Текст книги "Все, что я хочу на Рождество… (сборник) (ЛП)"
Автор книги: Лори Уайлд
Соавторы: Кэндис Хейвенс,Кэтлин О'Рейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Она установила ёлку. Алана хотела принести ёлку побольше, в комплекте с огоньками, но всё надо начинать с маленьких шажков. И эта была бы достаточным вторжением для убежденного ненавистника праздников. Более того, она наполовину была уверена, что он выставит её вон.
– Ну, О'Хара, – сказал Ной.
Алана подскочила и обернулась. Она не слышала, как он вернулся в комнату. У неё заколотился пульс. Этот мужчина мог бы сделать себе серьезную карьеру, как вор-домушник.
На нём были брюки цвета хаки и чёрный свитер с высоким воротом. На некоторых мужчинах водолазка выглядела по-дурацки, но на Ное эта одежда, лишний раз, позволила представить его в образе вора-домушника – тайного, скрытного, интригующего. Алана облизала пересохшие губы.
– Что это такое? – он жестом указал на рождественские украшения, которые она разбросала по его дивану, поскольку начала их сортировать.
– Я хотела поблагодарить тебя за дополнительные усилия по делу Клаусена. Окружной прокурор сказал мне, что ты нашел доказательства, которые его оправдали.
– Следователю по поджогам удалось ограничить время, когда начался пожар, и было установлено получасовое окно. Клаусен в указанное время был пойман на камеру видеонаблюдения круглосуточного продуктового магазина на другом конце города.
– Я рада за него, – сказала она. – И я благодарна тебе за то, что ты сделал.
Ной медленно подходил к ней всё ближе и ближе до тех пор, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки. Алана сглотнула, но не сдвинулась с места. Она повидала достаточно полицейских, чтобы знать, что вторжение в чьё-то личное пространство было демонстрацией силы. Но она и не думала подчиняться.
– Так вот из-за чего всё это? Из благодарности?
Она кивнула, не в состоянии произнести ни слова.
– Способна ли хоть какая-то попытка заставить меня почувствовать себя мягким и пушистым во время Рождества?
– Каждый должен чувствовать себя мягким и пушистым в Рождество, – сказала она.
– Не пытаешься ли ты превратить скрягу в добряка?
– Кто, я?
– Несмотря на то, что ты являешься адвокатом, на самом деле, ты не много узнала о тёмной стороне жизни, верно, О'Хара?
Алана приподняла подбородок.
– Лишь с тех пор, как мы знакомы, Бриско.
– Туше! – кривая улыбка слегка изогнула его губы, когда он сделал ещё один шаг к ней.
Её пристальный взгляд был направлен на него. Она отказывалась отводить взгляд, но этот жар! Там было, как в сауне. Пот собрался между её грудей, скатывался вниз по тыльной стороне её живота.
– Я мог бы просто выбросить тебя и твоё мнение о счастливом Рождестве из моей квартиры.
– Мог бы, но тогда ты захлебнешься горечью, что за вздор.
– Ну, и что в этом такого плохого?
– Ты слишком молод, чтобы быть сварливым стариком, который кричит на детей за беготню по твоему газону.
– У меня нет газона.
– Образно говоря.
– Итак, – он наклонил голову, своим взглядом сверля её насквозь. И всё, на что она была способна, – вынудить себя не моргать, – ты здесь, чтобы спасти меня от самого себя.
– Я здесь для того, чтобы спасти тебя от образа скряги грядущего Рождества.
– Какая же ты заботливая.
– Сарказм – симптом, а не противоядие.
– В каком смысле? – он приподнял бровь, послав ей язвительную улыбку.
– А в том, что это отличное время, чтобы повеселиться.
– Со всеми несчастьями в этом мире?
– Ради всех несчастий в этом мире. Я здесь, чтобы принести немного веселья.
– Разве я не счастливчик? – одна его бровь язвительно изогнулась.
– Да, счастливчик, о ком я забочусь, – как только эти слова сорвались с её губ, Алане захотелось забрать их обратно.
– Ты обо мне заботишься, правда? – его голос понизился.
Она пожала плечами.
– Ну, ты понимаешь, как о человеке.
– Всего лишь? – он сделал еще один шаг. Если она не отступит назад, скоро он встанет прямо на неё
Она сглотнула.
