Текст книги "Тихая гавань"

Автор книги: Луанн Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Быстро темнело. Куинн ругала себя за то, что не прихватила фонарик. В кармане нашлись спички, и она развела костерок из сухих веток и чистых страниц дневника. Прислонившись к валуну, она торопливо писала:

Он сейчас в доме, а я сижу на Литл-Бич. Почему? Да потому, что я идиотка. Раздражаюсь по пустякам. Ну, попросили меня накрыть на стол. Тетя Дана хотела как лучше, а мне так хотелось переколотить всю посуду. Я тут же вспомнила наш последний ужин, вспомнила, как мы сидели все вчетвером. А шесть часов спустя... нас осталось только двое.

А потом я начала говорить с Сэмом и хотела спросить его о самом важном, а тут пришла тетя Дана со своим дурацким салатом. И это было последней каплей. Ну почему я взбесилась? Я пыталась сдержаться, но...

Куинн перестала писать. По тропинке кто-то шел. Она сунула дневник в пакет и, обернувшись, увидела Сэма.

– Чудесный вечер для прогулок, – крикнул он ей. – Ты пропустила отменный ужин.

– Она меня потом накормит.

– Не уверен, – сказал Сэм, садясь рядом с Куинн. – Очень уж ты стараешься вывести ее из себя. В один прекрасный день ты своего добьешься.

Куинн хмуро поглядывала на него.

– Я тебя отлично понимаю, Куинн. Ты считаешь, что твоя жизнь – полное дерьмо. Я в твоем возрасте думал точно так же.

– Да? А почему?

– Когда-нибудь расскажу. Подробности не важны. Важно то, как я из этого выбирался.

Куинн тяжко вздохнула:

– Все я поняла. Ты пытаешься наладить со мной контакт. Ничего у тебя не получится.

Солнце скрылось за лесом, но на небе еще виднелся отблеск заката. Облака были высвечены золотом, тихую гладь моря заливал красноватый свет.

– Наверное, ты права, – сказал, немного помолчав, Сэм.

– Отлично. С этим разобрались, – тряхнула головой Куинн.

– Ответьте мне на один вопрос, мисс Грейсон. Сначала вы с трагическим видом покидаете сцену, а когда я прихожу за вами, грубите мне. Мне одно непонятно: зачем вы меня пригласили?

– Ну, не знаю... – замялась Куинн. – я думала...

– Не ходи вокруг да около. У меня на это нет времени.

Куинн молча смотрела на пролив. Куда-то вдаль: за буйки, за гряды волн, разбивавшихся о Викландскую мель. Небо теряло цвет, потихоньку наполняясь чернотой. Проглянули первые звезды, но они еще не успели разгореться и в море не отражались.

– Что там? – спросил он.

– Волшебная страна. Земля Большой Охоты.

– Земля? – переспросил он. – Да здесь до самого Лонг-Айленда никакой земли нет.

– А она под водой. Земля под водой.

– Морское дно?

Куинн кивнула.

– Чем я могу тебе помочь? – спросил он.

– Я бы хотела тебя нанять.

– Нанять? – Он едва сдержал улыбку. – Для чего?

– Я хочу знать, что там, внизу.

Она подумала о сонаре, исследующем дно. Представила себе звуковые волны, которые находят поселения луфарей, китов, русалок. И остатки лодки родителей.

– С этим я помогу, – сказал он.

– Только поскорее, до нашего отъезда. Тетя Дана говорит, что остается, но я знаю: она хочет увезти нас во Францию.

– Почему ты так решила?

Ей показалось или Сэм и вправду немного расстроился?

– Потому, что она не рисует. И в море не ходит. Их с мамой старая лодка так и стоит в гараже. А если бы тетя Дана собиралась остаться, то давно бы спустила ее на воду.

– Я слышал, ты неплохой моряк.

– Раньше была. Теперь я всего этого терпеть не могу. Так я могу вас нанять? И сколько это будет стоить?

– Я должен подумать.

– Ладно. Только у меня два условия. Первое: не рассказывайте о нашем уговоре тете. И никому, кроме меня, не говорите о том, что найдете.

– А что ты хочешь, чтобы я нашел?

– Этого я пока сказать не готова. Ну, договорились?

– Договорились, Куинн.

Они пожали друг другу руки. Сэм встал, и Куинн, хоть они и не условились еще, где, когда и почем, тоже встала и засыпала костер песком.

