Текст книги "И тогда оно упало мне в руки"
Автор книги: Луис Реннисон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Луис Реннисон
«...и тогда оно упало мне в руки»
Confessions of Georgia Nicolson – 5
Scan: fanni; OCR & SpellCheck: Larisa_F
Реннисон, Луис Р39 «…и тогда оно упало мне в руки»: бесбашенные, веселые откровения из дневника Джорджии Николсон: [для среднего и старшего возраста] / Пер. с англ. С. Чулковой. – М.: АСТ: Астрель, 2010. – 256 с.
Оригинал: Louise Rennison «...and That's When It Fell Off in My Hand», 2004
ISBN 978-5-17-069887-5 (ООО «Издательство ACT»)
ISBN 978-5-271-30533-7 (ООО «Издательство Астрель»)
Переводчик: Чулкова С.
Луис Реннисон
«...и тогда оно упало мне в руки»
Бесбашенные, весёлые откровения из дневника Джорджии Николсон
Это почти гениальное произведение я посвящаю своей семье: мутти, вати, Соши, Джону, Эдуардо Дельфонсо, Хонсу, Либби, Милли, Эрроу, Джолли и выводку цыплят. Особая благодарность Кимбо – пусть она не обижается, что именно с нее были списаны пышные формы джорджиальной мамы, и особенно ее нунги. Особый привет Стране Вечнозеленых Киви, а также всем землянам и жителям Острова Уайт. Обожаю всех своих друзей, хотя порою они недооценивают мою гениальность. Вот они: Филиппа Мэри Хоп Прингл, Джулз с Монголом, Джимджэмз, Элтон, Джеддбокс, Джо Гуд, Лоззер, дорогой мой Джоф Томпсон, Элан Ди, Джипси Дейв, Ким и Сэнди, Дауниетраузерз и его очаровательная женушка, Миссис Эйч и ее партнеры, МиззМорган, Фил (да-да) Найт и его невеста, в которой течет кровь викингов, Рут, семья Коков, Рози, Шейла, Барбара, Кристин, и вся крутая туса из Парклендз. Обожаю Криса (орган), викария Деззера, юного Фила и его музыкальный коллектив из церкви Святого Николаса. Бэгги Эггисс, Дженни и Саймон, и, конечно же, Кэнди и семья Хьюлингсов. Привет игровому салону «Черный Пес», у меня только одна просьба – пустите меня скорее к джойстику. Обожаю и очень благодарна Клэр и Гиллону.
Ну и особое спасибочки издательству HarperCollins, растиражировавшим меня по всему миру. Чмоки Джилли и Сэлли из английского отделения, и нижайший поклон Эликсу Рейду. Привет с хвостиком талантливым редакторам из США. И вообще – мучос спасибос всем, кто пишет мне письма и признается в любви к моим книгам. Ну, пока. Ой, минуточку, забыла поблагодарить тех, кто раскупил мою книжку Dancing in my Nuddy - Pants – ведь именно благодаря им она попала в топ-лист бестселлеров New York Times .И теперь мне есть чем щеголять на званых обедах и всяких шикарных мероприятиях. Хотя, скажу вам, тяжеловато носить кулончик в виде пирамиды весом в четырнадцать фунтов... Эхма – но это цена славы. (Ха – цена моей собственной женской глупости – потому что призы ставят на полку, а не вешают на шею.)
Возлюбленные мои друзья!
Bonsoir ! пишу вас из своей « берлоги, где рождаются мечты » , в обыденной жизни называемой диваном. Я очень надеюсь, то вам понравится моя очередная книжка под названием « ...и тогда оно упало мне в руки. Примечательно, что гамбургериане, то есть американцы, переназвали ее на свой лад: « Смешной Быстрый Верблюд » ( « Away Laughing on a Fast Camel » ). Они, видите ли, посчитали, что мое название « ...и тогда оно упало мне в руки » – двусмысленное. Во дают. Сравнили наш английский и их! Ведь у них значения слов совершенно не те, что у нас – это как застегнуть кофту не на те пуговицы. Например, слово « fag » у них, пардон, означает « гей » , а у нас это сигарета или « бычок » . Гамбургериане пришли в ужас от самой обыкновенной фразы, как то: « Элисон зажгла сигарету » . На их языке это чуть ли не триллер про Элисон, которая сожгла бедного гея. Вот на какое непонимание я натолкнулась!
