Текст книги "Неудачная копия (СИ)"

Автор книги: Люция Зурф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Ладно. Допустим. Ох, – Тая зарылась руками в волосы и с наслаждением почесала затылок – держать себя в руках сил уже не было, поэтому можно было и поддаться вредной привычке. Ей не нравилось то, что она услышала, и какие выводы из этого можно сделать. – Всё равно не понимаю: даже если медцентры спрячут своих преступников в клиниках, то какая им от этого польза? Да, эти сотрудники останутся живыми, но до конца жизни будут в изоляции. Я не верю, что управление медцентров страдает подобным альтруизмом, чтобы сохранять жизнь своих безопасников с такими сложностями.

– Почему же? Альтруизмом тут и не пахнет – только забота о своей выгоде, – Джиббс снова развернулся. – Во-первых, вырастить с нуля нового сотрудника – дорого и долго. А судя по предположениям Ната, там задействованы крупные спецы, которые по локоть в системе, – таких просто на улице не найдёшь. Ну и самое главное: кто тебе сказал, что до конца жизни?

– Но, по закону ведь…

Тая не успела договорить, так как Джиббс громко фыркнул и засмеялся. Натаниэль стрельнул глазами в их сторону, проверяя, что всё в порядке, и продолжил совещание с Мириам.

– Теперь я понял, почему Нат с тобой так носится, – патрульный вытер выступившие от смеха слёзы. – Если бы всё было так, как написано в книжках, то у нас было бы раза в два меньше работы. – Он шумно перевёл дух. – Всё сложнее. Да, официально никого не выпускают. Но никто и не проверяет, что все, кто должен быть заперт в клинике, действительно там находятся. Теперь понимаешь?

– Но, – Тая растерялась, – если эти преступники окажутся на свободе, то их снова поймают – записи об их преступлениях никуда не денутся.

– Не знаю уж, как они будут поступать на этот раз, но я бы на их месте просто сделал своим спецам новые личности. А что? – Джиббс пожал плечами, словно извиняясь. – У медцентров есть все средства для этого. Взял, зарегистрировал нового гражданина задним числом, налепил ему биометрию от своего любимого преступника – и вот тот снова свободен, как ветер. С чистой историей – никаких приводов, не прикопаешься. А если он ещё и не дурак, то со своей «прошлой жизнью» постарается не пересекаться: Федерация большая – есть, где спрятаться. Эй! – Джиббс перекатился на колени, подсаживаясь к Тае ещё ближе. – Ты чего?

Она только покачала головой. Её схватила за горло обида на то, как несправедливо устроен мир, а она – маленький винтик, который не может это исправить, и все её старания и страдания кто-то может перечеркнуть парой команд. На глазах вскипели слёзы, и она, не найдя сил сдержаться, теперь размазывала их по щекам:

– Это неправильно!

– Есть такое, – Джиббс покопался в карманах и достал оттуда на удивление чистый платок. – Но тут на сцену как раз и выходим мы, – он подмигнул Тае. – Смешаем им все карты.

19. В пасти великана

Список погибших:

Джереми Нбао – Марс, Южный Кантон, 315.244

Свен Морацци – Лима-6, 05.247

Рихард Коро – Луна, Миу, 29.248

Чарльз Черных – Земля, зона 37, 64.248

Лазарь Копф – исследовательский корабль Витус, 67.248

***

Они оставили Джиббса в кибер-центре – он свернулся клубком на краю юбки Мириам и отказался куда-либо уходить. Паучья Королева лишь бросила взгляд в его сторону, ещё раз потрепала по волосам, молча соглашаясь с таким положением дел, и снова погрузилась в работу, подтянув к себе экран и пару терминалов.

Коридоры и лестницы сменяли друг друга, пока они молча шли обратно. Стоило им только вернуться в кабинет, как Нат тут же распластался на полу и уснул. Точнее, сделал вид – за прошедшие дни Тая уже научилась различать, когда следователь действительно крепко спал, а когда просто не хотел, чтобы его трогали. Она послонялась без дела и в конце концов тоже легла чуть в стороне, копируя наставника. Ненадолго – вопросы слишком просили найти на них ответы, поэтому долго молчать она не смогла.

– Консекворы уже решили, кто из них отправится в «Гаргант»? – Тая перевернулась набок, чтобы посмотреть на Натаниэля.

