Текст книги "Огненный Лорд и я (СИ)"
Автор книги: Лючия фон Беренготт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 21
Деревья мелькали с обеих сторон, пугающими, громоздящимися тенями бросались мне навстречу, словно живые. Бесстыже подыгрывали тому, чье дыхание я чувствовала за своей спиной, хоть он и дал мне солидную фору.
Два раза я уходила от него, пряталась под разлапистыми ветвями елей, но он не давал мне сидеть в своей «норке» дольше пары минут – вспугивал и гнал дальше. Его охотничий инстинкт требовал нагнать меня, пока я бегу, а не найти, пока прячусь.
Нагнать и повалить на землю, прокатившись со мной по сырым листьям. А потом разорвать мою одежду в клочья, накрыть своим разгоряченным телом и вонзиться в меня – сразу и одним махом. Так, будто хотел разорвать и меня, вместе с одеждой.
Я не знала, для чего это нужно, но чувствовала, что когда-то это уже происходило со мной. Когда-то я вот так уже убегала от него – только он догонял меня не по земле, а с неба – огромный, распростерший мощные, кожистые крылья и выслеживающий меня острыми, нечеловеческими цепкими глазами.
Был ли это голос некой генетической памяти, общей для всех драконов и их пар, или видение из прошлой жизни – я понятия не имела. Но я инстинктивно знала и чувствовала, что это правильно. Что так надо.
И даже знала для чего – если сегодня он догонит меня, я, скорее всего, забеременею.
Лес оказался куда больше, чем казался с задворок клуба – невероятно, невозможно больше. Я уже давно должна была выскочить на шоссе, пересечь его и оказаться внутри частных районов, окруженная гаражами и заборами, но все еще продолжала бежать по упругой земле, усыпанной иголками сосен и палыми листьями – будто пространство закуклившись, взорвалось изнутри себя, раздвинувшись в небольшую вселенную. Поглотило нас, создав отдельную, лишь для этого случая существующую реальность – я, он и лес, и больше ничего во всем мире…
Налетев на торчащий из земли корень, я споткнулась, но не упала – смогла подпрыгнуть, приземлившись снова на ноги. И снова побежала, но шаги за спиной стали ближе.
Он ничего не говорил, не подгонял меня, пугая молчаливой сосредоточенностью и размеренностью своего дыхания – будто и не гнался за мной на самом деле, а так, играл – лениво, как хищник с медлительной, уже порядком потрепанной и подуставшей жертвой.
Меня же гнал вперед не только инстинкт, но и вполне реальный и оправданный страх. Я ведь не просто его пара, играющая в обязательную перед первым сексом игру. Я та, которая может лишить его всего – силы, власти, положения… людского страха, к которому он так привык…
Что с нами будет потом? Как он смирится с такой потерей? Достаточна ли я буду, чтобы возместить ее?
Сбоку мелькнула низкая тень, и мои ноги подсекли.
– Попалась! – с торжествующим рыком Эллиор упал вместе со мной, с невероятной ловкостью подхватывая и заставляя упасть ему на грудь, а не прямо на землю. Подхватив, прокатился и перевернулся вместе со мной несколько головокружительных раз – так чтобы в конце концов оказаться надо мной.
Тяжело дыша, все в листьях и пожухлой траве, мы уставились друг другу в глаза.
– Ты – моя, – хрипло произнес он наконец, делая характерное движение бедрами.
– Да, – согласилась я.
Твоя. Вся твоя – от «проклятой», до «истинной».
– Скажи это. Скажи вслух, что ты – моя.
Все еще пытаясь восстановить дыхание, я слегка закатила на него глаза.
– Господи, Эллиор, ну конечно же, твоя… Чья же еще…
Он не улыбался.
– Хорошо, хорошо, сейчас скажу… – я сделала серьезное лицо, и уже открыла было рот – произнести это со всей торжественностью – так, как он, по-видимому, и ждал от меня.
Но он уже рассердился.
