Текст книги "Управление войсками"
Автор книги: Лотар Рендулич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
1. Управление войсками в коалиционных войнах
Войны ведутся не только между двумя государствами. Нередко в войне участвуют как с той, так и с другой стороны два или несколько государств. Такие войны принято называть коалиционными. Война Атлантического союза (НАТО) тоже будет коалиционной.
Важнейшей предпосылкой совместных военных действий двух или нескольких государств является отсутствие между ними существенных противоречий или же, во всяком случае, предание забвению имеющихся противоречий на период ведения войны. Поводом для совместных действий всегда служит единый враг, силы которого, как правило, превосходят силы одного противоборствующего государства, а также общность основных целей войны. Война всегда преследует цель – добиться осуществления тех или иных политических или экономических замыслов или же предотвратить угрозу нападения противной стороны.
Отношения между государствами, ведущими совместную борьбу против общего врага, складываются по–разному, в зависимости от глубины связей, установленных между ними по вопросам ведения войны. Так, в основу взаимоотношений может быть положен договор, в котором формулируются единая политическая линия и цель войны, излагается единый план ее ведения, а также определяются силы и средства, выделяемые отдельными странами. Это наиболее тесная форма взаимоотношений, и ее можно рассматривать как союз или коалицию в узком смысле. Примерами этого являются союз между Австрией, Россией и Англией в 1805 году в борьбе против Наполеона; союз между Францией, Англией, несколькими малыми странами, а позднее и Италией; равно как между германским рейхом и Австро–Венгрией в 1914 году, между [19] Францией и Англией в 1939 году, а также между германским рейхом, Италией и Японией в 1940 году.
Менее тесные взаимоотношения складываются, если коалиция одного или нескольких государств с другими странами касается лишь вопросов ведения войны. В этом случае союзное государство сохраняет за собой свободу в решении вопросов своей политики и координирует с другими странами лишь военные мероприятия, которые в большинстве случаев обсуждаются на конференциях руководящих деятелей. Эту форму взаимоотношений можно назвать союзом в широком смысле слова. Примером такого союза являются взаимоотношения Соединенных Штатов с государствами, которые вели борьбу на стороне США в первой и второй мировых войнах.
Непрочность таких отношений проявляется особенно в тех случаях, когда связующим звеном между странами служит в период войны только общность врага, а в остальном эти страны сохраняют полную самостоятельность в политическом и военном отношениях. Политические и военные цели государств также могут быть различными. Руководство совместными операциями в данном случае осуществляется на основе соглашений. Такие отношения были между германским рейхом и Финляндией во второй мировой войне.
На отношения между государствами, независимо от того, как они сложились, оказывают влияние конституции государств и особенно прочность опоры правительства на носителей власти; в демократических государствах – депутатов парламента. Полнота власти в руках правительства и способность его воздействовать на общественное мнение также имеют немаловажное значение.
На ведение войны положительное или отрицательное влияние оказывают и многие другие нюансы во внутриполитическом и международном положении воюющих государств.
Приведенные ниже некоторые исторические примеры коалиционных войн в общих чертах позволяют понять трудности их ведения и особенно предпосылки, необходимые для достижения успеха.
Война 1805 года. Эту войну против Наполеона вела коалиция, состоящая из Австрии, России и Англии, на [20] суше военные действия вели только первые Две страны. Эти три государства заключили союз, определивший совместный политический курс против Франции и преследовавший цель – свергнуть власть Наполеона. Война была предпринята по инициативе англичан, стремившихся удержать Наполеона от высадки в Англию.
Австрия и Россия обменялись оперативными планами, согласованными затем путем переговоров. Россия взяла на себя обязательство выставить стотысячную армию. Армия в 50 тыс. человек 25 августа должна была перейти под Бродами в Галиции австрийскую границу и примкнуть в Южной Германии к австрийской армии. В направлении Богемии должна была следовать вторая группировка русской армии также в 50 тыс. человек.