И все же, дорогие мои, я провела столько счастливых минут, часов и дней-недель-месяцев за написанием этой книги, а все ради вас! Хотя, поверьте, я могла бы преспокойно бить баклуши и почивать на лаврах. Мои воображаемые слуги Хуан и Карлос пытались отвлечь меня от работы музицированием, но я твердо сказала им (в своем воображении):
« О те, уберите свои гитары, и хватит бряцать, ибо мои читатели ждут от меня следующей книги » .
Во как сильно я вас люблю.
Очень.
Правда.
Безо всяких преувеличений.
Причем люблю – всех до одного.
Ваша Джорджия.
P . S . С ориентацией к меня все в порядке, между прочим – просто у кого-то с головой не очень.
Одна, совсем одна
Суббота, 5 марта
11.00,
мимо окна пролетела ворона
Небо серое... Облака серые... И даже трусы у меня и те серые – серые и безысходные, как моя жизнь. Хотя раньше они были белые и с кружавчиками. Просто мама по рассеянности кинула их в стиральную машину вместе с папиными черными семейными трусами...
Если бы людям выдавали ордена за тупизм, у моей мутти точно вся грудь была бы в орденах.
Сейчас я бы с радостью взбила кому-нибудь перинку[1], но пенять не на кого, разве что на Бога. Но Бог, хоть он и вездесущий, все же невидим. (Последним существом, кто попытался «взбить перинку» Богу, был Сатана, и кончил он в Аду, с полной ж. раскаленных мечей. А потом еще его засунули головой в кипящее варево, во как).
11.20
Вот «шикарные» итоги моей жизни: в прошлом месяце мой Бог Любви умотал в Вакатан[2], прихватив с собой мое сердце.
11.25
В переносном смысле, конечно, а то бы у меня под нунгами[3] образовалась огромная дыра.
11.28
И я бы тогда умерла. Что, если честно, было бы для меня огромным облегчением.
12.00
Горевать – очень утомительное дело. От слез у меня глазки стали щелочками, как у поросенка, а нос распух до гигантских размеров. Спасибо хоть прыщи не выскочили, хотя за ними не заржавеет.
Вот у моей одноклассницы Элисон, одной из Близняшек Бумер, однажды на шее вырос огромный прыщ, и этот прыщ родил еще один прыщ. Так они и размножались.
Меня ждет такая же судьба.
12.05
Звоню своей лучшей подруге Джас.
– Привет, это я.
– Чего тебе?
– Что-то не слышу радости в голосе.
– Ты мне звонила пять минут назад, и до этого тоже звонила, и все время прерываешь рассказ Тома. Мы же в поход собираемся.
– Зарабатываешь скаутские значки?
– Ну да. Будем проходить курс выживания в условиях дикой местности – как развести костер и все такое.
Ну, шары-мары и полное merde – добро пожаловать в Джасландию[4], страну дураков. Только я девочка воспитанная и умею проявлять милосердие к у.о., поэтому и говорю:
– Ты что, только-только учишься разводить костер?
– Ага, правда, здорово?
– В смысле, тебя учат чиркать спичкой и подносить ее к дровам?
– Спичками пользоваться запрещено.
– Это почему?
– Потому что мы должны выживать в условиях дикой местности.
– И это большая дикость,Джас. Им что, в лом спичками поделиться?
Джаска начала тихо заводиться:
– Твое раздражение простительно. Ты расстраиваешься из-за Робби, что он улетел в Страну Вечнозеленых Киви[5].
– Еще бы не расстраиваться.
– И теперь ты осталась без парня.
– Ну, вобщем да.
– И тебе так одиноко, и никому ты, бедная, не нужна...
– Джас, я и без тебя знаю.
– Дни тянутся бесконечной чередой...
– Джаска, умолкни.
– Я просто хотела сказать, что...
– Я просила тебя умолкнуть.
Джас замолчала – обиделась на меня уджасно[6] .
– Ну, я пошла, – говорит она. – Сейчас Том покажет мне, как завязывать морские узлы.
Я хотела было спросить в своей обычной très amusant[7] манере, уж не на ней ли он будет показывать эти узлы и не собирается ли он после этого скручивать ее в бараний рог, но Джаска уже положила трубку. Дикарка.
12.30
А я одна, совсем одна.
В доме пусто и тоскливо. Все отправились к дедушке на ужин.
