Текст книги "Падающая звезда 2 (СИ)"
Автор книги: Любовь Блонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
8
– Ты слишком много болтаешь. – первое, что произнес утром Кооно, уплетая завтрак. – В следующий раз я не хочу тебя видеть, когда кто-то сюда придет.
– Я не твоя рабыня, глисадинец. Ты можешь рычать и злиться сколько хочешь, я тебя не боюсь.
– Ты обо мне ничего не знаешь.
– Как и ты обо мне.
– Ну да, землянка, живущая на Лиине. – хозяин усмехнулся под нос. – Таких глупостей я еще не слышал. Хоть старую Моро повеселила.
– Почему ты думаешь, что такого не может быть?
Кооно подвинул тарелку с остатком завтрака Алине и протер помятое лицо руками:
– Потому что лиинцы не ведут дружбу с такими, как мы. Для них и семьсот лет не предел. Мы им никогда не были интересны, потому что живем меньше, чем пыль на их ногах. И с чего бы лиинцу, главе проклятого Альянса, водиться с пылью?
– Мы очень давно знакомы. Тогда Земля даже не была частью Альянса.
– Ну приехали. – усмехнулся Кооно. – Когда я родился Земля уже была в составе Альянса. Первая планета за много сотен лет тишины.
– Я не знаю, когда ты родился.
– По общему почти тридцать лет назад.
– Я в два раза старше тебя.
Кооно откинулся на стуле, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку:
– С чего бы тебе быть старше? Вы же столько не живете.
– Верно, не живем. – Алина отодвинула пустую тарелку и внимательно посмотрела на глисадинца. – Я пятьдесят лет проспала на потерянном корабле. Так что теперь являюсь самым старым человеком в мире.
– Потерянные корабли не просто найти.
– Но если очень захотеть, то можно. Ты можешь не верить, мне плевать, но я была в команде землян, которые впервые встречали лиинцев на нашей планете. И на Глисаде я была пятьдесят лет назад. Вероятно первая землянка на вашей планете. Задолго до того, как сюда прилетели официальные представители.
– Ты рассказываешь красивые истории. Моро была права, в сезон ураганов я с тобой не соскучусь.
– Что такого страшного в сезоне ураганов?
– Хочешь – выйди и посмотри. Только осторожно. В ближайшее время ветер в пустыне будет такой, что легко разорвет челнок. В это время жизнь в центральном районе замирает.
– То есть, я застряла в твоей пещере?
Кооно кивнул и больше ничего не говорил. Он смог найти такую позу за столом, при которой не болела голова после вчерашней встречи и не тянуло в сон.
Он был прав – сезон бурь довольно неприятное время года на Глисаде, так что в эти несколько месяцев можно заняться домашними делами. Он давно планировал почистить блоки управления отоплением, которые должны срабатывать при малейшем изменении температуры, а по факту включаются, когда захотят.
Да и тайную ферму никто не отменял.
Маленький секрет хмурого здоровяка – в глубине каменистой гряды, за высокими стенами торчащих из пустыни скал, спрятался небольшой оазис, которому не вредят ни бури, ни ледяные ночи. Таких «островков жизни» не так уж и много в пустыне и один из них, скрытый от чужих глаз, принадлежит Кооно.
Когда-то давно, по ощущениям сто тысяч жизней назад, пещеру с секретным островком нашла прекрасная и опасная Иха. В те времена Кооно, Моро, Иха и еще десяток глисадинцев сколотили небольшую банду и занимались самыми обычными делами – незаконной перевозкой грузов, рабов и грабежом кораблей Альянса.
Однажды за челноком Ихи устроили погоню местные власти, она думала спрятаться от них в песчаной буре, но что-то пошло не так и челнок потерпел крушение. Красотка Иха выжила и нашла укрытие в этой самой пещере. Пережив бурю, она показала пещеру своему любовнику – молодому и горячему Кооно. Они мечтали когда-нибудь забросить грязные делишки и спрятаться от всего мира в этом месте, но что-то опять пошло не так.
В их опасной профессии что угодно могло пойти не по плану и в какой-то момент удача от них отвернулась. Сначала они потеряли груз, за который не смогли расплатиться. Потом за ними стали слишком пристально наблюдать представители Альянса. И когда при очередной вылазке корабль Ихи потерпел крушение – настоящие, в открытом космосе, когда не было ни единого шанса выжить – банда разбрелась и больше не собиралась.