Черт! Кажется, я испортила важный момент…
Перевернув меня, стащил с моей задницы джинсы, стянул их через ноги, за ними трусики и выкинул все это куда-то во тьму. Хорошо хоть не сжег! Потом бросил на землю свой пиджак и заставил перекатиться на него, чтоб не лежать на голой земле.
– Не хочешь говорить так – заставлю проорать это с моим членом внутри.
А вот тут я чуть не фыркнула. После угроз убить он собрался напугать меня членом? Серьезно?
Глядя прямо ему в глаза и закусив от нетерпения губу, я обняла его голой ногой за бедра и вдавила в себя.
– О боги…
Он зашипел, передернулся всем телом и толкнулся еще раз.
– Даа… – мои глаза закатились уже от удовольствия. Это не может быть плохо, не может быть неправильным, я чувствую – он мой, мой…
Весь дрожа, Эллиор приподнялся, высвободил себя, расстегнув лишь ширинку, и прижался ко мне разгоряченной, пульсирующей, чуть влажной головкой.
Татуировка тут же загорелась – заметная даже сквозь рубашку, предупреждая об опасности…
И я вдруг снова испугалась этой опасности, чувствуя неотвратимость происходящего. Забилась под ним, отталкивая… Ведь если он сделает это, уже будет ничего не исправить, ничего не «починить»…
– Эллиор… – всхлипнула, – я боюсь… давай подождем… пожалуйста…
– Тшш… Все хорошо, детка… Я знаю, что делаю…
Мои дергания и метания только приблизили его к цели, медленно, миллиметр за миллиметром, погружая в мое тело, раздвигая меня, растягивая до невозможности…
– Больно… – цепляясь за его плечи, я изо всех сил старалась не заплакать.
Уже не металась, не дергалась, замерев и просто пытаясь дышать. Жмурясь от ощущения невыносимой, невероятной заполненности – такой, что казалось, еще немного, и внутри меня все лопнет, взорвавшись литрами кипящей крови…
Сжалась, пытаясь вытолкнуть рвущий меня на части орган…
Боже, какой же он огромный… Я не смогу, не смогу его принять…
Опершись на руки, нависая прямо над самым моим лицом, Эллиор вдруг наклонился, потерся о мою щеку своей, и у меня сердце защемило от этой незамысловатой ласки.
– Пусти меня… – пробормотал, обдавая жарким дыханием мое ухо и шею. – Я ничего не сделаю с тобой… пусти… Расслабься…
В кровь кусая губы, я закивала согласно – понимая, что да, надо пустить, так будет легче… Но тело не слушалось – вокруг входа было мокро и скользко, но так, мать его, туго, будто вся мышечная сила моего тела сосредоточилась в том месте, где было больнее и страшнее всего…
– Арргхх… – прорычал вдруг Эллиор, одним резким движением вонзаясь и разрывая меня.
И впился зубами мне в плечо, глуша долгий, мучительный стон…
* * *
– Все… уже все… отпусти меня…
С трудом разжав мои судорожно сцепившиеся на его спине ноги, он приподнялся, и я обмерла, забыв про боль внизу и в укушенном плече.
Его лицо изменилось – черты как-то странно заострились, кожа посерела и на скулах обозначился какой-то странный узор – что-то вроде переливающихся змеиных чешуек. И глаза! Зрачки его вытянулись, став почти вертикальными, узкими, как у кошки…
Это у него всегда так во время секса или только со мной, своей истинной? Или только в первый раз?
Я была так поражена этим преображением, что почти забыла, что в этот самый момент меня лишают девственности…
Он напомнил.
– Ай! – я вскрикнула на первое аккуратное движение внутри меня. – Погоди… Не так… сразу… ты рвешь там все…
Он, не отрываясь, смотрел на меня этими своими волшебными глазами. Облизнул явно пересохшие губы, нюхнул воздух и еще раз легонько толкнулся.
