Текст книги "Запретный плод сладок"
Автор книги: Лора Тейлор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– Ты прав.
– Поэтому мы и не занимались любовью?
Она кивнула с величайшей неохотой.
– Частично.
– А что еще?
– Мне нужно рассказать тебе что-то очень важное, – наконец решилась Клер. – Ты должен это знать.
– Я слушаю.
– Я родила от Даррена сына.
Тейт был потрясен.
– Где он? Почему ты до сих пор ни словом не обмолвилась о нем?
– Его нет, – прошептала она едва слышно.
– Его забрал твой бывший муж?
Она покачала головой.
– Как бы я хотела, чтобы это было именно так. Тогда бы я могла… – Клер оборвала себя, вспомнив, что изменить прошлое не в ее силах. – Мой сын умер.
– О Боже! – выдохнул Тейт, и его пальцы разжались. Он притянул ее к себе и спрятал в своих объятиях.
– Это случилось три года назад.
– Приблизительно тогда же, когда и развод?
– За несколько месяцев до того, как Даррен передал все необходимые для развода бумаги своему адвокату.
– Это тот самый горький опыт, о котором ты говорила позавчера вечером? – догадался Тейт.
– Да.
– Как это случилось?
Она обвила его руками за шею, инстинктивно еще сильнее прильнула к нему в поисках тепла и защиты. Его объятия стали крепче. Сочувствие и нежность, исходящие от него, проникали в ее исстрадавшееся сердце, потихоньку облегчали щемящую тоску. Клер никогда не думала, что мужчина способен на такое сострадание, которое смягчит боль ее потери.
– Лейкемия. Джейсон почти два года болел, а потом я его потеряла.
Она зарылась лицом ему в шею. Тейт прижимал ее так крепко, что они словно стали одним целым, и она не сказала бы сейчас, где его тело, а где ее.
– Это стало самым страшным испытанием в моей жизни.
– А что твой бывший муж? – осторожно спросил он.
– Он вовсе не смог с этим справиться.
– Если я тебя правильно понял, он предпочел устраниться, вместо того чтобы поддержать тебя, когда тебе это было нужнее всего. – Тейта душила ярость.
Она слегка откинулась, чтобы видеть его лицо.
– Именно в этом я обвинила его, когда он перестал приходить к Джейсону в больницу. Его не было рядом несколько последних, самых тяжелых месяцев. Уже тогда я знала, что с нашим браком покончено, хоть и не хотела признаваться себе в этом. Все надеялась, что он окажется лучше, чем он был на самом деле, – с горечью призналась она.
– Он предал сначала свое собственное дитя, а потом, после похорон, и тебя! Чертов сукин сын! – взорвался Тейт. Он снова притянул Клер к себе, укутал своим теплом и силой. – Однажды я тебе сказал, что ты кажешься мне самой храброй женщиной в мире. Теперь я понимаю, почему во мне возникло такое ощущение. Бабушка, наверное, назвала бы тебя несгибаемой женщиной.
– Как бы мне хотелось познакомиться с ней.
– Она полюбила бы тебя.
Клер изо всех сил противилась подступившим слезам, но так и не смогла их сдержать. Измученная, опустошенная тяжелым признанием, она цеплялась за Тейта, как будто от силы объятий сейчас зависела ее жизнь.
– Ш-ш, тихо, док, – как маленькую уговаривал ее Тейт. – Я здесь, и я никуда не исчезну в ближайшее время.
Тейт Ричмонд в этот миг был ей так нужен, что она просто подчинилась зову своей души, этой мольбе о защите и успокоении. Доверившись Тейту, она смогла получить и то и другое, она окунулась в его сочувствие, она приняла все, что он ей предлагал.
– Положись на меня и дай слезам волю, если тебе станет от этого легче, – шепнул он. – Тебе больше не придется страдать в одиночку.
Эти тихие ободряющие слова стали последней каплей; стены, что она соорудила вокруг своего израненного сердца, рухнули, и слезы неудержимыми потоками залили ее лицо.
Она оплакивала своего умершего сына, но это были и слезы благодарности – благодарности за покой, который она обрела в объятиях Тейта.
