Текст книги "Неудачная копия (СИ)"

Автор книги: Люция Зурф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

7. Сны и нарушения

Список погибших:

Джереми Нбао – Марс, Южный Кантон, 315.244

Свен Морацци – Лима-6, 05.247

Рихард Коро – Луна, Миу, 29.248

Чарльз Черных – Земля, зона 37, 64.248

Лазарь Копф – исследовательский корабль Витус, 67.248

***

Тая сидела на столе, уткнувшись носом в планшетку, и махала ногами от нетерпения. Увидев входящего в кабинет Ната, она тут же спрыгнула на пол и подбежала к экрану:

– Смотрите, что я нашла! – быстрыми движениями она перекидывала блоки данных со своей планшетки, располагая их поверх фотографий жертв.

– Хм, экспедиционные протоколы, – следователь удивлённо заломил бровь. – Есть друзья во флоте?

Скулы Таи слегка зарумянились, но она сразу же тряхнула головой и снова стала серьёзной:

– Неважно. Во-первых, корабль Витус перешёл на экспедиционный карантинный режим, – она указала на соответствующий протокол, – примерно восемь солярных циклов назад, когда покинул доки на орбите 132.6[1]. Во-вторых, последний раз он контактировал напрямую с жилой станцией пять солярных циклов назад. То есть задолго до гибели Нбао.

Нат быстро изучил основные положения протокола. По нему никто не имеет права ни подниматься на борт, ни покидать его, а всё принимаемое снаряжение досматривается и обрабатывается. Это значит, что ни убийца, ни синтик не могли попасть туда после смерти Нбао. Это не было спланировано заранее. Маньяк нашёл способ вмешаться в жизнь корабля, находясь далеко от него.

– А вот это уже очень интересно. Мне Паучья Королева, – Тая округлила глаза, и Нат был вынужден уточнить: – Мириам поведала, что дистанционно взломать височные динамики нельзя – нужно запачкать руки. Может, послать ещё одну ноту комиссарам на Витус, пусть пробьют дружков своего синтика? Кого-то из них могли запугать или подкупить.

Тая отчаянно замотала головой:

– Ни в коем случае!

– Сколько страсти, – Нат не удержался и хохотнул. – Выкладывай, какие ещё друзья у тебя есть и где.

– Я не об этом! Оказывается, экспедиция Витуса полностью укомплектована и спонсируется Исследовательским Институтом Ио.

Нат присвистнул и помедлил, переваривая новую информацию. Ио были фанатиками похлеще Миу, только не от религии, а от науки.

– Как они вообще нам отвечают? Это и для тебя новостью стало, видимо, – он ещё раз глянул на покрасневшую Таю. – Хорошие у тебя друзья. Не осуждаю. Им же ничего не будет за то, что они нам рассказывают?

Она замотала головой из стороны в сторону:

– Всё согласованно. Они сами заинтересованы в том, чтобы поймать преступника.

Натаниэль про себя добавил: «А ещё они заинтересованы в том, чтобы он оказался с Марса, с которым Ио уже пару десятков циклов в контрах».

Он поправил хронологию на своей схеме, убрав Нбао от начала координат и добавив туда старт Витуса. И задумался, глядя на добытые Таей протоколы ведения экспедиции. Важным в них сейчас было то, что все коммуникации экипажа с внешним миром проходили через комиссариат. Нельзя было в обход их всевидящего ока связаться с кем-то и предложить ему круглую сумму за небольшую шалость с чужими имплантами. Если такого деятеля поймают, то комиссариат тут же расстреляет его и выкинет из шлюза, будь он хоть самим капитаном корабля или одним из комиссаров.

Это открытие отбрасывало их вновь к началу расследования. Натаниэль убрал списки подозреваемых, общавшихся с Миу и Марсом, в сторону:

– Этому уроду потребовалось как минимум два солярных цикла, чтобы придумать, как вмешаться в работу височных динамиков, оставаясь при этом на расстоянии. Дал бы нам кто столько времени.

***

Тая сидела, положив голову на гладкую столешницу и свесив руки почти до пола. Она смотрела, как в пластике отражается край общего экрана, на котором Нат пытался перебрать данные, ища подсказки.

