Текст книги "Лукавый взгляд с любовью"
Автор книги: Любовь Овсянникова
Соавторы: Юрий Гах
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Статья из газеты «Наше місто» за 8 августа 1996 года. Опубликована на украинском языке.
Это одна из первых публикаций о Любови Борисовне, поэтому местные журналисты еще плохо ее знали и многое путали. Именно поэтому и Татьяна Александровна с первых строк статьи нуждается в дополнении. Как-то упустила она из виду, что Любовь Борисовна основную часть своей молодой и энергичной деятельности провела в науке, где основным хлебом было научное, точнее физико-математическое, творчество.
Поясню. Как представитель прекрасной стати, Любовь Борисовна не могла ездить на металлургические предприятия для участия в промышленных экспериментах, это запрещалось законом, поэтому коллеги «честно и неуклонно выжимали из нее теорию» – перекладывали на нее разработку теоретических изысканий по выполняемым работам. А тут без листа бумаги и карандаша не обойтись, причем их как раз и надо было всегда иметь под рукой, ибо неизвестно, когда из твоей внутренней сути в сознание прорвется интересная идея, предположение, метод или даже полное решение.
Так что чистый лист бумаги и карандаш всегда были верными спутниками Любови Борисовны. Даже на ночном столике она их держала – никаких преувеличений!
Следующее. Я понимаю, что на распространенном предубеждении о том, что чудаки от точных наук, всякие там зачумленные физики-математики, – это сухие личности, Татьяна Александровна строит противопоставление, якобы имеющее место в судьбе Любови Борисовны. Но это лишь журналистский ход, художественная антитеза. На самом деле чудес не бывает и, как широко известно, талантливый человек – талантлив во всем. Примеров так много, что было бы банальностью их перечислять; достаточно одного, что есть в этой книге, – пример архитектора и композитора Ярцева В. И.
Вот и Любовь Борисовна такая – она всегда обладала удивительным, поразительным, замечаемым слушателями чувством слова, и никогда бы не сказала: «Я имею решение этой задачи», а выразилась бы правильно: «Я знаю решение этой задачи». Равно как и предложение с наличием в нем чужеродной стилистики: «Она испытывала к такому-сякому чувство любви» – заменила бы русской лаконичной и правильной фразой «Она любила такого-сякого». Я неоднократно был свидетелем того, как совершенно чужие и, возможно, неискушенные в речах люди говорили, что ее приятно слушать, едва она успевала произнести при них несколько фраз. Далеко ходить не надо: так было в Крыму, когда мы искали для покупки квартиру – ей такие слова сказал случайный человек, один из владельцев квартир, истинный работяга, по-моему, всю жизнь «крутивший баранку» на грузовике. Я тогда поразился его наблюдательности, что он именно на ее речь обратил внимание, а допустим, не на внешность, и впервые подумал о том, что народ – как истинный исток и источник всяких премудростей и искусств – является самым гениальным их ценителем.
И еще одно – о якобы имевшей место резкой смене деятельности Любови Борисовны, когда она перешла из науки в типографию.
На самом деле все было естественно и логично. Мама Любови Борисовны, Прасковья Яковлевна, кстати, знавшая Марину Цветаеву, в молодости работала учителем литературы, а потом перешла в книжный магазин и всю дальнейшую жизнь посвятила пропаганде и распространению книги. Так что Любовь Борисовна выросла среди книг, шуршания страниц, запаха типографской краски и разговоров об интересных писателях. Всю школьную пору и студенческую юность она провела в уютном и прекрасном Славгородском книжном магазине. Это была ее родная стихия.
Чего же тут удивляться, что она спокойно пошла работать туда, где рождались книги?
И наконец, о книгоиздании. Это планида, ибо Любовь Борисовна, куда бы ни пошла работать еще в русле своей университетской специальности, вынуждена была редактировать серьезные и многочисленные научные труды. Ведь она, Золотая медалистка, еще со школы отлично знала правописание и постоянно поддерживала в себе эти знания! Так было и в Академии наук, и в ДХТИ, и во ВНИИмехчермете, где ежегодно издавались десятки научных сборников. Их-то она и редактировала. А проработав рукописи с авторами и отшлифовав их до нужной кондиции, проталкивала затем в издательства. Так что в издательствах Любовь Борисовна была своим человеком, первой палочкой-выручалочкой, если там требовался научный редактор. Не зря в перестройку разбежавшиеся по приватным конурам издательские работники наперебой приглашали ее сотрудничать при издании научно-технической и консалтинговой литературы. Кто читал бизнес-бестселлеры, изданные в «Баланс Бизнес букс», и их журнал для бухгалтеров, тот мог убедиться в точности переводов этих книг с оригиналов и в добротности дальнейшей литературной обработки этих переводов на русский и украинский языки.
