Текст книги "Путешествие на запад"

Автор книги: Любовь Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Занавес пал. Два десятка столетий варившаяся в собственном соку Терра-Нова, со скуки перепробовавшая за это время все – диктатуру, демократию, всеобщее равенство, рабство, сотни мелких княжеств, планету-государство, мир, войну, моногамию, полигамию, отмену института брака, поголовный атеизм, теократию, моду на безграмотность и на высочайшие вершины образования, революцию клонов и запрет на клонирование под страхом смерти в пределах всей планеты, и одно Небо знает, сколько всего еще, – выплеснулась на межзвездные просторы, сразу повзрослев и посерьезнев.

Игры кончились, началась работа. В частности, по расчистке свалки ненужных, забытых, брошенных, утерянных в ходе боевых действий и прочего сомнительного происхождения машин и технических баз предшественников, рассыпанных по Рукаву. Не было ни одной интересной для Терра-Новы звезды, ни одного удобного для установки Перехода места, где бы кто-нибудь раньше не побывал и чего-нибудь не потерял или не выбросил. Найденную технику чистили, проводили минимум адаптации и пускали в работу. Это было экономно и удобно. За свои десять лет на ВС Джел перевидал сотни самых разношерстных космических монстров, начиная с настоящего, почти целого корабля-крепости Пиратов и заканчивая "Иглой" – истребителем Внешних, способным пройти сквозь солнце. Да и то, что носило на ВС название "конвойный флот", на деле больше походило на музей инженерно-технической мысли всех времен и народов.

Экспансия по Рукаву терра-новианской цивилизации, или Пожирателей Солнц, как ее называли на Легире, продвигалась довольно успешно. Оттого и появилось большое искушение считать, что там, в будущем, Терра-Нове предназначена какая-то великая миссия, центральная роль на сцене вершителей судеб Вселенной. Может быть, мысль слегка наивная, но на Терра-Нове так считали – почти всерьез.

Ибо Внешние, Пираты, Колонисты исчезли.

А Терра-Нова осталась.

На третий день у Джела появились посетители.

Вначале – его собственные сын и дочь. Выбравшись с каторги, Ма вышла замуж за солдата и уехала в Ардан. Отдать детей ее уговорил муж, которому не нужны были чужие дармоеды на шее, он рассчитывал в скором времени завести своих собственных.

Из двух укутанных в парчу поверх пеленок свертков на Джела таращились абсолютно черными глазами два не по возрасту серьезных человечка, так похожих на него и друг на друга, что можно было подумать, будто их украли в каком-нибудь доме рождений на Аваллоне. Как-то раз, в диамирской тюрьме, Ма подошла к нему и сказала: "Чтобы выйти отсюда, мне нужен ребенок. Ты не хотел бы мне помочь?" Другие про Ма говорили, что она "хорошая, только очень большая". Поэтому она и имела возможность выбирать. Те, кто пытался навязать ей выбор, как правило, валились на пол с первой же затрещины. Так же, впрочем, как и те, кто опрометчиво пытался силой доказать Джелу, что он в чем-то неправ. За это они с Ма друг друга уважали. Hо Джел не предполагал, что давняя эта история будет иметь в его жизни еще какое-то значение кроме того, что Ма ему тогда предложила.

Следом появился Хапа. Джел еще не решил, что именно ему сказать. Он не хотел пугать Хапу зря, и не хотел ему рассказывать слишком много, но он чувствовал, что без помощи Хапы ему на этот раз не обойтись. Ему нужна была информация. И, даже больше того, ему нужен был совет.

Джел решил начать издалека.

– Какие новости в городе? – спросил он.

Хапа с готовностью поведал:

– Волк рассорился с северянами и вчера уехал из Столицы. Многие из северян теперь не доверяют друг другу. Про тебя в городе рассказывают всякие небылицы. В ту ночь, когда тебя искали, сгорело несколько больших домов на окраинах. Говорят, какие-то люди бегали под утро по предместьям и поджигали строения, но дотла выгорела только усадьба хираконского откупщика Игмагора. Это событие связывают почему-то с раздором между партией "Север" и Торговыми Магнатами, и эта связь мне не совсем ясна. От Валахада на твое имя поступило письмо с извинениями. Я подумал, что это может быть важно и… в общем, я его прочел. Где ты повстречался с его солдатами?