Меня тоже хотели прихватить, но я объяснила, что у меня траур и кушать что-то не хочется.
Грустна моя повесть – любой другой заплакал бы от сочувствия, но только не мой вати. Он сказал, что с радостью оставит меня дома, потому что после моих препирательств та давняя история, когда он свалился в Индии в канализационный люк, стала казаться ему светлым воспоминанием.
13.15
Сижу в заточении, прямо как пленник Бренды[8], если только я опять ничего не путаю. Да и заточение у меня не вынужденное, а по собственному желанию. Ведь в любой момент я могу выйти на улицу.
Могу, но не хочу.
Вот не хочу и не выйду.
Никогда.
13.30
Словно миллион лет прошло. Печаль утомляет и хочется хоть с кем-то пообщаться. Кстати, который час? Звоню Джаске.
– Джас.
– О, черт.
– А сколько времени?
– Чего?
– Очень неграмотно говорить «чего». Я же к тебе культурно обращаюсь. Хочу знать, сколько натикало.
– У тебя что, часов нет?
– Джас, ты что, не въезжаешь? У меня горе, если ты не заметила.
– Еще бы не заметить. Ты звонишь мне каждые пять минут.
– Ах, извини, я не знала, что тебе в лом посмотреть на часы и сказать своей подруге, который час. Я все глаза выплакала и ничего не вижу.
– Совсем ничего?
– Совсем.
– Тогда как ты набрала мой номер?
Ух, эта мисс Семейные Трусы.
– И вообще, – говорит Джаска, – теперь твоя лучшая подруга – не я, а П. Грин. Ты же у нас герой, спасла ее от Близняшек Бумер.
Я кинула трубку.
Джорджиально! Мало того, что я теперь безбожница[9], так мне еще навязывают в подруги пучеглазую П. Грин, эту золотую рыбку-мутанта.
Полное sacré bleu, если не сказать merdeи черт возьми.
Ах, Робби, как ты мог променять меня на другую страну? Ведь здесь у тебя было все, а там ничего. Только бесчисленные стада овец.
Пойду и послушаю его песни – это единственная ниточка, которая связывает меня с моей любовью. Любовью, которая не умрет никогда.
14.20
Господи, я плачу. Песня Робби про Ван Гога «О нет, это снова я» – ну такая грустная, такая грустная...
14.30
Или еще вот эта: «Плыви, плыви» (4-й трек). Песня про дельфина Сэмми, попавшего в сети. Хорошо, что я не люблю сандвичи с тунцом и вообще никакую рыбу. А мама только и делает, что поглощает «Джемми доджерсы»[10], а в этом печенье ничего живого – сплошная химия.
14.35
Если честно, у моего БЛ есть очень большой недостаток – его гипертрофированная любовь к природе. Похоже, у них это семейное: родители помешаны на овощах, а Том, брат Робби (я еще зову его Джасменом[11]), влюбился в девушку, глупую, как овощ. Ха-ха-ха. А что, я классно придумала. Теперь буду смотреть на Джаску и представлять ее овощем.
Я никогда не забуду своего Робби – как мы целовались и как он покусывал мою губку. Ах, в этом ему нет равных!
14.50
Черт, стоп! Робби покусывал мочки моих ушей, а губку – Дейв Смехотура. В связи с чем у меня вопрос: а где Дейв?
Нужно дать ему «добро» на то, чтобы он стал моим новым бойфрендом – это в отместку Робби, потому что именно Робби свел меня с Дейвом, хотя Бог Любви, как и любой другой бог, может быть только один.
А этот чертов Дейв разбудил во мне интерес ко всем мальчикам сразу, т.н. Космический Зуд.
14.55
Звоню Рози.
– Ро-Ро, приветик.
— Bonsoir .
– Ро-Ро, я в глубокой тоске.
– Не боись, подруга – у меня есть de laгениальный le план.
– А твоим планом полиция не заинтересуется?
Рози как-то неубедительно захихикала. Нездоровый смех, короче.
– В следующую субботу, – говорит Рози, – я устраиваю вечеринку в честь возвращения Свена из Швецландии.
– И что это будет за вечеринка?
– Бал Оборотней.
– О нет.
– О да.
– Офигеть. Слушай, а чем твой Свен занимался в Швецландии? Отбывал трудовую повинность на оленьей ферме Санта-Клауса?
– Это в Лапландии.
