Текст книги "Ночь Безумия"
Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
Глава 18
Ханнер заметил в толпе знакомое лицо и после немалых трудов – раздвигать народ пришлось и руками, и магической силой – оказался совсем рядом.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он.
Мави удивленно оглянулась.
– Лорд Ханнер! Не ожидала встретить здесь тебя. Я думала, ты внутри, вместе с другими.
Ханнер поморщился.
– Я мог бы сказать, что в этом повинна ты, – сказал он. – Я не успел прошлой ночью вернуться вовремя после того, как проводил тебя, и подпал под указ правителя. Альрис тоже не впускают.
– Указ относится и к тебе? Ведь там же твой дом!
– Лорд Азрад не делает исключений, – ответил Ханнер. – Однако что мы все обо мне? Как твои дела? Никто из ваших не пострадал?
– У нас все в порядке. Было, конечно, тревожно, и я почти совсем не спала из-за шума и всего остального, но нас не тронули. Я слышала разговоры и решила – пойду сюда, узнаю, что происходит.
– Ну, вряд ли ты узнала много, – заметил Ханнер. Тут кто-то похлопал его по плечу, он обернулся и увидел Рудиру, которая наконец-то пробралась следом за ним сквозь толпу.
– Это кто? – спросила Рудира.
– Ах да. – Ханнер развел руки так широко, как позволяла толпа. – Рудира из Казарм, а это – Мави с Нового рынка. Мави – подруга... подруга моей сестры Нерры.
– Рада знакомству, – произнесла Рудира, хотя по виду ее было не сказать, что она так уж сильно обрадована. – Ханнер, зачем мы здесь? Ничего нового все равно не слышно.
– Тебе оставаться не обязательно, – с легкой обидой сказал ей Ханнер. – Можешь возвращаться домой или, если хочешь, – в дом дяди Фарана.
– Дом дяди Фарана? – переспросила Мави. – Но твой дядя живет во дворце!
– У него есть еще дом на Высокой улице. Там мы с Альрис ждем, когда нас пустят назад.
– А я думала, вы нашли гостиницу.
– Мне нет нужды...
– Все мы в гостинице не поместились бы! – вмешалась Рудира.
– Мы?.. – заинтересовалась Мави.
– Я ночью набрал отряд себе в помощь, – объяснил Ханнер. – Рудира как раз из него. – К ним подходил Отисен. – И Отисен, сын Окко – тоже. Все остальные уже разошлись по домам, а эти двое остались.
– Я могла бы помочь! – сказала Мави. – Надо было прийти ко мне.
–Ты – чародейка? – прежде чем ответил Ханнер, поинтересовалась Рудира. Ханнер знаком велел ей молчать.
– Ну конечно же, нет, – сказала Мави.
– А вот мы – да. – Рудира показала на себя и Отисена. – Лорд Ханнер нашел нас в Волшебном квартале – мы пытались выяснить, что с нами происходит, и велел помогать ему усмирять дурных чародеев.
– Что ты сказала? – Человек из толпы повернулся и уставился на нее.
– Говоришь, ты чародейка?.. – прошипел другой.
– Чародейка? Здесь?!
Ханнер тревожно огляделся и быстро обнял Мави – хоть какая-то защита в случае чего. К ним уже поворачивались, а Рудира, независимо выпрямившись, уперев руки в бока, вызывающе смотрела кругом.
– Мы помогали, – заявила она. – Лорд Ханнер призвал нас именем правителя, ему нужна была помощь, и мы помогли! Мы только что из управы, отвели туда четырех чародеев-дебоширов!
Мави бросила на Ханнера неуверенный взгляд.
– Я все объясню позже, – сказал он. – Теперь же, думаю, нам стоило бы...
Конец фразы потонул во внезапном реве толпы, который вдруг мгновенно затих. Ханнер удивленно повернулся, пытаясь увидеть, что происходит.
Двери дворца растворились, и на мосту показалась фигура, облаченная в зеленый бархатный плащ – великолепный, но, должно быть, донельзя неудобный в летний зной.
Ханнер мгновенно узнал его – и не он один.
– Лорд Фаран, – сказал кто-то.
Выжидательная тишина висела над толпой, пока Фаран шагал через мост. Ряды стражников расступились при его приближении, и он вышел на площадь. Все ждали, что он остановится и заговорит.