Он прижимал ее к себе, а она плакала о прошлом, о настоящем и о ненадежности будущего.
9
Ее слезы постепенно высохли, но Клер так и осталась в кольце рук Тейта. Она чувствовала себя скорее очищенной, чем измученной слезами.
И не разбитой, а словно рожденной заново. Но к ней пришли и совсем иные ощущения, поначалу изумившие ее.
Тейт по-прежнему прижимал ее к себе, поглаживая спину теплыми ладонями, и внезапно эротические волны начали подниматься из самой глубины ее тела, так давно не знавшего физической любви. И ее сердце, о котором она так же давно старалась не вспоминать, вдруг ожило, забилось надеждой и желанием.
Клер не стала противиться, а просто отдалась истинно женскому инстинкту, своей любви к Тейту и непреодолимому порыву выразить ему всю палитру чувств, которую он в ней вызывал. Она знала наверняка – он не потребует ни обещаний, ни гарантий, что бы сейчас ни произошло. Он ей нужен, она его хочет, несмотря на риск вновь остаться с разбитым сердцем.
Как она могла сдерживаться до сих пор, не отдалась этому сильному и нежному мужчине? Вытирая слезы с ресниц, Клер удивлялась сама себе.
Тейт все так же держал ее в объятиях – ничего не спрашивая, ни о чем не говоря. Повернув к нему голову, она оставила невидимую дорожку из поцелуев вдоль линии твердого подбородка, но у самых губ приостановилась. Да, конечно, она любит его, но сейчас не время раскрывать ему глубину своих чувств или спрашивать о том, какие чувства он испытывает к ней. Слишком рано, она просто не готова. Да и он, скорее всего, тоже.
– Я хочу тебя, – неожиданно сказала она, поразившись своей собственной откровенности.
Он долго смотрел на нее. Взгляд его как будто проникал в ее душу, а лицо казалось непроницаемым.
– Клер?
– Ты мне нужен, – произнесла она и, подняв руки, взяла его лицо в ладони. В его темных глазах она читала тревогу, недоверие и страсть. – Я серьезно.
Его пальцы сошлись на ее талии, и он удержал ее, когда она попыталась прижаться к нему.
Клер ощутила растущее возбуждение его плоти, и ее тело сразу же откликнулось на это. Она мечтала почувствовать его внутри себя, до конца изведать его силу и его страсть.
– Ты уверена? – Его голос выдал его. Прикосновение ее бедер к его бедрам грозило скорой неминуемой разрядкой. – Мне совсем не хотелось бы просто воспользоваться случаем…
– Я никогда в жизни не была в чем-нибудь настолько уверена. – Клер томно потянулась всем телом и легонько укусила его за подбородок. – Если кто и пользуется случаем, так только я.
Он резко отдернул голову, лишив ее возможности продолжать наступление.
– На этот раз мне не до игр. Я слишком хочу тебя, – предупредил он.
– Ну, так и забудь про игры. Потому что и я не шучу.
Его напряжение немного спало. Даже хватка ослабла, но сомнение во взгляде не исчезло.
– Мы же не дети. Мы взрослые люди, и мы хотим друг друга, – напомнила она, слегка озадаченная его нерешительностью. – Мы с самого начала хотели друг друга.
Его брови сошлись на переносице.
– Неужели тебе достаточно лишь физического влечения? Я что-то в этом сомневаюсь…
– Да, конечно… – Поколебавшись, она все же нашла нужные слова: – Я не настолько глупа, чтобы отрицать, что физическое желание пришло ко мне вместе с другими чувствами. Я… – Я люблю тебя, чуть было не сказала она, но произнесла другое: – Ты мне очень дорог.
Он прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке, потом повторил линию подбородка.
– Ты тоже очень дорога мне.
Клер не стала вкладывать в эти слова больше смысла, чем имел в виду Тейт. Такое с ней уже случалось, и ей это дорого стоило.
Они всматривались друг в друга, словно пытаясь найти что-то новое. С каждой секундой безмолвие ночи сходилось над ними все плотнее. Откуда-то издалека донесся низкий звук гудка какого-то судна, огибающего мыс. И Клер почему-то подумала, что этот звук является невидимой границей, определенным рубежом в их жизни.
