Текст книги "Почта в Никогда-Никогда"

Автор книги: Люциан Воляновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Первые колонисты

Корнелис оставил на необитаемом островке маленькую группу солдат, которые охраняли драгоценный груз, под командой Вебби Хейса. На всякий случай он хотел избавиться от них, но свои планы скрыл, а приказал нм искать пресную воду, хотя великолепно знал, что этот островок предварительно был обследован и воды здесь нет. Корнелис рассчитывал, что, оставшись без лодки, солдаты погибнут от жажды.

Подвел случай, и этот простой расчет не оправдался. Солдаты нашли не только пресную воду, но и животных – маленьких кенгуру валлаби и яйца морских птиц. К ним позже переправились люди, которые уцелели от расправы, кто на украденной шлюпке, кто на небольшом плоту, а кто даже и вплавь. Они рассказали солдатам о том, что их ожидает. Вебби Хейс соорудил примитивное оружие из разного корабельного инструмента. Вместе с другими солдатами стоял он но колено в воде, отражая штурм корсаров. Битва шла не на жизнь, а на смерть, потому что людям Хейса нечего было терять, а пиратам было необходимо во что бы то ни стало избавиться от свидетелей своих преступлений. И вот выпал крупный выигрыш, тот самый один шанс из тысячи! Во время братоубийственной схватки между голландцами к берегам острова подошел «Сардам», корабль с Явы. Развитием дальнейших событий был бы удовлетворен самый взыскательный сценарист; дело закончилось гонкой шлюпок бунтовщиков и солдат. Последним удалось раньше достичь корабля и предупредить его экипаж о корсарах.

Итак, зло наказано и мы приближаемся к счастливому концу. Летописцы успокаивают голландского читателя, обладающего чувством бережливости и хозяйственности. Они сообщают, что энергичный Пелсарт в первую очередь стал собирать драгоценности, которые валялись кругом, разбросанные по песку пьяными бандитами. И пусть это вас не беспокоит: отыскалось все, кроме одной золотой цепочки. Пелсарт привез с Явы водолазов, которые быстро подняли ящики с золотом. «Семнадцать директоров» в Амстердаме имели основание гордиться такой заботой экипажа об их благе! У спасателей сердце разрывалось при виде разграбленных трюмов. Песок и морская вода испортили великолепное кружево и прекрасное сукно, служившее платьем корсарам в этом знойном, влажном климате…

Господин Пелсарт сразу же начал вершить правосудие. Оно касалось не только бунтовщиков, но и тех несчастных пассажирок, которые избежали расправы как пленницы пиратов… Пытки ускорили следствие, и бунтовщики проводили ночи в наскоро построенной тюрьме, вслушиваясь в стук топоров, – это поспешно ставили виселицы. В пространном обосновании приговора Пелсарт утверждает, что Корнелис не только приказал титуловать себя «генерал-капитаном», но и «перестал верить в существование ада и дьявола». За все «подвиги» ему был вынесен приговор: «отрубить обе руки, а затем повесить». Его главным помощникам перед казнью отрубили каждому одну руку, а остальных или повесили, или заковали в кандалы и отправили на Яву, где местные власти жестоко расправились с ними.

Но еще на месте казни, на маленьком островке, названном «Кладбищем Батавии», под виселицей был помилован корабельный юнга по фамилии Ган де Бей, который жалобно рыдал и умолял смилостивиться над ним. Ему и другому приговоренному, Вутеру Ловсу, сохранили жизнь, но оставили на вечное поселение на этих крошечных островках… Можно себе представить, как метались они по берегу «Кладбища Батавии», когда «Сардам» уходил все дальше и дальше, пока не превратился в крохотную точку на горизонте. Они знали, что уже никогда не увидят родных деревушек в далекой Голландии.

Неизвестно, какова была дальнейшая судьба этих Робинзонов. Может быть, их нашли аборигены с материка, а может быть, они оба долго еще жили в одиночестве? Так или иначе, но именно они были первыми белыми поселенцами в Австралии, так же как первой европейской постройкой стала та тюрьма, где содержали корсаров.

Итак, отчалив 15 ноября 1629 года от островов Абролхос, капитан Пелсарт оставил на берегу двух живых людей и целый ряд почерневших на солнце трупов, болтающихся на виселице… Увез он с собой все найденное (кроме двух ящиков) золото, а также намеренно неопределенные сведения о месте разыгравшейся драмы, три столетия ожидавшей мрачных вещественных доказательств, которые теперь можно было приобщить к делу.