– Ты уверена? Странно. Ты ведь у нас в географии не очень-то сильна.
– Извини, Джи, ты сама не лучше, если забыла подписать на контурной карте мира Германию.
– Немудрено.
– Как можно было умудриться, если в классе висит атлас мира? Короче, я пошла доделывать костюм оборотня. Увидимся в понедельник в нашей альмаматерной школе.
В ванной перед зеркалом
15.00
Я все-таки сильная личность, если нашла в себе силы протереть лицо сначала очищающим молочком, а потом тоником.
15.30
Сей косметологический подвиг совершенно лишил меня сил. Я вернулась в комнату, чтобы почитать книжку по медитации, где для достижения гармонии рекомендуется представить себя дельфином.
Пока Робби в отъезде, я соорудила на комоде алтарь для поклонения Робби. Хотя он мне пока не пишет.
15.45
Предлагаю взглянуть на алтарь. На фольге для выпечки разложены ритуальные предметы: в центре – фото Робби, по левую от него сторону – фигурка Будды, по правую – Иисуса. В ногах у Иисуса – блюдце для подношений. Случайнопорывшись в мамином нижнем белье, я нашла ароматические палочки. Надо полагать, под воскурение оных мои мутти с вати совершают какие-нибудь чудовищные целовательные ритуалы, разученные ими в Катманду, или что-то вроде того.
15.50
А Иисуса я отняла у Либби, потому что она решила, будто это Кен, друг Барби. Теперь у Иисуса одна нога отломана, и мне пришлось прикрепить его к алтарю скотчем.
16.00
Звоню Рози:
– Ро-Ро, ты у нас девушка мудрая – объясни, что со мной происходит? Раньше меня тянуло к одному парню, а после общения с Дейвом я подсела на всех парней, вместе взятых.
– Ага, Дейв такой классный.
– Ну, вообще, да.
– Хочешь, я приглашу его в субботу?
– Мне все равно – я держу его на расстоянии.
– Слепому бобру хоть кивай, хоть подмигивай.
Во имя нашей усатой мисс Уилсон, что она несет?
В холодной постели (в буквальном смысле)
22.00
Потому что у Либби такая холодная попа, будто она сидела в ведре с мороженой макрелью. Все может быть, если она гостила у дедушки. От него не знаешь чего ждать. Например, недавно он раскуривал трубку и чуть не сгорел сам.
22.05
Но я люблю Либби даже такую – с холодной попой, злючку, – любую. Во сне она такая хорошенькая, моя милая сестренка. Я поцеловала Либби в лобик, а она, не просыпаясь, хлопнула меня ручонкой по лицу и пробормотала: «Кака-макака». Интересно, что ей снится? Лучше и не знать.
22.15
Только я стала засыпать, как соседские пудели громко заскулили и затявкали. Обычно в это время из своих нор вылезают кроты – пуделям мало надо, чтобы испугаться.
Выглянула в окно и смотрю в соседский сад. Мистер и Миссис Шустрые Штанишки недавно поставили там собачий домик, но эти тупые собаки почему-то боятся туда зайти – тявкают и пятятся. Я угораю: где это видано, чтоб собаки боялись конуры?
22.20
А, понятно. Там же Ангус – я видела, как он высунул лапу и заехал одному пуделю по морде.
Урра! Суперкот снова атакует!
Ха-ха-ха! У меня кот – ну просто très très amusant, прелесть. Быстренько превратил собачью будку в кошачью. И теперь это его террортория[12] .
22.25
Ой-ой... Из дома выбежал сосед с палкой. Пытается выудить из будки Ангуса. Я бы запретила законом производство полосатых пижам бегемотских размеров, потому что в природе не бывает полосатых бегемотов, бывают только полосатые зебры.
Полосатый Бегемот ковыряет палкой в будке, но Ангус решил, что это игра, ему это нравится, это будоражит его шотландские гены. Сейчас он вылезет наружу и начнет играть в «перетягивание каната».
22.28
Точно. Ангус вцепился в палку мертвой хваткой, и теперь его не отодрать ни за какие коврижки. В другой конец палки вцепился сосед, только не зубами, а руками. Теперь Ангус будет мотать его по кругу до скончания века.
