Текст книги "Огненный Лорд и я (СИ)"

Автор книги: Лючия фон Беренготт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

Одну меня уже не оставляли. Одели две служанки, в карету запихнули двое лакеев – после, уже на ходу, вскочившие сзади на облучок.

Эллиор сидел напротив, демонстративно держа на коленях меч в ножнах и стараясь на меня не смотреть. И я на него не смотрела, устало положив голову на стекло в маленьком окошке. Пошел он к черту, мудак высокородный…

Не смотреть было одно дело, а вот не думать… Не думать было сложнее. В голове упрямо крутились сцены в ванне – горячие, как кипящая вода вокруг нас. И возбуждающие – невыносимо, иррационально возбуждающие, играющие сладким послевкусием во рту… Как же тесно я прижималась к нему тогда, как всхлипывала и дрожала, взлетая все выше и выше…

Огненный Лорд дернул головой в мою сторону, и я увидела, скосив глаза, как его ноздри расширились, втягивая воздух. Чувствует мое возбуждение? Вполне возможно – он ведь не человек…

Я сосредоточилась и изо всех сил попыталась переключиться на что-нибудь другое.

Например, на то, как горюет сейчас мой несчастный папа, пришедший наутро в больницу и обнаруживший пустую кровать. Главное, чтоб с собой не покончил, а то ведь он известный у меня истерик. Чуть инфаркт не получил, когда узнал про дачу…

А я-то? Дура! Дура! Поверила этим кретинам – Владу с Леськой – что вечеринка будет вполне цивильной и закончится не позже двенадцати. Ага, щас. Сама я приехала после универа и работы, часов в девять – ключи еще днем отдала друзьям, чтобы смогли приехать пораньше – и обнаружила уютный бревенчатый домик полным каких-то полузнакомых и совершенно незнакомых людей. Естественно, все уже в лежку, а кое-кто и в буквальном смысле, уединившись в спальной комнате за занавеской.

Впервые в жизни пожалела, что папа так спокойно позволяет мне распоряжаться дачей – лучше бы сам продолжал ездить… Он ведь забросил участок, почти сразу же после того, как маман свалила. Говорил, что ему больно там бывать – в этом деревенском домике, где они провели свои самые счастливые годы. А потом запил, и ему стало совсем не до этого.

Я пыталась реабилитировать отца, пару раз даже сдавала ментам, когда уж совсем буянил – это в шестнадцать-то лет. А один раз мы попали под какой-то грант от иностранного мецената и поехали в настоящий реабилитационный центр для богатых алкоголиков – на берег чистого и прозрачного таежного озера. Жили там три месяца в роскошном номере с собственной ванной, питались по идеально спланированному меню…

Через два месяца нас «выпустили» – сказали, что папа теперь не алкаш, и у нас начнется новая жизнь. А еще через три недели – когда я уже училась на первом курсе – папа снова запил. Вот так просто, без всякой особой причины – я пришла домой, а он снова пьяный, как будто и не было тех трех месяцев в таежном резорте.

У меня тогда реально руки опустились.

Дачу я взяла на себя, но, конечно же, огород пришлось забросить – и без пропалывания грядок проблем было по горло. Училась усердно как могла, а вечерами еще и на автозаправке впахивала… Приезжала в деревню изредка, отдыхать – благо ехать недалеко, минут двадцать на электричке и километр пешком пройтись по проселочной дороге.

А на втором курсе эту же дачу по недосмотру и спалила. Точнее не сама я, а те товарищи, что за занавеской уединились и жгли для романтики с десяток восковых свечей сразу. Уж не знаю дошло ли у них до самого главного, но пожар они устроили знатный.

Господи, неужели все это было только пару дней назад! – тот пожар, который я еще не скорое забуду. Как металась среди теряющих сознание людей, вытаскивала одного за другим на улицу – продышаться под звездным небом… Я ведь не знала тогда, что в огне не горю и в дыму не чахну… Думала, просто быстро бегаю, умело уворачиваясь от языков пламени, и дольше других могу задерживать дыхание.

Вытащила я троих, остальные выкарабкались сами.

