Текст книги "Ночь Безумия"
Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
Глава 7
Лорд Ханнер шагал по широкой, тускло освещенной Аренной улице, а за ним шло и летело с дюжину обретших магическую силу. Остальные, что толклись на Ведьминой аллее – мужчина в сером, старик в лохмотьях, увязавшийся за Рудирой из Казарм, и большинство других, – или отрицали наличие у себя новых способностей, или предпочли незаметно исчезнуть, а не подчиниться Ханнеру.
Но эти признали его главенство. Сейчас, как сказал им Ханнер, они направлялись во дворец, предложить свои услуги правителю, а по пути должны будут задерживать других новоиспеченных магов и не давать им творить безобразия.
– Видите кого-нибудь? – спросил Ханнер у летунов.
– Нет, милорд, – крикнула вниз Рудира. Ханнер поспешил отвести взгляд, чтобы не заглядывать под ее трепещущую на ветру юбку.
– И как это у нее выходит вот так летать? – пробормотал стражник слева от Ханнера. – Я едва на фут от земли отрываюсь, а она – нате вам, резвится там, как пушинка!
– А я так вообще не могу от земли оторваться, – отозвался Ханнер. – Очевидно, эта штука действует на людей по-разному.
– Ну, на вас-то, милорд, эта штука вообще не подействовала, – заметил солдат. – Вещи я двигаю не хуже нее, а вот летать не могу.
– Значит, в ней этого... чародейства больше, чем в тебе, – сказал Ханнер.
– Но почему?
– Я думаю, это просто случайность.
– Милорд! – окликнул его летун, старик в вычурной льняной тунике.
Ханнер взглянул вверх и понял, что должен знать, как зовут этого человека, – но имя вылетело у него из головы напрочь.
– Что там?
– Там кто-то летает, – доложил старик. – Справа, на Цирковой улице.
– Я взгляну, – сказала Рудира.
– Давай, – крикнул Ханнер, и женщина развернулась и понеслась к Цирковой улице. Ханнер помчался бегом – через перекресток и за угол.
Остальные заколебались, переглядываясь и не зная, что делать.
– Ждите тут, – крикнул им Ханнер через плечо, всматриваясь во тьму. В этой части Цирковой улицы не было ни лавок, ни фонарей, и ни одно окно не светилось в маленьких деревянных домах; скудный свет давали только факелы на углу.
Теперь Ханнер видел, на кого нацелилась Рудира, – мальчишка, едва доросший до длинных штанов, парил в воздухе над серединой улицы.
– Назад! – крикнул малыш и выставил вперед руку – предупреждающе, но не очень решительно.
Рудира вдруг неподвижно застыла в воздухе. «Вряд ли она остановилась намеренно, – подумал Ханнер, – это мальчишка как-то остановил ее».
– Ах вот как! – протянула Рудира, и мальчик вдруг кувыркнулся в воздухе и упал спиной на мостовую. Рудира повернулась и аккуратно приземлилась рядом. Она не касалась его, но Ханнер видел, что мальчишка безуспешно пытается сесть.
– Не пытайся пинать меня, мои миленький, – сказала Рудира.
– Не трогай его! – Ханнер подбежал, переводя дух. – Мы еще не знаем, натворил ли он что-нибудь...
– Ничего я не натворил, – выдохнул мальчишка.
– Он пытался сшибить меня, – заявила Рудира, – я почувствовала.
– Я просто хотел тебя оттолкнуть, – возразил мальчишка. Ты... ты меня напугала!
– Чем это? – сердито поинтересовалась Рудира. – С чего бы тебе меня бояться?
– Ты летаешь!
– Ты тоже!
– Но я... ты больше меня!
Это было не совсем правдой, учитывая маленький рост Рудиры, но она была взрослой, а мальчишка – нет.
– И волшебство мое круче. – Рудира наконец позволила мальчику сесть. – Постарайся это запомнить.
