Текст книги "Остров в огне"
Автор книги: Луи Анри Буссенар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 15
Ах, как приятно побездельничать! – Словно на военном заводе в Тулоне. – Антильские дрозды. – Поместье, усадьба, огневая точка и т. д. – Клочок земли в тропиках. – Воспоминания о солнечных часах. – Культ Во́ду. – «Безрогих козлят» приносят в жертву. – Исчезли.
В поместье доньи Кармен жилось воистину хорошо. После перенесенных тревог и волнений было приятно побыть в тишине. Это так редко случается в смутное время!
Все чувствовали себя как в родной деревне среди милых сердцу людей. Если бы не постоянно дежурившие часовые, куда-то мчавшиеся посыльные, трудно было поверить, что идет беспощадная война.
Все скорее напоминало военные учения, проходящие в атмосфере солдатской дружбы. Фырканье лошадей, звон сабель, звуки горна становились столь привычны, что воспринимались как неотъемлемая часть самой жизни.
Все предавались столь приятному занятию, как безделье: валялись в гамаках под тенью деревьев, потягивали прохладительные напитки, обмахиваясь веером.
Даже беспокойная Фрикет, вспыхивающая по любому случаю, бо́льшую часть дня отдыхала. У Мариуса же по этому поводу были свои соображения:
– Ох, мадемуазель, у нас словно на военном заводе в Тулоне.
– Как это так, Мариус?
– Ну это когда рабочие трудятся, а если их спрашивают, что они делают…
– Да?
– Они отвечают: «Мы отдыхаем».
– А работа все-таки идет?
– В общем да. Они разбиваются на па́ры… Один работает… четверть часа.
– А другой?
– Смотрит…
– Ну, а дальше?
– Затем они часа три слоняются. Потом тот, кто смотрел, приступает к работе… на четверть часа.
Беседа о делах на родине вызвала у Мариуса воспоминания о его любимом времяпрепровождении – об охоте в Провансе. Страстный охотник, он к тому же любил поесть. В каждом провансальце живет и гурман [87]87
Гурман – любитель и знаток изысканных блюд; лакомка.
[Закрыть]и повар. Там любят готовить сами, наблюдать, как что-то шипит на сковороде. У каждого имеется, по крайней мере, один рецепт приготовления на свой манер мяса самой для него вкусной птицы.
Мариус обожал мясо дроздов, что свидетельствовало о его не совсем обычных гастрономических пристрастиях. Матрос всем говорил, что так, как он, этих пернатых никто не умеет готовить.
– Но – увы! – в этом проклятом крае их нет, – добавил француз с огорчением.
– Как это нет? – как-то воскликнул присутствовавший при подобном разговоре Карлос. – Чертов провансалец, откройте пошире глаза!.. Их тут уйма!
– Где же это, полковник?
– Да всюду… Там и там… и вот там еще… Они ручные и подлетают совсем близко.
– Там, в саду?..
– Антильские дрозды! Самые наилучшие!
– Вот это да! Обалдеть можно!.. Дружок!.. Ой, извините, полковник… Тогда я накормлю вас всех… весь армейский корпус. Они крупные! Как полцесарки! Дайте мне двухразку, и за несколько минут я настреляю дюжин двадцать.
Кармен охотно дала провансальцу охотничье ружье из коллекции отца.
Все думали, что матрос, набив карманы патронами, тут же отправится добывать обещанное на жаркое.
– Ну, Мариус, – спросила Фрикет, – когда же вы займетесь уничтожением несчастных пташек? Когда же устроите нам пир?
– Мадемуазель, охота здесь – дело утомительное. У меня от палящего солнца может голова треснуть.
– Так что, вы просто пошутили? Никакой вы не охотник, не повар?
– Нет, нет, что вы, мадемуазель. Я выполню все, что обещал… и даже больше. Но я хочу поохотиться с комфортом, не двигаясь с места. А для этого мне нужна огневая точка.Сейчас устрою.
– Огневая точка?
– Ну да, мадемуазель, шалаш из ветвей и мачта… сухое дерево, куда сядут птицы… Охотник прячется в шалаше и подзывает добычу.
– Да? Как это?
– Подзывает манком… И тогда он стреляет в свое удовольствие, валяясь в тенечке, не утомляя себя. Я вон вижу усадьбу.