Но нет. Он продолжал идти.
Толпа отодвинулась, раздалась, чтобы дать ему пройти, потом, куда медленнее, начала смыкаться за его спиной.
Фаран словно не видел никого. Он шагал вперед, будто площадь была пустой, прямиком через ее середину, не глядя по сторонам, и в конце концов вышел на Центральный проспект, словно направлялся просто-напросто на Южный рынок.
Люди загудели, спрашивая друг друга, что это делает лорд-советник, и Ханнеру, чтобы его услышали, пришлось кричать.
– Идем! – Он потянул Мави за руку. – Кажется, я знаю, куда он идет, и лучше нам встретить его там.
Мави даже не попыталась ответить – она просто пошла за Ханнером.
Рудира и Отисен поспешили следом, и четверка быстро двинулась сквозь гудящую толпу – но не к Центральному проспекту, а к площади Аристократов.
Ханнер был уверен, что Фаран направляется к дому на Высокой улице, а туда можно было дойти и другими, причем более короткими путями, чем через центр города.
Даже торопясь, Ханнер ощущал в своей руке руку Мави – прохладная и мягкая, она сжимала его ладонь осторожно, но не слабо.
Заметил он и то, что Рудира раздвигает толпу, пользуясь магической силой; он хотел было воспротивиться, но решил этого не делать: безмолвный уход Фарана и без того взбудоражил народ, и вряд ли разумно привлекать внимание к тому, что людей распихивают не руками, а чарами.
Кстати...
– Рудира, – окликнул Ханнер. – Ты не хотела бы полететь?
Рудира обернулась, глянула на него и улыбнулась – широкой и довольно зловещей улыбкой.
– Мы полетим все, – сообщила она.
Не успел Ханнер возразить, как земля ушла у него из-под ног. Толпа вокруг проваливалась вниз; дома вокруг площади ухнули куда-то и сделались маленькими. Пальцы Ханнера сжались – и пальцы Мави тоже. Ханнер оглянулся – огромными от страха глазами Мави смотрела вниз, но молчала.
– Все в порядке! – прокричал Ханнер. – Не бойся!
Она перевела взгляд на него – и взгляд этот говорил, что он, должно быть, свихнулся, если советует ей такое.
– Но мы летим, – сказала она.
– Я знаю, – отозвался он. – Это совершенно безопасно.
Его слова не очень-то успокоили Мави.
– Ты раньше летал? – спросила он.
– Я – нет, – признался Ханнер, – но Рудира летала.
И по выражению ее лица понял, что в данном случае правду говорить не стоило.
Под ними злобно вопила толпа.
– Куда? – крикнула ему Рудира.
Вздрогнув, он отвел взгляд от лица Мави и огляделся. Вся их четверка – Рудира, Отисен и он с Мави – висела на высоте пятидесяти-шестидесяти футов, много выше коньков крыш. Под ними, на площади, народ бурлил, орал и тыкал пальцами в висящую над головами группку; кое-кто даже пытался швырять в них чем попало; по счастью, бросить что-либо на такую высоту никому было не под силу.
К северу возвышалась золотистая громада дворца и темнели воды Большого канала, а в других направлениях простерлись ярко освещенные городские крыши; красная черепица мерцала и слепила глаза под летним солнцем, лишь изредка ее перемежали темные провалы меж зданий. Старый город на северо-востоке лежал пестрым лоскутным одеялом красной черепицы, золотистой соломы и черного шифера.
На земле Ханнер мог бы привести к перекрестку Высокой и Коронной улиц полудюжиной разных дорог – отсюда же, сверху, он не узнавал ни одной из них. Одна черепичная крыша ничем не отличалась от другой.
Можно попробовать все рассчитать логически, сказал себе Ханнер. Если дворец там, значит, нам нужно в противоположную сторону, в Новый город, то есть вверх по склону холма мимо Короткой улочки, а потом миновать Вторую и Нижнюю...
Но, попытавшись угадать улицы под крышами, между садов и дворов, Ханнер запутался снова – и ему не оставалось ничего, как только махнуть рукой на юг, добавив не очень вразумительное:
– Примерно туда.
И тут же они понеслись прочь, точно привязанные к Рудире незримыми нитями.
