Текст книги "Южный Урал, № 12"

Автор книги: Людмила Татьяничева

«Да что же это такое, в самом деле? – рассерженно думает он. – Тридцать лет, а волнуюсь, как мальчишка. Глупо!»

И правильно – глупо: нет оснований для тяжелых переживаний. Все решилось просто, так, как это бывает в подобных обстоятельствах. Однако автор и в самом конце рассказа заставляет вздохнуть Завдята Ганеева, не имеющего никаких причин для этого: он и трудится хорошо, и учится.

Других ярких и запоминающихся характеров, во взаимосвязи и взаимодействии с которыми раскрывались бы положительные стороны характера Завдята Ганеева, мы не находим. Завуч поздравляет Ганеева, «пожимает руку и торопливо уходит». Девушка-секретарь поглядела на него с уважением. Поразительно и то, что положительный герой Ганеев, более знающий и опытный в своем деле, чем многие его товарищи, оказывается наивнее каждого из них и всех вместе взятых, не поддается никаким их разумным советам. Один из героев, секретарь цехового партийного бюро, говорит: «Я же тебе говорил – не волнуйся, примут. Вот видишь – и приняли». Другой: «Во-от! А ты-сомневался!» Однако Завдят Ганеев все сомневается и вздыхает. Образы других героев рассказа никак не способствуют выявлению положительных черт характера Завдята Ганеева, наоборот, они лишний раз напоминают о его неопределенности, рыхлости.

Но, может быть, характер положительного героя выявлен автором при других обстоятельствах, во взаимодействии с другими фактами и явлениями действительности? Нет, и этого сказать нельзя. Хотя автор и чрезмерно насытил рассказ плохо связанными с основным конфликтом описаниями завода, цеха, но они лишь бледно, невыразительно, а подчас натуралистически фиксируют обстоятельства труда Завдята Ганеева.

Все героем достигается очень легко, а описываются эти достижения еще «легче», с назойливым однообразием.

Один пример:

«Работа по восстановлению автоматики оказалась, как и думал Ганеев, не простой: часть деталей была утеряна, другая – износилась, и Завдяту пришлось самому делать все расчеты, чертежи и заказывать новые детали ремонтникам. Прошла целая неделя, прежде чем удалось собрать автоматику. Наконец полуавтомат стал автоматом».

Как видно, «не простая» работа, с расчетами, чертежами, с новыми деталями, превращение полуавтомата в автомат потребовали целую неделю. Целую неделю! Мы, к сожалению, не знакомы с инженерным делом, но и нам, неосведомленным в автоматах читателям, кажется, что превращение полуавтомата в автомат вещь более сложная, чем это старается представить в протокольной регистрации автор. И не так уж много для этого дела недели, если принять во внимание, что Завдяту Ганееву пришлось делать и расчеты, и чертежи, и заказывать (видимо не раз еще и проверять и выверять) детали. Герой же Вл. Гравишкиса решил эту непростую задачу очень просто.

Второй пример интересен еще и с другой стороны. Он напоминает то недавнее время, когда некоторые писатели ставили читателя в тупик туманными и громоздкими рассуждениями о винторезах и коленчатых валах, о гайках, шпинделях и шестеренках Этому искусу поддался и Вл. Гравишкис.

Нужно было нарезать левые гайки, но беда: шпиндели могли вращаться только в одну сторону. И Завдят Ганеев задумался..

«Завдят покрыл вал кожухом и отошел от станка. Ганеев рассматривал другие станки, советовался с технологами, рылся в учебниках и справочниках, набрасывал на бумаге разные эскизы и все думал. Наконец решение пришло, очень простое и ясное. Ганеев решил разрезать главный вал на две части и затем соединить их через три шестеренки.