Кроме них – той парочки, что все и затеяла. Эти двое, увы, выбраться не успели… и я до них добралась слишком поздно, когда уже без сознания лежали, один на другом…

Так и не очнулись, бедолаги. Уже в больнице я узнала, кто они и как зовут – студенты, разумеется, как и я, оба с факультета журналистики.

Я закрыла глаза, вдруг осознав, насколько их судьба хуже моей. Да, меня похитили и чуть не изнасиловали. Да, я черт знает где – откуда, возможно, уже никогда не вернусь…

Но я жива. Я здорова. А они… они уже в морге.

– Если ты не в чем не виновата, я тебя отпущу, – заявил вдруг Эллиор, вклиниваясь в мои горестные воспоминания. – Не надо так сильно беспокоиться.

Я вздернула на него голову, от неожиданности не врубаясь, о чем он.

– Что?

– Если Инквизитор постановит, что ты попала сюда случайно и ничего не знала о своем происхождении – я отпущу тебя обратно в твой мир.

Я даже приподнялась на сиденье, схватившись за ножны его меча.

– Но… как? Как вы это сделаете?

– Я могу настроить мой личный портал на твой мир. Узнаю координаты.

– Пожалуйста… – я умоляюще прижала руки к груди, забыв от волнения все слова. – Пожалуйста, отпустите меня… Я ведь ничего не сделала и ничего не знала…

Он поморщился, будто моя настойчивость была ему неприятна.

– Я не люблю повторяться. Ты не представляешь больше для меня никакой ценности, Надя. Если Инквизитор не найдет в тебе лжи – будешь свободна. Мое слово.

И опять отвернулся.

И я отвернулась. Уставилась в окно, поджимая губы, чтоб не дрожали, переваривая то, что только что услышала.

«Ты не представляешь больше для меня никакой ценности, Надя…»

Вот он – залог моей свободы! Мое счастье и освобождение – на расстоянии вытянутой руки. Ведь даже если Инквизитор этот долбанный читает мысли – ничего крамольного он в них не увидит, потому что я чиста и невинна, как ангел с небес.

Так почему же я сижу здесь, пялюсь во тьму и глотаю соленые слезы, вместо того, чтобы радоваться?

* * *

Замок Уштор был огромен, черен и по большей части пуст, за исключением покоев хозяина – седобородого старика, такого древнего, что он походил на скелет, каким его рисуют на иллюстрациях лекарей.

Вырубленный прямо в скале, замок омывался со всех сторон бушующим морем – волны разбивались о его основание, плавно переходящее в камень, а брызги иногда достигали окон на самом последнем этаже строения.

Когда-то Уштор принадлежал могучему, богатому клану, был ухожен и полон челяди, однако за три века его неумирающий хозяин сумел полностью разорить и родовое гнездо, и сам клан – вовлекши всех в аферу, которой не было конца и не было исхода.

Хозяину было плевать на деньги, плевать на славу и почести. Его не интересовало ничего, кроме ЦЕЛИ – его единственной, великой и несбыточной мечты. Того, ради чего он поддерживал в себе жизнь все эти века, пусть даже и Темной Магией.

Потому что, в отличие от потомков, проклинающих его за расточительство, старик помнил нечто гораздо более важное, чем все материальные блага мира вместе взятые.

Старик помнил, каково это – летать.

– Дед! Дед! – хромающий на одну ногу худосочный юноша с необычайной для него скоростью передвигался по коридору, спеша в центральную залу. Сначала он бежал, опираясь на трость, потом отбросил ее и захромал чуть ли не в припрыжку.

– Что ж ты так кричишь… – поморщился старик, зябко кутаясь в объемистую черную робу.

– Там… там… – хромый юноша, наконец, добежал до огромного, потемневшего от древности трона, схватился за подлокотник и согнулся в три погибели – то ли кланяясь, то ли пытаясь отдышаться. – Дед, там… Чучело…

Старик вдруг подался вперед – слишком резко для трехсотлетнего полутрупа.

– Что Чучело?

– П-повернуло голову… на север…

Опираясь о подлокотник, старик поднялся – с трудом, борясь со слабостью и дрожью в коленях. Тонкие ноздри его дрожали, бледная, похожая на папирус, кожа покрылась нездоровым румянцем…

– Что ты несешь?! Уж не выпил ли ты чего на ночь глядя, Теренс?