22.33
Вдруг Ангус решил приколоться и разжал пасть. И сосед завалился на землю. Ангус подбежал к палке и снова схватил за свой конец. О, это моя любимая мыльная опера... Черт, сосед увидел меня и машет свободной рукой. Не думаю, что он имеет в виду «привет, как дела» – скорее всего, он требует, чтобы я спустилась. Не по-соседски будет, если я начну орать из окна и обзываться, типа козел и все такое. Господи, я что, егерь своему коту? Нянька своим соседям? Мне пора давать значок за добрые дела, как Джаске.
В соседском саду
22.40
Сосед, от натуги весь красный, пытается стряхнуть Ангуса с палки.
«Чертов котяра... Да когда же он отвяжется...» – приговаривает он.
Размечтался. Однажды мы повели Ангуса к ветеринару, и дело едва не кончилось ампутацией его руки. И ветеринар сказал, что он таких котов не лечит.
Чтобы вразумить полоумного соседа, я использую весь свой дипломатематическийталант:
– Хотите от него отбиться, – громко и отчетливо произношу я, – тащите метлу.
А потом еще громче, для тупых, повторяю:
– ХОТИТЕ ОТ НЕГО ОТБИТЬСЯ, ТАЩИТЕ МЕТЛУ!
– Что вы кричите? Я не глухой, – говорит сосед.
– Что? – переспрашиваю я.
По-моему, смешно. Но бешеный сосед не оценил.
Тогда я схватила бельевую веревку, сделала лассо, заарканила Ангуса и затащила его в дом. Там я заперла его в сушильном шкафу, оставив наедине с папиными семейными трусами. К утру от трусов останутся одни клочья, но это жизнь.
Воскресенье, 6 марта
Всю ночь мне снилась наше с Робби венчание. Это было джорджиально. На мне была белая вуаль. Когда мы подошли к алтарю, БЛ откинул вуаль и воскликнул:
– Джорджия, да ты же красавица!
Господи, я даже не строила рожи и говорила на нормальном английском, без противного немецкого акцента. И я даже улыбнулась со свойственной мне предосторожностью, прижав язычок к нёбу, потому что нос так меньше расплющивается.
Церковь в этом сне была забита до отказа друзьями и родственниками, и все они вели себя как нормальные люди, вати даже сбрил свою дурацкую бородку, а дядя Эдди ради своей племянницы надел шляпу, чтобы не походить на костюмированное яйцо. Церковный хор, почему-то состоящий из бурундуков, распевал писклявыми голосами: «Аллилуйя невесте», но все равно было здорово. Регентом у бурундуков была Либби. А потом викарий обратился к пастве:
– Может ли кто-либо из вас назвать причину, препятствующую воссоединению этих людей?
Я пристально посмотрела в глаза Робби, голубые, бездонные, мечтательные. И вдруг Джеки, одна из близняшек Бумер, которая стояла у меня за спиной, выкрикнула (не вынимая сигареты изо рта):
– Я знаю такую причину! У Джорджии синдром «красной попы»!
– Именно! – вторила ей сестричка Элисон (аж с двумя сигаретами во рту). – И еще она запала на всех парней вместе взятых!
Я почувствовала, как жар приливает к щекам, и мне стало трудно дышать.
...Я проснулась вся в слезах...
Оказалось, это Либби улеглась с лошадкой Чарли на мои нунги – лежит и распевает песенку:
– Слоненок свой хобот сложил в чемодан, уехал от нас цирковой караван!
8.15
А времени, между прочим, всего 8.15. К тому же сегодня воскресенье. И во сне я была невестой, а в реальности – синий чулок, хоть и с синдромом «красной попы».
8.30
Может, все-таки обратиться к младенцу Иисусу с молитвенной просьбой? Пусть он услышит меня и вернет мне Робби. И, честное слово, тогда я избавлюсь от синдрома «красной попы».
8.35
Нет, я не могу молиться, потому что Либби очень громко поет. Что ж, придется идти в церковь. По такому случаю, думаю, викарий Арнольд заколет жертвенную овцу и сделает подношение. А поскольку овец в городе нет, а есть только паства, в основном состоящая из пенсионеров, я сильно сомневаюсь, нужна ли мне такая жертва.
9.05
Что бы мне такое надеть? Что-нибудь скромное и богоугодное.
9.36
Эх, как же мне идут накладные ресницы.
9.37
Может, не стоит все-таки? А вдруг Бог воспримет это как неуважение к своей персоне.