– Я забочусь о многих людях.
– И всё же... – его голос опустился, ниже, глубже, – ты здесь и украшаешь мою квартиру.
– Ты – единственный человек, которого я знаю, кто не украсил ее.
– Ты не очень-то хорошая лгунья, – отметил он. – Наверное, быть адвокатом защиты очень нелегкий труд.
– А кто сказал, что я лгу?
– Ты как на ладони.
Она могла ощутить тепло его дыхания на своей щеке. От него пахло мятой.
– На ладони?
– Кончики твоих ушей становятся розовыми, когда ты лжешь. Чтоб ты знала. Когда лжешь, прикрывай уши.
Ободок с рогами северного оленя удерживал волосы, убранные назад, выставляя напоказ её уши. Она подняла руку и сдернула ободок, бросив его через своё плечо. Взъерошив волосы, она замаскировала уши.
– Сайонара, человек-детектор лжи (прим. Сайонара – eng. Sayonara (яп. «до свидания») японская формула прощания: «До свидания», «Пока»).
Ещё один шаг и он оказался рядом. Носки его обуви упирались в неё. Пульс Аланы беспокойно колотился, быстро пробегая по её запястьям.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Распространяю праздничное веселье, – повторил он то, что она сказала ему, когда пришла. Ной наклонился поднять пучок омелы, при этом затронув её плечо.
В одно мгновение в её нервные окончания выстрелила дрожь, а грудь сжалась.
Потянувшись, он прикрепил омелу за красную ленту петлей вокруг верхней лампы. Теперь они стояли прямо под ней.
Он скользнул рукой вокруг её талии, его хватка была сильной и уверенной.
– О, – воскликнула Алана, и её голова закружилась от стремительности происходящего. Жар вернулся, наиболее острый, чем когда-либо, а её колени ослабли и ноги подкосились.
Его глаза искрились на свету. Долгая, напряженная минута тянулась между ними. Алана была не в силах пошевелиться. Не хотела шевелиться. В его руках было так хорошо.
– На самом деле ты пришла сюда за этим, – сказал он, его интонация была сухой. – Не так ли?
Она подняла обе руки, чтобы прикрыть свои уши.
– Нет.
Он порочно улыбнулся.
– Ты, правда, должна стать прокурором. Ложь тебе не к лицу. Или, возможно, ты просто не хочешь признаваться.
– Признаваться, в чём? – она начинала раздражаться.
Он опустил голову. Алана откинулась на его руку. Их губы почти соприкасались. Прошла секунда. Потом две. Потом три.
– В своих чувствах.
– К тебе? – она попыталась комично вскрикнуть, но стон сорвался с её губ, столь же шаткий, как и её ноги. – Это ты у нас – тот, кто всё отрицает, Бриско.
– Не я был тем, кто решил махнуть на нас рукой. Помнишь?
Да, она была той, кто отказался от их зарождающихся отношений, когда он не открывался ей. Отказывался говорить о своих чувствах. Он был Мистером-Смотри-На-Всё-Проще, тогда как она понимала, что он обладал властью сжечь её жизнь дотла, если она позволит ему подобраться слишком близко. Так почему она здесь?
– Скажи мне, что я преследую тебя в твоих снах так же, как ты преследуешь меня в моих, – пробормотал он.
Он видел сны о ней? Она не могла пошевелиться. Не могла дышать. Не могла думать. Её пульс, который бешено нёсся по венам, застыл словно лёд.
– Нет, – прошептала она.
Кончиками пальцев он откинул назад её волосы, открывая ухо.
– А-а, – усмехнулся он. – Ага...
Ной крепче сжал её талию, и Алана сглотнула от резкого всплеска сексуальной энергии между ними. Другую руку он положил на заднюю часть её шеи, пропустив пальцы сквозь её волосы, в восхитительном замедленном движении его губы устремились к её губам.
Он поцелует её и, будь она проклята, если Алана отпустит его.
Его рот прильнул к её губам и... блаженство!
Она скучала по его поцелуям гораздо сильнее, чем осознавала. Повсюду, где он её касался, летали искры. Её кожа горела, в животе гудело, а мышцы дрожали.