В её голове кружились факты, но ничего не складывалось, порождая сонный бред. Неуловимый маньяк посещал закрытые субъекты, просачивался на корабль, бороздящий космические просторы вдали от цивилизации, делал своё тёмное дело и снова бесследно исчезал. Как будто космический пират на маленьком, незаметном судне носился по всей Федерации. Она не заметила, как уснула.

Пират рассекал холодный космос на длинном и тонком, как игла, челноке с огромными солнечными крыльями. Тая откуда-то знала, что он на самом деле – принц из сказки, у которого отобрали трон. Весь смысл его жизни теперь – отомстить тому, кто это сделал. Вот только это было не так просто: кроме самого злодея существовали ещё и его двойники, разбросанные по всей Вселенной. Поэтому принцу-пирату следовало вначале найти настоящего виновника, а потом уже разобраться с ним.

Незаметно благородная цель и сказочный антураж стали окрашиваться красным и чёрным. Она не заметила, когда один сон сменил другой. И вот уже благородный пират превратился в чудовище, которое охотится за любым, кто знает о нём. Она убегала от него по длинному коридору, скрытому в тумане и полумраке. Блёклые напольные светильники мигали, порождая призрачные видения на краю зрения. Чудовище было всё ближе, настигало её, грохотало когтями по пласталевым стенам, обжигало её ноги своим дыханием. Тая задыхалась от бесконечного бега и не могла даже закричать от безысходности.

Вдруг справа от неё распахнулась дверь каюты, и Нат втянул её внутрь, в прямоугольник спасительного света. Он держал её за плечи, а в это время за его спиной вставало во весь рост чудовище, состоящее из острых когтей и полных клыков пастей, протягивало свои лапы, выбиралось из узкого коридора и заполняло собой крохотную каюту. Натаниэль не обращал на него внимания и продолжал звать её по имени.

– Тая! Проснись!

Она села, хватая воздух ртом. Тьма исчезла, забрав с собой космическое чудовище. Натаниэль остался и стоял сейчас, придерживая её за плечо.

– Ты снова здесь, со мной? – он помахал ладонью у неё перед глазами.

Тая с силой потёрла мокрое от слёз лицо, приходя в себя. Кошмар растаял, оставив только странное ощущение, будто она решила головоломку, но потом снова её запутала.

– Тая, золотце, успокойся. Отдохни. Ты не обязана сама решить это дело здесь и сейчас. Ты не на экзамене.

Она раскрыла было рот, удивлённая внезапной мягкостью Ната, но осеклась, поймав себя на мысли, что он, в общем-то, прав. Она опустила плечи:

– Я думала, что первое дело будет не таким.

– Что, хотела с наскоку поймать преступника и получить медаль? – всю мягкость с Натаниэля как ветром сдуло, и в серые глаза вернулось привычное едкое веселье. – Ничего, чем раньше тебя заземлит, тем лучше. Поверь мне.

Тая дёрнула носом. Ей не нравилось, что следователь так быстро заглянул ей в голову. Да ещё и в его устах все её мечты звучали как что-то глупое и детское.

Она молча собрала вещи и ушла домой.

***

Наутро она чувствовала себя разбитой – всю ночь её продолжали донимать кошмары. Чудовища поджидали за каждым углом. Пришлось подключаться к стабилизатору сна, который насильно усыпил её, но было уже поздно. На полноценный здоровый сон уже не хватило времени. Введённые стабилизатором нейрорелаксанты ещё не распались и циркулировали в её крови, не давая полностью проснуться.

В кабинете было пусто, хотя беспорядок на столе Ната отличался от своего вчерашнего состояния, а оставленный стаканчик с кофе был ещё тёплым. Значит, он уже пришёл. «Или опять никуда не уходил, – Тая мысленно цокнула языком. – И этот человек говорил, что мне надо отдохнуть. Мне бы такие стальные нервы».

Порция горячего кофе придала ей сил, и после опроса коллег Тая узнала, что следователь сейчас находится в допросной камере с подозреваемым по другому делу. Путь туда занял у неё едва ли не в два раза больше времени, чем до этого с Натом, – из-за ограничений доступа ей пришлось строить сложный обходной маршрут.