Так и поступили: вал разрезали, на получившиеся таким образом концы его надели шестерни, а между ними поставили третью шестерню – промежуточную. Теперь одна часть вращалась по-старому, а вторая – в противоположную сторону. Четыре вертикальных шпинделя тоже кружились по-старому, а два на другой части вала вращались в обратную сторону и нарезали левые гайки. Получилось просто и хорошо. Цех теперь выдает и правые и левые в избытке. Завдят спокоен…»

Думается, что молодой писатель идет по неправильному пути при изображении человеческого характера.

О творческом труде советского рабочего-новатора нельзя писать с холодным сердцем протоколиста, регистратора. Поэзия труда нашего современника, его прекрасный облик должны волновать читателя, захватывать, вселять в него гордость за чудесного советского рабочего.

Не поняв этих не новых истин, не дав яркого впечатляющего образа, писатель не может претендовать на горячее внимание читателя, непременно погрешит против социалистического реализма, против объективных закономерностей советской действительности. Пусть даже будут в рассказе или романе и гайки, и шпиндели, и «станок огромный, как трактор», и кожухи, но одного, главного не будет – живого образа, человеческого характера.

* * *

Овладеть человеческими характерами и воплотить их в художественном произведении – сложное, но и основное дело писателя. У писателей нашей области нет причин обижаться на недостаток жизненного материала: перед их глазами развертывается невиданная картина героического труда многотысячного отряда советских рабочих – челябинцев, магнитогорцев, златоустовцев и рабочих других городов. Писатели живут и дышат атмосферой созидательного труда, борьбы нового со старым, стремительного роста коммунистического сознания советского рабочего класса.

Справедливо пишут, подсказывая писателям темы и пути к созданию образов, работники Челябинского тракторного завода:

«А показывать у нас есть что, писать есть о чем. Возьмите наш тракторный завод. Когда-то Владимир Ильич Ленин мечтал о ста тысячах тракторов. А один наш завод за годы своего существования выпустил значительно больше. За успехи в развитии советского тракторостроения, за доблестный труд в тесной связи с сельскими механизаторами наш завод удостоен участия на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. А какие замечательные люди работают на тракторном! Возьмите таких мастеров труда, как токари-скоростники Александр Кобяков, Иван Сутормин, Михаил Савенко, штамповщик Михаил Иванов и многие другие. Вот конкретные живые люди, с которых можно писать портреты в совершенстве владеющих техникой советских рабочих. Или вот кузнец Филипп Минаев. Творчески относясь к своему труду, великолепно владея техникой, он неустанно совершенствует механизмы и методы работы в цехе.

Растет и наша техническая интеллигенция. Например, Александр Туник недавно получил звание лучшего технолога министерства. Заместитель начальника чугунолитейного цеха Афанасий Ахлюстин за коренные усовершенствования производства удостоен Сталинской премии.

Передовым людям нашего завода присущ широкий кругозор. Они активные участники общественной жизни. Так, технолог Николай Овчинников является членом Советского Комитета защиты мира».

Проблема сюжета и характера – важнейшая проблема художественной литературы и литературной критики. Творческие дискуссии по этой проблеме, широкое обсуждение подготавливаемых к печати произведений в свете этой проблемы, дружеская работа всего писательского коллектива, творческое содружество с издательством – помогут челябинским писателям преодолеть многие недостатки, имеющиеся в их творчестве, с бо́льшим успехом, чем сейчас, откликаться на запросы жизни, создавать более яркие и значительные произведения.

Мария Рязанова,
кандидат филологических наук.
АКТИВНО ВТОРГАТЬСЯ В ЖИЗНЬ!

Второй съезд советских писателей – событие большой общественной значимости для советского народа и его литературы, для каждого писателя, для каждой литературной организации.

С чувством большой ответственности каждый писатель подводил итоги своей работы, намечал пути дальнейшего движения вперед.

Челябинская организация писателей, обсуждая новые произведения, часто поднимает вопрос о глубоком изучении писателем жизни, об умении отражать жизнь правдиво, в ее развитии, т. е. поднимает один из важнейших вопросов, определяющих метод социалистического реализма.

