Текст книги "Огненный Лорд и я (СИ)"

Автор книги: Лючия фон Беренготт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

– Это… деньги? – Эллиор с отупелым видом вертел в руках увесистую пачку банкнот, выданную мне в ювелирном. – Это же бумага. Просто бумага.

Я снисходительно улыбнулась и ответила фразой из учебника по экономике за одиннадцатый класс.

– Эта «бумага» обеспечена золотым запасом государственного банка… Или бюджета страны, не помню уже… Ну, в общем, что-то вроде казны. У нас так уже очень давно заведено. Просто в какой-то момент золота стало не хватать и все между собой договорились использовать бумажки вместо золота. Или серебра. Понимаешь?

– Нет.

Я вздохнула.

– Мы используем банкноты вместо золота, зная, что в любой момент, если захотим, нам их обменяют на золото.

– Конечно, захотим… – пробормотал он. – Это ж одно сплошное недоразумение, а не деньги. Их можно порвать, сжечь…

– Золото тоже можно расплавить, – весомо вставила я, проходя в дверь нашего первого бутика.

– Но ведь даже если его расплавить, золото все равно останется золотом. Слушай, а зачем вообще тратить настоящие деньги? Давай найдем печатную мастерскую, напечатаем гору этих бумажки и скупим тут полгорода.

Последнюю фразу он произнес уже внутри магазина, и я испуганно оглянулась – не услышал ли кто? Еще подумают, что мы тут фальшивые деньги собрались реализовывать.

К нашему счастью, обе продавщицы была заняты распаковаванием коробки с товаром и внимания их хватило лишь на короткое «здрассте».

И тут началась новая проблема.

– Это что за приветствие?! – позабыв о деньгах, Эллиор побагровел, угрожающе выпятил челюсть и грохнул кулаком по стойке. – Как покупателей встречаете, лавочницы?

Продавщицы в ужасе подскочили, рассыпав по дороге коллекцию женских трусиков.

– Простите? – старшая щурилась, поправляя на носу очки, явно пытаясь узнать в странном посетителе кого-нибудь из известных ей «шишек». Было видно, что ей не привыкать к такому обращению – главное, чтобы потом не оказалось, что она пресмыкалась не перед тем, кем нужно.

И тут ее постиг жесткий диссонанс. С одной стороны, на Эллиоре был испачканный, порванный на рукаве пиджак. С другой – он побрякивал ключами от последней модели БМВ.

– Не прощаю, – процедил Эллиор. – На колени и лбами об пол, чтоб знали как с господами разговаривать! Где хозяйка ваша?

– Эээ… – все, что могла сказать старшая, у младшей же уже слезы в глазах стояли. Я видела, как она косится на тревожную кнопку в углу стола для кассы.

– Вот их я точно высеку… – пообещал мне мой истинный, снимая с ближайшего стэнда с аксессуарами широкий, женский ремень с пряжкой. – Ишь, «здрассте» они мне сквозь зубы выцеживают!

– Эллиор, девушки же не знали, что мы покупатели! – нашлась я наконец, невидимым Эллиору жестом показывая старшей продавщице что у нас ОЧЕНЬ МНОГО БАБЛА. – У нас вон сумка какая, они думали, мы почту принесли. Правда, девушки?

С собой мы действительно таскали сумку с золотом, песком для перемещения и прочими интересными штуками, которые Эллиор догадался захватить с собой в наш мир.

На лбу старшей продавщицы будто вживую пропечаталось слово «ERROR» – она явно не понимала, куда смотреть, что делать, кому верить и что отвечать? Казалось, еще чуть-чуть и меж глаз заискрит, внутри защелкает, и женщина застынет, словно поломанный робот.

Младшей было немного полегче – она смотрела на старшую и ждала указаний.

– Даа… – медленно протянула, наконец, старшая продавщица. – Да, мы думали… вы почту принесли… Чем, собственно, могу помочь?

Вставая между ней и Эллиором – на всякий случай, если и это приветствие покажется ему грубым – я затараторила.