– Усадьбу?.. Ничего не понимаю.
– Ну эта стена, а рядом клочок земли размером с носовой платок. Тулонцы называют это поместьем. Они тогда чувствуют себя крупными землевладельцами… У нас ведь все шутники.
– Правда, Мариус?
– Да, мадемуазель. Между нами говоря, в глазах должно двоиться, а то и троиться, чтобы крольчатники принимать за усадьбы, загородные дома и даже поместья.
– Бог ты мой, ну а это что такое?
– Это названия провансальских частных владений.
– Да вы же сами говорите, что это просто стена.
– И все же это усадьба… Ее владелец ощущает себя ро́вней тому, кто имеет настоящий загородный дом или даже замок.
Мариус направился к месту, называемому солнечной сковородкой. С одной стороны оно было огорожено стеной Поблизости находился великолепный лес, где росли разнообразные тропические растения. А еще подальше раскинулся сад, там виднелись абрикосовые, лимонные, тамариндовые, железные, хлебные, черные деревья, сметанные яблони, мирты, авокадо, бакауты, фарнезские акации, а под ними – страстоцвет, гуявник, самбук, лилии, клещевина и огромные ананасовые заросли.
Провансалец, обнаружив здесь тучу дроздов, принялся изучать их повадки, попробовал повторить их трели, а потом установил свою огневую точку. Он нашел засохшее камедное дерево – птицы с удовольствием рассядутся на таком. Рядом отыскался и шалаш в нем он спрячется.
На все это ушел день. Наконец Мариус, сияя от радости, явился к Фрикет.
– Мадемуазель, все готово. Я там буду укрыт как солнечные часы Мартиг.
– Опять какая-то провансальская история?
– Да… Небольшая… Так, несколько слов. Мартиг – это порт в заливе Фос, соединяющемся с прудом Бер. Его жители называются мартиго… Они хорошие моряки… Но немного… Как бы сказать?.. Немного болваны! Так что все глупости, которые совершаются или говорятся в Провансе, приписываются мартиго.
– Ну ладно, хватит болтать!.. Так что это за история?
– Так вот, мадемуазель, члены муниципалитета Мартига, когда решили построить солнечные часы на площади Ратуши [88]88
Ратуша – здание городского самоуправления, обычно имеет часовую башню.
[Закрыть], подумали: «Если они будут находиться на открытом месте, то их испортят, разрушат дождь и солнце». И знаете, что тогда сделали? Соорудили над часами крепкий навес. Вот укрытие в моей огневой точке и напомнило мне эту историю в Мартиге.
В поместье жилось весело. Кармен с Карлосом, пережив вдали друг от друга два тяжелых года, строили радужные планы. Они и не подозревали, что над вновь расцветшей любовью, над едва возродившимся счастьем нависли тучи.
Поглощенная любовью к Карлосу, Кармен не видела в несколько преувеличенном внимании доктора ничего, кроме предупредительности хорошо воспитанного мужчины, к тому же близкого друга ее жениха. Прямой и благородный характер не позволял ей даже заподозрить предательство. Впрочем, ома ничего не знала о тесных связях доктора с мажордомом и тем более о том, что ее отец живет в хижине негра Сципиона. Тайна тщательно оберегалась. Никто из посторонних даже и не догадывался о ее существовании.
Полковник Агилар, получая прекрасную медицинскую помощь, поправлялся. Температура спала, никакие осложнения больше не угрожали, постепенно возвращались силы, вернулась ясность мысли. Больной успокоился.
Теперь дон Маноэль, чувствуя, что его жизнь вне опасности, хладнокровно обдумывал, как отомстить врагам, окружить их и уничтожить.
Масео, Карлос, Долорес, Фрикет, Мариус… Он хотел погубить всех, насладиться их страданиями, полюбоваться предсмертными муками. План был составлен с дьявольской хитростью и неслыханной жестокостью. Нечто подобное можно обнаружить, лишь как следует порывшись в истории Восточной Римской империи или же у самых гнусных дикарей.
Время подгоняло, полковник Агилар решил немедленно действовать и тотчас осуществить первую часть кровавого замысла.
– Сципион, – спросил он негра, – ты по-прежнему почитаешь Во́ду?
