Текст книги "Неудачная копия (СИ)"

Автор книги: Люция Зурф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

11. Добровольное заточение

Список погибших:

Джереми Нбао – Марс, Южный Кантон, 315.244

Свен Морацци – Лима-6, 05.247

Рихард Коро – Луна, Миу, 29.248

Чарльз Черных – Земля, зона 37, 64.248

Лазарь Копф – исследовательский корабль Витус, 67.248

***

Архив занимал всю надземную часть того же корпуса, где располагался кибер-центр, и отнимал у него пару подземных этажей. Тая быстро пробежала по очередному чёрному воздушному переходу и тихо зашла в ярко освещённый холл. Она подпрыгнула от неожиданности, когда услышала:

– Вам чем-то помочь?

Девушка за стойкой приветливо улыбалась. Тая передала ей номера тех дел, что хотела посмотреть, и молча отругала саму себя за иррациональный страх. Ей почему-то казалось, что раз Мириам буйствует где-то неподалёку, то она должна вот-вот промчаться по коридору, громко ругаясь и стуча каблуками.

Тая устало потёрла переносицу: это всё кошмары, которые продолжают преследовать её. Она вздрогнула ещё раз, когда на стойку лёг пропуск в архив.

Она спустилась на подземный этаж – туда, где по обеим сторонам узкого ветвящегося коридора рядами располагались комнаты доступа. Тая сложила в ячейку хранения всё, что могло послужить переносным дата-блоком, и прошла через сканер. Когда система убедилась, что она не сможет нелегально вынести никакие данные и не несёт в себе записывающие импланты, её пропустили дальше. В уши тут же ударила звенящая тишина: все сигналы на этаже глушились.

Тая попыталась, но не смогла вспомнить ни одной конкретной причины, почему архив так изолирован. Официальное объяснение предполагало сохранность и неприкосновенность данных – все попавшие в архив дела и улики оставались там до специального распоряжения, подписанного десятком разных инстанций. Например, так старые данные нельзя было бы использовать как компромат против кого-то ещё. Но система, естественно, не работала и больше была похожа на какую-то историческую традицию, на изменение которой ни у кого не было ни времени, ни средств.

Из-за этой бюрократии все следователи периодически были заняты тем, что приносили сюда планшетки и дата-блоки с очередным закрытым делом. Эти данные многократно перепроверялись, инкапсулировались, чтобы избежать их взаимодействия с другими данными и системой хранения вообще, и отправлялись на хранение на бесконечных автоматизированных стойках. Тая помнила снимки из учебника: уходящие вдаль ячейки с устройствами внутри них, между которыми снуют роботизированные считыватели, загружающие нужные материалы по запросу и отправляющие их на один из архивных терминалов.

Читать данные могли все полицейские, прошедшие проверку системы. Даже если оказывалось, что у сотрудника стояли записывающие импланты, то они или отключались, или, если это было невозможно, ему демонстрировалась только текстовая трансляция данных, без каких-либо снимков, голоподписей и аудиозаписей.

Тая, наконец, нашла нужную дверь – одна из сотен безликих комнатушек. Внутри её ждал стол, стул и уже активированный архивный терминал. Она устроилась поудобнее и поднесла к нему свой пропуск. Спустя пару секунд из внутреннего хранилища подгрузилось первое дело.

***

– Мы подадим официальный запрос?

– Золотце, ты уже прочитала те дела? Тогда не задавай глупых вопросов.

Тая только что вернулась из архива, расстроенная тем, что там узнала. В обоих случаях в дело врывался юридический отдел медцентров и запрещал допрашивать своих сотрудников. Первая интересная деталь заключалась в том, что, кажется, юридический отдел у них один на всех: в обоих случаях приезжал один и тот же человек, хотя опекаемые им сотрудники работали в разных медцентрах и разница между делами составляла двенадцать солярных циклов. Вторая деталь раздражала – даже подозреваемого во втором деле отпустили за неимением доказательств: свидетели начали путаться в показаниях, записи с камер исчезли, а отпечатки пальцев и треки имплантов стали принадлежать другим людям.

