Текст книги "Звезда Надежды"

Автор книги: Людмила Гольдберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Часть первая
Начало

Глава 1

1

Это было летом 1966 года. За окном медленно проплыло здание полустанка. Поезд набирал скорость. Между деревьями мерцали лучи утреннего солнца. Кончался летний сезон, и курортники возвращались на север.

У окна, не обращая ни на кого внимания, глядя куда-то вдаль, сидела девушка. Она была уверена, что больше не вернется в эти края и что детство кончилось. Скорый поезд уносил ее от всего пережитого за эти короткие годы. Конечно, она не подозревала, что ждет ее впереди.

Минули зимние вечера, когда, глядя на блики огня, падающие от деревенской печи, с замиранием сердца слушала она рассказы своей прабабки. Вдруг среди ночи возникал гул мотора. При его звуках замирали сердца у жителей деревни, не знавших, где остановится «воронок». Тогда, в сталинское время, страх и недоверие поселились в сердцах людей. Из-за ложных доносов, без суда и следствия исчезало множество народа.

И тогда девочка начала бояться людей.

Это было время, когда отец оставил семью. Очень им пришлось тяжело, особенно матери, которая когда-то была одной из самых красивых женщин в деревне. Мужчины не могли спокойно пройти мимо нее, но девочка тогда не понимала двусмысленных намеков соседских парней, не понимала, почему вдруг даже директор школы зачастил к ним домой и засиживался допоздна. Однажды ночью девочку разбудил шум в соседней комнате. Она вскочила и бросилась к матери, которая отбивалась от насильника. Дочь закричала и со страху ударила его – это был директор школы – чем-то тяжелым по голове.

После этого школа стала для девочки сплошным кошмаром. Директор настраивал против нее всех учителей, и лишь немногие не приняли участие в травле. Мать перевела ее в другую школу, в поселок, далеко от деревни. Через много лет, когда девочка выросла, она получила письмо из деревни о том, что директор школы разоблачен как преступник, сотрудничавший во время войны с нацистами и принимавший участие в массовых казнях. Оказалось, что все это время он жил по подложным документам. Но горькие воспоминания о школьных годах остались навсегда…

Все дальше и дальше уносил ее поезд от родных мест, и она с печалью смотрела в последний раз на знакомые с детства леса.

– Дочка, – кто-то прикоснулся к ее руке. Она, как бы пробудившись от сна, с удивлением посмотрела на женщину, протягивающую ей хлеб с домашней колбасой. – Давай, угощайся, а то сидишь как сирота, пригорюнившись.

– Да нет, спасибо, я не голодна, – ответила девушка.

На самом деле ей очень хотелось есть.

– Ну ладно уж, не голодна, давай бери-ка, вот скоро и чайку попьем, – повелительно сказала женщина. – Тебя как звать-то?

– Матвеева Надежда.

– Куда едешь, Надежда, и к кому? – принялась расспрашивать соседка.

– Еду в Ленинград, поступать в институт.

– А чего же ты едешь одна, без родителей, одной тебе будет трудно, – вступил в разговор мужчина, очевидно, муж ее спутницы.

– Ничего, мир не без добрых людей, к тому же и время еще до экзаменов есть, успею подготовиться.

– Да, – протянул мужчина, – многие едут поступать, да не все попадают. Попадают, милая, те, у кого папа с большим карманом. Все сейчас делается за деньги. – «Где же мне взять такого папу?» – подумала Надежда.

Поезд останавливался на всех полустанках. Люди метались по платформе, в вагоне суета все увеличивалась, каждый пытался найти себе место. Время тянулось очень медленно, как и этот поезд. Наде хотелось быстрее добраться до Ленинграда. Ее беспокоили слова, сказанные попутчиком. А что, если и правда спросят деньги, а у нее только тридцать рублей! Это было все ее состояние. «Ну ничего, как-нибудь перебьюсь, а там, если все будет хорошо, так и стипендию получу, – думала она. – Да и еду не куда-нибудь, а в Ленинград, там тоже свои люди, русские».