Зная, что этот гнусный культ находится под запретом, негр забормотал что-то невнятное, опасаясь, что хозяин отругает его за участие в тайных обрядах.
– Да ну же, не пугайся, – добродушно подбодрил его дон Маноэль. – Получишь сотню пиастров, если скажешь правду.
У бывшего раба от жадности заблестели глаза, и мягким музыкальным голосом, что никак не вязался с отталкивающей внешностью, тот ответил:
– Да, хозяин, я по-прежнему обожать Во́ду.
– Прекрасно! Скажи-ка, ты хотел бы принести в жертву безрогого козленка?
– Да, хозяин… Я довольный очень много… Король и королева Воду довольные тоже… очень-очень довольные!
– Ну что же, дарю тебе не одного, а двух безрогих козлят!
– Ой, хозяин! – воскликнул негр, не скрывая кровожадной радости. – Это большой праздник для наших! Мы есть безрогие козлята.
– Ну хватит! Знаешь двух девушек, приехавших недавно вместе с бандитом Масео?
– Я знать они… белые.
– Да-да. Так вот я их отдаю Воду… Ты должен их выкрасть и оттащить туда, где вы обычно совершаете жертвоприношение.
– У, это легко… Мамзель всегда гулять в сторону саванны… Я подстерегать с товарищами и оттащить туда.
Радуясь, что вскоре руками негра удастся осуществить подлое намерение, знатный испанец покойно уснул с чувством человека, выполнившего свой долг.
Между тем огневая точка, подготовленная Мариусом, действовала на славу. В первый же день провансалец, торжествуя, притащил увесистую связку дроздов. Все пришли в восторг от не виданной на Кубе добычи. Тогда Мариус пообещал принести на следующий день еще больше. Он уже досконально будет знать повадки птиц, хорошо изучит их призывный крик и научится подражать ему так, что его щебет не отличишь от птичьего.
Принесенная дичь, выстрелы, раздававшиеся после полудня, радость возвращавшегося Мариуса, предчувствие еще более удачной охоты завтра – все это вскружило голову маленькому Пабло. Как любой ребенок, он любил шум, ружья, игру в охоту. Потому он просился пойти вместе со своим другом-французом. Фрикет возразила, боясь, что малыш будет мешать. Мариус, чьим любимцем был мальчик, заявил: «Нет, совсем наоборот. И на огневой точке места хватит на полдюжину людей».
– Идея! – вмешалась Фрикет. – Леность начинает надоедать, даже утомлять. Охота развлечет меня… Это, наверное, забавное зрелище.
– Уж скажите лучше, мадемуазель, что это нечто божественное!
– Хорошо. Пабло идет с вами, я иду с Пабло… А вы, Долорес, пойдете?
– С удовольствием, дорогая.
– Только не надо, – заметил Мариус, – брать с собой пса. Он будет лаять при выстрелах. А там нужно сидеть тихо и спокойно. Иначе мы останемся с носом.
– Ладно. Собаку мы привяжем.
И все четверо весело пошли к огневой точке, прихватив кое-какую еду и прохладительные напитки.
Вскоре оттуда начали долетать звуки стрельбы. Потом затихло. Наступил вечер, а охотники не возвращались.
Кармен и Карлос сначала лишь удивлялись, а потом забеспокоились. Огневая точка была поблизости – метрах в шестистах. Они побежали туда. Подойдя, молодые люди закричали от ужаса и гнева. Вид разрушенного шалаша явно говорил об отчаянной борьбе. На земле в луже крови неподвижно лежал Мариус. А Долорес, Фрикет и маленький Пабло исчезли.
ГЛАВА 16
Почитатели Воду. – Человеческие жертвы. – Священный змей. – Жрец и жрица. – Папароль и мамароль. – Что увидел испанский офицер. – Суд. – Казнь. – Хитрости.
Африканские негры, став рабами на Антильских островах, привезли с собой дикий культ, известный под названием Воду. Странно, но он сохранился и после ликвидации рабства, укоренился и приобрел многочисленных приверженцев во всех классах общества.