Пират с сачком для бабочек

Забытое сейчас название Австриалия было в употреблении уже в 1610 году, тогда как слово Австралия впервые встретилось в 1693 году в английском переводе голландского романа. Впрочем, британцы довольно поздно появились у берегов Австралии.

Некий пират по фамилии Уильям Дампир в 1697 году опубликовал своп дневники, которые сразу завоевали ему огромную популярность и навели на мысль отправить экспедицию к большому материку, называвшемуся Новой Голландией. Тема о корсарах широко распространена в современной литературе. И все-таки мы вернемся к ней, чтобы описать редкое явление – корсара, из-под пера которого вышел, как бы мы это сейчас определили, литературный бестселлер. Так вот, вследствие прекращения военных действий против Испании в пиратском ремесле образовался застой. Поэтому более осторожные корсары перебрались на Тихий океан, где еще как-то можно было свести концы с концами. Уильям Дампир был врожденным исследователем и только ради хлеба насущного подхалтуривал пиратским ремеслом. Истинной же его страстью были естественнонаучные исследования.

В его дневниках нападение на Порт-Белло, которое автор совершил ловко и весьма искусно, было едва отмечено одной фразой. В то же время описанию дюгони (морская корова) отведены целых две страницы. Я тоже уделил немного места этому животному в своей книге, хотя и не могу похвастаться пиратским нападением даже на какой-нибудь захудалый городишко…

Профессор Арнольд Вуд считает, что «корсаром не может быть человек, в принципе ничего не имеющий против десяти заповедей». Он называет Дампира «пиратом с сачком для бабочек» и замечает, что тот «размышлял о крокодилах и жуках, в то время как должен был думать об убийствах и грабежах. Поэтому нет ничего удивительного, что товарищи Дампира, доведенные до отчаяния, поговаривали о том, чтобы съесть его. Однако, если присмотреться к портрету пирата и представить его образ жизни, перестаешь удивляться тому, что его все-таки не съели…»

Во время кошмарного перехода через Тихий океан, который продолжался пятьдесят один день, тучный капитан Сван узнал, что из-за своей полноты он первый кандидат в котел. «А вот из тебя-то, Дампир, ей-богу, вышло бы слишком скверное блюдо!» – не без зависти заметил этот упитанный моряк…

Тощего Дампира, во всяком случае, страшно интересовало, что там живет и растет, в этой Новой Голландии. В 1699 году лорд Адмиралтейства благословил его в дальний путь, на другой конец света, вверив заботам Дампира корабль, настолько прогнивший, что плотник не мог вбить даже гвоздя в степу, опасаясь, как бы все судно не рассыпалось. Матросы были пропитаны водкой, а в минуты трезвости грезили о бунте. Поэтому исследователь спал с оружием под подушкой и обходил крупные порты, чтобы его экипаж не покинул корабль.

Дампнр достиг негостеприимных берегов Северо-Западной Австралии на корабле, едва не рассыпавшемся во время пути. Он не нашел там ничего достойного внимания и чуть было не погиб от жажды. А после возвращения ему пришлось предстать еще и перед судом. От него потребовали объяснения по поводу взбунтовавшегося матроса, которого он оставил где-то в пути. Поэтому Дампира трудно упрекнуть в том, что он перестал заниматься научными изысканиями, а вновь возвратился к пиратскому ремеслу.

Материк, который надо открыть

Отчет Дампира об этой экспедиции не вызвал желания последовать его примеру, и в последующие семьдесят лет Австралию оставили в покое; это был материк, который еще следовало открыть.

В 1639 году молодой пастор – преподобный Иеремия Хоррокс – очень торопился закончить мессу. Ему по терпелось как можно скорее оставить своих земных овечек, чтобы вернуться к примитивному телескопу и увидеть Венеру, которая в это время как раз заняла весьма редкое положение на небосводе. Казалось бы, это не имеет ничего общего с овечками на Австралийском материке. Однако король Георг III в 1768 году милостиво определил сумму в четыре тысячи фунтов для наблюдения за продвижением той же планеты Венеры, которую можно было лучше всего наблюдать в южных районах Тихого океана [13]13
  Здесь речь идет об экспедиции Кука, которая формально была снаряжена для наблюдения чрезвычайно редкого в астрономии явления: прохождения Венеры через солнечный диск. Подобные исследования можно было провести только у Северного полярного круга или в южных тропиках. – Прим. пер.