– Это же неправильно.

– Я тогда точно так же сказал, золотце. Слово в слово, – на момент ведения первого дела, где сотрудник медцентра был ключевым свидетелем, без которого всё дело развалилось, Натаниэль сам ещё был стажёром. – И это не единственная причина, почему этого делать нельзя. Наш маньяк может узнать о запросе и затаиться или сменить тактику. Такими темпами у нас жертвы кончатся раньше, чем мы его поймаем.

Тая присела на краешек своего стола:

– Может быть, переводы просто проходили сквозь «Гаргант»?

– Может, но не в этот раз. Мириам что-то там раскопала – какие-то их хакерские штучки – и сказала, что они точно были инициированы изнутри «Гарганта». Более того – с одного и того же терминала. Так что всё становится только интереснее.

Тая тяжело вздохнула и посмотрела на жизнерадостно улыбающегося Ната. У неё было предчувствие, что ничем хорошим это не закончится. Тот продолжал:

– В первом деле всё ещё хранится запись с допросом подозреваемого, или её тоже удалили?

– Хранится, но с отметкой «недостоверный источник». Хотя ссылку на конкретные причины постановки этой метки я так и не нашла.

– И не найдёшь, очевидно же. Ты её просмотрела? Что из неё запомнила?

Тая сосредоточилась – ещё в архиве она подумала, что информация в этой записи может пригодиться, поэтому запомнила и слова свидетеля, и эмоциональную разметку его поведения. Что бы там ни говорил Нат, но никакого фиксатора памяти у неё не было, а только талант хорошо запоминать текстовые данные.

Во время допроса свидетель в какой-то момент решил, что его могут сделать подозреваемым, испугался и начал выдавать всё, что знал. В том числе и о внутреннем устройстве структуры медцентров.

В тот момент Таю посетила мысль, что правильно их было бы называть не государством в государстве, а комфортабельной тюрьмой. Большинство сотрудников работает и живёт на принадлежащих медцентрам территориях, никогда не покидая их с момента поступления на работу и до самой смерти, чтобы избежать какой-либо утечки информации и вероятности саботажа. Внутренние территории медцентров действительно огромны – на одной только Земле разным медцентрам принадлежат аж шесть административных Зон. Проживающие там сотрудники ни в чём не знают нужды, но это не отменяет того факта, что всё это выглядит как тюрьма.

Нат хмыкнул:

– Ага, золотая клетка. Никогда не понимал тех, кто её выбирает.

Другой категорией были сотрудники, контактирующие непосредственно с населением и больницами. Хоть они и работали в медцентрах, но были скорее человеческой прослойкой между ними и всем внешним миром. Незавидная роль вечного посыльного, зато хорошо оплачиваемая и позволяющая свободно перемещаться по всей Федерации и общаться с любыми людьми.

Была ещё малая доля особо доверенных сотрудников, которые после многочисленных проверок получали право жить во внешнем мире – даже несмотря на доступ к внутренним системам. В первую очередь это делалось, чтобы они могли поддерживать высокий уровень своей компетентности, имея возможность общаться с другими специалистами своего профиля по всей Федерации. Таковыми были и болтливый свидетель из старого дела, и Хамор Цай из нынешнего. Обоим поставили дополнительные импланты, фиксирующие все их действия, и данные с них проверялись службой безопасности раз в месяц.

– Интересно, а кто проверяет саму службу безопасности?

Тая почесала затылок и резко убрала руку – от этой дурной привычки пора бы избавиться:

– Они сами. Так же, как комиссариат на кораблях: все следят друг за другом.

Натаниэль кивнул – это была достаточно логичная система, хоть и жестокая. Если узнавали, что ты мог быть свидетелем чужого нарушения, но промолчал, то тебя выкидывали за борт вместе с виновным, даже если ты физически ничего не видел, не слышал и не знал. Просто чтобы никому больше в голову не пришло покрывать других.