– О чем ты сейчас думаешь? – спросил он после долгого молчания.
– О том, что умру, если сейчас же не поцелую тебя. – Его пальцы с силой сжали ее талию. – Но останавливаться на этом я не собираюсь, – с улыбкой пообещала она.
– Я весь твой, – кивнул он. – Только если передумаешь, не забудь сразу сказать мне об этом и остановить.
Она призналась, заглянув в его непроницаемые при свете луны глаза:
– Я не могла бы передумать, даже если бы и захотела, и я не собираюсь тебя останавливать. Я хочу тебя до боли…
В глубине черных глаз промелькнула вспышка, и внимательный взгляд Клер ее не упустил. В этой вспышке ей почудился огонь первобытной необузданной страсти, ничем не прикрытое сексуальное желание.
Стряхнув с плеч свитер, которым он ее укутал, Клер потянулась вперед и прошлась губами по его шее, оставляя на своем пути невидимую дорожку из легких поцелуев.
На этот раз он не пытался остановить ее, даже когда она приподняла голову и вопросительно заглянула в его глаза. Клер увидела в них любопытство и ожидание и решила, что он сдерживает себя, чтобы увидеть, что она станет делать дальше.
Клер хотелось раздразнить его, довести до кипения, и она догадывалась, что это в ее силах. Но позволит ли он? Она мгновение колебалась, а потом отбросила сомнения, решив, что лучше просто это проверить.
Она прихватила его нижнюю губу и втянула в рот, легко, по-кошачьи, прикасаясь к ней влажным языком. Потом пробежала кончиком дразнящего языка по кромке губ. И жарко выдохнула, почувствовав его руки у себя на бедрах.
Тейт вдруг резким движением подтолкнул ее вперед. Неважно, что одежда все еще была на нем. Клер ощущала каждый дюйм его твердой, напрягшейся под джинсами плоти.
Она качнулась вперед. Назад. И еще раз. Она прислушивалась к нему. И к себе. В глубине ее тела определенные мышцы подрагивали и сжимались в сладком предвкушении.
Он сделал судорожный вдох. Хватка на ее бедрах стала еще сильнее. «Наутро я увижу там отметины от его ногтей», – пронеслось в голове Клер. Но ей было все равно. Она горела желанием соблазнить его и быть соблазненной. Кроме этого желания да возникающих где-то в самой глубине ее существа головокружительных ощущений, ее ничто больше не волновало.
Она сама не узнавала себя, обычно сдержанную и скованную в подобные моменты, когда языком раздвинула ему зубы и проникла в глубину рта, откровенно требуя его страсти и его огня. И она их получила, но заодно переполнила чашу его терпения и оборвала поводья, которые он до сих пор так безжалостно натягивал.
Тейт откликнулся на ее чувственный зов. Алчный язык проник в ее рот, опаляя своим жаром, лишая всяких остатков разума.
Клер резко выдохнула.
Он уловил ее реакцию, насладился своей властью над этой женщиной, но не утолил ненасытного, всепоглощающего голода. В его следующем натиске не было ни нежности, ни снисхождения.
Клер и не хотела ни нежности, ни снисхождения. Ее обуревали слишком необузданные страсти, чтобы согласиться на что-то ординарное. Она хотела все взять и все отдать.
Она схватила Тейта за плечи и с силой прижалась к нему. Соски мгновенно превратились в пылающие вожделением островки плоти, а груди налились и заныли.
Она нащупала его ладони и их поднесла к своей груди. Когда его пальцы сомкнулись на твердых сосках, скрытых под легкой тканью платья, Клер инстинктивно выгнулась и застонала, довольная, что обошлась сегодня без лифчика.
Через несколько минут Тейт, не проронивший ни слова, поднялся и с Клер на руках направился вниз, через камбуз в каюту. Там он опустил ее на широкую, чуть ли не во всю каюту койку, выпрямился над ней и устремил на Клер напряженный взгляд. Он стоял с таким видом, словно не собирался ни раздеваться, ни хотя бы опуститься рядом с ней на постель.