– Я не чувствую крови… кроме девственной…
– Ну значит… из-за нее и болит! – не в состоянии больше выдерживать его обжигающий взгляд, я отвернулась, сморщив нос от болезненных ощущений. – И плечо тоже… Зачем ты меня укусил?
– Так надо… – он толкнулся еще раз – сильнее.
– О боже, да что ж ты делаешь… Кому… «надо»?!
– Мне… и дракону… Я должен тебя пометить… в первый раз… Кровь и боль… иначе нельзя…
Он толкался в меня уже через слово, выходя наполовину и погружаясь так глубоко, как только мог, прерывисто, со свистом выдыхая при каждом движении.
Боже, он меня трахает! – дошло вдруг до моих замутненных мозгов.
И понимание, что это, наконец, случается… что он делает это – берет меня, делает меня своей… наплевав на все преграды и опасности… Что я, наконец, полностью и целиком его…
О, это было почти невыносимо – это понимание.
– Эллиор… – я жалобно всхлипнула, хватая его за волосы, пригибая за шею к себе. – Ты… ты внутри…
– Да, детка… – он закрыл глаза, прижался лбом к моему. – Я внутри… внутри тебя… И еле удерживаюсь, чтоб не взорваться, такая ты тесная… совсем маленькая… Не плачь, ну что ты… перестань…
Языком слизывал, сцеловывал мои слезы, потом набрасывался на меня с поцелуями – порывистыми и жадными, будто и сам не знал, что еще со мной сделать – как приласкать или успокоить…
Лицо его еще больше посерело, глаза мерцали в темноте сумасшедшим, темным огнем. Он становился похожим на демона, и подобно демону, брал не только мое тело, но и мою душу.
Я знала, что не кончу в этот раз, что эту боль не пересилить никаким удовольствием, но сама боль была желанна и восхитительна – потому значила так много…
Он вдруг издал недовольный звук, отпрянул и осторожно вышел из меня.
– Что?.. – я растерянно смотрела на него, приподнявшись на локтях. Сердце мое похолодело – а вдруг я разочаровала его?
Одним легким, быстрым движением Эллиор скользнул ниже и раздвинул мои ноги. Сообразив, на что он нацелился, я попыталась сдвинуть ноги обратно, но он не позволил, крепко прижимая их к полам раскинутого подо мной пиджака.
– Что… что ты делаешь?
Он ответил не сразу, завороженно глядя на мою промежность. Наконец выдохнул.
– Зализываю раны…
И не успела я опомниться, как он наклонился, зарываясь лицом прямо туда, раздвинул набухшие, мокрые складочки пальцами, и четко и ровно провел языком вдоль клитора, связанного, казалось, напрямую с мозгом.
– Ааххх! – я выгнулась дугой, запрокидывая голову, в одно мгновение будто из электрошокера простреленная мириадами разрядов…
– Тшш… Не дергайся… – недовольный, он еще плотнее прижал ко мне язык, а мои вздрагивающие ноги – к земле. – Ты мне мешаешь…
– Эллиор… нельзя… там же кровь… о господи, что ты…
– В этом смысл зализывания ран… – сквозь собственные всхлипы услышала я ответ, донельзя логичный, и поняла, что ничего не остается, кроме как закрыть от стыда руками голову, спрятать лицо в изгиб локтя и принять неизбежное…
Однако очень скоро мне стало не до стыда.
И стыд, и дискомфорт, и непонимание, зачем все это нужно – здесь и сейчас, после того, как он уже лишил меня девственности – все растаяло в угоду наслаждению – острейшему, самому сильному из всех, которые я когда-либо испытывала…
Уже не пытаясь отстраниться, я сама приподнимала бедра, подставляясь и бесстыдно раздвигая себя. Он же играл со мной совершенно безжалостно – то ударяя в меня языком быстро и с размаху, то нежно, едва-едва касаясь, дразнил и заставлял жалобно и позорно скулить… Вздрагивая от каждого прикосновения, от каждого точечного лизка и поцелуя, даже от простых вздохов, я постепенно теряла себя, растворяясь в этой изысканной, почти мучительной ласке, умоляла его все громче и бесстыднее, а под конец не выдержала и схватила за волосы, вжимая в себя, требуя, чтобы он дал мне, черт бы его побрал, разрядку…
Но он не дал мне кончить – впился напоследок в меня губами, всасывая дрожащий комочек плоти, а потом резко бросил его и спустился ниже, проникая языком в самое нутро, в самое мое истерзанное лоно…
И сам застонал хрипло, передергиваясь всем телом и втираясь в мою ногу эрекцией.