Культ сей практикуется и сегодня в Сан-Доминго, на Гаити, а также на Кубе, Ямайке, в Луизиане, Гондурасе и даже в некоторых северных районах Южной Америки. Нужно сказать, что жертвы этому жестокому и глупому божеству приносят не только совершенно безграмотные негры, но и люди образованные, состоятельные, пользующиеся уважением, короче говоря, занимающие определенное место в креольском обществе.
Что же такое Воду?
Это сверхъестественное всемогущее существо, оно вызывает все происходящие в мире события и управляет ими. Иначе говоря, для его почитателей Воду, не менее жестокий, чем Молох [89]89
Молох – в библейской мифологии божество, для умилостивления которого сжигали малолетних детей.
[Закрыть],– нечто вроде бога. Олицетворяет его неядовитая змея, огромный безобидный уж, служащий предметом истового поклонения. Именно под покровительством ужа проходят собрания и свершаются обряды.
Конечно, Воду знает прошлое, видит все в настоящем и предсказывает будущее. Его власть и волю доносят до людей великий жрец и великая жрица, объявляющие, что в них вселился бог. Приверженцы культа твердо верят, что так оно и есть. В каждом округе, в каждом более или менее крупном селении есть своя жреческая пара. Великого жреца назначают пожизненно, а он выбирает себе спутницу – великую жрицу Их зовут король и королева, хозяин и хозяйка или же более фамильярно: папа-король и мама-король, которые превратились в обыденной речи в папарольи мамароль.
Доверенные и уполномоченные лица грозного божества, жрец и жрица, пользуются почетом и имеют абсолютную власть, а их личности священны. Для этих грубых и жестоких невежд такое могущество – прекрасное средство удовлетворить любые свои потребности, дать выход алчности, злобе и прочим пожирающим их низменным страстям.
Воду, как и Молох, – это в первую очередь божество кровожадное. Ни одного жертвоприношения без пролития крови! Ни одного собрания, где бы приверженцы не имели возможности усладить себя и вдосталь напиться горячей живой влаги! Несчастные приверженцы этого донельзя извращенного культа делятся на две секты: [90]90
Секта – религиозная группа, община, отколовшаяся от господствующей церкви.
[Закрыть]одна просто отвратительна, а другая ужасна и чудовищна. Действительно, первая удовлетворяется кровью и мясом петухов и козликов, а вторая – безрогими козликами, то есть человеческими жертвами!
И какими жертвами! Ими бывают женщины, девушки (еще лучше!) и дети, которых папароли убивают с неслыханной жестокостью. Их же останки пожирают во время чудовищных оргий! Пьют на этих кощунственных пирушках, которые устраивают как можно чаще, кровь, смешанную с тростниковой водкой.
Не обвиняйте автора в том, что он упивается описанием ужасов. Он стремится лишь рассказать о страшной, но истинной правде.
На Гаити, на Кубе, в Луизиане, в Гондурасе существуют заслуживающие доверия юридические документы. Сохранились распоряжения, судебные решения и приговоры по делам поклонников Воду.
Многих почитателей Воду обрекли смертной казни – таких примеров сотни! – за то, что они похищали, подвергали заточению, а затем убивали и пожирали людей, приносимых в жертву поганому идолу!
Приведу только один пример, показывающий, что в нашем повествовании нет преувеличений. Пример, само собой разумеется, взятый из официальных источников.
Это случилось в 1889 году. Испанский артиллерист, служивший в гарнизоне Сантьяго-де-Куба, прослышав про культ Воду, решил во что бы то ни стало побывать на жертвоприношении. Солдаты его батареи, что были членами секты и кому он оказал некоторые услуги, согласились проводить офицера в соседний храм. Пошли на это с крайним нежеланием, поддавшись уговорам. При этом потребовали от командира полного сохранения инкогнито [91]91
Инкогнито – скрытно, тайно, не называя своего имени (например, приехать, присутствовать).
[Закрыть], иначе не ручались за его жизнь.
Артиллерист торжественно поклялся, что никак не выкажет удивления или возмущения и не произнесет ни слова. Так устранили все препятствия.
В назначенный день испанец вымазал себе лицо и руки черной краской, надел грубую одежду – в общем, сделал все, чтобы походить на негра. Солдаты отвели его туда, где обычно проходили собрания, и он смешался с толпой.
К своему глубокому удивлению, в этом беспорядочном скоплении людей разных каст [92]92
Каста – общественная группа, ревниво оберегающая свою замкнутость, обособленность, привилегии.