На лету Ханнер сумел-таки рассмотреть детали, которых ему не хватало. Вон он – особняк лорда Андурона с его вычурными башенками и коваными ажурными шпилями на углу Набережной и Второй улицы.
– Бери правее! – крикнул он.
Рудира кивнула, и они ринулись наискось через квартал над садами и двориками. Ханнер увидел внизу знакомый фасад: Центральный проспект.
– Еще правее!..
Вот теперь – верно: они летели прямиком к дому лорда Фарана. Мгновением позже они начали плавно снижаться на мостовую Высокой улицы.
– Погоди, – сказал Ханнер. Он оглядел улицу: на ней были люди, и не просто спокойно идущие по своим делам, а бегущие куда-то сломя голову. Ханнеру даже послышались крики.
– Что делать? – спросила Рудира.
– Набираем высоту. Приземлимся в саду и войдем оттуда, там нас никто не увидит.
– Хорошая мысль, – согласился Отисен.
Рудира кивнула, и четверка вновь устремилась ввысь – перелетела через крышу и опустилась в саду.
Когда они приземлились, Мави споткнулась: она согнула ноги и не успела выпрямить их. Ханнер подхватил ее и тут же выпустил.
– Прости, – сказал он.
– Спасибо, – отозвалась она.
– Что теперь? – спросил Отисен.
Ханнер обвел взглядом аккуратные живые изгороди и клумбы. По воздуху они двигались гораздо быстрее, чем по земле, пересекали кварталы и крыши, вместо того чтобы следовать улицам, так что, несомненно, добрались сюда быстрее, чем дядя Фаран, но он мог появиться с минуты на минуту.
– Идем в дом, разумеется, – проговорил Ханнер. Он подошел к одной из садовых дверей и решительно постучал, очень надеясь, что его услышат.
Открыл им Берн. Он пытался что-то сказать, но Ханнер не был настроен выслушивать приветственные речи и поторопился пройти мимо него в анфиладу, что вела в переднюю часть дома. Спутники поспешали за ним.
– Дядя Фаран направляется сюда, – на ходу сообщил Ханнер Берну.
Его услышала Альрис, растянувшаяся на диване в гостиной.
– Правда? – поразилась она. – Он разве не во дворце?
Стоя в дверях холла, Ханнер развел руками.
– Он будет здесь с минуты на минуту.
– А Нерра с ним? – поинтересовалась Альрис, вставая.
– Нет, – сказал Ханнер. – Он один.
– И без стражников, чтобы охранять пленников? – донесся из гостиной голос Зарека: он сидел неподалеку от Альрис. – Он разве знает, что с ними сделали?
– Он один, – повторил Ханнер. – Больше я ничего не знаю. Не знаю, ни почему он оставил дворец, ни почему идет сюда, ни почему один.
Берн подоспел к концу речи Ханнера.
– Милорд, – сказал он, – думаю, прежде чем твой дядюшка прибудет, вам стоит узнать, что гостей у нас прибавилось.
Ханнер удивленно повернулся к нему.
– Они наверху, отдыхают, – сказала Альрис. – Двое из тех, кого ты привел сюда ночью, – утром они ушли домой. Теперь они вернулись. Соседи ополчились на них и швыряли грязью.
– Что?! Почему?..
–Да потому, само собой, что они чародеи. Наступило неловкое молчание. Семеро – Ханнер, Мави, Рудира, Отисен, Альрис, Зарек и Берн – стояли, переглядываясь, в гостиной и холле, пытаясь понять, что происходит и что теперь делать.
А потом отворилась парадная дверь и вошел лорд Фаран.
– Милорд, – с поклоном обратился к нему Берн, – позволь взять...
Слово «плащ» еще не слетело с его губ, а Фаран уже швырнул ему одеяние. Берн подхватил его и принялся встряхивать и чистить. Фаран оглядел присутствующих. Ханнер, знавший его долгие годы, видел, что дядя старается взять себя в руки; остальные, он подозревал, увидели лишь человека, наконец-то получившего возможность отдохнуть после утомительной пешей прогулки по летнему солнцепеку.
– Ханнер, мальчик мой, – произнес Фаран. – Рад видеть тебя здесь. Не представишь ли меня своим друзьям?