В контрольном центре перед допросными безмолвной чёрной глыбой стену подпирал Дэн. Белки глаз сверкнули, когда он бросил на неё взгляд:

– Утро бодрое. Ты же стажёр Ната? Приходила сюда в прошлый раз, – он замолчал, ожидая подсказки.

– Тая Чжи, – она коротко кивнула.

– Ага, точно, Тая. Заходи, посмотри. Это, как любит говорить Нат, будет «очень занимательный» опыт.

У главы блока изоляторов вышло настолько точно скопировать интонацию старого следователя, что Тая не удержалась и усмехнулась. Но на экране открывалось действительно удивительное зрелище: Нат сидел перед плачущей женщиной и вёл себя странно. Тая даже не сразу подобрала правильное слово. «Галантно»? «Дружелюбно»? Судя по отсутствию стола в допросной, наручникам, фиксаторам и активной разметке, эта женщина обвинялась в серьёзном преступлении, вроде нанесения тяжёлых травм или даже убийства. От этого поведение Натаниэля и его полное пренебрежение зонами безопасности выглядело ещё более странным. Дэн заметил смятение на её лице:

– Не ожидала такого, да? Он не всегда язва, иногда становится вот таким, – широкая тёмная ладонь указала на экран, – плюшевым мишкой.

– Это его знакомая? – Тая пыталась понять, как совместить в одной картине мира и слова Ната про то, что все вокруг – подозреваемые, и его повседневный, смешливо-отстранённый стиль общения с тем, что она видела: её коллега успокаивал задержанную, подавал ей платочки и кофе в стаканчике и разве что не обнимал и по голове не гладил. Потом она вспомнила его вчерашнюю вспышку доброты и окончательно запуталась.

– Нет, просто подозреваемая. С утра пришла сдаваться. Пару часов назад убила своего знакомого, который украл и изнасиловал её дочь. Труп в морге, девочка у специалистов, а вот она здесь.

– Всё равно не вижу в этом смысла, – Тая была откровенно расстроена этим спонтанным проявлением снисхождения от Натаниэля. Она-то уже успела составить о нём мнение, как о человеке расчётливом, изворотливом и в меру жёстком, который просто для удобства прятался за маску напускного веселья.

Убийства в состоянии аффекта по своей доле в статистике обгоняют даже предумышленные. Так что такое нашлось в этом деле, что Натаниэль так поплыл? Или он со всеми женщинами-подозреваемыми так себя ведёт? Тая вспомнила, как следователь ласково перешучивался с Мириам, а потом чуть ли не мурлыкал перед сотрудницей архива. Она попыталась подсунуть в свою картину мира ещё и пометку «Нат – бабник», но тогда картина посыпалась окончательно. Скорее уж, ему что-то от этой женщины нужно, а проявлением доброты легче расположить к себе человека. Но чем может быть полезна та, кого через несколько минут отправят в тюрьму?

Дэн пробормотал что-то вроде: «А ты не особо-то любознательная», – и послал сигнал в допросную комнату. Нат на экране дёрнул головой вверх, потрепал женщину по плечу, в чём-то её заверяя, и вышел.

– Привет, плакса, выспалась?

У Таи аж дыхание перехватило от такого обращения. Нат только отмахнулся от её возмущения, снова став обычным собой:

– Потом пожалуешься. Дэн, все записи готовы. Тагор прибегал?

– Ага, и готов был тебя на экране расцеловать. Раскрытое дело за полчаса, лишний пункт в статистику – он был в экстазе.

– Какая мерзость. Значит, в ближайшее время мешаться не будет. Гражданка Виндис, – он показал рукой в сторону допросной, откуда двое полицейских уже выводили женщину через другой шлюз, – подписала разрешение на синаптическую терапию для своей дочери. Будь другом, затяни перевод, пока блок[2] не поставят.

Дэн оторвался от стены:

– Давно я что-то не жаловался нашим умникам из кибер-центра на то, что система шалит: всё зависает, записи не обновляются, сеть теряется.