Дана ждала их у дверей. Куинн шмыгнула в дом, будто ничего особенного не произошло. Вынула из духовки свою тарелку и ушла наверх, в свою комнату, смотреть телевизор. Дана благодарно улыбнулась Сэму.

– Ты нашел ее. Спасибо.

– Не за что.

Кофе был готов. Дана взяла поднос с чашками, молоком и сахаром и отнесла его в гостиную.

– Тебе пора и самому завести детей, – сказала она, присев на краешек дивана. Сэм опустился на стоявший рядом стул. – Ты отлично с ними ладишь.

– Я иногда общаюсь с Клеа и ее семьей. Она сестра моей свояченицы, у нее сын и дочка возраста Куинн.

– Клеа и Каролина Ренвик? Мы с Лили никогда не были в их компании. Бывало, на Файерфлай-Бич устраивали вечеринки, и мы, заслышав музыку, шли тайком на берег – посмотреть. Как две Золушки, любующиеся из-за ограды на бал. Там пили шампанское, танцевали под звездами. Другой мир.

– И для меня другой, – признался Сэм. – Когда Джо женился на Каролине, меня пригласили в дом. Я там поначалу не знал, как сесть, где встать. Только потом понял, что меня искренне считают другом.

– Как будто заглядываешь в чужие окна.

– Вот именно. Я и не подозревал, что вы с Лили чувствовали то же самое.

Она кивнула:

– Я тогда сразу в тебе увидела родственную душу.

Сэм не ответил, но даже в полумраке было заметно, что он покраснел.

– А теперь ты никогда не ощущаешь себя чужой? – спросил он.

– Бывает... – тихо сказала она, глядя в окно. – Художникам это вообще свойственно. Мы не очень вписываемся в обычный мир, поэтому должны создавать свои собственные.

– Твои миры – подводные, – сказал он. – Ну, картины. Этот синий цвет, морское царство, русалка.

– Что? – спросила Дана, вздрогнув.

– Русалка, – повторил он, глядя ей в глаза.

– Ее никто не замечает, – сказала она. – Кроме одного человека...

– Лили?

Дана кивнула:

– Русалок я рисовала для нее. Всегда. Но тщательно их маскировала, чтобы другие не разглядели. Хвост – за водорослями, а туловище – за стайками рыб.

– Я их замечаю потому, что однажды две русалки спасли мне жизнь. В тот день, в Ньюпорте, мне так и показалось. Я пришел в себя и увидел тебя и Лили.

– Лили бы очень понравилось, что ты считал нас русалками, – улыбнулась Дана.

Про то, как это приятно ей, она умолчала.

Стало совсем темно, и она зажгла свечи. Пламя, готовое в любую секунду погаснуть, колебалось на ветру.

– Что ж, уже поздно, – сказал Сэм, ставя чашку на стол. – Во сколько мне приехать?

– Приехать?

– Ну да. Честно признаться, завтра у меня дела. Надо проанализировать данные, полученные с Бимини. В пятницу меня ждут в Йеле, так что лучше всего суббота.

– Сэм, ты о чем?

– Надо же заняться лодкой. Спустить ее на воду.

– Лодкой?

– Той, которая в гараже. Куинн мне про нее рассказала. Море тебя ждет, Дана.

– Мне нужны деньги, – невозмутимо сообщила Куинн.

– На что? – спросила тетя.

– Ты не должна меня спрашивать, – ответила Куинн. – Ты должна мне доверять.

Тетя Дана в соломенной шляпе и темных очках сидела на веранде и просматривала почту. Она вскинула голову и отложила письмо.

– И сколько тебе нужно? – спросила она.

Куинн едва сдержала улыбку. Как, оказывается, все просто.

– Пятьдесят долларов.

– Палатка с хот-догами, – сказала тетя Дана.

– Прости, что?

– Деньги придется заработать. Можно еще разносить газеты, но, если поставить палатку с хот-догами и брать по полтора доллара, продать надо будет штук тридцать с чем-то. На обзаведение я денег выдам.

– Мама никогда не заставляла меня работать, – возмутилась Куинн. – Она мне давала карманные деньги.

– И сколько?

– Пять долларов в неделю.

Тетя Дана достала из сумочки пять долларов и протянула их ей.

