Текст книги "Огненный Лорд и я (СИ)"
Автор книги: Лючия фон Беренготт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Сам уперся в эту же плиту руками, нависая надо мной, как огромный, горячий вулкан.
Да, поняла я. Без всякой сомнения – пьяный. И… я будто случайно провела ногой по его паху – очень… очень возбужденный.
Дернувшись и прошипев что-то сквозь зубы, Эллиор крепче прижался к моей ноге, холм под штанами напрягся и вырос, упираясь мне в подколенную ямку.
– Что изменилось, Надя? Почему тебе вдруг помешало, что я на ком-то женюсь? – обхватив меня за затылок, он наклонился и принялся осыпать мою шею медленными, горячими поцелуями, обдавая меня винными парами…
– Увидела реальность в лицо… – пробормотала я, вяло отпихиваясь и отворачиваясь. – Как… поживает твоя невеста? Встретились?
– О да… – мужская рука пробралась под мое платье, задирая его выше колена. – Весьма мило провели время до обеда… гуляли в саду…
– И? Как она? – я убрала руку, одергивая платье вниз. – Достаточно благородная, чтобы жениться?
– Самых благородных кровей… – рука снова прокралась под подол. – Семейное древо уходит в прошлое тысячелетие… Огненная до мозга костей…
– Ну так и иди к своей Огненной! – неожиданно взбесившись, я отбросила его руку и задрала свою – влепить ему пощечину. Мне вдруг стало все равно – побьет он меня, высечет или отдаст кому-нибудь из своих друзей…
Но он успел перехватить мою руку, будто ожидал этого.
– А еще скучная, покорная и, скорее всего, настоящее бревно в постели. Я надрался со скуки, пока она мне пела, какой верной будет супругой. Женюсь и отошлю в какую-нибудь дальнюю резиденцию…
Радужка вокруг его глаз была не золотой, а оранжевой – наверняка какой-нибудь эффект спиртного.
Я фыркнула.
– И? Я должна почувствовать себя польщенной?
Радужка потемнела, стала почти фиолетовой. Рука крепче сжала мое запястье.
– Я не пришел сюда, чтобы льстить тебе…
– А для чего тогда? Для чего ты пришел?!
– Проверить, как тебе понравилось быть посудомойкой, – он ухмыльнулся. – Я ведь отправил тебя на кухню, чтобы проучить… а не отпустить.
– Вполне понравилось мне быть посудомойкой! Это лучшей чем быть чьей-то соской при живой жене!
– Предлагаешь мне ее убить? И не чьей-то соской, а моей! Личной! Еще заслужить надо мне отсасывать…
Тут я не выдержала и таки врезала открытой ладонью ему по щеке – так сильно, что у самой в ушах зазвенело. И тут же съежилась вся от страха – так он побагровел лицом. Глаза стали совсем-совсем черными, веки потяжелели, ноздри раздулись, как у быка на красное…
Господи боже, о чем я думала – пьяного по щекам лупить! Да еще после всех его предупреждений… Зашибет ведь теперь, и мокрого места не оставит…
– Ах ты дрянь…
Рука схватила меня за шею… Сейчас свернет, боже сейчас он свернет мне шею…
Внезапно увидела, как он отвлекся, моргнул и потянул носом. И сама потянула, почувствовав запах гари.
– Юбка! – спохватилась, мгновенно пугаясь за единственное «приличное» платье больше, чем за собственную жизнь. – Юбка горит!
– Твою ж мать! – выругался он, подхватывая меня и ставя на пол. – Повернись!
И сам же и развернул меня к себе спиной. И немного наклонил.
– Что там? – я пыталась пощупать руками, но из-за кучи складок и тесемок фартука было непонятно, насколько повреждена основная ткань.
Он молчал. Просто стоял, смотрел на мой зад и тяжело дышал.
– Ээ… ваша милость? – решив больше не дерзить, я пыталась повернуться к нему лицом.
Не вышло.