Нат благодарно кивнул и, не глядя, махнул Тае:

– Золотце, за мной.

***

– Твоё негодование можно ножом резать, – Нат опирался на кофейный аппарат, пока тот варил ему полную кружку кофе. – Что на этот раз разозлило нашу звёздочку всея Академии?

Тая уже разгадала общий паттерн поведения Ната, поэтому проигнорировала шпильку:

– Зачем вы затягиваете делопроизводство? Убийца сдалась сама, терапию её дочь и так получит, если она ей нужна, – это же часть реабилитации пострадавших.

Натаниэль пошёл в кабинет, не собираясь отвечать на её вопросы.

– Подождите, – Тая начала злиться. – Я ещё могла понять, когда вы нарушали стандартные процедуры до этого. Не особо одобряла, но хотя бы понимала – зачем вы это делаете. А сейчас что? Или вы принципиально идёте против стандартных протоколов?

– Держи, – Нат передал ей планшетку с этим делом. – Открой карточку девочки. Читай. Вслух.

– Лизбет Виндис. 10 солярных циклов. Жива. Протокол обследования медиками. Хм… Никакого экстренного вмешательства не понадобилось, никаких разрывов органов, угрозы жизни тоже нет. Синяки, ссадины, лёгкое сотрясение мозга и пара вывихов. И?

Тая оторвалась от планшетки, чтобы взглянуть на следователя, и тут же попятилась прочь. Нат посерел лицом и выглядел так, будто был готов убить кого-то без суда и следствия. Тая испугалась, что этим кем-то может стать она. Мгновение, и на лицо Натаниэля снова вернулась кислая ухмылка, будто ничего и не было.

– Чему вас вообще учат? Вам читали курс про реабилитацию пострадавших?

– Да. Факультативно, но я ходила. И я знаю, что такое синаптическая терапия!

– Уверена? – Нат уже занялся своими делами, подготавливая черновики протоколов по делу Виндис.

– Конечно! – Тая прикрыла глаза, цитируя параграф. – Синаптическая терапия – один из кардинальных способов борьбы с посттравматическим шоком. Пострадавшему имплантируется синаптический блок, который постепенно удаляет все воспоминания о травмирующем событии. После успешного прохождения сканирования памяти блок удаляется, и пострадавший может возвращаться к обычной жизни. В 98 % случаев воспоминания и даже связанные с ними ощущения не возвращаются. Это не значит, что пострадавший не будет знать о происшествии…

– Бла-бла-бла.

Тая закрыла рот и сжала кулаки, борясь с желанием ударить Ната по голове:

– Я процитировала вам параграф из учебника. Это то, как проводят эту процедуру правильно, – она произнесла последнее слово медленно и чётко.

– Золотце, ты, конечно, молодец. Фиксатор памяти[3], что ли, стоит? Много цитируешь. Ещё бы ты это всё понимала, – Нат подошёл к ней, забирая у неё планшетку с делом. – Девочке всего 10 циклов. Для любого вмешательства, кроме вопросов жизни и смерти, нужно разрешение опекуна. Её мать – всё ещё её опекун на то время, пока её дело затерялось в кишках нашего механизма закона и порядка. Как только делу дадут ход, опекуном девочки станет гражданская служба. А теперь подумай своей головой, – Нат наклонился к ней и подчеркнул слова «своей головой» той же интонацией, что до этого использовала Тая, говоря про правильное проведение процедур. Он понизил голос, говоря медленно и с расстановкой. – Гражданская служба возьмётся за это дело в лучшем случае через полцикла. В худшем – никогда, значит, ей придётся ждать совершеннолетия. И ты предлагаешь бедной девочке всё это время помнить о том, что с ней творил этот ублюдок?

Тая втянула голову в плечи.

У неё всегда были чёткие правила, которые создавались для того, чтобы их выполняли. Её учили, что если все будут жить по правилам, то всем будет счастье. И это всегда работало! Все отступления в прошлые несколько дней были своего рода авантюрой, на которую она согласилась потому, что они не нарушали обычный порядок, просто ускоряли процесс получения информации. Это было даже немного волнительно. Но сейчас Натаниэль наглядно, на живом примере, показал ей, что правила не работают, что их исполнение может нести страдания и боль живым людям, которых Тая обязалась защищать. Это было парадоксально правильно и неправильно, одновременно, и это раздражало и выводило её из себя, ставя под сомнение то, какими правилами она себя оградила.