– Разумеется, милорд мой дядя. – Ханнер поклонился. Этикет, которого он избегал всегда, когда мог, правилам которого он почти никогда не следовал, находясь в кругу семьи или среди людей незнакомых, сейчас оказался необходимым и естественным.
– Лорд-советник Фаран, могу я представить вам Рудиру из Казарм?
У Рудиры хватило ума присесть в реверансе.
– Полагаю, вы уже встречались с Мави с Нового рынка – я сегодня встретил ее на площади и пригласил присоединиться к нам. Этот юноша – Отисен, сын Окко, а это Зарек, известный как Бездомный.
Ни один из мужчин не поклонился достаточно низко, хотя Зарек и сделал запоздалую и не очень решительную попытку. Отисен просто глазел, разинув рот.
– Я понимаю так, что вы хозяин этого дома, – сказала Рудира. – Благодарим за гостеприимство, милорд. – И она тепло улыбнулась – чуть-чуть слишком тепло, подумал Ханнер.
Фаран тоже улыбнулся в ответ – улыбкой, которую Ханнер видел сотни раз и отлично знал, к чему она ведет. Он кашлянул.
– Огромная радость принимать таких гостей, как вы, – проговорил Фаран. Он огляделся. – А где же другие? Насколько я знаю, племянник привел сюда прошлой ночью больше дюжины гостей.
Ханнер помедлил.
– Другие ушли, милорд, – сказал он. – Четыре преступника, которых отказался принять лорд Азрад, были переданы магистрату управы Старого Торгового квартала, а остальные, когда волнения пошли на убыль, вернулись домой. Правда, двое из них потом снова пришли сюда.
Фаран поднял бровь.
– Волнения, мой мальчик, еще только начинаются.
– Потому-то они и пришли снова, – сказал Ханнер.
Фаран кивнул.
– А скажи мне, все ли мои гости владеют той новой силой, что проснулась в прошлую ночь, этим так называемым чародейством?
Ханнер сглотнул и переглянулся с остальными.
– Я владею, – гордо заявила Рудира, разводя руки и на несколько дюймов взлетая над полом. К удивлению Ханнера, улыбка Фарана стала шире.
– Я не настолько силен, как Рудира, но и я чародей, – сказал Отисен.
– И я, – признался Зарек.
Фаран поглядел на Мави, но она только пожала плечами.
– Я – нет, – сказала она. – Я просто разговаривала на площади с Ханнером, мы увидели, как ты вышел из дворца, и... и меня принесли сюда.
– Те двое, что наверху, тоже чародеи, – вставил Ханнер.
– Вот как, – протянул Фаран. – Тогда, считая этих безымянных неизвестных наверху, нас здесь шестеро.
– Нас? – пораженно переспросил Ханнер.
Улыбка Фарана потухла.
– Нас, – подтвердил он. – Я тоже чародей. Потому-то лорд Азрад, этот никчемный старый дурень, и выкинул меня за дверь.
У Ханнера отвисла челюсть; глаза Альрис от изумления широко раскрылись.
Осознание, что их дядюшка – чародей, было, конечно, сильнейшим потрясением, но отнюдь не единственным. Вторым оказалось то, что Фаран назвал Азрада дураком перед всеми этими совершенно незнакомыми людьми. Оба они слышали, как дядюшка бранил правителя – и, кстати, нередко, – но делал он это всегда только в кругу семьи. Ханнеру с детства внушали, что, как лорд по праву рождения, он не должен никогда говорить о лорде Азраде дурно прилюдно. Что бы ни думала, о чем бы ни говорила между собой знать, внешне они всегда должны были быть заодно, дабы не подрывать устоев и не обманывать доверия народа.
А мысль, что Азрад изгнал дядю Фарана из дворца, вообще была выше понимания Ханнера. Всегда, сколько он себя помнил. Азрад опирался на Фарана, доверял ему все решения, все действия, нужные для процветания города. В то, что непонятные новые чары в один миг убили это доверие, было невозможно поверить.
– Он прогнал тебя из дворца? – выдохнула Альрис.
– Он сделал много больше, милая племянница, – сказал Фаран. – Похоже, лорд Азрад-Сидень, в своей невыразимой тупости, приговорил четверых из нас и всех, кем овладела эта новая сила, к смерти.