Австрийцы требовали переподчинения армии, предназначенной для действий в Южной Германии, австрийскому командованию. Русские согласились при условии, что командование будет осуществлять либо эрцгерцог Карл, либо сам император. Эрцгерцог Карл был не только принцем, но пользовался и большим военным авторитетом. Однако в это время он возглавлял военное командование в Италии. Император же не согласился принять пост командующего войсками в Германии: он не хотел брать на себя слишком большую ответственность, боясь за свой престиж. Таким образом, командование в Южной Германии, во всяком случае номинально, принял эрцгерцог Фердинанд. Фактически же там командовал генерал Мак. Эрцгерцог Карл считал его бездеятельной личностью. Еще более резкую оценку генералу Маку несколькими годами раньше дал Наполеон, так что переподчинение русской армии не состоялось.
Первая группировка русской армии оказалась численностью не 50 тыс., а только 36 тыс. человек, которые к тому же пересекли австрийскую границу не 25 августа, а девятнадцать дней спустя. В это время Мак уже начал продвижение на Ульм. Другая русская армия комплектовалась под Варшавой и имела численность всего лишь 28 тыс. человек. Ей требовалось еще очень много времени для сосредоточения. Оказавшись в изоляции, австрийцы были разбиты. Когда 17 октября в Ульме произошла капитуляция, первая группировка русской армии достигла лишь Инна, находясь от австрийцев на расстоянии 250 км. Отсутствие единого военного командования в этом походе [21] стало основной причиной катастрофы. Единое командование обеспечило бы лучшее взаимодействие союзников или бы предотвратило изолированные действия генерала Мака. Однако, сохраняя престиж двора, русская сторона не согласилась на единое командование.
Первая мировая война. Эта война велась союзными государствами (Германией, Австро–Венгрией, Турцией и Болгарией) против стран так называемой Антанты, куда вначале входили Франция, Англия и Россия, а позднее к ним примкнули Италия и Соединенные Штаты. Цель войны союзных государств носила оборонительный характер – сохранить статус–кво. Эти государства не имели единого руководства для ведения войны. Германский рейх и Австро–Венгрия хотя и обладали преимуществом – единством в вопросах «внутренней линии», однако прибегали к совместным действиям только в случае острой необходимости, и то не на решающих направлениях. Действительное стратегическое взаимодействие в больших масштабах стало осуществляться лишь с началом войны. На основе договоренности между верховными командованиями обеих армий австро–венгерские войска, не завершив развертывания, начали наступление против русских, чтобы не допустить их возможного продвижения на Берлин. В это время основная группировка немецких вооруженных сил вела бои на западе. Войска русских были сильно потрепаны и до самой осени связаны боевыми действиями. Когда же поздней осенью они перешли в наступление против Германии, на восточном фронте было уже достаточно немецких сил для соответствующего противодействия.
Всякий раз, когда государства–союзники достигали соглашения о совместных боевых действиях, им сопутствовал успех. Так было при совместных действиях под Горлице весной 1915 года, в походе против Сербии осенью 1915 года, в ходе победоносной битвы за Капоретте осенью 1917 года и в последовавшем за ней наступлении на Италию. Совместное контрнаступление, предпринятое в ответ на наступление русских под командованием генерала Брусилова летом 1916 года, устранило грозящую восточному фронту опасность и привело в ходе последующего за ним блестяще осуществленного совместного удара к [22] победе над Румынией. Однако все это примеры не решающих операций.
Италия объявила войну германскому рейху 23 августа 1916 года, а еще в мае верховное командование германской армии отрицательно относилось к участию Австро–Венгрии в наступательной операции против Италии, отклонив также участие союзных сил в наступлении немецких войск в районе Вердена. Обе акции закончились неудачно. Хотя благодаря переброске войск, высвободившихся на восточном фронте, немецкое наступление в феврале 1918 года было совсем близко к решающему успеху, оно потерпело неудачу, так как не было поддержано союзниками, поскольку в то же самое время наступательная операция, которую вела Австро–Венгрия из Южного Тироля, также провалилась.
Турцию и Болгарию мало кто считал надежными партнерами в войне. Когда стало ясно, что союзники далеки от победы, эти страны – сначала Болгария, а затем Турция – вышли из коалиции. А когда поражение стало очевидным, из союза вышла и Австро–Венгрия, начав искать пути заключения сепаратного мира, чтобы спасти то, что еще можно было спасти.