Лучшим подтверждением тому, как высоко ценили в Любови Борисовне издательского работника, служит ее приглашение в типографский комплекс издательства «Зоря» для того, чтобы организовать и развить там собственное книгоиздание. И это после того, как она уже давно была на отдыхе!
Из сказанного видно – слова о том, что книгоиздание у Любови Борисовны «пошло не очень удачно» и она занималась им только потому что «заболела», поспешны. Опять налицо «выкрутасы красного словца» – преувеличение.
Все же задача критика или мемуариста заключается не в прославлении-хулении книги или ее создателя, а в разъяснении читателям самого художественного явления. Почему оно имело место? И почему стало таким, а не другим? Люди любят разбираться в странных судьбах, в том, что на первый взгляд кажется загадочным, непостижимым, выпадающим из правильного порядка вещей. Такой в свое время была фигура Любови Борисовны, вроде бы крушащей стереотипы, а на самом деле просто решительной и предприимчивой женщины.
Да, трудно получала Любовь Борисовна помощь со стороны новых коллег, как принято говорить – «собратьев по перу». Статья «І білий аркуш, свій супутник вічний, з надією я знов на стіл кладу…» явно оставляет больше загадок о Любови Борисовне, чем было до ее появления, вроде газете просто «для галочки» пришлось откликнуться на некую новизну в городской культурной жизни.
***
Автор этих строк любовь Борисовна Овсянникова, наверное, несколько преувеличила, назвав белый лист своим вечным спутником, однако…
На лист ложится результат размышлений и стремлений, неясных ощущений и скрытых мук – вечных спутников творчества. А когда это все начинает мучить человека, определить трудно.
Любовь Борисовна, кажется, далека от поэзии по специальности. Она окончила университетский мехмат в Днепропетровске, потом аспирантуру в Эстонии, а кандидатскую диссертацию защищала в Московском авиационном институте. Работала преподавателем в ДХТИ (Днепропетровский химико-технологический институт) и сотрудником ряда научно-исследовательских институтов, и везде ею дорожили как специалистом. Возможно она бы так и жила дальше, в мире техники, пописывая в свободные минуты или по ночам, ощущая какую-то неопределенную тоску, если бы не перемены в нашем обществе, которые отразились на очень многих. Да и вообще, кто может с точностью предусмотреть повороты судьбы, особенно женской, даже если эта женщина всегда имела дело с точными науками?
Вот и Любовь Борисовна с началом перестройки вдруг ощущает неудержимое стремление писать стихи. Она меняет и род занятий: поработав в типографии, вскоре начинает заниматься издательским делом, и хотя пошло оно не очень удачно, но наша героиня уже «заболела» книгами, уже поняла притягательную силу чистого листа бумаги, лежащий перед тобой на столе. Она поняла, что поэзия – это то, что она упустила в своей жизни, и вот, как подземный ручей в родник, стихи выплеснулись на поверхность. Воспоминания о селе, в котором выросла…
И о любви, таком важном чувстве для каждой женщины, она находит простые, но очень сильные слова:
Я тепер не живу, я тепер від любові сгораю.
І палає єство, і натомлене серце болить…
Зрозумійте мене, бо в житті більш нічого немає —
Тільки морок тугий над безоднею вічних століть.
Статья предъюбилейная, опубликована 12 июля 1997 года в газете «Наше місто», так город поздравлял Любовь Борисовну с 50-летием. Статья подписана именем А. Танич – это псевдоним Татьяны Александровны Абрамовой, к которому она прибегала, когда писала на русском языке.