Ночью все пассажиры спали сидя. Некоторые расположились в проходе на чемоданах. Надежда прислонилась головой к окну, пытаясь хоть ненадолго вздремнуть. Но от жары в вагоне, от громкого храпа мужчины, от неравномерного движения поезда, то набиравшего скорость, то вдруг тормозившего, уснуть ей не удалось. Так, в полудреме и время от времени пробуждаясь от толчков, она провела ночь. Было семь часов утра, когда пассажиры начали собирать вещи.

– Ну вот и пригороды Ленинграда пошли, – сказала женщина.

Люди засуетились, выставляя вещи в проход. Суета привела Надю в волнение. У нее было сказочное представление о Ленинграде. Ей хотелось, чтобы поезд остановился как можно скорее и она смогла бы, наконец, увидеть волшебную красоту знаменитого города.

Но вот скрежет тормозов известил о прибытии поезда. Надежде пришлось довольно долго ждать – весь проход был загроможден вещами.

Потом Надя стояла на перроне, съежившись от утренней прохлады и еще не зная, в какую сторону двинуться. В кармане был адрес медицинского института, но люди пробегали мимо нее с озабоченными лицами, и не у кого было спросить, как туда доехать. Женщина, к которой она обратилась, махнула рукой куда-то в сторону и сказала, мол, там спроси, какой тебе автобус нужен. Наконец, с помощью расспросов, Надя добралась до института.

Суета в здании испугала ее. Многие ребята и девушки были с родителями. Надежда принялась с интересом разглядывать их. «Наверно, это и есть отцы с большими карманами, про которых говорил тот мужчина в поезде», – подумала она. В приемной комиссии взяли ее документы и дали направление в студенческое общежитие. Все оказалось не таким страшным, как думалось вначале.

– Ну, теперь главное – сдать экзамены, – думала девушка по дороге в общежитие, – и все будет хорошо.

Готовилась она очень усердно, сидя днями и ночами за книгами. Наконец, появилась уверенность, что к экзаменам она готова.

Время неслось с необычайной быстротой. И вот экзамены сданы, осталось только дождаться списков счастливчиков, которые приняты в институт…

Надя вскочила с постели очень рано, чтобы поскорее прибежать в институт и увидеть списки.

2

Шум, доносившийся с улицы, разбудил Вадима. Он недовольно поморщился, зевнул. Одним глазом посмотрел на часы. «Черт, уже вставать», – пробормотал он.

Вадим Стрижельский жил в одном из старых районов Ленинграда, на углу Невского и канала Грибоедова. Квартира, по меркам советского человека, была роскошной.

Отец Вадима, в прошлом архитектор, спланировал квартиру так, чтобы после его смерти к сыну никого не могли подселить. Правда, Вадиму предложили переехать в меньшую квартиру, но благодаря старым заслугам отца и родственника, бывшего комиссара – Николая Степановича Богустова, его оставили в покое. Итак, Вадим мог спокойно наслаждаться жизнью в своих роскошных апартаментах. Он часто устраивал у себя шумные вечеринки с девицами, так что на следующее утро с трудом мог вспомнить, кто с кем спал. Голова трещала от выпитого. Иногда Вадиму становилось тошно от всего этого. Начинали надоедать постоянные звонки назойливых девиц. Вот только вчера была вечеринка, но ему повезло – все-таки сумел отделаться от двух шкуренок, как он называл их, потому что имен старался не запоминать. А вообще-то жизнью Вадим был доволен.

В свое время он закончил Кораблестроительный институт, и даже успешно, но работать инженером не стал, зарплата – 110 рублей – его не устраивала.

