Текст книги "Дикая Софи"

Автор книги: Лукас Хартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 18, в которой открывают корзину и протыкают грудь

На пути из подземелья Софи шагала не так уверенно, как раньше. Ян то и дело трогал ее за плечо, желая убедиться, что она никуда не делась. Во внутреннем дворе Мари подняла из колодца ведро воды и умыла Софи.

– Ой, хорошо, – Софи вздохнула с облегчением. – А тот солдат так и лежит под деревом? – вдруг спросила она.

Ян испугался:

– Я… я не знаю.

– Забудьте о нем, – поторопил Станислав. – Нам надо убираться отсюда.

– Нет, – возразил Ян, – с пленными нужно обращаться хорошо. Я читал об этом в книгах.

Софи нагнулась, подняла красный камешек и нацарапала на дощатой стене вышки вокруг дуба: «СДЕСЬ ПЛЕНИК!!»

– Вот. – Софи с довольным видом вытерла руки о штаны. – Так они точно заметят.

Впятером они прокрались на площадь так, чтобы стражники в будке их не услышали. Мари выстлала плетеную корзину соломой, положила туда несколько вареных яиц и краюху хлеба. Станислав с Раймундом привели из стойла осла. Раймунд кое-как надел ему на морду уздечку, Станислав привязал к спине осла корзину.

– Полезайте, – скомандовала детям Мари, и глаза их засияли от удовольствия.

Ян взобрался на осла и уселся в корзину.

– Но ведь он не сможет везти нас обоих, – сказала Софи, – вон какой тощий и костлявый.

– Да залезай ты. – Мари дала ей ободряющий подзатыльник. – Ты ведь скоро вылезешь. К тому же есть у меня одно средствице, как прибавить ему силенок.

Софи втиснулась в корзину рядом с Яном. Ослик задрожал, передние ноги у него подкосились, но он устоял. Мари потрепала его по холке и прошептала несколько слов в острые уши. Скотинка согласно фыркнула и так легко загарцевала по брусчатке, словно на ней не было вообще никакого груза. Коленки Софи давили на бедро Яна, ему пришлось ее приобнять, иначе они никак не уместились бы. Софи пахла соломой, от нее исходило такое тепло, что Ян почти забыл о своем страхе.

Раймунд накинул на детей покрывало и накрыл корзину крышкой.

– Но, – сказал Станислав и повел груженого осла через площадь к воротам. Мари и Раймунд с дорожным узелком неторопливо шли следом.

В корзине было темновато, полоски света скользили по рукам Софи. От мягкого покачивания Софи и Ян все сильнее прижимались друг к другу.

– Как на корабле, – прошептала Софи.

Копыта осла застучали по деревянному подъемному мосту.

– Стой! – крикнул стражник.

Двое часовых вышли из будки и преградили путь, скрестив пики.

Станислав, ведя осла за поводья, попытался протиснуться мимо них.

– У нас приказ присоединиться к королевской армии, – сказал он.

– Что, всем троим? Это зачем же?

Мари кивнула на корзину:

– Провиант везем. Что, не видите?

– Открывай, – приказал первый стражник и поднял пику. – Покажите, что внутри.

У Раймунда на лбу выступил пот.

– Да что там показывать? Хлеб, сыр, пирожки. Что же еще? – проворчала Мари и принялась возиться с корзиной. Ей казалось, что она почти слышит, как бьются детские сердца за плетеной стенкой.

– Пошевеливайся, стряпуха, – поторопил ее стражник, встав у нее за спиной.

Внезапно Мари повернулась, быстро облизнула пальцы и коснулась его глаз.

– Ветер и снег, ты ослеп, ты ослеп!

Часовой отпрянул назад, натолкнувшись на товарища, и стал тереть глаза.

– Я ничего не вижу! Она меня заколдовала!

– Прочь с дороги! – Станислав оттолкнув ослепшего стражника, который со стонами ощупывал яйцо.

– Назад! – закричал второй.

Голос у него был испуганный и растерянный Он направил на Станислава свою пику. Станислав хотел было уклониться, но оступился и упал прямо на острие, которое с хрустом воткнулось ему в грудь. Старичок повалился навзничь, а ошеломленный солдат потянул пику на себя. На несколько мгновений все замерли в безмолвии. Вдруг Мари закричала:

– Обернись камнем, камнем!