Он издал триумфальный грохочущий рык и углубил поцелуй, толкнув язык меж её губ, в полной мере исследуя её рот. От его вторжения желание спиралью пронеслось сквозь неё.
Сладкий звук потребности, которую она не хотела выражать, сорвался с её губ. Она ухватилась за его плечи обеими руками, намереваясь оттолкнуть, но вместо этого девушка притянула его к себе ещё ближе. Подстрекая действовать дальше.
Он украл у неё дыхание, лишил рассудка, сделав невозможным думать ни про что иное, кроме него.
Наконец, когда у неё в голове была полная каша, а ноги превратились в желе, он медленно отстранился от её губ.
– Алана, – вздохнул Ной. – Ты не даёшь мне покоя.
Её рассудок пробирался сквозь туман, вызванный гормонами, изо всех сил стараясь понять смысл того, что здесь только что произошло. Она снова позволила ему себя поцеловать. Разжечь былое пламя, с чем, как она полагала, они покончили.
Он опустил руки, и без защиты его объятий, она внезапно почувствовала себя голой. Он отступил и повернулся к ней спиной. Подойдя к окну, Ной раздвинул жалюзи и уставился наружу.
Отдаляется.
Точно так же, как он всегда это делал, когда напряжение между ними становилось слишком интенсивным. Мужчина противоречил сам себе, не понимая, чего он от неё хочет, но она отказывалась быть его Йо-йо (прим.: Йо-йо – игрушка, состоящая из двух одинаковых по размеру и весу дисков, скрепленных между собой осью, на которую петелькой надета верёвка).
«Почему нет? Нет ничего страшного в том, чтобы быть Йо-йо. Это – весёлая игрушка».
Игрушка. Точно. Она хотела Ноя слишком сильно, чтобы быть всего лишь его игрушкой.
Но он был воплощением одиночества, стоя у окна, где зимний солнечный свет омывал его силуэт. Её сердце разрывалось от взгляда на него. Ной возвёл перед собой прочную стену, но Алана увидела щель в его броне. Приклеив улыбку и начав напевать «Колокольный звон» (прим.: «Колокольный звон» – eng. «Jingle Bell Rock»), она решительно вернулась к своему занятию – украшение квартиры, будто ничего не случилось.
* * *
Ной изучал людей внизу, идущих по тротуару. Пары, держащиеся за руки. Покупателей, суетящихся с яркими цветными пакетами. Родителей, подзывающих детей. Он сжал руки в кулаки, его разум боролся с пестрой мозаикой из тоски, похоти и взаимных упрёков.
Он не сказал Алане ни одного слова после того, как поцеловал её. Он полагал, что она просто уйдёт. Но она не ушла. Она ходила туда-сюда у него за спиной, напевая рождественские песни. Его губы всё ещё покалывало от поцелуя. Его возбуждение было всё ещё острым. Ему хотелось сказать что-нибудь, но он не мог придумать, что. Ну почему она просто не ушла или, по крайней мере, не сказала хоть что-то?
О чём он вообще думал, поступив так? Зачем он поцеловал её? Они уже через это проходили и сошлись на том, что это неудачная идея. Он потерял над собой контроль, и это не давало ему покоя.
Ему постоянно хотелось видеть её. Он должен научиться справляться с этим и не подчиняться этому желанию. Да, она пришла к нему домой, но он должен был суметь обуздать свои порывы. Тот факт, что он не смог это сделать, разъедал его.
Её запах витал вокруг него. От девушки пахло апельсинами, мускатным орехом и надеждой. Будь она неладна, эта надежда. Вкус Аланы задержался у него во рту – свежий, чистый и женственный. Он сузил глаза, глядя на прохожих, пытаясь думать о чём-то ещё. О чём угодно, кроме Аланы.
Но как он мог списать её со счетов, когда она звенела колокольчиками, зажигала свечи с корицей и заполняла его квартиру своим нежным голосом. Он ничего не мог предложить ей. Разве она не могла увидеть этого? Разве она не понимала, что он полностью потерял способность доверять людям? Разве он на самом деле не надеялся, что она всё поймёт, когда оставил цветы на могиле матери, осознавая, что она увидит их? Он не нуждался в её сочувствии. Наоборот, он хотел её понимания.
«Так что просто скажи ей это».