[Закрыть] .Было высказано пожелание, оказавшись в тех местах, заодно уж обратить взор с неба на землю: обозреть этот таинственный материк. Было бы даже неплохо на всякий случай прибрать его к рукам для британской короны. Может, когда и сгодится! Как знать?

Вопреки своему обычаю на этот раз Адмиралтейство снарядило в плавание не разваливающееся корыто, а первоклассное и хорошо оснащенное судно «Индевр». Капитаном стал Джемс Кук, сын конюха, мореплаватель-самоучка, астроном, математик и картограф, прирожденный командир. Кук очень хорошо знал психологию людей. Это пригодилось, когда ему пришлось бороться с цингой, бичом тогдашних мореплавателей. Он заставлял экипаж употреблять в пищу квашеную капусту, которая так богата витаминами. Хорошо понимая, что принуждение никак не способствует популярности этого примитивного «мультивитамина» среди матросов, даже если он и предупреждает цингу, Кук придумал простои способ, чтобы сломить их предубеждение. Он объявил, что капуста включена в офицерское меню, но матросы могут ее употреблять, если, конечно, пожелают. Естественно, что каждый простой матрос хотел есть то же, что подавалось к столу господ офицеров, так что капуста мгновенно завоевала успех… Кук заботился о своем экипаже, он старался, чтобы каждая пойманная рыба или черепаха, каждый убитый кенгуру были справедливо поделены между всеми, кто был на корабле, и таким образом уменьшить до минимума употребление солонины.

«Индевр» был вдвое меньше парома, который сейчас курсирует между Британскими островами и нашим континентом. Так что там было несколько тесновато, если учесть еще, что палубу завалили всевозможным снаряжением, которым только располагали люди в то время, для сбора коллекций всего, что порхает, плавает и ползает. Оно принадлежало богатому молодому человеку, Джозефу Бенксу, который отправился в эту экспедицию с четырьмя слугами, четырьмя художниками и одним ботаником. Финансовый вклад Бенкса в экспедицию значительно превышал вклад Его Королевского Величества. Удрученные такой расточительностью, друзья напрасно советовали жаждущему приключений юноше предпринять путешествие вокруг Европы: и ближе, и безопаснее, и удобнее, и интереснее… «Это и всякий дурак сможет; я же поеду в путешествие только вокруг света», – решительно ответил им мистер Венке…

Венеру наблюдали с острова Таити. Учитывая правы местных красоток, чрезвычайно доброжелательных к посещающим остров морякам, трудно себе вообразить более удобное место для наблюдения за планетой, носящей имя богини любви.

На своем пути «Индевр» миновал Новую Зеландию, а в Австралии завернул в Ботани-Бей, район современного города Сиднея. Первые вести из цивилизованного мира, который мореплаватели покинули два года назад, они получили вблизи острова Ява. К своему великому удивлению, моряки узнали, что американцы отказались платить подати англичанам, и туда посланы королевские войска, чтобы научить их уму-разуму.

Однако эту новость обсуждали недолго. На корабле вспыхнула чума, которая унесла двадцать четыре человека. В течение всего плавания через Индийский океан судно сопровождал эскорт акул, терпеливо ожидающих очередной жертвы – из тех, кто умер и был выброшен за борт.

Врата ада

Казалось бы, что общего у пряника с ветряной мельницей, а у Австралии с Америкой? Однако тот и другой континенты британцы использовали в определенных целях.

Однажды в туманном Лондоне почтенный лорд Сидней вызвал секретаря, отдал ему только что прочитанную, несколько пожелтевшую рукопись, а сам подошел к окну своего кабинета и с глубоким удовлетворением потер руки.

– Ботани-Бей, – сказал он, – самая дальняя точка на земном шаре, ни один из этих вшивых не вернется: это прекрасная идея, в самом дело прекрасная…

Это соображение вовсе не из выражений типа; «Если бы у тети были усы, то она была бы дядей». Известная логика, а также хронология событии указывают на то, что, если бы американцы не получили к тому времени независимость, колонизация Австралии не осуществилась бы так рано, и уж во всяком случае не британцами.

