Текст книги "Девятый талисман"

Автор книги: Лоуренс Уотт-Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Несколько секунд спустя Меч постучал в эмаль с изображением водопада, украшавшую указанную стражником дверь.

– Кто там? – послышалось изнутри.

– Воин, – ответил Меч.

На некоторое время воцарилась тишина. Меч был уверен, что расслышал тяжелый вздох.

– Погоди минутку, – отозвался Фараш.

Наконец дверь распахнулась, и Фараш пригласил его войти.

– Я понимал, что нам надо поговорить. И покончить со всем этим, – произнес Фараш.

– Я тоже так думаю, – кивнул Меч, входя.

Комната имела вполне обжитой вид в отличие от гостевых покоев, куда поселили Воина. Повсюду валялись бумаги и личные вещи, в раскрытом гардеробе висела одежда.

Фараш указал на стул, Меч сел. Сам Фараш садиться не стал, а примостился на уголке письменного стола.

– Ты пришел в Зимовье за мной? – прямо спросил он.

– Нет, – ответил Меч. – Я пришел повидаться с Лордом-Чародеем, и твое присутствие оказалось для меня полной неожиданностью.

– Полагаю, столь же «приятной», как и твое появление для меня, – вздохнул Фараш.

– Надо думать. – Меч покачался на стуле. – Что ты тут делаешь?

– Я советник Лорда-Чародея. В этом нет ничего страшного или коварного. Я именно тот, кем кажусь. – Фараш поморщился. – На сей раз.

– У тебя хватило наглости…

– Только не начинай! – поднял руку Фараш.

Меч молча яростно взирал на него.

Наконец Фараш нарушил неловкое молчание:

– Ну ладно, хорошо, я предал Избранных и встал на сторону Темного Лорда с холмов Гэлбек, желая править Бароканом без помех. Я построил себе дворец и с помощью магии поработил город. Признаю. Скверная была идея. Это была ошибка и не сработало. Я утаил истребление целой деревни и, наверное, доставил духам умерших некоторое огорчение, отсрочив справедливую месть. Я испортил многим жизнь в Двойном Падении, ограбил там практически всех, и ты можешь считать мой гарем своего рода массовым изнасилованием, хотя, смею заверить, ни одна женщина тогда так не считала. Все в Двойном Падении делали то, что я скажу – с помощью магии я убедил их, что они сами того хотят, что они действуют по собственной воле, и прежде чем отказаться от магии, я побывал там и убедил всех забыть все, что я сделал, – на тот случай, если тебя интересовало, как мне удалось избежать наказания за мои деяния. Теперь ты знаешь. Они помнят лишь обрывки моего правления, и понятия не имеют, что я творил. Да, я это сделал, чтобы избежать наказания, но, кроме того, я хотел избавить их от неприятностей, сожалений и взаимных обвинений – в том, что они позволили себя использовать.

– Я размышлял об этом, – признал Меч. – Недоумевал, почему нигде и никогда не слышал о том, что произошло в Двойном Падении, и как тебе удалось выжить и остаться на свободе. Я полагал, что эта история расползется по стране, и ты будешь опозорен.

– Ну, короче, было ясно, что я не смогу продолжать в том же духе, раз лорд с холмов Гэлбек мертв, а тебе известно о моих художествах. Так что я направился домой и постарался покончить с этим как можно более аккуратно и мирно. Надеюсь, ты понимаешь, что я мог уничтожить все поселение? Прикажи я им покончить с собой, и в Двойном Падении остались бы лишь кости, разжиревшие крысы да толстые вороны. Но я не такое чудовище, как ты думаешь. Эти люди не сделали мне ничего дурного, совсем наоборот, и у меня не было никакого желания их убивать.

– И ты не знал, будет ли кто-нибудь проверять, – добавил Меч. – Уничтожение целого поселения могло привлечь внимание нового Лорда-Чародея, тебе не кажется? И почему-то я крепко сомневаюсь, что в этом случае он сделал бы тебя своим советником.