Следователь помолчал какое-то время, но в итоге приоткрыл глаза и глянул в её сторону, убеждаясь, что она не оставит его в покое.

– Да. Видела мужчину, который разговаривал с Мириам, когда мы пришли? Она говорит, что он настолько одержим всякими закрытыми системами, что буквально требовал, чтобы его туда отправили. Так что после копирования и правки памяти он туда и поедет.

– «Копирования и правки»? – эхом повторила Тая, но сразу же поняла, зачем это требовалось. – Чтобы, в случае чего, они не смогли узнать у него что-то совсем секретное? А он мог потом восстановить всё обратно?

– Всё так, золотце. Молодец.

– Он смелый. Я бы на такое никогда не согласилась. И, – она чуть поёжилась, – странный.

– Ну, консекворы все немного со странностями. И к перестройке памяти они готовы всегда – у них все чувствительные участки вынесены на внешние носители, чтобы их можно было отключать и подключать. Как раз для подобных случаев – профессиональная особенность. С другой стороны что-то, что кажется нормальным нам, для них неприемлемо. Импланты всё же влияют на то, как ты воспринимаешь окружающий мир.

Тая приложила пальцы к шее:

– А у Джиббса… – она свела брови домиком, разрываясь между любопытством и нежеланием лезть в чужое личное пространство. – У него установлен стабилизатор персонификации?

– Заметила, значит, – Нат недовольно дёрнул щекой. – Обычно он хорошо его прячет. Надеюсь, ты ему ничего не сказала?

Тая помотала головой.

– Если не уверена, что сможешь нормально с ним об этом говорить, то, прошу тебя, даже не начинай. Не унижай его своей жалостью. – Морщины очертили уголки рта Натаниэля, когда он поджал губы. – Он потому и сбежал отсюда – и от коллег, и от родных – девять циклов назад. Не смог больше выносить то, что к нему относились, как к неполноценной развалине, хоть он и продолжал вкалывать больше, чем некоторые здоровые. И потом, – Нат явно злился, – не сразу устроился: в некоторых Зонах даже в полиции есть придурки, которые простой фиксатор памяти относят к полной кибернетизации.

Тае не надо было объяснять, что это значит, – она сталкивалась с такими людьми и в своей общине, и во время обучения. Полная кибернетизация была табу и одним из главных пугал современного общества: при повсеместном использовании имплантов грань, за которой человек переставал быть таковым, окончательно отрываясь от рода людского, была пугающе доступна и близка.

Закон Федерации проводил официальную границу, за которой человек переставал считаться человеком, юридически становясь живым мертвецом. И если в случае с Марком, например, всё было и так понятно, то пограничные случаи служили причиной многочисленных споров и, к сожалению, преступлений. Общество было далеко не гуманно. Его страхи постоянно подпитывали реальные и не очень истории о том, как подобные существа устраивали очередную кровавую расправу, умалчивая при этом, сколько кибернетизированных людей существовало мирно и незаметно. Некоторые даже считали, что один из подобных киборгов повинен в Случайном Терраформировании. В ответ общество жаждало крови и чужих страданий.

Накачанное пугающими слухами человечество не доверяло официальному запрещённому списку, считая, что проблемы начинаются сильно раньше. Каждый сам для себя определял, когда начинать бить тревогу. Были те, кто считал неправильным любое изменение, связанное с мозгом, – и тогда за чертой для них сразу оказывались и все консекворы, и те, кто прошёл синаптическую терапию, и даже те люди, кому подобное вмешательство спасло жизнь. Некоторые шли ещё дальше, осуждая любые изменения, что хоть как-то вмешивались в работу нервной системы. Хуже были разве что отступники, которые предавали других анафеме вообще за любое улучшение. Всё это приводило в итоге к гонениям, издевательствам и даже убийствам людей, которые этого ничем не заслужили, кроме того, что кто-то просто перестал их считать подобными себе.

Сама Тая не могла чётко сформулировать своё отношение к этому вопросу. Когда-то она тоже боялась и не понимала излишних улучшений, как её научили тому в общине, но потом в Академии и здесь, в отделении, она увидела, что адекватность и гуманность людей никак не зависит от количества имплантов в их телах. Теперь она честно могла сказать: ни Мириам и её консекворы, ни, тем более, Джиббс её не пугали. И даже Марк, официально признанный мёртвым во всех инстанциях, хоть и продолжал вызывать у неё дрожь своим видом, но никогда не воспринимался ею как не-человек, а в общении оказался куда приятнее и интереснее многих её знакомых. То, что при этом в обществе считались нормальными люди, так просто делящие людей на сорта, отправляя часть сограждан за черту, казалось ей отвратительным двуличием.