– Держи. Осталось заработать сорок пять.

– От кого письмо? – решила сменить тему Куинн.

Она глядела на желтый конверт со штампом «Онфлёр».

– От старого друга, – ответила тетя Дана и снова углубилась в чтение.

Куинн отправилась в дом, подошла к урне на каминной полке. Сюда она приходила каждый день и именно поэтому не хотела, чтобы прах родителей развеяли по ветру. Пусть остаются тут – они так нужны ей.

– У нее во Франции есть друг, – сказала она вслух. – Теперь понятно, почему ее так тянет обратно. А еще мне нужны деньги, чтобы нанять Сэма, и она требует, чтобы я их сама заработала. Ну ладно, я на все согласна, лишь бы выяснить, что с вами произошло.

В субботу Дана встала рано. Сэм должен был приехать к девяти, и она решила разобрать хлам, сваленный в лодке.

Вид у старой лодки был жалкий. Краска облупилась, на днище налипли давным-давно засохшие водоросли. Дана собрала в одном месте скребки, металлические щетки, кисти и только что купленную банку краски.

Она убрала грабли и лопаты, переставила удочки Майка к стене. На лесках все еще висели блесны. Она сняла их и хотела убрать в коробку со снастями. Но коробка оказалась заперта. Это ее удивило. Что там может быть ценного? Ржавые крючки, грузила, поплавки?

Дана подергала латунный замочек, но он не поддавался. Дана озадаченно отставила коробку в сторону, решив заняться ею позже.

Вскоре появился Сэм. Готовый к малярным работам – в старой футболке и шортах.

– Экипирован профессионально, – улыбнулась Дана.

– Я свою лодку крашу каждый год, – сказал он. – Это непременный весенний обряд.

Некоторое время они работали молча, соскребали ракушки и водоросли, а потом одновременно с двух сторон подошли к корме. Там на транце красовалась русалка с двумя хвостами.

– Твой тайный знак? – сказал Сэм. – Ты и тогда рисовала русалок?

– Мы обе рисовали, я и Лили.

– Давай не будем ее трогать, – предложил Сэм.

Дане до сих пор было трудно смотреть на русалку, которую они рисовали вместе с Лили. Она подумала о всех своих картинах, о спрятанных на них русалках. Они должны были быть ангелами-хранителями, должны были оберегать от морской пучины.

Сэм снова взялся за работу. Он с усердием скреб лодку, и куски краски летели во все стороны. Руки у него были в синих чешуйках. Под футболкой играли крепкие мускулы.

Наконец приступили к покраске. Люди, проходившие мимо, замедляли шаг – смотрели, что происходит. Одни здоровались, другие проходили молча. Марни, садясь с девочками в машину, крикнула: «Привет», помахала рукой и уехала.

– Хорошие у тебя соседи, – сказал он.

– Здесь все друг друга знают.

– Ньюпорт тоже когда-то был таким. Помнишь?

– Помню. Там было здорово. После работы мы ходили гулять к верфи.

– Я как-то раз видел вас там, – сказал Сэм. – Вы с Лили сидели в «Черной жемчужине».

– Мы прилично себя вели? – спросила она, живо представив себе то уличное кафе.

– Вы были центром внимания, – рассмеялся он. – Парни к вам так и липли. Помню, я волновался, не возьмете ли вы кого-нибудь из них в море – вместо меня.

– Да ты что! Они с тобой ни в какое сравнение не шли. Ты, Сэм, был неотразим.

Подняв глаза, она заметила, что Сэм прекратил работу.

– А знаешь, – сказал он, – было время, когда я все бы отдал, чтобы услышать такое.

– Когда тебе было восемь лет? – улыбнулась она.

– Нет, позже. Я был гораздо старше, а ты тогда жила в Виноградниках.

Дана изумленно уставилась на него. Откуда ему было знать, что она жила в Виноградниках?

Подъехали на велосипедах девочки. У Куинн в корзинке лежали пачки сосисок и горчица. А у Элли – бумажные тарелки и салфетки.

– Мистер Портер из магазина подарил нам бутылку кетчупа за то, что мы у него столько накупили! – сообщила Элли.

– Кажется, нам с вашей мамой он подарил то же самое, когда мы взялись продавать хот-доги.

– Значит, открываете торговлю хот-догами? – спросил Сэм.