***

На экране снова висела временная линия с разложенными по ней фотографиями погибших и пометками. Добавилась ещё одна: знакомый Ната из Южного Кантона смог разузнать, что данные о смертях в том жилом блоке, где обитал и погиб Джереми Нбао, хранились в их собственном медицинском центре. Он по политическим причинам был изолирован от других на почти полтора солярных цикла и только 127.246 смог залить свои данные в общую систему медицинских центров.

– Ну что ж, это объясняет, почему между смертью Нбао и Морацци прошло столько времени. Маньяк просто не знал об этом.

– Откуда у вашего знакомого эта информация? Ведь медицинские центры никому не сообщают о перемещении данных.

Нат усмехнулся:

– Он умеет нравиться женщинам, гадёныш. Одна из его любовниц как раз работала в медцентре на момент изоляции Южного Кантона. Это потом уже, сразу после передачи данных, там обновили весь персонал, посчитав, что за такой промежуток времени их всех могло перевербовать правительство.

Он перевёл взгляд на экран:

– Всё ведёт к тому, что в этом замешаны медцентры. Спрошу тебя ещё раз: золотце, ты точно не хочешь отказаться от этого дела? Я тебе такую рекомендацию напишу – тебя с ней в какой угодно отдел возьмут. Ты же понимаешь, что если мы откопаем что-то не то, то дела резко могут пойти плохо.

– Я точно остаюсь. Когда я шла в Академию, я знала, что не всё так радужно, как показывают эмпатодрамы. Люди убивают, люди умирают. Я пойду до конца, несмотря ни на что.

– Знаешь, мне уже начинает казаться, что «линумианец» – это вполне себе положительная характеристика в личном деле. У тебя родные и друзья далеко?

– Родители – в Зоне 26, друзья, – она замялась, не желая признаваться ему, что их у неё нет. – Это важно?

– Да. С нынешнего момента никаких контактов ни с кем из них. Заблокируй телефон, а лучше вообще сдай в хранилище, чтобы там зафиксировали время, когда ты останешься без связи с внешним миром. С территории участка выходить только в крайнем случае, если здесь всё сгорит, развалится и взорвётся. Всё поняла?

Тая удивлённо открыла рот, но быстро поняла причину:

– Это нужно, чтобы никто из них не пострадал, если мы сделаем что-то не то, да?

Нат кивнул:

– Надеюсь, что это всё зря, но никогда не лишним будет перестраховаться. Если хочешь оставить какую-то весточку, то передай её через Мириам – она умеет обходить любую слежку.

Тая дёрнула плечами и покачала головой.

***

Нат деловито вил себе гнездо где-то на своей половине кабинета. Тая стояла рядом со своим рабочим местом и решала: хочет она спать в кресле – и проснуться с больной головой и шеей – или на столе – и заплатить за это болью в пояснице и плече.

– Даже не думай, золотце. Лезь под стол.

– Нет, я лучше как-нибудь так.

Натаниэль высунул взлохмаченную голову из-под стола и недовольно посмотрел на неё:

– Золотце, ты знаешь, что у тебя есть один критический недостаток, с которым следователем тебе не стать.

Тае так хотелось поспать нормально, что у неё уже начали сдавать нервы, поэтому она упёрла руки в бока и нахмурилась, постукивая ногой по полу:

– И какой же?

– Ой, какая страшная. Сама догадайся, – Нат снова исчез из поля зрения.

Тая сжала кулаки и беззвучно подвигала губами. И заодно прикинула, какое наказание ждёт её за избиение старшего по званию.

Успокоившись, она подошла к большому столу следователя, сдвинула в сторону разбросанные там дата-блоки, стилусы и бумаги и перевесилась через столешницу, ложась на неё животом. Она ожидала найти его рядом со столом. Там никого не оказалось, и Тая залезла на столешницу ещё дальше, чтобы заглянуть под неё. Нат увлечённо скручивал край пледа в подобие подушки:

– Ну наконец-то. А то я уж боялся, что Дэн был прав и в тебе любопытства, как какао на Марсе.