Тут мне хотелось бы дополнить сказанное А Танич по поводу названия женского раздела в журнале «Борисфен». Любовь Борисовна не сама его придумала, да и решение принимала совместно с Ф. Сухоносом. Она лишь предложила использовать замечательный образ бойкой, вездесущей и стойкой желтой сурепки, который нашла в стихах одной советской поэтессы и который ей очень понравился. Надо же было так подметить! Ведь эта вредная сурепка, оклеветанная людьми со всех сторон, оказывается, так полезна, что ей цены нет. Она съедобна и способна спасти человека от голода, лечебная, дает нектар, является отличным красителем и тонким ароматизатором, ее масло используется при изготовлении хлебобулочных изделий. От нее так много прока, что побасенки о родстве с сорняками можно рассматривать как измышления завистников из-за широкого спектра полезности. К тому же она красиво и долго цветет, радуя глаз цветом самого солнца!
И второе, что надо отметить, дабы отбросить все охи и ахи по поводу ее украинских произведений. Для нее это не кривляние и не дань моде, а органичное самовыявление – Любовь Борисовна окончила украинскую школу, воспитана в среде украинской культуры, и украинский язык она считает своим родным. Не ее вина, что в вузе пришлось осваивать русский язык, переворачивая все устоявшие в сознании понятия на новый лад.
К счастью, оба языка она знает досконально.
***
Бывает в жизни – случится какой-то поворот, откроет в себе что-то человек и, как будто наверстывая упущенное, начинает стремительно идти по новой дороге, открывая себя и людей.
Прошлым летом мы познакомили читателей «НМ» с Любовью Овсянниковой, человеком из науки, волею судеб занявшейся издательским делом и к тому же обнаружившей в себе поэтический дар.
Любовь Борисовна более года работает в журнале «Борисфен», ведет рубрику, которой сама придумала название «Желтая сурепка» (сурепка – это сорняк, но и целебное растение, а также медонос). А самое главное – сбылась недавно еще казавшаяся далекой ее мечта: за этот год появилось сразу три ее книжечки. Харьковское издательство «Гриф» заинтересовала ее детская книжка «Алфавит», где в виде сюжетной сказки в стихах подаются буквы алфавита. А в Днепропетровске вышли два поэтических сборника: «С любовью на ‟вы”» в издательстве «Пороги» и «Восторженная любовь» в издательстве «Січ».
Любовь Борисовна с благодарностью говорит о редакторе «Алфавита», поэте-фронтовике, недавнем коллеге по научной работе Михаиле Селезневе. И о другом поэте Константине Чернышеве, помогавшем в работе над двумя последующими книжками. Каждая из них состоит из нескольких разделов, но обе начинаются со стихов, посвященных любимому родному городу, Преображенскому скверу, так называет Любовь Борисовна сквер на Октябрьской площади, раскинувшийся вокруг Преображенского собора. Живя буквально напротив этого собора, она из своих окон каждый день наблюдает жизнь этого чудесного уголка природы в городе, и не может не соединять его судьбу со своей: «Я – часть тебя, я отшумевший лист, затерянный на третьем этаже».
Ну а большую часть сборников занимают стихи о любви – откровения на чистом листе. В первой книжке этот раздел называется «Последняя струна», во второй – «Только о тебе». Они привлекательны тем, что отражают не только чувства, но и размышления о жизни, в них есть мудрость, но и острота, сила чувства – и возвышающего, и мучающего.
Интересен образ Мастера, проходящий через многие лирические стихи. Это воплощение не только идеала, мечты, но и вообще творческого, созидающего начала в человеке. Это одна из ипостасей человека – та, которая интересует Любовь Борисовну. Особенно ярко мотив выбора главного в человеке звучит в поэме «Звездный корсар», где героиня встретила Мастера, сама зажигается, переосмысливает себя, свою жизнь.
Перу Любови Овсянниковой принадлежат еще две поэмы: «Семь нот» и «Я и пилигрим», в которых тоже ощущается тяга автора к философским раздумьям, к отражению глубоких и сильных чувств.
Но при этом ей не чужд и такой демократический жанр, как песня, в них она переливает свои чувства, пережитые или переживаемые теперь, в частности мучающее ее одиночество:
Суждены мне маршруты недлинных дорог,
Впереди ждет последняя веха.
Самый лучший из всех, что ж ты так и не смог
Отыскать меня в сумерках века?
Когда-то Любовь Борисовна начинала писать только на украинском языке, хотя сама говорит на русском. Видно, необычность чувств хотелось выразить необычными, неизбитыми словами, которые находила она лишь в украинском. И может быть, это мое ощущение, но мне кажется, что стихи на украинском ей удаются лучше. Мы скоро сможем в этом убедиться, ибо готовится новая книга поэзий Любови Овсянниковой уже на украинском языке – «Мои світи».