Юноша яростно замотал головой.

– Нет… Я спал… как всегда в своей комнате, рядом с Башней… И вдруг… жуткий скрежет… Я проснулся, подумал, может это ставня опять сорвалась с петель, пошел проверить… а там… чучело… Дракон… он дышит, дед… и башка свернута… на север…

Не дослушав, старик сорвался с места, поковылял, опираясь на плечо Теренса, в сторону, откуда тот явился.

– Этого не может быть… – бормотал он себе под нос. – Столько лет… я ведь думал, они уже все повымерли, эти Проклятые…

– Может, Дракон испортился и среагировал на какую-нибудь ерунду?

– Нет. Некромагия все еще сильна – пока я жив, во всяком случае… И если тебе не померещилось… это действительно случилось. Но если померещилось… Клянусь, Теренс, я не посмотрю на то, что ты мой правнук и отправлю летать над морем – без всяких крыльев.

Хромой фыркнул.

– Праправнук, если уже на то пошло. И нет, не померещилось.

Вместе, помогая друг другу, старик и юноша дошли до разваливающейся винтовой лестницы, поднялись, вздыхая и останавливаясь, до самого верха – до смотровой башни с узкими, слепыми оконцами.

И остановились на пороге, с одинаковым изумлением вбирая в себя открывшуюся их глазам невероятную картину.

– О да… Это снова она, – старик вдруг почувствовал слабость, закачался и присел на скамью у входа, вглядываясь в установленную на широком постаменте мумию дракона.

Огромный, черный, и явно мертвый, подпертый со всех сторон кольями и щепами, дракон будто бы ожил – повернул голову в сторону одного из оконец и, вытягивая шею, широко раздувал ноздри…

– В прошлый раз ты еще не родился… – проговорил наконец старик глухим голосом, не сводя с мумии глаз. – Я пытался забрать ее… твоему отцу.

– Ты рассказывал, – нетерпеливо перебил Теренс, явно горя желанием что-то делать.

– Не перебивай! Тогда твой отец слишком долго думал, не желая терять силы даже ради Великой Цели, а когда надумал… было уже поздно. Мы не успели…

– Помню – ее забрали для короля, и девушка выбросилась в окно – так сильно не хотела ложиться с этим ублюдком… Но я ж не собираюсь долго думать – я согласен…

– С тобой другая проблема… – старик снова поднялся, добрался до стола с разложенными на нем картами и принялся настраивать похожий на астролябию прибор. – Ты юн… и слаб здоровьем… Чтобы зачать дитя и так нужно много времени… а с тобой… Боюсь мы не удержим девчонку до того времени, как ты успеешь ее обрюхатить… а уж если будет сопротивляться…

– Чушь! – Теренс тоже вскочил на ноги. – Я справлюсь, вот увидишь! Мы… мы уболтаем ее, задарим богатствами… Любая самка согласится родить дракона на таких условиях!

Старик горько хохотнул…

– Какими богатствами? Ты забыл, что я только на словах «Великий Моррах»…

Юноша сник.

– Я не хочу никого насиловать, дед… Даже ради сына-Дракона.

– Знаю… – смягчился старик. – Поэтому мы будем действовать… по-другому.

– Как?

– Скоро узнаешь, Теренс. А сейчас… – не договорив, он подковылял к голове Дракона, – помоги мне…

Вместе они установили «астролябию» в направлении поворота головы мертвого чудовища. Старик записал на клочке бумаги координаты, вернулся к картам и, нацепив очки, принялся шарить по ним треугольной линейкой.

– Что «сейчас»?

– Сейчас, главное… успеть забрать ее – до того, как ее заберут… другие. Или с ней случится еще какая-нибудь беда – как было с той несчастной из мира Дев, с которой господин все же лег, не поверив в сказки о Проклятых…

– А что с ней было? Этого ты мне не рассказывал.

Старик поднял на секунду на него глаза поверх очков.

– Лорд Феррес потерял силы. И в гневе убил свою наложницу.

Юноша ахнул, а старик, наконец нашел то, что искал. Постучал костяшками тонких пальцев по столу.