– Я знаю, как тебя накажу… – хрипло проговорил он, наконец, облизнув губы. И незаметно скользнув рукой вниз, схватился за мою совершенно голую ягодицу. Я вскрикнула, не ожидая столь прямого и интимного контакта. Неужели платье полностью прогорело?! И белье?! – Придешь сегодня после заката в мои покои… и я познакомлю тебя с одной весьма интересной штучкой…
– Нет… – прошептала я, не смея пошевелиться, хватая ртом воздух от каждого сжатия и поглаживания. – Никуда я не приду…
Перестав тискать меня, он слегка отстранился.
– Ты серьезно? Не придешь?
Я помотала головой, зажмуриваясь и кусая губы.
– Нет! А если заставите меня… расскажу вашей невесте… и маме…
Я физически почувствовала, как он становится горячее, и поняла, что вот-вот запылает, вот-вот перестанет контролировать себя…
– Шантажировать меня вздумала?! – зашипел он мне прямо в ухо. – Думаешь, я, как мальчишка, мамки испугаюсь?! Или думаешь, той курице, моей невесте, не все равно, с кем я буду спать, пока она носит мой титул? Да я прямо сейчас могу поставить тебя раком и отодрать – никто и слова не скажет…
– Ваша милость… Умоляю… прошу… – донеслось от двери громким, плачущим шепотом. – Всего на одну секундочку…
– Чего тебе?! – низким голосом прорычал Эллиор, поворачивая голову к Марсе, которая аж приседала от страха у дверей в кухню, умоляюще сложив руки на груди.
– Грыбочки… грыбочки бы снять… сгорят ведь, милорд… жуть как жалко…
Помолчав с секунду, лорд Варгос вдруг отпустил меня и расхохотался.
– Какая самоотверженность… Что ж, прощу на первый раз. Иди, женщина, снимай свои грыбочки… – и, крепко взяв меня за руку, отвел в сторону. – Можешь хоть утонуть тут в грязной посуде. Но если, когда я приду сегодня ночью в спальню, не увижу тебя в своей постели… даже мне самому страшно подумать о том, что я с тобой сделаю.
Глава 13
– Еще одна?! – у меня в глазах помутилось. Вереница просительниц, осаждающих меня вот уже час, казалось, никогда не кончится.
– Нет, госпожа харимэ. Эту не пустим, – распорядилась Марса, по непонятной причине решившая, что получила привилегию администраторши при особе любовницы Огненного Лорда.
Горничную, которую все подозревали в наветах и доносах Управляющему, с позором выставили, так и не дав пожаловаться на очередную несправедливость или неуплату жалованья.
О, здешняя челядь оказалась куда умнее той, что расстреливала меня презрительными взглядами на постоялом дворе! После того, как лорда Варгоса застукали за уделением мне своего «пламенного» внимания, я мгновенно перестала быть для всех какой-то левой «шлюхой» и вознеслась на особый, довольно странный для меня пьедестал, превратившись в нечто среднее между книгой жалоб и жилеткой для плача на несправедливости жизни.
И, похоже, тот факт, что я НЕ СОБИРАЮСЬ отвечать на хозяйское внимание взаимностью и передавать кому-либо все эти жалобы – во всяком, случае, пока по замку шастает эта гребанная невеста – никого совершенно не интересовал.
Я же, в свою очередь, решила до поры до времени не выпячивать свое упрямство и не расстраивать Марсу, которая чуть не руках меня носила с той самой минуты, как Эллиор оставил меня в кухне одну, с прожженной на попе юбкой.
По двум причинам – во-первых, мне страшно было расстраивать ту, от которой зависело, загрузят меня сегодня работой так, что руки отвалятся, или же будут продолжать вокруг меня бегать, будто я уже породнилась со всеми высокородными господами сразу, поднося то кофе, то булочку, то румяное яблочко прямо с рынка.
А во-вторых, втершись к главной кухарке в доверие, я имела больше возможностей разузнать о своем новом хозяине – в частности, о его личной жизни, и, если повезет, о месте, где он держит портал в другие миры.
