Текст книги "Отпущение грехов (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ловелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 26

Эзра

Чертова Эви сводит меня с ума. Мне нравится эта девчонка, и я обожаю погружать в нее член, но, блять, она стервознее всех, кого я знаю. Когда я говорю со шлюхами, то замечаю, как она придумывает все возможные способы их прикончить. Она горячая штучка, но помните, что о них говорят: горячие девочки всегда безумны. Что же, она воплощает собой абсолютно новый уровень этого определения.

Я остаюсь в клубе и помогаю Джеку за баром, по большей части, чтобы держаться как можно дальше от Эви, потому что я либо убью ее, либо трахну, возможно, сразу оба варианта. Я работаю в баре до самого закрытия.

Как только в баре становится тихо, и двери закрываются, Тони, вышибала, садится за стойкой.

– Эй, я ухожу, но твоя девчонка просила передать тебе вот это.

– Она не моя девчонка.

Он протягивает руку и бросает мне связку ключей. Я смотрю на черный брелок Мерседеса. Вот блять. Это нехорошо.

– Спасибо, – рычу я, прежде чем проскальзываю мимо него. Я открываю дверь, ведущую к лестнице и свищу. Дэйв спускается вниз и несколько секунд спустя следует за мной из клуба.

Как только я открываю дверцу машины, я готов убить ее.

– Твою мать! – я врезаю ладонью по крыше. Там, на заднем сиденье, сидит парень с широко распахнутыми безжизненными глазами, направленными в потолок. Его голова вывернута под странным углом, и челюсть отвисла вниз. Она сломала ему шею. Верно? Как хренов Джеки Чан?

Я сажусь на водительское сиденье и завожу двигатель. Я не буду разгребать это дерьмо. Она может оставить за собой труп, но клянусь, если она засунула себе в рот его член, я заставлю ее вырыть себе могилу рядом с ним.

Шины визжат, когда я мчусь через центр города, направляясь к ее квартире. Всю дорогу до ее дома Дэйв скулит и оглядывается назад, словно начинается зомби-апокалипсис. Я паркую машину в тени здания. Последнее, что мне нужно, это чтобы кто-то заглянул в окно и увидел мертвого парня на заднем сидении. Не могу поверить. Она слетела с катушек. Дэйв выпрыгивает из машины так быстро, что я задумываюсь, не обделался ли он. Хлопнув дверью машины, я поднимаюсь по лестнице к ее квартире. Мои нервы на пределе, и я изо всех сил пытаюсь обуздать их, потому что именно этого она и хочет. Она хочет разозлить меня, чтобы я выбил из нее всю дурь, и поверьте, я этого чертовски хочу сам.

Я стучу в дверь и опираюсь руками о дверную раму. Я считаю до десяти про себя снова и снова, пытаясь успокоиться.

– Эвелин! – кричу я.

Глава 27

Эви

Я хожу перед кроватью, нервно сжимая в руке яд. Затем опускаюсь на колени и складываю ладони в молитве. Я не могу найти в себе слов для обращения к Господу, потому что, закрывая глаза, я вижу лишь Эзру. И Ханну. Я пробую еще раз и вновь смыкаю веки.

– Отче наш… – «Ты грешница, Эвелин. Разве ты не видишь? Ты лжешь. Богохульничаешь». Воспоминания о трахающем меня Эзре, и его лице, погруженном в мою истекающую киску, ярко вспыхивают в моем сознании. Я пытаюсь молиться, но единственное, о чем я могу думать, – лишь о сексе с ним. Я кричу от бессилия и вскакиваю на ноги. Снова меряю шагами комнату.

Я даже не уверена в том, что делаю. Я одержима им, помешана на нем. Он – дьявол, который опьянил меня. Мой взгляд падает на Библию, что я забрала из квартиры Мэтью. Я убила его. Убийство – грех. Но он был плохим человеком. Каждый раз, когда я убиваю мужчину, я представляю Закарию. Я вижу его лицо, слышу его голос. Я убиваю этих людей, пытаясь уничтожить воспоминания о нем, и это не помогает. Но я убиваю плохих людей…

– Отче наш, прости меня, – шепчу я молитву, но живот скручивается в тугой узел, потому что в ответ не было отклика на мои мольбы. Я больше не чувствую Бога.