Справедливо выдвигая такой важный вопрос, как настоятельная необходимость овладения мастерством, молодые писатели понимают под этим часто навыки литературного письма. Между тем, вопрос об овладении мастерством, понятый правильно, предполагает глубокое знание жизни, умение по-настоящему видеть жизнь, улавливать биение общественного пульса, борьбу советских людей за построение коммунистического общества, умение глубоко показывать эту жизнь.

Конечно, подлинный художник не копирует, не фотографирует жизнь, он отбирает определенные явления жизни, группирует их, выдвигает на первое место то, что кажется ему наиболее значительным, важным, типичным.

В каждом произведении большого искусства, таким образом, отражается правдиво жизнь и отношение художника, писателя к изображаемым явлениям жизни. Но восприятие художником жизни не является актом произвольным. Личное восприятие жизни обусловлено жизнью, связью с народом и его борьбой, с идеями и местом художника в схватке реакционных и прогрессивных сил общества.

Процесс познания жизни – процесс активный, он требует от советского писателя глубокого изучения жизни, умения видеть в ней борьбу старого с новым, видеть глубокие внутренние процессы созидания нового не только в области материальной, но и в мире духовных ценностей. Советский писатель должен, если можно так выразиться, заострять свой слух и зрение, чтобы понимать глубокие процессы создания нового человека, новой морали, новых качеств души и сердца.

Литература, как известно, это человековедение, она призвана изображать человека, формирование у советских людей новых отношений к труду, их борьбу со всем старым, омертвевшим, уходящим в прошлое, но цепким и злобным.

Глубоко понять и увидеть внутренние сложные процессы роста нового человека, новых духовных качеств не легко. И писатели еще часто идут по облегченному пути: изображают в своих произведениях грандиозные стройки, возникновение новых городов, невиданную технику, но человек-творец всех этих ценностей остается на втором плане или даже совсем исчезает.

Причем часто кажется – особенно начинающим писателям, – что если в произведении рассказывается о каком-нибудь новаторе, скоростнике, стахановце, совершающем трудовые подвиги, – то значит новый человек раскрыт, показан. Но ведь писатели – инженер человеческих душ, обязан показать, что происходит в душе новатора, стахановца, какие богатства души раскрываются в труде, как труд обогащает человека, какие несет неограниченные возможности духовного роста, – показать всю многообразную, богатую жизнь советского человека.

Итак, изображать жизнь глубоко, правдиво – это значит изображать человека прежде всего, его жизнь, во всем ее многообразии, сложности, изображать борьбу нового со старым и становление, победу нового во всем, что видит писатель. Он должен увидеть эту борьбу там, где она скрыта, не сразу бросается в глаза и показать внутренние, глубокие процессы, изобразить их крупным планом.

Часто эта борьба со всем старым, враждебным, с пережитками проклятого прошлого в сознании происходит в самых сложных условиях, приобретает разные формы и направления. Надо видеть эту борьбу не только в непосредственных проявлениях, но и тогда, когда она не сразу бросается в глаза.

И, наконец, чтобы изображать правду жизни, писатель обязан сам жить напряженной жизнью, он не может быть созерцателем, равнодушным, безучастным регистратором событий.

Страстность, глубокая заинтересованность, любовь и ненависть, как выражение глубокой партийности писателя, напряженные искания – все это необходимо писателю, изображающему правдиво жизнь.

Недооценка активной роли писателя в деле глубокого, всестороннего изучения жизни, изучения борьбы, страстной и напряженной, которую ведет наш народ за построение коммунизма, – это, как нам кажется, один из тех существенных недостатков, который снижает творческие возможности ряда писателей и поэтов Челябинской области.