Вот я и сидела в общей комнате для прислуги, послушно выслушивая жалобы и прочее нытье, переодетая во все самое лучшее, что только могли для меня найти, перерыв гардеробы со служаночьей одеждой. Именно служаночей – потому что от платья, в котором меня привезли, я категорически отказалась.
Попыталась отказаться и от позорного звания «госпожа харимэ», но это уже оказалось сложнее.
Ну и черт с ними. Харимэ, так харимэ.
Понять бы еще, каким образом они все хотят, чтобы я им помогла…
– Как ты это себе представляешь, Марса? – спросила я из чистого интереса, потому что, естественно никакой благотворительностью заниматься на собиралась. Как, собственно, и тем, чем занимаются перед подобной благотворительностью. – Я что, должна буду усесться перед его милостью с блокнотиком и по пунктам зачитывать ваши прошенья? А он будет слушать? Ты серьезно?
Но Марсу это не смутило.
– Конечно же нет, госпожа харимэ. Никто не говорит, что вы должны вываливать на него все наши проблемы сразу. Вообще не стоит делать это специально – но как-нибудь… – она сделала странный, крученый жест рукой, – как-нибудь эдак… исподволь… После постельных утех под винцо с мармеладом… Лорд Варгос – мужчина, знаете ли… а все мужчины размякают после…
Я крякнула, чувствуя, что начинаю беситься от ее советов. Вот уж от красномордой кухарки, у которой уже двадцать лет как нелады с семейной жизнью, я еще не выслушивала, как надо мужчиной крутить… С которым, к тому же, я вовсе не собираюсь предаваться «постельным утехам».
– Я поняла, Марса, хватит.
– Но самое главное… – Марса загадочно улыбнулась и действительно, достала из кухонного ящика маленький, замызганный и довольно потрепанный блокнотик. – Мы с вами запишем всех, кому оказали услугу и передали их просьбы высоким господам… Точнее, вы запишете – я-то грамоте не обучена. И все они будут нам должны!
– Нам? – уточнила я.
– Конечно нам, – еще шире улыбнулась главная кухарка. – Где бы вы были, госпожа харимэ, если бы я не могла подтвердить, что видела вас в амурных объятьях с лордом Варгосом?
Ах вот оно что! Я-то дура думала, что Марса за «права трудящихся» решила побороться, а тут благотворительностью и не пахнет! Чистое квид-про-кво!
И только когда поток просительниц стал, наконец, иссякать, я вдруг сообразила, что и сама могу воспользоваться этим самым квид-про-кво. И не только для того, чтобы получать поблажки от Марсы. Мне ведь совсем не помешало бы обзавестись шпионкой в том крыле замка, куда поселили леди Адриану. О нет, не из ревности или каких-нибудь других пакостных соображений! А исключительно для превентивных мер. Потому что теперь совершенно понятно, что это лишь дело времени, прежде чем невеста лорда Варгоса узнает о присутствии в замке соперницы, и решит действовать.
Я ни на секунду не верила в то, что Адриане «плевать» на всяких там харимэ, и оказаться в роли жертвы какой-нибудь местной Медичи вовсе не хотелось.
– Марса, а та девушка, горничная… которую ты ко мне не пустила… она у кого работает? Не в женском ли крыле замка?
Безграмотная, но на удивление сообразительная кухарка мгновенно просекла, в чем суть вопроса, и что именно я задумала.
– Она-то нет… – произнесла, задумчиво почесывая подбородок. – Но она может привести к нам того, кто да! – и потопала к выходу.
Через пять минут вернулась, таща за собой ранее выгнанную горничную – маленькую, округлых форм женщину с красным носом и заплаканными глазами. Та с опаской села на стул рядом со мной.
– Госпожа харимэ решила тебя выслушать, Лилиана, – строго сказала Марса. – Но совершенно ничего не обещает!