Глава 19
– К смерти? За что? – спросила Рудира.
– Просто за то, что мы одним своим существованием угрожаем покою и миру Гегемонии Трех Этшаров, – объяснил Фаран. – Или за похищение и убийство нескольких сотен человек – правителю в общем-то наплевать за что.
– Но мы не... ладно, я никого не трогала!
Зарек покашлял.
– Рудира, ты вчера ночью убила человека.
Рудира сердито обернулась, Зарека швырнуло назад, и он вцепился в косяк.
– Я просто защищалась! – выкрикнула она.
– Но он ведь умер, – заметил Отисен.
Рудира развернулась к нему – Отисен врезался в стену, чудом не задев головой бронзовый завиток.
– Рудира, – негромко проговорил Ханнер. – Не убей и его.
Рудира начала было поворачиваться к Ханнеру, и он загодя приготовился к удару, но она вдруг замерла. Поднятые руки упали.
– Ты прав, – сказала она. – Мне хочется размазать по стенам этих дворцовых идиотов, а вовсе не вас.
– Только одного идиота. – Фаран одобрительно взглянул на нее. – За всем этим стоит один только лорд Азрад, и никто больше.
Рудира встретилась с ним взглядом.
– Он на самом деле такой ленивый и толстый, как говорят? – поинтересовалась она.
Фаран хитро улыбнулся.
– Не знаю, кто и что вам сказал, – отвечал он, – а потому не могу ответить вам точно, но лорд Азрад Шестой действительно весит вдвое больше, чем обычный человек такого же роста, а напрягаться старается как можно меньше.
– Вот доберусь я до него – уж он у меня напряжется, – прошипела Рудира.
– Надеюсь полюбоваться сим зрелищем. – Показное спокойствие исчезло с лица Фарана.
– Лорд Фаран! – выдохнула Мави. – Он же правитель! Триумвир!
– Он идиот, – сказал Фаран. – Да, его прапрапрапрадедушка был величайшим политиком, военным гением, основателем нашего города – но со временем кровь разжижается, и, думается мне, пришла пора кое-что предпринять. Ты знаешь, кто на самом деле правил этим городом последние десять лет, Ханнер. – Видно было, что лорд Фаран закипает опять.
– Ты, – признал Ханнер. – Но все же...
– Вот именно – я! – гневно оборвал Ханнера Фаран. – И что же я заслужил? Смертный приговор – и потому лишь, что где-то какой-то сумасшедший маг безответственно выпустил на волю неизвестную силу!
– Вряд ли это был маг...
– Не важно! Откуда бы она ни взялась! – Фаран вскинул руки, даже не пытаясь больше быть сдержанным. – А хочешь узнать кое-что еще более забавное, мальчик мой? Наш обожаемый лорд Азрад вовсе не намерен нести на себе бремя ответственности за собственные деяния. Он собирается принудить Гильдию магов объявить чародейство вне закона, а когда народ одумается и поймет, насколько это все несправедливо, – свалить всю вину на них.
Ханнер поморгал, вдумываясь в новую информацию, и сказал:
– На самом-то деле не так уж и глупо. Он по-своему даже умен...
– Он безумен! – взорвался Фаран. – Дать Гильдии еще большую власть?!
– Но... – Ханнер собрался возразить, что обвинение в бойне только ослабит Гильдию, однако Фаран не слушал его.
– Я не собираюсь допускать этого, – заявил он. – Я не позволю Азраду, его стражникам, его магам убить меня – как и вас, Рудира, или Отисена, или Зарека, как и любого другого, кто невольно получил дар чародейства. – Он ожег взглядом Альрис, Ханнера и Мави. – Вам троим беспокоиться не о чем – богами клянусь, Ханнер, этот жирный старик вполне может сделать тебя моим преемником! Но мы, – он указал на троих чародеев, – мы будем бороться за жизнь!
– Я знаю, – сказал Ханнер, – но что вы сможете...
– Я могла бы унести всех отсюда, – предложила Рудира. – На север, может быть, в... в... в Алдагмор. – Казалось, слова эти озадачили ее саму.
Ханнеру почему-то не понравилось это предложение. Да и Фаран реагировал странно: прежде чем ответить, он резко вскинул голову.
– Нет, – проговорил он. – Своего дома я без боя не сдам.