Многие из них (особенно это относится к молодым писателям) считают, что если они живут в замечательную эпоху на индустриальном Урале, иногда даже работают на заводе-гиганте, то это вполне достаточно для того, чтобы создавать художественные произведения, и если это не удастся сделать, то только потому, что они не знают каких-то особых приемов, и нехватает только литературной техники.

Конечно, овладение мастерством, литературной техникой имеет огромное значение. Но, как уже говорилось выше, без глубокого знания жизни, без овладения жизненным материалом, без умения видеть советского человека в его непрерывной борьбе за коммунизм, – без этого нет писателя.

Василий Щербаков выступил в 1954 году с первым сборником стихов «Тайгинка» [7]7
  В. Щербаков, «Тайгинка», Челябинское книжное издательство, 1954 г.


[Закрыть]. Этот сборник – поэтическая заявка молодого поэта, он свидетельствует о его поэтических возможностях. Среди стихов этого сборника останавливают внимание стихотворение «Стекольщик» и некоторые другие.

Бодро, молодо звучит это стихотворение о стекольщике.

 
Ему знаком здесь каждый дом.
Вдыхая воздух свежий,
Стучит по раме молотком
Стекло алмазом режет…
И не успеет солнца свет
Над бором расплескаться,
Все окна радостно в ответ
Огнями загорятся.
А плотники, что мастерят
Смолистые стропила:
– Иван, – стекольщику кричат, —
Ты пожалей нас, милый.
На небе солнышко. Оно
Все, кажется, расплавит.
А ты тут в каждое окно
Еще по солнцу вставил…
 

Лирично, взволнованно звучит стихотворение «Сугомак летней ночью».

 
Луна всходила над предместьем.
А горы что? Стоят вдвоем.
Поспорили и снова вместе,
Вот так и мы с тобой живем.
 

В стихотворениях «Ручеек», «Запевала» также ощущаешь движение, жизнь, человека, с его чувствами и мыслями.

Но среди стихотворений этого сборника много и слабых, не отражающих богатство внутреннего мира человека, они бедны именно потому, что поэт не сумел увидеть, почувствовать жизнь во всей ее сложности и многообразии.

В стихотворении «Светлана» рассказывается о гибели девушки-пулеметчицы. Но передан только факт, случай, мы не видим девушки Светланы, мы не знаем, какие чувства, думы волновали ее; не знаем, почему поэт рассказал о гибели ее – стихотворение не трогает, не волнует.

В стихотворении «Весна» обеднена такая животрепещущая тема, как поднятие целинных земель.

В. Щербаков, нарисовавший в этом стихотворении картину природы, говорит затем сухим, протокольным языком, что «посланцы столицы» распахивают залежь, а старик смотрит и говорит им: «Слава вам».

В чем величие, грандиозность этого события наших дней, кто эти «посланцы столицы», что движет ими в их трудовом подвиге, что они ощущают, поднимая залежь? Об этом мы не узнаем из стихотворения. Здесь, собственно, нет человека, ибо рассказано только о факте, о событии.

Теме дружбы посвящено стихотворение «Жду встречи». Но как мало сказано о друге, образ его совсем не раскрыт, и мы не чувствуем красоту и силу этого чувства. В чем особенность дружбы наших людей? Ведь тема дружбы – вечная тема. Поэт же сказал о друге только несколько общих мест.

Также неглубоко раскрыта тема любви (стихотворение «О любви»).

Жизнь, насыщенная человеческими стремлениями, думами, советский человек со своими мечтами, надеждами, любовью, горем и печалью должны войти в поэзию В. Щербакова – обогатить ее и изгнать из нее фактографию, речевые штампы («Закрыл грудью дорогу врагу», «Нет счастливей детства наших малышей» и т. д.) и неглубокое изображение жизни.

Свидетельством благотворного влияния все более глубокого проникновения в психологию, во внутренний мир человека является творчество Л. Татьяничевой. Обладая уже достаточным поэтическим опытом, Л. Татьяничева создавала на протяжении ряда лет стихотворения, отражающие пафос созидания, гигантского строительства в нашей стране, сказочно быстрый рост новых городов, гигантских заводов, невиданный размах трудовой деятельности людей.