Так как в Советском Союзе все обязаны были трудиться, то и он, Вадим, числился инженером в какой-то конторе, толком сам не зная, чем там занимаются. Его зарплату получал кто-то из сослуживцев. Вадим считал, что для умного человека, с такой головой, как у него, всегда найдется стоящее дело. Вот, например, вошел в моду антиквариат – пожалуйста, стоит его только попросить – достанет любую вещь. Или сегодня вечером должны принести ему клеенчатые финские плащи, которых не купить в магазине, их сразу же можно будет сдать по 150.

Правда, на языке милицейских протоколов это называлось «спекуляцией», но Вадим был уверен, что занимается честным бизнесом. Ему еще ни разу не пришлось столкнуться с милицией или прокуратурой, хотя многие его друзья уже «отмотали» положенный срок по статье. Вадим этого не боялся, он считал, что в милиции тоже люди, и в случае необходимости он сумеет откупиться.

Дел на сегодня намечено было множество. С утра заскочить в медицинский институт, узнать, все ли в порядке с его подопечными, которых он устраивал туда, конечно, за приличную сумму. Потом заехать к старику Богустову, узнать, как здоровье. Вадим давно уже обещал его навестить.

Приняв душ и освежившись «Арамисом», Вадим сделал несколько глотков кофе, затем с удовольствием посмотрел на себя в зеркало, подмигнул улыбающемуся отражению и направился к выходу.

Погода для Ленинграда была великолепная. Наслаждаться бы жизнью, да надо деловому человеку уметь крутиться, «делать бабки».

– Ну, поехали, – сказал он сам себе.

«Волга» мягко подкатила к зданию института. У входа его уже ждал кто-то из родителей. Поздоровавшись, Вадим выяснил, что все прошло нормально. Его «протеже» в будущем, возможно, станет врачом, только это уж не его забота – продержится парень в институте или нет. Многих болванов устроил он сюда, но не все сумели закончить.

В коридоре толпилось множество юношей и девушек. Лица большинства из них сияли от радости. Покручивая на пальце ключи от машины, Вадим прошелся по коридору, разглядывая студенточек. Его внимание привлекла одна девушка. Большие серые глаза, наполненные слезами, устремлены в никуда, на лице, очень юном и привлекательном, написано неподдельное страдание.

«Обычная история», – подумал Вадим.

Он еще раз прошелся по коридору и еще раз посмотрел на девушку. Слезы текли по ее щекам. Она шмыгала носом. Вадим остановился, раздумывая, что-то в ней привлекало его. Он сразу понял, что девушка – неленинградка.

– Ну что, провалилась? – спросил он.

Та молча кивнула.

– Зачем же так расстраиваться, поезжай домой, а на следующий год попытайся снова, – предложил он.

– Мне некуда ехать и не на что, – просто ответила девушка.

Вадим уставился на нее, не понимая, как это – «не на что».

Он сам никогда не был в таком положении.

Девушка все больше нравилась ему. Огромные серые глаза, обрамленные длинными ресницами, красивый овал лица, длинные светлые волосы, заплетенные в косу. От девушки веяло какой-то чистотой, что-то волновало его в ней.

Простенькое платье с закрытым воротничком скрывало маленькую грудь. Хрупкое тело еще не знало мужских ласк. Вадим был в этом уверен. Его взору открывались худенькие, но чрезвычайно стройные ножки. Длинное платье закрывало колени, и Вадиму почему-то захотелось увидеть эту девушку в модной мини-юбке.

– Меня зовут Вадим, Вадим Стрижельский. А тебя? – спросил он.

– Матвеева Надежда, – тихо ответила та.

И тут, может быть впервые в жизни, ему захотелось просто помочь этому беззащитному существу.

– Ну что, Надя-Надежда, подумаем, как тебе дальше быть, – сказал он.

Девушка с сомнением и недоверием посмотрела на Вадима, не зная, как поступить. Смутившись, она отвела глаза в сторону.

«Как он сможет мне помочь? Никто не сможет мне помочь», – подумала Надя. И, глядя на улыбающихся счастливчиков, снова залилась слезами. Некоторые стали смотреть в их сторону.

– Ну хорошо, успокойся. Давай выйдем на улицу, – предложил Вадим.