– Ну, наверное, отчасти и так. Но честно, Меч, я действительно старался все исправить. Ты оставил меня в живых. Неужели ты и впрямь думал, что я просто-напросто уйду, поселюсь в диких местах и стану питаться корешками и ягодами? Ты знал, что я люблю богатство и власть. Где еще я мог их найти? Оглянись вокруг! Я живу в самом роскошном месте в мире, пусть даже оно принадлежит не мне. Мой кошелек полон золота, множество молодых женщин соперничают между собой за мое внимание. И самое лучшее в этом – я получил все честным путем, никого не обидев и не нарушив никаких законов. ЭтотЛорд-Чародей хочет помогатьлюдям, сделать Барокан лучше. А я помогаю ему, что делает мою жизнь куда приятней, чем дал бы мне тот дурацкий заговор с идиотом, жившем в самой уродливой из каменных башен.

– И у тебя нет иных мотивов, никаких тайных планов? – Меч даже не пытался скрыть недоверие.

– Нет! Зачем? Я получил все, что желал, делая добрые дела, Меч! Мне нет причин что-то скрывать. А ты знаешь, что это все благодаря тебе? – Фараш усмехнулся. – Будучи Вождем Избранных, я бы не смог так тесно сотрудничать с Лордом-Чародеем или принять все те привилегии, что имею сейчас. Народ бы стал возражать, лерры бы стали возражать, это бы не соответствовало моей роли. И все, чего бы я достиг, было бы добыто при помощи магии, а не мной самим, а если бы я слишком зарвался, мои лерры в конечном итоге обратились бы против меня. Но ты заставил меня отказаться от статуса Вождя Избранных, отказаться от моей магии, оборвать связь с леррами. И это означало, что я волен в открытуюсотрудничать с Лордом-Чародеем и получить то, что хочу.

Его улыбка стала чуть кривоватой.

– А ты знаешь, что, когда я правил Двойным Падением и когда все красивые девушки были у моих ног, я отлично понимал, что все это не совсем реально? Это не я привлекал их, не мнойони восхищались. Это была магия, работа лерров, не моя.Это меня… не удовлетворяло. Раздражало. А порой – просто из себя выводило. И я думал, если мы с лордом с холмов Гэлбек станем править всеми, так будет куда лучше. Но на самом деле вряд ли бы оно было лучше. Было бы куда хуже, я подозреваю. А вот то, чем я занимаюсь сейчас – куда лучше! Никто не восхищается мной, зато меня уважают, почитают, и это подлинное, а не благодаря волшебству.

Меч уставился на него.

– Так куда лучше, – повторил Фараш. – Ты оказал мне услугу, убив Темного Лорда и вынудив меня отказаться от статуса.

– Ты серьезно?

– Абсолютно! Я сейчас гораздо более счастлив, чем когда бы то ни было с тех пор, как принял талисман Власти.

Меч смотрел на Фараша, пытаясь осознать услышанное. Он даже представить себе такого не мог. Он думал, что бывший Вождь прозябает в какой-нибудь дыре, опозоренный и испуганный. Но такой поворот событий был бы малореальным, и ему следовало это понять.

– Я тебе не верю, – произнес он.

– А я и не ждал, – пожал плечами Фараш.

– Я все рассказал Лорду-Чародею.

Фараш вздохнул:

– Уже? Я этого боялся. И что он сказал?

– Что ты мог измениться.

– А может, я и изменился. Не очень сильно, прямо скажем, потому что по-прежнему хочу все то, что хотел всегда. Просто теперь я знаю, как этого добиться другим путем.

– И все же… мне трудно в это поверить.

– Не сомневаюсь. Я б на твоем месте тоже не верил. Ты не кажешься мне излишне доверчивым и всепрощающим человеком. Я не жду, что ты станешь мне доверять, или лучше ко мне относиться, или простишь меня. Все, что я прошу – это оставить все как есть, пока у тебя не появится хотя бы малейшего доказательства, что я ни на йоту не изменился.

– Я и не собираюсь тебя убивать прямо сейчас, – пожал плечами Меч. – И не в моих силах заставить Лорда-Чародея отослать тебя прочь.

– Но тем не менее ты запросто можешь разрушить мою жизнь, просто рассказав всем о том, что произошло шесть лет назад. Артил может пожелать оставить прошлое в прошлом. Его всегда больше интересовало будущее, а не то, что позади. Но большинство думает иначе. Те женщины, что ищут моей благосклонности, мужчины, что смотрят на меня с уважением, – все они увидят во мне ничтожного предателя, поработившего невинных, и тогда все призраки прошлого вылезут наружу. Я сделаюсь объектом отвращения и пренебрежения. Те, кто со мной соглашался, призадумаются, не манипулирую ли я и ими при помощи какой-нибудь магии, и придут в ужас. Ты можешь сокрушить меня буквально несколькими словами, сказанными в нужном месте.