– Но, дядя, – вмешалась Альрис. – Что ты можешь сделать? Не станешь же драться против всей городской стражи и Гильдии магов!
Рудира содрогнулась.
– Никто не может биться с Гильдией магов, – прошептала она.
– А почему? – спросил Фаран. – Они всего лишь смертные – большинство из них по крайней мере. У нас ведь тоже есть сила! И может быть, мы сумеем убедить других магов принять нашу сторону – волшебников, чародеев, ведьм...
– С чего бы это они стали помогать? – бросил Ханнер.
–С того, что им тоже до смерти надоела манера Гильдии совать во все нос и всем командовать. Отстранить от власти всех, кроме себя, запретить изучать более одного вида магии...
– Им все равно, дядя, – сказал Ханнер. – То, что и как происходит, вполне всех устраивает. По крайней мере устраивало – до прошлой ночи.
– Не верю, – уперся Фаран.
– Но это так, – настаивал Ханнер. – Ты много лет заставлял меня день за днем беседовать с ними – так вот, им на самом деле наплевать на Гильдию магов.
– Может, если рассказать им, что ожидает нас, таких же магов, как они... – с сомнением предложила Рудира.
– Верно! – Палец Фарана указал на нее. – Именно так! Рудира, ты понимаешь ситуацию куда лучше моего племянника, а ведь он вырос при дворе. – Он улыбнулся Рудире, потом выжидательно глянул на Ханнера.
Ханнер знал этот взгляд. Дядя Фаран ожидал, что он сейчас сдастся, признает, что Фаран, разумеется, прав, и все начнут делать то, что он им скажет, – вот только сдаться Ханнер еще был не готов. Он размышлял.
Выжидательный взгляд Фарана начал уже сменяться хмурым, когда Ханнер наконец заговорил:
– Дядя... Ты сказал, правитель намерен обвинить Гильдию в истреблении чародеев?
– Да. Именно это...
– Но пока он ничего не сделал?
Фаран изумленно заморгал, и Ханнер сообразил, что впервые в жизни перебил дядюшку.
– Нет, – ответил Фаран. – Еще не успел. Он просил магистров Гильдии снестись с ним, как только они смогут, и рассчитывает на встречу не позднее, чем завтра. Так что пара-тройка часов у нас есть...
– Дядя, – снова перебил Ханнер. Глаза Фарана были уже совершенно круглыми. – Почему ты так уверен, что Гильдия объединится с правителем? В конце концов чародеи – такие же маги, как и они.
Рот Фарана приоткрылся – и закрылся вновь.
– Надо поговорить с ними, – заявил Отисен. – Возможно, они на нашей стороне!
– Возможно, и среди них есть чародеи, – предположил Ханнер. – Ведь нет причин, почему бы им не быть и среди магов.
– Кто знает? – спросил Фаран. – Может, магов чары не затронули.
– Но даже если и так, они могут нам сочувствовать, – сказал Ханнер. – Ты ведь не просил делать тебя чародеем.
– Они не допускают, чтобы среди правителей были маги, – напомнил Фаран.
– Большинство чародеев не имеют власти, – возразил Ханнер. – Вы – да, а Рудира, Зарек и Отисен – нет, они простые люди. У них столько же прав стать магами, как у любого подмастерья.
Ханнер, давно знакомый с дядюшкой, видел, как борется Фаран с желанием сказать, что ему-то это ничем не поможет, что он хочет сохранить и пост, и вновь обретенную силу. Фаран никогда не признался бы в личных мотивах, но присутствовали они всегда.
– Тебе, наверное, придется отказаться от титула, – добавил Ханнер.
– Да, полагаю, придется, – медленно проговорил Фаран. – Но это все же лучше, чем казнь.
Ханнер вовсе не был уверен, что дядя Фаран на самом деле так думает.
– Ты должен поговорить с ними, лорд Фаран, – сказал Отисен. – Может, они сделают исключение.
– Они никогда... – хором начали Фаран, Ханнер и Альрис, потом переглянулись, и Ханнер закончил: – Не делают исключений.
– Но я с ними поговорю, – добавил Фаран. – Вы совершенно правы – мы не знаем, какую позицию займет Гильдия магов в этом деле.