В мою дверь громко стучат. Как только я слышу, что Эзра выкрикивает мое имя, сердце останавливается, и эти бабочки в моем животе взмывают вверх. Я быстро встаю, проверяю макияж в зеркале и бросаю пузырек в сумку. Он продолжает колотить в дверь.

– Эвелин! – рычит он, и я тороплюсь открыть ему. Меня простят. Эзра увидит это.

Улыбаясь, я отпираю дверь. Огромные руки Эзры упираются в дверной косяк, его голова наклонена вперед, глаза смотрят прямо на меня. – Серьезно? В моей тачке!

– Не могла же я убить его на улице, – я поднимаю бровь и смотрю на него, испытывая его терпение. – Я сделала все чисто.

Он подходит ближе, медленно, дюйм за дюймом, он приближается ко мне, пока я не ощущаю его теплое дыхание на своих губах.

– Ты трахалась с ним?

– Нет. – Сердце стучит быстрее, клокоча в горле. Он предупреждал, что я закончу в луже собственной крови, если еще раз засуну в рот член другого мужика. Хотя я и не трогала того мужчину, потому что мои губы были созданы для члена Эзры, потому что я люблю Эзру, но не думаю, что он поверит мне. Он убьет меня и выбросит тело в реку Хадсон, и будет смеяться, пока меня будет уносить течением.

– Ты брала в рот его член? – спрашивает он, и его бровь вопросительно выгибается, а голос звучит опасно низко.

– Нет, Эзра, – я сглатываю, пытаясь не моргать, потому что, если я моргну, он подумает, что мои слова – ложь.

Его рука двигается стремительно, как змея, поражающая добычу, и я чувствую, как его пальцы сжимаются вокруг моего горла, перекрываю доступ к кислороду.

– Ты ходишь по чертовски тонкому льду, маленькая убийца, – мышцы его челюсти напряжены, и он смотрит на меня в упор. – Твои закидоны начинают надоедать мне. Когда я говорю стоять, ты, блять, будешь стоять.

Я должна ощущать желание возразить ему. Я должна испытывать страх и отчаянно хотеть убрать его руку с моего горла, но нет. Мне нравится видеть, насколько сильно я могу его разозлить. Он отпускает меня и отталкивает от себя.

– Ты мне не хозяин, Эзра, – тихо отвечаю я.

Смеясь, он обходит меня, медленно кружа вокруг, словно стервятник.

– А вот тут ты ошибаешься, дорогая, – он хватает меня за волосы на затылке, дергает назад так сильно, что кожу головы обжигает болью. Он глубоко вдыхает и выдыхает, пока кусает меня за шею. От этого ощущения по каждому дюйму тела бегут мурашки. – Я владею тобой. Ты не подчинилась мне, а это всегда влечет за собой последствия. В особенности, если твои действия приводят к трупу на моих гребаных кожаных сидениях.

И я хотела этих последствий…

Я сглатываю, сердце громко бьется в груди, потому что я нуждаюсь в его ярости.

– Я не оставила его истекающим кровью. Это просто труп, Эзра.

Он рычит мне на ухо: – Ты когда-нибудь видела, что мертвые тела могут испражняться под себя? Потому что я, мать твою, видел. Ты счастливица, этот парень не обосрался на заднем сидении. – Мои глаза опускаются в пол. – А сейчас, – продолжает он, – ты сама пойдешь к машине, или мне тебя потащить?

Знаю, я не должна идти с ним. Знаю, что не обязана, но часть меня хочет его власти. Я никогда не жаждала внимания, расположения мужчины, но то, как я хочу Эзру, убивает меня.

– Дай забрать сумочку, – произношу я и отворачиваюсь. Мне просто нужно взять с собой яд на тот случай, если мне придется его убить.

Я могу позволить ему думать, что он владеет мной. Даже позволю быть уверенным, что он контролирует меня, потому что, пока я допускаю это, я – единственная, кто владеет ситуацией. Я продолжаю себе повторять это, так как отчетливо понимаю, что это просто ложь, и в реальности Эзра полностью обладает мной.

Я забираю свои вещи с комода, выключаю свет и закрываю за собой дверь. Когда я выхожу из квартиры, то ощущаю на себе пристальный взгляд Эзры и сглатываю ком в горле.

– Ты злишься? – спрашиваю я.

Он отворачивается и начинает спускаться по лестнице.