Кооно так и не смог забыть свою опасную красавицу, поэтому вернулся в пещеру и стал жить отшельником. Вскоре и Моро последовала его примеру. Как сложилась жизнь остальных здоровяк не знал и не желал знать. Все, что у него осталось – это пара шрамов на теле, да память местных о том, какими лихими и безбашенными были солдаты банды Моро.
С тех самых пор и уже много лет, Кооно жил в пещере, изредка принимал в гостях Моро и ухаживал за островком жизни, высаживая новые растения и цветы. Даже агура с Земли не знала, что часть дня он находился совсем близко, наслаждался тишиной и вдыхал запахи ароматных цветов, вспоминая прикосновения прекрасной женщины, которая так рано ушла из этого мира.
Из тяжелых воспоминаний о прошлом, Кооно вывел звук шагов по тропинке. Несколько человек медленно спускались между каменных глыб и о чем-то тихо переговаривались. Алина сначала обернулась ко входу, а потом опять посмотрела на хозяина:
– Ты же говорил, что сейчас сезон ураганов и на улице опасно.
Кооно кивнул, но ничего не ответил. Он продолжал пристально следить на входом, сморщив лоб и натянув самую злобную гримасу на лицо. О его укрытии знали единицы, но никогда к нему не наведывались. А уж в нарастающую бурю и подавно.
Наконец, на пороге появилось трое: тот самый щуплый глисадинец Илгал и пару амбалов за его спиной.
– Привет, Кооно, – он растянул улыбку до ушей, но переступать порог не осмелился. – Не просто было тебя найти.
– Что надо? – рявкнул хозяин не сводя взгляда с непрошеных гостей.
Щуплый глисадинец достал из кармана две серебристые капсулы протянул перед собой:
– Не люблю оставаться в долгу. Я должен тебе две капсулы удобрений.
– Ты поперся в сезон бурь в пустыню ради этого?
– Говорю же, не люблю быть в долгу. Особенно перед тобой.
– Брось вон туда, – Кооно указал на ворох тряпок у входа, – и убирайся. Я тебя не приглашал.
Илгал аккуратно положил драгоценные капсулы, но уходить не спешил. Наоборот, он полез в карман и достал еще одну.
– Это тоже тебе. За нее, – он кивнул в сторону Алины, – позволишь забрать?
– Целую капсулу удобрений за тощую агуру?
– Хорошая сделка, не пожалеешь.
– Ты говорил, что я не пожалею, если заберу ее. А оказалось, она не эрлинка, а землянка, да еще и бесполезная.
– Знаю, знаю, – Илгал быстро закивал, словно хотел как можно скорее закончить разговор, – мне жаль, Кооно, сам удивился. Вот поэтому предлагаю тебе капсулу за, так сказать, маленькое недоразумение. Отличный обмен, замечательный – бесполезная землянка на капсулу удобрений.
Кооно медленно поднялся со стула и подошел к глисадинцу, поглядывая на него с высоты своего роста. Судя по испарине на лбу, Илгал очень нервничал. Вот только повод не ясен.
– Скажи-ка, приятель, что такого в землянке, что ты пролетел через пустыню с лишней капсулой?
– Абсолютно ничего! Говорю же, за беспокойство. Зачем она тебе? Тем более бесполезная. Ремонтировать не умеет, ничего не умеет. Если хочешь, привезу другую, настоящую эрлинку.
Кооно нависал скалой над бедным Илгалом и сверлил его грозным взглядом. Ему и говорить-то ничего не надо было, просто подождать, когда тот сломается под натиском суровой рожи здоровяка и сам все расскажет.
– За нее хорошо платят. Очень хорошо. – прошептал Илгал и опустил глаза.
– Сколько?
– Тысячу.
– Вижу, что врешь.
– Ладно, ладно. Именно за эту землянку готовы дать очень много.
– Почему именно за нее?
Илгал пожал плечами, все еще боясь поднять взгляд, но как только Кооно снова произнес «врешь», тот мельком глянул сначала на него, а потом на удивленную Алину.