Опустившись на колено подле мальчика, Ханнер оглянулся на Рудиру, но ничего не сказал. Ее слова не очень-то пришлись Ханнеру по вкусу: слишком уж уверена она была в своей новой силе. Да, она была, безусловно, самой могущественной в его команде, но это еще не давало ей права помыкать остальными.
– Ты в порядке? – спросил он мальчика, подавая ему руку, чтобы помочь встать.
– В порядке. – Тот ухватился за руку и поднялся на ноги. Ханнер заметил, что мальчик смотрит ему за спину; он глянул через плечо: его люди сгрудились на углу и внимательно наблюдали. Двое летунов, старик в льняной рубахе и кругленькая, совершенно неприметная женщина, теперь стояли на земле.
Ханнер пожалел, что не выяснил заранее, кого как зовут: тогда он смог бы давать поручения, а теперь такой возможности не имел. Он снова повернулся к мальчику.
– Что ты делаешь на улице ночью? Разве не лучше быть дома, с родителями или наставником?
– Родители велели мне оставаться на улице, пока я не перестану двигать вещи и все сшибать. Я пытался научиться управлять этой магией.
– Чародейством, – поправил Ханнер. – Ведьмы думают, что это скорее чародейство.
– Чем бы оно ни было, я о нем не просил! – выкрикнул мальчишка. – Я проснулся от кошмара, болтаясь в воздухе над кроватью, а когда опускался, задел кувшин, а он свалился с тумбочки и разбился – вдребезги! – и проснулись сперва все мои братья, а потом мама, и она пришла и велела мне не путаться под ногами, пока она не наведет порядок, и я побежал вниз по лестнице, и взлетел, и перевернул лампу, а тут отец: рявкнул на меня и приказал выметаться, коли я намерен обо все биться. Я так и сделал, и вот учусь здесь летать. И всему другому.
Он бросил взгляд на Рудиру.
– Как ты заставила меня упасть? Я знаю, как бросать вещи, но тут что-то другое...
– Это довольно просто, – сказала Рудира. – Правда, я не уверена, что смогу объяснить... Я воспользовалась своими чарами, чтобы... чтобы стереть твои. Как-то так.
– Ты научишь меня? И как летать лучше?
– Не думаю, что сейчас время и место для этого, – твердо вмешался Ханнер – к ним как раз подошла остальная команда. – Сейчас, думаю я, тебе самое время вернуться домой и улечься спать. Если магия не развеется до утра, приходи во дворец, спроси лорда Ханнера, и посмотрим, не захочет ли кто-нибудь поучить тебя разным штукам.
– А лорд Ханнер – это ты?
– Я. А теперь ступай домой. По земле.
Да, милорд. – Мальчик окинул быстрым взглядом смотрящую на него разношерстную компанию, повернулся и побежал по Цирковой улице. На углу снова обернулся – и пропал из виду.
Его уход оставил Ханнера один на один с его помощниками.
– Ему вы не велели присоединиться к нам, – заметил солдат.
– Он всего лишь ребенок, -ответил Ханнер. -А сейчас далеко за полночь... Как, ты сказал, тебя зовут?
– Йорн из Этшара, милорд.
– Верно, Рудира мне говорила. Йорн, тебе не кажется, что у нас довольно чародеев? – Ханнер показал на остальных.
– Думаю, да, милорд.
– Главное – так думаю я, – сказал Ханнер. – А если я окажусь не прав, ты всегда сможешь напомнить, что предупреждал меня об этом.
Йорн промолчал.
– Пошли, – позвала Рудира, опять поднимаясь в воздух. – Давайте все же доберемся до дворца. – Она пронеслась над головой, как невиданная алая птица, -назад, к Аренной улице.
Ханнер со вздохом двинулся следом, другие пошли и полетели за ним – летуны снова поднялись в воздух.
Они миновали с дюжину кварталов, когда из Рыбацкой улицы, дико озираясь, выскочила женщина. Увидев отряд Ханнера, она остановилась, раздумывая: форма Йорна явно привлекла ее внимание.