– Сейчас ведь у него всё хорошо?

– Не знаю, золотце. Хотелось бы, чтобы да.

Тая тяжело вздохнула, поняв, что приняла правильное решение, когда не стала задавать Джиббсу лишние вопросы. Зная, через какие страдания проходят пациенты при стабилизации и после, ей теперь хотелось просто обнять его и пожалеть. Ей понадобится время, чтобы упорядочить мысли и побороть это эгоистичное желание.

***

DS-15-R-N-1, который за пределами внутреннего контура подключения в кибер-центре откликался на имя Жан, оглядел своё временное рабочее место в «Гарганте»: глухая комнатушка с тремя огромными экранами, каждый со своим терминалом, полный набор нейроинтерфейсов и удобное кресло. Ему уже нравилось.

Ему выдали набор токенов для авторизации и завели в систему. Два местных специалиста – даже не консекворы – будут посменно выполнять роли наблюдателей и должны будут отвечать на его вопросы и выдавать дополнительные доступы в любое время дня и ночи. Вряд ли они заметят, если он сделает что-то не так. Это от них и не требовалось – автоматизированная система мониторинга спалит ему мозги, вызвав перегрузку, как только заподозрит его во взломе, о чём его неоднократно предупредили по дороге сюда. Какое варварство.

Центральный аналитический модуль кибер-центра выдал ему предписание, чтобы он «по-человечески» общался с сотрудниками медцентра, если не хочет спровоцировать лишние конфликты. Жан вообще не любил конфликты между людьми – они в 93,6 % случаев оказываются непродуктивными. Поэтому он обратился к наблюдателю от медцентра, который отображался в сети как <f38492a2>, подробно объясняя, что он собирается сделать и почему. Наблюдатель согласился с разумностью плана и отстранился, продолжая следить со стороны.

По дороге в «Гаргант» DS-15-R-N-1 не терял времени даром и подготовил подходящие программы для фильтрации. Теперь он запустил их, прогоняя информацию через свой мозг и преобразующий имплант. Часть его сознания занималась автоматизированной обработкой данных, применяя к записям эвристические правила, пока другая свободно бродила, отдыхая.

Центральный аналитический модуль предоставил ему приблизительный формат данных и внутреннее устройство системы, какими они были полвека назад. DS-15-R-N-1 был огорчён, увидев, что в реальности за всё это время почти ничего не изменилось – система только стала более громоздкой, запутанной и медленной. И абсолютно децентрализованной – для синхронизации данных даже внутри одного медцентра требовалось совершить много нетривиальных действий и потратить драгоценное время. Теперь уже не казалось странным, что они не заметили некоторые аномалии в своих данных, как например отложенные регистрации смерти.

Его мозг автоматически размечал получаемые потоки данных и их маршруты для удобства навигации, задействуя все неактивные сейчас органы чувств и преобразуя полученную схему в практически физическую модель. Он ощущал себя словно подвешенным в грязной запутанной паутине, покрытой чёрным налётом и плесенью. Вокруг него колыхались тугие узлы, которые уже никто и никогда не сможет распутать, обрывки нитей, бессмысленно цепляющиеся за действующие маршруты, и их отрезки, идущие из ниоткуда в никуда. Это было совсем непохоже на то, что он надеялся здесь найти: упорядоченные, изящные переплетения, подобные тем, что он привык ощущать в кибер-центре.

Свободная часть сознания снова зацепилась за мысль о происхождении переданных ему старых примеров данных. Если за полвека здесь ничего не поменялось, лишь запуталось и деградировало, а центральный аналитический модуль знал об устройстве этой системы, хоть она и закрыта, то его создатель был как-то связан с медцентрами? С другой стороны, насколько он знал, аналитический модуль «Мириам» ввели в эксплутацию около сорока солярных циклов назад. Жан жалел, что не смог найти никакой подробной информации о его создателе, кроме имени и научных заслуг, – почему-то большая часть этих данных была повреждена или отсутствовала. Хотел бы он посмотреть на того, кто, повинуясь какому-то извращённому порыву, даже создал для модуля физический интерфейс, похожий на человека. Это было нелогично. Также, как не было логичным поведение некоторых его коллег, которые общались с модулем, как с живым, и даже придумали ему прозвище – «Паучья Королева». Словно из какого-то фэнтезийного романа. DS-15-R-N-1 не смог скрыть своего отвращения, когда несколько часов назад у него на глазах у модуля сработала одна из старых программ, распознав бывшего сотрудника отделения и изобразив радость. Некоторые люди настолько стремятся одушевить всё вокруг себя, что даже модифицируют технику так, чтобы она вела себя подобно настоящему человеку. И вот это уже было действительно жутко.