Ной покачал головой. Он не знал, как.
В конечном итоге он повернулся с готовым оправданием, из-за чего она должна уйти. Он открыл было рот, но не смог произнести ни звука. Всего за несколько минут Алана преобразила его суровую гостиную в праздничную живописную картину.
В углу устроилась миниатюрная рождественская ёлочка. Его кофейный столик украшали Мария, Иосиф и сцена с полной рождественской инсценировкой. Фигурка Санты махала ему рукой с места рядом с ёлкой. Горели свечи. Весело мерцали разноцветные гирлянды.
– Ну, – сказала она, заложив руки за спину. – Как тебе?
Ной совершил тактическую ошибку. Он встретился глазами с её нетерпеливым взглядом.
Блестящие голубые глаза расширились, и он утонул в них. Её розовые губы, всё ещё опухшие от поцелуя, слегка приоткрылись. Волосы были сексуально взъерошены, а свитер разоблачал дразнящий проблеск ложбинки между грудей. Одной стройной рукой она опиралась на бедро, слегка изогнув спину. Из-за этого движения подол её юбки приподнялся, демонстрируя ещё больше длинных, стройных ног.
– Мне...
– Ну? – её лицо наполнилось радостью. Она выпрямилась.
К чёрту всё. Он хотел рассказать ей всё. О смерти своей матери. О его личном опыте выживания в системе приёмных семей, но он просто не мог. Он сделал то, что делал всегда, когда дело становилось слишком рискованным. Он действовал.
Ною хватило пары шагов, чтобы достичь её, и он ещё раз её поцеловал.
Она встретила его на полпути, приподняв подбородок, и приоткрыла губы. Её язык соприкоснулся с его, а руки обняли его за шею, притянув к себе. Руки Ноя обхватили узкую талию девушки, и он ещё раз притянул Алану вплотную к своей груди, от чего её роскошные груди прижались к его твердым мышцам.
Горячий маленький ротик девушки прожигал его изнутри. Её напряженные бёдра дернулись. Ощущение её податливого тела возбудило его до каменно-жесткой эрекции. Он целовал её в губы, а затем опустился ниже, покусывая подбородок. Она издала тихий, отчаянный стон.
– Ной, – она выдохнула, пропуская пальцы сквозь его волосы.
Он отпрянул и заглянул в самую глубину голубых глаз, столь же соблазнительных, как сапфиры.
– Да, – пробормотал он.
– Я не могу... Это не... – она замешкалась.
Он даже задержал дыхание.
Она мотнула головой, спуская всё на тормоза.
– Мне не следовало приходить сюда.
– Я знаю, – сказал он хрипло. – Я знаю.
– Не хочу тебя обманывать.
– Как и я.
– Наши работы...
– Понял. По разные стороны баррикад.
– Дело не в тебе. Ты замечательный парень.
– Тебе не надо выдумывать оправдания. Я всё понял.
– Это не значит, что я не хочу, потому что я хочу. Правда, хочу.
Ной поднял ладонь, чтобы прекратить разговоры. Он приложил немало усилий для сохранения хоть какого-то достоинства, пытаясь подавить внутри себя пещерного человека, который хотел просто схватить её и уложить в постель, наплевав на все последствия.
– Мы через это уже проходили ранее. Именно поэтому мы и расстались.
– Мы не расставались. Мы никогда не были вместе.
– Именно поэтому мы никогда не были вместе. У тебя счастливое Рождество. Я считаю, что оно тот ещё вздор. Ты ищешь в людях лучшее. Я иду прямиком за скелетами в шкафу. Ты – луч света. Я мрачен...
– Ты до смерти боишься близких отношений, а я нет, – закончила она за него.
– Точно. Так и продолжай. Мы – полные противоположности.
– Противоположности притягиваются.
– Внешне, возможно, но не навсегда. Не на всю жизнь.
– Зачем ты целовал меня? Только для того, чтобы ты мог расстаться со мной?
– Я не расставался с тобой. Мы никогда не были вместе – ты сама это сказала, – Ной отступил на шаг назад.
– Ты сводишь меня с ума, ты знаешь об этом? До того, как я тебя встретила, я была совершенно нормальным человеком. Теперь я делаю всякие глупости, вроде слежки за тобой на кладбище и украшение твоей квартиры на Рождество, когда совершенно отчетливо понимаю, что ты не горишь желанием её украшать.