– Что-то случилось? – обратился к ней Ханнер.
– Вы... вы... – Она озиралась, как загнанный зверь, а потом и вовсе смолкла, дрожа, как в лихорадке: к ним подлетали Рудира и другие разведчики.
– Йорн, скажи, что мы не тронем ее, – велел Ханнер.
– Все в порядке, мэм, – произнес Йорн. – Эти люди – на службе правителя. А теперь скажи лорду Ханнеру, что у вас стряслось.
– Вот там... – Женщина показала туда, откуда пришла. – Кошмар! Их двое, и они все швыряют.
– Думаю, нам лучше взглянуть... – Хаппер осекся: Рудира уже обогнула угол и летела по Рыбацкой улице. – Пошли! – Жестом велев всем отправляться следом, он побежал за ней.
Остальные тоже побежали – или полетели – за Рудиpoй; вторые быстро опередили первых.
Погром стал слышен им раньше, чем виден: кричали люди, звенело стекло, что-то громыхало... Наконец Ханнер обогнул очередной угол и замер.
Рудира все еще была в воздухе, но парила в нескольких футах над землей, талия ее приходилась вровень с макушкой Ханнера. Руки женщины были выставлены вперед, защищая лицо от урагана летящих в него крупных тяжелых предметов: битых кирпичей, камней, обломков мебели... не долетев до Рудиры, все это замирало на миг, а потом сыпалось на землю. Пятьюдесятью футами дальше по Рыбацкой улице в воздухе висели двое: юнец в великолепной бархатной куртке, что была ему определенно мала, и мужчина средних лет и добротном домотканом кафтане. Мостовую под ними усеивали вещи – и тела. По меньшей мере четверо неподвижно лежали среди всякого хлама, и Ханнер не мог бы сказать, жимы они или мертвы.
Именно с этой свалки взлетало то, что неслось в Рудиру. Поле битвы зловеще освещалось пламенем горящих зданий; пострадало несколько домов и лавок, обломки их дверей, окон и стен валялись па мостовой, а опрокинутые лампы или кинутые внутрь факелы подожгли занавеси, ковры и мебель. Занялась даже одна соломенная крыша, но, заметил Ханнер, соседние крыши, как положено, были крыты черепицей, так что огонь, возможно, не распространится... хотя горящую солому ветер может и разнести.
– Боже! – ахнул кто-то рядом.
– Не стоите! – рявкнул Ханнер. – Остановите их!
Двое других летунов Ханнера были уже рядом с Рудирой и объединили усилия; вскоре поток хлама замедлился, а потом и вовсе иссяк. Рудира опустила руки и взглянула па мужчин.
– Не стоило вам этого делать, – проговорила она странным, незнакомым голосом, что гулким эхом отдался от стоящих кругом степ.
– Не лезь не в свое дело, ведьма! – проревел в ответ парень.
– Чародейка, поправила Рудира. – Не ведьма. Так же, как и ты.
– О нет! – отозвался юноша. – Не как я! Я – самый могучий из всех!
– Ты еще ничем не доказал этого, – хмыкнул старший.
– Доказал бы – не вмешайся она! – Внимание его вновь переключилось на старшего соперника. – Я сбил уже троих, кто осмелился противиться мне!
– Ты кое-что забыл, – снова вмешалась Рудира. – Чтобы противостоять одной мне, потребовалась сила вас обоих, а теперь ко мне подошла помощь. – Она опять подняла руки – на сей раз не защищаясь, а с вызовом.
Парень тяжело упал на землю и покатился, распростершись наконец поперек оконной рамы.
– Займитесь другим, – велела остальным Рудира, впившись взглядом в поверженного противника.
На лице старшего явственно отразилась тревога, он повернулся и попытался удрать.
– Задержать! – приказал Ханнер. – Все, кроме Рудиры, – сшибайте его!
Словно гигантская рука сдернула человека с небес; он грянулся оземь, да так и остался лежать лицом вниз.