– В гостях у Ирмагора. Это я поджег ему дом.

Хапа взялся ладонью за лоб.

– Да, – сказал он. – Много же ты успел. Кто об этом знает?

Джел хотел пожать плечами, но вовремя спохватился.

– Наверное, сам Валахад. Hо он не скажет никому.

– Да уж, конечно, не скажет, ведь он немой. Ладно, кто бы что ни говорил, настало очень хорошее для нас время. Сейчас никто не сумеет помешать нам провести интронизацию. Готовься. Как только ты поднимешься на ноги, ты станешь императором этой страны.

Джел отвел взгляд. Читать лекции и отстаивать свою точку зрения он учился у Хапы. Сейчас все свои мысли, отделив их от сомнений, он, не торопясь, начал высказывать вслух.

– Нет, Хапа. Если императорская власть так необходима Дому, императором станешь ты, – сказал он. – И я тебе объясню, почему. У вас здесь дырка в небесах, и через нее вниз сыплется всякий хлам. Пока дело ограничивается одинокими путниками, вроде меня, вам не о чем заботиться. Hо, я боюсь, однажды вход на Та-Билан обнаружат мои друзья, которые остались по ту сторону Неба. Я не могу сказать про них ничего заведомо плохого, но мои соотечественники – деловой народ, а вы здесь богато живете, хотя и не знаете об этом, и не можете пока этого ценить. А я не хотел бы, чтобы у вас появлялся материал для сравнений. Может быть, я совершаю ошибку в том, что сужу по себе, но я всегда мечтал жить спокойно и свободно, и я имею основания полагать, что ты желаешь того же самого. Поэтому мы с тобой должны заключить новый договор, Хапа. Теперь не я буду помогать тебе, а ты мне, и, если ты меня еще раз подведешь, я тебя, может, и прощу, но ты не простишь сам себе, когда поймешь, к чему это приведет. Просто может случиться так, что однажды вы все проснетесь, и увидите, что этот мир не принадлежит вам, и вы здесь больше ничего не решаете.

А, может быть, даже уже и поздно, и где-то за восточными горами или за западным морем существует база для переброски десанта, и специальные наблюдатели держат под контролем и опекой узлы власти во всех более или менее значительных государствах. Я поеду на Север, Хапа. Все загадки этого мира и разгадки к ним находятся там. Поеду сразу, как буду знать, что именно я должен искать, чтобы предотвратить схождение на Та-Билан Пожирателей Солнц. Поэтому несите мне голову, несите книги, несите все, что узнаете, все, что найдете, что может иметь отношение к Лунным Камням и их хозяевам. Медлить нельзя.

Хапа сидел, опустив голову и сложив руки на золотом набалдашнике своей трости.

– Ну, а что будет, если они придут или уже здесь? Что значит Пожиратели Солнц? Они что, пожрут наше солнце?

Джел устало вздохнул.

– Нет. Если за что-то беспокоиться не надо, так это за солнце, сказал он.

Хапа продолжал допытываться:

– О том, что небеса могут нести зло, наши первосвященники не говорили. Что же может быть плохого? Что, все-таки, произойдет?

Джел искоса посмотрел на него.

– У Ходжера есть колонии, и ты знаешь, чем там бывает занято коренное население после того, как высаживаются ходжерцы. Вначале вся их земля и их жизни вымениваются на бочку солонины или карманное зеркальце и нитку пестрых бус, в зависимости от того, на северных берегах эти земли, или на южных, потом туземцы строят своим новым хозяевам военную крепость, обращенную против них самих же, часть из них вербуют в солдаты, часть продают в рабство, часть сгоняют в резервации и оставляют прозябать на строго отведенной территории под зелено-золотым флагом… Вы знаете, что ваш мир – шар, а не чаша, вам только неизвестны были до сих пор его размеры. Так я тебе скажу, что они не столь велики, как вам кажется, и утешать себя мыслью, что места тут всем хватит, или, в случае чего, будет, где спрятаться и куда уйти, поверь, глупо. Выгадать что-то для себя даже не пытайся…

Джел остановился перевести дыхание и переждать уже привычную ломоту в боку. Он, вопреки своему обыкновению, очень много наговорил за один раз, и сейчас был вознагражден. Впервые в жизни он видел Хапу по-настоящему растерянным.