– Ох, я зол, маленькая убийца. Я просто оттягиваю время, потому что, после того что я задумал для тебя, ты не сможешь сесть в машину.

Я улыбаюсь, сердце наполняется теплотой от его обещания.

Тело Эзры с силой обрушивается на меня. Лопатки хрустят, когда он жестко прижимает меня к деревянному полу. Холодное лезвие ножа опасно скользит по моему животу, пока он разрезает мою футболку посередине и срывает с моего тела. Холодный воздух заставляет напрячься. Он аккуратно скользит острием ножа между моими грудями, двигаясь вниз к животу, и мою кожу покалывает от прикосновения стали. Чуть больше давления, и он может вспороть мне живот, но он не сделает этого, потому что хочет меня. Он нуждается во мне так же, как и я в нем, и я вижу это в его диких черных глазах. Вот что мне нужно, так же, как и ему. Именно поэтому он не может меня игнорировать. Мне нужно быть желанной для него.

Его губы повторяют путь лезвия. Пока он целует меня, его руки отбрасывают нож в сторону, и тот с грохотом падает на пол.

Мне не должно это нравиться, и я прекрасно осознаю это, но в моем мире существует так много вещей, которые мне не должны приносить никакого удовольствия. Я хочу быть его идолом для преклонения. Я хочу быть его грехом, за который ему стыдно, но насколько же извращенным он должен быть, чтобы заставить такого испорченного человека, как Эзра, испытать стыд?

– Я заставлю тебя, Эви, пожалеть о том, что ты меня разозлила, – пообещал он, и от одной этой мысли бабочки в моем животе взвились и запорхали с большей силой. – И, нет, я не причиню тебе боли, не физически. Тебе она слишком сильно нравится, моя извращенная маленькая убийца, – он нежно поцеловал мой живот и впился зубами в кожу, и я улыбнулась, потому что он солгал. Он причинит мне боль.

Он поднял нож, изогнул бровь и провел лезвием по моему бедру. Его глаза вспыхивают, когда он поддевает ножом мои трусики. Мое сердце колотится так, что сбивается дыхание. Это опасно – в его руках власть, а я беспомощна. Но мне нужен тот, кто будет контролировать меня, и Эзре это под силу.

Острие ножа скользит вдоль кружева на моем бедре, и ткань медленно расходится. Он улыбается, проводя им по животу, и затем разрезает трусики с другой стороны, его руки жадно срывают распоротое кружево с моего тела. Он раздвигает мои бедра и смотрит на меня – на самую грязную часть меня. Есть нечто вдохновляющее в том, что, будучи обнаженной перед мужчиной, он смотрит на тебя, словно ты воплощаешь собой нечто святое и божественное.

Широкая улыбка появляется на его лице, и он ножом осторожно скользит по моей обнаженной киске и прижимает плоской частью лезвие к клитору. Холодный металл приятно ощущается на теплой коже. Вероятность того, что он может навредить, вызывает во мне всплеск адреналина.

– В этот раз ты будешь умолять меня остановиться, – он шепчет эти слова в мою кожу и вонзает нож в пол. Его пальцы впиваются в мои бедра, и он еще шире раздвигает их с такой грубой силой, что мышцы буквально горят под его руками. Пульс бешено стучит в предвкушении. Я хочу его грех. В тот момент, когда его жаркий рот накрывает меня, он поглощает всё и становится моим Богом. Нет ничего, кроме Эзры, меня и нашего грехопадения. Этого прекрасного, трагически нечестивого грехопадения.

Со стоном он раскрывает меня и проникает языком внутрь. Моя спина выгибается над полом, когда блаженное тепло поглощает меня. Его предплечье прижимает мои бедра к полу, заставляя не двигаться. Его язык кружит вокруг клитора, посасывает его. Мне нужно за что-то держаться, найти опору под руками, потому что это ощущается так, будто он вырывает из меня душу. Словно экстаз, обрушившись на меня, вытолкнул в абсолютно другую реальность. Я хватаюсь за его голову, царапаю ногтями, пробираясь сквозь непослушные волосы. Я никогда не ощущала себя настолько желанной, такой вожделенной и невинной, как сейчас, когда нахожусь в руках своего прощения. Я издаю стоны. Я повторяю его имя снова и снова, пытаюсь прижаться к нему и заставить его язык глубже погружаться в меня, и затем… он останавливается, и я чувствую, будто меня бросили на самое дно ада. Он поднимается на колени, на его лице широкая садистская улыбка, как у дьявола.