Ханнера тоже будто ударили; правда, уже в следующий миг он пришел в себя. До этого он не сознавал, насколько эффективна работа его помощников, когда они работают все вместе.
– Не причиняйте ему вред, – сказал он. – Просто не давайте двигаться.
Потом повернулся к Рудире.
Она нависала над юношей, ее алое платье ярко сияло в свете пожара, будто светилось само по себе; а ведь оно и правда может светиться само, подумал вдруг Ханнер. Учитывая, как мало известно об этой новой магии, этом так называемом чародействе, такое было бы неудивительным.
Рудира, вытянув руки, застыла футах в пяти над землей; взгляд ее был прикован к юнцу – тот пытался подняться: не сесть, а именно оторваться от земли. Он слегка колыхался, как лист на ветру, но не мог взлететь больше, чем на несколько дюймов, – ему мешала Рудира.
В конце концов он позволил себе опуститься назад.
– Значит, ты убила больше, чем трех? – спросил он.
Ханнер ахнул, а Рудира рявкнула:
– Я не убивала никого!
– Тогда откуда в тебе такая сила?
Рудира нахмурилась.
– О чем это ты?
– А разве не в этом все дело? – спросил парень. – Я становился сильней с каждым новым боем, с каждой победой над одним из нас... из чародеев, ты сказала?
– Так нас зовут ведьмы, – проговорила Рудира. – Прозванье не хуже прочих.
– А ты убивала других чародеев?
– Ну что за дурак! – Рудира пожала плечами. – Никого я не убивала. Мы все разные. Кто сильнее, кто слабее.
Мне повезло.
– Но я правда становился сильнее! – возразил парень. – Я это чувствовал! Сильнее с каждой дракой!
Рудира сверху вниз задумчиво глядела на него.
– Разумеется, чувствовал, – с явным отвращением в голосе проговорила она. – А об опыте ты когда-нибудь слышал. Не знаю, что такое чародейство, но знаю, что чем больше практикуюсь, чем больше пользуюсь чарами, тем легче у меня все выходит. Чары словно бы ждут, чтобы я ими воспользовалась. Ты делался сильнее после каждой из твоих дурацких драк именно поэтому, дурень ты этакий, а вовсе не потому, что получал силу своих врагов!
– Так это и происходит на самом деле? – спросил Ханнер, но ни Рудира, ни ее противник не услышали его.
Если дела обстоят именно так, то с надеждой на то, что чародеи растратят всю свою силу и снова станут нормальными людьми, приходится распроститься.
Прокладывая себе путь через обломки, Ханнер направился назад, к старшему.
– Не дайте ему взлететь, – крикнул он издали Йорну и остальным.
По дороге Ханнеру пришлось пройти мимо одного из тел – старуха лежала, вперив в небо остекленевший взор, ее бескровное лицо не оставляло сомнений в том, что она мертва. Ханнер не стал присматриваться. Вместо этого он обратил взгляд на старшего из схваченных.
Тот уже оправился от падения – достаточно, чтобы повернуть голову и взглянуть на Ханнера.
– Милорд... – проговорил он, узнав его наряд.
– Отпусти меня, – сказал пленник Рудиры. – Обещаю, что уберусь отсюда, если отпустишь.
– Придержи его пока, – велел Ханнер через плечо.
Потом снова повернулся к старшему.
– Вон тот говорит, что убил троих. – Он кивком указал на парня, разговаривавшего с Рудирой. – А скольких убил ты?
– Я не хотел убивать никого.
– Отпусти же меня! – снова подал голос юнец. – Если ты права и дело только в опыте, то у тебя вообще нет причины меня трогать!
– Заткнись! – рявкнул на него Ханнер. – Рудира, не отпускай его!
Он повернулся к старшему.
– Ты не хотел, – повторил он. – Но убивал?
– Да, вероятно, – признал тот. – Кое-что я тут натворил, признаю. Но должен же был я защищаться от этого безумца!
– Зачем ты помог ему напасть на Рудиру?