[Закрыть]и цветов кожи, от которых исходил ужасный козлиный дух, пришедший узнал людей, принадлежащих к богатому креольскому обществу, в частности нескольких дам, с кем он встречался на светских раутах!
Вскоре, однако, его внимание сосредоточилось на омерзительной церемонии. На некое подобие каменного алтаря поставили огромный котел, наполненный дымящейся жидкостью, от нее исходил сильный запах алкоголя; а затем клетку, где дремал, свернувшись кольцом, огромный уж. Куда-то в угол затащили несколько белых кур и белую хорошенькую козочку со связанными ногами.
Папароль принялся бить в барабан сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Когда он подошел к клетке с ужом, тот стал свистеть и извиваться.
Вскоре папароль впал в неистовство. Его состояние передалось мамароли, а также части собравшихся. Они принялись топать ногами, орать, бесноваться. Затем, когда у мамароли начались ужасные судороги, а на губах выступила пена, когда она впала в состояние каталепсии [93]93
Каталепсия – болезненное оцепенение тела и его отдельных членов.
[Закрыть], великий жрец схватил белую козочку и отхватил ей голову, собрав кровь в подставленный котел, добавив какого-то алкоголя.
К приготовленной смеси потянулись все желающие, и по залу прокатилась новая волна неистовства. Некоторые направились к алтарю [94]94
Алтарь – у древних жертвенник.
[Закрыть]с надеждой выпросить у бога особую милость. Молились кто о чем – о богатстве, радостях, здоровье, излечении, любви, даже об успехе замышлявшихся преступлений.
Офицер, с трудом преодолевая отвращение, полагал, что участники церемонии ограничатся уничтожением кур и козочки. Не тут-то было! К жрице, – она в конце концов пришла в себя, – подошел молодой негр лет двадцати, не уступавший в силе гладиатору [95]95
Гладиаторы – в Древнем Риме – рабы, военнопленные, лица, осужденные по суду, специально обученные для кровавого боя между собой или зверями на потеху публике.
[Закрыть]. Он встал на колено и мягким нежным голосом стал просить ее:
– О мамароль, я хотел одну милость вас просить…
– Ты что такое хотеть, сын мой?
– Вы подарите нам великая жертва… да, жертва козленка безрогого.
Омерзительная мегера [96]96
Мегера – в греческой мифологии одна из трех эриний – богинь кровной мести, с эриниями отождествляются римские фурии; в переносном смысле – злая, сварливая женщина.
[Закрыть]решила удовлетворить его просьбу и подала знак. Толпа, тотчас притихшая в ожидании важного события, расступилась, и в глубине зала показался совершенно голый ребенок лет семи, сидевший на бамбуковой табуретке. Руки и ноги малыша были связаны. Он с ужасом смотрел на шайку людоедов.
В прикрепленный над котлом шкив [97]97
Шкив – колесо блока для подъема тяжестей.
[Закрыть]пропустили веревку со скользящей петлей, ее затянули вокруг лодыжек дитяти. Великий жрец с помощью веревки вздернул мальчика вверх ногами. Несчастный дико закричал, вдобавок увидев окровавленный нож в руках папароля.
Офицер вздрогнул от ужаса и возмущения. Забыв о обещании, о грозящей ему смерти, он воскликнул:
– Господи! Пожалейте хоть маленького! – и бросился к малышу, готовый погибнуть, но спасти.
Не тут-то было! Стоявшие рядом солдаты схватили артиллериста и вытолкали из храма. Вдогонку бросились несколько фанатиков [98]98
Фанатик – человек, отличающийся исступленной религиозностью, крайней нетерпимостью, изувер.
[Закрыть]с ножами. Но, налакавшись страшной смеси крови с водкой, они не смогли догнать капитана и солдат, и те возвратились к себе в Сантьяго.
Офицер сразу направился в полицию с требованием окружить храм. Нужно было попытаться, если еще не поздно, сохранить жизнь ребенка, предназначенного в жертву беспощадному божеству. Но в полиции на Кубе служат мулаты и негры. Часть из них принадлежит к секте Воду. А другие так запуганы слухами об ужасных обычаях, что молчат.