– Что ж… Дело усложняется, дорогой праправнук. И для Его Величества, и для нас.

– Почему?

Старик устало опустился на стул, снял очки и потер переносицу.

– Потому что Лорд Варгос, внучатый племянник короля и Повелитель Валлиорской Долины, невероятно силен, очень опасен и… совершенно непредсказуем.

Глава 9

Большую часть дороги я проспала. Измотанная происшествиями и сильными эмоциями, просто свалилась без сил на мягкое сиденье кареты и уснула – глубоко и без сновидений.

Проснулась уже на рассвете – отдохнувшая, укрытая и устроенная на чьем-то колене. С треском потянулась и открыла было рот, чтобы зевнуть, но тут же напряглась, чувствуя, как на моем плече сжимается чья-то рука.

– Когда ты сделала вот так в прошлый раз, то чуть не свалилась мне под ноги, – сухо сообщил сверху знакомый голос.

Я резко закрыла рот. Надо же, забыла, где я… И с кем. И кем меня здесь считают.

– Можете больше не держать, – так же сухо сообщила я, и рука на моем плече немедленно убралась, позволяя подняться и сесть. – Вообще не понимаю, зачем такие церемонии с… как вы меня назвали в последний раз? А то я уже путаюсь…

Я все же не удержалась и зевнула – во весь рот, еле успев прикрыть его рукой. Губы пересохли, и я быстро облизнула их, чтоб смочить.

Когда закончила тереть глаза и потягиваться, глянула на Огненного Лорда, успевшего снова отсесть от меня на противоположное сиденье. И чуть не вскрикнула от испуга – до того голодным, обжигающе-напряженным был его взгляд. Мне даже стало его немного жаль – меня-то ведь он удовлетворил… а сам – вон как страдает. Я мельком глянула на его пах, но там все было закрыто плащом и грубыми, мешковитыми штанами. Ничего не видать.

Но ведь, стояк же, наверняка… Вон как дышит, раздувая ноздри и оголяя верхний ряд зубов…

А может, помочь? – мелькнула шальная мысль. Не обязательно же секс, раз он для него со мной опасен… Можно ведь как-нибудь… по-другому. Рукой, допустим. Глядишь и оттает мой «господин». Подобреет… передумает меня всяким Инквизиторам на допросы отдавать.

От воспоминания о твердо-бархатистом органе – о том, как прекрасно он скользил у меня вдоль живота, во рту еще больше пересохло, и я отвела взгляд в окно, насильно заставляя себя не кусать губы, не облизываться и вообще не думать в неправильную сторону. Потому что, если он сейчас меня подозревает в подставе – при том, что я вовсю отбивалась и пыталась избежать контакта – стоит мне проявить хоть чуточку инициативы, он точно решит, что я засланный казачок.

Только это тебя и останавливает? – плюнул мне в душу некто язвительный. А ничего, что этот гад со своим слугой обсуждал, как тебе присунуть собирался? А потом заявил, что больше ценности ты для него не имеешь? Ничего?

Вот и пусть теперь сам с собой забавляется – своей же рукой.

А я лучше в оконце посмотрю – какие там в этом мире еще пейзажи имеются, кроме пыли и навоза с соломой? Возбужденного самца, в конце концов, можно в каждом троллейбусе встретить, а другие миры на дороге не валяются.

Пейзажи оказались весьма радующие глаз.

Во все стороны, куда только проникал взгляд, растянулась широченная, разбитая на огороженные поля и виноградники долина – именно что долина, судя по высившимся вдали заснеженным горам.

Будто на иллюстрации к туристической рекламе какой-нибудь Новой Зеландии, с гор сбегала, шумя водопадом, бурная река, а по обе стороны ее спускались в низину деревушки – живописные и утопающие в зелени, как и все вокруг.

Поражали пейзажи не столько своей живописностью, сколько невероятно резким контрастом со всем, что я видела с момента своего пленения до сих пор. Будто некая высшая сила взяла в руки метлу и разом смахнула куда-то всю грязную солому с конским навозом, а вместе с ней всякую другую мерзость – чепчики, протухшее мясо и невольничьи рынки с вибраторами на батарейках.