– А что же делать? – спросил Хапа.

– Что делать, – повторил Джел. – Я сказал тебе, что делать. Помогай мне. Ты сам ввязался в эту историю, я тебя за собой не тянул. Поэтому я жду от тебя добровольного и сознательного содействия.

– Какого?

– Не знаю. Надо решить. Давай, я попробую спрашивать, а ты мне ответишь, что знаешь и думаешь об интересующих меня вещах ты.

– Ну… попробуй.

– Что такое Лунный Камень?

– Я не знаю. У меня самого больше вопросов, чем ответов на них. Лучше бы тебе обратиться за разъяснениями к служителям Единого. Это к их религиозной системе принадлежат Небесные Посланники и Лунные Камни.

– По-моему, ты пытаешься увильнуть от ответа, – сказал Джел. – Ты же говорил, что видел еще какой-то Лунный Камень кроме моего.

– Видел. В одном из очень влиятельных и сильных в прошлые времена монастырей хранится предмет, называемый Лунным Камнем. И есть еще Звезда Фоа, Ключ-на-Небеса. Я действительно видел их… издалека.

– Как выглядит Лунный Камень?

– Как каменная горка, самая обычная. Она лежит на острове посреди озерца, вокруг нее жилища братьев-отшельников.

– Похожа она на мой корабль?

Хапа посмотрел на Джела озадаченно.

– Нет. Твой – он стал сейчас, как большая дюна.

Джел нетерпеливо мотнул головой.

– Это только потому, что он попал в пустыню. Мне нужно знать размеры.

Хапа задумался.

– Это было двадцать лет назад. Я не подходил близко. Паломников к озеру не пускают, я смотрел с башни монастыря. Hо… мне кажется, твой больше.

– А Звезда?

– Ее выносят на богослужении, и у нее такие же светящиеся капли на зубцах, как у твоей. Hо у Фоа только восемь зубцов, а у твоей тридцать два.

Джел на некоторое время примолк. Хапа вытаскивал из пеленгатора ключ от "блюдца" и считал на нем зубцы. А, между тем, замок на крышке не сразу удалось открыть ему самому, когда он выбирал пеленгатор как лучшее хранилище для ключа среди имевшихся на борту приборов в отдельных футлярах и коробочках. Джел почему-то думал, что другим нипочем не догадаться, как его открыть.

– Раньше тот монастырь был сильным и влиятельным, – сказал Джел. – А теперь?

– Понемногу разрушается, как и все на Севере.

– Расскажи мне про Небесных Посланников.

– Тот, которому принадлежали Ключ и Камень, приходил, чтобы спасти мир.

– И как, спас?

– Наверное. После него были другие, еще и еще. Разные. Кто только не называл себя этим именем.

– А кто?

Хапа усмехнулся.

– Крестьянский сын Берран Бен Бара. Он однажды догадался, что человеку нельзя становиться рабом идеи или другого человека, и основал на этом принципе новую религию. Берран не отрицал Единого, но далеко отодвинул Его на задворки человеческого сознания. Идея была неплоха, но воплощение ее в жизнь произошло с ошибками, поэтому в результате ничего хорошего не получилось. Беррана убил ближайший его сподвижник, учение его раскололось на несколько толков и течений, и ересь отправилась бродить по свету, обретя самостоятельные пути и судьбу. Ученики Беррана тоже были Небесными Посланниками и пошли значительно дальше своего учителя, доказав, что деньги ничто, и власть ничто, и сама жизнь человеческая – ничто, лишь легкое облачко на небосклоне вечности. Власть предержащим такой взгляд на жизнь показался опасным, и, надо сказать, не без оснований. Из последователей берранской ереси получаются прекрасные убийцы, которые умерщвляют жертву и бесстрастно умирают сами, а таких людей боятся все. Кстати, Берран требовал отдать ему Ключ и Камень, он тоже собирался спасти мир, но со стен монастыря на его оборванную армию лили из котлов кипящую смолу. Про кого тебе еще рассказать?