И второй стражник застыл с пикой в руках, расставив ноги и раскрыв рот. Никто не заметил, как ослепленный часовой нащупал под рубашкой свисток. Лишь когда, к ужасу беглецов, он засвистел, Раймунд обхватил его сзади и попытался отобрать свисток.

– Помогите! – прохрипел Раймунд.

Рука Мари начертила в воздухе знак, и слепой солдат замер так же, как и его напарник.

Чу, что это? Топот копыт, подгоняющие крики?

Станислав со стоном ощупал свернутое покрывало, которым Мари и Софи перевязали ему грудь.

– Оставьте меня здесь… Не жалейте… Я свое пожил…

Да, теперь ясно доносился топот приближающихся солдат.

– Мы тебя не бросим, – заявила Мари и просунула руку Станиславу под плечи.

– А ты не можешь заколдовать Родерика и его людей? – робко спросил Ян.

– Нет. Моих сил хватит только на двоих, в лучшем случае на троих. Так что самое разумное сейчас – запереться в замке.

Мари попросила Раймунда взять Станислава за ноги. Софи и Ян тоже пришли на помощь. Вчетвером они перетащили раненого обратно за ворота. Осел сам шел за ними, волоча поводья. Едва они успели высыпать солому из корзины у столба ворот и уложить на нее Станислава, как услышали вопли Родерика.

– Ворота! Закрыть ворота! – крикнул Раймунд, срывая голос.

– Сначала поднимите мост! – сообразила Софи.

Лебедку подъемного моста обычно крутили четверо крепких солдат. Раймунд и Мари старались изо всех сил, дети повисли на рукоятке и тянули всем своим весом. Лебедка со скрежетом поддалась, но мост приподнялся лишь на несколько сантиметров.

– Я больше не могу, – простонал Раймунд.

Мари покосилась на него.

– Вот сила и мочь, чтобы все перемочь, – пробормотала она.

И вдруг лебедка пошла гораздо легче. По ту сторону рва Родерику оставалось лишь растерянно смотреть, как ворота и караульная будка скрываются за поднимающимся мостом.

Четверо в замке закрыли внутренние ворота и задвинули тяжелый засов.

– Вот так, – сказала Мари и склонилась над Станиславом, с тревогой наблюдавшим за ними. – Пускай теперь король Фердинанд осаждает собственный замок.

– А мы теперь его пленники, – мрачно добавил Раймунд.

За стеной раздалось несколько выстрелов. Грохот отразился эхом от стен.

– Стреляйте-стреляйте, – ухмыльнулся Раймунд. – По мне, хоть всю стену изрешетите.

– Они стреляют, – тихо сказал Станислав, – а я… я умираю.

– Это неправда! – воскликнул Ян.

Но Станислав так побледнел, что принц даже не решился наклониться к нему. Он повернулся к Мари:

– Почему ты не вылечишь его?

– Я же тебе сказала, – сердито ответила колдунья-кухарка, – я не всесильна. Куда мне тягаться со смертью. Могу только облегчить его боль.

– Тебе нельзя умирать! – Слезы потекли по щекам Яна, размазывая пыль по коже. Он преодолел страх и опустился на солому рядом со Станиславом.

– Я достаточно пожил, милый мой принц.

– Нет, еще слишком рано! – Ян положил руку на лоб старого слуги. Вдруг он уткнулся лицом в его плечо и зарыдал.

Через четверть часа после Родерика до замка добрался и король. С непривычки верховая езда утомила его, он едва держался в седле и мечтал только о сливовом варенье. Увидев поднятый мост, он побледнел.

– Это что еще такое? – отрывисто спросил он и кое-как слез с лошади.

Сразу несколько человек бросились ему что-то говорить.

– Тихо! – скомандовал подъехавший Родерик, отдавая честь королю.

Однако он остался в седле и гарцевал перед монархом на белом коне. Фердинанд потребовал объяснений; Родерик стал рассказывать, а король слушал, плаксиво скривив рот.

– То есть я теперь что, не могу попасть в собственный замок?

– Только брать приступом, ваше величество. Но это крепкий орешек. Вы посмотрите, какие стены выстроены по вашему приказанию.