Мятеж в американской колонии немедленно отразился на исправной деятельности тюремного карательного аппарата Его Королевского Величества. А карали в Англин тогда жестоко, особенно за любое преступление против частной собственности. Была задушена и сожжена женщина за попытку заплатить фальшивым шиллингом. Но приговору трибунала повесили девятнадцатилетнюю мать, которая присвоила себе кусок полотна. В последние минуты жизни, когда ее везли в телеге по улицам Лондона к месту публичной казни, она кормила грудью своего младенца… В 1815 году палата депутатов проголосовала предложение об отмене смертной казни за кражу предмета стоимостью до пяти шиллингов, однако палата лордов не утвердила этот «легкомысленный» проект, который мог якобы способствовать развращению нравов…

Итак, тюрьмы были переполнены. Приговоренных на длительные сроки ссылали в американские колонии. Однако когда американцы перестали считать себя вернейшими подданными Его Королевского Величества, у них, разумеется, пропало желание принимать транспорты ссыльных. Страна «энергичных и свободных» могла обойтись без каторжного труда. Ведь для тяжелых работ американцы ввозили рабов из Африки…

Неполадки в торговле с Америкой отразились на рабочем рынке Англии, преступность возрастала; в конце XVIII века из каждых двадцати человек, потерянных, с точки зрения закона, для общества, восемнадцать не достигли еще двадцати одного года! Впрочем, если с повешенными хлопот было уже немного, то те, которые еще находились в казематах, представляли для правительства все более и более сложную проблему. В тюрьмах свирепствовал сыпной тиф. Эпидемия не делала различия между преступниками, почтенными присяжными и достойными судьями, которым приходилось встречаться при вынесении приговора.

Однако тиф и виселица не могли все-таки полностью разрешить проблему перенаселения тюрем. Надо было действовать быстро, чтобы освободить бюджет государства от тягот по содержанию – хоть и на отбросах – тысяч заключенных.

Большие надежды политики возлагали на африканскую Гамбию. В палате лордов о ней говорили как о месте, где «днем и ночью распахнуты врата ада, чтобы поглотить жертвы закона». Голод и болезни должны были без посторонней помощи решить проблему содержания заключенных.

Флотилия отверженных

Реализация этого «прекрасного, полного заботой о человеке» проекта натолкнулась, однако, на некоторые затруднения. При тогдашнем состоянии медицинской науки и антисанитарных условиях на кораблях эскорт, который должен был доставить узников к упомянутым «вратам», мог и сам оказаться за ними! А моряки не хотели умирать за компанию с узниками.

И тогда заключенных решили гнать на материк без конвоя, а с борта стоящих на якоре вблизи берегов кораблей наблюдать, как гибнут доставленные ими узники. Но только за год такой службы один из сторожевых кораблей потерял у берегов Гамбии почти весь свой экипаж! А тут еще в 1782–1788 годах количество узников на Британских островах удвоилось!

Именно в тот момент, когда дорога в ад через Гамбию обманула ожидания государственных мужей, на их головы, как с неба, свалился давно забытый в архивах материал. Много лет назад его составил Джеймс Марио Матра, который сопровождал Кука в его знаменитом путешествии. Автор проекта предлагал поселить на территориях, обозначенных на тогдашних картах как Новая Голландия, тех американцев, которые сохранили верность британской короне. Он указывал также, где именно на огромном материке удобнее всего заложить поселения, которые явятся исходными пунктами для торговли с Японией и Китаем, и обосновал значение военных и морских баз, какие было бы неплохо построить на восточном побережье Новой Голландии.

Это были смелые планы. Такие смелые, что, как подобает правительству, поступающему «обдуманно и благоразумно», проекты, вышедшие из-под пера Матры, были тщательно внесены в реестр, а затем отправлены в архив. Стряхнуть с них пыль и приказал летом 1786 года государственный секретарь министерства внутренних дел лорд Сидней. Предложение Матры на этот раз привлекло людей, ответственных за тюрьмы, которые уже были переполнены. Лорд Сидней был доволен его идеей, а еще более своей находчивостью.