Чародей пожал плечами.
– Ошибся. Этот дурак напал на меня – вызывает, сказал, на битву за власть над улицей. Я увлекся, а когда вмешалась она, это показалось... досадной помехой.
Ханнер кивнул:
– Горячка битвы. Я слышал о подобном. В такие минуты люди способны на любую глупость.
– Именно, милорд, именно.
– А теперь, когда бой закончен, что ты намерен делать?
Человек посмотрел вокруг – заваленная обломками улица, горящие дома, труп старухи...
– Полагаю, мне предстоит предстать перед городским судом. Я стану молить о снисхождении, поскольку был сведен с ума кошмарами и этой новой силой. – Он вздохнул. – А потом, полагаю, проведу остаток жизни в рабстве или в какой-нибудь тюрьме – это в том случае, если меня не повесят.
– Если тебе поверят, то могут просто высечь или изгнать из города, – сказал Ханнер. – И, думается мне, ты вполне можешь сослаться на всех, кто еще обезумел в эту ночь. Я так понимаю, ты сдаешься нам?
– У меня нет выбора.
Ханнер чуть улыбнулся.
– Точно, – согласился он.
Потом обратился ко второму:
– Что можешь сказать в свое оправдание ты?
– Думаю, я тоже обезумел, – проговорил юноша. – Мне казалось, я – избранник, а сны означают, что я должен свершить что-то той силой, которой оказался наделен. Я думал, что должен пробить себе путь, убивая других и отбирая их силу, пока не сделаюсь самым могущественным магом в мире, и тогда стану править Этшаром.
– А как же правитель? – поинтересовалась Рудира. – В Этшаре правит он, а он вовсе не маг.
– Я убил бы его.
– Это измена, – заявил Йорн.
– Лорд Азрад – старый толстый осел! – выкрикнул молодой чародей, садясь, – Ханнер увидел изумление на лице Рудиры, когда ему это удалось: она явно не собиралась давать ему такую возможность.
– Он все еще правитель, – сказал Ханнер.
– Не для меня, – прохрипел чародей, борясь с чем-то невидимым.
– Не сопротивляйся, – велел ему Ханнер.
– Пусть демоны сгложут ваши кости, – ответил парень.
Он поднял руку – и вдруг голова его вывернулась назад, и Ханнер услышал треск ломаемой шеи. Чародей упал замертво.
Рудира удовлетворенно усмехнулась. Ханнер взглянул на нее.
– Ты не должна была убивать его! – воскликнул он.
– Он был предатель и убийца, а я просто защищалась, – твердо сказала Рудира.
Спорить с этим было трудно, но Ханнера все равно смутил ее поступок. Он попытался сказать что-то еще, но тут вмешался старший чародей.
– Ей помог я, – произнес он.
– Помог, – подтвердила Рудира.
Ханнер переводил взгляд с одной на другого. У него возникло явное ощущение, что он вовсе не так хорошо контролирует ситуацию, как должен бы, и что продолжение спора только еще больше ухудшит дело.
– Ладно, что сделано, то сделано, – сказал он. – Поднимайся. Ты пойдешь с нами – мы идем во дворец, к если ты нам поможешь, мы замолвим за тебя словечко, когда придет время. – Ханнер протянул руку, чтобы помочь чародею встать.
Тот перекатился на бок и схватился за руку Ханнера.
Еще через минуту весь отряд снова шагал вниз по Рыбацкой улице, предоставив уцелевшим местным жителям, которые начали осторожно выглядывать из разрушенных домов, гасить пожары и разгребать завалы.
Глава 8
Закутанная в винно-красный бархат Кирша сидела посреди улицы, а над головой ее медленно кружились похищенные драгоценности. Вокруг валялись размотанные рулоны разноцветных тканей. Несмотря на то что летняя ночь была теплой и неподалеку, в квартале к северу, горела красильня, девушку трясло.