Будто с глаз моих вдруг сорвали черно-белые очки и показали истинные цвета этого мира. Фантастически яркие, насыщенные, будто изнутри подсвеченные нежно-розовыми лучами рассвета и переливом утренней росы.

Этот контраст завораживал, как и искристый снег на макушках далеких гор – чистый и девственный, будто платье невесты.

– Если бы ты не была Проклятая, я показал бы тебе еще более красивые места… – услышала я и обернулась.

Эллиор смотрел на меня пристально, не отрываясь, с сердитым, почти злобным прищуром, будто обвинял в чем-то. Хотя, понятно, в чем.

– Я взял бы тебя в горы, свозил в одну из своих летних резиденций у моря… Может, даже и подарил бы одну. Я всегда щедро одариваю своих женщин.

Его злоба передалась мне. Да как он смеет… вот так?

И как смею я на это злиться? Почему, к чертям собачьим, мне не плевать?!

– Что-то незаметно, чтобы у тебя их было много, этих женщин.

Я и сама не обратила внимания, как перешла на местный эквивалент «ты». Но момент обязывал – я не собиралась больше сдерживаться, если и он не будет.

Зрачки его расширились и потемнели.

– Что?! Ты как со мной разговариваешь… – Лорд Варгос задохнулся гневом. – Ты… жалкая…

С быстротой дикого зверя он подался вперед, схватил меня ладонью за лицо, подтащил к себе, заставляя упереться руками ему в грудь.

Но мне почему-то не было страшно.

– Как ты со мной, так и я с тобой!

– Ты ничего не знаешь обо мне!

– Знаю, что у тебя три месяца женщины не было! И что у тебя стояк, стоит мне дунуть в твою сторону! Где ж твои полчища наложниц?

– Надоели! Подарил друзьям!

Я фыркнула.

– Вранье. В вашем мире Светлые на вес золота. С какой стати тебе их раздаривать? Ты, по-моему, даже насчет меня торговался!

Он вдруг рассмеялся.

– Посмотри вокруг, дуреха. Все, что ты видишь – до самого горизонта – все мое. Вся долина, начиная от залива Лорн и до самых королевских земель. Со всеми рудниками, реками, деревнями и селами по дороге.

– А чего тогда торговался? Жмот?

– Если тебе так интересно, хотел напугать хозяина лавки, что не куплю тебя. Он ведь так сильно хотел мне угодить… Кстати, если твой хозяин в сговоре с теми, кто подослал тебя, я сдеру с него шкуру на главной городской площади.

Я дернулась, вырываясь и падая обратно на свое сиденье.

– Мой хозяин? Я думала, ты мой хозяин.

Не знаю, что за черт дернул меня это сказать. Но после наступила пауза – достаточно долгая, чтобы позволить мне осмыслить весь позор этой последней фразы. И затеянной мной ссоры.

Или это он затеял ссору, а я просто повелась на провокацию? Теперь это уже было неважно.

Даже не глядя, я чувствовала, как он ухмыляется, и как в ответ наливаются багрянцем мои щеки.

– Я знал, что тебе понравилось быть моей наложницей. И что домой ты вовсе не хочешь.

– Да пошел ты… – пробурчала я как можно тише, вновь утыкаясь в окно.

Но он все равно услышал.

– А вот этого не следовало говорить, Надя.

Что-то в его голосе заставило меня вздрогнуть и обернуться.

– Я предупреждал тебя никогда больше не драться и не ругаться в моем присутствии?

Я захлопала ресницами, изображая недоумение.

– Речь шла только о пощечинах, по-моему…

– Что?.. Ты серьезно? – он даже глаза слегка закатил. – То есть ты считаешь логичным, что я не разрешил тебе лепить мне пощечины, а посылать меня в Гаалху – это пожалуйста? Это сколько угодно?

– К-куда посылать? – переспросила я, только сейчас сообразив, что, говоря на их языке, действительно послала его в какую-то Гаалху.

Но мне так и не объяснили. Снова подтащив меня к себе, Эллиор надавил на мое плечо железной рукой и поставил перед собой на колени – на неожиданно чистый и, как я успела заметить, даже застланный каким-то цветастым ковриком пол кареты.

– Что… что ты делаешь? Зачем? – я дернулась в сторону, вверх… но, конечно, без толку, пока он держит меня этой своей лапищей.