Я так расстроена, что не могу вымолвить ни слова, и прежде чем я успеваю выдохнуть, он хватает меня. Одним быстрым движением он переворачивает меня на живот. Моя грудь с хлопком прижимается к полу. Его крепкие руки обхватывают мои лодыжки и разводят ноги, чтобы он мог использовать меня, как пожелает, и я ощущаю, как его тело располагается между моими бедрами. Я хочу смотреть на него, но, когда пытаюсь повернуть голову, он прижимает её к полу.

– Не сопротивляйся, маленькая убийца. Сделаешь только хуже.

И я не хочу сопротивляться. Я хочу всего, что он может мне предложить: боль, отказ, прощение. Я приму от него все. Потому что он заставляет меня грешить и затем прощает меня.

Он гладит меня по попке, рычит, и затем это нежное прикосновение сменяется ослепительной болью. Громкий шлепок эхом отдается от стен и вышибает из легких весь воздух, моя задница пульсирует в том месте, по которому он ударил. Эзра скользит по киске, и я приподнимаю бедра, умоляя прикоснуться ко мне, подарить освобождение от пульсирующего давления, нарастающего внутри. Я хочу ощутить его внутри, я хочу, чтобы он трахнул меня. Я хочу быть его шлюхой, его грешницей, его маленькой убийцей. Моя потребность так велика, что я кричу от удовольствия, когда он вонзает в меня два пальца и трахает ими так глубоко, погружая их по самые костяшки.

– Такая чертовски мокрая для меня, милая, – рычит он и вытаскивает пальцы.

Он усмехается, и его влажные пальцы скользят по моему анусу. Хорошая девушка внутри меня хнычет от этого греховного касания, а демоны заливисто хохочут. Это грязно. Это грешно. И невинная часть меня хочет вырваться из-под него, но отвратительная шлюха жаждет позволить это. В последний раз, когда он проникал в меня пальцами, мне понравилось. Я желала ощутить его член именно там, потому что это превратило бы меня в его маленькую грязную шлюшку.

Он хватает меня за шею и сжимает.

– Я собираюсь трахнуть тебя в зад, Эви, – он проникает в тугое отверстие большим пальцем, шипя и тяжело дыша, и затем поворачивает его во мне. Несдержанный стон слетает с моих губ, и я подаюсь навстречу, заставляя палец погрузиться глубже, пока он не вытащил его.

Он возвращает два пальца в мою киску, и мышцы сжимаются вокруг него. Я давлюсь стоном, царапая деревянный пол, пытаясь держаться.

Медленно он раздвигает пальцы и погружает их дальше, а большой палец снова скользит по моей попке. Я ощущаю небольшое давление, когда он проталкивает палец в нечестивую часть меня. Ох, как я наслаждаюсь этим. Я в восторге от того, насколько грязной ощущаю себя под его прикосновениями.

Я провела всю жизнь, пытаясь очистить себя и стать благочестивой, но с Эзрой все, чего я хочу, это погрязнуть в разврате и распущенности. Его большой палец прижимается к моему входу и погружается лишь на одну фалангу, прежде чем снова выйти. Из меня вырывается стон. Его пальцы впиваются в мою плоть. Я падаю на пол, приподнимаю попку, требуя больше. Его тяжелое дыхание опаляет мою поясницу, и он с рычанием погружает палец по самую костяшку. Два пальца трахают меня в киску, один трахает в зад, быстро и жестко. Я чувствую, будто рассыпаюсь на части, разрываюсь по швам. Я запятнана и испорчена, и все это время мне поклоняется человек, оскверняющий мое тело.

Эзра грубо трахает мое тело. Его вторая рука еще крепче впиваются в моею шею, и он наклоняется вперед, прижимаясь обнаженной грудью к моей спине.

– Кому принадлежит эта киска, Эви? – спрашивает он с рычанием.

– Тебе, – отвечаю я со стоном и извиваюсь под его руками.

– А это, – он вытаскивает большой палец из моей попки и снова толкается внутрь, – кому принадлежит?

– Тебе, – отчаянно ахаю я. – Мое тело – твой храм.