– Я бы хотела присмотреть несколько пар хорошего белья… Лифчики трусы, колготки… Комплектов двадцать-тридцать… Чтоб надолго хватило.

Продавщица тут же оживилась.

– А вот это пожалуйста… Это с удовольствием! Нам как раз завезли новую партию белья и аксессуаров от Шанель.

Убежав в подсобное помещение, она вернулась с еще одной коробкой и принялась раскладывать по стойке воздушные кружевные трусики, ни менее воздушные, в тон трусикам, личики, какие-то шелковые комбинашечки на бретельках, колготки и прочие прелести женского обихода.

За моим плечом Эллиор заметно расслабился, опершись о стойку, и с интересом рассматривал непривычные в его мире кружавчики. Я тихонько выдохнула – отошел значит… Вон, и ремень отложил в сторону…

И чтобы еще больше отвлечь моего вспыльчивого лорда от невежливых продавщиц, я решилась на озорство.

– А можно примерить?

– Конечно! Что вам больше по душе?

– Вот это, это… и вот этот красный комплект. Где у вас примерочная?

Получив подтверждение, что больше в магазине никого нет, я пошла в указанном направлении. – в маленький уютный коридорчик с примерочными кабинками, и комнатой ожидания, уставленной мягкой мебелью.

– Пойдем, заценишь? – как можно равнодушнее позвала за собой Эллиора. – Нет, помощь мне не нужна, – добавила, выразительно глядя на старшую продавщицу.

Все еще насупленный, лорд Варгос глянул напоследок на обеих угрожающе-сердитым взглядом – смотрите, мол тут у меня! – и проследовал за мной. Даже не представляя себе, что его там ждет.

– Тэак… – внутри кабины я огляделась, вышла, усадила моего мужчину на мягкий диван перед одной из кабинок и приказала. – Сиди тут и, если за пять минут никого не убьешь и не покалечишь, я устрою тебе… стриптиз.

Он поднял бровь.

– По твоем загадочному лицу я догадываюсь, что это что-то весьма… интересное. Но слово слышу впервые. Учти, если мне понравится, ты будешь делать это каждый день.

Угу, подумала я. Я тебе, а ты – мне.

И скрылась в кабинке.

По правде говоря, я понятия не имела, как устраивают стриптиз. По идее, даже если бы я просто разделась перед примеркой, не закрывая за собой тяжелой портьеры – это уже был бы он.

Но мне захотелось чего-то более изящного и изобретательного.

Быстро раздевшись, я примерила набор из красного шелка – нежные, кружевные трусики, тонкий, без косточек, лифчик и совершенно шлюшеские чулки, пристегивающиеся к широкому поясу. Потом подумала, сняла трусики, пристегнула чулки, а уж потом, сверху, натянула трусики обратно.

Отчетливо представив, для чего я это делаю, покраснела и задышала чаще.

– Ты скоро? – напряженным голосом спросил Эллиор.

– Очень скоро. Советую держаться за штаны.

Тихо хихикая, я оторвала этикетки со всей этой красоты – все равно ведь куплю, распустила волосы и обернулась к зеркалу посмотреть, как я во всем этом выгляжу. И прошептала, сама от себя в восхищении.

– Идеально…

Ох держитесь, милорд – только и успела подумать я, собираясь снова надеть джинсы и футболку, чтобы потом медленно и эротично снять их… А больше ничего не успела – штора отдернулась, и я ойкнула, уставившись в потемневшие, расширенные зрачки одного очень, очень нетерпеливого Огненного лорда.

– Мне нравится твой стриптиз! – заявил он.

Зашел в кабинку и закрыл за нами двоими портьеру.

– Не вздумай! – испуганно прошипела я, отдирая от себя его руки. – Это же общественное место! Нас застукают и вызовут полицию!

– Они не посмеют зайти… – прошептал он мне в шею, покрывая ее поцелуями.