– Какой у меня недостаток?

Нат закончил воевать с пледом и повернулся к Тае, свешивающейся у него перед лицом.

– Я тебе уже ответил, золотце, – он скрестил ноги и положил руки на колени, позволив кистям свисать до пола. – Только что.

Тая хотела было нахмуриться, но лицо её подвело, и вместо этого у неё дёрнулись губы. Нат тут же выкатился из-под стола, вставая на ноги:

– Тихо, не расстраивайся ты так. Про любопытство я тебе говорил, про любопытство. Я не знаю, чему вас сейчас в Академии учат, но, скорее всего, ещё бо́льшей бесполезной дури, чем нас в своё время. Так вот, слушай сюда, – он опёрся одной рукой на столешницу, наклоняясь к Тае, которая так и осталась сидеть на столе. – Самое главное, что нужно тебе на этой работе – это любопытство. Суй свой нос везде, не бойся. Задавай вопросы. Почему это именно так? Почему нельзя сделать по-другому? Кто эти люди, и что у них за душой? Никогда не верь на слово, если можешь проверить. Не воспринимай слова старших, как приказ и истину в последней инстанции. И уж тем более не додумывай детали там, где можешь их узнать, – иначе тебя обманет собственный мозг.

Тая медленно потёрла кончик носа, собираясь с духом:

– Почему вы сказали мне залезать под стол?

Нат поднял руки к потолку в жесте, благодарящем небеса:

– Свершилось. Так держать, золотце. А со столом всё просто: ночью вентиляция переходит в импульсный режим, и ты замёрзнешь. И не волнуйся, ты поместишься – даже я там в полный рост могу улечься. – Нат махнул руками, сгоняя Таю со столешницы: – А теперь кыш отсюда.

Она последовала его совету и тоже устроилась, спрятавшись под стол. Через пару часов она проснулась из-за резко загудевшей вентиляции. Тая высунула руку наружу из своего убежища и почувствовала, как её обдувает струя холодного воздуха. Несколько минут спустя вентиляция снова затихла. Тая была даже благодарна ей за то, что она пробудила её от очередного кошмара.

«Не верь, если можешь проверить, и не додумывай». Она открыла записную книжку на браслете персонального ассистента и записала туда несколько вопросов, которые давно её мучили, но она боялась и стеснялась их задать.

12. Что нас не ломает

Список погибших:

Джереми Нбао – Марс, Южный Кантон, 315.244

Свен Морацци – Лима-6, 05.247

Рихард Коро – Луна, Миу, 29.248

Чарльз Черных – Земля, зона 37, 64.248

Лазарь Копф – исследовательский корабль Витус, 67.248

***

Тая так и не набралась смелости задать свои вопросы.

День за днём они с Натом перебирали данные по делу и перепроверяли найденную информацию. По ночам она ютилась под столом. Натаниэль раздобыл где-то ещё один большой плед и отдал ей, отмахнувшись, что ему самому и так нормально.

У неё совершенно сбился распорядок дня, и она засыпала только тогда, когда начинала падать от усталости. Здоровым образом жизни это не назовёшь, зато кошмары больше не могли пробиться в её голову. Она считала это хорошим обменом.

Тая проснулась и потянулась к бутылке с водой, чтобы обнаружить, что та пуста. Она поленилась наполнить её перед сном, за что и расплачивалась сейчас. Она подождала, когда вентиляция затихнет, вылезла из-под стола и тут же замерла от неожиданности – Натаниэль сидел у окна, прикрыв пледом голову, и смотрел на ночное море.

Тая сходила за водой и, вернувшись, поставила своё кресло рядом. Она завернулась в плед, копируя Ната, и тоже уставилась в окно.

– Вам нравится море?

Натаниэль кивнул, не отрывая взгляда от мелкой ряби на воде. Серые глаза в свете уличной подсветки казались прозрачными, и в отражении он был похож на хищную ночную птицу.

– Почему вы не спите?

– А ты?