Эзра прикасается ко мне самым темным, самым грешным способом, затаскивая мою безвольную душу в самую бездну ада с каждым проникновением своей руки. Он заставляет меня сгорать вместе с ним. Как только я ощущаю, что пламя угрожает поглотить меня, когда мое тело начинает сотрясать дрожь, и внутренности сжимаются, он убирает руку. И я отчаянно хочу проклясть его, но отказываюсь. Его зубы глубоко впиваются в мое плечо, пронзая кожу. Боль должна вырвать меня из пелены наслаждения, но этого не происходит, она лишь глубже затягивает меня в пучину извращенного удовольствия. Удовольствия Эзры.

– Эзра, пожалуйста, – умоляю я, даже не зная о чем. Я хочу кончить. Я хочу, чтобы он сделал мне больно. Но все, что он делает, это дразнит пустыми обещаниями.

Он отпускает мою шею и хватает за бедра, придвигая к себе. Его член скользит по мне, заставляя ощутить эрекцию через штаны.

– Ты этого хочешь, Эви?

Именно этого я хочу. Каждый его дюйм, погруженный в меня.

– Трахни меня, – говорю я, балансируя на грани истерии. Я почти плачу от отчаяния. Если он не подарит мне освобождение, я убью его.

– О, не волнуйся, маленькая убийца, – его член прижимается ко мне, заставляя мою киску болезненно пульсировать. – Я трахну тебя, – он смеется.

Я слышу звон металлической бляшки его ремня, и этот прекрасный звук заставляет мое сердце биться быстрее. Я теку, как зверь, выдрессированный на этот звук, потому что он влечет за собой то, что мне нужно.

– Не смотри на меня, Эви, – предупреждает он. И хотя больше всего я хочу не подчиниться ему, я не сделаю этого, потому что он прав – он действительно владеет мной. Он может дать это мне или забрать. Когда я плохо себя веду, он забирает, а когда хорошо – он дарует. И я хочу быть хорошей.

Я ощущаю жар между ног и задерживаю дыхание. Каждый дюйм моего тела сверхчувствителен и нуждается в его внимании. Я терпеливо жду. Тихо. Смиренно. И затем ощущаю, как его член прижимается к моей киске. Я толкаюсь ему навстречу, и он заполняет меня. Мои мышцы напрягаются, и я выдыхаю от мгновенного облегчения. Будто молитва услышана. Он – мой рай, и он – мой ад, а мое тело – его храм. Долгий стон срывается с моих губ и за ним следует мольба. Я подавляю слезы, потому что он дает мне то, в чем я больше всего нуждаюсь.

– Хочешь мой член, Эви? – спрашивает он, его акцент придает ему большую изысканность, чем есть на самом деле.

– Боже, да. – Он заставляет меня произносить имя Господа всуе.

– Дело не в том, чего хочется тебе, – говорит он и со злостью шлепает меня по заднице с такой силой, что это больше похоже на удар. – Это твое наказание.

Он отстраняется, и ко мне приходит понимание, что он сейчас делает. Я сгребаю волосы в кулак и тяну от злости. Чувствую себя потерянной и использованной. Я хочу причинить ему боль, потому что он лишает меня не только боли и отпущения, но и себя. Я падаю на пол, задыхаясь. Слезы застилают глаза.

Эзра прижимается головкой члена к моей попке, и я напрягаюсь.

– Я трахну твою тугую маленькую задницу, Эви, и кончу в тебя. Я заклеймлю тебя и буду владеть тобой, потому что это… – усмехается он, и давление увеличивается, пока он пытается проникнуть, – это принадлежит мне. Он рычит, проникая в меня. Я ощущаю покалывание, жжение, и всю полноту раскрытия. Я ахаю, шипя от боли, не в состоянии восстановить дыхание. Все внутри напряжено, ногти царапают пол. Я хочу прочувствовать эту боль, потому что сейчас я могу получить от него лишь боль. И она нужна мне.

– Прими его, – со стоном приказывает он.

Я делаю несколько вздохов и заставляю себя расслабиться, чтобы принять это вторжение. Я чувствую, как он скользит глубже, и сжимаюсь вокруг него, вырывая из его груди стоны.

– Хорошо, – он тяжело дышит, его голос звучит почти опьяненным. – Хорошая девочка.