Все это не сон. Теперь она в этом уверена. Она начала подозревать это некоторое время назад, когда поняла, что чувствует жар пламени и – когда приземлилась – твердость земли под босыми ногами. Сны никогда не бывали столь детальны.
Это все чары, какие-то страшные чары, она запуталась в них и натворила жутких дел. Украла все эти красивые ткани – а стоят они наверняка не меньше дюжины серебряных монет – и украшения, которые стоят столько же, только в золоте, а еще била окна в лавках и швырялась стеклом в тех, кто ее останавливал...
Тут Кирша содрогнулась и возблагодарила богов, что ни в кого не попала.
Во всяком случае, она так думала.
В этот самый миг она услышала голоса, оглянулась и увидела летящую женщину.
Кирша едва не решила, что все-таки ей все снится. В лунном и факельном свете, озаренная отблесками пожаров, женщина мерцала и переливалась алым сиянием; одежды ее были красными и золотыми, и даже волосы сверкали медью – таких Кирше прежде видеть не приходилось. Ярко накрашенное лицо, пылающие щеки... Летела она легко, словно птица.
Тут женщина окликнула ее:
– С тобой все в порядке? – И Кирша поняла, что все же не спит.
– Нет, – жалобно ответила она, съеживаясь под краденым бархатом.
– Лорд Ханнер! – позвала женщина в красном. – Сюда!
Из-за угла показались еще два летуна и несколько пеших. Кирша ощутила, как что-то смыкается вокруг нее, и внезапно сверкающие, кружащиеся в воздухе драгоценности посыпались вниз.
Плотный курчавый юноша в шелковой тунике быстрым шагом подошел к ней.
– Ты ранена? – осведомился он.
– Телесно она невредима, – проговорила женщина в алом.
– Но расстроена, – добавила вторая летунья, толще и старше первой, одетая в зеленое и коричневое.
– Кто вы? – спросила Кирша.
– Я – лорд Ханнер, – сказал курчавый толстяк. – А это – мой отряд чародеев, тех, на кого подействовала непонятная магия.
– Как на меня? – спросила Кирша.
– Более или менее. – Лорд Ханнер нахмурился.– Похоже ты...
– Воровала. – Кирша встряхнула бархат. – Я знаю. Я просто... ну, вроде немного свихнулась – решила, что или сплю, или весь мир сошел с ума.
– Мы на такое насмотрелись, – кивнул лорд Ханнер. – Пожалуй, тебя мы тоже заберем с собой – чиновники правителя наверняка захотят с тобой побеседовать. Но сперва – ты знаешь, что тут откуда? Надо вернуть все это хозяевам.
Кирша кивнула:
– Думаю, что вспомню.
– Прекрасно, – сказал Ханнер, и все рулоны тканей разом взмыли вверх, как воздвигаемый шатер или поднятые флаги. Глаза Кирши широко раскрылись.
Это сделала не она.
– Вперед, – велел Ханнер, предлагая ей руку.
* * *
Входя в малую приемную залу, лорд Фаран оправил тунику и постарался сделать вид, что сошедший с ума мир совершенно не тревожит его. Лорд Азрад поднял на него взгляд.
– Тебе давно пора бы быть здесь! – бросил правитель.
– Прошу прощения, мой повелитель. – Фаран слегка поклонился. – Меня задержали срочные дела в другой части дворца.
Азрад с подозрением смотрел на него. Он всегда бывал не в духе, когда его будили не вовремя, но сейчас, даже учитывая это, правитель был слишком уж мрачен.
– В другой части дворца? – переспросил он.
– Да, повелитель. Уладил кое-какие личные дела, а потом ходил взглянуть, кто проснулся, кто нет, и вообще – кто где есть и что делает. Служу правителю в меру своих сил.
Улаживая личные дела, Фаран выяснил, что Нерра и Альрис давно уже спят в своих постелях, Ханнер не вернулся с ночной прогулки, а Исия успела благополучно покинуть дворец прежде, чем правитель распорядился запереть все двери и никого не выпускать и не впускать.