– Ага, завтра! – ответила Элли. – Развесим объявления по всему пляжу. Нам нужны деньги на одно хорошее дело. Куинн мне не рассказывает, на какое, но говорит, на хорошее, и я ей помогаю.

Дана ждала, что Сэм тоже спросит и услышит в ответ, что его это не касается, но он промолчал.

– А я не знала, что ты сегодня приедешь, – сказала Куинн.

– Я подумал, что пора вашей тете выходить в море. Вот и явился.

Куинн слезла с велосипеда.

– А завтра приедешь? Сосисок купить?

– Очень постараюсь, – ответил он.

Куинн достала из корзинки почту и протянула ее Дане. Там был и конверт с сине-красной каймой – от Джонатана. Они с Элли молча понесли покупки в дом.

– Спасибо тебе, Сэм, – кивнула на лодку Дана. – Ты мне здорово помог.

– У меня на сегодня не было особых планов. – Он положил ей руки на плечи, заглянул в глаза. – У моряка должна быть лодка. Можно задать тебе один вопрос? Почему ты ко мне так настороженно относишься?

– Жизнь преподала мне хороший урок, – сказала она, вертя в руках письмо Джонатана. – Научила тому, что люди не всегда такие, какими кажутся.

– Не всегда же так бывает, – сказал Сэм.

Дана не стала спорить. И только когда он уехал, вдруг вспомнила, что он упоминал о Виноградниках, а она так и не поняла, откуда он узнал, что она там жила.

Сколько лет прошло... Они с Лили жили в Гей-Хеде, а потом Лили повстречала Майка, человека с острова. Он был плотником, пришел к ним починить сломанные перила. Лили в него влюбилась, и полгода спустя на холме, который называли Жимолостным, небольшом пригорке, поросшим цветами и виноградом, он сделал ей предложение. «Это священное для нас место!» – объявила тогда Лили. Куинн была зачата и рождена на том острове.

Майк, всю жизнь проживший в Виноградниках, долго не хотел уезжать с острова. Но работа там была в основном сезонная, и Лили уговорила его перебраться в Хаббардз-Пойнт. И тогда он занялся торговлей недвижимостью, открыл свою фирму. Иногда старые приятели просили у него работу. Кто-то был согласен уехать с острова, кто-то отказывался наотрез. Но там Майку строить не разрешали. Лили обожала остров, его дикую природу, и взяла с Майка слово, что на этой земле новостроек не будет.

Интересно, а чем он занимался в последний год, подумала Дана и присела на ограду читать письмо Джонатана. Он спрашивал, нужны ли ей вещи из мастерской. Краски, холсты – неужели она так все бросит?

Дана скомкала письмо и стиснула кулаки.

На следующее утро пошел дождь и лил четыре дня. В первый день Куинн паниковала, на второй впала в отчаяние. Те объявления, которые не смыл дождь, сорвал ветер. Сосиски, горчица и кетчуп полежат, но что делать со свежими булочками?

– Они зачерствеют, – сказала она. – Или заплесневеют.

– Вовсе нет! – заявила тетя Дана и, положив их в пакет, убрала в морозилку. – Все будет хорошо. И тебе хватит денег купить то, что ты хочешь.

Куинн закрыла глаза. Купить ей хотелось только одно. Ответ. Ответ на один-единственный вопрос.

– Хочешь чаю? – спросила тетя Дана, обняв Куинн за плечи. – Сядем с тобой у окна и будем ждать, когда кончится дождь.

– Нет, спасибо. – Куинн попыталась изобразить улыбку.

Как только тетя Дана вышла, она кинулась на улицу – побежала прямо под дождем к своему камню на Литл-Бич.

Глава 6

В дверь постучали. Дана – она сидела в гостиной и дописывала письмо – крикнула: «Входите!» В комнату заглянула Марни. Ее желтый плащ блестел от дождя, и она боялась забрызгать пол.

– Да ладно тебе, – сказала Дана. – В мокрых купальниках здесь ходят. Так что дождь нам не страшен.

Марни рассмеялась и повесила плащ на крючок у камина.

– И то правда. Как же нам повезло, что у нас есть дома у моря.

Она окинула взглядом комнату – все те же потемневшие от времени деревянные панели, та же старая плетеная мебель.

– И наши деды, которые их построили.

– И молодые красавцы моряки в пропотевших футболках, которые красят лодки.