9.38
Жаль. Я так долго их приклеивала. Так снять или нет? Бог все видит и оценит мой подвиг. Интересно, а в библейские времена продавали накладные ресницы? Вопрос спорный.
...А может, Бог просто не заметит, что ресницы накладные?
9.40
Но тогда какой же он Всемудрый и Вездесущий, если не заметил, как битые полчаса я приклеивала эти самые ресницы? С другой стороны, что делать Богу в моей комнате – у Него и без меня дел хватает.
В туалете
9.50
Он что, и сейчас Вездесущий?..
На улице возле дома
10.10
Кругом тихо, народ отсыпается, только со стороны соседей, что напротив, раздается какая-то возня. Надеюсь, Бешеный Сосед Номер Два не обижает Ангусовых деток – они ведь практически мои родственники. Да, сосед такой же бешеный, как и мой вати – орет по малейшему поводу. Вот что он сейчас орет? Выскочил из дома, в шубе и меховой шапке, стоит и орет. Ой, только это не шуба с шапкой – это целый выводок котят облепил его и вцепился своими коготками. А их мамочке Наоми как всегда по барабану – не мать, а кукушка какая-то: торчит в кухонном окне, подняв хвост, соблазняет Ангуса.
А котятки такие хорошенькие, но больно уж чумные. На прошлой неделе они прорыли ход под забором, перебежали дорогу, опять прорыли ход и пробрались в сад соседей Шустрые Штанишки – у них там есть небольшой декоративный пруд с рыбками. Я сначала не поняла и говорю маме:
– Это что, наши соседи разводят летающих рыбок?
– Да нет, – отвечает мама.
И она была права: рыбки были не летающие, а обыкновенные золотые, просто котята ловили их в воде зубами и подбрасывали в воздух, и те шлепались на землю, одна даже за куст зацепилась и повисла. Когда разъяренные Шустрые Штанишки выскочили на улицу, котята быстренько смотались через лаз. Шустрые Штанишки собрали рыбок и кинули их обратно в пруд. В наказание соседи, что напротив, заперли котят в кроличьем вольере. Но заточение, видно, длилось недолго – котята снова на свободе и ползают по бедному соседу, как по папочке родному. Сосед пытается отодрать их и вопит:
– Ну все, с меня хватит!..
Все родители так говорят, но продолжают любить своих детей.
В церкви
Викарий Арнольд так обрадовался моему приходу, что я даже немного напряглась. И мне не понравилось, что он обращался ко мне «чадо мое», хотя я вовсе не его чадо. Мой вати, конечно, тоже не лучший вариант, но, по крайней мере, он не альбинос. Ведь у викария белесые волосы и кожа такая прозрачная, что сквозь нее все прожилки видны. Во время службы викарий шокировал меня тем, что исполнил под гитару веселую песенку про времена года. А я к этому не привыкла – в школе нас заставляют петь заунывные песни, которые гораздо больше подходят для церкви. И еще у них тут традиция – жать друг другу руки, и я тоже жала, раз так принято. Ничего не попишешь – ведь я пришла в господний дом.
Потом народ постепенно рассосался, осталось только несколько человек – они пошли в притвор возжигать свечи и молиться. Наверное, свечи – это что-то вроде небесной валюты, покупаешь свечку, а в обмен за это Бог исполняет твои желания. Джорджиально!
Я купила свечку и сразу зажгла ее, но в притворе было тесно и мне некуда было ее воткнуть. Тогда я пристроилась за одной пожилой леди, у нее еще на голове был повязан шарф с длинными концами. Эта леди стояла на коленях перед иконой и бормотала молитву, явно пытаясь отвлечь внимание Господа только на одну себя, чтоб другим не досталось. Я тоже опустилась позади нее на колени, потому что не выспалась и не привыкла к долгому выстаиванию на службе.
И я принялась молиться, держа в руках зажженную свечу. Я думала о Боге Любви, о нашей с ним страсти, что не знает границ, простираясь через Тихий океан. Через огромное пространство воды, короче.
На какой-то момент я заклевала носом, свечка моя наклонилась, и шарф старой леди заполыхал. Я очнулась и давай ее тушить, но старая леди подумала, что я дерусь, и стала отбиваться сумочкой.
11.45
Я пыталась объяснить викарию, что в церкви следует вывесить правила противопожарной безопасности, запрещающие ношение платков и шарфов с длинными концами. Но Арнольд рассердился и перестал называть меня «чадом». Когда я уходила, он даже не пригласил меня на следующую службу.