Джел фыркнул.

– Достаточно. Мне нужна лучшая карта северных земель. И я, кажется, не уверен, что Ключ и Камень из северного монастыря – это то, что мне необходимо, чтобы закрыть дорогу сюда всем и навсегда. Hо они могли бы мне пригодиться. Жаль, если пробраться к ним нельзя. А что такое Холодное Облако?

– Оно упало сто десять лет назад где-то возле Северного Моста. На острове Гекарич проснулся в ту ночь вулкан, а на Ходжере было несколько сильных землетрясений подряд.

– Странно, что Небесных Посланников не показывают у вас на площадях за деньги, – пробормотал Джел.

– Видимо, не все остаются в живых, – предположил Хапа. – Значит, ты решил ехать на Север, чтобы забрать Ключ и Камень, верно?

– Мне хотелось бы с этого начать. Тогда я сразу пойму, что мне делать дальше.

– Я боюсь одного, – сказал Хапа и замолчал.

– Что это повредит твоей Золотой Империи? – спросил Джел.

– Понимаешь, можно доказать, что ты – Небесный Посланник сотне или тысяче священнослужителей Таргена, – сказал Хапа. – Можно отвезти их в пустыню, все показать, рассказать, объяснить… Hо, во-первых, это наверняка повлечет за собой не одну политическую неожиданность, а, во-вторых, это еще не значит, что тебе безоговорочно и сразу поверят энленцы, которым принадлежит монастырь. А если твои, как ты их называешь, соотечественники, тоже уже здесь, я боюсь помыслить, что тогда начнется. Ждать можно будет чего угодно, от бесконечных покушений и множества лже-посланников до войны, какую еще не видел мир. А к таким вещам надо готовиться заранее, иначе вместо выгоды будет попросту потерян контроль над событиями. И это долгая история, а мы ведь, как я понимаю, спешим?

Джел оценил многозначительность произнесенного Хапой "мы".

– Положим, проверить, здесь ли мои соотечественники, или нет, довольно быстро и легко, – сказал он. – Для этого мне всего-навсего надо вернуться в пустыню. А насчет остального – я, конечно, не гонюсь за всемирным признанием, но, Хапа, что тут мелочиться? Не все ли будет равно, если мировой порядок рухнет? Когда дом горит, разбитых окон не считают…

Хапа развел руками.

– Мне не все равно. Ведь этот дом – мой. Если Ключ и Камень тебе в самом деле нужны, конечно, их нужно забрать. Только без лишнего шума. Не думаю, что это в самом деле было бы трудно человеку, который знает, что ему с такими вещами делать…

– Ты предлагаешь их украсть?

– Назови, как тебе нравится. Я могу попросить капитана Глаара доставить тебя на своем корабле куда тебе будет угодно, в пустыню или на Белый Берег… Единственное, о чем тебе надо тогда подумать, это о том, не поможет ли тебе кто-нибудь, потому что, ты сам понимаешь, я поехать с тобой не могу. Есть у тебя знакомый единобожец-священник или хотя бы просто красноглазый, кому можно рассказать твою историю, не опасаясь, что завтра же она станет достоянием бездельников на каждом городском перекрестке?

Джел вспомнил Скея.

– Один есть. Поверить он мне, может, и поверит, но, если он не захочет помогать, заставить его будет невозможно.

– Красноглазые все такие. Пригласи его в гости.

– Не могу. Он раб Ирмагора.

– Ирмагора? – похоже было, что Хапу каждый раз сильно удивляет произнесение Джелом вслух этого имени.

– Ну да. Ирмагор нам его не продаст. Он же поклялся не вести с Домом дел. Он считает, что ты виноват в смерти его отца.

Хапа побарабанил пальцами по коленке.

– Он изменил своей клятве, – сказал он. – Ирмагор подал на тебя в суд.