Вышла из кухни горничная окрыленная моим обещанием помочь ей вернуть место прислужницы леди Варгос, которое она по глупости потеряла, сама же была связана обещанием найти подступы к личной фрейлине леди Адрианы.
Меня интересовало только одно – момент, когда невеста начнет интересоваться лично мной, как соперницей. Это послужит мне сигналом, что отныне надо быть очень сильно настороже.
Разумеется, во всех своих «обещаниях» я рассчитывала только на одно – потянуть время хотя бы до завтра. Потому что, если завтра Эллиор решит исполнить свое обещание и сделать со мной нечто, от чего ему самому становилось «страшно», все это не будет иметь абсолютно никакого значения.
Да. Я все еще, несмотря на все интриги мадридского двора, не собиралась идти к своему «господину» в спальню и играть роль маленькой, покорной шлюшки, к которой заваливаются под бочок, когда жена пьяного прогнала.
Хочет меня? Пусть сначала прогонит жену. Тем более, она пока еще и не жена вовсе.
Вечером того же дня, совершенно без ног, я ввалилась в выделенную мне комнату – довольно просторную, в самом дальнем конце флигеля для прислуги, подальше от кухни и подальше от комнаты похотливого Управляющего, которого, к слову, я бы уволила первым – так сильно на него жаловались. Если бы все же решилась на роль хозяйской шлюхи.
Не зажигая лампы – еще понять бы как ее зажигать эту лампу! – стащила через голову платье… и поняла, что не знаю, что мне делать дальше. Не в смысле, что не знаю, как найти постель и лечь в нее… а в плане моих завтрашних действий.
Ведь завтра все станет на свои места, и все поймут, как сильно я вляпалась со своей гордостью. Реально вляпалась – по полной программе. И будущего у меня в этом мире никакого – одни сплошные страдания.
Надо было пойти к нему… – тоскливо подумала я. Сломать себя и пойти…
Но теперь поздно… Все поздно. Осталось только выспаться как следует перед тем, как жизнь моя не будет стоить и ломанного гроша.
Коленями я ткнулась в грубый, деревянный остов кровати, оперлась на руки и рухнула лицом вперед…
Прямо на очень горячую и очень мускулистую мужскую грудь. В очень цепкие мужские объятья.
– Еще немного, и я уснул бы, не дождавшись тебя… – пробормотали мне в шею. И перевернули на спину.
* * *
Хорошо, хоть проспался – пронеслась быстрая мысль – единственная внятная во всеобщем хаосе, что царил у меня голове.
Вином от Эллиора больше не пахло, а пахло как всегда – сильным мужским запахом с легкой примесью какого-то приятного парфюма.
Навалившись сверху так быстро, что я не успела даже ойкнуть, он приподнялся на локтях и в темноте, спросонок пытался рассмотреть мое лицо.
– Хорошо, что я уже узнаю тебя по запаху… – снова пробормотал. – Нихрена не видно…
Наклонился и без промедления поцеловал меня – тщательно, настойчиво, но все же лениво, медленно, как целуются обычно с утра после ночи любви…
Неужели и в самом деле чуть не уснул здесь без меня…
Я с перепугу не отвечала, но и не сопротивлялась, слишком шокированная его присутствием в моей комнате. Однако рот под его натиском на автомате приоткрыла…
Одобрительно замычав, Эллиор тут же увеличил темп поцелуя, углубляясь и касаясь моего языка своим. А меня будто током дернуло от этого прикосновения… и привело в чувство.
– Что ты… вы здесь делаете? – пропыхтела, выталкивая его изо своего рта и упираясь в могучие плечи ладонями.
– А на что похоже? – Эллиор ухмыльнулся и удивительно ловким движением подхватил и стащил мою сорочку через голову и руки, так невовремя поднятые. – О да… – плотоядно протянул, по звукам облизываясь и накрывая мою голую грудь ладонью. – За этим я и пришел…
Склонился еще ниже и, легко сжал обеими руками полушария, зарываясь носом в ложбинке между ними.