Он, наконец, добился ответа от системы планирования проверок для служб безопасности. Жан помнил, какие инструкции дал ему их бихевиорист Марк, и уточнил ответ, дополнив его фактическими данными, полученными из отчётов. Как и следовало ожидать, человеческий фактор имел место быть и здесь: планы выполнялись только в 71,9 % случаев, во всех остальных сотрудники проверяли друг друга в несогласованном порядке. Жан подозревал, что дело было в каких-то устных договорённостях.

Первый этап фильтрации касался данных от концерна «Меканер»: он просмотрел, кто мог временно вносить правки в производственный процесс и при этом не попасться. Если бы он планировал нечто подобное, то постарался бы использовать как можно меньше людей: чем больше соучастников преступления, тем выше вероятность того, что кто-то из них всё испортит. После всех уточнений осталось лишь два подозрительных сотрудника: один из службы безопасности "Меканера", в зоне доступа которого был выход к системам управления сборкой, с идентификатором <12b549e5>, и один из службы внешней проверки с идентификатором <5123bc6>. Все даты совпадали с выпуском модифицированных капсул. Жан испытал удовлетворение от того, как хорошо всё складывалось. Однако, он не стал обнародовать эти данные, а незаметно спрятал их во внутреннем хранилище.

Он почувствовал постороннее присутствие. Новоприбывший аккуратно рассматривал его издалека, но себя не скрывал. DS-15-R-N-1 послал запрос наблюдателю <f38492a2>. Он мог бы и сам узнать, кто это появился в сети, но вовремя вспомнил предписание «общаться по-человечески». Не хватало ещё, чтобы наблюдатель придумал себе несуществующую угрозы, обидевшись, что Жан обходится без его разрешения.

Пришло подтверждение, и сразу за ним установилось соединение с новым исследователем. Представитель Ио продемонстрировал свои идентификаторы и набор прав доступа, Жан ответил тем же. Как и следовало ожидать, прав у «Лизы», как представился второй консеквор, было меньше из-за того, что она находилась не в самом медцентре и они не хотели отправлять некоторые чувствительные данные путешествовать по сети даже по зашифрованному каналу. Их не убедило даже то, что Ио разрешили на время установить в голову своему сотруднику программу мониторинга, следящую, чтобы вся обработка данных происходила на одном изолированном носителе, без утечек. Жану оставалось только гадать, насколько квалифицирована была Лиза – не все консекворы умели обходить такие проверки, но это всё же не было чем-то невозможным.

Они обменялись информацией.

> Гипотеза: во всей внешней службе безопасности виновен только один сотрудник. Он – связующее звено.

Это вписывалось в теорию о том, что участников должно быть как можно меньше. Однако, Жан уточнил, что эта гипотеза подтвердится только в том случае, если все остальные сотрудники внешней службы безопасности точно будут невиновны. Лиза согласилась с этим условием.

> Гипотеза: все сотрудники внутренних служб безопасности, которых проверял этот сотрудник, тоже могут быть виновны.

Они начали раскручивать эту гипотезу, основываясь на том, что им уже было известно. Официальные данные расщепились на множество ответвлений. Фактические данные отсекли большую их часть, и в каждом медцентре осталось по паре подозреваемых. Лиза послала в сеть сигнал, символизирующий удовлетворение полученной картиной. Жан ответил тем же.

Они наткнулись на участок системы, недоступный им обоим и запросили доступ у наблюдателя. Тот удивился так сильно, что даже Жан смог это распознать: этот сервис попадал в зону действия выданных им прав доступа, и его недоступность была явной аномалией.

> Гипотеза: кто-то пытается скрыть следы. Или скрывал их раньше и забыл прибраться.