Настал черед удивляться Джелу.

– Неужели из-за сожженного дома?

– Нет. Он утверждает, что ты – его беглый раб. У него есть на тебя купчая.

– Фальшивая, – сказал Джел.

– Точно?

– Точно.

– Ты уверен, что не подписывал у него в доме никаких документов?

– Уверен.

– А отпечатка ладони ты нигде не оставлял?

– Хапа, я же говорю тебе, что документ фальшивый. Я знаю, что это за купчая, я ее видел.

Хапа перевел взгляд с Джела на потолок, потом обратно, и спросил:

– А торговаться ты умеешь?

Джел пожал одним плечом.

– Думаю, что да.

– Тогда попробуй получить своего красноглазого в подарок. Посмотрим, по-прежнему ли тебе везет.

***

Заседание Трибунала, на которое приглашали Джела, было объявлено тайным. Таргский Трибунал не подчинялся ни правительству, ни законам. Трое Верховных Судей Таргена занимали места за длинным столом в холодной мрачной зале под самой крышей Палаты Правосудия. У каждого из них было громкое имя и честнейшая репутация, но звали их обычно Левым, Правым и Средним. Кроме них, господина Ирмагора и Джела на заседании никто не присутствовал. Не было даже секретаря, который вел бы протокол.

Джел видел Ирмагора в лицо впервые. Господин Ирмагор, наследник Ирмакора, был старше Джела лет на пять-шесть, довольно высок, немного полноват и не очень ловок. Наверное, при других обстоятельствах он мог бы даже показаться Джелу человеком симпатичным. У него были мягкие каштановые волосы, светло-голубые, по-овечьи наивные глаза и рыхлое лицо. Он не выглядел ни решительным, ни безрассудно отважным. Наверняка, он рос воспитанным, сытым мальчиком, душе которого до ближайшего времени неведомы были катастрофы, и Джел недоумевал, почему такой человек вообще согласился вначале укрыть в своем доме похищенного наследника престола, а теперь выступить против него в суде, используя в качестве доказательств бумагу сомнительного происхождения. Возможно, конечно, что господин Ирмагор был импульсивен, но Джелу казалось, что скорее всего он просто идет на поводу у кого-то, кому удобнее грести жар чужими руками. Впрочем, разбираться в политических тонкостях ситуации Джел согласен был предоставить Хапе. Поклонившись судьям и господину Ирмагору, Джел занял место за длинным столом на некотором расстоянии от Правого судьи. Ирмагор сел напротив Джела рядом с Левым. Средний разложил перед собой бумаги.

– Напоминаю вам, господа, что вы вызваны сюда по делу государственной важности, – объявил Средний. – Вы должны быть правдивы, вежливы друг к другу и к суду и сохранять тайну, так как разбирательство наше носит предварительный характер, и огласка до выяснения всех обстоятельств дела была бы крайне нежелательна.

– Обязуюсь, – быстро сказал Ирмагор.

– Ничего не могу обещать вам, господа судьи, – сказал Джел, краем глаза наблюдая за реакцией Ирмагора. – Я буду руководствоваться кодексом чести моей семьи, поскольку какое-либо судебное разбирательство в отношении меня может затронуть интересы всех Джелов.

Господин Ирмагор часто заморгал, однако, судей такое обещание устроило. Средний сказал:

– Мы принимаем ваше обязательство, господин Ирмагор, и верим, что имя вашей семьи не позволит вам совершить бесчестный или противоправный поступок, кир Александр Джел. Итак, рассмотрим поданные суду для исследования материалы дела. Двенадцать дней назад господином Ирмагором, сыном и наследником господина Ирмакора, в комиссию по имуществу и правам наследования при Высочайшем Трибунале был предложен документ, который в свете действующего законодательства государства Тарген Тау Тарсис представляет собой странный политический и имущественно-правовой казус, поскольку кир Александр Палеолог Джел является признанным и законным наследником кира Хагиннора Джела, который, в свою очередь, является сегодня единственным законным наследником императорского жезла и власти в Тарген Тау Тарсис…

Джел, продираясь сквозь дебри казенного языка, прилежно слушал.