Это яркие примеры политической переориентации союзников, приведшей их к выходу из коалиции. Но на исход войны это не повлияло. По–иному обстояло дело в Семилетней войне между Австрией, Францией и Россией, с одной стороны, и Пруссией и Англией – с другой. После смерти русской императрицы Елизаветы 5 января 1762 года ее наследник Петр III вышел из союза и заключил мир с Пруссией, что дало возможность Фридриху II добиться победы.
Государства Антанты ставили перед собой различные цели в войне. Англия в соответствии со своей традиционной политикой – ослабить сильнейшую на континенте державу – стремилась устранить в лице Германии своего политического и экономического конкурента; Франция хотела вновь захватить Эльзас и Лотарингию; Италия – присоединить к себе австрийские области, заселенные итальянцами; Россия – разбить Австро–Венгрию, обеспечив тем самым независимость славянских национальностей [23] и установив свое господство на Балканах. Различие целей Франции, Англии и России в войне сильно сказывалось на успехах ее ведения.
Страны Антанты в ходе войны долгое время не имели единого военного руководства, преследуя и в военной области свои особые политические цели. Так, Россия вопреки стараниям Франции сосредоточивала свои основные усилия на борьбе с Австро–Венгрией и, попадая под весьма ощутимые удары австро–венгерской армии, обнаружила эту ошибку только тогда, когда сотрудничать с Францией на первом этапе войны было уже невозможно. Италия тоже вела «свою» войну с Австро–Венгрией.
К согласованности между союзниками в вопросах ведения войны стремилась только Франция. Россию, Италию и Англию склонить к этому долгое время было невозможно. Даже боевые действия англичан и французских войск, действовавших с юга от своих британских союзников, были строго разграничены. При проведении совместных операций боевые действия также носили характер самостоятельных акций войск, сражающихся бок о бок. К этому добавлялись низкие боевые качества британских войск. Так, в летнем сражении 1916 года французы добились определенного успеха, в то время как англичане не смогли продвинуться ни на шаг. Британский фронт не считался частью общего фронта, и поэтому французские силы не вводились для поддержки англичан. Да такая мысль и не приходила никому в голову. Наоборот, было принято решение об отводе части французских вооруженных сил.
Лишь в марте 1916 года в Париже состоялась конференция стран Антанты. Ее целью было достижение единства военных, экономических и дипломатических акций. Но практических результатов в полной мере она не достигла. В ноябре 1917 года на конференции в Рапалло было принято решение о создании верховного военного совета, состоящего из премьер–министров участвующих в войне стран. Задача совета сводилась к осуществлению общего контроля над ведением войны. Но руководители вооруженных сил отдельных государств остались в подчинении своих правительств. Планы, разрабатываемые национальными военными властями, представлялись верховному военному совету, который с согласия правительств [24] координировал их и в случае необходимости вносил в них изменения. Однако и военный совет не получил полномочий по вопросам ведения войны.
Франция продолжала тем временем настаивать на мероприятиях, обеспечивающих единое руководство войной и создание совместного военного командования, получая поддержку в этом вопросе лишь со стороны Соединенных Штатов. После тяжелого поражения под Капоретто (октябрь 1917 года) к этому стала склоняться и Италия, раньше выступавшая против объединения руководства. Россия отпала. Оставалась Англия, которая особенно рьяно выступала против идеи переподчинения своих вооруженных сил. Только премьер–министр Ллойд–Джордж признавал необходимость создания совместного военного командования. Действовал он осторожно и в качестве своего первого шага в этом вопросе расширил полномочия британского военного представителя при верховном военном совете, отменив прежнее его подчинение начальнику генерального штаба. Последний отступил, но зато премьер–министр был подвергнут яростным нападкам и в парламенте, и со стороны общественности. Благодаря мерам, предпринятым Ллойд–Джорджем, создание совместного военного командования несколько продвинулось вперед, однако оно не завершилось подчинением всех вооруженных сил одному лицу.
Только успех, достигнутый немцами в ходе мартовского наступления, развеял все сомнения, порожденные британской национальной гордостью, и преодолел сопротивление многих генералов. На конференции в Дуллане, состоявшейся 24 марта 1918 года, пришли к соглашению о предоставлении неограниченного права командования французскими, британскими, американскими вооруженными силами французскому генералу Фошу. За командующими британской, французской и американской армиями было оставлено право осуществлять в полном объеме тактическое руководство. Каждый из командующих, кроме того, имел право обращаться к своему правительству в случае, если он сочтет, что приказ, отданный генералом Фошем, наносит ущерб интересам его армии. Так или иначе, единое руководство войной было создано, что явилось важнейшей предпосылкой для последующего успеха. [25]
Вторая мировая война.