Шум разбудил девочек, и они, должно быть, страшно переполошились, но они дома и в безопасности, а вот где Ханнер – неизвестно, и неизвестно, добралась ли Исия до родительского дома.
Мысль, что его племянник и любовница сейчас в городе на улицах среди обезумевших горожан, вовсе не радовала Фарана, но что он мог поделать.
По крайней мере он не знал, что можно сделать – если только не воспользоваться своей новой способностью к магии; Фаран пока еще не представлял себе, что в силах совершить.
– Отлично, – проговорил Азрад. – Никто не войдет сюда и никто отсюда не выйдет, даже ты, Фаран: я не могу допустить, чтобы эта зараза – чем бы она ни была – Проникла в мой дом.
– Разумеется, мой повелитель. – Долгие годы практики помогли Фарану сохранить спокойное выражение лица, когда он понял, что Азраду неизвестно, что неведомое нечто уже заразило кое-кого во дворце.
Пока что Фаран знал о двоих, кто, пробудившись от кошмаpa, обнаружил, что владеет неведомой силой, – он сам и посудомойка по имени Хинда. Фаран спустился на кухню, намереваясь убедиться, что еды хватит, чтобы накормить охранников и всех прочих, поднятых с постели этой ночью, – и нашел там трех поварят, суетящихся вокруг маленькой сироты.
Хинда гоняла взад-вперед по столу ложку, и та скакала, проворно, как перепуганная блоха. Фаран велел ей не заниматься ерундой, а разжечь огонь и взглянуть, что есть в кладовых.
– Мне это не нравится, – заявил Азрад, качая головой. – Странная магия вырвалась на свободу, люди – кто угодно! – летают, как мага... Не к добру все это, совсем не к добру! Кто-то что-то сотворил, неведомо какой волшебник неведомо где... Я этого не потерплю. Маги твердят, что нельзя смешивать чары и власть, так что они приглядывают за правителями, – но, может, они прозевали кого-то из своих, а?
– Может быть, – согласился Фаран. – Говорил ли кто-нибудь с нанятыми городскими властями волшебниками? Как это объясняют они?
– Этим занимается мой брат.
– Ах вот как... и какой же из братьев, государь?
– Лорд Караннин, конечно. Он же у нас лорд-мэр.
– Лорд-сенешаль тоже пользуется услугами магов.
– У Кларима и без того полно дел.
Фаран хотел было спросить, чем именно занят лорд Кларим, но передумал. Если Азрад захочет сказать ему об этом – он скажет и так, ну а нет – лорд Фаран найдет возможность выяснить все сам.
– Лорд Караннин имеет дело с несколькими волшебниками, но никто из них не пользуется большим влиянием, государь. Возможно, мне стоило бы расспросить главу Гильдии Итинию...
– Вышедший из дворца назад не войдет, – прервал его Азрад. – Даже ты не войдешь, милорд.
– Тогда я не пойду, – поспешно отозвался Фаран. Однако ему все это очень не нравилось. Если даже его не пустят во дворец, значит, не пустят никого. Где, интересно, носит Ханнера – во дворце его, если верить страже у ворот, нет, но он может быть где угодно.
Фаран очень надеялся, что он преспокойно лежит в постели Мави, но сомневался, что Ханнеру такое удалось бы.
– Позже мы отправим к Итинии гонца, – сказал Азрад. – Однако теперь мне хотелось бы вернуться в постель, и я так и сделаю. Ответь мне только сначала на один вопрос.
Он поерзал на троне и продолжал:
– Скажи, тебе известно хоть что-нибудь об этой сорвавшейся с цепи магии?
Фаран заколебался.
Возможно, рано или поздно в его интересах окажется сказать правду – или не окажется, если сила, что свалилась на него, временная и истает с рассветом. Тогда будет лучше сразу забыть о ней.
Прямо же сейчас Фаран вовсе не собирался сообщать Азраду, что он, главный советник правителя, – один из тех, кто награжден таинственной силой. Лорд Азрад явно не в том состоянии духа, чтобы потерпеть подобное.