Несмотря на неоднократно повторенные приказания своего начальника, подчиненные не желали приступать к операции; вернее, они проявили такую медлительность и неповоротливость, что когда наконец на рассвете явились в храм, там было уже пусто. На полу валялись лишь обглоданные людоедами череп и кости.
Возмущенный капитан счел своим долгом рассказать обо всем прокурору и даже назвать ему тех, кого встретил на этом диком сборище. Крайне удивившись, прокурор начал расследование, оно выявило такие невероятные детали, что чиновник не решился взять на себя всю ответственность в столь серьезном деле. Он доложил обо всем правительству, но то не сочло возможным продолжить следствие: испугалось скандала, в каковом оказались бы замешаны внешне почтенные люди, принадлежащие к высшему свету колонии.
Однако хотя бы устрашить эти омерзительные секты признали необходимым. Поэтому кое-кого арестовали, прекрасно понимая, что члены Воду друг друга не выдадут и, значит, те, кого власти не хотели трогать, останутся в тени.
Перед судом предстали великий жрец, великая жрица и несколько негров, всего около двадцати человек. Несмотря на отпирательства, их уличили в многочисленных актах похищений, заточений, убийств, людоедства. Когда же потребовали назвать сообщников, они нагло рассмеялись, а папароль с вызовом воскликнул:
– Сами ищите… Они по всему острову… Я даже вижу многих прямо здесь, на этом заседании.
Подсудимым пообещали сохранить жизнь, если они назовут хоть несколько имен. Те самым решительным образом отказались и заявили, что лучше смерть, чем нарушение клятвы.
Наконец – любопытная деталь! – вызванный в качестве свидетеля капитан объявил на весь зал, что, если действовать по справедливости, нужно посадить на скамью подсудимых не восьмерых, а более двухсот преступников.
Приговор к смерти обвиняемые встретили с удивительным спокойствием. Губернатор решил, что казнь через повешение, обычную для Европы и колоний, в качестве исключения следует заменить расстрелом. И вот почему: не было никакой уверенности, что палачи, в большинстве своем негры, сами не принадлежат к секте. Напротив, многое говорило об обратном. А ведь сектанты знают секрет составления питья, которое создает видимость кончины. Возникли опасения, что сообщники дадут приговоренным такую жидкость, и она окажет свое действие во время исполнения приговора. Это позволит палачам, сделав вид, что они сотворили свое дело, в то же время не повредить жизненно важные органы. Имитация [99]99
Имитация – подражание, подделка.
[Закрыть]гибели позволит позже воскресить «умерших». И тут начнутся крики о чуде, что лишь усилит влияние Воду. Ибо обещание воскресения, особенно когда речь идет о людях с примитивным мышлением, – это великое орудие священнослужителей, они широко пользуются им для полного подавления воли своей паствы.
Расстрел не позволил осуществить такое мошенничество. Осужденных казнили. Однако жрецы не признали себя побежденными. Они, как всегда, объявили, что Воду воскресит своих верующих и что этому не сможет помешать никакая сила.
Трупы схоронили прямо на месте казни. Чтобы их не похитили, приставили вооруженных солдат. К сожалению, никому не пришла в голову мысль назначить на этот пост людей из метрополии. Охрану несли солдаты из местного населения, среди них, как уже говорилось, было много членов секты. На следующий день могилы оказались вскрыты, останки исчезли.
Вероятно, солдаты из секты Воду пригрозили чем-то ужасным своим товарищам, и те вынуждены были разрешить унести трупы. Вполне возможно также, что сектантам удалось дать часовым наркотики, смешав их с тростниковой водкой, до нее столь охочи негры и другие цветные. Затем, по-видимому, воспользовавшись состоянием караула, мертвецов забрали и передали их живущим по соседству жрецам.
В общем, как бы то ни было, казнь не получила должного резонанса [100]100
Резонанс – в переносном смысле отзвук, отголосок.
[Закрыть]. Все папароли и мамароли большого острова после исчезновения тел приговоренных стали уверять, что Воду вернул жизнь своим верующим, которые живут теперь в другой стране, где им не страшна месть испанских властей.
Вот кем были те, кому опьяненный ненавистью дон Маноэль Агилар-и-Вега вручил жизнь Долорес, Фрикет и маленького Пабло.