– Ладно, ладно. Ее Альянс ищет. Сам глава обещал сто тысяч эно тому, кто доставит ее на Лиин хоть живой, хоть тело.
– А мне ты предлагаешь всего лишь капсулу с удобрением?
– Проси, что хочешь, здоровяк Кооно.
– Я и сам в состоянии отвезти землянку на Лиин, как только бури утихнут. Она моя агура, так что тебе здесь нечего делать.
– Ну не совсем так, я же тебе ее дал на время, пока капсулы искал.
– Ты ее подарил и сказал, что могу вернуть. Но я не хочу ее возвращать.
– Слушай, здоровяк, я же тут не один. – сквозь зубы прошипел Илгал, оглядываясь на амбалов за спиной. – Давай не будем ругаться. Мы же друзья с тобой.
– Ты мне угрожаешь?
Всего два удара огромными кулаками и двое здоровяков за спиной тощего глисадинца, как мешки с камнями рухнули на песок. Алина даже моргнуть не успела. Перед хозяином дома остался один дрожащий Илгал, который очень хотел прямо сейчас убежать так далеко, как только возможно. Вот только буря за стенами пещеры оставляла мало шансов.
– Слушай, здоровяк, давай договоримся. – мямлил он и медленно отступал назад, спотыкаясь об мелкие камни на тропинке. – Ты же знаешь, что я уважаемый глисадинец. Меня будут искать.
– Угу, будут. Тебе мать не говорила, что в бурю нельзя выходить из дома?
– Ты сильно ошибаешься, Кооно. Не совершай необдуманных шагов.
– Это ты ошибся, друг мой. Никому не дозволено заходить в дом глисалдинца и угрожать ему. Особенно таким, как я.
Кооно одной рукой подхватил тщедушного гостя за шиворот и поднял над землей. Тот дрыгал ногами, пытался вцепиться в лицо здоровяка, но все было тщетно. Хозяин дома так и выволок его, как обгадившегося зверька, на вытянутой руке до самого выхода. Туда, где сезон бурь вступал в свои права, где песок, гонимой мощными порывами ветра, мог стесать кожу, если не найти укрытие.
Илгал ползком добрался до челнока, пряча лицо и руки за одеждой и кое-как забрался на борт. Челнок качало из стороны в сторону, но его не смущала опасная обстановка. Он завел двигатели и попытался взлететь и ему это даже удалось. Челнок взмыл в небо, пролетел буквально метров двести и, подхваченный очередным порывом ветра, рухнул в поле зрения Кооно, разлетаясь на мелкие части.
Продолжение катастрофы хозяина не особо волновало. Он знал, что если челнок заправлен, то вероятнее всего загорится. Ну а дальше свое дело сделает планета – засыпет обгоревшие останки песком и возле пещеры появится еще один бархан.
Когда Кооно вернулся домой, его лицо ничего не выражало – ни злобы, ни разочарования. Он сел на свое место, снова откинулся на спинку и сложил руки на груди. Единственное изменение – он, наконец, внимательно посмотрел на землянку. Смотрел и продолжал молчать.
Первой не выдержала Алина – сложила руки на груди под стать хозяина и так же внимательно смотрела в его глаза:
– Что? Как видишь, я не сказки рассказывала.
– Сто тысяч для глисадинца – это очень много. – Кооно даже брови приподнял. Такой суммы он никогда не видел. Даже в лучшие времена на руках было пару тысяч, которые казались большим богатством.
– Так верни меня на Лиин.
– Как только закончится буря меня, вероятнее всего, убьют.
– Зачем тебя убивать?
– Думаешь, твое нахождение на Глисаде секрет, который знал только Илгал? На тебя откроют охоту. Ради ста тысяч прочешут всю пустыню и заглянут под каждый камень. И очень быстро нас найдут. Меня в расход, тебя Альянсу и кто-то станет богаче главы Глисады. Если только и сам глава не будет принимать участие в поисках.
– Значит, у нас есть время до конца сезона ураганов?
Кооно кивнул, но взгляда с землянки не сводил, словно ждал от нее гениальный план. Примерно того же ждала от здоровяка Алина. Со стороны они смотрелись как близнецы, с той лишь разницей, что глисадинец был в три раза больше.