Клер тоже не шелохнулась. Сидя на коленях на брошенном поверх матраса покрывале, она смотрела на него не отрываясь.
– Я не передумаю, – серьезно, словно давая клятву, сказала она.
Он ответил быстрым кивком, а затем сбросил рубашку и пляжные туфли.
Взгляд Клер скользил по его мощному, стройному телу, а по венам растекался огонь желания.
– Ты мне веришь?
– Ты меня слишком раздразнила, чтобы теперь тебе не верить, – словно нехотя выдавил он.
Она его раздразнила. И специально сделала это.
– Ты не оставил мне выбора.
– Верно. Не оставил.
– Потому что не доверяешь моему здравому смыслу?
– Потому что не хочу, чтобы ты сожалела о том, что между нами сейчас происходит, – возразил он.
– Не буду.
Клер взялась за подол платья и в мгновение ока сдернула его через голову. Обнаженная, если не считать узкой кружевной полоски белых трусиков, она сидела неподвижно все то время, пока его взгляд путешествовал вниз по ее телу – от высокой груди к изгибу талии, которую он так часто и с такой легкостью обхватывал пальцами, затем еще ниже, до кружевного лоскутка, под которым таилась от его глаз ее страстность.
По его выражению она поняла, что открывшаяся его взору картина ему нравилась. Клер протянула к нему руки. Он поймал ее раскрытые ладони и поцеловал каждую по очереди. Этого оказалось мало, и он лизнул еще каждый пальчик.
Клер встретилась с ним взглядом, как только он поднял голову.
– Чего ты хочешь от меня, Тейт?
Он подхватил ее под мышки, поднял и прижал к обнаженной груди.
– Все. Все, что у тебя есть.
– А почему именно я? – Губы ее еще договаривали вопрос, а глаза уже закрылись от восхитительного и одновременно мучительного прикосновения сосков к волосам на его груди.
Не открывая глаз, она обвила руками его шею, ногами – бедра и замерла, прислушиваясь к пульсации его твердой плоти, мощь которой едва сдерживали оставшиеся на нем плавки.
Потом приподняла голову, прикоснулась дрожащими пальцами к его щеке и повторила:
– Почему я? Скажи мне, Тейт.
– Потому что ты нужна мне вся. Ни одна женщина никогда не нужна была так, как ты.
Его слова не были декларацией любви, но Клер услышала в них истинное чувство. Они словно шли прямо из его сердца. И она оценила их искренность. «Пусть не любовь, пока хватит и этого», – решила она.
– Тогда возьми меня, – шепнула она и снова опустилась на колени на краю постели. – Пожалуйста. Возьми меня сейчас.
– Ты самая невероятная женщина на свете.
– Я – это просто я, – возразила Клер.
– О тебе нельзя сказать «просто». Уж поверь мне, пожалуйста.
Она молча кивнула, поскольку не привыкла слышать от мужчины такого рода оценку. Потом притянула его голову к себе и крепко поцеловала. Клер ничего не сдерживала и ничего не скрывала. Наоборот, она отдала ему все. Как он и просил. Она отдала душу, сердце и тело, мечтая выразить ему свою любовь через ту страсть, что он в ней разбудил.
Тейт, не отрываясь от ее губ, уложил ее на постель и сам вытянулся рядом. Поцелуй все длился, становился глубже, а руки Тейта скользили по ее спине, бедрам, плечам. Клер вздрагивала всем телом, приветствуя ласки его рук, губ, языка, но ей было этого мало. Слишком мало.
Тейт, похоже, уловил безмолвную отчаянную мольбу ее тела. Он перевернул Клер на спину, опустился между ее бедрами на колени и накрыл ладонями ее груди. Его сильные пальцы сначала прикоснулись к соскам, а потом, легонько сжав, теребили их до тех пор, пока от растущего в ней напряжения она не изогнулась как тетива лука.
Тейт опустился ниже по ее телу, не убирая пальцев с сосков. Его губы проделали влажную дорожку по ее животу, а через миг язык обжег пламенем внутреннюю поверхность бедер.