– Ммм… Сладкая… Весь день стояк из-за одной непослушной рабыни…
Я прикусила губу, чтобы не застонать. Меня била дрожь от его близости, а мозг все никак не мог включиться и, похоже не собирался… Возможно, я слишком устала, чтобы сопротивляться – хотелось просто лежать здесь без движения и позволять ему делать со мной все, что захочет – мять и ласкать грудь, целовать в шею, елозить по мне горячим, крепким телом, упираясь коленом между ног…
Он будто гипнотизировал меня, подавляя мою волю экспертными, настойчиво-нежными манипуляциями, выдавливая из меня малейшее желание вскинуться или огрызнуться, и постепенно погружая в странное, сладко-вязкое оцепенение, в котором не знаешь, что прежде – уснешь или кончишь…
Приподнявшись и опустившись чуть ниже, так же нежно обхватил правый сосок губами и зрачки мои тут же ушли под веки, а спина сама по себе выгнулась. Наверное, все же «кончишь», слабо подумала я, окончательно понимая, что у него снова получилось разбудить во мне эту долбанную «харимэ»…
О как я порадовалась в тот момент, что он не видит моего лица – наверняка уже красного… и моего приоткрытого рта, с трудом забирающего воздух.
– Сначала я хотел вылизать тебя… – пробормотал он, не выпуская изо рта сосок, с каждым звуком посылая мне в промежность тонкую, напряженную вибрацию. – Потом побить за упрямство. Теперь… когда я убедился, что ты даже не собиралась ко мне приходить… даже и не знаю, что я хочу с тобой сделать, Надя… Но что бы я не придумал… – он прикусил сосок зубами, заставляя меня вскрикнуть от неожиданной боли… и отпустил, зализывая укус, – очень… очень советую тебе не сопротивляться.
Будто проверяя меня на покорность, он поднялся чуть выше и резко толкнулся бедрами, изображая то единственное, что между нами было запрещено… умудрившись попасть и надавить внушительным бугром под штанами точно на клитор.
У меня только что искры перед глазами не заплясали…
Какое там сопротивляться… еще немного, и единственное, чему я буду сопротивляться, это оргазму.
Ну и пусть – расслабилась вдруг. Все, что я могла сделать ради самоуважения сегодня – я сделала. Классическое «не виноватая я, он сам пришел». Так что пусть его играется, все равно никуда дальше оральных ласк не зайдет – а к этим я уже почти привыкла…
Будто почувствовав, что из меня можно веревки вить, Эллиор совсем разошелся, мгновенно зацеловав и вылизав все, что было в его доступности, закружив меня в яростном и беспощадном водовороте страсти…
И в тот самый момент, когда я уже балансировала на пике удовольствия, готовая с него со стонами рухнуть, он вдруг перевернул меня на живот, схватил за руку… и быстро защелкнул на моем левом запястье металлическое кольцо.
– Что… что ты делаешь? – испугалась я, возвращаясь в реальность.
Он хмыкнул в ответ, молча подтягивая мою руку к изголовью и чем-то звеня…
– Узнаешь.
Ахнув, я дернулась, пытаясь освободиться… и поняла, что не могу – он пристегнул второй конец цепочки наручников к изголовью!
Боже… Это же предметы из той самой сбруи, которой хвастались те трое извращенцев на невольничьем рынке! Из той, или из похожей… но что-то явно из нашего мира…
Подтверждая мои опасения, моя правая рука подверглась той же процедуре, разложив меня перед Эллиором на кровати в позе звезды. Не долго церемонясь, он приподнял мой зад и подложил под бедра подушку, фиксируя меня в позе… о которой даже думать не хотелось.
– Немедленно освободи меня! Бл*ть! Черт бы тебя…
От страха и стыда все возбуждение мгновенно улетучилось, я задергалась, пытаясь поднять голову. И у меня даже получилось – на короткое время, потому что почти сразу же заболела шея и пришлось снова улечься щекой на постель.