В сентябре 1940 года между Германией, Италией и Японией был заключен военный союз. Цель его состояла в том, чтобы создать новый порядок в Европе и Восточной Азии.
Главы государств, министры или военные руководители время от времени встречались для переговоров. Единого военного руководства не было, да это при господствующем положении германского рейха в период ведения войны в Европе и Африке и не давало о себе знать. Вклад Японии в войну в интересах ее партнера состоял в борьбе против общего врага. При этом она шла на ущемление своих особых интересов, что было естественно в условиях сложившейся обстановки.
Ведение войны на стороне германского рейха вследствие его господствующего положения не делает сколько‑нибудь существенных открытий в теории коалиционных войн. В Италии на ходе войны сильно сказывалось внутриполитическое положение, при котором отношение к войне значительной части населения складывалось в зависимости от его негативной позиции к Муссолини и фашизму. Сам Муссолини был одержим духом личного престижа, и его едва ли можно было излечить от этого недуга. Его поведение в албанской и греческой авантюрах было из ряда вон выходящим. Союз с Италией является поучительным и в том плане, что он показывает, как маломощный экономически и еще более слабый в военном отношении союзник может быть скорее балластом, чем помощником в достижении цели.
Положение союзников другого блока было иным. Война велась сначала Англией, Францией, Бельгией и Голландией, которые заключили между собой военный союз. После вывода из войны Франции и двух малых государств Англия осталась одна. Это продолжалось до тех пор, пока летом 1941 года не началась война с Советским Союзом, а в конце 1941 года – с Соединенными Штатами. Соединенные Штаты не были связаны военным союзом и во второй мировой войне. Америка и в этом случае рассматривала себя лишь как государство, оказывающее поддержку двум другим государствам, то есть она хотела сохранить политическую самостоятельность и свободу в решении военных вопросов.
С вступлением в войну Америки для военно–стратегического руководства в конце 1941 года был создан комитет, [26] в который входили высокопоставленные офицеры стран, ведущих войну. Он получил название Объединенный англо–американский штаб. Политическая и военная линии ведения войны вырабатывались на конференциях руководящих государственных деятелей. В разработке директивных документов участвовали лишь Англия и Америка. Для сражающейся Франции и других стран альянса дверь сюда была закрыта. Это вызвало большое недовольство со стороны Франции, Канады и Австралии. Несколько позже было предоставлено слово русским. Первая встреча Рузвельта и Черчилля со Сталиным произошла лишь на Тегеранской конференции в ноябре – декабре 1943 года. В июле 1944 года был наконец признан французский «Национальный комитет», возглавляемый де Голлем.
Во многих случаях как внутри объединенного штаба, так и на конференциях возникали большие разногласия. Цель войны для всех была одна: «разгром и ликвидация гитлеровского режима – это главное наряду с другими намерениями и обязательствами». Но для достижения поставленных целей союзникам еще недоставало сил. Америка и Англия проявляли особый интерес к следующим районам: Америка – к Тихому океану, Англия – к Средиземному морю и Ближнему Востоку. Америка еще не имела тогда превосходства в вооруженных силах над своими союзниками.
В первой половине 1942 года, когда Советский Союз оказался в опасном положении, возникли большие разногласия между Америкой и Англией. Для облегчения положения России Америка намеревалась осуществить демонстративную попытку вторжения на Атлантическое побережье, может быть даже незначительными силами, то есть осуществить план, который всецело поддерживался Россией, но не был осуществлен из‑за сопротивления Англии. Последняя предпочитала высадку в Африке или на Ближнем Востоке, что первоначально отклоняла Америка. Расхождение точек зрения не позволило добиться совместных действий до конца 1942 года, то есть до того момента, пока и Америка не согласилась на высадку в Африке.