Его слова звучали убедительно, а руки еще были убедительнее. Совершенно бесстыдно хозяйничали эти руки – так, будто мы находились в номере гостиницы, а не в примерочной дорогого бутика. Блуждали по моим бедрам, груди, забираясь под кружево и теребя уже совершенно твердые соски…

– Эллиор… – попробовала я воззвать к его совести, но прозвучала это как мольба продолжить. Вот ведь угораздило родиться похотливой харимэ!

– Слушаю тебя… – насмешливый голос уже щекотал мне грудь, а между ног забралось колено.

– Стриптиз – это не секс… Это когда… я показываю, а ты не трогаешь…

– А в чем смысл? Я хочу трогать, а не смотреть. Трогать… целовать… облизывать… – он подул на сосок сквозь тонкую ткань лифчика, хмыкнул, когда тот напрягся еще сильнее, и медленно втянул его в рот. Я заскулила, вцепляясь пальцами в его волосы.

– Хватит, хватит… О боже, перестань…

– Девушка, у вас все в порядке? – раздался голос старшей продавщицы прямо за занавеской, и я замерла от стыда и ужаса. Вот сейчас отдернет занавеску и увидит…

– У нее все в порядке. Оставь нас, женщина, – не поворачивая головы, ответил за меня Эллиор, продолжая терзать мою грудь. Задрал красный лифчик выше и раскатал языком обнажившийся сосок, такой чувствительный, что я закусила губу, давя готовый вырваться стон.

– Извините, но… так не положено… вдвоем в одной раздевалке… – упрямая продавщица все еще топталась за шторой, а я уже начинала злиться сама. Какого черта она не уходит?!

Эллиор поднял голову.

– Я точно ее убью… – глухо прорычал, но я закрыла ему рот.

– Мой муж помогает мне застегивать лифчики… у меня был… перелом… и… оххх!.. рука не достает до спины…

Я не выдержала – ахнула, когда он незаметно погрузил руку в мою расстегнутую ширинку… Но решила не сопротивляться, потому что это все же лучше, чем «убью».

– Нам… так все нравится! – почти взвизгнула. – Если… вы оставите нас в покое, купим у вас полмагазина…

– Весь! – прохрипел Эллиор, стаскивая с меня футболку. – Весь магазин… Если хамить не будут…

– Весь! – повторила я, устремляя глаза в потолок и умоляя – кто бы сейчас не смотрел на нас свысока, пусть сделает так, чтобы эта женщина за тяжелой портьерой убралась по своим делам!

И она убралась! Не знаю, подействовало ли на нее наше обещание скупить весь магазин, или просто страх перед ненормальным посетителем, но она реально ушла, позволив неизвестной паре делать в ее примерочной, все что их душе угодно!

А душе угодно было многое. В частности, оттолкнуть Эллиора, прижать его к стене и медленно, рисуясь, опуститься перед ним на колени.

– Это… стриптиз? – не сводя с меня потяжелевшего взгляда и облизывая губы, спросил он.

– Не совсем… – прошептала я, расстегивая его брюки.

Меня даже потряхивало от возникшей вдруг острой необходимости сделать это, попробовать его на вкус в другой обстановке – убедиться в том, что теперь, когда я делаю это добровольно, все… по-другому.

Не открывая глаз, я приблизилась, собираясь потереться щекой о его член сквозь тонкую ткань боксеров… и дернулась, коснувшись обнаженной эрекции – натянутой и горячей.

– Ах ты ж…

Открыла глаза, уставившись на вещественное доказательство его любви, тыкающееся мне в лицо.

И ведь когда успел вытащить?! Если у него сперматозоиды вполовину такие же быстрые, как он сам, я наверняка уже беременная!

– Открой рот… – шепотом потребовал он, сжимая себя у основания и кружа по моим губам крупной, напряженной головкой.

– Ага, уже скоро… – пообещала я.

Только немного… поиграю с тобой.

С самым невинным видом я приоткрыла рот и чуть высунула язык – так, чтобы ласкать его и, в то же время не пускать внутрь.

