Сергея, говорила, что дома его у него есть семья, что ей перед соседями стыдно, но он только пожимал плечами и отворачивался, не желая развивать эту тему.

   С его женой состоялась еще одна не очень-то приятная встреча. Она, конечно же, пришла с двумя детьми, чтобы поставить на место ту, которая продолжала посягать на ее семейное счастье. Ната сначала смутилась, но потом стала уверять стоящую перед ней со слезами на глазах женщину, что никаких отношений между ней и Сергеем нет. Его частые появления в этом доме она объяснила их дружбой с детства, а так же добрым сердцем Сергея: он много лет бескорыстно помогал и сейчас продолжает помогать семье престарелых учителей, у которых когда-то учился. А потом еще раз заверила, что никогда не позволит себе забрать отца у двоих детей. Женщина, прижимая к себе недавно рожденного ребенка, с недоверием смотрела на Нату. Видно было, что слова Наты ее не убедили, но делать было нечего, приходилось смириться: она хорошо запомнила угрозу мужа оставить семью, если она позволит себе хоть чем-то обидеть бывшую подругу. Гостья ушла, так и не проронив ни слова.