– Нечестно отвечать вопросом на вопрос. Решила составить вам компанию. Так почему?

– Просто не хочу засыпать.

Тая успела опустить голову, кивая, но уцепилась за выбор слов, который он использовал:

– Засыпать, а не спать?

– И спать тоже. Золотце, – он помедлил, – отстань.

Тая потуже закуталась в плед:

– Вы сами говорили задавать вопросы.

– Говорил. Но не гарантировал, что ты получишь на них ответы.

Снова включилась вентиляция, и Тая натянула импровизированный капюшон из пледа до самого носа, прячась от холода. Переждав поток воздуха, она спросила:

– Что будет, если мы ничего не найдём?

– Ещё три трупа в морге и один ублюдок, наслаждающийся своей безнаказанностью. Это в первом приближении.

– Откуда там взяться второму?

– Как знать. Вдруг наш маньяк найдёт себе ещё один комплект близнецов.

Тая зябко поёжилась.

– Золотце, как ты относишься к модификациям тела?

– Нормально, у меня самой есть несколько имплантов.

– А значительным?

– Вы снова спрашиваете про консекворов? Всё в порядке, я хоть и не понимаю их выбор, но они его уже сделали. И мне нет до него дела, если честно. Ну, я стараюсь, чтобы не было. – Тая наклонила голову, думая, что на её месте её родители и братья с сёстрами уже поднимали бы толпу с факелами и вилами, как бывало когда-то в древней истории человечества.

– Постарайся и в этот раз. Нам надо будет сходить в гости кое к кому, кто уже официально человеком не является. У него осталось меньше 10 % от оригинального тела, – Нат устало потёр глаза. – Я хочу, чтобы ты нашла с ним общий язык. Он в общении тяжёлый, но человек очень умный. Неожиданно выяснилось, что у него есть нужные нам навыки и знания. Если это и правда так, то он нам не раз ещё пригодится.

Тая задумалась, пытаясь понять своё отношение к этой встрече.

Вообще-то закон официально очерчивал список недопустимых изменений, после которых гражданин переставал считаться человеком. В основном это были значительные изменения мозга и замена большей части тела. Это не останавливало тех, кто хотел модифицировать себя или был просто вынужден это сделать. И вряд ли этот человек – Тая не могла заставить себя говорить о ком-то, как о вещи, – добровольно пошёл на то, чтобы лишиться практически всего тела.

С другой стороны, это объясняло, почему Натаниэль так легко включал его в текущее расследование: если это официально не человек, а всего лишь «вычислительная единица», то гнев медцентров ему не грозит – они, скорее всего, о его существовании и не знают.

У Таи разом возникла целая пачка вопросов. Она начала с самого очевидного:

– С чем он нам поможет?

– Расскажет, что такого особенного есть в нашем маньяке и как он может себя повести.

– Я уже запрашивала его психологический портрет у нашего псих-отдела, и вы его даже не прочитали. А сейчас хотите попросить кого-то ещё его составить?

– Я потерял веру в наших бихевиористов и психологов ещё циклов десять назад, когда их отдел полностью реформировали. И с тех пор всё становится только хуже – их труды теперь только как сборник анекдотов можно читать. Ты сама-то видела, что они пишут? Подай планшетку.

Тая отклонилась на спинку кресла так, что оно приняло почти горизонтальное положение, и смогла зацепить кончиками пальцев устройство на столе следователя. Кресло взревело стабилизаторами, возвращаясь в прежнее положение и буквально выбрасывая Таю вперёд. Она успела поймать равновесие и остановиться за мгновение до того, как стукнулась бы о руку Ната, вытянутую, чтобы поймать её.

– Давай сюда. Помнишь дело о Маковом Мяснике?

– Это тот, что пришёл с букетом алых маков на свидание, а потом начал нападать на женщин прямо на улице? – Тая нахмурилась. Это было пять циклов назад, и она училась на первом курсе Академии. После этого инцидента она только ещё больше уверилась в правильности своего выбора: ловить и наказывать подобных отморозков.