– И что нам делать? – не выдержала девушка. – Домой я вернусь при любом раскладе, но и тебя подставлять не хотелось бы. Ты мне ничего дурного не сделал.
– Надо подумать. Время пока есть.
– Кольцо с шеи снимешь?
***
Финн был сильно удивлен, когда в общей базе нашел данные об Алине Серковой. Среди миллиардов записей была та самая, которая, в теории, могла быть первой землянкой, которую сканировал эонский сканер. Данные были очень старые, с пробелами и ошибками, с наложением информации после ее нахождения в потерянном корабле, но что-то прочитать удалось.
Почти все современные данные касались восстановления тела после долгого пребывания во сне. Собирали беднягу по частям, использовав все доступные технологии. И очень удивительно, что смогли собрать. По данным сканера, все, что от нее осталось после сотни лет сна – мозг и скелет. Кожа и мышцы были разрушены на шестьдесят процентов, внутренние органы практически не функционировали. Все сто лет жизнь в ней поддерживала экспериментальная капсула, питая в первую очередь мозг, а уже потом остальное тело.
Сегодня капсулы, особенно медицинские, куда более продвинутые. Но даже в них умирают люди. Эта мадмуазель видимо очень сильно хотела жить, раз не просто восстановилась, а даже умудрилась снова потеряться.
«На что можно потратить сто тысяч эно? Послать подальше господина Суань и до конца жизни заниматься только теми исследованиями, которые действительно нужны человечеству», – размышлял Финн, бесцельно крутя на экране проекцию мозга сто тридцатилетней женщины, на которую наложились старые данные. Очень забавно наблюдать за такой ошибкой и крутить два мозга одновременно.
Ровно до того момента, пока проекции не синхронизировались и Финн заметил отчетливое различие между ними. Не будь у него медицинского образования, он бы и не обратил внимания. Но не зря же в отдел медицинской статистики берут в основном медиков – надо же понимать с кем и с чем работаешь.
Он осторожно приблизил один и тот же отдел мозга и наклонился над монитором, прищурив глаза в узкую щелку. На старом снимке, дата которого потерялась при переносе, вполне обычный мозг без каких либо внешних патологий. На втором же снимке, сделанном сразу после извлечения тела из капсулы сна, отчетливо видно хирургическое вмешательство. Очень тонкая работа и хорошо зашившие швы. Операцию делал не человек и точно до того, как корабль потерялся. Что за чертовщина? Кому и зачем понадобилось вырезать кусок мозга человеку сто лет назад?
Финн выделил на изображении тот самый кусок со следами операции и стал искать по базе подобные операции у других жителей планеты. Удивительно, но такие вмешательства раньше делали десятками. Причем, по самым разным причинам. От повышенного внутричерепного давления, до новообразований. Делали и младенцам и глубоким старикам. И все на одном и том же месте.
Но что еще удивительнее – последняя подобная операция была проведена… шестьдесят лет назад. Как раз перед объединением базы. Что, у людей резко перестали появляться новообразования в мозгу или человечество избавилось от внутричерепного давления? Нет конечно. Но операции по похожим симптомам в дальнейшем выглядели совсем иначе.
– Что за чертовщина, – бормотал Финн под нос, снова и снова проверяя данные.
В голове уже рисовалась страшная картинка реального заговора: кто-то сначала пытался избавить людей о какого-то недуга, удаляя часть мозга, а потом… просто убил. Больше половины пациентов переживших операцию не прожили больше года после объединения базы. Все они умирали внезапно и без причины. Вернее причины находили, но какие-то уж совсем глупые.
Финн продолжил копать и начал проверять каждого человека, пережившего операцию, выписывая его данные в отдельный файл. Больше двенадцати тысяч человек!
К утру, когда в офис стали приходить первые сотрудники, он уже видел полную картину: после дня Х (так он прозвал время объединения баз) выжили только старики и те, у кого не было потомства. Мужчины и женщины детородного возраста были ликвидированы. Да, именно ликвидированы, потому что другого объяснения нет. Именно они и были тем самым всплеском, который Миранда так легко списала на ошибку.