Собранные в сборник «Утро в новом городе», эти стихотворения будили чувство законной гордости за нашу страну, за труд людей; среди них были хорошие стихотворения, но в целом весь сборник не является удачей поэтессы. Здесь мало людей с их судьбами, думами, волнениями, муками и радостью. Если они и появляются, то только в процессе труда: они строят заводы, плавят металл, роют котлованы, создают заводские библиотеки и т. д. Когда поэт говорит об их счастье, то это счастье выплавляется мартеном, если они мечтают, то только о работе, ибо это люди «влюбленные в труд». Конечно, тема труда занимает особое место в нашей литературе, ибо наша эпоха – эпоха героического труда, созидания. Тема труда – главное в нашей советской литературе, но она должна раскрываться в делах, думах и чувствах советского человека, творца, созидателя.

Новый сборник стихов, вышедший в 1954 году «Вишневый сад», – шаг вперед на пути сближения поэта с жизнью людей, проникновения в их внутренний богатый и сложный мир: люди здесь на первом месте.

Даже когда поэтесса говорит о новом прекрасном доме, ее внимание занято людьми. Взволнованные переездом, они ощущают и чувство благодарности к Родине, и желание отплатить за заботу «горячим трудом», и это чувство вызывает желание обернуться на пройденный путь, подвести итоги и подумать о будущем.

 
Готовясь к отъезду, я вымела сор
Дешевых обид, недомолвок и ссор.
Они, словно ржа на пластинке стальной…
Не смейся, с тобой не делюсь я виной.
Я это сейчас говорю потому,
Что места не будет им в новом дому…
Сигналит шофер нам. Зовет детвора.
Уложены вещи, в дорогу пора!
 

Стихотворение «Вишневый сад», получившее признание читателя, заслуживает внимания. Л. Татьяничевой удалось создать в этом стихотворении образ человека мужественного, скромного, чуждого пышных фраз, «нарядных слов», но умеющего любить, т. е. в этом случае претворять свои чувства в дела, украшающие жизнь любимого человека, умеющего выражать свои чувства сдержанно, но сильно и глубоко человечно.

Подарок любимой жене – вишневый сад, выращенный им в упорном труде в «краю полярных вьюг» – выражение этой красивой, нежной и мужественной любви.

Стихотворения «Мама», «Вишневый сад», «Перед вселением в новую квартиру», «На перевале», «О семье» и другие в сборнике «Вишневый сад», отражая чувства, думы и мечты советского человека, находят отклик, волнуют и радуют.

Изучение жизни, все более углубляющееся внимание к человеку, к рождению новой морали, нового отношения к миру, новых качеств души и сердца обогащают поэзию Л. Татьяничевой, повышают художественные достоинства стихов. Жизнь, знание людей помогает найти и новые формы для выражения дум и мыслей, действий и желаний человека.

Эти стихотворения волнуют, так как в них люди живут, чувствуют, любят, заставляя и нас задуматься, взглянуть и на жизнь и на себя внимательней и требовательней.

В небольшом стихотворении «На перевале» нарисованы образы молодого юноши, горячего, нежно любящего, но еще не уверенного в ответном чувстве, и гордой сильной девушки, отвергающей любовь, которая не устоит против жизненных вьюг и буранов, любовь, которая погасает, как «слабый лучик».

В сборнике «Вишневый сад» есть и слабые стихи, есть и слабые, недоработанные строчки в хороших стихотворениях.

Внимание обращено пока только на личные, интимные переживания человека, в частности на любовные чувства. Необходимо, несомненно, расширить угол зрения, взять всю богатую сложную жизнь души человека, углубить изучение жизни людей разного возраста, положения, психологического склада, а главное, увидеть в душе человека становление новых подлинно социалистических моральных принципов, новых духовных качеств.