– Вкусная… какая же ты у меня вкусная…
– Твою мать, Эллиор, я была так близко… – я почти рыдала, насаживаясь на этот язык и понимая, что нет, этого мне точно сейчас не хватит.
Он поднял голову, торжествующе ухмыляясь.
– Вот такая ты мне и нужна.
Снова забрался на меня, пристроился и одним точным движением вонзился по самое основание…
– Блять! – ругнулся неожиданно по-русски, замер и зажмурился. – Не двигайся… Теперь уже я… «так близко»…
Я и не двигалась, чувствуя себя пришпиленной к картонке бабочкой, в состоянии только дышать и то неровно.
Больно больше не было. Было ощущение, что один сильный толчок… всего лишь один… и я умру. Взорвусь на мириады микроскопических вспышек. Всхлипнула беспомощно – я не выдержу, не выдержу… слишком много ощущений для первого раза… явный перебор…
– Пожалуйста… Эллиор…
– Скажи… – прохрипел он, все еще не двигаясь. – Скажи, чья ты…
Дрожа от напряжения, сделал круговое движение бедрами. Одинокая капелька пота скатилась с его носа мне на лоб.
– Твоя… – прошептала одними губами, все мое тело натянутое, как тетива перед выстрелом…
Он толкнулся – сильно и глубоко, но так медленно, будто издевался надо мной… И повысив голос, повторил – напряженным, грубым голосом.
– Громче… не слышу тебя…
– Твоя!
– Еще раз! Хочу, чтоб весь мир знал, чья ты… – он уже не говорил – рычал, постепенно убыстряя ритм, углубляя толчки.
Я почти плакала, впиваясь ногтями в его плечи, без сомнения разрывая рубашку.
– Твоя… – прорыдала, – твоя, Эллиор… только твоя…
– О да, так лучше… – оскалился дьявольской, звериной улыбкой… вышел из меня почти полностью… и вогнал свой член обратно, наконец начав двигаться по-настоящему, в полную силу – вбиваясь в меня с оттяжкой, безжалостно, жестко… и так сладко, что невозможно стало терпеть…
– Эллиор… – распахнув широко глаза, я смотрела на него, содрогаясь под каждым ударом, чувствуя, как жар разливается, охватывает все тело, подминая меня и утягивая за собой…
И вдруг застонала жалобно, испугавшись мощи того, что грозило накрыть меня с головой.
– О боже, я немогунемогу…
– Давай, детка… не держи себя… – подгонял он, сам задыхаясь, ударяясь в меня все быстрее и резче, будто и сам был на грани.
И, приказал, замирая и закатывая от наслаждения глаза.
– Кричи… хочу, чтоб ты кричала подо мной…
И я закричала – хрипло и отчаянно, сама не понимая, что и на каком языке… будто и не кончала вовсе, а умирала, содрогаясь в последней в своей жизни блаженной, сладкой судороге… и он кричал вместе со мной, стонал и хрипел мне в шею, сжимая мои бедра и изливаясь глубоко внутри.
– Моя… моя единственная… моя лаани…
Глава 22
После мы оделись, чтобы не замерзнуть, но еще долго лежали в обнимку, нежились и смотрели в небо, усыпанное звездами. Такое пронзительно чистое над кронами деревьев, что невозможно было понять – мы в моем мире или уже сменили его, переместившись в Варланг – королевство драконьего племени? Не может же быть столько звезд над современным городом!