Щёки Аланы раскраснелись, а в глазах застыла боль. Он был причиной этих страданий. Почему он с ней так обращается? Она не заслуживает того, чтобы держать её на привязи, но мысль о потере всякой надежды быть с ней, разрывала его изнутри.
Черт возьми, чего же ты хочешь, Бриско?
– Это моя проблема. Мне ли это не знать. У меня патологическая потребность помогать людям. Именно поэтому я – адвокат защиты вместо того, чтобы быть прокурором, – её руки взметнулись к лицу. – Очевидно же, что ты не хочешь моей помощи, а я всё продолжаю настаивать, словно ты передумаешь, если я буду и дальше давить на тебя. И всё же, ты не намерен менять своё решение...
Ной схватил её и снова поцеловал. Он заставил её чувствовать себя ужасно из-за того, что она была открытой, честной и уступчивой. Это никогда не входило в его планы. Он хотел выгнать Алану, потому что он не достоин её, но похоже, она этого не видела.
Она целовала его со свирепостью, от которой у него перехватывало дыхание, а когда закончила, то оттолкнула его от себя, толкнув в грудь.
– Между нами химия. В этом я не сомневаюсь. Ты мне нравишься, Ной. Я хотела бы понять то, что происходит между нами, но ты не готов к серьезным отношениям. Я готова. Это именно то, чего я хочу. Поэтому я снова разрываю с тобой все отношения, прежде чем мы сделаем что-нибудь, о чём будем сожалеть всю оставшуюся жизнь.
Ной хотел сказать ей, что он готов к серьёзным отношениям, но не мог произнести хоть слово. Он боялся, что, если объявит о своих желаниях вслух, его незамедлительно постигнет что-то ужасное. За исключением его работы, всякий раз, когда он был близок к тому, чтобы получить то, что хотел, в его руках это превращалось в пыль. Он боялся что, если отдаст ей своё сердце без остатка, то Алана раздавит его своими сексуальными каблучками. В конце концов, они были полными противоположностями.
«Трус. Ты на ходу выдумываешь оправдания, потому что боишься воспользоваться шансом».
Чёрт, да, он боялся. Он никогда никому не позволял становиться слишком близким. Именно поэтому все его предыдущие романы заканчивались.
А этот закончился ещё до того, как начался. Когда он стал старше, его стремление к отношениям стало менее сильным, не таким, как у большинства людей.
«Настала пора меняться, Бриско, если хочешь, чтобы всё изменилось».
– Счастливого Рождества, Ной, – сказала Алана. – Украшения можешь оставить себе. У меня их много.
С печальной улыбкой она поцеловала его в щёку. Подняв свою пустую картонную коробку, Алана развернулась и ушла.
А он просто дал ей уйти.
Она оставила его с изобилием рождественского веселья, сохранившимся ароматом её цитрусовых духов и сильным, напряжённым узлом в животе.
Глава 5
У Аланы была одна единственная цель во время праздников. Не попадаться на глаза Ною Бриско. Что было не так уж и легко сделать, так как её работа ежедневно приводила её в управление полиции. К сожалению, этот мужчина был трудоголиком, и казалось, будто он там всегда.
Это было по-детски, но всякий раз, когда она видела его, она симулировала, что полностью чем-то поглощена – своим смартфоном, облупившимся лаком у неё на ногтях, своими адвокатскими бумажками. Он закрывал на это глаза и проходил мимо девушки, глядя на свои часы, при этом выглядя, словно испытывал облегчение, что она делала вид, будто не видела его. Но всякий раз, когда она поворачивала голову, и взгляд Аланы встречался со взглядом Ноя, сделанным исподтишка, у неё пробегали по рукам мурашки.
Проклятье! У этого мужчины на плечах чрезмерно много эмоционального багажа. Отчего она так заинтересована в нём?
Отчего? А оттого, что под этой жёсткой внешней невозмутимостью таится сердце раненого мужчины, который только и жаждет быть любимым. Она увидела это в его глазах, но он слишком горд, чтобы впустить её в себя.
Прекрасно. Просто отлично. Не её забота спасать Ноя от самого себя.