И из всех двенадцати тысяч прямо сейчас жива лишь одна. Почему ее пощадили? Потому что она лично знает главу Альянса. Значит сомнений никаких нет – Альянс замешан в этой мутной истории. Они попытались скрыть какой-то секрет, о котором никто не должен узнать. А какой именно – знает Алина Серкова. Только где искать вечно потерянную землянку, с которой нянчится глава Альянса?
***
Кооно и кольцо с шеи Алины снял и даже предложил использовать для сна свою кровать, а сам переместился в уголок на тряпки. Когда еще в доме отшельника будет жить важная персона? Он даже откопал вторую тарелку, чтобы не есть с девушкой из одной. И сам стал мыть посуду. И, что уже вообще выходило за границы возможного, смог настроить аппарат по стирке вещей и перестирал все, что было в доме. Серые тряпки стали чуть светлее.
Алина же, превратившись из рабыни в дорогую гостью, могла полдня проваляться в кровати, переодически проваливаясь в безмятежную дрему. Иногда, когда от лежания начинали болеть бока, девушка садилась за стол и пыталась разглядеть под потолком старые, заржавевшие механизмы. Делать все равно было нечего.
Даже в сезон ураганов Кооно умудрялся целыми днями пропадать где-то в бесконечных коридорах пещеры. Возвращался обычно под вечер, весь в песке и с грязными руками, словно ковырялся в земле. Но откуда посреди пустыни может быть земля?
В один из вечеров Алина растянулась на кровати, наслаждаясь чистотой и тишиной. С водой у хозяина особых проблем не было, каждый день он приносил большой баллон и ставил на кухню. Если не сильно расходовать воду, то под вечер можно было сполоснуться. Чем Алина и воспользовалась, укутавшись вместо синего комбинезона в длинную тряпку. Сам комбинезон, выстиранный в чудной машинке, висел на спинке кровати.
Кооно застал девушку как раз в тот момент, когда она сладко потягивалась, улыбаясь сама себе. Милая картина, особенно если представить, что в кровати лежит сто тысяч эно.
– Не устала еще лежать? – спросил хозяин и остатками воды попытался оттереть грязные руки.
– Прости, воды почти не осталось, позволила себе помыться.
– Вот за это и не люблю женщин в доме. – проворчал Кооно. – У вас воды расходуется больше, чем успевает собираться.
– В следующий раз буду экономней.
Алина накинула на плечи еще одну тряпку, чтобы не выглядеть слишком уж соблазнительно для одинокого мужчины и села посреди кровати, оглядывая неизменный интерьер.
– Слушай, Кооно, а сколько вообще длится сезон ураганов?
– По общему… примерно пару месяцев.
– То есть, у нас еще полтора месяца?
Хозяин кивнул и поставил в печку очередную порцию соплей. Вообще, землянка и сама могла бы позаботиться об ужине, но требовать от денежного мешка выполнение домашних дел было бы наглостью со стороны хозяина дома. А о деньгах Кооно думал постоянно. Не о том, что они ему нужны, а том, что за землянкой очень скоро придут. Начнут искать, нарвутся на оазис и не видать отшельнику своего дома. Заберут все до последней травинки, уничтожат память о прекрасной Ихи. А этого допустить нельзя.
Из глубоких раздумий, Кооно вывел звук печки, сообщивший о готовности ужина. Вместе со звуком, Алина легким движением встала с кровати и ступая голыми ногами по песку, пошла к столу. «Почти как Иха», – промелькнуло в голове здоровяка. Но, конечно же, это не она.
– О чем задумался?
Выспавшаяся и отдохнувшая девушка села напротив, разглядывая хмурое лицо мужчины. Она уже не казалась тощей и несчастной агурой, чья жизнь стоила десятку эно и могла переходить из рук в руки самых разных хозяев. Теперь Кооно видел ее совсем другой – загадочной землянкой, статной и властной, даже будучи облаченной в лохмотья, с прямой спиной и острым взглядом. Она лично знала трех правителей Альянса, была первым представителем своей планеты и единственной, кому дозволено жить на Лиине.
– Ты какой-то грустный. – не унималась землянка, разглядывая хмурое лицо хозяина. – Поделись со мной.
– Все в порядке.