– Именно. В официальной сводке сгладили углы, но суть сохранили. Его бросила жена, он пытался уговорить её остаться – даже на цветы разорился. Она не согласилась, он её убил, принял конскую дозу стимуляторов и наркотиков и пошёл с этими цветами в руках на улицу. Там его замкнуло, и он стал убивать женщин, имевших несчастье оказаться рядом, при этом крича на всю округу, что так «они больше не смогут никого бросить». Это подтверждается свидетельскими показаниями, записями с камер, анализами и показаниями самого убийцы. Стройная картина?

Тая кивнула.

– А теперь посмотри, какую теорию расписали умники из псих-отдела. У меня там закладка.

– Вы не сдали материалы по делу?

– Не занудствуй. Я их к нему даже не приобщал.

Тая покачала головой, показывая, как она разочарована, но всё равно погрузилась в чтение. Через пару минут она нахмурилась:

– Это что за… – она попыталась подобрать слова.

Нат сделал это за неё:

– Бред обдолбанного синтика? Согласен. Но они серьёзно на основе всех данных и показаний решили, что шесть человек погибло из-за тяги Мясника к устранению межсубъектных неравенств, а не из-за того, что у него крыша поехала. И их даже не смущает тот факт, что половина жертв была родом с Земли, из одной и той же Зоны. Так что, – Нат снова вернулся к созерцанию моря, – считай, что наш псих-отдел профнепригоден и его пора бы уже распустить. Нужно пользоваться помощью сторонних специалистов с классической школой.

– Вы не особо любите всё новое, да?

– Не скажи. Просто почти всё, что ещё не проверено временем, оказывается в итоге всего лишь шуткой разума человечества. Не всегда удачной, но достаточно забавной, – словно в подтверждение Нат слегка приподнял уголки губ. – Жизнь вообще забавная штука. Должна быть.

***

– Привет, Марк!

Тая огляделась по сторонам в поисках того, к кому обратился Нат. Громадина кибер-центра давила на неё всей своей массой, выбивая из и без того хрупкого равновесия. Всю дорогу по мрачным коридорам, похожим на бесконечный лабиринт, она дёргалась от каждого шороха, призраки, порождённые её разумом, подходили всё ближе, не стесняясь света. Сейчас же она готова была и вовсе убежать обратно, подальше от этого зала. Всё, что её удерживало на месте, – это чувство долга и любопытство. 10 % тела – это совсем немного. Ей было интересно, как поддерживается жизнь в таком человеке, – она раньше читала о таком только в научных статьях. Нат описал ей, как Марк сейчас выглядит, но услышать и увидеть вживую, как мозг живёт без тела, – это совершенно разные впечатления. Сейчас же она была сбита с толку тем, что в комнате ничего больше не было видно.

– Не стесняйся. Это Тая, мой стажёр. Мы к тебе по тому делу со спутниками и сигналами.

В дальнем углу включился монитор и вывел крупную надпись: «Привет».

Натаниэль положил руки Тае на плечи и подтолкнул вперёд. Она послушно пошла к экрану. На расстоянии в пару шагов от монитора обнаружилось два кресла. Видимо, Мириам и её разудалая банда знали об их приходе и всё подготовили. Едва Тая уселась, как Нат снова начал говорить:

– Я скинул тебе материалы. И ещё у Таи появилась идея. Золотце, озвучь.

Тая продолжала вертеть головой по сторонам, чтобы найти, с кем он разговаривает всё это время. Нат слегка хлопнул её по плечу.

– А? Да. Я решила, что ему важен символизм, чтобы именно «падшие» синтики убивали жертв.

> Не согласен про «падших». Звучит как религиозный контекст. Мы не нашли ни одного актуального учения, в которое это бы вписывалось точно.

– А неточно? – вклинился Нат.

> Ты издеваешься?

– Я только спросил, – следователь примирительно поднял руки.

> Это не похоже на ритуальные убийства. Религия преимущественно ориентируется на символы и их материальное воплощение через подобие образов и обрядов.