О, это было непросто, потому что меня мгновенно повело – как и тогда, в карете… И так возбужденная, я плыла от невероятно тактильного ощущения бархата над сталью – чуть влажного, теплого… и пахнущего столь умопомрачительно, что это заставляло все мои женские гормоны вытянуться по стойке «смирно»…

Впитывая его короткие стоны, я играла с ним и с собой, заставляя страдать нас обоих, потому что мне ничего так не хотелось, как расслабить, мать его, челюсть!

И очень скоро его дыхание стало таким тяжелым, а рука на затылке сжалась так судорожно, что мне стало его почти жалко…

Почти. Пока не вспомнила, как немилосердно он трахал мой рот – тогда, в карете. И снова преисполнилась решимостью отомстить. Скользнула губами ниже, легко касаясь его языком – там, где, как я помнила, ему было приятнее всего… но чуть левее, чуть ниже, не давая полного и удовлетворительного контакта. Да еще и в глаза ему смотрела снизу вверх – чистым взглядом порочной девственницы…

– Надя… – глухо прорычал он, явно стараясь не поднимать голоса.

Я невинно подняла брови.

– Что? Тебе не нравится?

– Возьми его в рот! Прямо сейчас!

Я сделала вид, что думаю, поднимая глаза к потолку. Потом мотнула головой.

– Неа.

И продолжила свою пытку. Дразнила его кончиком языка, медленно, чуть касаясь водила вдоль каменно-твердого ствола, а доходя до верхушки, приоткрывала соблазнительно рот, будто вот-вот всосу его, вот-вот обхвачу губами и пущу в тугое, мокрое тепло… и соскальзывала вниз, пропуская член вдоль по щеке – под тихое шипение и ругательства сверху…

Нет, я не хотела, чтобы он кончил мне в лицо, и без сомнения сдалась бы через еще пару минут – тем более времени у нас было не так много.

Но этот тиран и здесь все решил за меня.

– Стриптиз окончен! – прохрипел вдруг, подхватывая меня за плечи. Отвернул от себя, перегнул через стоящую у стенки примерочной мягкую тахту, стащил джинсы вместе с новыми трусиками… И одним, точным плавным движением ворвался внутрь.

– Стой! – забарахталась я возмущенно – одно дело минет в примерочной кабинке, и совсем другое – полное действо!

Минет ведь занятие активное, хоть и шлюшеское, и если кто-нибудь войдет, я буду чувствовать себя порочной… но не униженной… не нагнутой против воли агрессивным самцом… поставленной на колени на какую-то маленькую тахту… охающей от каждого мокрого скольжения внутри, от каждого толчка, вбивающего меня в прохладное настенное зеркало…

Боже, неужели это я охаю, выгибая спину и подставляясь под каждый мощный удар, по каждый хлопок плоти о плоть?..

– Так?.. Так ты хотела… маленькая дрянь… помучить меня вздумала?

– Нет… не так, Эллиор… О, боже, не так… слишком громко… я закричу…

– Еще как закричишь! На! Получай… получай, что хотела…

– Ммм… О, боже да… о, да… о вот так, вот так! Аррффххх….

Почти теряя сознание, я впилась зубами в лежащий под моей щекой красный лифчик… и тихо взвыла, сотрясаясь от наслаждения. Эллиор последовал за мной буквально в ту же секунду, сминая мои ягодицы и почти падая на меня…

А в следующее мгновение мы услышали торопливо-лихорадочное:

– Аркадий Павлович, подождите… подождите, говорю! Эта примерочная занята… Подо… О, господи!

Глава 24

Вот где сгодилось умение двигаться быстро – даже в шкуре простого человека. Мгновенно оставив меня, Эллиор выпрямился и шагнул ко входу, растянув руками портьеру и прижав ее к стенкам примерочной.

Я за это время не успела даже приподняться над кушеткой.

– Заправь меня! – прошипел он, чуть оборачиваясь.

Я моргнула. Ну, конечно… Встать-то он встал, а вот штаны подтянуть не успел. Как и заправить то, чем только припечатывал меня к тахте.