– А-а-а... – Дана слегка покраснела. – Это просто Сэм.

– «Просто» Сэм? А мне он таким уж простым не показался.

– Я его очень давно знаю. Мы с Лили учили его ходить под парусом. Тыщу лет тому назад.

– Вот и отлично. Значит, вам легко будет узнать друг друга получше.

Дана промолчала. Марни права. Очень важно узнать другого человека по-настоящему. Только на это уходят годы. Молодые люди себя-то толком не знают. Так как же им понять кого-то еще?

Сэм ей казался человеком глубоким, не похожим на своих сверстников, он ко многому относился так же, как она и девочки. Но вдруг это всего лишь видимость?

– Во всяком случае, – продолжала Марни, – вы с Сэмом неплохо смотритесь вместе. И у меня создалось впечатление, что вам хорошо друг с другом, весело. А в жизни веселье необходимо.

– Знаю, – ответила Дана, глядя в окно.

– Надеюсь, тебя не останавливает его возраст? Старше, младше – кому какое дело?

– Нет, возраст имеет значение, – сказала Дана. – Мой последний возлюбленный был младше меня на десять лет. Я тогда сказала себе: да какая разница? У нас столько общего. Он тоже художник, мы вместе путешествовали, ставили этюдники на берегу и писали – Босфор, Эгейское море...

– Идиллическая картина.

– Но после смерти Лили все изменилось. Писать я была не в силах; бывало, целыми днями вообще не вставала с постели. А Джонатан никак не мог понять, что со мной. Поначалу пытался, но у него терпения не хватило.

– Думаешь, дело в возрасте? Или в характере?

Дана молчала. Что-то подсказывало ей, что Сэму в такой ситуации терпения хватило бы, он дал бы ей время разобраться с собой и своими чувствами. А Джонатан хотел, чтобы она жила так, будто ничего не изменилось.

– Тебе надо забыть об этом, – говорил он. – И я готов тебе помочь.

– Как я могу забыть о гибели Лили? – крикнула она, когда Джонатан предложил поехать рисовать в Париж.

– Дана, это же твоя жизнь! – заорал он в ответ. – Твоя, а не чья-то еще. Она умерла два месяца назад, а ты все еще целыми днями валяешься в постели. Хочешь спрятаться от мира? Этим ты ее не вернешь.

Дана вспомнила, как однажды утром Джонатан сказал, что звонила Куинн. Дана тут же перезвонила и слушала, как Куинн рыдает в трубку.

Джонатан пытался утешить Дану. Но она не могла с собой справиться, и он сказал, что поживет некоторое время отдельно. Так будет лучше для них обоих, сказал он. Он же ее только раздражает. И, кинув мольберт в багажник, уехал.

По-видимому, тогда он и начал встречаться с Моник. Три недели спустя она их застала: они лежали на диване, обнаженные, юные, прекрасные, и, хотя ей показалось в тот момент, что ее сердце разорвется, по сравнению с потерей Лили это была сущая ерунда.

– Общение с молодым человеком ни к чему хорошему не приводит, – сказала Дана. – Это было моей самой большой ошибкой.

– Выходит, ты не доверяешь Сэму потому, что обожглась с Джонатаном?

– У нас с Сэмом чисто дружеские отношения.

– Ты что, ничего не видишь? Да я сразу заметила...

– Марни, то, что нужно, я вижу прекрасно, – оборвала ее Дана. – Ты за меня не беспокойся.

Сэм давно уже не задумывался об одиночестве.

Так почему же сегодня, в летнюю грозу, на него вдруг навалилась тоска? Как давным-давно, в детстве, когда он скучал по брату, беспокоился за мать. Косой дождь барабанил в иллюминатор. Молния сверкнула так близко, что он вздрогнул от неожиданности. Мальчишкой он боялся грозы. Мама работала допоздна, он сидел дома один, и некому было его приласкать и успокоить. Но потом появилась Дана.

И жизнь пошла по-другому. Дана помогла ему поверить в себя, поверить в то, что он кому-то интересен. Мать вышла второй раз замуж без особой любви. Она была вдовой, Джо был нужен отец, а отец Сэма, водитель грузовика в рыболовецкой артели, решил, что пора остепениться. Только семейная жизнь оказалась не по нему.