Он ощущал ограничения в правах доступа как мелкозернистую сетку, натянутую на некоторых участках внутренней сети. И вот на одном участке он увидел странное: огромную дыру в ровном плетении, сквозь которую можно было попасть в другую зону. Лиза настороженно изучала её.

– Уже проверила?

– Нет, конечно. Мне свои мозги дороги.

Жан усмехнулся:

– Да-да. «Ящерица» стоит?

Лиза фыркнула, что выглядело как ритмичная последовательность в пакете данных перед самим ответом:

– Всё равно не хочу рисковать.

«Ящерицей» в их среде называлась система экстренной защиты. Сигналы доходили до консеквора через специальный фильтр с небольшой задержкой, незаметной для программ контроля, но достаточной для быстрого анализа. Если эвристические проверки считали, что входной сигнал навредит подключённому, то специальное устройство отключало его от сети – физически, просто обрубая лезвием интерфейсы, торчащие из головы[1]. В случае с посторонним мониторингом, как у Лизы, в тот же момент нужно было ещё отключить и изолировать соответствующий модуль памяти, чтобы тебя не убили изнутри. Всё это было больно, травматично и достаточно опасно вплоть до повреждений мозга, но альтернативой была смерть, поэтому они принимали такие условия. У Жана и такой подстраховки не было: он физически находился под контролем и не мог бы пронести дополнительные устройства, даже если бы захотел. «Знал бы, что здесь такая помойка внутри, – никогда бы не согласился сюда приезжать», – он чувствовал себя обманутым.

Наблюдатель <f38492a2>, узнав об уязвимости, окончательно запаниковал и убежал в поисках того, кто мог бы принять какое-то решение по этому поводу. Консекворы презрительно затрещали россыпью полупустых пакетов данных.

Жан внимательно осмотрел дыру.

> Гипотеза: обычная халатность. Или канал не закрыли, или чьи-то права стали публичным достоянием.

Лиза согласилась и показала на ещё одну уязвимость – по той туда-обратно сновали пакеты данных.

> Гипотеза: халатность при разработке. Им так удобнее пересылать информацию, чем каждый раз получать разрешение начальства. Они сами «взломали» свою систему.

Жан задумался, могло ли это как-то помочь в их деле. Он поверхностно просмотрел заголовки пакетов данных – там были медцентры и сервисные центры, которые они ещё не проверяли.

> Гипотеза: тот, кто посылал сигналы из «Танигучи» и оплачивал сервисы из «Гарганта», может быть где угодно. Он мог пользоваться подобными дырами.

Оба консеквора согласились.

Наблюдатель вернулся с заявлением, что им разрешён ограниченный и строго подконтрольный доступ к зонам за дырами в безопасности. В сети появился ещё один подключённый и тут же сообщил свой внутренний идентификатор, представляясь: <9da4490b>.

Жана всегда считали слишком импульсивным человеком, не умеющим держать язык за зубами. Он не был согласен с такой характеристикой. Например, сейчас он никак не показал новоприбывшему, что уже знает его, – он находил его идентификатор в пересечениях графиков работы подозреваемых с теми временными метками, которые он здесь ещё никому не показывал. Когда он вернётся в отделение, то обязательно доложит о халатности медцентров, допустивших подозреваемого к работе по поимке самого себя и своих соучастников.

Жан неторопливо проверял скользящие сквозь дыру в ограничениях доступов пакеты данных, выбирая их случайно, – он и не хотел ничего найти. <9da4490b> не был консеквором – он не оставлял специфический след и реагировал слишком медленно. А значит, он может не знать некоторые из их приёмов. Собрав из случайных данных то, что можно было выдать за гипотезу, Жан запаковал это в несколько пакетов, спрятав внутри раздробленную информацию об их новом надзирателе. Он в очередной раз порадовался, что его тело сейчас полностью выполняет функции вычислительной единицы и не может проявлять видимые признаки страха. Иначе, если за ним следят и физически – а он был уверен, что следят, – то ему бы уже подпалили разъёмы, почувствовав неладное. Лиза получила его данные и демонстративно – даже чересчур – поворчала на тему того, что они бесполезны, разнеся гипотезу в клочья. Жан внимательно слушал её комментарии: в каждом из них кусочками было прошито ответное сообщение: «Получила. Сохранила. Передала». Это были дважды хорошие новости: значит, она достаточно опытна, чтобы понимать редкий шифр, и умна, чтобы ускользать от чужой системы мониторинга в своей голове.