– Ну да, полагаю, что могу, – задумчиво ответил Меч.

– Меч, – произнес Фараш. – У меня нет права просить тебя о чем бы то ни было, но все же я прошу тебя проявить милосердие и оставить прошлое в прошлом. Если я совершу что-то плохое, предам доверие, обижу невинного, то тогда можешь разнести всю эту историю по всем городам и весям и прийти ко мне с мечом – но до той поры, пока ты не увидишьхоть какие-то признаки, что я не переменился, умоляю тебя, не предпринимай ничего и позволь мне остаться на моем месте. Я делаю доброе дело, клянусь всеми леррами. Я так же стараюсь улучшить Барокан, как некогда старался достичь власти над ним. Дай мне искупить мои проступки, насколько я могу.

Меч откинулся на спинку стула и пристально поглядел Старому Вожаку в лицо. Такой просьбе и выражение лица должно соответствовать. Быть просительным. И руки следовало протянуть. Но Фараш спокойно сидел на краю стола, уперев руки в бедра, и на лице его был вызов, а не мольба.

– Я всего лишь крестьянин и воин, – промолвил Меч наконец. – И не мое дело воздавать по заслугам кому-то, кроме Темного Лорда.

– Рад это слышать.

– Но предупреждаю, Старый Вожак: я пришел сюда, чтобы убедиться, не лезет ли Лорд-Чародей во что-то, что его не касается. И еще не сделал окончательных выводов. Если я решу, что Красный Маг стал Темным Лордом и его надо убрать, я его уберу. А если я узнаю, что Темным Лордом он стал с твоей подачи, вот тогдая убью тебя.

– Понятно. – Фараш выпрямился. – И довольно откровенно. Если мы договорились, то я рассчитываю прожить долгую счастливую жизнь и мирно скончаться в собственной постели. – Он протянул руку.

Меч тоже поднялся, не ответив на рукопожатие.

– Спокойной ночи, Фараш инит Керр, – произнес он.

И на этом вышел из комнаты и отправился спать.

Глава 7

Меч рассчитывал с утра в первую очередь пообщаться с Всезнайкой, но ему пришлось подключиться к всеобщей суматохе по сборам к переезду на гору, в Летний Дворец. Казалось, дом просто забит снующими со всяким барахлом людьми, и Меч то помогал кому-то, то уступал дорогу очередному тяжело груженному человеку. В итоге до покоев Всезнайки он добрался, лишь когда солнце стояло в зените.

В комнате никого не оказалось. Стражник сообщил, что Избранный Ведун ушел с час назад, и где он сейчас – неизвестно.

Раздраженный Меч направился в тронный зал, подумав, что Всезнайка может быть там, а если нет – так, может, Лорд-Чародей посоветует, где его искать.

Однако в тронном зале тоже никого не оказалось. Меч разочарованно развернулся и чуть не столкнулся с тем, кого искал.

– Всезнайка! – воскликнул Меч. – Ты меня напугал.

– Меч, – кивнул Всезнайка, оправляя камзол.

– Я тебя искал, – сказал Меч. Он огляделся, проверяя, нет ли кого в пределах слышимости, но в коридоре и тронном зале вроде бы никого не было, кроме них двоих.

– Стражники мне так и сказали, – кивнул Всезнайка. – Поэтому я тут. Чем могу помочь?

– Ну, сможешь ответить на ряд вопросов, надеюсь.

– Обычно с этим я справляюсь весьма неплохо, – выдавил улыбку Ведун. Это была первая улыбка, которую Меч увидел на его лице за все время в Зимовье.

– Боюсь, мои вопросы не касаются древней истории или старых легенд.

– Могу предположить, каким будет один из них, – сказал Всезнайка. – Ты хочешь узнать, почему я здесь и сотрудничаю с Лордом-Чародеем.

– Да, этот, безусловно, очевиден.