А через секунду зажглась на столе настольная лампа.
– Какая полезная штука… – сдавленным голосом произнес Эллиор, снова усаживаясь рядом на кровать и поглаживая ладонями по моим вздрагивающим бедрам. – И какой вид…
Я зажмурилась, вся поджимаясь, и попробовала скатиться на бок, за подушку.
Получилось! Извиваясь змеей, отодвинулась к стене и крепко поджала к груди колени.
– Нет, так не пойдет, – недовольно прокомментировал Лорд Варгос, пытаясь вытащить меня из моего уголка за ногу. – Так мне будет неудобно лупить тебя ремнем.
О боже, нет…
– Не надо… я не хочу, пожалуйста… меня никогда раньше…
– Так ведь и я не хочу, – проникновенно заверил меня этот гад, насильно снова затаскивая меня на подушку. – Но ничего не поделаешь! Ты же с первого раза не понимаешь. И со второго, кстати, тоже.
– Ты… вы… Негодяй!
– А вот за это получишь лишние пять ударов. И скажи спасибо, что делаю это с тобой здесь и сейчас, а не завтра на площади при всем честном народе.
– Мерзавец! Спасибо ему еще сказа…
Он резко наклонился ко мне, схватил за подбородок и задрал мою голову наверх, прижимая затылком к своей груди.
– А если не заткнешь свой грязный ротик, Надя, надену второй конец наручников не на изголовье, а на твои ноги. И так оставлю до утра.
И, в противовес грубым словам, проскользнул рукой под мое тело, по груди и вниз, обнимая полушария ладонью, чувственно обводя и гладя пальцами соски, уже успевшие снова стать мягкими.
– Не надо… – задыхаясь, попросила я, жмурясь и мотая головой, не давая ему целовать меня в шею.
Не хочу… не буду возбуждаться перед этой сволочью…
Ага как же, остановился он… Еще и рукой между ног залез, вольно, по-хозяйски орудуя там – раздвигая складочки и размазывая скопившуюся ранее влагу… Получив желаемый результат – мою высоко вздымающуюся грудь с вновь напрягшимися сосками – довольно хмыкнул и вытащил руку.
Я же твердо решила не показывать ему больше никакой реакции – ни слез, ни тем более возбуждения – и ткнулась носом в простыню, морально готовя себя к экзекуции.
Пусть. Пусть хлещет, стегает, лупит… Что угодно… Главное, чтобы перестал меня возбуждать. Потому что я хочу ненавидеть его после сегодняшнего… Боже, как же сильно я хочу его ненавидеть…
– Аййй!
И все же я не смогла сдержать вопля, когда первый резкий и весьма болезненный шлепок обрушился на мои ягодицы…
О да, шлепок.
Этот мерзавец шлепал меня! Рукой, а вовсе не ремнем! И почему-то это показалось мне еще более унизительным…
– Смотри-ка, нежная какая… Уже красное пятно… – завороженно прокомментировал он, нежно огладил место шлепка, согревая ужаленную кожу.
И снова завел руку вверх.
– Считай.
– Что… что считать? – я попыталась обернуться, посмотреть на него.
– Тебе причитается за непослушание пятнадцать шлепков. Считай сколько уже получила, а то я могу ошибиться, и выйдет больше, чем надо.
– Да пошел ты к черту! Или в эту вашу… Гаалху! Не буду я ничего счита… айй! БОЛЬНО!
– Заработала лишние пять ударов. Итого двадцать. Считай…
Я всхлипнула, мотая головой, поджимая пальцы ног в ожидании следующего удара. И он не замедлил опуститься на мою уже порядком саднящую задницу.
– Ай! Сво… – зашипела я.
И прикусила язык.
– Молодец! – похвалил он меня за сдержанность.
И выдал мне еще один резкий, звонкий шлепок – уже на другую ягодицу.
– Триии… – провыла я подушку, сгорая от стыда и обиды.
– Умница, девочка… Продолжим…