– Мы не знаем, долго ли сохранится новая магическая сила, – сказал Ханнер. – Возможно, если упирать на то, что она – вещь временная, они будут более терпимы. Маги прозорливы, и даже если те, кто обрел дар чародейства сейчас, останутся чародеями до конца жизни, это не то же самое, как если бы все взяли себе подмастерий и принялись обучать чародейству.
– Но ведь такое может случиться снова, – возразила Рудира. – То, что случилось вчера ночью, хочу я сказать. Насколько мы знаем, оно и может вполне случиться – сегодня или завтра.
– А про это не нужно им говорить, – заявила Альрис.
– Вы хотите, чтобы я отправился побеседовать с магистром Итинией? – спросил Ханнер.
– В этом нет нужды, – отозвался Фаран.
– Но... – начала Рудира.
Движением руки Фаран заставил ее замолчать.
– Я поговорю с Итинией сам, – сказал он.
– Подать вам плащ, милорд? – спросил Берн.
Фаран улыбнулся:
– Нет, Берн. Я не собираюсь выходить.
– Но... – начала было Мави. Ханнер шикнул на нее.
– То, что нужно, расположено на двух верхних этажах, дядя? – поинтересовался он.
Фаран быстро взглянул на него.
– А ты проницателен, мальчик. Если только не сунул туда нос...
– Я не был наверху, – сказал Ханнер. – Но что еще вы можете прятать за семью замками? Вы занимались там магией.
– Именно. – Фаран усмехнулся. – А если теперь я все равно – хоть и не по своей вине – изгой, и должен либо отказаться от титула, либо положить конец запрету Гильдии на занятие знати магией, нет смысла скрывать это и дальше. Если я воспользуюсь чарами для беседы с магистром, она поймет, что мы действительно такие же, как они все, а не простой сброд.
Ханнер не был уверен, что дядюшка в гневе продумал все до конца. То, что Фаран не только чародей, а еще и давно занимается запретной магией, делало его куда более опасным, чем правитель мог себе представить.
– Ничего не понимаю, – жалобно протянула Мави. – О чем вы все говорите?
– Объясняй ты, Ханнер. – Фаран уже шел к лестнице. – Мне пора заняться делом.
Ханнер вздохнул и пустился в объяснения.
–Мой дядя долгие годы интересовался магией, – начал он, – да и я, коли на то пошло, тоже – и, когда он был слишком занят делами города, я вместо него ведал всем, что связано с магами. Его очень раздражает, что Гильдия магов запретила всем, кто стоит у власти, будь то триумвир, монарх или наследственный сановник, учиться магии либо использовать ее в личных целях. Запреты порой выглядят капризами: к примеру, мы можем использовать чары в городских судах, чтобы распознать правду, но не можем – для наказания. Магистрат не может приговорить, скажем, убийцу к превращению в камень, а вора – к обращению в кота, каким бы справедливым подобный приговор ни казался. А наследный лорд может украсить свой особняк говорящей статуей или запереть шкатулку руной, потому что это улучшает то, чем он и без того владеет, но не может нанять волшебника, чтобы исцелить его от угрей, потому что это на пользу ему лично. Дядя Фаран вправе нанять провидца, чтобы выследить предателя, потому что это выгодно городу, но не для того, чтобы проследить за другими Азрадовыми советниками, потому что это послужит к его собственной политической выгоде. Правила очень сложны и иногда противоречат друг другу; каждый случай Гильдия рассматривает особо, и бывает, похоже, что все зависит от того, насколько неприятен оказался для магов проситель, а не от того, насколько законна его просьба.
– Кое-что из этого я знала, – сказала Мави. – Не все, конечно, я ведь не леди и не маг, но я знаю, что правитель не может приказать магам выполнять его прихоти.
– Да он ничего не может им приказать! Он должен платить им, как и любой другой, а они всегда могут отказаться от работы, даже если она не запрещена Гильдией.
– О!..
– Расскажи ей о смешении магии, – подсказала Альрис.