– Ну, то, что он тебе сказал – правда. Года три назад он меня выловил, чтобы спросить, не нарушают ли его планы какие-нибудь установленные для него Советом Бессмертных границы. И предпринимал ли кто-нибудь нечто подобное прежде. И если да, то почему потерпели неудачу.

– Понятно, почему он тебя спросил и почему ты ответил. Но приехать сюда, жить тут и стоять по его правую руку – это как-то…

– Компрометирует? – предположил Всезнайка.

– Ну, в общем, да.

Всезнайка пожал плечами:

– У него было многовопросов, а мне хотелось за ним приглядеть. Помнишь, Темный Лорд с холмов Гэлбек совершал преступления, и никто не знал об этом целых пять лет? Мне не хотелось, чтобы нечто подобное повторилось снова. Если и этот пойдет вразнос, мы ведь захотим узнать об этом сразу, верно?

– Уж наверное.

– Когда ты его слушаешь, не кажется ли он тебе порой полубезумным? Когда он пришел ко мне с этими проектами прокладки дорог, строительства на вершине горы и осушения болот, я подумал, что он уже на грани безумия. И решил, что по крайней мере один из Избранных должен присматривать за ним. А потом, когда он попросил меня перебраться сюда, я согласился. Порой мне кажется, что он таки спятил, в другой раз я думаю, что он один из величайших людей, когда-либо живших в Барокане. И каждый день я узнаю о нем что-то новое.

Меч медленно кивнул.

– Но вот стоит ли оставаться тебе и стоит ли принимать приглашение посетить Летний Дворец – в этом я не уверен. Ты по натуре не советчик, Меч, ты боец. А я искренне надеюсь, что до драки дело не дойдет. Но если он решит найти тебе применение, что ж… если есть молоток, начинаешь искать гвоздь.

– Тут ты прав, – согласился Меч. – Но я хочу узнать его получше и составить о нем собственное мнение. Как ты сказал, он и впрямь кажется малость тронутым. И я не доверяю Фарашу. Пока он здесь…

– Что произошло между вами, Меч? – перебил Всезнайка. – Я не помню ничего из того, что ты рассказывал, а мы оба знаем, что это означает.

– Это означает, что я не сказал тебе правду, – кивнул Меч. – На самом деле я тебе практически ничего и не сказал. Насколько я помню, напрямую я тебе не лгал.

– Умалчивание – тоже разновидность лжи, верно?

– Возможно. Не уверен.

– Ну, как бы то ни было, я хочу знать правду.

– Тогда спроси его. Может, он даже сознается.

– Вряд ли это можно назвать исчерпывающим ответом.

– Во всяком случае, это единственный ответ, который ты услышишь сейчас. Я пока не готов рассказать тебе все. Может, позже.

– Дело ведь не только в том, что он был небрежен и чересчур самоуверен, да?

– Да.

– Думаешь, ты будешь когда-нибудьготов рассказать мне?

– Ну, наверное… Просто пока – нет.

– На твоивопросы я ответил.

– Подтвердив то, что наш приятель Артил мне уже сказал, ага. Спасибо. Но у меня есть еще вопрос.

– Да?

– Лорд-Чародей попросил меня рассказать Красавице о его планах.

– Да. И сообщил, что я отказался.

– Точно.

– И ты хочешь знать почему.

– Верно.

Всезнайка одарил Меча долгим взглядом, затем уронил:

– Предлагаю сделку.

– Так я и думал, – вздохнул Меч.

– И?

– Согласен. Почему ты отказался?

– Ты забыл о том воздействии, которое Красавица оказывает на мужчин?

– Нет, но… – Меч осекся.

Он и впрямь частично забыл, какое впечатление она производит на мужчин, хоть сколько-то не защищенных от ее магии. Будучи самой красивой женщиной для всех, включая его самого, для обыкновенных людей она была еще чем-то большим. Неотразимой. Создание, чей вид заставлял мужчин забыть обо всем на свете, а ее желания всеми воспринимались как приказ, пока она оставалась в поле зрения. Даже мужчины, которых женщины в принципе не интересовали – и те становились жертвами ее чар. А женщины обычно при виде нее просто зеленели от зависти.