Как бы там ни было, некоторых людей просто не спасти.
Однако Ной не был безнадёжным. Он не был безразличным. В своё свободное время он занимался баскетболом в Молодёжном Центре Пайн-Креста. Он сдавал кровь каждые два месяца. Она это знала, потому что и сама это делала. Он был невероятно нежен с детьми родителей, которых ему приходилось арестовывать. О…
«Оправдания, Алана. Ты хватаешься за причины, чтобы не убежать. Ради своего психического состояния ты должна прекратить это».
Правильно.
Особенно учитывая, что она пришла на ежегодную рождественскую вечеринку своей фирмы не одна, и всё, что она могла сделать, – это желать, чтобы это была ладонь Ноя, прижата к её пояснице.
Гюнтер Смит был высоким, белокурым и по-скандинавски великолепным. Они вместе ходили в школу в Джорджтауне. Сейчас он адвокат защиты, практикующий в качестве адвоката в округе Колумбия, но он рассматривал возможность переезда в Пайн-Крест. Когда Гюнтер позвонил, чтобы сообщить ей, что был приглашён на вечеринку, то сказал ей, что готов остепениться, жениться и заиметь детей. Для неё он был бы самым идеальным вариантом. Он отметился галочкой во всех нужных пунктах: отличные гены, белоснежная улыбка, никакого мрака в его прошлом.
И Гюнтер надоел ей настолько, что от скуки она чуть ли не лишалась рассудка.
На Алане было одето чёрное коктейльное платье. Подол был немного высоковат. Она купила его, когда её мысли занимал Ной. А теперь, Гюнтер был тем, кто смотрел на её ноги с похотливым блеском в глазах. Его сшитый на заказ костюм, крепкие мышцы и стильная стрижка должны были бы возбуждать её. Они не возбуждали. Он был слишком скользким, слишком красивым, слишком дьявольски самодовольным, когда говорил о том, сколько ему удалось заработать, добиваясь освобождения богатых, но ну-очень-виновных бандитов. Вообще-то, он посмеивался над этим.
– Обожаю закон, – сказал Гюнтер. – Это та ещё игра в кошки-мышки.
– Но тебе ведь не плевать на справедливость, верно?
– Справедливость – в глазах смотрящего, – подмигнул он. – К примеру, этому платью ты воздаёшь должную справедливость.
Алана, которая растягивала бокал вина вот уже полчаса, залпом выпила его до дна. Да, похоже, ночка будет долгой.
Глаза Гюнтера заблестели.
– Мне сходить за ещё одним?
– Да, пожалуйста, – сказала она, больше для того, чтобы внести между ними некоторое расстояние, чем подлинное желание выпить ещё вина.
– Сейчас вернусь, – он улыбнулся и исчез в толпе.
Она резко выдохнула и задумалась, чем занят Ной в этот субботний вечер, в выходные перед Рождеством.
– Алана, – Дуайт Джейкоби позвал её по имени, когда, выглядя целеустремлённым, шагал в её сторону.
– Что стряслось?
– Мне только что позвонили из управления полиции. Полицейские произвели очередной громкий арест за поджог особняка Прайса. Понимаю, что ты дуешься на меня из-за того, что снял тебя с дела, когда Клаусен сильно взбудоражил внимание средств массовой информации. Дабы загладить свою вину, если это дело дойдёт до суда, хочу, чтобы ты была моим вторым адвокатом.
– Серьёзно?
Он кивнул:
– Ты заслужила это.
– Кого они арестовывали?
– Тига Прайса.
– Застройщика?
– А также внучатого племянника Колина Т. Прайса.
Две эмоции нахлынули на неё одновременно: наплыв энергии из-за назначения вторым адвокатом по обеспечению поддержки основному защитнику в суде и трепет от необходимости снова постучаться лбами с Ноем.
Гюнтер вернулся, вручил Алане бокал вина и обнял её за талию. Когда он растопырил свои пальцы на её заднице, она приняла решение. Она предпочла бы оказаться в управлении полиции с Ноем, чем застрять на этой вечеринке с распускающим руки адвокатом защиты в поисках удачи.
– Извини, Гюнтер, – сказала она, отодвинувшись от него. – Только что арестовали клиента. Мы с Дуайтом должны уйти, чтобы допросить его.