Тая фыркнула и прошла к своему столу. После чего долго и шумно пыталась найти нужные ей сейчас дата-блоки среди разбросанных на столе кристаллов. И почему-то чувствовала себя так, будто в чём-то виновата.

[1] 132.6: идентификатор орбиты – расстояние до Солнца. Конкретно эта расположена между Венерой и Землёй

[2] синаптический блок: имплант, который в рамках синаптической терапии ставится пострадавшим

[3] фиксатор памяти: имплант. Надстройка над мозгом, искусственная память

8. Чудовища среди нас

Список погибших:

Джереми Нбао – Марс, Южный Кантон, 315.244

Свен Морацци – Лима-6, 05.247

Рихард Коро – Луна, Миу, 29.248

Чарльз Черных – Земля, зона 37, 64.248

Лазарь Копф – исследовательский корабль Витус, 67.248

***

Тая потёрла виски, пытаясь сосредоточиться. Обида на Ната всё ещё не давала ей покоя.

Она достала из сумочки маленький коробок и высыпала на ладонь две капсулы. Персональный ассистент[1] на запястье загорелся оранжевым цветом, повторяя цвет капсул и предупреждая её, что она уже превысила допустимую дневную дозу стимуляторов. Тая раздражённо смахнула уведомление – без химической поддержки мозг совсем отказывался работать. Что она сегодня точно превысила, так это суточную норму глупости и бесполезности. Тая проглотила капсулы и наклонила голову, собираясь с мыслями, физически чувствуя, как стимуляторы начинают расходиться в её крови.

Нат в это время подтащил кресло к окну, упёр локти в подоконник и, поставив подбородок на сцепленные замком пальцы, смотрел на полуденное море. Сегодня по прогнозу была ясная погода, поэтому глайдеры погодной службы в этот раз занимались тем, что разгоняли любые намёки на облака.

– Золотце, хватит дуться.

– Я не дуюсь, – вышло слишком резко, и Тая прикусила губу.

– Есть такая старая мудрость: не так важно, что ты был неправ, если ты сможешь всё исправить и исправиться сам. Не зацикливайся. И учись смотреть на мир вне пределов своих линумианских догматов.

– Я так и делаю. – Тая спохватилась: – Я не линумианка!

– Мне всё равно, хоть в человечков с Меркурия верь. Давай, хватит расслабляться. Набрось какие-нибудь идеи, – Натаниэль повернул было к ней голову, но вскоре снова отвернулся к окну. – Когда я спросил, как бы ты отреагировала на убийство, случись оно с двойником кого-то из знакомых, то ты сказала что-то вроде: «Я боюсь, что это навредит ему». В каком смысле?

Тая плотно сжала губы и наклонила голову вниз, делая вид, что очень занята перекладыванием голубых кристаллов дата-блоков с одного места на другое. Ей вдруг захотелось снова вернуться в общину, к родным, где всегда всё было просто и понятно. И никто бы не заставлял её каждый день выворачивать себя наизнанку и обратно. Не было бы никаких соблазнов, на которые она, по слабости своей, иногда поддаётся. Она бы изо дня в день делала то, что ей положено, и не чувствовала себя такой неуместной, как сейчас. Тая устало опустила веки, собираясь с мыслями. Когда она ещё подростком решила, что должна нести знамя добра и справедливости в погрязшем в глупости и пороке, ослепшем от самодовольства мире, она понимала, на что идёт. И то, что она сознательно вызвала неодобрение общины, поступив в Академию, до сих пор было единственной её настоящей победой. Маловато для полицейского. Она просто не имеет права сдаваться сейчас так просто.