Избранные – и в какой-то мере Лорд-Чародей – обладали иммунитетом к магии Красавицы, хотя даже ее природного обаяния вполне хватало, чтобы Меч, Всезнайка, Лучник и даже Старый Вожак часто ловили себя на том, что стараются быть к ней поближе и заслушиваются ее голосом, как музыкой. Или пялятся на нее. Обычные люди могли защититься при помощи перьев арра, которые блокировали и смягчали любое магическое воздействие, но все равно на большинство людей ее чары действовали неотразимо. Именно поэтому она и жила в Зимовье, где традиционный женский наряд полностью скрывал ее внешность.

– Она не может прийти сюда, – сказал Меч.

– Верно. Стражники – да и не только стражники – просто рассыплются на части, услышав ее голос, а уж если она снимет вуаль с лица… И Лорд-Чародей, прежде чем встретиться с ней, непременно будет настаивать, чтобы ее обыскали, как давеча тебя, потому что боится быть заколотым спрятанным кинжалом. В конце концов Темный Лорд из Камитт'Дару именно так и умер, сраженный в грудь кинжалом Красавицы. Но кто сможетэто сделать? Кто сможет обыскать ее без риска для себя? А значит, она никак не может сюда прийти и поговорить лично с Лордом-Чародеем. Ее отказ с ним встречаться – всего лишь здравомыслие.

– Он мог бы поговорить с ней через какое-нибудь животное.

– Думаю, он пытался. И это не сработало. Полагаю, она отказалась с ним разговаривать.

– Но ты-то почему отказался к ней пойти?

– А смысл? Она не выйдет из тени и не отправится его убивать без поддержки остальных Избранных.

– Но что в этом плохого-то, если б ты сходил?

Всезнайка ответил не сразу.

– По-моему, ты не совсем понимаешь, насколько непрочны мои отношения с Лордом-Чародеем, Меч. Каким бы я ни был полезным и как бы ни пылал энтузиазмом – а я далеко не всегда так уж пылаю энтузиазмом, – я остаюсь одним из Избранных. Членом группы, право и обязанность которой убить его, если он переступит черту. Я не хочу быть для него дурным вестником. Я не хочу с ним спорить. Не хочу делать ничего, что напоминало бы ему, для чего, собственно, существуют Избранные. Что, если Красавица повлияет на меня и убедит, что Лорд-Чародей делает что-то дурное? Какой у меня тогда будет выбор? Я могу, конечно, сказать ему, чтобы он отказался от своих драгоценных планов, а он сочтет, что мною руководит не мой собственный здравый смысл и что Красавица соблазнила меня вступить в заговор против него. Или я могу отказаться возвращаться сюда, и опять же в этом случае он может счесть это признаком того, что Избранные намерены прийти за его головой.

– Он так боится Избранных?

– Да.

– Но как может повлиять на тебя Красавица? Ты-то знаешь о планах Лорда-Чародея куда больше, чем она!

– А может, я слишком близко сижу, чтобы увидеть огрехи, которые она заметит? Не забывай, что мое восприятие искажено магией. Из всего услышанного я помню только правду и забываю ложь. Это значит, что иногда я помню только истинное и хорошее в чьих-то планах и забывают ошибки и просчеты. Нет, такое случается нечасто, и я всегда начеку, но вполне может произойти, и тогда у меня создастся ложное благоприятное впечатление о ситуации.

Меч некоторое время молча смотрел на него.

– Никогда об этом не задумывался, – произнес он наконец.

– А с чего бы тебе? Но я живу с этим постоянно. У всех нас, Избранных, свои беды. Некоторые со стороны незаметны. Бедная Болтунья постоянно слышит голоса, которые не может заглушить, Красавица вынуждена постоянно прятаться от людей. Это всем понятно. А я вот живу с постоянным сознанием того, что могу неверно оценить людей, потому что помню их более искренними, чем они есть на самом деле. Вождь не может доверять чьему бы то ни было одобрению принятых им – точнее, теперь уже ею– решений. Потому что ее волшебный дар убеждения вынуждает людей соглашаться даже с самыми дурацкими ее идеями. И порой я думаю, что Лучник во всем и вся видит мишень. И у тебя, полагаю, есть свои трудности, хотя, должен признаться, не знаю какие.

– Не уверен, что сам знаю, – ответил Меч. – И все же, если предположить, что Красавица не увидит в планах Лорда-Чародея никаких огрехов. Что тогда?