> В этом деле сам процесс убийств похож, но не идентичен. А исполнителей объединяет только их пристрастие к наркотикам.

> Я изучил медицинские карты синтиков. Все они находились на последней стадии зависимости.

> Легковнушаемые.

> Я считаю, что их выбрали именно поэтому. Доступный, послушный инструмент.

> Убийца боится, что его поймают. Использование инструмента даёт ему чувство безопасности и неуязвимости. Возвышает над толпой.

> Это важно – ему нужно чувствовать себя выше других. И он доказывает это при любом удобном случае.

> Синтики ненадёжны, но у него просто нет других вариантов. Он научился управлять только ими. Ищите зацепки здесь.

> Я считаю, что если тут и есть символизм, то он мог придумать его потом. У него проблемы с психикой – значит, ему нужна красивая сказка, которая бы его оправдывала.

> Самый вероятный вариант: он понимает, что жертвы равны ему, но его не устраивает эта ситуация. Синтиками он указывает на то положение жертв в социальной иерархии, которое его бы устроило.

– Откуда такая уверенность? – Тае не нравился безапелляционный тон, который буквально сочился с экрана.

> Статистика, знания и опыт.

– Можешь что-нибудь добавить про сигналы?

> Он не консеквор. Тему знает поверхностно. Код для сигнала и динамиков заказывал у кого-то ещё.

> Иначе он бы не допустил, чтобы по сигналу пробивался исходный идентификатор терминала.

– Он мог это подделать, – Тая не смогла удержаться от желания подловить говорившего на ошибке.

> Не в этом случае. Он не варится в нашей среде сам, но что-то точно слышал. И обладает хорошей фантазией или просто начитан, раз придумал цепочки с частными спутниками и оплатой через посредников.

> Мне он не нравится. Возомнил, что умнее других.

***

Тая сидела в кресле в их кабинете и смотрела перед собой остекленевшим взглядом. Нат слегка похлопал её по щекам и убрал волосы у неё с лица.

– Золотце, возвращайся. Всё в порядке? Я тебя не сильно придушил?

Она помотала головой из стороны в сторону и печально вздохнула.

– Я же тебя предупреждал.

– Я не ожидала, что это будет… вот так.

– Не будь ханжой. Думаешь, человеку приятно, когда при виде него начинают истерику закатывать?

Тая покраснела и спрятала лицо в ладонях. Под конец разговора с Марком она обратила внимание на что-то за экраном. И когда её глаза окончательно привыкли к темноте, а мозг смог распознать то, что она видит, вся её цивилизованность отошла на задний план, пропуская вперёд себя маленькое испуганное животное. Если в случае с Натом несколько дней назад она могла свалить всю вину на стимуляторы, то сейчас подобной отговорки не было. Она даже была благодарна следователю за то, что тот моментально поймал её, зажимая рот и шею, и не дал наделать ещё больше глупостей, вырубив на месте.

– Я хочу извиниться перед ним.

– Это правильное желание, золотце. Но подожди немного и приди в себя. У тебя и так кошмаров хватает, – Нат ещё раз осмотрел её шею и лицо, проверяя, что не оставил там синяков. – И какой урок ты усвоила сегодня?

Тая медленно подняла на него глаза.

– Золотце, всё в жизни можно и нужно использовать для того, чтобы учиться. Лучше, конечно, на чужом опыте, но иногда приходится и на своем.

Тая снова зажмурилась и втянула голову в плечи, готовая к тому, что её будут ругать. У неё возникло стойкое чувство дежавю. Когда ей было шесть циклов, родители отвели её и старших сестёр в голографический зоопарк. Она знала, что в комнате с хищниками на неё выпрыгнет смоделированный лев – эту часть шоу уже пару недель обсуждали все вокруг. Но это знание не помешало ей перепугаться и с криками и слезами выбежать из зала. Родители тогда наказали её, оставив на неделю под домашним арестом, без игрушек и выхода в глобальную сеть, а сёстры до сих пор припоминают ей этот случай.