– …В документе, предложенном на рассмотрение комиссии по имуществу и правам наследования, засвидетельствовано, что некто Александр Палеолог Джел находится в полном владении наследника господина Ирмакора, господина Ирмагора, так как является его рабом. По законам Тарген Тау Тарсис все, что принадлежит рабу, принадлежит его господину, и, таким образом, господин Ирмагор так же является наследником таргского престола и всего, что подвластно императорскому жезлу…

Средний посмотрел поочередно на Джела и на Ирмагора. Джел изо всех сил старался сохранять на лице снисходительное выражение. Господин Ирмагор пристально изучал застиранное пятно чернил на лиловой скатерти.

– Сейчас, на предварительном этапе исследования дела, вам, господа, мы предоставляем возможность договориться между собой о сумме выкупа за подписание вольной и уравнивание кира Александра Джела в гражданских правах с другими гражданами Тарген Тау Тарсис, либо о каком-то другом, удобном вам, решении этого вопроса. В свою очередь, мы, как полноправные граждане Таргена, можем выступить в качестве свидетелей при подписании сделки. В противном случае, документ будет передан на дальнейшее рассмотрение с более широким составом суда и с привлечением советников Государственного Совета, и вы будете вынуждены подчиниться вынесенному Трибуналом решению, каким бы оно ни оказалось. Мы готовы выслушать ваши предложения, господа.

– С моей стороны никаких предложений быть не может, – заявил Джел. – Я не был и не являюсь ничьим рабом, и любое доказательство здесь – ложь.

– Это можно проверить. – Правый судья подвинул к себе лежавшую перед Средним папку, просмотрел внутри несколько листов и положил на стол возле Джела уже знакомую тому купчую с кривыми строчками на арданском языке и светло-коричневым отпечатком руки, в которой четко вписано было сверху его имя: Александр Палеолог Джел.

У Джела немного отлегло с души, потому что какой-то долей сознания он все-таки опасался, что отпечаток с его ладони могли снять в доме Ирмагора, пока он был в полубреду из-за пьяного гриба, а он теперь этого не помнит.

Со стороны Правого появились лист тонкой полупрозрачной бумаги, валик и коробочка с краской.

– Кир Александр, вы позволите? – спросил Правый. – Это необходимо для установления законности предъявленного к вам иска.

Господин Ирмагор, поджав губы, внимательно следил за его действиями.

Джел положил руку на стол и взглянул в глаза Ирмагору.

– Я полагаю, господин Ирмагор хорошо подумал прежде, чем обращаться со своим иском в Трибунал, – самым недобрым голосом, на какой был способен, проговорил Джел. – Надеюсь, он предусмотрел, что я пожелаю рассчитаться с ним за все, что выслушал здесь и за вынужденное унижение? Называть меня своим рабом не смел еще никто…

Уверенность Ирмагора от этих слов слегка поколебалась.

– Не угрожайте мне, – сказал он. – Давайте прежде сверим результаты.

А результаты оказались для господина Ирмагора неутешительными. Нельзя было даже сослаться на то, что с возрастом или с привычкой к труду рука у человека меняется. Ладонь Джела оказалась уже, а пальцы длиннее.

Судьи по очереди посмотрели на свет несовпадающие отпечатки и обратили свои взоры к господину Ирмагору.

– Не та рука, – сказал Средний. Как показалось Джелу – с легкой издевкой в голосе.

Ирмагор съежился на своем стуле, как подтаявший на солнце снежный болванчик.

– И на что же вы рассчитывали, господин Ирмагор, – проговорил Джел, вытирая с ладони краску любезно предложенным ему полотенцем, пытаясь доказать, что престолонаследник Таргена является вашим рабом? Чего вы хотели? Выставить себя шутом и прославиться на всю страну? Зачем же было беспокоить суд? Вам надо было прийти ко мне просто, без затей, и попросить обеспечить вам эту славу. Я с удовольствием рассказал бы всем, что вы дурак и пытаетесь так усесться, что зад у вас задирается выше головы…

Праведно разгневанный кир Александр Джел был особой царской крови, а господин Ирмагор – всего лишь человеком низкого происхождения, хотя и очень богатым. Поэтому высокорожденные судьи и не думали мешать киру Александру Джелу говорить все, что тому приходило в голову. Свой своему поневоле брат.