– Все равно подводные камни. Зачем вообще Лорду-Чародею нужна ее помощь? Убеждать других сотрудничать с ним? А это единственное, что мне приходит в голову, для чего она может тут понадобиться. Если она захочет.

– Ну да, ей достаточно будет попросить и улыбнуться, – кивнул Меч.

– А что будет, если она откажется?

– Лорд-Чародей сочтет, что она и в самом деле настроена против него и готовится его убрать.

Всезнайка кивнул и поднял палец:

– Именно. Ты понимаешь образ мысли этого человека. Как и я. А согласится она помогать ему, соблазняя его противников?

– Нет. Никогда.

Меч слишком хорошо знал Красавицу, чтобы хоть на секунду предположить, что она согласится на подобное. Она ни за что не станет использовать свои чары ни на что другое, кроме как по прямому назначению – помощи в устранении Темного Лорда.

– Очень хорошо. Ее образ мысли ты тоже понимаешь. – Всезнайка опустил палец. – А кроме того, я попросту не хочу ее видеть, Меч. Не желаю снова испытывать разочарование. Она мне нравится, и мне бы хотелось узнать ее получше, но этому не суждено осуществиться.

– Вот как… – Меч чувствовал себя идиотом, что не подумал о таком варианте. Но тут его осенила другая мысль: – А почему не суждено? Я для нее слишком молод, но ты-то нет. Ты даже чуть старше нее. И ты один из Избранных, значит, ее чары для тебя не слишком опасны.

– Меч, мы ведь вместе путешествовали много месяцев, припоминаешь?

– Ну да. И Лучник проявил себя последним хамом, с которым она не желала знаться, со Старым Вожаком она тоже не очень ладила, но я не заметил, чтобы какие-то трудности были у тебя.

– Так ведь и больших успехов ты тоже не заметил? Ты был единственным из Избранных мужчин, кого она считала симпатичным, несмотря на твою юность. И да, я знаю, что, быть может, именно твоя юность ее и привлекала, как и репутация, присущая твоему статусу Воина. И знаю, что этого взаимного притяжения оказалось недостаточно, чтобы преодолеть разницу в возрасте. Но, Меч, ты и правда думаешь, что, получи я хоть намек, я бы не ухватился за малейший шанс остаться с ней, когда ты ушел? – Всезнайка покачал головой. – Я ее нисколько не интересую. И если я приду к ней в роли посланца Лорда-Чародея, эдакого мальчика на побегушках, вряд ли это поможет делу. Я предпочитаю не подвергать себя такого рода унижению.

Меч не был уверен, что Всезнайка правильно оценивает ситуацию, но не мог сейчас найти подходящих доводов. Они впрямь никогда не видел ни малейшего признака, что Всезнайка хоть как-то интересует Красавицу, и вынужден был признать, что это довольно веская причина для отказа с ней встречаться.

И тут до него дошла суть всей речи Всезнайки о том, что может произойти в результате подобной встречи.

Он-то ведь пообещал поговорить с Красавицей, и все, что говорил Всезнайка о возможных последствиях, касается непосредственно его самого.

Хотя нет, поправил он себя. Он не обещал поговорить с ней, он сказал, что подумает.

Но если он пойдет к Лорду-Чародею и скажет, что не станет с ней разговаривать, тот потребует объяснений. Всезнайка, судя по всему, отказался, не объясняя причины…

– Что ты сказал Артилу? – поинтересовался Меч. – Когда он попросил тебя поговорить с ней, я имею в виду.

– Сказал, что это не мое дело.

– И он принял такой ответ?

– А что он мог сказать?

Меч задумался. Он сильно подозревал, что, если попытается провернуть такое же и скажет, что по зрелом размышлении решил, что это не его дело, Лорд-Чародей вряд ли придет в восторг. Особенно если учесть, что он в курсе, что Меч разговаривал со Всезнайкой, – Меч ведь не пытался побеседовать тайно.

Лорд-Чародей заподозрит заговор, а в этом нет ничего хорошего.

Более того – Меч вдруг понял, что хочетпоговорить с Красавицей. Не от имени Лорда-Чародея, а сам. Хочет снова ее увидеть, услышать ее голос, пусть даже они навсегда останутся лишь друзьями и товарищами по оружию.