Спасибо, не очень-то и хотелось.
Середина дня
Очень трудно наводить мосты с Богом.
Понедельник, 7 марта
Снова шконцлагерь [13]
Чем я не вдова? Сегодня я надела черные очки и повязала на рукав пальто черную траурную ленточку. Потом выдернула из маминого черного боа перо и воткнула его в берет.
Мы идем с Джаской в школу.
– А правда траур мне к лицу? – говорю. – Я прям как Жаклин Онассис.
– Да? – недоумевает Джаска. – Разве она когда-нибудь выглядела идиоткой?
Ох, ох – мне еще целый день торчать в школе и терпеть Джаску.
На ассамблее
Наша многоуважаемая директриса, толстая как бегемот и потому прозванная Спичкой, долго распиналась о предстоящих экзаменах, о нашей (не)успеваемости и прочее. Под конец она сказала: «Главное, девочки, не победа, а участие. Учеба – это как спортивное многоборье... Во имя панталон Этельреда Неразумного[14]...» О чем она говорит?
Следующий урок был в научном корпусе, и на улице мы с девчонками столкнулись с Ястребиным Глазом, нашей классной. Надо же ей на ком-то сорвать зло – вот она и потребовала, чтобы я сняла траурную повязку. Но одной жертвы ей мало, и она привязалась к первалкашке[15], и та со страху свалилась в куст остролиста. Когда беднягу отвели в медпункт, я и говорю Рози:
– А меня голыми руками не возьмешь. Вдовья доля очень закаляет. Пусть только Ястребиный Глаз сунется еще раз. Я ей такую речь заготовила: «Если б вы знали, что такое любовь, вы бы не приставали к нам со своей историей Древнего Рима. Плевать я хотела на ваш Древний Рим и на Ромула с Ремом вместе взятых. И уж тем более на страусов, которые их выкормили[16].
– Да? – говорит Рози. – За такие разговорчики два дня подряд будешь оставаться после уроков.
– А ты знаешь, что я вчера видела по телику? На страусиных фермах страусы влюбляются в своих хозяев! Ведь те их кормят и ухаживают за ними, и у бедных птиц что-то перещелкивает в голове – они лезут к людям целоваться.
– Страусы?
– Да.
— Non.
— Mais oui, mon petit idiot, c'est vrai[17] .
– И как они, по-твоему, целуются, с такими клювами?
– Как? Раз клюнуть.
На большой перемене
Наша крутая туса бурно обсуждает предстоящий Бал Оборотней. Джаска уселась на батарею под кодовым названием «тостер для трусов» и говорит:
– Мы с Томом наденем одинаковые накладные уши. – И давай дико хихикать.
– Джас, а ты не боишься, что это будет выглядеть, как слуховой аппарат? – поинтересовалась я.
Джаска сердито хрюкнула и беспокойно заерзала на батарее – наверное, ее трусы уже поджарились и готовы к употреблению.
А Рози у нас вся из себя радостная – скоро возвращается из снежной Швеции ее Свен. Как говорится, сани уже в пути. Рози ласково шлепнула меня по спине и говорит:
– А знаешь, что будет, если слон и мышь займутся любовью?
Мы все в изумлении уставились на нее, а она слегка сдвинула очки набок и говорит:
– Дырки в плинтусе!
И мне стало так одиноко... Я почувствовала себя песчинкой, летящей над океаном жизни. Ну а где океан, как говорится, там и бикини. Да, я одинокая песчинка в бикини, летящая над океаном жизни... Я была где-то далеко-далеко, совершенно в другом мире. Я, конечно, очень люблю своих подруг, но они такие дурочки. Недавно они подначивали меня, вспоминая, как я наводила справки, где можно достать накладные брови. А что мне было делать, если свои собственные я сбрила?
Я же сделала это ради любви. А теперь мне даже и сбривать-то их не для кого...
15.00
Английский у нас должна была вести Ястребиный Глаз, но ей больше нравится шугать народ в коридоре, и нас передали мисс Уилсон. Мисс Уилсон редкостная клуша, так что на уроке будем бить баклуши.
Блин! Это была великая измена, потому что мисс Уилсон хочет поставить с нами «Макбета», но название пьесы до премьеры она предложила держать в тайне – чтобы не сглазить, есть такая примета у артистов. Некая шотландская пьеса, и все. А я и говорю Рози:
– Приехали. Будем играть мужчин в лосинах и декламировать на древнеанглийской абракадабре.