Мгновенно вскочила, путаясь в спущенных джинсах, и только и успел заправить его и подтянуть ширинку, как занавеску начали дергать в сторону.

– Елена! Что здесь происходит? – возмущенно гремел за портьерой неизвестный мужчина. – Я видел, как сюда зашел мужчина! Во что ты превратила мой магазин, Елена?!

– Я… никого не пускала! Аркадий Павлович… они сами пробрались сюда… я наверное… в туалете была…

– «Они»?! – не прекращая дергать занавеску орал мужчина – видимо, хозяин магазина. – А откуда ты знаешь, что их там двое?! Я тебе только про мужчину и сказал! А ну открывайте, черти, сейчас на вас полицию вызову… Ишь, шлюх она пускает… Уволю на хрен с завтрашнего дня…

Не знаю, сработало ли на Эллиора слово «шлюха» или «полиция», но мужчина вдруг задохнулся словами и забился, схваченный через портьеру мощной рукой за шею.

– Шлюх, говоришь…

Крутанув трепыхающееся тело и запутывая его в тяжелую ткань, Эллиор отпустил шею и открыл вместо этого лицо. Из прорехи на нас испуганно смотрел незнакомый мужчина средних лет, лысеющий и совершенно непримечательной наружности.

– Хочешь посмотреть, как я наказываю своих подданных за причиненное мне оскорбление? – спросил у меня, не сводя с мужчины потемневшего от гнева взгляда.

Подтянув собственные джинсы, я осторожно обошла барахтающийся человеческий кокон.

– Не хочу, но тебя ведь это не остановит, правда? Кстати, почему тебя? Он вроде как меня оскорбил…

Сказала, и тут же мысленно ударила себя по голове. Вряд ли это уточнение облегчит участь вмешавшегося в самый ответственный момент хозяина.

Издав угрожающий звук, Эллиор снова схватил несчастного за горло.

– Есть такое дело… – прорычал он, сдавливая все сильнее. – Хотя… оскорбление моей возлюбленной есть и оскорбление меня… Меня! Эллиора Варгоса! Безраздельного Повелителя Валлиорской долины, Лорда Огня, в чьих жилах течет древнего кровь последнего дракона…

На секунду я совсем испугалась. Только представить, какой эффект может произвести эта речь на современного человека! Не дай бог даже дрогнет губой, не то, что усмехнется…

Я зажмурилась, мысленно умоляя – ох, не вздумай смеяться, дорогой хозяин магазина… Не вздумай, иначе тебе крышка – и не важно, что Повелитель Огня этого огня лишился… Он тебя так, голыми руками прикончит…

И тут, в наступившей грозной тишине я вдруг услышала – тихое хрипение и капли, будто где-то вода стекала с брошенной на ведро, плохо выжатой половой тряпки.

Осторожно приоткрыла один глаз, устремляя взгляд по направлению капель. И ахнула.

Капало с краев брюк хозяина магазина. Божечки, да он обоссался от страха! В буквальном смысле это слова!

Но отчего?! От пафосной речи, во время которой мне самой захотелось хихикнуть? Я даже шагнула в сторону – чтобы мне было лучше видно лицо мужчины – действительно, на лице застыла маска ужаса. Глянула на Эллиора, но ничего особенного не заметила – разве что зрачки потемнели да ноздри трепетали в гневе.

Может, к нему вернулась сила огня – хоть частично? Может, хозяин магазина испугался, потому что Эллиор ожег его, хватая за горло?

И тоже нет. Из-под пальцев лорда Варгоса было видно – никаких ожогов на шее хозяина и в помине не было.

– Отпустите меня… Христом-Богом прошу, не убивайте… – бормотал несчастный, поджимая ногу, с которой капало. – Я не скажу… никому не скажу…

– Тьфу ты! – заметив мокроту под ногами, Эллиор брезгливо отступил.

Повернул голову ко мне.