План вторжения в Европу обсуждался на конференциях в Квебеке, Каире и Тегеране осенью 1943 года при оживленных спорах между Рузвельтом и Черчиллем. Американский план предусматривал высадку войск в Нормандии [27] и Южной Франции. Стремление осуществить высадку на южном побережье Франции встретило сопротивление со стороны Черчилля, который выступал за проведение такой операции на Балканах. Британский премьер в то время считал, что Франция в политическом отношении, а стало быть, и в стратегическом является уже пройденным этапом. В то время как американцы стремились только к разгрому Германии, Черчилль не хотел пускать русских слишком далеко в Европу. Он считал Австрию и Венгрию «стратегическим центром», захват которого русскими раньше западных держав нельзя было допустить. И этого можно было достичь, по его мнению, только путем высадки войск на Балканах, не говоря уже о том, что отсюда мог быть нанесен и решительный удар по флангу и тылу германских вооруженных сил.
Но Рузвельт настоял на высадке войск в Южной Франции. План Черчилля был отклонен. Начиная с 1943 года наряду с экономическим превосходством Америки, что оказало существенное влияние на ход войны, стала проявляться и ее военная мощь. Это создало Соединенным Штатам исключительные преимущества среди западных союзников, почти всегда позволявшие им отныне проводить в жизнь свои планы. Ранее существовавший недостаток – отсутствие единого военного руководства – был теперь устранен в том смысле, что Америка стала руководящей державой. Фактически сложившиеся отношения были к тому же более действенными, чем если бы они были установлены путем соглашения. Нельзя вводить себя в заблуждение, что будто бы между Америкой и Англией не было больше острых разногласий. Однако, как правило, споры кончались победой американской точки зрения. Это повлекло за собой назначение американских генералов на посты верховных главнокомандующих объединенными вооруженными силами Америки, Англии и Франции, ведущими боевые действия в Северной Африке, Франции и Италии.
* * *
Из приведенных исторических примеров нетрудно увидеть предпосылки политического и военного характера, необходимые для максимального использования сил блока, ошибки и просчеты тех или иных союзников, а также причины возникновения этих ошибок. Для этого нужно только [28] выделить главное. Если мы отвлечемся от германского рейха, который во второй мировой войне обладал силой, значительно превосходящей силы союзников, то увидим, что в последних коалиционных войнах важнейших предпосылок для полного использования сил союзных государств или совсем не было, или в отдельных случаях они появлялись слишком поздно. Решающее значение при этом имеет назначение единого главнокомандующего, который обладал бы правом командования всеми вооруженными силами блока. Сколько сил нередко затрачивалось, сколько опасностей приходилось переживать и как часто успех ставился под сомнение только потому, что к необходимости создания такого института приходили не сразу. Это объяснялось тем, что государства были слишком далеки от того, чтобы, будучи в союзе, распознать в нем более высокую ступень сообщества и, руководствуясь этой идеей, выполнять взятые на себя или вытекающие из обстановки обязательства. А ведь почти всегда на первом плане стоит свое государство с вполне определенными политическими интересами. Особое препятствие заключается в сущности государства с его идеями суверенитета и национальной гордости. К этому нередко добавляется соперничество руководящих деятелей. Речь идет, таким образом, о психологических факторах, которые для действенности союза имеют не меньшее значение, чем факторы материальные.
Трудности, препятствующие совместному проведению необходимых мероприятий, возникают прежде всего в тех случаях, когда среди партнеров имеются государства, приблизительно равные по значению и силе, как это имело место в начале второй мировой войны. Америка была вначале не сильнее Англии, а поэтому последняя, имея богатые традиции, считала своего заокеанского «племянника» выскочкой. В то время не было совместных действий, преследующих одну цель войны. Это положение изменилось лишь в связи с огромным ростом могущества Соединенных Штатов, которое в значительной степени превзошло силу их западных союзников.
В основе политики государств лежит идея власти. Ни одно из них не хочет ограничения своей власти даже путем частичного отказа от нее. Ограничить властолюбивые мысли можно только путем учета собственных интересов. При тщательном рассмотрении этого вопроса мы встречаемся [29] с громадными ошибками в оценке собственных интересов. Взаимоотношения в союзах слишком часто омрачаются национальным эгоизмом, неправильными представлениями о существе руководства коалиционной войной. Руководящие государственные деятели не всегда придерживаются той точки зрения, что подлинные интересы каждого отдельного союзного государства заключаются в высочайшей действенности союза и что все другие вопросы, кроме мер по обеспечению этого, должны отойти на второй план.