Жан отослал ей пакет данных с бессмысленной шуткой по поводу своей «ошибки» с гипотезой, спрятав внутри сигнал, что он собирается рискнуть. Ему уже стало слишком скучно, чтобы торчать здесь и дальше. Он запросил доступ к сетевым логам «Гарганта». Оба наблюдателя замерли, выслушивая его мотивацию: по временным меткам он мог попытаться раскрутить, откуда и кто именно оплачивал частные спутники. <9da4490b> был явно недоволен, в отличие от наблюдателя <f38492a2>. Жан оценил вероятность того, что кто-то из них был убийцей по их делу – она получилась меньше 27 % – и рискнул ещё раз показать временную разметку только для сигналов, связанных с известными убийствами двойников, скрыв те, что касались платежей, цель которых в кибер-центре так и не нашли. <9da4490b> заметно успокоился и дал добро.

Одна из гипотез подтвердилась: хоть платежи и исходили во внешний мир с одного и того же терминала, но тот, кто их инициировал, находился в другом месте. Точнее – в других, каждый раз в разных. Оттуда он посылал команду и нужные данные на терминал, установленный в «Гарганте», а там запускался набор программ, непосредственно оплачивающих частные спутники. Лиза указала на совпадение реальных источников платежей с графиком работы того самого сотрудника внешней службы, которого Жан уже считал подозрительным – <5123bc6>.

Жан молчал, старательно пытаясь придумать, как избавиться от внимания <9da4490b> и сообщить о подозрениях на его счёт наблюдателю <f38492a2>. Выходило откровенно плохо: обманывать людей он не умел, и все отговорки даже по его собственному мнению раскалывались с первого взгляда. В голову пришла некстати мысль, не наговорили ли они уже слишком много? Ведь <9da4490b> мог иметь возможность поджарить их обоих, сославшись потом на неполадку системы, внезапно осознавшей, что они залезли куда-то не туда. Хоть им и разрешили заглянуть за дыры в системе безопасности, но знала ли об этом сама система? И никто не докажет обратное. Обнадёживало только то, что Лиза передавала все данные во внешнее хранилище, поэтому их труды не пропадут даром.

Жан предупредил её, что собирается совершить ещё одну глупость. Он не заметил никаких изменений, но подозревал, что Лиза выкрутила параноидальность проверок в своей «Ящерице» на максимум и приготовилась к экстренному разрыву соединения. Он отсоединил все свои интерфейсы, вытащив их из головы, оставив только тонкий провод, достаточный для канала связи. Его сознание отключилось от просмотра внутреннего информационного контура медцентров и вернулось в реальность. Мир вокруг казался тусклым и неполноценным после всех тех насыщенных картин, которые порождала интерпретация сети. DS-15-R-N-1 зажмурился, пережидая короткое головокружение, и намотал последний проводок на палец, предварительно отсоединив фиксатор на виске – теперь соединение держалось на честном слове. Не «Ящерица», конечно, но лучше, чем ничего. Он обратился лично к наблюдателю <f38492a2>, задавая ему какие-то общие вопросы по тому, за что он и так отвечал: как именно распределяются зоны доступа в зависимости от токенов, у кого из сотрудников и какие зоны есть, как они пересекаются. Лиза заняла <9da4490b>, показав ему на якобы подозрительные записи в сетевых логах. Посчитав, что он достаточно отвлёкся, DS-15-R-N-1 отправил первому наблюдателю сообщение о том, что <9da4490b> – один из подозреваемых.

И вот тут-то дела пошли плохо. Жан одновременно выдернул провод из разъёма, успел почувствовать оглушающую пустоту в сети на месте Лизы и услышал стук распахнувшейся от удара двери за спиной. «Я поторопился».

[1] …обрубая лезвием интерфейсы, торчащие из головы – во-первых, просто взять и выдернуть нейроинтерфейсы нельзя, т. к. вырвется разъём с мясом; во-вторых, это не линукс, чтобы интерфейсы программно отвалились; в-третьих, это вдохновлено рассказом из конца 90-х о реальной системе побега в одной мелкой фирме: сервера и простенькая система охлаждения стояли всегда в грузовике; в случае опасности рейдерского захвата или незапланированной проверки падал пром. резак, обрубая все провода, а грузовик с серверами уезжал в закат.