Потом отец умер, и мать снова стала вдовой. Сэму, когда он встретил Дану, было всего восемь лет, он и не понимал толком, что такое любовь, но чувство к Дане сохранил на всю жизнь.

Сэм прикрыл глаза и вспомнил тот день, когда она и Лили вытащили его из воды. Он пообещал тогда, что всегда будет ее защищать. Она рассмеялась и назвала его героем. Сэм помнил о своем обещании и знал, что настанет время его выполнить.

И вот теперь он нужен Дане Андерхилл.

Он видел, какой пустой и потерянный у нее взгляд, понимал, как мучается она оттого, что не может больше писать картины, и твердо решил ее спасти.

Элли волновалась так, словно собиралась на бал. Дважды переодевалась, даже достала из чулана мамин фартук с надписью «Скажи повару спасибо!».

– Делов-то – всего-навсего лоток с хот-догами, – хмыкнула Куинн.

– Ну и что? Это моя первая работа, и я хочу хорошо выглядеть, – сказала Элли.

– Ты выглядишь замечательно, – сказала тетя Дана. – Как настоящий продавец.

Куинн молча сложила сосиски, булочки, горчицу и кетчуп в большую плетеную корзинку. Прошлым вечером, когда дождь кончился, они с тетей Даной поехали на велосипедах развешивать по пляжу объявления.

Завтра приглашаем всех отведать наших хот-догов!

Вкусно, быстро и недорого!

Крестхилл-роуд, 91. С полудня до часу

(пока не кончатся хот-доги).

Глядя в ясное звездное небо, Куинн послала мысленный сигнал Сэму. Она была уверена, что он его принял, но на всякий случай позвонила и оставила сообщение на автоответчике. «Привет, Сэм! Это Куинн. Завтра я заработаю денег, чтобы тебе заплатить – мы будем торговать хот-догами. Приезжай. Пока».

Тетя Дана отнесла жаровню к дороге, а Куинн принялась укладывать баночки с газировкой в сумку-холодильник. Посыпался уголь, чиркнула спичка, потянуло дымком, и у Куинн сжалось сердце. Раньше уголь всегда разжигал папа.

– А вдруг никто не придет? – забеспокоилась Элли.

– Придут, – успокоила ее тетя Дана.

Она была в шортах и белой рубашке, с еще влажными после купания волосами. Куинн молча смотрела на нее. Мама бы наверняка надела сарафан и соломенную шляпку. Поставила бы на столик букет из своего сада и испекла бы хлеб с тимьяном и розмарином...

Первой покупательницей стала бабушка. Когда она намазывала сосиску горчицей, подошли и Макгреи: Марни с дочками – Камерон и Джун – и ее мать, Аннабелла Макгрей.

– Ну, все как когда-то! – воскликнула Аннабелла. – Сколько лет назад это было? Дана с Лили, пыжась от гордости, точно так же стояли и торговали хот-догами.

– Пыжась от гордости? – переспросила Элли.

– Именно так, – кивнула Аннабелла. – Были времена...

– Стародавние... – буркнула Куинн.

Аннабелла засмеялась. Она была настоящая южанка и умела себя вести. Она уловила в голосе Куинн нотку раздражения, но предпочла на это не реагировать.

– А на что вы копите деньги, позвольте спросить? – поинтересовалась Аннабелла.

– Эту тайну она не открывает никому, – ответила бабушка.

Элли оправила фартук.

– Я коплю на белые цветы для мамы. Если бы у нее была могила, я бы их отнесла туда.

Все замерли, у Куинн внутри все похолодело.

– Я всегда говорила, – сказала Аннабелла, – что могила нужна обязательно. Чтобы девочкам было куда прийти.

– Куинн хотела увезти урну с прахом во Францию, – подала голос Камерон.

– Ее желание вполне понятно, – ласково сказала Аннабелла.

И тут раздался звук, похожий на мяуканье дикого кота. Куинн с ужасом поняла, что издала его она.

– Их нельзя хоронить! – крикнула она. – Нельзя их закапывать в землю!

– Дорогая моя, я не хотела тебя обидеть, – смутилась Аннабелла.

Тетя Дана взяла Куинн за руку. Девочка крепко зажмурилась. Ей так хотелось увидеть лица родителей. Как они ей нужны! Урна с прахом стоит на каминной полке, и пусть так и будет, пока Куинн не выяснит, что же на самом деле произошло.