– Так, я свою часть сделки выполнил, – прервал его размышления Всезнайка. – Теперь твой черед.

– О! – Меч огляделся по сторонам.

Они стояли одни в дверях тронного зала. В коридоре не было ни души, в тронном зале тоже.

– Лорд-Чародей может подслушать где угодно, знаешь ли, через мышь или паука, – заметил Всезнайка. – А Ясновидца с нами нет, чтобы предупредить.

– Ну, вообще-то я ему уже рассказал, – признался Меч. – Но не хочу, чтобы слухи расползлись.

– Понятно.

Всезнайка поглядел по сторонам, и они перешли на середину огромного зала, подальше от стен, дверей и окон. И тронного возвышения.

Меч наклонился поближе и зашептал:

– Мне следовало бы все заметить раньше, но ты ведь помнишь, что когда мы добрались до башни Темного Лорда, Болтунью ранили, а вы с Ясновидицей и Красавицей понесли ее обратно в фургон, чтобы перевязать?

– Конечно, помню.

– А Лучник, Вожак и я направились в башню, и Вожак сказал, что Лорд-Чародей наверняка прячется в подвалах донжона, помнишь?

– Да.

– Ну так вот. Мы с Лучником пошли вниз, разделились и оказались в ловушке: Темный Лорд настроил коридоров с тайными проходами, и там поджидали его служанки, готовые захлопнуть двери, чтобы поймать нас. С Лучником так и вышло, и он оказался запертым в темноте, но я вовремя услышал; успел просунуть меч в зазор, не дав дверям закрыться, и силой сумел выбраться наружу. Окажись у Лорда с холмов Гэлбек такие же здоровенные стражники, как тут, мне бы это, наверное, не удалось. Но у того Лорда были на службе только девушки – он боялся, что Красавица очарует слуг-мужчин. Я сумел одолеть двух служанок и сам их запер.

– Лучник кое-что нам рассказал, – кивнул Всезнайка.

– Ну, в общем, когда я сообразил, что это ловушка, то поднялся наверх в поисках Вожака. И понял, что он вовсе и не собирался идти за нами вниз. Он сразу пошел наверх, по ступенькам, на вершину башни. Я последовал за ним и услышал его разговор с Лордом-Чародеем. Они обсуждали, как им удалось ловко обдурить нас всех, что мы с Лучником теперь надежно заперты в подземелье донжона и что пора звать остальных и поймать вас, оставшихся, тоже. Он давно сговорился с Темным Лордом, чтобы держать нас подальше. Убивать нас они не хотели, поскольку тогда Лорд-Чародей растерял бы часть своей магии, но окажись мы в плену, эти двое могли бы делать все, что им в голову взбредет, и поработить Барокан, в точности как Фараш с помощью своих чар уже к этому времени поработил Двойное Падение.

–  Что?!

– О да! У Старого Вожака имелся там, в Двойном Падении, собственный дворец и гарем, и весь городок от мала до велика прислуживал ему. И он специально отговорил Воровку идти с нами, потому что знал, что ее ни один замок не удержит и она сбежит из любой тюрьмы. Но проделал он это так ловко, что мы даже ничего не поняли.

– Это… Это…

– Так что я влетел внутрь, захватив их врасплох, и убил Темного Лорда. И с меня было достаточно смертей. Я сохранил Фарашу жизнь при условии, что он поклянется отказаться от своего статуса Вождя Избранных. Что он и сделал. Но придя сюда, я вдруг обнаружил его в роли советника новогоЛорда-Чародея. И Фараш сообщил мне, что прежде чем передать статус Вождя Избранных, он заставил население Двойного Падения забыть обо всем, что он там учинил, и помнить только хорошее. – На последней фразе шепот Меча перешел в рык. – Он клянется, что переменился и больше никогда не причинит зла невинным, но, ты уж меня прости, я ему не верю.

– Артилу обо всем этом известно?

– Теперь – да. И ты знаешь тоже. Очень надеюсь, что вы вдвоем будете смотреть за ним в оба.

Всезнайка кивнул, и распрямился. Все время разговора он стоял, нагнувшись.

– Вот уж к этому приложу все усилия, – сказал он.

– Отлично. – Меч хлопнул его по плечу. – А я намерен пойти пообщаться с Красавицей. Пока храбрость не растерял.