– Сейчас? Этой ночью? – Гюнтер выглядел разочарованным.
– Боюсь, что да, – она повернулась к своему боссу. – Я уже готова.
– Ты намерена отправиться в управление полиции в таком виде? – произнёс Гюнтер, не одобрительно нахмурив брови.
Алана вскинула голову.
– Да, – сказала она. – Да, намерена.
– Я позвоню тебе позже, – сказал Гюнтер. – Дам тебе шанс загладить свою вину передо мной за то, что оставляешь меня одного на нашем свидании.
– Нет, – Алана вручила ему свой бокал. – Не думаю, что это такая уж хорошая идея.
– Но… но… – Гюнтер запнулся. – На первый взгляд мы были бы отличной парой.
– Взгляд – это ещё не жизнь, Гюнтер, – сказала она. – Зачастую даже самая лучшая кандидатура выглядит ужасно в списке плюсов и минусов.
– Я тебя не понимаю.
– Я как раз об этом и говорю, – сказала она.
* * *
Когда Алана вместе с Дуайтом вошли в комнату допроса, у Ноя отвисла челюсть.
Во-первых, он не ожидал увидеть её здесь. Особенно, учитывая то, что она избегала его. Особенно, когда Джейкоби забрал у неё дело Клаусена. Во-вторых, он не ожидал увидеть её одетой в горячее маленькое чёрное платье, которое щедро выставляло напоказ великолепные, изящные бёдра и пару туфель на высоченных каблуках. От того, как выглядела Алана, скользнув в комнату для допросов, со скромным жемчугом вокруг шеи, Ноя начинало мысленно затягивать обратно в его порнографические фантазии.
Он жаждал потянуться через стол, чтобы прикоснуться к ней. Сказать что-то личное, интимное. Сделать комплимент её красоте, просить её простить его за то, что был таким глупым дураком, но он, конечно, не мог этого сделать.
Джейкоби сел около своего клиента, Тига Прайса. Алана села рядом с Джейкоби, прямо напротив Ноя. Его взгляд встретился с её. Она не стеснялась, не избегала его взгляда, но как он ни старался, он не мог понять, о чём она думает.
Как только адвокаты были готовы, Ной начал допрос. На основе зацепки по информации, полученной от Агнес Гэйнс, про автомобиль, припаркованный снаружи особняка Прайса в ночь пожара, он направил своих сотрудников прочесать улицу на предмет поиска доказательств. Фрагменты, которые они собрали с тротуара, отправили криминалистам, которые изучали их несколько дней, отделяя нужное от ненужного, но, в конечном счёте, они нашли обёртку шоколадного батончика с отпечатками пальцев Тига Прайса на ней.
Ной копнул поглубже и обнаружил, что у Тига в юности были кое-какие проблемы из-за поджогов. Кроме того, Тиг был недоволен, когда остальные члены семьи Прайсов проголосовали передать особняк городу для его сохранения как историческую достопримечательность. Он хотел снести особняк, чтобы на этом участке построить эксклюзивный загородный клуб, так как он граничил с полем для гольфа, которое он уже развивал. Самой землёй всё ещё владела семья Прайс. С исчезновением особняка ничто не стояло бы на пути осуществления цели Тига. Это определяет мотив.
А сейчас относительно возможности.
Ной для протокола сообщил точную дату, а затем задал вопрос:
– Где вы были в ночь, когда сгорел особняк Прайса?
– Я был дома и смотрел телевизор, – произнёс Tиг, проведя пальцами сквозь свои седые волосы.
– Один?
Он пожал плечами.
– У моей жены была встреча в Бридж Клубе.
То есть, у него нет алиби.
Ной продолжал задавать вопросы, но не мог полностью сосредоточиться на проведении допроса. Он всё время ощущал аромат духов Аланы, чувствовал пыл страсти в её взгляде и слышал её тихое дыхание в то время, как Тиг расслабленным голосом всё опровергал.
«Покончи с этим, Бриско. Не позволяй ей больше влезать тебе в голову».
После получаса он завершил допрос. Пока что ему пришлось отпустить Тига, но его чутьё подсказывало ему, что этот человек виновен, и Ной не собирался останавливаться, пока не найдёт веские доказательства, позволяющие предъявить ему обвинение в совершении преступления.