Он взял ее за руку и повел как маленькую девочку. Надя покорно следовала за ним.

– Слушай, только ты не подумай ничего плохого, – начал Вадим, – побудь пока у меня, а потом придумаем, как тебе дальше быть… – но девушка не дала ему договорить, запротестовав:

– Нет, нет, я вас совсем не знаю.

– Потом узнаешь.

– Как это можно сразу пойти к незнакомому мужчине? – продолжала отказываться Надя.

– А что ты будешь делать, когда наступит ночь? Куда пойдешь? Есть у тебя знакомые? – спросил он.

– Нет, – ответила Надя.

– Где твои вещи?

– В общежитии.

И вот впервые в жизни Надежда сидела в машине. Еще вчера она с завистью смотрела на людей в «Волгах» и «Москвичах», а сегодня сама была среди этих счастливчиков!

С удивлением рассматривала она огромную квартиру Вадима. Дом, в котором Надя выросла, казался ей очень большим, он действительно был самым большим в деревне. Но размеры этой квартиры поразили ее. Вадим объяснил, что когда-то вся семья жила здесь, но потом родители умерли, и он остался один.

Посмотрев на часы, Вадим заторопился.

– Ну так, мне нужно бежать. Ты располагайся. Если что нужно тебе, сама поищи. В холодильнике найдешь что-нибудь поесть. Когда вернусь – не знаю, много дел накопилось, – сказал, уходя, Вадим.

Когда за ним захлопнулась дверь, Надежда решила обследовать квартиру и чем-нибудь заняться. Сейчас она стояла посреди гостиной и любовалась огромной люстрой, переливавшейся на солнце всеми цветами радуги. Девушка взглянула на мебель: очень похожую видела она в Эрмитаже, когда ходила туда на экскурсию. Если бы не беспорядок, царивший вокруг, можно было бы подумать, что она находится в музее.

На столе громоздилась посуда с остатками еды и недопитые бутылки – свидетельство вчерашнего застолья. На кухне тоже царил беспорядок. Она отворила окно, чтобы проветрить кухню, и выглянула во двор. Картина была нерадостной. Перед ней был двор-колодец, на дне которого стояли мусорные баки. Девушке сразу вспомнились ее деревенский дом, окно на кухне, из которого был виден сад с фруктовыми деревьями и ее любимый розовый куст. Наверное, он сейчас цветет. «Он всегда цвел в это время», – подумала Надя. Ее охватила тоска.

Она вернулась в гостиную, распахнула окно. Квартира сразу же наполнилась гулом машин. Надежда выглянула на улицу. Ей представилась совсем другая, более отрадная картина: множество машин проносилось мимо, толпы людей спешили по своим делам, словно хлопотливые муравьи. Забыв о шуме, Надя залюбовалась красивым зданием на противоположной стороне канала. Невдалеке виднелся собор. Неподвижная вода напоминала свинцовую массу.

От нечего делать Надя занялась уборкой квартиры. Работа была ей знакома. Дома она всегда сама наводила чистоту. Надежда любила порядок, поэтому уборка доставляла ей удовольствие.

За работой время пронеслось быстро, и она даже не заметила, как наступили сумерки. Оглядевшись, Надя осталась довольна своими трудами. Только одну комнату, спальню, она не стала убирать, потому что, заглянув туда, почувствовала что-то неприятное и тревожное в воздухе, наполнявшем комнату.

Приведя себя в порядок, она вернулась в гостиную, села у открытого окна и залюбовалась заходом солнца. Оно словно спряталось за куполом собора.

«Никто не знает, где я теперь, – думала Надя. – И что бы обо мне подумали в деревне. Живу в квартире у незнакомого мужчины. У нас девушке можно пройтись по улице с парнем, только если они думают пожениться, а зайти в дом к мужчине – позор. Сколько раз тетка говорила, чтобы я держалась от мужчин подальше». На минуту строгие глаза тетки возникли перед ней и укоризненно посмотрели на племянницу. Наде стало страшно.