Тема труда, которая занимает почетное место в поэзии Л. Татьяничевой, должна приобрести новое звучание, обогатиться и найти свое место в сложной гамме человеческих чувств, стремлений и желаний.

Дальнейшее углубленное изучение жизни, человеческой души должно обогатить поэзию Л. Татьяничевой и в жанровом отношении. Необходимо, преодолевая некоторое жанровое однообразие, обратиться к использованию богатейшего наследия русской классической литературы.

В связи с вопросом о жанровом многообразии поэзии, являющемся следствием широкого охвата жизни поэтом, умения откликнуться на различные явления действительности, следует остановиться на творчестве молодого поэта Л. Чернышева. Его творчество, во многом еще не зрелое, привлекает стремлением использовать различные поэтические жанры: в его пока еще небольшом поэтическом багаже мы находим и сатирические жанры (басни, политическая сатира), песни, небольшие лирические стихотворения. Это несомненно связано с желанием активно вторгаться в жизнь.

Вот его стихотворение «Снова дома», повествующее о демобилизованном матросе, который возвратился в родной уральский колхоз. Здесь и описание чувств его при виде изменений в родном селе, и радостная встреча с семьей, и описанная с добродушной усмешкой встреча с «девчонкой-запевалой». Сюжетность стихотворения определяет и его речевые особенности: включение диалогов в рассказ поэта.

Например, встреча матроса с колхозным сторожем передается так:

 
– А ну-ка, Сема, покажись…
Хорош! С приездом поздравляю.
– Спасибо, дедушка. Как жизнь?
Здоровье как?
                     – Да-а… ковыляю!
Одет, обут. Чего ж тужить?
Сынка женил, внучат имею,
Теперь бы только жить да жить,
Но вот старею, брат, старею!
 

Сюжетность характеризует и стихотворение «На выборы». Поэт не ограничивается декларативными заявлениями о демократическом характере выборов в нашей стране, он показывает, как собиралась на выборы старая Семеновна, как взволнованная, она встала до рассвета, «пол помыла, блинов напекла, самое лучшее платье достала» и т. д.

Подчеркивая эти стороны стихотворения Л. Чернышева, необходимо заметить, что он не освободился еще в ряде стихов от декларативности и поверхностного изображения жизни.

В стихотворении «С Урала идут эшелоны», например, есть и примелькавшиеся «вереницы вагонов», которые везут машины для строек, есть заказ «выполненный с честью», и шагающий экскаватор, но нет человека, не чувствуется глубокого, взволнованного отношения к жизни.

Следует остановиться на сатире Л. Чернышева. Она начинает все больше привлекать его внимание и, как нам кажется, здесь он может найти себя.

Тут у Чернышева есть несомненные удачи.

В остро сатирическом стихотворении «На свалку!», разоблачающем продажную банду Чан Кай-ши, автор нашел интересные сравнения, эпитеты. Автор сумел дать четкое и заостренное изображение политических событий последних дней.

Л. Чернышев в ряде сатирических стихотворений отзывается и на такие явления нашей жизни, как борьба с бюрократизмом («В глубинке»), со «стилягами» и бездельниками («Больной»), с зажимщиками критики (басня «Как гусак попал впросак»).

Однако наряду с этими удачами в некоторых сатирических стихотворениях Л. Чернышева встречаются и слабые строчки, им часто нехватает необходимой остроты.

Итак, изображение жизни людей требует активного изучения действительности, целеустремленного вторжения в нашу многообразную богатую жизнь. Замечательные образцы такого активного, неустанного, напряженного изучения жизни дают величайшие писатели и прошлого и настоящего.

Все они шли этим трудным, но единственно верным путем: путем активного вмешательства в жизнь, глубокого проникновения в жизненные процессы и человеческие судьбы.

Следовать по этому пути – решающее условие дальнейшего подъема творчества писателей и поэтов Южного Урала.