Он убирает руку с бедер и прижимает ее к пояснице. Он проникает в меня глубже. Я ощущаю себя распятой, но хочу быть хорошей для него. Я хочу получить от него боль и толкаюсь навстречу, мой живот стягивает в узел от ощущения его члена, похороненного так глубоко внутри. «Позволь ему владеть тобой, Эвелин. Пусть он обладает тобой».

– Блять! – он замирает, и его член дергается внутри меня. Медленно он выходит и затем снова вонзается.

Я приподнимаю зад и рычу от необычного ощущения. Я не даю ему шанса двигаться, приподнимаю свои бедра и толкаюсь на него снова и снова, смахивая слезы. Обе его руки отчаянно держатся за мои бедра. Его пальцы впиваются в кожу с каждым толчком. Я хочу заставить его кончить. Эта боль – отпущение и удовольствие, и если Эзра дарует мне прощение, тогда он доставит мне еще больше удовольствия.

Он стонет, сжимает мои бедра достаточно грубо, чтобы остались синяки, и замирает позади меня. Вот, это тот самый момент, когда все, что я слышу, – лишь барабанящий пульс и судорожное дыхание.

– А сейчас, – задыхаясь говорит он, целуя меня в шею и отстраняясь, – ты действительно маленькая шлюшка, дорогая. Моя грязная маленькая шлюшка. – И без слов, без какого-либо прикосновения, он встает и уходит.

Я переворачиваюсь на спину, моя киска пульсирует и нуждается в освобождении. Я ненавижу его. Я хочу кричать, пытаюсь подавить это желание. Злость, стыд и вина обрушиваются на меня.

– Ты маленькая грязная шлюха. Тебе нравится, когда я трахаю тебя, потому что единственное время, когда в тебе есть хоть малейшая доля добродетели, – это когда мой член находится глубоко в твоей бесполезной киске, – Закария прижимает мое лицо к подушке, удерживая меня, пока я сопротивляюсь. – Сопротивляйся, и я оттрахаю тебя так сильно, что ты не сможешь пойти в церковь вымаливать прощение.

Я хотела быть чем-то значимым для Эзры, но я – ничтожество. Я – жалкая шлюха. Бесполезная. Я недостойна Бога, недостойна любви, я ничего недостойна, кроме как быть сосудом, который мужчины используют и выбрасывают. Глупо с моей стороны поверить, что Эзра думал, что я невинна, что он хотел меня. Все мужчины лжецы. Мое горло сдавило и обжигает от подавляемых эмоций и осознания моей личности, которой я не хочу быть.

«Ты действительно грязная шлюха, дорогая». Я закрываю глаза, и все те слезы, которые я всю жизнь сдерживала, покатились по щекам.

Когда я слышу его шаги, на меня накатывает стыд. Я пытаюсь закрыть лицо руками, потому что он хочет моих слез, и я не хочу, чтобы причиной их появления был он. Я отчаянно пытаюсь их смахнуть, прежде чем он увидит.

– Не прячься от меня, Эви, – говорит он, хватая меня за запястья и отрывая руки от лица. – Твои слезы чертовски прекрасны.

Никогда я не чувствовала себя такой обнаженной перед мужчиной. С тех пор как я забрала жизнь отца, я лишь использовала мужчин. Я убивала их за то, что они использовали меня, но Эзра, он убьет меня быстрее, чем я смогу сделать это с ним. С ним у меня нет контроля. Он – мужчина, которого я должна ненавидеть, и я в ужасе от того, что могу любить его. Эта потребность съедает меня изнутри из-за принятия того, что я одержима им, и насколько сильно хочу его, несмотря на последствия… Я готова идти против собственных инстинктов, предать все, что я считала священным, и все это ради него.

– Ты знаешь, почему я так поступаю с тобой? – спрашивает он.

Я мотаю головой, потому что боюсь его ответа.

Наклонившись вперед, он вытирает слезы с подбородка и мягко целует меня.

– Потому что я хочу увидеть, как ты сломаешься, маленькая убийца. А теперь я владею тобой, твоим телом и душой, – его глаза сосредоточены на стекающей по щеке слезе. Он улыбается и слизывает ее языком. – Твои слезы – мои, и теперь ты – моя.

Грешник и его грех.

Дыхание застревает в горле, сердце грозится выпрыгнуть из груди. Мы жаждем то, что нам принадлежит. Мы защищаем то, что нам принадлежит. Он владеет не только моим телом, но и моей душой, а это значит, я прощена.