– Только не смейтесь. – Она помедлила пару секунд, убеждаясь, что следователь всё ещё её слушает. – В учении Линумис говорится, что все мы – дети звёзд и в каждом из нас есть звёздная искра. И, – ей потребовалось усилие, чтобы собрать вместе разбежавшиеся вдруг мысли и остановить рвущуюся наружу проповедь, – если вкратце, то близкие по крови и духу люди имеют родственные звёздные искры. Давайте, чтобы вам было понятнее, я скажу, что они резонируют между собой. Поэтому если с одним из них что-то случается, то и в остальных это тоже отдаётся.

Тая тоже повернулась к окну, пытаясь облечь в слова тот страх, который породила её вера.

– Два одинаковых человека должны нести в себе одинаковые звёздные искры. Идеальный резонанс. И если один из них умирает, то разве не должно что-то ужасное произойти с другим?

Она пристально смотрела на Натаниэля, ожидая хоть какую-то реакцию, готовая защищать свою веру. Тот продолжал отрешённо наблюдать за глайдерами и не собирался ни высмеивать её верования, ни отпускать обычные едкие комментарии. «Неужели и он устал?» – пронеслось у Таи в голове. Мысль разбилась на десятки перекликающихся эхо и рассыпалась. Тая раздражённо приложила руку к уху.

Наконец, Нат расцепил пальцы, выпрямляясь, и откинулся на спинку кресла. Оно послушно зажужжало стабилизаторами, поддерживая комфортное положение.

– Нет, никуда не годится.

Тая взвилась от негодования, ещё даже не понимая, от чего именно, но уже готовая спорить. Нат отмахнулся от неё:

– Остынь, золотце, я не о тебе. Я о том, что то, что ты рассказала, никаких идей мне не подкинуло. Всё бесполезно, – он сполз в кресле ещё немного, почти ложась в нём, и закрыл лицом сгибом локтя.

***

Коммуникационный зал кибер-центра был погружён в ещё более непроглядный мрак, чем весь остальной корпус. Эхо и ощущение пустоты намекали на высокий, в три-четыре человеческих роста, потолок. Повсюду в темноте загорались и гасли цветные огоньки. Тая напрягала зрение, пытаясь разглядеть что-то в этих слабых всполохах, но видела только таинственные чёрные колонны, растущие из земли и – ей же не показалось? – спускающиеся с потолка. То здесь, то там раздавались щелчки, жужжание, и даже бульканье. Тае показалось, что она видит скользящие между колонн беззвучные тени.

Одну из стен занимал гигантский экран, под которым, как продолжение всей этой сверкающей машинерии, уже сидела в неестественно-напряжённой позе Мириам.

Тая окинула взглядом главу кибер-центра. В прошлое их посещение та скрывалась в нагромождении консолей и экранов, и была видна только верхняя половина её тела. Теперь же она сидела на низком пуфе, позволяя рассмотреть себя целиком, от неестественно белых волос с уже извивающимися в них чёрными проводами до длинных кукольных пальцев, прячущихся в складках старомодной одежды. Тая не могла даже определить, какому периоду или хотя бы веку пыталась подражать Мириам, надевая тёмное платье с корсетом и необъятной юбкой, скрывающей под своими складками и пуф, и пол вокруг него на добрые полметра. «Будто не в полицейском участке, а в эмпатодраме про балы из древних времён. Интересно, как она сюда пришла и не запуталась в этой ткани? Или, раз её называют Королевой, то и носят на руках?». Тая готова была поклясться, что ткань на полу шевелилась. Она услышала тихий механический щелчок и, подняв глаза к его источнику, наткнулась на холодный, оценивающий взгляд Мириам. Не в силах выдержать его, Тая отвернулась и с силой потёрла лицо ладонями.

– Мириам, я говорил тебе, что ты чудо и я тебя обожаю? – Нат встал в отдалении перед экраном, всё равно вынужденный вертеть головой, чтобы охватить всю информацию.

– За этот солярный цикл это было уже 26 раз. То есть в 76,47 % случаев, когда ты сюда приходил. Я польщена, – пальцы Мириам привычным движением скользнули в волосы и поправили пару разъёмов. Она тут же переключилась на дело. – Ваш таинственный психопат всё никак не успокоится, но мои консекворы оказались быстрее. Объяснительную Тагору напишешь за меня ты, – она совершила очередное плавное движение рукой, описав замысловатую спираль прежде, чем указать на Натаниэля. – Он запретил нам заниматься этим делом. Так что будь благодарен за то, что оно меня заинтересовало и я его не забросила.