В качестве надежного средства, способствующего принятию необходимых мер по созданию единого руководства войной, показала себя необходимость, вытекающая из фактически сложившихся действий. Например, критическое положение (Антанта в марте 1918 года) или значительное превосходство одного из партнеров союза над другим (германский рейх и Америка во второй мировой войне). В то время как при критическом положении понятие о подлинных интересах какого‑то одного партнера сводится на нет само по себе, совместные институты, создаваемые на основе договора, постоянно имеют признак, пусть даже фиктивный, добровольного согласия партнеров на их создание. Это чувство собственного достоинства всегда является компенсацией, пусть даже малой, за ущемление суверенитета.
Иначе обстоит дело, когда от этих прав приходится частично отказываться из‑за превосходства партнера. В этом случае нельзя говорить о добровольности отказа от своих прав, если это не зафиксировано в договоре. Но независимо от того, достигнуто ли единство в руководстве на основе договора, или оно является следствием фактически сложившегося положения, у каждого партнера всегда остается возможность действовать, в пределах которой он стремится решить те или иные задачи и улучшить свое положение. Немаловажным для развертывания сил союза является такой момент: действует ли партнер по собственному убеждению, и тогда создаются предпосылки, что он будет бороться до последних сил, или он делает это под определенным нажимом.
Заключение договора создает благоприятные условия для действий по убеждению, хотя исторический опыт в отдельных случаях подтверждает и обратное. Труднее приспособиться к превосходству того или иного партнера и [30] признать его притязания на руководящую роль, которые, как правило, ничем не оправданы. Здесь по отношению к более сильному начинает действовать естественная неприязнь, которая бывает особенно острой в тех случаях, когда превосходство более сильного носит чисто материальный характер и когда самого его считают по его традициям и достижениям культуры не выше других или, во всяком случае, равным с другими. Особое значение имеет такой момент: показывает ли более сильный, а если показывает, то каким образом, свое превосходство над партнерами. Позволяет ли он себе проявлять нетактичность, что недопустимо во взаимоотношениях между суверенными государствами, или допускает проявление своих особых интересов, ставя их выше интересов союза, – все это может рискованно обострить отношения между партнерами и осложнить понимание ими истинных интересов, что в свою очередь отрицательно скажется на боеспособности сил развертывания. Все это позволяет сделать вывод, что психологический момент играет в руководстве коалиционными войнами весьма значительную роль.
Трудность при определении совместных военных мероприятий исходит из различия господствующих в государстве стратегических доктрин. За последние сто лет на мировую военную мысль целенаправленное влияние оказали основы, изложенные генералом Клаузевицем в его труде «О войне», и выводы, сделанные из похода фельдмаршала Мольтке, но в то же время в отдельных государствах получили развитие различные биологически, исторически и политически обоснованные направления в стратегическом мышлении. Здесь я лишь напомню об осторожной, ставящей безопасность на передний план французской, неуклюжей, цепляющейся за материальные ресурсы американской, шаблонной английской и смелой, мобилизующей все силы для достижения успеха немецкой стратегиях.
Эти различия являются также причиной того, что государства даже при всем своем желании зачастую не могут следовать за державой, задающей тон и стремящейся протащить свою собственную стратегию.
Таким образом, коалиции в военном отношении являются очень восприимчивыми организациями, требующими для достижения их действенности наряду с материальными и духовных предпосылок.
Изложенные выше соображения приобретают особое [31] значение для Атлантического союза. В случае если НАТО вступит в войну, она также будет коалиционной. Поэтому при организации этого союза партнеры намеревались путем создания объединенного командования и интеграции вооруженных сил еще в мирное время освободиться от пороков, присущих данному способу ведения войны. Этому способствуют также определение единой стратегии союза, сколачивание штабов, влияние, оказываемое на организацию и вооружение войск, тщательная подготовка к ведению разведки (радиотехнические средства, спутники), состояние обеспечения тыла.
Совместное командование и интеграция сил являются необходимыми предпосылками существования союза и в ядерной войне, требующей не только немедленной готовности по меньшей мере части объединенных атомных, но и обычных вооруженных сил, для стабилизации которых не будет времени, равно как его не будет для переговоров и консультаций.