– Да, это тоже раздражает дядюшку. Гильдия настаивает, чтобы каждый ее член изучал только какой-то один вид магии. Ведьмам нельзя учиться волшебству, колдунам – умениям жреца и так далее. Гильдии не всегда удается проследить за тем, чтобы это исполнялось: я видел ведьм и волшебников, потихоньку практикующих чародейство, а демонологи и жрецы нередко прибегают к заклинаниям. Чаще всего, однако, этому правилу следуют – волшебники не вызывают демонов, а ведьмы не превращают людей в тритонов. – Ханнер вздохнул. – Порой я думаю, что они не позволяют знати быть кем-то еще просто потому, что считают политическую власть своего рода магией и не хотят допустить смешения ее видов.
– Никогда не думала, что учиться двум видам магии зараз запрещено правилами, – сказала Мави. – Я всегда считала, это просто слишком трудно.
– И это тоже, – согласился Ханнер. – Дядя Фаран не верит, но я говорил с несколькими дюжинами магов, так вот: большинство их слишком занято повышением собственного мастерства, чтобы еще учиться чужому. Поэтому Гильдия никогда особо и не следила за соблюдением данного правила: в этом просто нет нужды.
– Ну, ладно, – сказала Мави. – А какое все это имеет отношение к уходу лорда Фарана наверх?
Ханнер вздохнул.
– В этом доме четыре этажа. На двух первых Фаран развлекается с дамами, когда по каким-либо причинам не хочет вести их во дворец. Да и вообще развлекается и занимается чем угодно... может, встречается с тайной сектой ассасинов или еще что... не знаю. Берн присматривает за двумя нижними этажами, когда дядя Фаран в отлучке.
Берн, услыхав свое имя, быстро поклонился.
– Но два верхних этажа, – продолжал Ханнер, – всегда заперты. Берну туда хода нет. Женщинам Фарана – тоже. Никому, кроме самого дяди Фарана. Так что может быть у него такого, что он захотел бы держать в тайне? Он – лорд Фаран, главный советник правителя Этшара Пряностей, он волен заниматься чем угодно...
– ...кроме магии, – договорила Мави.
– Верно. Потому-то он и собрал разные потребные магам штучки, спрятал их наверху, а теперь собирается с помощью какой-то из них связаться с Гильдией и поговорить с ними про чародеев.
– Он говорил про какую-то Итинию.
– Это наш местный магистр. По крайней мере тот, о ком мы знаем.
– А кто такой магистр? – спросила Рудира. Ханнер начал уже уставать от объяснения того, что в его окружении знали с детства, но все же продолжил. В конце концов пусть даже кое-кто из этих людей и стал сейчас своего рода магом, но их никогда ничему не учили, значит, не будучи ни аристократами, ни магами по профессии, они и не могли всего знать.
– Все маги – члены Гильдии, – ответил он. – Если ты практикуешь магию, не вступив в Гильдию, тебя убьют, если нарушишь их правила – тоже. Правители Древнего Этшара даровали им право поступать так сотни, если не тысячи лет назад, и ныне никто не оспаривает этого. Большинство их – просто члены своего цеха, как большинство людей – просто граждане Этшара. Несколько магов становятся магистрами – мы не знаем, ни кто избирает их, ни как проходят выборы, и тот, кто откроет нам это, подпишет себе смертный приговор. У магистров в руках власть – насколько большая, нам неизвестно, возможно, именно они и заправляют всем, но ходят слухи, что есть еще кто-то выше их. Мы даже не знаем, равны ли все магистры между собой, не знаем, сколько их в городе, не знаем, кто они, – все это держится в секрете. Но имена нескольких нам известны, так что, если приходит нужда, мы можем обратиться за советом в Гильдию, а не начинать с низов. В Этшаре Пряностей выше других магистров стоит Итиния. (На самом деле мы можем только предполагать, что она стоит выше двух других.) Она живет в особняке на Нижней улице, близ Арены.
– Меньше чем в полумиле отсюда, – заметила Рудира.
– Знаю, – кивнул Ханнер. – Намного меньше. Именно поэтому я и предлагал отнести послание.
– Дядя Фаран предпочитает сделать все сам, – сказала Альрис. – Он обожает покрасоваться.
– Мне все это кажется опасным, – поежилась Мави. – Если там у него собраны магические предметы, и он отправит послание с их помощью, не будет ли это значить, что он нарушает их правила?
– Вот именно. – Ханнер глянул на лестницу, и ему стало не по себе. Дядюшка поднялся наверх уже давно. – Надеюсь, он знает, что делает.