Он на мгновение остановился, чтобы избавить ее от трусиков, и Клер стоном выразила свое облегчение. Последняя преграда наконец исчезла, и он прошелся пальцами по черному шелковистому треугольнику в низу живота. Он изучал ее тело, изводя ее сладкой мукой, исторгая из нее один протяжный стон за другим. Она приподнялась, слепо потянулась к Тейту, но он осторожно уложил ее, словно твердо вознамерился лишить ее этой теплой весенней ночью рассудка.
Клер тяжело дышала, чувствуя, как нарастает внутри ее напряжение.
– Пожалуйста, ну, пожалуйста, – умоляюще простонала она.
Тейт отозвался, но не так, как она ожидала. Но и не разочаровав ее. Больше того, он вознес ее на самую вершину наслаждения. Сначала его язык и губы одарили своей лаской самый жаждущий, самый чувствительный источник ее страсти, а потом пальцы проникли в плотную, жаркую влагу, и Клер закричала, выплеснув в этом пронзительном крике всю мощь накатившего взрыва. В следующий миг мир перестал для нее существовать; бедра ее приподнялись, и искусные пальцы Тейта оказались в ловушке ее конвульсивно сжавшихся мышц.
Хватая ртом воздух и все еще дрожа всем телом, Клер приходила в себя после обрушившегося на нее шквала чувств. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она смогла осознать, кто она и где находится. Не в силах говорить, она все же открыла глаза, почувствовав, что Тейта нет рядом. Под ее затуманенным от страсти взором он стянул с себя остатки одежды.
Мощное мускулистое тело, теперь уже не скрывающее от нее своего возбуждения, предстало перед ее глазами. Уже один его вид да еще мысленный образ их слившихся тел вернули Клер жизнь и желание одновременно.
Он склонился над ней, и Клер раскрыла объятия:
– Я хочу ощутить тебя внутри.
Ответом ей был мощный толчок его возбужденной плоти.
– Скоро, – пообещал он и мягким жестом развел в стороны ее руки.
Он снова склонился над ней, припал поочередно к каждому припухшему темному соску, затем к жилке, все еще с дикой скоростью пульсирующей в ямочке между ключицами.
Пламя желания становилось нестерпимым. Клер беспомощно ерзала, пытаясь освободить руки и притянуть его на себя.
– Ты измучил меня, – не выдержала она, когда он вновь придержал ее руки.
Он оторвался от ее соска, покачал головой. И наконец накрыл ее собой – но лишь после того, как позаботился о предохранении. Она с жаром обняла его, обвила его бедра ногами и призывно подалась вперед.
Тейт вздрогнул в ответ на ее эротичное приглашение, обхватил ее губы своими и рванул ее на себя с такой силой, что она не отличила бы в этот миг гулкое биение его сердца от лихорадочного ритма своего.
Когда опьяняющий поцелуй закончился, Клер простонала:
– Не заставляй меня больше ждать.
Тейт овладел ею без предупреждения, проник, окунулся в нее, не сдержав протяжного стона облегчения. Реальность затмила все его сказочные грезы о близости с Клер. А вслед за потрясением пришло узнавание. Тейт понял, что на всем белом свете не нашлось бы женщины, с которой он почувствовал бы большее единение.
Кровь закипала в его жилах, тело требовало удовлетворение. Тейт начал размеренно двигаться, сдерживая себя. Ему хотелось с каждым глубоким толчком дарить ей наслаждение. Он ловил слетавшие с ее губ стоны – свидетельство того, что его желание сбывается.
Клер, обхватив его бедра, следовала за ним по чувственному пути – толчок за толчком, ритм которых постепенно убыстрялся. Тейт нашел ее ладони и прижал их к кровати у нее высоко над головой, не переставая следить за выражением ее лица.
Широко распахнутые, затуманенные страстью глаза Клер были устремлены на него, веки ее подрагивали при каждом его проникновении, щеки пылали румянцем. Она вдруг почувствовала, как ее начинает затягивать в неотвратимый, стремительно закручивающийся спиралью водоворот. Она резко откинула голову, открыв для его поцелуев шею, и часто, прерывисто задышала.
Тейт уловил зародившееся в глубине ее тела напряжение, чуть приподнялся над ней – и с его следующим мощным движением мир вокруг Клер рухнул.