Вот мы теперь и знаем, откуда произошло название самого крупного города Австралии – Сиднея. Каждый знает о лорде Сиднее, но мало кто – о Матре. Но как же можно помнить о человеке, имя которого звучит так не по-британски? Австралиец удивится, если вы скажете ему, что прекрасный район Сиднея под названием Роз-Бей не имеет ничего общего с Бухтой роз (а жаль, потому что там живут мои дорогие друзья, которые старались устлать розами мою жизнь), а призван увековечить имя сэра Георга Роза, офицера Королевского флота, и в то же время соседа по имению капитана Артура Филлипа из графства Хэмпшир.

А вот и капитан Филлип! Милости просим, капитан, читатели, наверное, не прочь познакомиться с вами! Вот он, морской волк, который сошел с корабля на материк и взялся обрабатывать землю как раз рядом с господином Розом. Но как волка ни корми, он все в лес смотрит, а морской волк – в море. И вот капитан Филлип, которому не очень-то подходила роль хлебороба, завербовался на службу в португальский флот. В 1778 году после кампании против Испании, когда британский король нуждался в людях для войны с Францией, Филлип вернулся в королевский флот.

Позднее Филлипу было приказано осуществлять власть на этом далеком материке, на территориях, которые в настоящее время входят в состав Австралийского Союза как штат Новый Южный Уэльс…

Когда в мае 1788 года предводительствуемый Филлипом флот покидал родные берега, в его составе было всего одиннадцать скверных суденышек и притом в плачевном состоянии. Их общее водоизмещение не достигало и четырех тысяч тонн, однако на судах размещалось тысяча четыреста человек. Половина из них – заключенные, остальные же должны были охранять их или являлись членами экипажа.

Это был флот отверженных. Среди заключенных находилась женщина в возрасте восьмидесяти семи лет, было несколько беременных, кое-кто страдал нарушением психики, все были почти нагие и голодные после пребывания в тюрьме. Насекомые одолевали не только заключенных, но и экипаж. Корабельный капеллан не хотел спускаться с палубы в трюм даже к умирающим, так как не мог вынести царившего там страшного смрада.

Место для двух гробов

Надо отдать справедливость капеллану: не то чтобы его обоняние было так чувствительно – условия перевозки узников были действительно ужасными. По словам капитана Хилля, «торговля невольниками представляется актом милосердия по сравнению с тем, что я видел в этом Первом флоте…» В трюме трупы лежали вперемежку с живыми. На каждого заключенного как мерило жизненногопространства отводилось место в размере двух гробов, что уже само по себе ясно свидетельствовало о намерениях властей. Они надеялись, что минимум четверть, а если дело пойдет хорошо, то и треть заключенных умрет на пути в Австралию, до которой в то время надо было преодолеть около тридцати тысяч километров. Поэтому на заключенных одевали даже не кандалы, а специальные колодки, которые грозили переломом костей при каждом движении.

Жестокости эпохи сопутствовала алчность. Правительство давало шесть пенсов в день на каждого осужденного, зарегистрированного при посадке в Англии. Другими словами, смерть узника увеличивала доход в кругах, занимавшихся транспортировкой, а так как контракт и не предусматривал доставки ссыльного в Австралию, то эти шесть пенсов, как и паек, были чистой (прошу извинить за это выражение) прибылью.

Для своего времени капитан Филлип был человечным и добрым офицером. Он заботился об увеличении пайка, требовал тщательной уборки и дезинфекции находящихся в его ведении судов. Таким образом, капитан Филлип обманул возлагавшиеся на него надежды. После десятимесячного путешествия потери в людях были ниже, чем на кораблях, которые раньше перевозили заключенных через Атлантику, то есть по значительно более короткому пути. Мы еще вернемся к этому вопросу о ссыльных и их судьбах. Подсчеты историков констатируют, что по крайней мере восемьдесят процентов заключенных совершили деяния, которые в глазах современного закона были бы либо ненаказуемы, либо наказуемы штрафом. Причем многих узников (канадские французы, ирландские католики, рабочие из Англии или Шотландии, добивавшиеся элементарных прав) следовало отнести к категории политических. Всего в Австралию было перевезено около ста шестидесяти тысяч человек. Их потомки в настоящее время без остатка переплавлены в огромном тигле двенадцатимиллионного населения Австралии. А ведь в 1800 году на всем этом огромном континенте проживало семь тысяч пятьсот восемьдесят пять европейцев.