Лорд Варгос ухмыльнулся, развязывая тесемки на штанах.

– Знаешь, как непослушным детям моют рот с мылом, когда они сквернословят? Вот и я тебе помою – только не мылом, а кое чем другим…

Из меня будто весь воздух разом выкачали, а заодно еще и мешком пыльным по голове огрели. Точно завороженная я наблюдала за тем, как быстро пальцы мужчины справляются с крепким узлом завязок…

Сейчас ведь и впрямь вытащит, и мне придется…

Но твою ж мать, почему от одной этой мысли у меня теплеют ладошки?..

– А как же… проклятье?

– А что проклятье? Трахать тебя я, конечно, не могу, но остальное вроде как никто не запрещал… И ехать нам на этот раз еще ооочень долго, Надя…

* * *

Как там было? Мечты, бл*ть, сбываются? Вот в следующий раз мечтай аккуратнее, дура! Как-нибудь… потише мечтай, чтоб Вселенная не услышала и не восприняла твои мечтания за инструкцию к выполнению.

Потому что теперь моя «мечта» нетерпеливо высилась у меня перед самым лицом, мягко покачиваясь от каждого движения кареты. И мне явно предлагалось… взять ее в рот.

Даже не предлагалось, судя по твердокаменной руке на моем затылке – настаивалось!

Интересно – мелькнула шальная мысль – а у меня во рту эта штука тоже вот так вот будет сама по себе покачиваться и елозить вверх-вниз? Может, и сосать не придется – само все сделается?

Я изо всех сил прикусила изнутри щеку, сдерживая истерический смех – вот уж точно рассмеяться в такой момент плохая идея!

– Ты будешь что-нибудь делать? – рука на затылке легко, но настойчиво надавила.

– А если не буду? – я заставила себя поднять на него глаза, и что-то такое было в моем взгляде, отчего он передернулся и еще крепче сжал руку в моих волосах.

– Отдам своим парням. Пусть развлекаются…

Вот гад!

Но ведь хочет-то как… Я еще ничего не делаю, а он уже напрягся весь, и глаза «поплыли». Может, у меня тоже поплыли, оттого он и передернулся?

– Я… я не хочу… – мотнула головой, пытаясь освободиться, а то шея уже начинала болеть от давления.

Но он вдруг резко наклонился, зарываясь в изгиб моей шеи, сильно и глубоко вдыхая. Потом быстро лизнул меня в ухо и поднялся, удовлетворенный.

– Хочешь. Еще как хочешь.

Я начала было возмущаться, с какой такой стати он решает, чего я хочу, а чего не хочу?! – и тут же поняла, что это было стратегической ошибкой.

Мгновенно скоординировав руку и бедро, Эллиор прицелился, толкнулся вверх… и до упора погрузился крупной, горячей головкой прямо мне в открытый для возмущений рот.

Вот так просто – без каких-либо предупреждений, поцелуйчиков, лизков и прочих прелюдий с моей стороны. Раз, и он уже внутри!

– Тихо, тихо… не дергайся… – забормотал в ответ на мои исступленные отпихивания. Толкнулся еще раз и закатил глаза, выгибаясь мне навстречу. – Это… это… охренительно…

Вот как укусить? Пусть гаденыш, пусть подлец, но как укусить человека, которому «охренительно»? Да еще и за то самое место, где «охренительно»?..

Чтоб ему провалиться, сволочу!

Перестав трепыхаться – все равно бесполезно! – я замерла и только жгла его злым, угрожающим взглядом, позволяя толкаться так, как ему хотелось… Сама же не двигалась и только рот открывала пошире, чтобы трение не усиливать – и так обойдется! Пусть как куклу резиновую трахает, если ему плевать на мое участие…

Но он и без меня справлялся. О, как умело он справлялся! – толкался не очень глубоко, будто знал, где у меня граница рвотного рефлекса, но на удивление точно и ритмично, в такт двигая себе навстречу моей головой.

Кончит быстро – в какой-то прострации подумала я. И чуть сглотнула – подобрать слюни.

Эллиор выпрямился и зашипел.