«А что мне теперь делать? Бежать? Куда бежать? О мужчинах я все знаю, уже наслушалась. Если этот подумает приставать ко мне, так стукну, что долго помнить будет. Только вот что я буду делать ночью, где спать? Может быть, на кухне или в коридоре в уголочке присяду»…

Ее мысли были прерваны шумом, доносившимся из коридора. В дверях стоял Вадим с коробкой в руках и восхищенно смотрел на свою квартиру, словно не узнавая ее.

– Ну, Надюха, ну молодец. У вас что там, в деревне, все девушки такие хозяйственные? Здесь давно не было так чисто, со времен моей матери. Не ожидал, не ожидал, – довольно хмыкнул он.

Вадим и в самом деле не ожидал этого, потому что все девицы, появлявшиеся здесь, интересовались лишь угощением, они пили шампанское, ели икру, а потом, когда Вадим валился от усталости, девицы тащили его в спальню, где он должен был изображать супермена. Наверное, у него это неплохо получалось, так как все женщины были довольны им и мечтали переспать с Вадимом еще раз. Он умел быть в постели не только сильным, но ласковым и нежным, шептал своим подружкам ласковые слова, оставаясь в душе холодным, как лед. Ему все время хотелось чего-то другого.

Теперь Вадим во все глаза смотрел на Надежду, девушку в старом дешевом платьице, но с очень выразительным, совсем не простым лицом, девушку, еще не испорченную большим городом, и понимал, что так просто к ней не подойти. Ему захотелось узнать про Надю все, но потом, не сразу.

3

Он не думал о том, хочется или не хочется умирать ему, старому комиссару. Да, было время, когда он, лихой и молодой, летел на быстром скакуне впереди отряда, с саблей в руке. Теперь ему приходилось лежать на грязной, уже месяц не убиравшейся постели и ждать смерти. В старости рак развивается медленно, высасывая все соки, забирая все силы. Еще хорошо, что пока хватало сил встать и дойти до туалета.

За стеной слышался громкий хохот.

«Наверное, снова выпил или опохмеляется после вчерашнего», – подумал старик.

Вместе со старым комиссаром Богустовым в квартире жил его внук, Андрей. Это был не кровный внук, – у комиссара своих детей не было. Женился он на женщине с ребенком, и от этой «падали», как он величал ее неоднократно, и пошло «отродье». «Отродье» иногда врывалось в комнату и сладеньким голоском произносило:

– Дедуля, как у тебя насчет деньжаток, не дашь ли ты своему внучонку?

«Дал бы я тебе саблей по голове», – думал старик.

Еще когда Андрей был ребенком, у Николая Степановича часто появлялось желание уничтожить его. Но что может теперь сделать одряхлевший старик с этаким верзилой огромного роста? Андрей же постоянно требовал у старика денег.

Наследство, доставшееся парню после смерти отца, давно уже было пропито. Ему повезло, что матери не было здесь, когда умер отец Андрея, ее первый муж. Уж она бы точно прибрала деньги к рукам. Теперь она жила в Москве с новым мужем, не интересуясь судьбой сына, ничего не знала и о болезни старика. Теперь у Андрея оставалась одна надежда – на близкую смерть Богустова, чтобы снова зажить шикарной жизнью, к которой он так привык. Жаль, что у этой рухляди, лежавшей в постели, мозги работают как часы, а то бы он прощупал комнату и уж наверняка что-нибудь откопал бы. Со слов своей бабки Андрей знал, что в комнате у деда хранятся какие-то ценности. Да и много других вещей можно загнать за хорошие «бабки», хотя бы картины, которых у старика было до черта. Андрея совершенно не интересовало, каким образом попали они сюда, его интересовало лишь то, сколько за них дадут. Он был уверен, что бабка не наврала ему. Она была единственным человеком, которого Андрей любил и уважал. Прошло уже три года, как она умерла. Кто бы мог подумать, что эта крепкая, здоровая старуха умрет так неожиданно, а дряхлый, никому не нужный старик переживет ее? Бабка всегда держалась прямо, уверенно, всегда ходила твердой походкой. При ней и соседи замолкали, они слегка побаивались ее. Женщина она была властная, даже деспотичная, свою семью бабка умела держать в ежовых рукавицах. Может быть, и поэтому ее дочь бросила мужа и сына и сбежала в Москву с любовником.