И, если мы уже там, как это произошло? Когда успели пересечь границу?
Эллиор рассказал, что иногда грань между мирами истончается – особенно при сильном выхлопе магии. А еще есть естественные порталы, зовущие, притягивающие к себе… Это помимо того, что магия иногда растягивает пространство, создавая в нем «пузыри», наподобие тому, в которые мы попали во время «догонялок».
Мы еще долго говорили обо всем на свете – обо мне, и о нем. О том, больно ли мне, смогу ли я дойти до машины или хоть до чего-нибудь, где можно спокойно поесть и поспать… О том, могла ли я только что забеременеть, потому что магия-магией, но женские циклы тоже никто не отменял… О моей дальнейшей судьбе поговорили и о том, что же с нами будет дальше вообще.
Нет, лорд Варгос не сможет нормально существовать в нашем мире. На нем ответственность за его народ, за всех тех, кто видел в нем чуть ли не сына бога – что с ними будет? Ведь соседи так просто не оставят тот факт, что одна из самых благородных земель королевства осиротела. А мать такой нагрузки одна не выдержит.
Так что придется мне собирать вещи, запасаться зубной пастой, гаджетами, подкладками и кружевным бельем на год вперед… и вперед в прошлое. Таскаться туда и обратно мне никто не позволит – порошок, с помощью которого создается портал, безумно редкий и должен использоваться с осторожностью – особо не наездишься.
Я была не против, но с одним условием. Лаани «ин», невеста «аут».
Да, мы обсудили невесту и все, что касалось формальностей, связанных с женитьбой. Увы, законно пожениться нам никто не позволит – со времен лорда Тристиара это запрещено. И увы, я останусь на всю жизнь любовницей. Однако, на любовниц переписываются имущества и заделывают им детей гораздо охотнее, чем женам, а потом воспитывают этих детей с теми же привилегиями и почестями, что и законных… если немного подумать, не такой уж это плохой вариант.
– В конце концов жениться можно и тайно… – задумчиво предложил Эллиор. – Но если узнают…
– Можно жениться в нашем мире! – чуть не подпрыгнула я, осененная простой и гениальной мыслью.
Он пожал плечами.
– Если тебя это успокоит… Хотя, я бы сказал, что ты зря волнуешься… – нежно, еле касаясь, он провел по моему плечу, где, на месте его укуса, осталась безумно красивая метка – огненный шар, похожий на тот, что лорд Варгос держал в руках, когда увидел меня впервые.
Я сглотнула слюну, понимая, что он имеет в виду. Все эти формальности – пустяки по сравнению с тем, что только что произошло. По сравнению с тем, кто я для него и кем буду всегда.
Мы еще долго говорили – о нем, обо мне… обо всем, только не о самом важном. И, как я подозревала, о самом страшном для него. Я понимала, что он оттягивает момент истины – как можно дольше не желая сталкиваться с реальностью, в которой он, возможно, потерял магию огня ради любимой девушки. Ради меня.
Но, наконец, разговоры иссякли, паузы затянулись… и стало ясно, что время пришло проверить – сможет ли он воссоздать то, что «нарисовал» у меня на плече.
– В конце концов, мужчина я или нет? – пробормотал он, судорожно выдыхая.
Поднял к небу руку, слегка шевеля пальцами.
И еще немного пошевелил.
Сел – резко, так что я скатилась с его плечи – дыхнул перед собой….
– Нет, нет, нет… – забормотал, слегка мотая головой – с таким видом, будто все же на что-то надеялся раньше, уговаривая себя, что быть может это все бред, сказки…
– Твою мать! – вдруг заорал, вскакивая на ноги и ударяя себя кулаком в грудь.
– Эллиор… – дрожащим голосом позвала я, чувствуя, что сердце мое сейчас взорвется от острой, щемящей боли – такой сильной, словно все это происходит со мной, а не с ним. Я хотела успокоить его, прижать его голову к груди и так баюкать, пока не успокоится и не уснет, но вместо этого продолжала сидеть, обхватив колени руками.