Господин Ирмагор был бледен, но не совсем растерял еще остатки самообладания.

– Вы не имеете права меня оскорблять, – подняв голову, заявил он. – Я, конечно, виноват, но мы находимся перед лицом суда. Здесь все равны.

Джел твердил про себя, что пришел и ведет здесь какие-то переговоры только потому, что ему нужен Скей, и другой причины у него нет, но его уже повело. Он изобразил пародию на вежливый поклон.

– Ах, прошу простить покорно. – Он посмотрел на Правого, потом на Среднего. – Господа судьи, этот простолюдин назвался мне ровней. Я не возражаю. Hо, кроме того, он называл меня своим рабом. Это мне стерпеть труднее. Могут ли господа судьи выступить в этом случае не как Трибунал, но как свидетели нанесенного мне оскорбления?

– Вполне, – сказал Правый. Два других кивнули.

– Вы желаете судиться? – спросил господин Ирмагор.

Джел извлек из-за пояса кинжал и по скользкому шелку скатерти отправил его к локтю Ирмагора.

– Нет. Коль скоро вам нравится быть на равных, будем. Выбирайте оружие, господин Ирмагор. И вот еще что: поединок жребия меня не устроит.

Господин Ирмагор поглядел на кинжал с тревогой, словно на подползшую к нему вдруг змею.

– Я готов принести извинения, – сообразив, что в воздухе уже давно и долго пахнет паленой шкурой, торопливо проговорил Ирмагор.

– А я не приму, – сказал Джел. – Я тоже не хочу отказывать себе в маленьком удовольствии торжествовать победу.

Лицо господина Ирмагора залила смертельная бледность.

– Hо… я… меня… Разрешите мне подумать?

– Думать надо было прежде, чем звать меня в Трибунал, – отрезал Джел.

Господин Ирмагор беспомощно развел руками и обратился к судьям:

– Hо я не умею драться, – упавшим голосом проговорил он. – Что мне делать? Он меня убьет.

– Это его право, – мягко утешил Ирмагора Правый.

Левый наклонился к Среднему и стал шептать ему на ухо.

Ирмагор лепетал что-то насчет своего незнатного происхождения и о запрете простолюдинам носить в городе оружие, когда нет войны.

Выслушав Левого, Средний судья сказал:

– Это слишком жестоко – заставлять драться человека, который никогда не держал в руках оружия, с тем, кто известен всем как победитель непобедимого Ариксара Волка. Может быть, между сторонами возможно заключить взаимоприемлемое соглашение, исключающее пролитие крови? Господин Ирмагор весьма богат…

– Хираконские рудники, – моментально уцепился за соломинку Ирмагор, назвав с перепугу сразу самое ценное из всего, что у него было.

И тут эмоции Джела перехлестнули через край. Какие-то рациональные рассуждения о том, что из положения именно сейчас можно извлечь немалую выгоду, или псевдорациональные – о том, что само по себе происходящее может служить скучающему аристократу неплохим развлечением – отошли на задний план. Перед глазами Джела были застывшие острия гвардейских клинков, матовые в лунном свете, срезанные волосы на старом ковре и мертвое лицо человека, о котором он запретил себе думать потому, что ему удалось как-то раз утешить себя мыслью, будто бы тот не умер, а просто ушел туда, куда хотел сам. Джел сгреб тяжелую скатерть в кулак. Перед Ирмагором поползла и запрыгала в складках чернильница, а сам он шарахнулся от взгляда Джела, словно его припечатало к прямой спинке стула недюжинным ударом.

– Чуешь как могила пахнет, падаль? – прошипел на него Джел, подавшись вперед. – Всемером против одного вам было не страшно? Я жду тебя на Плацу, подонок, с оружием или без, и ты мне заплатишь смертью за смерть, та знаешь, за чью. Живым ты с острова не выйдешь.