Кооно поставил на середину стола горячую похлебку и вернулся на свое место, украдкой поглядывая на обтянутое тряпкой тело. Когда-то Иха ходила по пещере точно так же, а иногда и вовсе без одежды. Примерно в то время Кооно привез сюда стол и пару стульев, чтобы молодым любовникам было где посидеть. Тогда даже кровати не было, хотя кому она нужна, если страсть переполняла влюбленные сердца. Прекрасная Иха каждый раз садилась так же напротив, чтобы видеть лицо любимого мужчины, и ставила на стол пыльный стаканчик с несколькими цветами, сорванными в секретном оазисе.
– Глисаде не хватает хлеба. – неожиданно произнесла Алина, ковыряя сопли в тарелке. – Вам надо заключить соглашение с Землей и мы будем поставлять вам зерно.
– Нам хватает того, что есть.
– Возможно. Но с хлебом вот эта жуть будет куда вкуснее.
– Мы ее с рождения едим, так что не могу жаловаться. У вас на Земле все, конечно же, по-другому. Вы аграрная планета и можете себе позволить все, что захотите.
– Ты бывал на Земле?
– Не доводилось.
– Думаю, тебе бы понравилось. У нас и пустыни есть.
– Наверняка.
– Слетаем как-нибудь?
Совсем невинное предложение стало последней каплей в душе Кооно. Землянка так просто рассуждала о вещах, которые не подвластны большинству жителей Альянса, что ее наивность вызывала оторопь. Никто и никогда не предложит заключить договор с Глисадой на поставку чего-то полезного. К этому все привыкли, это было нормой. И с чего вот эта маленькая девчонка, которую одним пальцем перешибить можно, решила, что может решать глобальные вопросы?
Никто и никогда не пустит разыскиваемого преступника на другую планету. Тем более на аграрную Землю. Она что, вообще не понимает в какой ситуации оказалось и с кем делит ужин? Он преступник ровно столько, сколько помнит себя. Пусть мелкий и не самый удачливый, но пулю в голову заслужил. И тут, посреди пустыни, куда нормальный гражданин Альянса не сунется ни под каким предлогом, он не живет, а прячется, коротая дни до смерти. Так же, как и Моро, так же, как и другие бандиты, чьи силы, ловкость и острота ума уже не позволяют проворачивать грязные делишки. Он убивал, грабил и продавал рабов, а эта дуреха предлагает полететь на ее родную планету.
– Ты же меня совсем не знаешь, землянка. – Кооно бросил ложку на стол и просверлил взглядом удивленную девушку. – Я ничем не отличаюсь от Илгала и прочих негодяев Глисады. А, может, в чем-то даже и хуже их. Просто однажды удача отвернулась и пришлось прятаться, как паршивому зверю, подальше от цивилизации, чтобы такие как ты не пришли за мной и не убили на месте.
– Ты слишком строг к себе. – Алина ничуть не испугалась злой рожи напротив. – Ты меня спас, привез сюда, потом опять спас. Ну какой же ты негодяй? Был бы негодяем, оставил бы у Илгала.
– Я и хотел оставить. Но потом подумал, что… Не важно.
– Почему же, важно. Говори. Раз у нас с тобой вечер откровений.
– Подумал, что в крайнем случае поделю свой дом с тобой, пока буря не закончится.
– Ну так ты и поделил. – Алина по-детски наивно смотрела на Кооно.
– Не в том смысле, глупая. У вас на Земле что, нет такого выражения?
– Если объяснишь, что оно значит, то наверняка будет что-то похожее.
– Физический контакт между мужчиной и женщиной, который обычно приводит к продолжению рода. Так понятно?
Алина замерла с ложкой во рту и широко распахнула глаза. В круговерти приключений тема отношений между мужчиной и женщиной как-то прошли мимо. А ведь Инг сам намекал, что Алине надо найти какого-нибудь человека, который сделает ее счастливой. Пусть хотя бы физически. Но не с глисадлинцем же.
– У нас много синонимов твоему выражению. – глотая кусок соплей произнесла девушка и из последних сил старалась не краснеть. Но куда там, румянец сам выступил. – Прости, что не поняла сразу. Давно ни с кем… Никого не было… Не важно.
– Вот и я говорю, что неважно. Сегодня посуда за тобой.