– Один последний вопрос, мистер Прайс, – сказал Ной, когда все в допросной встали на ноги. – Нам бы хотелось провести обыск вашего дома. Раз вам нечего скрывать, я уверен, что вы не будете возражать, если мы проведём небольшой осмотр.
– Получите ордер, – заявил Джейкоби, подтолкнув своего клиента в сторону двери.
Адвокат знал так же хорошо, как и Ной, что у них не было достаточно улик для того, чтобы убедить судью выдать ордер на обыск.
Алана замешкалась позади Джейкоби и Прайса. Её взгляд ласкал его.
Он хотел что-то сказать, рассказать ей о том, что украсив его квартиру, она подбодрила его, попросить её дать ему ещё один шанс. Но сейчас не время и не место для таких речей.
– Алана, – позвал её Джейкоби.
– Я должна идти, – прошептала она Ною.
– Знаю.
Выглядя задумчиво-грустной, она подняла руку в прощальном жесте.
Он стоял и наблюдал, как она уходит, уставившись на её короткий подол платья, пока она, виляя бёдрами, покидала допросную.
В голове кружили противоречивые задачи: бежать за Аланой или нарыть побольше грязи на Тига Прайса, и Ной заглянул в свой офис. Он выключил свой компьютер, натянул зимнее пальто и направился прямо на парковку.
Была уже почти полночь. С окружающих зданий горели огоньки рождественских гирлянд. Ной втянул глоток свежего морозного воздуха и услышал щелчок неисправного стартера машины (прим. небольшой электродвигатель постоянного тока, благодаря которому автомобиль может легко заводиться после полного поворота ключа в замке). Он повернул голову в направлении звука.
Звук исходил от серебристого цвета малогабаритного автомобиля последней модели. Автомобиля Аланы.
Сразу же он оказался у двери её автомобиля.
Выглядя стыдливо-робкой, она опустила стекло.
– Я забыла продлить своё членство в службе техпомощи на дорогах.
– Не волнуйся, – сказал Ной. – Я отвезу тебя домой.
– Машину, наверное, нужно всего лишь подтолкнуть.
Он не смог сдержать ухмылку, из-за сексуальной инсинуации, хотя это было совсем не в его стиле (прим. инсинуация – злостный вымысел, преднамеренное сообщение ложных предосудительных сведений с целью опорочить кого-нибудь).
– Это не аккумулятор, – заявил он. – Это стартер.
– Откуда ты знаешь?
– У тебя фары включены. Будь это аккумулятор, у тебя бы не включались фары.
– Ах!
Он похлопал по крыше автомобиля.
– Давай, пошли. Подброшу тебя до дома.
* * *
Алана села на пассажирское сиденье внедорожника Ноя, полностью осознавая, насколько высоко задралась её юбка, когда она садилась.
Ной бросил взгляд на её ноги, и на его губах появилась улыбка.
– Милое платьице, – также отметил он.
С пульсом девушки произошло нечто странное, и её щеки накрыл горячий румянец. Алана дёрнула подол, тщетно пытаясь натянуть его пониже.
Ной запустил двигатель, но не сводил с девушки взгляда, направленного на неё. Сильное напряжение стянуло её мышцы.
– Где ты живёшь?
Алану застало врасплох осознание того, что, хотя они месяцами флиртовали и плясали вокруг сложных взаимоотношений встреч и расставаний, он никогда не был у неё дома. Она назвала ему адрес.
Они ехали в тишине, но это безмолвие для неё было слишком невыносимым.
– Ты и правда считаешь, что Тиг Прайс поджигатель?
– Считаю, – Ной объяснил причины, по которым он подозревал застройщика, вплоть до его историй с поджогами в прошлом.
– Я с тобой согласна, – сказала она.
– В самом деле? – он казался удивлённым.
– Джейкоби по этому делу назначает меня своим вторым адвокатом.
– Эй, это же здорово.
– Если оно, конечно, дойдёт до суда. У вас практически нет достаточных доказательств, чтобы признать его виновным.
– Я достану их.
– Я верю тебе, – произнесла Алана, наклонив голову.
– Возможно, нам с тобой не следует говорить об этом, – сказал он. – Раз уж мы по разные стороны баррикад.