Ее низкий крик и судорожный трепет мышц глубоко внутри ее тела лишили Тейта остатков самоконтроля. Клер, пребывая в волшебном полете наслаждения, инстинктивно обхватила его бедра ногами, и Тейт подчинился безмолвному зову Клер и извечному, первобытному зову природы.
Взмокшие, задыхающиеся, они, наконец, рухнули на постель в объятия друг друга. Молча, потому что сил для слов не осталось.
10
Клер открыла глаза, когда небо на востоке только-только порозовело. Она лежала на боку, край простыни прикрывал ее бедра, а Тейт растянулся на спине рядом с ней. Он спал мертвым сном, и ее это вовсе не удивило.
Она разглядывала его профиль в слабом утреннем свете, а мысли ее крутились вокруг их прошлой ночи. Они почти не спали, так велика была их жажда обладания друг другом. Лишь под утро, часа два назад, усталость взяла свое и они провалились в сон. «Нельзя сказать, чтобы это была ночь отдыха, – с улыбкой решила она, – но незабываемая ночь – это точно».
Тейт и удивил ее, и привел в восторг. В какой-то момент ей даже стало страшно, что она не выдержит силы и напора страсти и может рассыпаться на мелкие кусочки. И он этого в конце концов добился. И не один раз. Его неизбывная сексуальность извлекла на свет Божий и ее собственную природную страстность, которой Клер даже не подозревала в себе.
Но ее доверие к Тейту было настолько велико, что она сначала без колебаний подчинилась, а потом уже и сама загорелась от его пламени. Она никак не ожидала, что он столько даст ей, что он будет так прислушиваться к малейшей реакции ее тела и что словно даже забудет о себе, думая прежде всего о ее удовлетворении. За эту ночь он многое поведал ей о себе, но, пожалуй, не меньше он рассказал Клер о ней самой.
Она чуть придвинулась к нему. От нахлынувших сладостных воспоминаний в ней снова начали брать верх инстинкты. Протянув руку, она провела, чуть касаясь ладонью кожи, от его плеча вниз, к пальцам.
Потом ее внимание привлек покров темных волос на груди, треугольником сужающийся к талии.
Тейт пошевелился во сне, но не проснулся.
Клер поспешно убрала от него ладонь, а он дернул несколько раз ногами, стянув при этом простыню с бедер. Даже во сне его обнаженное тело дразнило ее чувства.
Клер так и замерла с поднятой в паре дюймов от его живота ладонью. Она дождалась, пока его дыхание вновь станет глубоким и ровным, и продолжила свой путь по его телу. Пальцы ее добрались до темного островка в низу живота, зарылись в жесткие завитки.
Не в силах устоять против искушения, она отбросила в сторону свою простыню, опустилась на колени между его ногами и заскользила кончиками пальцев по его бедрам. Тейт не проснулся, но тело, помимо его воли, мгновенно отреагировало на ее прикосновение.
Ее ладони принялись поглаживать пульсирующую и быстро твердеющую плоть. Ее охватило небывалое возбуждение, и Клер страстно захотелось подарить всю свою нежность.
Она склонилась над ним. Она изучала, узнавала на вкус и на ощупь шелковую кожу. Вдыхала аромат их недавней любви. Всеми порами, не стесненная сейчас оковами смущения или здравого смысла, впитывала его мужскую сущность.
В восторге от реакции Тейта на свой сексуальный эксперимент, Клер надолго прильнула к нему губами, оставляя на его коже влажный след по всей его длине. Тейт вздрогнул. Почти сразу она услышала низкий стон, бедра под ее пальцами напряглись, и второй стон, стон удивления и удовольствия, принес Клер еще большую радость.
Она не останавливала ласк губ и языка, руки продолжали гладить живот и бедра, и с каждым движением сама загоралась все сильнее.
Она снова ощутила пальцами волны пробегавшей по его телу дрожи, снова услышала тот же самый протяжный стон. Теперь не только язык, но и зубы с величайшей осторожностью прошлись по атласной чувствительной плоти, и уже не стон, а ее имя жарко сорвалось с его губ.