Я не знала, как можно утешить после такой утраты.
– Ну же… давай… просыпайся… – цедил он, приказывая кому-то внутри себя. – Давай, мать твою!
Сжав обе руки в кулаки, опустил низко голову, явно пытаясь сосредоточиться на собственных ощущениях, и я увидела, как напряглись жилы на его шее.
А потом грозный и могущественный лорд Варгос вдруг упал на колени, обхватил голову руками и завыл. Низко, гортанно, страшно… и так горестно, что самой захотелось.
Мне было плевать, что может пришибить. Плевать, что, пусть косвенно, но это я во всем виновата, и лучше сейчас не лезть.
Сорвавшись с места, я бросилась к нему, повалила на землю и накрыла его своим телом, забравшись сверху.
– Ну что ты… что ты… – шептала лихорадочно, покрывая его лицо и шею поцелуями, совершенно не думая о том, что говорю. – Я же тебя любым люблю… Мы справимся, никто даже не узнает… Ты ведь не часто использовал огонь… Матери расскажешь, а другие и не узнают никогда…
Он зло рассмеялся в ответ на последние слова. Но не оттолкнул, наоборот – почти успокоился и сжал меня руками – крепко-крепко, утопив лицо в моих волосах.
– «Матери расскажу»… придумаешь, тоже… мать подольет мне снотворного, а тебя бросит за решетку или продаст кому-нибудь, пока я буду спать. Если узнает о том, что я потерял силы из-за тебя.
– Что?! – я испуганно приподнялась над ним. – За решетку? Продаст? Прям так серьезно все? Может, тогда не стоит возвращаться? У нас тоже вроде неплохо…
Он смотрел на меня, не моргая – будто пытался решить что-то. Потом медленно кивнул.
– Да… у вас тоже неплохо… Но это крайний вариант. Пока будем надеяться, что ты скоро забеременеешь, или уже беременна. Тогда мать тебя точно не тронет, и как миленькая будет скрывать обо всем с нами вместе. Она хочет внуков. Отчаянно хочет – оттого и надеялась, что я наконец-то решу что-нибудь с леди Адрианой. Думаю, ей будет неважно от жены ребенок или от любовницы.
Учитывая, что сама она дочь любовницы, додумала за него я.
И все же от такого предупреждения у меня мурашки побежали по коже. Понятно, что он защитил бы меня в своей драконьей ипостаси, но что он, человек, сможет сделать со своей Огненной мамашей, захоти она раздавить меня, как мураша на ладони?
– Если это и есть моя жертва, то ну его нахрен… – пробормотала я, вспоминая видение.
– Какая еще жертва? – он цепко глянул на меня.
Упс. Я съежилась, готовясь к обвинениям из рода – «Почему раньше не сказала? Я может и передумал бы!»
Потом одним махом выдохнула и поведала о том, что рассказала мне моя странная прапрапрабабка.
И снова съежилась, готовая уже абсолютно ко всему.
Он долго молчал и хмурился, переваривая информацию.
– Что скажешь? – я, наконец, дотронулась до его руки.
Но, оказалось, что сердится он вовсе не на то, что не рассказала ему раньше. Ему, как и мне, очень сильно не понравилось, что ведьма упомянула какую-то «жертву», которую я должна принести. И ему очень не понравилось, что бабка решила явиться ко мне в принципе.
– Быть может, так работает твоя родовая память? – предположил он, потирая лоб. – Многие существа делят память сквозь века… Это как… Вот как ты вспомнила, что тебе нужно бежать от меня, чтобы закрепить связь?
– Инстинкты?
– И да, и нет. Инстинкт вещь неосознанная. А ты прекрасно понимала, что делаешь, и зачем это нужно. Именно так работает генетическая память от предков. Но тут… явно что-то более сложное. Быть может с тобой говорила ее душа, которая никак не может успокоиться?
– А может… – теперь уже я нахмурилась. – Она вообще умерла? Кто-нибудь в курсе?