– У вас все мужчины такие трусливые? Я ведь даже не подпалил ему его три волосины…

Я не ответила, внимательно следя за реакцией хозяина магазина. Тот встрепенулся тотчас же – как только Эллиор отвернулся от него. Будто тот пугал его именно взглядом, а не чем-то другим. В недоумении опустил голову вниз, оттянул мокрые штаны от ноги.

– Что?.. Что это?

Эллиор покачал головой.

– Яйца твои потекли, вот что. Давай вали отсюда, пока мне тебя жалко.

И сверкнул на него глазами, подгоняя к действиям.

Опомнившись, хозяин подпрыгнул, выкручиваясь из портьеры и с невероятной для его комплекции скоростью, рванул к выходу. Вслед ему изо всех сил старались не смеяться продавщицы.

Ошалевшая, я решила, что подумаю обо всем этом позже, к тому же давали о себе знать гормоны – после сильнейшего оргазма хотелось не думать, а спать. В уют машины хотелось, а лучше всего обратно в гостиницу…

– Заверните все, что ее размера… – приказал Эллиор и поморщился, зацепившись взглядом за леопардовые лосины на вешалке рядом с кассой. – Кроме вон той расцветки… Такое ты не будешь носить никогда, детка – уж лучше панталоны до колена…

Я устало зевнула, кивая и усаживаясь на мягкую скамейку в центре магазина.

Мне на удивление не было стыдно, что нас слышали, что мы только что занимались сексом в фактически публичном месте… Опять «харимэ» берет вверх, поняла я, лениво следя за тем, как радостно суетятся продавщицы, упаковывая разноцветные, шелковые и кружевные вещицы, каждая из которых стоит наверное, как моя бывшая стипендия, если не больше…

А под конец забеспокоилась. Неужели хватит тех денег, что мы с Эллиором поменяли? Там уже явно тысяч на триста этого белья набралось…

Пытаясь вспомнить, сколько мне дали в ювелирном за четыре золотые монеты с ликом моего благоверного, я встала, подошла с обеспокоенным видом к кассе и увидела, как, уже расплатившись, Эллиор протягивает женщинам две крупные, размером с изюмины, желтовато-сероватые пилюли.

– Это вам от меня подарок, лавочницы… – объяснял, вальяжно облокотившись на стойку, – за то, что не мешались, когда господа пожелали развлечься… и за то, что уволят вас из этой лавки, как пить дать. Матушка моя наполовину человек и добавляет одну такую пилюлю в чай перед сном, один раз в десять лет. Снимает как раз эти самые десять лет. Ты… – он ткнул пальцем в старшую продавщицу, которая смотрела на него, открыв рот, – выпей, когда хочешь, только родных предупреди, что помолодеешь. А ты… – ткнул в младшую, – сохрани и выпей лет через пятнадцать-двадцать. Потеряешь пилюлю за эти годы – от горя с ума сойдешь. Так что лучше не теряй.

И снова эти взгляды завороженные – будто видели женщины что-то в его зрачках. Что-то, что не дано было видеть мне.

– Пойдем, Надя…

Не дав мне как следует поразмыслить над этой странностью, Эллиор взял меня за руку и вывел из магазина. Сзади выбежали обе продавщицы, таща три огромных пакета с покупками, которые помогли уложить в багажник.

Тоже удивительно – до чего они вдруг стали покладистые, услужливые и приветливые. В пилюлю вон сходу поверили, будто такие у нас на каждом углу продавались…

Однако, загадки-загадками, а шоппинг продолжать надо было, и желательно без подобных эксцессов.

– И без стриптиза! – заявила я, когда мы подкатили к следующему в списке магазину.

Но без стриптиза Эллиор скоро соскучился и следующие три бутика отправлял меня хозяйничать саму, ожидая то в машине, то в кафе по соседству.

Я больше не волновалась за него, удостоверившись, что несмотря на потерю власти над огнем, его влияние над людьми не только никуда не пропало, но и усилилось втрое. Мало того – теперь он не просто пугал людей, как раньше. Он овладел какой-то странной формой контроля над эмоциями и производил разное впечатление – в зависимости от того, какое желал произвести.