– Все ради безопасности принца. Все для его блага. – Нижняя губа Фердинанда задрожала. – Ты хочешь сказать, он теперь засел в замке со своими приспешниками и не дает войти собственному отцу?

– Где же еще ему прятаться? Мы ведь прошерстили всю Цыпляндию.

– Кошмар.

Король смотрел через ров на замок, стены которого и в самом деле казались неприступными. Он вспомнил о множестве банок варенья, спрятанных в самых хитроумных тайниках, и горе его удвоилось.

– И ваша супруга… – Родерик откашлялся. – По всей видимости, она заодно с бунтовщиками.

– Сколько же их там всего?

– Человек десять-двадцать. Трудно сказать. Но они явно готовы на все и, вероятно, вооружены до зубов.

Фердинанд содрогнулся:

– Возможно, они силой удерживают моего сына.

– Это вряд ли. – Родерик презрительно сплюнул. – Принц, с вашего позволения, сделан не из лучшего теста.

В иной ситуации король тут же поставил бы на место капитана, позволившего себе такое оскорбление. Но сейчас он был так измучен, что сам едва соображал, кто кому должен подчиняться.

– Ваше величество, – продолжил Родерик, – нужно взять замок в осаду. Дайте соответствующие распоряжения. Осада может продлиться несколько месяцев, но рано или поздно мятежники сдадутся, уверяю вас.

– Делай что хочешь. Только пошли гонца к поставщику варенья. Пусть пришлет мне дополнительную партию. Для начала полсотни банок… нет, сотню.

– Ваше величество, для свежего варенья еще не сезон, а прошлогоднее уже было доставлено.

Фердинанд резко выпрямился, щеки его запылали от гнева.

– Сто банок, ясно?! И ни одной меньше! – Он кричал, как избалованный ребенок. – Король я или не король?! Ты что, решил меня на посмешище выставить?!

Не сказав ни слова, Родерик ускакал мимо строя притихших солдат. Он был бледен как мел.

К вечеру перед замком разбили палаточный лагерь. На двух больших кострах жарили ягнят и кур, отобранных у крестьян. У Отто нашли еще пятнадцать банок варенья. Он нехотя отдал их солдатам и спросил, не знают ли они, где его дочь. Герда подробно описала им Софи. Но солдаты в ответ лишь посмеялись над ними.

Пятнадцать банок как раз хватило, чтобы успокоить короля на первое время. Когда начало смеркаться, он сидел в шатре в конфискованном у кого-то кресле и смотрел на выстроенные в ряд банки. Три он уже опустошил. Фердинанд постоянно думал о том, как же ему выдержать осаду без большого запаса варенья. То и дело ему мерещилось лицо сына, детские глаза смотрели на него с укором.

– Прочь! Исчезни! – говорил Фердинанд. – Ты меня предал. Раньше ты был послушным и прилежным. Почему же ты так изменился?

Далеко за полночь король задремал прямо в кресле, во сне он иногда тяжело вздыхал.

Наутро началась осада. Солдаты установили на позиции несколько пушек. Но король, к недовольству Родерика, приказал пока только припугнуть, и пушки палили выше стен замка.

– Может, они скоро струсят, – сказал Фердинанд, расхаживая в халате вдоль рва.

Чтобы не вздрагивать от каждого выстрела, он заткнул уши ватой и теперь наблюдал, как солдаты мастерят плоты и штурмовые лестницы, с помощью которых им предстояло по плану Родерика форсировать ров и крепостную стену.

Глава 19, в которой Ян разговаривает с врагом, а Мари зажигает поминальные свечи

Уже два дня вокруг замка громыхала канонада. Но осажденных она почти не беспокоила. Они тревожились о Станиславе, которому с каждым часом становилось все хуже. По желанию старика, его оставили лежать во внутреннем дворе на ложе из соломы и листвы. Открывая глаза, он видел высоко над собой несколько дубовых веток; видел, как солнечный свет скользит по каменным стенам, как в середине дня он падает на листья и заставляет их светиться.

– Сейчас лето, – бормотал он. – Лето… Немного дождя нам не помешало бы… – И ощупывал одеяло, словно желая найти хоть одно сырое пятнышко.

– Хочешь немного попить? – спросила Мари.

Станислав кивнул, Ян и Софи приподняли его голову, и Мари дала ему глотнуть из кружки вербенового чаю.

Йохан, пленный солдат, сидел прислоненный к стене смотровой вышки, связанный по рукам и ногам, и строил злобные гримасы. Дети освободили его из заточения, расширив подкоп. Они пролезли к нему, развязали веревку на ногах и приказали ползти за ними на четвереньках. Но Йохан не оценил их великодушия. Теперь он то выкрикивал ругательства и проклятия, то мрачно смотрел перед собой.

Приближался вечер, по небу плыли большие облака.

– Как поступим ночью? – спросила Мари. – Опять будем дежурить по очереди? Нужно, чтобы все хоть немного поспали.

Ян решительно замотал головой:

– Я останусь здесь.

– Уже… уже недолго осталось, – тихо сказал Станислав.

Ян молча схватил его за руку.

– Вы двое… – продолжал Станислав, – вы юные… будущее за вами… вам надо выбраться отсюда… – После каждой фразы паузы становились все длиннее.

– Мы не можем выбраться, Станислав.

– Можете, мой мальчик… Софи знает как… Она рассказала мне ночью…

Ян вопросительно взглянул на Софи, и та покраснела.

– Слушай ее… Она смелая… очень смелая… – Станислав устало закрыл глаза. Губы его едва шевелились. – Вам… надо… решиться… на это…

– Ты тратишь много сил, – тревожно заметил Раймунд.

Станислав умолк. Даже руки его успокоились.

– Он прав, – сказала Мари. – Вам надо выбираться. Что ты придумала, Софи?

– Нам нужно два больших воздушных змея, – ответила девочка. – Я с самого начала хотела их сделать.

У Яна перехватило дыхание. Значит, она и в самом деле не шутила!

– Отличная мысль, – улыбнулась Мари. – Но воздушный шар надежнее и унесет вас дальше. Я вам помогу.

– Где ты собираешься приземлиться, если мы не разобьемся? – торопливо спросил Ян. – Родерик везде найдет нас.

– Ты ведь знаешь, Цыпляндия маленькая. Мы приземлимся там, куда нас отнесет ветер, за границей королевства. Там Родерик ничего не сделает.

– А большие болота? Они обозначены на всех картах. Ты их не боишься?

– Немножко. Но я уверена, что нам повезет.

В этот момент непонятно откуда раздался голос. Голос, несомненно, принадлежал королю, и, хотя он звучал приглушенно и далеко, во дворе замка было слышно каждое слово.

– Сын мой, сын! – крикнул король. – Я хочу поговорить с тобой. Поднимись на смотровую площадку.

Ян растерянно огляделся.

– Сделай, как он просит, – посоветовал Раймунд. – Может, он хочет с тобой помириться.

– Ян, послушай меня! Поднимись на вышку, чтобы мы видели друг друга. – Голос короля с каждым словом звучал все более пронзительно и требовательно.

– Я не пойду, – решил Ян.

– Ты же ничем не рискуешь, – сказала Софи.

– Ян! Ян! – жалобно кричал король. – Поговори со мной!

– Но ты пойдешь со мной. – Ян схватил Софи за рукав. Она поупиралась немного, но в конце концов пошла с ним.

На смотровую площадку еще светило солнце. Ян прищурился, привыкая к яркому свету. Рука об руку с Софи они подошли к перилам. Принцу теперь хватало роста, чтобы смотреть через них. Вдали, за крышей замка, за крепостной стеной, за рвом, стоял король, маленький, словно деревянная игрушка, и держал у рта жестяную воронку – рупор. Рядом с ним замер в седле капитан Родерик, ладонью прикрывая глаза от солнца.

– Чего тебе надо? – изо всех сил крикнул Ян.

– Мне надо, чтобы ты слушался отца, – ответил Фердинанд. – Открой ворота, впусти нас в замок, и все будет хорошо, как раньше.

– Отпусти меня на волю, – потребовал Ян. – Дай мне уйти, куда я хочу.

– Это невозможно. Я за тебя отвечаю.

– Я больше не хочу жить в тюрьме!

– Ян, сынок, – прокричал король так, будто с трудом сдерживал рыдание, – я же просто хочу, чтобы с тобой не случилось ничего плохого!

– Предоставь нам с Софи право свободного прохода, и тебе больше никогда не придется обо мне беспокоиться.

– Исключено! – крикнул король, и Софи увидела, что он топнул ногой. – Эта девчонка на тебя дурно влияет. Ее место в темнице! Кто же будет править страной после меня, если не ты? И как ты собираешься жить без моей помощи?

– Я научусь всему, что нужно. Но становиться таким королем, как ты, я не хочу.

Ян почувствовал, что Софи одобрительно сжала его руку.

– Значит, мы окончательно стали врагами.

Фердинанду явно было нелегко произнести эти слова во всеуслышание, но он не мог допустить, чтобы кто-то назвал его слабаком.

Его сын молчал. Или говорил так тихо, что его слова не долетали до Фердинанда.

– Ваше величество, – вмешался Родерик, – перестаньте, это бессмысленно. Нам надо разжалобить его, это единственная возможность.

– Отстань от меня! – рявкнул Фердинанд и снова поднес рупор ко рту. – Ян, сынок, отныне мы враги. Передай своей матери, что я считаю ее предательницей. Я буду… – Тут он запнулся и продолжил отрывисто: —…действовать против нее так же беспощадно, как против тебя и твоих друзей.

Он покачнулся и оперся на Родерика, соскочившего с коня, чтобы помочь королю.

А на смотровой площадке Ян оперся на перила и на руку Софи.

– Мама? – хрипло спросил он. – О чем он говорит? Она же вообще не с нами.

– Пойдем, пойдем, – подавленно сказала Софи. – Все ясно, примирения не будет.

Ян понуро пошел за ней. На верхней ступеньке лестницы Софи обернулась:

– Ну и что ты думаешь? – Теперь она была исполнена решимости и боевого задора. – Мы им покажем, так ведь?

– Да, – подхватил ее настрой Ян. – Мы им всем покажем! – Вдруг он рассмеялся: – Вверх! В небо! – И стал, пританцовывая, спускаться по винтовой лестнице вслед за Софи.

У смертного одра Станислава началась суматоха. Раненый внезапно сел и стал беспрерывно что-то говорить, а Раймунд и Мари старались его успокоить и уложить. Увидев его, дети отпрянули.

– Посмотрите… посмотрите… – с трудом произносил Станислав. – Вон же он! Облейте его смолой!.. Да, вот так, хорошо…

– Он бредит, – сказала Мари. – Это плохой признак.

Вдруг Станислав умолк. Тянулись минуты. Он еще дышал. Лицо его расслабилось, он улыбнулся, взгляд прояснился.

– Ян, – прошептал он, – я ухожу… не туда, куда ты… Однажды ты… вы с Софи…

По его телу пробежала дрожь, зрачки расширились, улыбка застыла на губах, одна рука упала с груди, будто стала слишком тяжелой.

– Вот и все, – тихо сказала Мари и закрыла Станиславу глаза.

Ян почувствовал в горле словно тлеющую головешку. Он откашлялся, еще раз откашлялся, и наконец потекли слезы.

Вскоре Мари зажгла свечи и поставила их у головы и ног покойного. При свечах лицо Станислава казалось снова живым, но Ян понимал, что пришло время с ним проститься.

– Эту ночь мы проведем рядом с ним, – сказала Мари. – Утром я его обмою, причешу и переодену в саван.

– А я выкопаю ему могилу возле дуба, – добавил Раймунд уверенно и спокойно, словно вдруг освободился от многолетней покорности и страха.

Дети ночью то дремали, то просыпались. Они лежали на пустых мешках, пахших зерном, накрывшись попоной. Каждый раз после короткого сна, открыв глаза, они видели в свете свечей Мари. Она сидела сложив ладони и шевелила губами; ее тень скрывала покойника.

Позавтракали они хлебом, который Мари испекла накануне, и яблочным соком. Ян озяб и, чтобы согреться, провел кулачный бой с тенью, а Софи умылась у колодца и немного попрыгала.

– Так, – сказал Раймунд детям, вытерев рот после завтрака, – теперь ступайте, выполните его последнюю волю. – Он старался говорить бодро, хотя глаза его опухли от слез. – Мы с Мари сами его похороним. Вам есть чем заняться.

Софи кивнула.

– Мне нужна бумага. Тонкая, но прочная. Очень много бумаги. И клейстер.

– Клейстер я тебе сварю на кухне, – сказала Мари.

Раймунд неожиданно захихикал.

– В тронном зале полно бумаги!

– В тронном зале? – не понял Ян.

– Нарвите листов из сводов законов, сколько хотите, они все равно ни на что не годятся.

– Хорошо, – сказала Софи. – Корзина у нас уже есть. Веревки найдутся в сарае. А управлять огнем ты тоже можешь, Мари, так ведь?

– Надеюсь, Софи. Я научилась многому, но не всему.

Глава 20, в которой Софи восходит на престол, а полуведъма предсказывает попутный ветер

Тронный зал был призрачно пуст, и трон посередине походил на какое-то пухлое и глупое существо.

– Вон они. – Софи указала на толстые тома, плотно стоявшие на стеллажах.

В руках она держала ведерко с разведенным клейстером и королевским помазком для бритья. Она поставила ведерко рядом с троном, Ян положил рядом ножницы и линейку. Вдвоем они вытащили с полки один из фолиантов и сбросили его на пол, так что обложка открылась.

– За… за-ко-ны о… – стала читать по слогам Софи, – за-ко-ны о… о сво…

Ян не выдержал и прочитал сам:

– «Законы о своевременных поставках из полеводческих и садоводческих хозяйств к королевскому двору, а также о надлежащей ответственности за нарушение настоящих предписаний».

– Ты, конечно, считаешь себя очень умным, раз можешь легко оттарабанить такую чушь, – съязвила Софи.

Ян покраснел:

– Ну, я же этому учился.

– Ну да. Надо же было тебе чем-то заниматься.

Софи выдрала первый лист, и от этого треска Ян вздрогнул.

– Не так, – сказал он.

Следующую страницу он отрезал ножницами, но линия отреза получилась кривая и с заусенцами.

– Да уж, – вздохнула Софи, – этому ты явно не учился. – И добавила, улыбнувшись в утешение: – Но обязательно научишься.

Она показала принцу, как делать правильно, и Ян продолжил. Он быстро натер мозоли на пальцах, но каждый разрез получался все ровнее и точнее, а потом ему даже удавалось вырезать плавные закругления на некоторых листах, которые Софи предусмотрела в своих расчетах. Сама она, стоя на коленях, раскладывала на мраморной плитке вырезанные Яном листы, макала помазок в клейстер и склеивала бумагу в длинные полосы.

Через два-три часа работы Ян понял, как будет скроен воздушный шар. Он вспомнил рисунки и чертежи, которые видел в книгах, и даже решился кое в чем поправить проект Софи. Та сначала вскипела и не хотела ничего слышать о его предложениях, но потом, когда выяснилось, что там и сям действительно не сходится, она признала, что и Ян может быть прав, и даже иногда уступала ему помазок, чтобы он клеил вместо нее.

Около полудня Мари принесла им обед: две симпатичные тарелочки вареной картошки со сливочным маслом и яичницей.

– К вечеру мы закончим, – сказала Софи с набитым ртом.

– Самое главное – это купол, – ответила Мари. – Нельзя, чтобы он порвался. И должен быть большой.

Она подобрала юбки, присела рядом с волнистой оболочкой шара, покрывшей уже половину тронного зала, и провела указательным пальцем по швам, проверяя склейку. Затем Мари пробормотала: «Будь добро, где было худо, чтобы совершилось чудо», – и в нескольких местах потерла бумагу слюной.

– Сделано на совесть, детишки, – сказала она, выпрямившись. – Все будет хорошо.

Вокруг глаз у нее появились довольные морщинки, и она молча вышла.

Ян сказал вполголоса, опасаясь эха:

– Как ты думаешь, Мари – ведьма? То есть волшебница?

Софи на секунду задумалась:

– По-моему, она полуведьма.

– В книжках я читал, что есть шесть категорий ведьм. Во-первых, общеопасные колдуньи и чародейки. Во-вторых…

– Мне это неинтересно, – прервала его Софи. – Мари это Мари. И она может такое, чего не можем мы. Погляди-ка.

Она подняла часть купола и попробовала его разорвать. но бумага не рвалась. Ян изумился:

– А если он загорится? То есть…

– Давай за дело, – опять перебила Софи и взяла ведерко с клейстером.

Ближе к вечеру купол воздушного шара был готов: длиннющая складчатая кишка из бумаги; нижнее отверстие для огня они укрепили широкой полосой из кожаных переплетов книг.

– К кожаному кольцу мы подвесим котел с огнем, – объяснила Софи, – а к большим веревкам привяжем нашу корзину.

Она захлопала в ладоши от радости, вдруг разбежалась и вскочила на трон.

– Ура! – закричала она. – Я королева! И я приказываю… я приказываю… – Софи замахала руками в поисках подходящих слов.

– Что же ты приказываешь? – спросил Ян.

– Приказываю, чтобы все люди были счастливы.

– В книжках пишут, что это невозможно.

– Да ну тебя с твоими книжками.

Наморщив нос, она спрыгнула с трона, почти в руки Яну, но он не решился ее обнять.

Они подняли будущий воздушный шар на плечи и понесли его, как гигантскую змею, по коридорам во внутренний двор. Хотя бумажный купол весил немного, Яну пришлось попотеть. «Даже легкая ноша мне тяжела, – подумал он. – Надо с этим что-то делать». Софи озабоченно оглянулась на него.

– Все в порядке?

– В полном порядке, – отозвался Ян, ускорил шаг и почти догнал Софи, так что купол несколько метров волочился по полу.

Раймунд и Мари ждали их, сидя у свежей могилы. Софи сорвала несколько веточек цветущей желтой ястребинки, что росла из швов крепостной стены, и положила их на могилу.

– Ни креста, ни имени, – сказал Раймунд. – Так он пожелал. Земля к земле, прах к праху.

– Теперь его больше нет. – Ян растер пальцами комок земли с могилы.

– Но он остался в нашей памяти, – возразила Мари.

Некоторое время они молча предавались своим мыслям. Потом Софи откашлялась и сказала:

– Мы почти закончили.

– Да уж видим, – улыбнулась Мари. – Пойдемте, поднимем наверх все, что вам нужно. Надо сделать дело до темноты.

Прошло еще какое-то время. Наконец всё подняли на вышку: купол, корзину, веревки, котел, плащи, провизию; вся смотровая вышка была завалена вещами.

Ян посмотрел вниз, на королевский лагерь: солдаты слонялись между палатками.

– А если они нас увидят? Если поймут, что мы задумали?

– Они нас не видят, – ответил Раймунд. – Солнце светит им в глаза.

Мари еще раз укрепила купол заклинанием. Затем дети помогли ей привязать к куполу корзину и котел.

– А теперь, – сказала Мари, – нам нужны сухие ветки, чтобы разжечь огонь.

– От моего Дуба? – спросил Ян. – Хорошо. Но я сам принесу.

Софи его поняла. Они с Раймундом помогли Яну перелезть через перила. Он повис на руках, нащупал ногами толстый сук. Слева и справа от себя он ломал сухие ветки и собирал их в охапку.

– Прости, милый Дуб, – сказал он. – В последний раз мне нужна твоя помощь.

«Бери, бери, – послышалось ему, – используй меня для дела». И ветки сами склонялись к нему. Ян почувствовал себя словно в сказке, когда легко взобрался с огромной вязанкой в руках обратно на вышку и отдал хворост Мари.

– Хорошо, – похвалила она. – Теперь поломаем ветки и сложим их в котел.

«Да они же туда все не поместятся», – подумал Ян. Однако он ошибался. Они ломали и ломали ветки об колени, а котел казался ненасытным: он проглотил всю вязанку.

– Гореть будет как надо, – довольно сказала Мари. – Но только завтра, с первыми лучами солнца. Это самое подходящее время.

– Еще одну ночь в этом ужасном замке? – На мгновение, но всего на одно, Софи подумала об Отто и Герде и о том, что они, конечно, беспокоятся о ней.

– Последнюю, – ответила Мари. – Потерпите. Вам не улететь без попутного ветра. Завтра утром будет дуть как раз в сторону границы. Я это чувствую.

Ян собрался с духом:

– Эту ночь я хочу провести в своей спальне.

– Зачем это? – удивилась Софи.

– Просто так. Чтобы попрощаться.

– А я? Где же мне спать?

Ян покраснел:

– Кровать довольно большая. Можешь спать рядом со мной.

– Правда? Значит, я буду спать в настоящей постели принца!