Он медленно покачал головой.
– Никто не знает, любовь моя. Никто не знает, что с ней стало. Считается, что ее засосала Бездна.
И снова мурашки, от которых не спасало даже это прекрасное «любовь моя».
Я потянулась, взяла его под руку и прижалась, чувствуя, что снова начинаю подмерзать. Уже открыла было рот, чтобы попросить его согреть меня, но вовремя остановилась.
– Пойдем… – сказала вместо этого. – Надо проверить, где мы, и есть ли здесь гостиницы. И если мы все еще у нас – я хочу кое-что прикупить до того, как нырну в омут с головой.
– Мне нравится, как ты хозяйничаешь. Ты будешь хорошей хозяйкой в моем замке.
Он встал, уже почти улыбаясь, и у меня потеплело на сердце. Отошел… Принял свою судьбу, как и подобает мужчине. Господи, как же мне повезло оказаться на том рынке несколько дней назад…
Однако, оказалось, что так просто я не отделаюсь.
Проблемы начались почти сразу же – как только привычно он принюхался, пытаясь понять, в какую сторону нам идти.
– Ничего не чувствую… – пробормотал, меняясь в лице. – Совсем ничего.
Я заволновалась, хоть и старалась не показывать волнения – и без меня ему тошно от своего бессилия. Но ведь это же реально проблема – сумка с одеждой и деньгами, порошок для перемещения – все осталось в машине! А мы в лесу! Причем, непонятно в каком мире!
Мы заоглядывались, и тут он вдруг потянул носом.
– Что? Чувствуешь что-то? – мое сердце затрепетало – неужели хоть что-то осталось?!
Но он только горько усмехнулся.
– Увы. Пахнет гарью и той жидкостью, что поджигает искру в моторах ваших машин. Эту вонь учует любой, кто к ней не привык. Идем. Мы в твоем мире.
* * *
Он оказался прав. Магия не переместила нас в «драконье царство», всего лишь расширила пространство, позволяя затеряться от всего, что могло помешать первому единению истинной пары. Мы все еще были на земле.
И слава богу!
Потому что освоиться в мире без электричества и привычных удобств будет гораздо легче, если я привезу с собой хоть какие-то «ништяки».
Для начала мы вернулись в машину и убедились, что никто не позарился на мешок «бутафорского» золота. И в этом нам повезло – БМВ был надежно заперт и спокойно ждал дальнейших приключений со своим новым водителем. Вот только лихачества и прочие безумства придется теперь оставить в прошлом – вместе с огненной магией наверняка пропала и аура, из-за которой люди шарахались от Эллиора и подспудно желали повиноваться. А это значило, что любой конфликт мог вылиться в нечто гораздо более серьезное, чем махач в клубе.
– Главное, не попасться ментам… – бормотала я, усаживаясь и наблюдая, как он почти профессионально заводит машину.
– Кому не попасться? – не понял Эллиор.
– Гаишникам или полиции… Ну… стражам порядка? У вас ведь должны быть люди, следящие за порядком?
Он мотнул головой.
– Нет, зачем? Я и мои наместники сами следим за порядком. А ты думала, я с утра до вечера штаны на троне просиживаю?
Ничего себе! Я аж рот открыла.
– А кто преступников ловит? За преступления кто наказывает?
Он лениво пожал плечами, отъезжая от тротуара.
– Смотря за что… Если за мелкое воровство мальчишку поймали, хозяин там же и наказывает – всыплет розгами и пусть ковыляет себе… А если убийство какое – ко мне приводят, я разбираюсь, караю, если нет другого выхода. Но у нас не особо преступничают, боятся…
– Почему?
– А потому что казнят почти за все, кроме мелкого воровства.
У меня от возмущения просто слов не было.
– А если ты человека к смерти приговорил, его казнили, а потом выяснилось, что он не виноват?
Он снова пожал плечами.