Клер купалась в сладостных ощущениях своего тела. Удовольствие, которое она дарила Тейту, возвращалось ей еще большим удовольствием. Кожа ее загорелась, пульс бился с умопомрачительной скоростью, а между бедрами, из самого средоточия ее женственности, поднималось всепоглощающее вожделение.
Тейт напугал ее, когда неожиданно подскочил и сел на постели. Он схватил ее за руки, потянул вперед и усадил на себя. Она обняла его за шею и упала бы ему на грудь, если бы он не удержал ее, обхватив ладонями талию.
Клер изнывала от желания ощутить его как можно скорее внутри своего тела.
– Тейт? – Она заглянула ему в глаза.
Он помотал головой, не в силах проговорить ни слова.
– Доброе утро, – шепнула Клер и, наклонившись, прикоснулась губами к его подбородку.
Он сжал ее бедра, чтобы остановить порыв Клер.
– Подожди минутку.
Клер покачала головой; уголки ее губ тронула обольстительная улыбка, и, нащупав его ладони, она оторвала их от своих бедер.
– Боюсь, никак не могу.
– Почему? – процедил он.
– Сейчас покажу, почему.
Он не стал ее останавливать.
Она чуть-чуть приподнялась и медленно, с протяжным вздохом облегчения опустилась на него.
– Не могу тобой насытиться, – призналась она и сама удивилась своей дерзости.
Тейт слился с ней в поцелуе и завладел ее сосками, рассылая искры вожделения до самых отдаленных уголков ее тела.
Тейт рухнул на груду подушек и увлек Клер за собой. Сердце его затопили чувства, доселе неведомые ему, и, даже несмотря на лихорадочность и неистовство их слияния, совершенно отчетливая и ясная мысль зажглась в его мозгу. Он любит Клер, любит такой всепоглощающей любовью, что не может представить себе жизнь без нее. Не может и не хочет, осознал он, а в следующий миг судорожный спазм приближающегося оргазма Клер лишил его возможности о чем-то думать.
Крик ее освобождения – это последнее, что он услышал перед тем, как тот же смерч волчком завертел его и унес за пределы реального мира; и прошло еще много долгих минут, прежде чем волны блаженства, постепенно утихая, вернули его на землю и в объятия Клер.
– Не хочу возвращаться, – призналась Клер, когда день уже клонился к вечеру. Они расстелили покрывало прямо на песке в северной стороне бухты и устроили пикник. Сейчас она, стоя на коленях, убирала остатки ленча обратно в корзину.
Тейт обернулся к ней, улыбкой показав, что полностью разделяет ее чувства. Но реальность – дама суровая и требовательная, а потому он понимал, что иного выхода, кроме как возвратиться в Майами, у них нет.
– Против реальности не попрешь, а?
Клер расхохоталась.
– Вы бесподобны в выражениях, мистер Ричмонд.
– А вы бесподобны во всех отношениях, миссис Дункан.
Тейт обласкал взглядом всю ее, покрытую легким загаром, словно старался увековечить в памяти каждую клеточку ее лица и тела. Темные стекла очков скрывали от нее беспокойство в его глазах, но в нем неотвратимо росло тревожное сомнение – захочет ли она ради него еще раз рискнуть своим сердцем.
– Не хочешь немножко растрясти тот обед, что мы сейчас проглотили? – небрежным тоном спросил он, пряча за простым вопросом другие, куда более сложные.
Она кивнула и поднялась с колен. Тейт протянул руку за корзиной. Клер, стряхнув песок с одеяла, сложила его, приткнула между ручками корзины и зашагала рядом с Тейтом вдоль узкой полоски пустынного пляжа.
– Предварительные заявления обвинителей наверняка займут добрую половину первой недели процесса, – произнес он через пару минут, – даже при том, что судья Бентон определил жесткий регламент. Пока длится эта часть процесса, мое присутствие не обязательно, и я слетаю на несколько дней в Вашингтон.
– Работаешь над следующим делом? – поинтересовалась она.
– Точнее, над несколькими.
Клер едва не споткнулась.
– А сколько дел одновременно ты обычно проворачиваешь?