Когда хотел напугать – люди пугались. Когда хотел подчинения – подчинялись. А уж когда имел намерение понравиться – народ вокруг чуть ни лучился от любви к нему, особенно женщины.

И чем больше проходило времени – тем сильнее он овладевал этой своей новой силой, не простирая свое влияние только на меня. Я вообще не понимала, что происходит, и не знала даже, как к этой теме подступиться – для Эллиора ведь все выглядело, как всегда. Его все боятся, ему все подчиняются – потому что он «Лорд Варгос, Безраздельный Повелитель Валлиорской долины, Лорд Огня, в чьих жилах течет кровь последнего дракона», и так далее…

И все же, что-то было не так. Что-то изменилось, и я лишь могла молить бога о том, что в лучшую сторону, а не… наоборот.

* * *

В моем городе мы провели еще два дня, нарочно оттягивая возвращение.

Умом понимали, что этого не избежать, и что нет, мы не можем здесь остаться и прожить остаток нашей длинной жизни в этой самой гостинице, по три раза на дню занимаясь любовью и вылезая из номера только, чтобы пообедать или поужинать в ресторане.

На третий день, уже под вечер, удовлетворенные и уставшие, мы лежали в обнимку на огромной кровати – Эллиор дремал, а я смотрела одним глазом какую-то глупую киношку про вампиров…

– Прости… Но я по-другому не могу… Это опасно…

– Но я хочу тебя со мной, в постели…

– Я приду к тебе вечером, любимая, когда сядет солнце…

– Какая глупость… – пробормотал Эллиор, не открывая глаз.

– Что? – не поняла я.

– То, что ему надо спать в гробу… Зачем?

– Ну… – я замешкалась, подбирая объяснение, которое он поймет…

Сам принцип работы телевидения я ему объяснила в первый же день – правда, не совсем по-научному, с участием таких слов, как «магическое зеркало», «перемещение в пространстве» и «…». На что он и отреагировал соответствующе – «Пфф! А говорила, у вас магии нет!» Фильмы про реальную жизнь он тоже воспринял довольно адекватно – театр и есть театр, где ж его нет…

А вот сказки – фэнтези, фантастику и мифологию Эллиор не понимал в упор.

«Зачем придумывать то, чего нет?»

«Ну как же нет… Ты вот есть? Про тебя и придумывают…»

«Нет. Не про меня. Придумывают про несуществующих чудовищ, причем каждый раз делают их другими… Каждый ваш сказочник изгаляется как может – в одном фильме у оборотня волчья форма и он все понимает, даже когда обратился… ласкается вон к паре своей… В другом он жуткий ничего не соображающий зверь о двух ногах. Причем в первом фильме оборотень сам обращался, когда хотел, а во втором – только во время полной луны… А в реальности все совсем по-другому – оборотни обращаются не когда хотят, а когда им необходимо – при опасности, к примеру, или когда на дерево позарез залезть надо… Ваш народ похож на сплетниц у завалинки на краю деревни, которые сидят и, раскрыв рты, заглядывают в лес. Что меж деревьями увидали мельком, то и рассказывают потом остальным, присочинив по дороге кучу небывальщины… Неужто вам реальных вещей мало? Зачем придумывать бог весть что?»

«Затем, что люди хотят убежать от скучной и повседневной реальности. Это ведь у вас драконы, ведьмы и прочие существа… А нас ничего этого нет – порталов даже нет для перемещения… И магии совсем нет. Вот и придумывают».

«Магии – нет?! Да у вас на каждом шагу магия, какая нам и не снилась! И зачем вам порталы, если у вас люди по небу летать научились?»

Ну и так далее, в том же духе. Телефоны – магия, телевизор – магия, спортивные тачки – супер-бупер наикрутейшая магия. И только бумажные деньги – чушь и бред.

Вот и теперь я задумалась, как подать очередную «небывальщину» про симпатичного вампира, которому приходилось спать в плотно закрытом гробу. Желательно не выставив «наш народ» в очередной раз идиотами.