Полночи Алина проворочалась в кровати, не находя себе места. Мужчина и женщина остались наедине посреди бушующих ураганов. Из пещеры невозможно выйти, да и войти не каждый осмелится. В похожей ситуации она была с Вилатом, только им принадлежала целая планета, а не пещера в пустыне. И ведь даже мыслей не было о сексе. Лишь мимолетный поцелуй и долгие извинения за него. Ма-Сои тоже одарил странным поцелуем, хоть он и был частью поганого заговора. Но ведь мыслей о «физическом контакте» даже не возникало. И почему, интересно?
Алина уставилась в потолок, слушая свое тело. Может, после пятидесяти лет сна пропали все инстинкты и желания? Вдруг за влечение к противоположному полу отвечал какой-то важный отдел в мозгу, который усох за годы сна? И что же, теперь никакой страсти, никакого чувства влюбленности? Ну хотя бы примитивную похоть оставьте! Как вообще можно полноценно жить, не испытывая любви, не томясь в одиночестве, считая минуты до встречи? А как же искры по телу от прикосновения вожделенного мужчины и приятное чувство внизу живота, словно кто-то мягко тянет мышцы. Ну хотя бы бабочек туда посадите!
Алина перевернулась в кровати и подползла к самому краю, чтобы в полумраке разглядеть спящего в углу Коона. Из под тряпок виднелась только его покатая спина, да нога в ботинке. Романтичным или располагающим такое зрелище не назовешь. Разочаровано вздохнув, Алина перевернулась на спину и уставилась на потолок. Увы, потолок и подавно не вызывал тайного желания.
Все утро девушка ходила хмурой и задумчивой, ела без аппетита и старалась не смотреть на хозяина дома. Ей казалось, что эмоциональную неполноценность видно и без слов, поэтому мужчины не проявляют к ней интереса. А все те поцелуи принцев были не более чем отвлекающими маневрами для достижения их целей.
Сто земных лет назад не то, чтобы очередь выстраивалась из мужчин, но поклонники были. Да что уж там, в маленьком офисе первого представительства шли нешуточные баталии о том, кто должен быть рядом с первой землянкой! Целые дела были заведены на потенциальных ухажеров! Вопрос не стоял в том, что рядом с Алиной будет хоть кто-нибудь, а производился тщательный отбор. Тогда казалось, что абсолютно любой мужчина будет до икоты рад просто стоять рядом с первым представителем планеты. Совсем неудивительно, что рядом оказался красавец файхонец, один из глав своей планеты. И, в конце-концов, отдал свою жизнь за землянку.
От мысли, что красивые и умные мужчины, которыми девушка когда-либо интересовалась, умерли давным-давно или отдали свою жизнь за нее, настроение упало совсем ниже плинтуса. Может это проклятие слишком долгой жизни – быть всегда одной? Прямо сейчас за пределами пещеры отшельника, молодые и полные жизненной энергии парни и девчонки знакомятся, стыдливо прячут глаза, планируют свидания и сливаются в страстных поцелуях, испытывая самые прекрасные чувства во вселенной. Вожделению и страсти подвержены практически все создания Альянса. Пусть кто-то больше, а кто-то меньше, но любовное волнение, как часть жизненного опыта, просто необходима нормальному существу.
– Слушай, Кооно, я тебе кажусь нормальной?
Вопрос Алины поставил в тупик здорового мужика. Он как раз достал завтрак из печки и приготовился поскорее покончить с ним, но ложка застыла в руках в паре сантиметров от поджатых губ.
– В каком смысле? – выдавил он из себя.
– Да ни в каком, не обращай внимание.
Девушка села напротив, разглядывая взъерошенную шевелюру хозяина дома, его огромные плечи и русла толстых вен на запястьях. Его лицо было искажено годами и песком пустыни, но все еще сохраняло отпечаток юношеской красоты. Наверняка когда-то он пользовался популярностью у противоположного пола и косил девчонок пачками. А они пищали от восторга, что такой огромный и сильный мужчина обратил на них внимание. А вот Алине что-то не пищалось.
– Что не так? – Кооно отложил ложку и стал в ответ разглядывать гостью напротив. – Ты странная сегодня.
– Какие-то мысли дурацкие покоя не дают.
– В сезон ураганов это нормально. Скоро пройдет.