– Еще! Сделай так еще раз… – хрипло приказал, вцепляясь уже обеими руками мне в волосы. А меня вдруг в пот бросило от его «постельного» голоса – вязкого, тягучего, пробирающего до сладкой дрожи в пальцах. – Давай, сглотни слюну…

И я сглотнула, сама судорожно хватаясь за кромку дивана.

– Твою ж мать… Да! И языком… вот здесь, снизу…

Да пошел ты, кретин! В эту… как ее… Так и не вспомнив, я гневно сверкнула глазами.

– Монсельский бес, мой член уже у тебя во рту! Чего ты ломаешься? – он вдруг вышел из моего рта, но не отпустил, продолжая водить головкой по приоткрытым губам. – Ну же… давай, сделай мне приятное… А я потом тебе сделаю…

И подняв мою руку к своему лицу, принялся красноречиво обводить языком мои пальцы… и между ними, и по центру ладони… пока не нашел ту самую волшебную точку, у которой была, по всей видимости, прямая нервная связь с промежностью…

Возбуждение буквально прошило меня, стреляя по позвоночнику и разливаясь теплом во всю ширину бедер… Я беспомощно охнула, поджимая ноги – а между ними было уже так мокро, что, казалось, еще немного, и они слипнутся между собой…

– Что, представила? – хищно скалясь, он наблюдал за моей реакцией. – Знаешь, как глубоко я могу достать?

Рука его незаметно подкралась к груди, скользнула в декольте… и я невольно застонала, ощутив горячие, чуть шероховатые пальцы на напряженном соске…

Взмокшая, совершенно ошалевшая, уже не сопротивлялась, когда он вновь пристроился к моему рту – расслабила челюсть, позволяя ему скользнуть по губам и внутрь…

– Давай… языком… – приказал чувственным полушепотом. Даже не приказал – попросил, демонстративно убирая с моей головы руку.

Ругнувшись про себя – манипулятор хренов! – я высунула язык и влажно повела им там, где он показывал – вкруговую и вниз, вдоль по тонко-пульсирующей, фиолетовой венке…

– Охх… – он откинулся назад, шаря по мне мутным, почти пьяным взглядом. – Замечательно… Надя… Какой нежный у тебя язычок…

Его подбадривания придали мне смелости, уверяя в том, что то, что я делаю, это скорее хорошо, чем плохо… а от непрекращающихся глухих стонов меня саму вело уже так, что карета подо мной уже не столько катилась, сколько плавно кружилась в вязком, сладко-розовом тумане…

В какой-то момент мужчина застонал громче, ругнулся, и венка под моим языком опасно запульсировала…

– В рот… быстро… – и схватился за основание члена рукой, плотно сжимая.

Испугавшись, я тоже схватила его – губами… Потому что если не «в рот», то куда? В нос? На грудь? Нет уж, лучше зажмуриться, потерпеть и в рот.

Но я даже зажмуриться не успела – только втянула его глубже, чтобы ничего не выпустить. А потом и не смогла бы, даже если б захотела – как привороженная, смотрела ему в лицо, пока он закатывал глаза и содрогался в оргазме, стреляя мне в горло солоноватой, густой жидкостью – наверняка такой горячей, что прожгла бы меня насквозь, будь я обычным человеком…

А спустя несколько долгих секунд, не зная, что еще сделать, я проглотила… это и осторожно выпустила его изо рта.

– Фух… Иди… сюда… – приходя в себя и сдавленно выдыхая, Эллиор подтянул меня к себе – все так же, за затылок.

Заставил усесться к нему на колени и медленно потирался об меня лбом, будто большой, довольный кот со своей кошкой ласкался.

– Сама-то кончила?

– Что?! – от возмущения я только что не подпрыгнула. – Я кончила?! Ты заставил меня сделать минет тебе, и я должна была от этого кончить?!

Он недоуменно отстранился.

– Но ведь ты была возбуждена… сильно… Я думал… Погоди-ка.

Он снова обнюхал меня, теперь больше напоминая собаку.

– Нет… не кончила, – вздохнул разочарованно.

И вдруг зевнул – широко, во весь рот.

– Знаешь, я тебя потом удовлетворю, в замке… А пока, сядь-ка рядом и подставляй мне свое колено. Спать буду.