Во всяком случае, следить за развитием этого дарования интересно.
ГРИГОРИЙ ГАРЧЕНКОЭта подборка ранних стихов Любови Борисовны сдавалась друзьями в редакцию газеты «Зоря», чтобы стать подарком к ее 50-летию. Но все произошло, как всегда. Она была опубликована с опозданием, и вышла на следующий день после торжеств —15 июля 1997 года с предисловием редактора издательства «Січ», поэта Г. Гарченко и с новой фотографией юбилярши.
Стихи из газетных публикаций в данный сборник не включались по причине того, что они и так доступны читателям, в отличие от комментариев и сопутствующих размышлений авторов подборок.
***
Читатели «Зорі» имели возможность познакомиться со стихами талантливой землячки, математика по специальности, Любови Овсянниковой. В эти июльские дни выходят одна за другой две книги лирики: «С любовь на ‟Вы”» (издательство «Пороги») и «Восторженная любовь» (издательство «Січ»). (Оба сборника – на русском языке, – Примеч. составителя). В настоящее время поэтесса работает над третьим сборником поэзий «Мої світи», который вскорости появится на украинском языке.
Кроме испепеляющих строй Любови Овсянниковой, в ее интимной лирике не оставляют равнодушным и те, что посвящены родным степным просторам, малой родине – поселку Славгород на Синельниковщине.
Разнообразны поиски поэтессы в царстве слова. Она много занимается переводом (свои произведения, а также произведения собратьев в пору). Оригинальное творческое достижение – ее поэма «Зоряний корсар», написанная в форме венка сонетов, причем на двух языках – украинском и русском.
Сердцем Любовь Овсянникова болеет на развитие культуры – на общественных началах ведет рубрику для женщин в журнале «Бористен». Выступает и как журналистка. А еще – пробует свое перо в прозе.
Сейчас, когда с юбилейного перевала Любовь Борисовна обозревает изрядный отрезок пройденного пути, от чистого сердца желаю ей: жить долго и молодо, работать на творческом поприще – плодотворно, здоровья, вдохновения и твердости, которую она всегда проявляла на крутых жизненных виражах.
Статья была опубликована 17 июля 2002 года в газете «Днепр вечерний». И опять она юбилейная!
***
В жаркие дни середины июля отмечает в этом году свой юбилей хорошо известная нашим читателям Любовь Борисовна Овсянникова – поэт, прозаик, публицист, литературный критик, редактор и ведущая телевизионных фильмов о людях нашего региона, наконец, издатель, главный редактор литературно-художественного альманаха «Стожары». Ее творческий багаж разнообразен, он насчитывает более десяти книг для детей и взрослых, более тридцати телефильмов, ряд публикаций в периодической прессе, ею выпущено в свет около десяти книг молодых и начинающих авторов.
За свои публикации в журнале «Бористен» награждена премией им. Олеся Гончара. За вклад в воспитание подрастающего поколения и верное служение музам и слову отмечена благодарностями Областного управления культуры и Областного управления образования и науки.
Юбилей – время раздумий, когда невольно подводятся итоги прожитого, сделанного, выверяется оставшийся потенциал, созревают планы на будущее. И тут уместно сказать, что прожитые ею годы были не зряшными, а стали определенным вкладом в развитие и обогащение нашей с вами духовности. Как поэт Любовь Борисовна показала мастером крупных форм. Она – автор двух интересных венков сонетов («Осень» и «Роздуми про тебе»), а также множества поэм («Зоряний корсар», «Я и пилигрим», «Имя Бога», «Рідня по крові» и других). В прозе интересны ее «Славгородські оповідки», рассказы о наших современниках, любовные новеллы, документальные очерки и повести.
Конечно, есть задел и на будущее.
Звездных дел вам, милостью Божьей поэт – Любовь Борисовна, и сто футов под килем!
ВАЛЕНТИНА БОНДАРЕНКО
Данная статья опубликована 12 июля 2002 года в газете «Наше місто».
Несколько слов об авторе.
Эта спокойная, уверенная в себе, красивая и во всех смыслах приятная женщина, счастливая мать и жена, в то тяжкое время, когда Любовь Борисовна ее знала, безотказно помогала попавшим в беду подругам, а когда хотела сердцем отдохнуть от сопричастности к чужому горю, то немножко покровительствовала тем, кто ей нравился. В ее лице Любовь Борисовна впервые встретила равного себе человека по щедрости и душевной отзывчивости, по действенному милосердию к попавшим в страшные обстоятельства людям. И это сблизило их.