– Из-за того, что мы здесь заперты?
Кооно едва заметно кивнул и вернулся к остаткам завтрака. Но Алина никак не могла успокоиться. Она крутила ложку в руке, желая продолжить разговор, но не знала, как бы подступиться к молчаливому хозяину дома.
– Ты в этой пещере всегда один жил?
Кооно снова застыл, разглядывая мелкую россыпь песчинок на столе.
– Не всегда. – сухо ответил он.
– С друзьями? С Моро?
– Не понимаю, зачем тебе эта информация?
– Просто любопытно.
– Выуживаешь данные, чтобы потом доложить файхонцам обо мне и моем окружении?
– Нет конечно! Что за глупости!
– Ты с Лиина, чего еще от тебя ожидать?
– Да не собираюсь я никому ничего рассказывать. Просто поддержать разговор хотела.
– Она давно мертва. – почти шепотом ответил Кооно. – Та, которая тут жила.
– Женщина? – глаза Алины загорелись нездоровым огоньком, а на лице появилась легкая улыбка. – У тебя была женщина?
– И что в этом такого?
– Ничего. Совершенно ничего. Забавно.
– Что забавного в смерти?
– Ничего забавного, ты прав.
Алина успела пожалеть о том, что начала разговор об отношениях. По всей видимости, Кооно был из тех, кто во всем видит только плохое. Ведь даже любимую женщину он ассоциирует со смертью, стерев все чудесные воспоминания с ней. Алина же напротив, старается помнить об окружавших ее людях только лучшее. Пусть они давно мертвы, но они были в ее жизни, оставили свой след и о них кто-то помнит, даже сотню лет спустя.
– Знаешь, все, кого я любила, тоже умерли. Но я предпочитаю их помнить, как живых. В конце-концов, мы все однажды умрем.
– Ты живешь с лиинцами, они не скоро сдохнут.
– Но умрут же. И, вообще, не хочу говорить об этом. Но считаю, что людей, которые оставили след в твоей жизни, надо помнить живыми.
– У меня нет людей, которые оставили след в жизни. Есть глисадинцы и пару кирзуанцев. И с Йонха один заказчик был, тот еще мерзкий тип.
– Не привязывайся к словам. Ты понял, о чем я говорю.
До самого вечера Кооно пропадал в бесконечном лабиринте коридоров. Алина же от скуки была готова на стены лезть и даже подумывала выйти на улицу и своими глазами посмотреть что же такого страшного в местных бурях. Но когда очередной порыв ветра за каменными стенами осыпал мелкий песок с потолка, было решено не выпендриваться и сидеть в пещере.
За ужином хозяин дома не проронил ни слова. Как бы Алина не пыталась вывести его на разговор, он либо кивал, либо многозначительно вздыхал и продолжал молчать. В свой угол он тоже ушел молча, забившись поглубже и укутавшись в тряпки, словно бродячая собака, которой позволили переночевать в теплом доме. Уже в ночной тишине, когда механизмы под потолком едва слышно зажужжали и по пещере растекся теплый воздух, Кооно завертелся в своем углу и вдруг заговорил:
– Мы договорились, что это будет наше последнее дело. – густой бас заполнил все помещение, нарушая привычную тишину. – Денег для того, чтобы осесть было достаточно. Да и на что можно тратиться, живя в пещере? К тому времени тут уже вполне можно было жить, стояли накопители воды, Иха даже какие-то вещи перевезла. Последнее дело, Кооно, и мы уходим на покой. – Мужчина замолчал и вместе с ним замерла вся пещера. – Я был в челноке вместе с Моро, летел с планеты к ее кораблю на орбите, чтобы доставить груз. Из ниоткуда появились файхонцы с кораблями Альянса. Всего пару выстрелов и у меня на глазах ее корабль развалился на мелкие части. Когда самые крупные осколки вошли в атмосферу Глисады, они даже не горели, вспыхивали на мгновение и исчезали навсегда. И все у меня на глазах. Столько времени прошло, а мне до сих пор снятся кошмары с этими проклятыми осколками – вспыхивают и гаснут, вспыхивают и гаснут. Среди них, наверняка, и ее тело было. Но что там можно разглядеть из челнока?