И тут она услышала знакомый звук мотора – к дому подъехал автомобиль Сэма. Куинн кинулась к нему. По ее щекам катились слезы.

– Отвези меня туда сейчас же! – прошептала она.

– Сейчас? – удивился он. – Но я же без яхты.

– У нас есть «Русалка», – кивнула она в сторону гаража.

– Знаю, – ответил он. – И давно пора спускать ее на воду. Но прежде надо еще кое-что сделать.

– Что?

– Подкрепиться. Я же только что приехал. К тому же не забывай, мои услуги стоят недешево.

Куинн сквозь слезы сердито взглянула на него. Ну что же, если он хочет деловых отношений, он их получит. Ее отец был бизнесменом, и Куинн отлично известно, что за работу надо платить. «Идеалы – это прекрасно, радость моя, – говорил отец, – но наш мир держится на деньгах».

Тетя Дана подошла и молча встала с ней рядом. Куинн чувствовала на себе взгляды ее и Сэма.

– Мне надо работать, – сказала она раздраженно. – Пришли покупатели, нельзя заставлять их ждать.

Дана и не предполагала, что лодку спустят на воду именно сегодня, но Куинн, продав последний хот-дог, потащила прицеп к машине Сэма. Они все вместе отвезли «Русалку» к дальнему краю пляжа, к дамбе.

Сэм проверил рулевое перо и шверт, Дана наладила паруса, и девочки, надев оранжевые спасательные жилеты, поднялись на нос. За ними – Дана, а Сэм, закатав штаны выше колен, столкнул лодку в воду и запрыгнул на корму. Действовал он спокойно и уверенно, и Дана тоже успокоилась.

Девчонки остались на носу, Сэм держал румпель, а Дана управляла кливером. Чтобы пройти узкий проход между камнями, нужно было дважды поменять галс, и, когда лодку качнуло, Элли испуганно вскрикнула.

– Все в порядке, – успокоила ее Дана. – Не волнуйся.

– А вдруг мы опрокинемся?

– Лодка знает, что делает, – сказал Сэм. – Сама накренилась, сама и выправляется.

С берега дул ветерок, лодка шла легко. Изумительный денек для морской прогулки, и девчонки – заправские морячки. Но Дана знала: им сейчас нелегко. Обе стараются не думать об этом и все-таки боятся. Боятся той судьбы, которая настигла их родителей.

– Куинн, все у тебя получится, – сказал Сэм. – Это как на велосипеде кататься – раз научился, не разучишься никогда.

– Он прав, Куинн, – подтвердила Дана. – Твоя мама говорила, что ты – прирожденный мореход.

Дана заметила, как жадно вдыхает Куинн морской воздух, как ее рука сама тянется к румпелю.

– Ну, вперед, родная моя!

Сэм неспешно высвободил грота-шкот и отдал кливер. Лодка медленно развернулась носом по ветру и застыла метрах в ста от берега. Девочки тут же угомонились.

– Вам повезло: с вами на борту лучший инструктор по парусному спорту, – сказал Сэм. – Я это знаю наверняка – она меня самого учила.

Сэм улыбнулся Дане. В его глазах, поблескивавших за стеклами очков, отражалось море.

– Куинн, заступай на вахту! – крикнул Сэм.

– Так сразу?

– Разумеется. Элли, а потом твоя очередь.

Наконец-то Дана немного расслабилась. Море всегда ее успокаивало. Она была безмерно благодарна Сэму за то, что он приехал помочь ей разобраться с племянницами, уговорил их выйти в море – ей бы это не удалось.

Куинн пристроилась рядом с Сэмом и управляла румпелем. Через некоторое время, когда Сэм пропускал Дану к румпелю, их руки на мгновение соприкоснулись, взгляды встретились.

– Прошу вас, капитан, – сказал он.

– Спасибо, Сэм, – шепнула она, и это была не просто формула вежливости.

Она была благодарна ему за многое. Она и не представляла себе, насколько истосковалась по морю.

Дана положила ладонь на руку Куинн, лежавшую на руле. А Сэм с Элли занялись кливером.

– Мы плывем! – крикнула Элли.

Сэм, поймав взгляд Даны, едва заметно усмехнулся. А она все пыталась представить себе того мальчишку из ньюпортской гавани, но видела только молодого, красивого и очень хорошего человека.