А обнаружилось это не сразу, а спустя время, причем – совершенно случайно. Разговорившись, они нашли общую знакомую, довольно близкую обеим – Валю Гармаш. Это была, с одной стороны, соученица Валентины Васильевны по техникуму и, с другой стороны, сотрудница Любови Борисовны по книжной типографии.
Шла перестройка – жуткое время, когда рушились государства, исчезали предприятия и ломались люди. Многие отчаявшиеся бросали все, чтобы спастись в одиночестве… Так случилось и тут – Валю Гармаш бросил муж с двумя детьми-подростками. И вот оказалось, что и Валентина Васильевна, и Любовь Борисовна посильно помогали ей. Правда, продержаться несчастной удалось недолго, но детей поднять она все же успела…
Валентина Васильевна Бондаренко работала в редакции газеты «Наше місто» ответственным секретарем. Это чиновничья должность. Но зачастую выступала и в качестве журналиста. В основном это касалось тем из области культуры, волнующих всех и каждого.
Бесконечно обожая классический театр и пользуясь журналистским правом бесплатного посещения спектаклей, не пропускала ни одной премьеры Московских гастролеров. Тут их с Любовью Овсянниковой пристрастия снова совпали. Поэтому, когда выпадала возможность, Валентина Васильевна приглашала на спектакли и Любовь Борисовну, интересуясь потом ее мнением, обсуждая увиденное. Так к ней приходили идеи новых публикаций.
***
Любая работа имеет свои сложности и требует высокого профессионализма. Написание стихов – работа или состояние души? Об этом беседую с гостеприимной хозяйкой – Любовью Борисовной Овсянниковой. Людям, интересующимся поэзией, имя нашей землячки хорошо известною. Технарь по образованию, она пришла к поэзии (или наоборот поэзия пришла к ней), успев окончить аспирантуру, поработать в большой науке и преподавателем в вузе. В настоящее время у нее уже вышло пять сборников поэзии и прозы для взрослых и более десяти книг для детей.
***
– Любовь Борисовна, что же вы хотите сказать людям своими стихами, чего добиваетесь?
– Просто раскрываю им то, что познала сама. Я доверяю, поверяю себя. Один человек, прочитав, поймет, вооружится моим опытом, станет богаче, а другой пройдет мимо – значит ему не нужно; его не волнует то, о чем я пишу.
Стихи ничего не должны декларировать, ничего не должны утверждать для других. На глазах у всех, распахнуто, автор может убеждать только себя. Поэзия не учебник по жизни, не пособие сомневающимся, она не должна учить, советовать, призывать. Вижу ее задачу в том, чтобы создавать определенные настроения и чтобы через эти настроения мысли автора, его убеждения и его теория жизни проникали к читателю или слушателю и спонтанно утверждались в нем. Опять же, настроения тоже надо создавать не навязчиво, не зазыванием читателя присоединиться к созерцанию мира или к размышлению над его проблемами, а обстановкой рассказа о том, что волнует автора. И тут круг замыкается.
Например, любовь. Как надо любить, как научиться любить более упоенно и неисчерпаемо? Конечно, пропустив любовь не только через душу, но и через интеллект, и показать это любимому; сделать из этой иллюстрации признание в чувствах, родив нежность из себя в пространство вокруг вас двоих, чтобы вместе дышать ею.
Цель любви, с моей точки зрения, это не спаривание, не обязательно продолжение рода, она не является конкретным притязанием обладать. Нет. Цель любви – это жажда придать себе и тому, кого любишь, силу и желание жить, творить, осуществлять свою миссию на земле. В этом смысле моя любовь безгрешна, так как она не попирает ничьей верности, не увлекает на измену; она – высокое вдохновение, без которого бывает трудно понять, для чего ты живешь.
Такой любовью я могу любить тысячу раз в жизни. Моя любовь – это мой дух, воплощаемый в материю теми, кому я дарю признание. Это они потом несут мой дух в плоть жизни, в ее рядовые дела.
– Всегда ли поэтические сюжеты берутся из личной жизни автора?