После смерти бабки, через три месяца, умер и отец Андрея.

Отец привел домой очередную любовницу. Девочка была хороша, она сразу понравилась Андрею. Не больше восемнадцати лет, фигурка подростка, модная стрижка. Жгучий темперамент проявлялся в каждом ее взгляде, в каждом слове. Она уединилась с отцом Андрея в спальне, и скоро оттуда послышались томные вздохи. Андрей слушал под дверью, вздохи перерастали в громкие крики, крики наслаждения. Андрей тоже был наверху блаженства, но вдруг он услышал совсем другой вопль – вопль ужаса. Не раздумывая, он открыл дверь и вбежал в комнату. Девушка сидела на кровати, а рядом с ней лежал его отец. Андрей подошел ближе и увидел, что отец мертв.

С тех пор Андрей получил полную свободу и запил. Поначалу он оправдывался, что пьет с горя – двоих похоронил. На самом деле, он просто наслаждался долгожданной свободой. При случае Андрей поминал отца, его любовные похождения, провозглашал тосты «за настоящего мужчину»…

Старик услышал, как кто-то позвонил в дверь. Андрей прошлепал в прихожую.

– Привет, родственничек, – раздался его осипший голос.

«Ну вот, снова кого-то черт несет, – подумал старик, – опять покоя не будет». Но, к его удивлению, в комнату вошел Вадим, энергичный, подтянутый, свежевыбритый. Комната наполнилась запахом дорогого одеколона. Старик приподнялся в постели, Вадиму он всегда был рад.

– Ну как самочувствие, Степаныч? – бодро спросил Вадим.

– Да уж об этом и не спрашивай, сдохнуть бы поскорее, – заохал старик.

Вадим осмотрел отвратительную грязную комнату с затхлым воздухом, перевел взгляд на старика. Белье на постели было почти черным от грязи.

– Я вижу, внук совсем не заботится о тебе, Степаныч, – сказал Вадим.

– Еще бы, у него одна забота: как бы напиться да девку подцепить. Два дня назад одну притащил, так она всю ночь визжала, а кроватью так об мою стену стучали, боялся, что насквозь пробьют. Во куда здоровье проматывают. Ты ему, пожалуйста, скажи, чтобы передвинул кровать в другое место.

Вадим сдержал улыбку, мысленно представив происходившее.

– Тебе, Степаныч, нужна женщина, чтоб ухаживала за тобой. Может, я кого-нибудь подыщу.

– Где теперь такую найдешь? Видишь, какие девки пошли испорченные, водку хлещут, как мужики, курят, ругаются.

– Есть у меня одна мысль, – задумчиво произнес Вадим.

– И для меня что-нибудь подыщи, свеженькое и сочное, – послышался голос у него за спиной. Вадим обернулся. В дверях с противной ухмылкой стоял Андрей.

– Для тебя я тоже подыщу, что-нибудь тяжелое и грязное. Например, работу. Может, тогда сбросишь несколько килограммов жира, – пообещал Вадим.

– Я студент. Имею право не работать, – со злостью ответил Андрей и хлопнул дверью.

– Вот видишь, что у него на уме, только девки да водка, – сказал старик.

– Может, когда-нибудь поумнеет, только будет поздно, – ответил Вадим.

– Рассказывай, какие новости, чем занимаешься? – начал расспрашивать Богустов. Ему очень хотелось подольше поболтать с Вадимом, но у того, как обычно, было полно дел, и, побыв со стариком полчаса, Вадим мчался «делать бабки», как тогда говорили.