Тае в руки опустилась бутылка с водой, и Нат ободряюще похлопал её по плечу:

– Всё в порядке. Когда это дело закончится, сходи к врачу, пусть посмотрит, почему ты так легко пугаешься. Это не нормально, – он оставил Таю в кресле, а сам прошёл обратно к экрану, активно жестикулируя. – Ты же в Академии должна была проходить и тестирование психики, и тренинги на отработку нестандартных ситуаций, и симуляции с базовыми преступлениями. Как ты её смогла окончить с отличием, если тебя и от трупов выворачивает, и от каждого шороха вздрагиваешь?

– Их отменили около одиннадцати циклов назад. Считается, что они излишне травмируют психику студентов.

Нат засмеялся:

– Серьёзно? То есть увидеть симуляцию с убийством – это травмирует, а выпускать неподготовленных желторотиков, чтобы они впервые столкнулись со смертью сразу на месте преступления, – это нормально. Теперь понятно, почему они Мириам больше не зовут преподавать.

Тая удивлённо моргнула:

– А раньше звали?

– Конечно. У нас после её первой лекции треть курса забрала документы и перевелась. А к концу семестра – ещё половина оставшихся. Зато остались самые непрошибаемые.

Натаниэль так довольно скалился, вспоминая о своём студенчестве, что Тая не выдержала и тоже улыбнулась. Одна из причин, почему она пошла на стажировку именно к нему, была в том, что его портрет – смешливого, симпатичного молодого человека с широко распахнутыми, искренними глазами – до сих пор висит на стене почёта в Академии. Достаточно студентов с тех пор были лучше него в теории, но почти никто – на практических занятиях в полевых симуляциях, а после того, как часть программы отменили, он так и остался на недосягаемой высоте в целом ряде дисциплин. На фоне этого тем страннее казались байки о неоднократных нарушениях им правил Академии и местного закона. Это сейчас, после личного знакомства, Тае эти истории уже не кажутся чем-то удивительным, а тогда она не верила ни в одну из них, считая, что их распространяют из зависти. Ведь даже если он и правда вызвал критический сбой в системе вентиляции целого корпуса только для того, чтобы спасти застрявшую в воздухозаборнике птицу, то почему его не выгнали из Академии с позором, а обошлись только выговором и лишением повышенной стипендии.

Связав это в уме с присутствием в Академии Мириам, Тая начала догадываться, кто мог замолвить за будущего следователя словечко. Но это новое знание породило у неё в голове ещё больше вопросов. Почему она до сих пор ни разу не слышала о Паучьей Королеве в стенах Академии, раз та обладала настолько крутым нравом, что большая часть курса разбегалась в панике? И сколько же ей, если она уже преподавала ещё до того, как сама Тая появилась на свет? Мириам выглядела как ухоженная женщина примерно тридцати циклов, с немного специфичной внешностью, но без каких-либо следов омоложения или имплантации кожи – на это у Таи был набит глаз, ведь её мать и пара сестёр работали в этой сфере.

Все эти мысли быстро промелькнули у неё в голове, и она наклонилась к браслету, чтобы записать туда новые вопросы. За это время Нат уже успел дойти до окна и снова смотрел на море, покачиваясь на пятках и заложив руки за спину:

– Всему можно научиться, если захотеть. Будем исправлять то, с чем Академия не справилась. Но к врачу сходи обязательно. Есть у меня знакомый мозгоправ – он Саре помог в своё время, – голос Ната стал тише к концу предложения, но он быстро взял себя в руки, и повернулся к Тае, уже снова улыбаясь. – Только не вздумай осмотр проходить в этих диагностических капсулах в публичных отделениях медцентров, – он брезгливо скривился. – Кто ими только не пользуется.

Нат вдруг замер с открытым ртом. У Таи в голове тоже что-то щёлкнуло. Она оттолкнулась ногами от пола и подкатилась на кресле к своему столу, хватая планшетку. Следователь в то же время повторил этот рывок на своей половине кабинета: