Текст книги "Дикая Софи"

Автор книги: Лукас Хартман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Лукас Хартман
Дикая Софи

С иллюстрациями Сюзанн Опель-Гётц

Перевод с немецкого Александра Кабисова

Москва

«Текст»

2022

Lukas Hartmann

Die wilde Sophie

Mit Illustrationen von Susann Opel-Götz

При поддержке Швейцарского Совета по культуре Pro Helvetia

First published in 1990

Copyright © 2017 by Diogenes Verlag AG Zürich All rights reserved

© А. Кабисов, перевод, 2022

© «Текст», издание на русском языке, 2022

* * *

Даже через 27 лет после первой публикации «Дикая Софи» сохраняет свое очарование. Из-под пера Лукаса Хартмана вышла сказка для детей и взрослых.

«Тагесшпигель»

* * *

Посвящается Зерайне, которой я первой рассказал эту историю

Глава 1, в которой толстый король желает сына и рождается принц по имени Ян

Жил да был толстый король по имени Фердинанд, который боялся всего и каждого. Он, конечно, не признавался, что он такой трус, наоборот: обычно он говорил громким голосом и делал вид, будто вообще ничего не боится. Только его жена, королева Изабелла, знала правду. Бывало, по ночам, когда король с королевой лежали в постели, от ветра хлопали ставни. Тогда Фердинанд накрывал голову подушкой и бормотал: «Я не хочу больше ничего слышать! Совсем ничего!» Но Изабелла стаскивала с него подушку и говорила: «Господи, ты что, задохнуться хочешь? Это же просто ветер!»

Король Фердинанд был, конечно, толстяк и поглощал сливовое варенье в огромных количествах, но вот королевством правил крошечным. Сильные соседи уже несколько веков не беспокоили Цыпляндию, и Фердинанд остерегался их чем-нибудь прогневить. То есть врагов-то у его королевства не было, но Фердинанд все-таки не желал распускать армию. Войском из двенадцати солдат командовал капитан Родерик, и только он имел право прикасаться к ржавой пушке.

Замок королевской четы стоял на холме, а внизу была деревня. Со временем замок обветшал: крепостная стена потихоньку разваливалась, ров пересох, крыша прохудилась. Когда дул сильный ветер, Фердинанд боялся, что на голову ему свалится кусок черепицы или штукатурки. Правитель он был, конечно, своенравный, но увеличить налоги ему не хватало духу, так что денег на ремонт замка тоже не хватало.

Самой большой и самой неуютной частью замка был тронный зал. Каждый четверг поутру Фердинанд садился на трон и несколько часов управлял королевством. Делать это ему было совсем неохота: корона сдавливала голову, и король раздраженно таращился на противоположную стену, где на длинных полках пылились тома с законами – Фердинанд не открывал их уже много лет.

За порядком в замке следили двое старых слуг, Станислав и Раймунд. Фердинанд вырос под их опекой, он привык к ним, и, хотя они всё хуже справлялись со своей работой, король не хотел их увольнять. Это была одна из причин постоянных ссор между супругами. Другая причина заключалась в том, что у них не было детей.

– Я хочу ребенка, – заявил Фердинанд. – Я хочу сына. Кто же будет моим наследником? Постарайся же наконец, Изабелла, ты просто несерьезно к этому относишься.

– А еще лучше, чтобы дети рождались по команде, как прибегают ручные собачонки. Ты вообще за кого меня принимаешь? – Тут Изабелла умолкла, потому что в столовую вошли Раймунд и Станислав, унести посуду, а королева считала неподобающим спорить в присутствии слуг.

Когда слуги ушли, Фердинанд сказал:

– Я даже знаю, как мы назовем ребенка: Оттокар!

– Господи, твоя воля! – воскликнула Изабелла. – Это же кличка для кота или квакши.

– Оттокар – имя гордое и звучное, – возразил Фердинанд.

– Посмотрим, – ответила Изабелла.

Так она отвечала обычно, и это означало, что ей надоело спорить.

Но однажды вечером, когда королевская чета лежала в постели, Изабелла указала на свой живот и сказала:

– Муж, я беременна.

– Что? С чего это ты взяла?

– Мы такое чувствуем. Он там уже шевелится.

– Это ведь очень опасно! Я сейчас же пошлю за придворным врачом. И за придворным аптекарем. И за акушеркой. И…

– Успокойся, муж. Предоставь это мне.

– Но что, если тебе все это просто кажется? Только представь, какой выйдет конфуз!

Королева взяла руку Фердинанда и положила себе на живот. Через некоторое время король вдруг почувствовал толчок, а потом под его ладонью скользнул маленький бугорок.

– И правда… там что-то есть… – пробормотал король. – Какой же он маленький, этот человечек!

– Вырастет еще. И будет дальше расти, пока не станет такой же, как мы.

– Но это сколько же времени пройдет! И сколько всего до тех пор может случиться! Ты посмотри вокруг. Только подумай, ты ведь в любой момент можешь оступиться! Ох, нет, нельзя мне так себя накручивать.

В последующие недели король с тревогой наблюдал, как растет живот Изабеллы. Она стала даже толще мужа, а он к тому же начал худеть от множества забот.

– Мальчику там едва хватает места, – говорил Фердинанд. – Ему, наверное, со всех сторон жмет. А вдруг такая теснота повредит его мозгу?

– Во-первых, это может быть и девочка, – возражала Изабелла, – а во-вторых, там ровно столько места, сколько нужно, не больше и не меньше.

Король верил жене лишь отчасти, да и вообще: до родов еще столько всего опасного могло произойти!

И все-таки одной сентябрьской ночью королева родила здорового ребенка. Фердинанд на цыпочках подкрался к малышу и посмотрел на него вблизи. Но вдруг отпрянул.

– Господи! – воскликнул он. – Да у него же голова словно раздавлена. И он весь в этой слизи и крови! Он что, больной?

– Ваше величество, – сказал придворный врач, – именно так и выглядят все новорожденные.

– Сейчас мы его искупаем, – добавила акушерка, уже давно переставшая удивляться глупости мужчин.

– Искупаем? – Фердинанд в ужасе уставился на нее. – Ты в своем уме? Только посмотри, какой он маленький и хрупкий. Ты что, утопить его хочешь?

«Много ты понимаешь», – сказала бы акушерка любому другому папаше. Но перед ней был король, так что она прикусила язык и многозначительно глянула на врача. Тот испугался королевского гнева и невнятно произнес:

– Так уж принято… купать новорожденных… Впрочем, если ваше величество изволит…

– Погодите-ка, – перебил его король, – а почему мне до сих пор никто не сказал, мальчик это или девочка?

– У тебя что, глаз нету, что ли?.. – подала слабый голос Изабелла.

– Да боже ж ты мой, – стал оправдываться король, – дитя-то совсем посинело от холода. А мне видно только спинку… и эти ножки, прямо как у цыпленочка… Как же мне тут…

– Это мальчик, – сказала акушерка и накрыла мать и дитя одеялом.

– А? Что? – закричал король вне себя от радости. – Мальчик! Сын! А я что говорил?! – Он стал скакать по спальне на одной ноге и хлопать в ладоши. – Украсить замок флагами! Двадцать один выстрел из пушки – салют в честь наследника престола!

Вдруг король умолк, вернулся к кровати и посмотрел на головку с младенческим пушком, что покоилась на груди у Изабеллы.

– Оттокар?.. – словно спросил он. – Оттокар… – Король растерянно покачал головой. – Нет, это не годится для такой крошки.

– Его зовут Ян, – сказала королева.

– Ян?

– Ян – хорошее имя.

Еще до полудня прогремел двадцать один пушечный выстрел. Единственную пушку в стране уже много лет не использовали, и после первых выстрелов весь замок заволокло черным облаком дыма. Вздрогнув от первого выстрела, подданные короля высыпали на улицы и стали хором считать дальше. После трех выстрелов пушка ненадолго запнулась, люди переглянулись и закивали.

– Стало быть, девочка, – решил Отто, придворный поставщик сливового варенья, и приобнял жену, тоже беременную.

Но тут пушка стала палить дальше, и после двадцать первого выстрела Отто сказал:

– Мальчик. Тоже хорошо.

– А у нас будет девочка, – заявила его жена Герда.

– Будет, – согласился муж. – И назовем ее Софи.

– Это мы еще посмотрим, – возразила Герда.

Глава 2, в которой маленькому принцу приходится есть кашу и познакомиться с двумя рядомходящими

Ребенок рос с каждым днем. Его мыли, пеленали, кормили, качали. Он спал, сосал молоко, отрыгивал, мочил пеленки.

Изабелла оставалась невозмутимой, но вот Фердинанд теперь не знал покоя. Каждый день он находил новые опасности, грозившие его сыночку.

– Ты слишком беспокоишься, муж, – часто говорила ему королева.

– Наоборот, недостаточно, – возражал король.

Первым делом он запретил укладывать ребенка в подвесную колыбель.

– Она слишком сильно качается, – объяснил Фердинанд. – Принц может из нее выпасть и сломать себе шею.

Король заказал придворному плотнику тяжелую кроватку-ящик с закругленными углами и мягкими стенками, такую глубокую, что младенец уже никак не смог бы оттуда вывалиться.

– Это совершенно ни к чему, – сказала Изабелла. – Ну ладно, если тебе так спокойнее.

Затем король распорядился, чтобы никто не брал малютку Яна на руки, кроме королевы и няньки. К тому же если нянька куда-то несла ребенка на руках, то ее должны были сопровождать два солдата, им надлежало идти слева и справа от нее и нести в полушаге перед нею натянутую сеть, чтобы поймать наследника, если нянька его вдруг уронит.

– Да пусть его покомандует, – ответила королева, когда нянька пожаловалась ей на такую глупость.

Но вот однажды утром король заметил, что левая щечка Яна припухла от трех комариных укусов.

– Комары! – закричал он. – Эти подлые твари! Только посмотри, Изабелла, они же могли искусать его до смерти!

Ян, словно подзадоривая отца, скривил личико и заплакал.

– Ах, Фердинанд! – ответила Изабелла. – Ты, как всегда, делаешь из мухи слона. Ничего страшного не случилось. Мы помажем ему щечку мазью, и все пройдет.

Она взяла малыша на руки и дала ему грудь.

– Ваше величество, – обратился к королю Раймунд, присутствовавший при разговоре, – наверное, стоит приказать закрыть все окна в замке?

Король замер в изумлении.

– Великолепная мысль! Откуда берутся комары? С улицы! Мы не просто закроем окна, мы их приколотим, тогда и сквозить больше не будет. И почему я раньше не подумал, как опасны для моего сына сквозняки?

Изабелла протестовала против этого новшества. Но Фердинанд ее не слушал. Он вызвал придворного плотника и приказал приколотить все створки гвоздями. На это ушло несколько дней. А Станислав и Раймунд в это время устроили охоту на комаров. Они выискивали черные точки на стенах и потолках, а заодно прихлопывали мухобойками пауков, клопов и тараканов, которыми кишел подвал замка. Король пришел в ужас, увидев кучу мертвых насекомых, которую показали ему слуги:

– Они же могли заползти в уши и в нос моему сыну! Он мог случайно проглотить жирную муху!

И Фердинанд решил учредить новую должность – придворного насекомолова, чтобы тот находил и уничтожал всё, у чего больше четырех ног.

– Чем ты собираешься ему платить? – спросила королева. – У нас и так денег нет. Тем более на такую глупость.

– Мы не будем экономить на ребенке, – сказал Фердинанд и мрачно посмотрел на жену. – В крайнем случае я повышу налоги.

Король велел слуге, который, помимо всего прочего, был и глашатаем, объявить, что при дворе ищут умелого насекомолова. Явились несколько пареньков, и Фердинанд выбрал самого проворного. Его звали Ка́роль. С раннего утра до позднего вечера в замке теперь раздавались его хлопки. Из-за щелей в стенах и дырявой крыши сидеть без дела ему не приходилось. Наоборот, чем больше добычи он прихлопывал, тем бесстыднее, казалось, плодились насекомые, и каждый вечер Кароль просто с ног валился от усталости.

У Яна появились первые зубки, а у его отца – новый повод для беспокойства. До тех пор младенец питался только материнским молоком и кашкой, теперь же стал хватать и мусолить хлебные корочки.

– Господи Боже мой! – воскликнул Фердинанд, увидев это впервые. – Корка ведь такая жесткая!

– Детям надо учиться жевать, – ответила Изабелла, – тут уж ничего не поделаешь.

– Но у Яна такой нежный ротик. Корка может его поцарапать, рана загноится. Просто ужас!

Изабелла покачала головой:

– Ох, муж! Вечно ты со своими страхами. Дай ты уже нашему Яну расти, как все остальные дети.

В тот же миг Ян подавился, закашлялся, лицо его покраснело, мать положила сына животиком себе на колени и стала хлопать по спинке, пока изо рта у него не выскочил кусочек хлеба.

– Вот видишь? – сказала королева. – Ты же чуть беду не накликал.

Фердинанд наблюдал эту сцену, застыв от ужаса. Наконец он пришел в себя.

– Я распоряжусь, чтобы отныне Яна кормили только кашами. Овощной кашей, рыбной кашей, фруктовой кашей, понятно? Любую еду, прежде чем она попадет в рот малышу, на кухне будут молоть, толочь и удалять каждую косточку, каждое яблочное семечко.

– Муж, ты сошел с ума. Это противоестественно. Я не допущу.

– Ты будешь делать то, что велю я.

– Вот уж нет!

– Вот уж да! Я коронованный монарх, а ты всего лишь моя жена!

– Я мать Яна!

Они злобно уставились друг на друга. Но король взял верх и на этот раз. Он созвал совет министров, то есть трех министров по совместительству, те весь день провели запертые в тронном зале и наконец постановили, что король всегда прав и особенно в том, что касается его сына.

Прошло несколько месяцев. Ян научился ползать. Он стал хватать все, что попадалось ему на глаза, и пытаться засунуть это в рот.

– Кошмар! – воскликнул король и приказал убрать абсолютно все вещи, которые находились рядом с Яном.

Малышу теперь нельзя было трогать ни погремушку, ни деревянную лошадку, ни юлу – все это слишком опасно! Глашатай объявил на всю Цыпляндию, что король ищет уборщика, который будет убирать с пути принца даже мельчайшие крошки.

– Береженого Бог бережет, – сказал себе Фердинанд, выбрав самого старательного из кандидатов.

Руперт, придворный путеочиститель, теперь весь день крутился вокруг наследника, пытаясь угадать, куда тот поползет, и каркал: «С дороги! С дороги!» Раймунд и Станислав, как только у них выдавалась свободная минута, должны были ему помогать и отодвигать мебель, стоявшую на пути Яна. Особенно тяжел был королевский диван, и слугам приходилось его тягать иногда по тридцать раз на дню из-за прихоти младенца.

Волею случая Фердинанду довелось увидеть, как его сын впервые самостоятельно встал на ноги. Изабелла присела перед ребенком посреди расчищенной комнаты и хлопнула в ладоши. «Давай, – подбодрила она сына. – Попробуй шагать!»

Король в смятении смотрел, как его сын вытянул ручки и, покачиваясь, переставил одну ножку вперед. «Стой!» – крикнул Фердинанд, бледный от ужаса. Ян вздрогнул, качнулся сильнее и чуть не плюхнулся на попу, но король одним прыжком подскочил к нему и подхватил. Малыш заплакал, вывернулся из рук отца и испуганно пополз на четвереньках к маме, та утешила его и погладила по головке.

– Ты что, убить ребенка хочешь? – закричал на жену король. – Он чуть не грохнулся и не сломал себе ногу или руку!

– Ян учится ходить, – ответила Изабелла, с трудом сохраняя спокойствие. – И пока не научится, еще не раз упадет на попу. Так бывает со всеми детьми.

– Но не с Яном.

– А как же иначе? Ему что, теперь всю жизнь на карачках ползать?

– Нет. Но если он споткнется или потеряет равновесие, с ним не должно ничего случиться. – Фердинанд крепко задумался. – Придумал! – наконец воскликнул он. – Я назначу первого и второго рядомходящего. Первый будет ходить справа, а второй – слева от принца. И еще назначу следомходящего и впередиходящего. И эта четверка будет сопровождать принца во всех его передвижениях на ногах и ловить его, если он начнет падать.

Изабелла просто лишилась дара речи. Зато нянька откашлялась и сказала:

– С вашего позволения, ваше величество, но как вы себе представляете, что будет, когда ребенок захочет пройти через узкую дверь? Им что же, втроем протискиваться?

Король нахмурился:

– В моем замке нет узких дверей. А если такая и найдется, то я прикажу ее сделать шире.

– Муж! – сказала королева. – Ты и вправду стал абсолютно невыносим. Еще четыре должности при дворе? Какая глупость! Пошевели-ка мозгами. Какой прок от впередиходящего? Он же вообще не видит, что происходит у него за спиной.

– Значит, впередиходящий будет идти спиной вперед, – нашелся король, – и не спускать глаз с принца.

Изабелла вновь попыталась заставить мужа отказаться от его неразумного плана. Но министры опять были против нее и послушно талдычили то, чего от них хотел король. Несколько дней подряд Фердинанд и Изабелла спорили за завтраком, обедом и ужином. Потом королева сдалась. «Вот когда Ян научится как следует говорить, – думала она, – уж он за себя постоит».

Чтобы платить жалованье очередным опекунам принца, королю потребовалось еще больше денег, и теперь ему не оставалось ничего иного, как поднять налоги. Люди было зароптали. Но глашатая сопровождала вся королевская армия, это усмирило подданных, и они отдали то, чего требовал король.

– Еще тридцать банок сверху ему подавай! – возмущенно рассказывал Отто, придворный поставщик сливового варенья, своей жене. – И платить за них он не собирается! И все из-за этого избалованного мальчишки!

– Не кипятись, Отто, – успокоила его жена Герда. Она как раз купала их дочку Софи в ушате на дворе. – Принц ведь тут не виноват. Подумай, он же лишь немного старше нашей Софи.

Герда подняла девочку из ушата и стала вытирать ее полотенцем. Софи хихикала от удовольствия. Потом она вырвалась и подбежала к отцу. Он, смеясь, посадил дочку себе на плечи, заржал конем и побежал с нею по огороду.

– Отто, – беспокоилась мать, – ты ее уронишь.

– У нас тут не дворец, – отшутился отец и лихо перемахнул через грядку.

Глава 3, в которой король Фердинанд запрещает большую Е и нанимает буквореза

Принц Ян подрос и стал бледным, пугливым мальчиком, вечно окруженным опекунами. Играть ему разрешалось только с одним маленьким мячиком. Мячик был круглый и гладкий, и Ян все время его ронял. Со временем он стал довольствоваться тем, что катал мячик своим слугам, а те легонько катали его обратно.

Вдобавок к насекомолову, путеуборщику, двум рядомходящим, следомходящему и впередиходящему король нанял еще двух носильщиков по лестницам, одеждосогревальщика и распорядителя рыбьим жиром. Фердинанд снова поднял налоги, но так как он заодно увеличил армию на трех солдат, никто не посмел возмущаться.

Изабелла старалась смириться с непреодолимым самодурством мужа.

«Мальчик все равно вырастет, – утешала она себя. – Надо же ему учиться думать своей головой».

Ян рано научился читать и писать. Но отец разрешал ему брать в руки только тонкие книжки: толстые могли упасть мальчику на ноги и ушибить пальцы. Сначала Фердинанду вздумалось, чтобы его сын изучал только буквы без углов: если Ян привыкнет к угловатым буквам, рассуждал король, то он наверняка забудет о связанных с ними опасностях. Так что Станислав сперва познакомил воспитанника только с буквами З, О, С, Ф, Э. Наставник писал их мелом на грифельной доске, а Ян внимательно наблюдал и устно составлял буквы в слоги СО, ФЭ, ЗОС и так далее. Но через пару недель даже король признал, что из этих букв невозможно сложить ни одного осмысленного слова. К тому же он заметил, что у 3, С, Ф и Э есть опасные острые кончики и вообще-то из больших букв в алфавите должна остаться только О. Но что же можно выразить одной буквой О? Скрепя сердце Фердинанд разрешил сыну выучить весь алфавит – кроме буквы Е. Большая Е, заявил король, в точности похожа на вилку, и его бросает в дрожь от мысли, что его дитя может напороться на это смертельно опасное орудие в начале предложения или в каком-нибудь имени. Вот поэтому он и завел придворного буквореза. Его звали Максимилиан, прежде он был портным и привык шить мелкими стежками. Теперь он должен был вырезать из книжек принца большие буквы Е. Своими маленькими ножницами Максимилиан справлялся с этим делом быстро и аккуратно.

Как только Ян научился читать по слогам, он полюбил читать книжки, ведь из них он узнавал о том, чего в жизни никогда не видел: о небе, о лесе, о других детях. И чем больше Ян читал, тем больше работы было у буквореза. От зари до зари тот корпел над раскрытыми книгами в каморке, которую держали в строжайшем секрете от принца. Пол в каморке был усыпан вырезанными буквами Е, словно снежинками. Так что к Яну книги попадали с несколькими окошками на каждой странице – там, где прежде были большие Е, – и через них открывался прекрасный вид на следующую страницу. «Может, это такой невидимый звук, который не надо произносить вслух?» – думал Ян. Со временем он настолько привык к такому чтению, что и в устной речи стал пропускать начальные Е. Когда с этой буквы начиналось предложение, он ее не произносил. «Сть хочу», – говорил он, когда бывал голоден. «Ль – опасное колючее дерево». «Жик – опасный колючий зверь». «Го величество король – мой любимый батюшка».

Однажды Фердинанд заметил, что сын его стал как-то странно разговаривать. Разобравшись, в чем тут дело, король опять испугался.

– Плохо дело. Плохо, – заявил он слугам, как обычно собрав их вечером. – Если мы будем говорить так же, как говорили до сих пор, то принц может услышать большую Е! Ян – умный мальчик и наверняка скоро догадается, что тут что-то не так. И приложит все усилия, чтобы разгадать нашу тайну. Это ужасно! Посему повелеваю отныне не произносить букву Е в начале слов. Никаких… – тут король откашлялся, – никаких слов на эту букву ни на письме, ни вслух. Всем понятно?

Слуги – Раймунд и Станислав, насекомолов, двое рядомходящих, следомходящий и впередиходящий, носильщик по лестницам, распорядитель рыбьим жиром, одеждосогревальщик и букворез – растерянно переглянулись.

– Ваше величество, – наконец заговорил следомходящий, – я не уверен, что это мне по силам. Одним словом, не смогу я так, это и ежу понятно.

– Жу! Жу! – вдруг зажужжал король, и все слуги вздрогнули. – Это животное называется Ж, понял, еретик несчастный?..

Тут король осекся, словно прислушиваясь к собственным словам, и поправил себя:

– Э… я, конечно, хотел сказать «ретик». Ты ретик, но все-таки научишься говорить так, как я велю.

– Как пожелаете, ваше величество, – повиновался следомходящий.

Подданные короля быстро подхватили новую манеру речи, причем не только придворные, но и люди попроще. Они, конечно, были недовольны повышением налогов и ругали изнеженного принца, чья безопасность им так дорого обходилась. Но все равно какое-то время считалось хорошим тоном избегать в разговоре слов на букву Е. А когда король несколько месяцев старался не произносить опасную букву вовсе, «даж в срдин и в конц слова», многие подражали ему и в этом.

Для Изабеллы запрет Е послужил очередной весомой причиной новых перепалок с мужем.

– Это же полная чушь! – сказала она. – Какой вред может причинить ребенку буква Е?

Фердинанд заткнул уши.

– Прошу тебя, Изабелла, – сказал он со страдальческой миной, – пожалуйста, не упоминай эту… эту гадость, сли я тебе хоть чуточку дорог. Когда я слышу… это, у меня кровь стынет в жилах. Только представь, каково будет му, нашему мальчику!

– Ох, Господи Боже мой! Раз тебе это так важно, так и быть, обещаю. – Тут королева чуть вздрогнула, словно сама испугалась мысли, которая вдруг пришла ей в голову. – Но ты за это выполнишь мою единственную просьбу.

– Динственную просьбу? Какую же?

– Обещай мне, что разрешишь Яну иногда дышать свежим воздухом.

– Но где?

– На улице. Во дворе замка.

– На улице?! – Фердинанд вскочил с дивана как ужаленный. – Ты в своем уме? Ты вообще понимаешь, что ты говоришь?

– Ребенку нужен свежий воздух. Придворный врач тоже так считает.

– Мне он говорит совсем другое. Ну я му задам перцу.

– Он тебя боится. Потому и говорит то, что ты хочешь услышать.

– Напротив. Это тебе он пытается угодить!

– Так или иначе, ты не сможешь всю жизнь держать нашего сына взаперти.

Король стал ходить по спальне из угла в угол, подметая пол своим длинным пурпурным халатом.

– Ему… му щё слишком рано выходить. Только подумай, какие опасности подстерегают го во дворе. Дождь! Град! Молнии? Ветер! Или, наоборот, солнечный удар! И сколько всего летает вокруг! Пчелы, шершни, хищные птицы! И везде пылища, набьется в нос, глаза покраснеют! Да щё у нас во дворе колодец – пятьдесят метров глубиной! А рядом огромный дуб, такой старый и гнилой, что того и гляди рухнет! Я тебя спрашиваю: ты что, хочешь погубить нашего мальчика?

– Пыль, дорогой мой, есть везде…

– Прошу тебя! Пожалуйста! – перебил король. – Ты же мне обещала…

– Хорошо. Пыль… сть везде. А что касается дуба, то Яну давно уже пора увидеть настоящее дерево. И… щё, сли ты откажешь в моей просьбе, то я и впредь буду говорить ещё, если, есть, еда, ель, ежевика…

– Я согласен, согласен! – воскликнул король и отер лоб рукавом. – Но мы хотя бы подождем, пока Яну исполнится семь лет. Так у нас будет время подготовиться к этому… событию.

Королева осталась довольна. «Потихоньку, шаг за шагом, – думала она, – что-то начнет меняться к лучшему». По такому случаю Изабелла открыла новую банку сливового варенья.

– Последняя, – сказала она. – Надо заказать новую партию. Когда ты успел столько съесть?

Фердинанд смущенно молчал. Издалека доносились хлопки насекомолова. В соседней комнате уже спал Ян, храпел в кресле Станислав, а дежурный Раймунд изо всех сил таращил глаза, чтобы не уснуть.