Распределили роли. И – о горе мне! – роль леди Мак... роль леди МакБред будет играть Джаска, а я буду каким-то придурком в лосинах по имени МакДаф. А моей женой будет золотая рыбка-мутант П. Грин. Она уже вживается в роль и смотрит на меня влюбленными глазами. Не представляю, как я буду играть мужчину, потому что они остаются для меня загадкой.
16.15
Идем из школы домой. Джас смотрит на свою руку и говорит:
– Черт, прыщ.
– Джас, у тебя и на подбородке прыщ.
Джаска сразу заткнулась и начала ощупывать свой подбородок.
Вообще-то я прикололась, но если она и дальше будет трогать свой подбородок, дождется, что действительно вскочит прыщ.
Дома (ха!)
17.00
Джорджиально – Ангус забрался в мой шкаф и все там перевернул. Выскочил оттуда с трусами на голове, ну чисто обкурившийся арабский шейх. Я хотела его пнуть, но Ангус увернулся и начал скакать по комнате, довольно урча. Слушайте, а ему нравится жестокое обращение. Он в отличие от меня, умеет превратить это в удовольствие. Пожалуйста, могу пинать его хоть каждый день.
На кухне
17.30
Мням-мням, quelle surprise ,у нас к чаю вкуснятина les delicieuses[18] – рыбные палочки и жареная фасоль, а то у меня, судя по кривым ногам, от недоедания развился рахит.
На кухню входит вати. У него хорошее настроение, поэтому он целует меня в макушку. Я боднула головой и говорю:
– Пап, ты внедряешься в мое личное пространство.
А он такой довольный:
– Только что видел Колина. Они с Сэнди устраивают костюмированную вечеринку на тему «Властелина Колец».
– Супер! – восклицает мама.
А я с присущей мне серьезностью говорю:
– Знаешь, вати, я ни за какие коврижки не надену костюм эльфа, да и тебе не советую – зеленые колготки тебе не к лицу.
Отец улыбается:
– Да ладно тебе. Я же знаю, что ты хочешь пойти с нами.
И смеется так гнусненько, а следом за ним и мама. А потом и Либби подхватывает, что меня особенно беспокоит: «Хи-хи, хрю-хрю». Смеется, как помесь пьяного Санта-Клауса и поросенка. А я-то надеялась, что в детском саду из нее сделают нормального человека.
Всего лишь 18.30
Интересно, а сколько сейчас времени в Стране Киви? Они опережают нас на сутки. Т.е. если в Англии понедельник, у них, соответственно, вторник.
18.35
Выходит, что я еще не знаю, что надеть на Бал Оборотней, а Робби уже знает.
А я возьму и не пойду.
Или все-таки пойти?
Вот так всегда: про саму себя узнаю самая последняя.
Ах, Младенец Иисус и К°, сделайте так, чтобы в моей жизни произошло что-нибудь прекрасное, иначе я прямо сейчас пойду спать. Ладно, подожду еще полчасика, ибо уверена, что Ты, Иисус – глубоко порядочный человек и услышишь мою молитву.
19.35
Ведь я прошу о такой малости.
Но, похоже, Иисус занят другими делами. Или же сердится на меня за поджог старой леди.
В туалете
Сижу и созерцаю свой пупок. Он у меня не впуклый, а выпуклый – интересно, это нормально? А вдруг он развяжется?
У вати привычка читать в туалете, и он всегда держит тут какое-нибудь чтиво. Ммм... Не понимаю, как можно одновременно тужиться и читать. Так, посмотрим... «Живи и умри». Это про меня.
20.30
Ведь ни одна живая душа не позвонила... И где Дейв? Я бы сама ему набрала, но он решит, что я на него запала. Еще чего.
20.45
Папочкино туалетное чтиво – книжка про Джеймса Бонда. Представила вдруг, как он запирается в тарталете и воображает себя Джеймсом Бондом, с пузиком и дурацкой бородкой.
У себя в комнате
21.00
Я, так сказать, нахожусь на заре женственности, у меня высокие трепещущие нунги-нунги, губы бантиком, готовые для поцелуя... Эх, такая девушка пропадает! Ложусь спать в девять вечера, как порядочная.