– И да и нет. Да – в том смысле, что любой человек понимает реальность и преломляет ее в себе, благодаря собственному опыту, так мы устроены. Даже фантасты, описывая чужие миры, конструируют их из знакомых земных элементов. Если, например, они пытаются дать нам представление о существовании двумерных миров, то мы это хорошо понимаем, так как у нас есть опыт постижения плоскости и плоских фигур на ней. А вот если они предлагают представить десятимерные миры и, соответственно, десятимерные существа, то наше воображение ничего нам не рисует, мы принимает на веру голое утверждение, что такое может иметь место. То есть без опыта личной жизни в творчестве не обойтись, так же, как и в понимании творчества.
А нет, потому что количество наших впечатлений, количество элементов личного опыта намного меньше, чем количество комбинаций из них. Вот мы и комбинируем мысленно, создавая ситуации, возможные коллизии событий, чтобы в них сообщить то, что открыло нам поэтическое чутье или интеллектуальная интуиция.
– Выходит, стихи пишутся не сердцем, а умом?
– Стихи пишутся сердцем, но ум подсказывает ему, как это лучше сделать.
– Написание стихотворения обычно не является социальным заказом, как статья или очерк, например. Это экспромты, рожденные минутным всплеском эмоций?
– Допустим.
– Так из чего же они пишутся: из радости или из горя?
– Радость – это исполнение желаний, событие, которого, возможно, ждали. Она выпархивает из души и обрушивается на своих свидетелей, оставив душу облегченной и невесомой. Мне трудно представить нормального человека, уединяющегося в радости, чтобы терпеливо чертить на бумаге крючки букв. Его же распирает победа! Радостью легко делиться, ее с охотой воспринимают окружающие. Словом, радость есть повод к другим немедленным и приятным действиям, писать просто некогда.
А горе обрекает на одиночество, оно острее, чем радость, продолжительнее, оно гнетет человека и плохо воспринимается окружающими. Горе – это поражение, о котором не всегда хочется говорить друзьям. Оно наполняет душу, гнетет ее, мучает, ищет выход. Тут в самый раз посидеть над листом бумаги, успокоиться, проанализировать ситуацию и, конечно, посетовать на судьбу.
Из сказанного бывают, конечно, исключения, но на то они и исключения, чтобы встречаться не часто.
– Говорят, что занятие поэзией плохо сказывается на здоровье. Это так?
– Без работы души ничего путного не напишешь. А душа слишком нежный, ранимый, хрупкий рабочий орган. Она быстро изнашивается. Мы придумали красивое слово – душа. На самом же деле это элементарные нервы, призванные давать ответ на внешние раздражители. Кто знает меру этих раздражителей, после которых душа способна восстановиться, не остаться надломленной, сдавленной, изогнутой, скрученной? У каждого она своя. Вспомните еще о гиперболизации образов: для того чтобы читатель почувствовал, допустим, разочарование, автор должен в десятки раз больше нагрузить себя им. Вот просто почувствовать разочарование для здоровья полезно, это как зарядка. А в десять раз больше нагрузить себя им – очень вредно, душу подчас зашкаливает.
Этим я хочу сказать, что у нормальных людей нервы – это орган восприятия мира, а у поэтов, кроме этого, они несут дополнительную нагрузку по переработке чувств. Да, поэзия истощает нервную систему, ибо не только пользуется ее услугами, но специально эксплуатирует ее. Я иногда плачу, когда пишу стихи, а после этого сердцебиение, все из рук валится.
Думаю, сказанное касается и актеров.
– А если пишется что-то, например, философское, где чувства не играют доминирующей роли, тогда как?
– Тогда описанную нагрузку несут те сферы мозга, которые работают с абстрактными понятиями, с чистой логикой. Дело в том, что память можно развивать, специально усиливать ее, оттачивать мышление. Я хочу сказать, что интеллект можно натренировать на восприятие достаточно больших мыслительных нагрузок без ущерба для здоровья. А вот нервную систему натренировать так, чтобы она воспринимала внешние раздражители больше и острее, нельзя. Она не поддается тренировкам. Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. Это значит, что при попытке повлиять на нервную систему так, чтобы увеличить ее производительность, мы получим либо инфаркт с инсультом, либо полное отупение от эмоций – человек может стать невосприимчивым к чувствам. Первое получают творческие люди, а второе свойственно работникам силовых структур и врачам.
– Так стоит ли поэзия того?
– Не мы ее выбираем, а она выбирает нас. Мы служим ей по предназначению свыше. Каждый несет свой крест.