Тая впитывала информацию с экрана, пытаясь разобраться в сленге и сокращениях, используемых консекворами. Судя по всему, маньяк опять вышел на охоту и попытался активировать очередного синтика. Она нашла обозначение места и нахмурилась, вспоминая стандартные идентификаторы:

– Это не на Земле, да?

– Да, золотце, это станция Мир-3. Там сейчас находится Илай Моравски.

Тая снова впилась глазами в экран, молча отчитывая саму себя, что уже и забыла о том, что выживших трое. Пока что.

– Я не понимаю, что написано в этом протоколе. Не могли бы вы?.. – Тая выжидающе посмотрела на Мириам.

Та коротко кивнула и перебросила на экран пару блоков уточняющей информации:

– Как я и говорила, рядом с безопасником много слепых зон, поэтому я бы на вашем месте списала его, как допустимые потери, – когда Тая услышала эти слова, её брови полезли вверх, но она удержалась и промолчала. – В качестве компенсации я решила помониторить и третью потенциальную жертву, на которую ты не оставлял запроса. На станции это несложно. Полчаса назад J-3-KV-006 засёк, как на один из ретрансляторов рядом с Мир-3 пришёл сигнал активации, похожий на тот образец, что был добыт на исследовательском корабле Витус. Мы вычислили его цель, и я слегка подпалила этой цели контакты, пока он ничего не натворил, – Мириам позволила себе улыбку.

В зеленоватом свете от экрана Тае эта улыбка показалась клыкастым оскалом хищника, склонившегося над добычей. Вот уж чего не ожидаешь от человека, который сроднился с машинами больше, чем с людьми. Тая моргнула и посмотрела ещё раз, украдкой. Мириам улыбалась, едва приподняв уголки губ, и уже сбрасывала новые данные:

– Вот ваш взломанный, местная полиция уже привела его в чувство и теперь допрашивает. Можешь подключиться к ним и тоже поучаствовать.

На экране была карточка ничем не примечательного гражданина. Сахиб Ренье, 27 циклов, техническая служба на станции.

– Золотце, есть идеи, что спросить у него? – судя по лицу Ната, он сам знал ответ.

Тая задумалась, прихватив пальцами нижнюю губу. Она успела удивиться, как сильно остыли у неё пальцы в этом искусственно охлаждаемом зале, но отбросила все лишние мысли и снова прогнала в голове то, что знала о деле:

– Вы говорили, что височные динамики можно взломать только через непосредственный контакт с ними. Пусть посмотрят, есть ли на коже следы вмешательства, и спросят, не лазил ли кто ему в голову.

Натаниэль кивнул:

– Молодец. Хотя над формулировками я бы поработал.

***

– Да быть такого не может! – Нат навис над столом, упираясь руками, и хмурился, рассматривая на планшетке данные от полиции околоземной станции.

Тая оторвалась от бутылки с водой и подошла посмотреть. Судя по протоколам, задержанный Ренье утверждал, что в голову ему никто не забирался, и, что самое парадоксальное, он не был синтиком. Не сказать, что он был совсем здоров – в его карточке был длинный список прописанных ему стимуляторов и лекарств. Но специально сам себе он мозги синтетикой не разлагал – это точно. Следов постороннего вмешательства также обнаружено не было.

При этом височные динамики точно были взломаны – едва на них пришёл сигнал активации, как Ренье стал слышать настойчивый голос, предлагающий убить кого-то.

Отследить источник сигнала опять не удалось: комбинация частных спутников, которые не спешили делиться логами, и отложенной отправки на некоторых из них делала это невозможным. Сигнал мог быть запущен в сеть несколько дней, а то и месяцев назад.

Натаниэль чуть успокоился и снова подошёл к экрану, куда уже перебросил новые данные.