– Ничего ровным счетом, государь, – сказал лорд Фаран.
* * *
Элькен-Попрошайка, улыбаясь про себя, споро шагал по Пристенной улице. Все эти кретины там, в Волшебном квартале, послушались толстого мальчишку-лорда и отправились с ним во дворец, но Элькен-то не кретин, как остальные. У него свои собственные планы.
Никто не знал, ни что такое эта новая магия, ни что она на самом деле может, но уже начались попытки обуздать ее. Лорд Ханнер с его отрядом, матушка Перреа с ведьмами, всякие разные волшебники, стражники и иже с ними – всем им только того и надо, чтобы все стало по-прежнему.
И ведь им это может удаться. Новые чары рассеют или обуздают, и в городских стенах вновь воцарятся закон и порядок.
Не считая тех мест, где закона и порядка никогда не соблюдали, – а Элькен как раз и жил в одном из таких мест. Другие, получившие магические способности, могут и захотеть исправиться: вообразят себя настоящими магами и отправятся искать, как бы этим заработать на жизнь. Короче, станут законопослушными.
Эти не останутся на Стофутовом поле – с ворами и нищими.
А значит, размышлял Элькен, тут открываются большие возможности. Один волшебник среди многих других – ничто, а вот единственный волшебник на все Стофутовое поле – уже нечто.
Он снова улыбнулся, глядя вокруг, и в шутку, просто от радостного чувства, что может это сделать, повалил чей-то шатер футах в пятидесяти от себя. А потом зашагал дальше.
* * *
На улицах стало уже поспокойнее. Кеннан останавливал прохожих – если они шли, а не летели, и не казались опасными – и спрашивал, не знают ли они, что происходит. Пока что, однако, ни одного вразумительного ответа он не получил. От обезумевших летунов и швырятелей вещей он когда прятался, а когда и кричал им вслед свой вопрос, но толку от этого тоже не было.
В городе вырвалась на волю какая-то магия. Люди исчезли – Акен был не единственный, – но никто не знал, кто похитил их и зачем.
Стражник, которого смог поймать Кеннан, оттолкнул его и заявил, что у него и без Кеннанова пропавшего сынка забот полон рот.
Стоя в дверях своего дома, Кеннан озирал пустые улицы, а сзади на него напирала Санда, заглядывая ему через плечо. Кеннан размышлял.
Наконец он принял решение.
– Кто-нибудь должен знать, что творится, – сказал он. – И кто-то должен что-то делать. Я иду во дворец, требовать объяснений.
– Я с тобой, – заявила Санда.
Кеннан обернулся и втолкнул ее в глубь прихожей. §
– Нет. Ты останешься и приглядишь за детьми.
– Они спят...
– Нет, я сказал! – рявкнул Кеннан; рука его все держала невестку за плечо. – А если малышка Сараи проснется и позовет маму? А если кому-нибудь из них приснится кошмар? А если чары захватят одного из них?..
– Я не смогу удержать... – начала было Санда, но смолкла и не стала больше противиться Кеннану.
– А что, если Акен вернется, едва я уйду, – и обнаружит, что нет нас обоих?
Санда молча моргнула и ушла в дом.
– Я дождусь твоего возвращения, – сказала она оттуда.
– Вот и ладно. – Кеннан опустил руку. – Вот и умница. – Он постарался улыбнуться ей – без особого, правда, успеха. – Не волнуйся, Санда. Я его найду. Не знаю, зачем волшебники забрали его и что они с ним сделали, но непременно узнаю. – Он вошел внутрь, быстро, ободряюще обнял ее повернулся и вышел, плотно прикрыв дверь.
Правитель сейчас, может, и спит, до рассвета всего ничего, но кто-нибудь во дворце наверняка бодрствует – и этот кто-то или сам ответит старику на все вопросы, либо подскажет, где эти ответы найти. А откажется – пожалеет.