– Я здесь не по своей воле! – с истерическим надрывом выдал, наконец, господин Ирмагор страшное, наверное, на его взгляд, признание. Меня подставили! Они сказали, что у Таргена не может быть, не должно быть императора! Это не я придумал…

– А мне плевать! – выкрикнул Джел.

Правый потянул на себя уже изрядно съехавшую скатерть.

– Господа, господа, спокойнее! – сказал он. – Вызов сделан – вызов… принят?

Джел разжал кулак, отвернулся и закрыл глаз. В левом боку у него начало булькать. Пришлось искать в рукаве платок и вытирать губы. Ирмагор, скорее всего, ничего не заметил, он был поглощен сознанием грозящей опасности и весь трясся от волнения. Зато судьи заметили. Правый смотрел с любопытством, Средний с сочувствием, Левый отвел глаза.

Пряча в руке окровавленный платок, Джел взял одолженную у Хапы трость, резко встал и отправился к выходу.

– А нам вы ничего об этом не расскажете? – негромко спросил Средний.

Джел обернулся от двери и сказал:

– Может быть, позже.

Господин Ирмагор оттолкнул свой стул так, что тот упал позади него. Откупщик грохнулся сначала на колени, а потом и вовсе встал на четвереньки.

– Кир Александр, простите меня! – заплакал он. – Я глупец, я сделал это по недоразумению! Я вам клянусь, что никогда не повторю ничего подобного!

Джел еще раз дотронулся платком до губ и убрал его в рукав. Ползающий по полу и хнычущий господин Ирмагор был жалок. Кому тут мстить? Глупо и бессмысленно. И страшно. Раньше Джел никогда не обнаруживал в себе склонности быть жестоким. Ему было неловко. Получить в свое распоряжение Скея, наверняка, можно было и не издеваясь над человеком, который только лишь кукла в руках опытного игрока – как сам он у Хапы. Джел задержал выдох и медленно выпустил воздух. Сейчас дышать ему стало легче.

– Господин Ирмагор, я устал от вас, – безразличным голосом произнес он. – Пишите дарственную.

– На что? – Лицо господина Ирмагора просветлело. В следующий момент он уже стоял над столом со стилом в руке.

– На семь жизней. У вас есть белые рабы?

Господин Ирмагор шмыгнул носом.

– Есть. Hо только пять…

– Так пусть их станет семь. И закончим на этом.

Средний судья собрал в стопку бумаги со стола и поднялся.

– Господа, дело закрыто, и заседание окончено, – объявил он.

***

За те две декады, что Джел собирал мысли, силы, планы и возможности их реализации, за окнами успел выпасть снег и укрыть все вокруг мокрым, постоянно тающим и вновь ложащимся ковром. В Столицу пришла зима. Государственный Совет уехал на новогодние празднества в Эгироссу, в работе Государственного Собрания на полтора месяца был объявлен перерыв. Хапа по каким-то своим делам отправился на таргский юг, а Джел, которому нечего больше было делать в Столице, решил переехать на острова и встретить Скея во Дворце Патриархов.

Остроносый хофрский парусник доставил Хапу на остров Джел за две стражи до того, как с материка прибыл корабль с белыми рабами. Джел успел познакомиться не только с капитаном Глааром, глаза которого, такого же странного цвета, как его темно-рыжие волосы, смотрели на Джела с постоянной, хотя и вежливо скрытой насмешкой, – в живых Небесных Посланников капитан Глаар не верил, – но и с капитанским трофеем.

В круглой стеклянной банке, изготовленной на Ишуллане, довольно варварским способом консервации была сохранена голова упавшего близ Хофры небесного обитателя. Она плавала в светло-желтом, не успевшем еще засахариться меду. Джел долго ходил вокруг установленной на цветочную подставку банки, но так и не смог определить, знает ли он этого человека. Что-то знакомое чудилось ему в искаженных, обезображенных смертью чертах.

– Мне кажется, его зовут Дидим, – наконец сообщил он ожидавшим его мнения о жутком экспонате Хапе и Глаару. – Он был из выпуска на три года старше меня. Он похож не него… немного.