– Возможно, это не так уж и плохо, – он покрутил стилус в руках какое-то время. – Маньяк выбирает исполнителей, не встречаясь с ними лично, о чём нам стало известно после убийства на Витусе. Значит, он использует какие-то параметры для подбора подходящего человека. И в этот раз вместо подсевшего на синтетику он случайно выбрал нормального человека. Что-то пошло не так.

Тая в это время читала расшифровку допроса Ренье и как раз дошла до того места, где он рассказывал о том, как впервые услышал этот «голос в голове»: «Я думал, что свихнулся! Сидел в каюте один, и тут этот голос. Из ниоткуда!».

– Зачем ему вообще синтики? Что мешало просто свести с ума своих жертв, раз он такой всесильный?

– Это очень хороший вопрос, золотце, правильный. И на него у меня есть ответ. Помнишь, что я тебе говорил про то, зачем убийца что-то делает? Чтобы что-то случилось или чего-то не случалось. Услышь любая из жертв чужой голос в голове, они бы тут же побежали в ближайший медцентр. А там бы уже обнаружили взлом и устранили. Синтиков же и убедить в этом бреде проще, и бежать им толком некуда. Но ты сказала сейчас кое-что ещё. «Раз он такой всесильный», что может взламывать динамики, не прикасаясь к ним, то почему именно они? Почему не какие-то другие импланты? Вот карточка Фила Сомы. Он сейчас ходит под солнцем и в меру своей фантазии радуется жизни, пока может, а мог бы с тем же успехом уже лежать в морге, если бы наш маньяк раскалибровал ему вот этот имплантированный воздушный фильтр.

– Это странно, – Тая пыталась поймать разбредающиеся мысли. – Может, во всём этом есть какой-то символизм? Маньяки же склонны придавать смысл всем своим действиям, превращая убийства в личные обряды. Получается, есть что-то важное для него в том, чтобы голос спровоцировал больного, невменяемого человека совершить убийство с целью, не знаю, например, очищения этой вселенной, – она вздохнула и пробубнила первый вспомнившийся линумианский стих. – «И будет даровано единение даже падшим детям звёзд, коль услышат они голос их».

Нат слишком громко втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы:

– Только бы не очередной фанатик. Ненавижу эту грязь.

***

– Золотце, не залипай, – в кончик носа Таи аккуратно ткнулся конец стилуса.

Она часто заморгала:

– Я просто задумалась. Что случилось?

– «Задумалась» – это хорошо. У нас тут ещё пища для размышлений появилась. Я поспрашивал экспертов, как отличить синтика от нормального человека, а потом получил данные по нужным анализам для Ренье, нашего старого друга Муно и ещё какого-то синтика, который в изоляторе сейчас маринуется. Смотри, какая красота.

Три столбца с данными были расчерчены зелёными блоками, показывающими общие части.

– Ну, что скажешь?

Тая хотела было встать, но ноги стали будто ватными. Она решила остаться в кресле:

– Общий анализ крови почти одинаковый. Химический различается, потому что они все разные вещества принимают, но, не зная этой детали, можно и правда сказать, что Ренье – синтик, – она задумалась. – У него такое лечение, что больше на пытку похоже.

– Иногда так хочется жить, что готов на всё, – Нат листал медицинские отчёты, сравнивая другие блоки. Когда он дошёл до конца и так и не нашёл больше ничего интересного, то недовольно скривился. – Ладно, как тебе такая гипотеза: наш маньяк сидит дома и подбирает исполнителя по анализам крови и вот таким нейроснимкам, – он ткнул стилусом в ещё один зелёный блок. – Тогда вопрос: кто имеет доступ к таким данным? Медцентры и работодатель. Но они у всех жертв и исполнителей разные.

– И полиция, – Тая вдруг замерла, когда её спину будто облили ледяной водой. В её голове завертелся, щекоча её, червяк подозрений.

Она украдкой посмотрела на следователя. В неживом свете экрана он выглядел не так, как она привыкла. Горбатый нос, росчерки морщин у глаз и рта, в которых теперь скрывались тени, нахмуренные брови, недовольно изогнутые губы – всё это придавало ему какой-то нечеловеческий вид. «Демон, скрывающийся в человеческой личине», – промелькнуло в голове у Таи.