– Заплачу семье компенсацию. Но такое редко бывает. А если уж произошло, вызывают Инквизитора – он докапывается до правды и оправдывает – даже если и после смерти.
Я так разволновалась, что чуть не пропустила поворот к гостинице, которую ранее заметила на карте GPS.
– Здесь! Поверни здесь! – показала ему, и продолжила. – Но… если этот Инквизитор умеет так хорошо докапываться, почему не вызвать его ДО того, как ты прикажешь отрубить кому-нибудь голову?
Эллиор начинал злиться.
– Потому что он один на все королевство и живет при дворе! Инквизитор – это не просто должность, это ДАР. Он видит правду! В любом человеке – неважно насколько хорошо он играет, Инквизитор всегда видит, лжец он или говорит правду! И он один такой, и по пустякам его не дергают! – он стиснул руль и вздохнул. – Слушай, давай тему поменяем… У нас все же первая ночь – брачная, можно сказать… А ты мне уже весь мозг вынесла…
Я обиделась, надула губы и отвернулась, уставившись в окно. Как назло, между ног начало саднить, хоть до этого ничего не болело, и вдруг так тошно стало, что в глазах слезы пеленой встали.
– Будешь плакать, высеку, – совершенно спокойным голосом произнес он, подруливая к тротуару рядом с гостиницей. – Помнишь, я тебе говорил? Будешь плакать, возьму ремень и высеку.
От шока я даже слезами подавилась.
– Что?
– Ну или отшлепаю. Как в прошлый раз.
– Эллиор… что… что ты такое говоришь…
Голос мой сам по себе задрожал, губы тоже… И тут я увидела – он кусает щеку, чтобы не заржать!
Этот гад шутит надо мной! Насмехается!
Подскочив в кресле, набросилась на него, изо всех сил хлопая руками по плечам.
– Ах ты сволочь! Отшлепает он! Я тебя сама сейчас отшлепаю!
Смеясь, он перехватил мои руки за запястья, потянул на себя и заставил перелезть к себе на колени.
В промежности все сразу же натянулось, защипало, и я поморщилась.
– Болит?
– Немного… – я кивнула, чувствуя, как от неожиданной близости у меня пересыхает во рту.
Затихнув, уже тонула в его глазах – человеческих, но таких же глубоких, как и раньше. Темных, будто омуты, но таких теплых и родных, что хотелось смотреть в них вечно…
Сама не заметила, как приблизилась к нему и начала целовать – медленно, скользя по его губам своими, млея от влажного, вздрагивающего, зовущего тепла…
Он не двигался, не торопил меня – позволяя исследовать свой рот так, как я хотела и в том, темпе, в каком хотела. Втягивать нижнюю губу и вновь отпускать, ласково прижиматься и тут же агрессивно, со стоном нападать, проскальзывая внутрь языком и перекрывая ему кислород.
В концы концов он не выдержал, рыкнул коротко и сжал меня руками, припечатывая таким жадным поцелуем, что голова закружилась.
– Тебе… пока нельзя… – выдохнул спустя добрых три минуты, когда я уже чувствовала, что насквозь мокрая в том месте, где наши тела почти вросли друг в друга.
Ловя ртом воздух и поправляя сбитую одежду, я кивнула. Да, секс еще пару дней будет «нельзя». И ойкнула – похоже, на мне порвали лифчик.
Что ж, придется раскошелить моего «повелителя» на новый… И как-то решить вопрос с мокрыми трусиками, потому что боль болью, но нормально функционировать после таких поцелуев может разве что какая-нибудь фригидная драконица.
И мы его решили, этот вопрос – как только разобрались с платежом и поселились в лучший гостиничный номер с видом на реку и на притихший перед рассветом ночной город. Так «решили», что пришлось включать в душе воду и телевизор на полную громкость, чтобы в коридоре не услышали наших ахов, стонов и криков. И все равно проверять время от времени, не подслушивает ли за дверью какая-нибудь горничная.
А наутро, как следует выспавшись, мы поехали на шоппинг.