– Ну… Понимаешь, вампиры… они не переносят дневного света…

– Чушь! – тут же вставил он.

– А вот у нас так думают. А в гробу будет темно, даже если резко откроют ставни в комнате.

– А крышку гроба резко открыть не могут? Или он там гвоздями каждый день себя заколачивает?

Я фыркнула, слишком всем довольная всем, чтобы сердиться. Потянулась к блюду с виноградом на тумбочке и оторвала ягоду. Закинула себе в рот.

– Бывает, что и заколачивает… Чесслово, я один раз такое видела – его невеста каждое утро укладывала в гроб и заколачивала гвоздями. Представляешь, какое доверие надо к человеку иметь, чтобы такое позволить с собой сотворить?

Он тоже фыркнул, передернувшись от виноградного сока, который я упустила изо рта ему на грудь… и от моего языка, который тут же потянулся этот сок слизывать.

– Хм… Доверие… Скоро я тебе покажу, как настоящий вампир выглядит… – прикрыв глаза, он лениво наблюдал за моими действиями из-под тяжелых век. – Сидит один такой у моего соседа за решеткой… В подвале…

Уже потянувшись за еще одной виноградиной – уж больно сладким оказалось сочетание сока и гладкой, мускулистой груди под языком – я замерла.

– Скоро?

Не сводя с меня глаз, Эллиор медленно кивнул.

– Скоро.

Я поднялась, поняв, что сказано это было не просто так. Сглотнула тяжело, кутаясь в одеяло – отчего-то стало холодно.

– Нам… пора возвращаться, да?

– Да, любовь моя, – он повел рукой вниз по моей, будто успокаивал. – Пора. Меня уже ищут.

И в качестве доказательства показал мне перстень, который носил на безымянном пальце правой руки – вместо обычного рубина там теперь синел яркий аметист. Даже не синел – полыхал, испуская во все стороны яркие, пронзительные, голубые лучи. Такие яркие, что пришлось снять перстень и сунуть под подушку, чтоб глаза не слепил.

– Мать? – коротко спросила я.

– Да. Добралась-таки до Ихташа. Я приказал говорить, что уехал с тобой в отдаленный замок, на море. Но, видать, матушка прижала бедолагу к стенке.

– Было бы неплохо… – я мечтательно вздохнула.

– Что? Прижать Ихташа к стенке?

– На море, идиот…

Я фыркнула и бросила в него подушкой. Он бросил ее обратно в меня, повалил и подло налез сверху, пока я пыталась снять подушку с лица.

И вдруг, перевернув, усадил сверху и плавно вошел, приподнимая и опуская на себя в медленном, скользящем ритме.

– Ты веришь, что я не дам тебя в обиду?

Все мысли сбились в кучу и плавно стекли в бедра, дыхания совсем не хватало… и все же я ответила.

– Верю…

– Мы справимся…

– Конечно… справимся… О, боже, Эллиор… а можно… быстрее?

– С удовольствием… – прорычал он и сжал мои бедра, ударяя в них так сильно, что за три минуты довел до пика.

– Эллиор… – я должна была сказать еще-кое, должна была – сейчас, пока все хорошо, пока мы здесь – в маленьком личном раю на земле…

– Что, моя лаани?

Темп нарастал, в глазах уже плыли круги от приближающейся бури.

– Я люблю тебя… так люблю…

Повторяя заветные слова, я упала ему на грудь и сжала всем, чем только могла, всхлипывая и кусая его, будто и сама метила, делала его моим… чувствуя, как он изливается внутри меня с гортанным стоном…

* * *

Тем же вечером, собрав сумки и крепко держась за руки, мы стояли перед заветной дверью – уже открытой – и заворожено смотрели в глубь иного мира. Мира, в котором я была никто, а мой любимый – потерявшим силу Огня потомком драконов. Сказать, что мне было страшно – ничего не сказать.

– Идем? – утвердительно спросил он.

Судорожно выдохнув, я кивнула. Закинув сперва сумки с накупленным впрок барахлом, один за другим, мы шагнули внутрь.