Тейт хотел было смягчить для нее удар и не рассказывать о сумасшедшем ритме своей жизни, но тут же передумал. Она заслуживала правды. – В том случае, если я не занят в каком-нибудь долгосрочном секретном расследовании, то… у меня в руках обычно крутится десяток-два дел.
– Долгосрочном секретном расследовании, – медленно повторила она. – Ты не раз упоминал, что твоя работа бросает тебя из одной точки земного шара в другую.
– Точно.
– Личную жизнь в таких условиях наладить непросто. Трудно поддерживать с кем-то близкие отношения.
– Абсолютно невозможно, – согласился он, сознавая, что этими словами, может быть, разрушает собственное счастье.
– Я начинаю понимать, почему ты никогда не был женат.
Теперь настала очередь Клер столкнуться с проблемой, стоившей ему за последние годы стольких бессонных ночей. Сам он уже понял, что жизнь без прочных отношений лишала его близкого человека, который разделил бы с ним радости и печали; лишала его семьи и возможности излить накопившуюся нежность и заботу на любимую женщину.
Долгие годы он верил, что вполне проживет и без всего этого. Теперь же знал, как сильно ошибался. Жизнь, которую он вел, его больше не устраивала. И больше он не мог с ней мириться.
– Это дело выбора, Клер. Когда я сделал свой выбор, то исходил из самых лучших побуждений. Если честно – я пока не встречал женщины, способной долго терпеть не мужа, а временного гостя в своей спальне. К тому же при такой напряженной ответственной работе страх за то, что творится дома, может свести человека в могилу. В министерстве юстиции у меня много друзей, женатых и во второй, и в третий раз. Проблема остается все та же – не хватает времени для детей и жены. Для большинства моих коллег эта проблема стала чем-то вроде постоянно возвращающегося ночного кошмара. Не желал бы я себе подобной судьбы.
– Учитывая все, что ты рассказал, можно сделать вывод, что успех или крах отношений полностью зависит от женщины и от ее требований к тебе.
– Должен же кто-то прижать к ногтю негодяев разного рода, – пошутил он, но эта попытка разрядить атмосферу даже ему самому показалась не очень удачной.
– Я могу лишь приветствовать результаты твоей работы, – серьезно ответила Клер. – Такие люди, как Энрике Сантьяго, должны быть за решеткой. Но мне ужасно жаль, что у тебя не остается времени для того, чтобы создать семью и получить заслуженный кусочек личного счастья.
– Как ты только что сказала, все зависит от женщины.
– Твоя карьера для тебя – главный интерес в жизни, – задумчиво протянула она.
– Всегда была, – честно ответил Тейт.
Он мог бы, но не стал добавлять, что ради нее хотел бы все изменить. У него не было уверенности, что все получится. Второй причиной его поездки в Вашингтон – правда, Клер он этого сообщать не собирался – была встреча с его начальством. Но пока окончательное решение не принято, он не хотел ни себя, ни ее тешить иллюзиями насчет будущего. Кроме того, в нем вовсе не было уверенности, что она так же, как и он, хочет, чтобы они всегда были вместе.
Они вернулись к тому месту, откуда начинался их путь по пляжу. Тейт взглянул на яхту, покачивающуюся ярдах в двадцати от берега, где глубина бухты позволяла бросить якорь.
Клер рассеянным жестом пригладила волосы. Опустив руки, она произнесла с грустью в голосе:
– У тебя душа вечного бродяги, Тейт.
– Именно таким я и считал себя все эти годы.
Поставив корзинку на песок у своих ног, он привлек Клер к себе. Она вся напряглась в его объятиях, но через несколько секунд – очень неохотно, как ему показалось, – все-таки обвила его талию и прильнула к нему. Облегчение затопило его сердце. Может быть, не все для него еще потеряно.
Чуть погодя Клер высвободилась из его рук и подняла на него глаза. Подбородок у нее заметно дрожал, но она распрямила плечи и заговорила спокойным и ровным, как обычно, тоном:
– Нам пора возвращаться. Впереди у меня тяжелая неделя, да и сегодня вечером еще нужно заглянуть в больницу.
