Текст книги "Запретный плод сладок"

Автор книги: Лора Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Тейту не хотелось лишний раз пугать ее, а потому он удержался даже от упоминания имени бывшего диктатора. Не стал он и сообщать, что организовал охрану для нее – на то время, когда его с ней не будет. Он нутром чувствовал, что его вмешательство ей придется не по душе, поэтому предпочел просто уклониться от обсуждения вопроса ее безопасности. Но для себя твердо решил, что она ни на минуту не останется одна. Чтобы не оставить людям Сантьяго ни малейшего шанса, он даже час назад связался по телефону с ее отцом.

Клер взвешивала все «за» и «против».

– О нас все равно будут болтать – независимо от того, дождемся ли мы окончания процесса порознь или же будем продолжать встречаться.

Тейт кивнул. Он тоже об этом думал. Впереди их ждут чертовски сложные проблемы, если они будут встречаться и даже если выждут какое-то время.

Несколько минут она молча размышляла.

Тейт терпеливо ждал, не пытаясь склонять ее к тому или иному решению, потому что понимал – это ее выбор, и она должна прийти к нему сама.

– Что ж, давай попробуем реализовать твой план, – произнесла наконец Клер. – Посмотрим, насколько он нам удастся.

– Ты уверена, что готова подчиняться неизбежным неудобствам и ограничениям?

– Это моя жизнь и мой выбор, – уверенно ответила она. Мужество и сила, присущие ее характеру, сейчас не только прозвучали в словах, но и были написаны на ее лице. – Я всегда испытывала глубочайшее отвращение к людям или обстоятельствам, которые пытались повлиять на мою личную жизнь.

Клер нырнула в его объятия, и Тейт в этот миг с неожиданной ясностью осознал, что нашел свою половинку. Она была замечательной женщиной, именно такой, которую он в мечтах представлял рядом с собой. У него холодело сердце от одной только мысли, что она может пострадать из-за причастности к делу Сантьяго.

– Что у тебя назначено на сегодня? – спросил он, не разжимая объятий.

– Уйма дел, даже страшно вспомнить. Я вернусь сюда не раньше шести-семи вечера.

– За рулем будет твой молчаливый друг? – Тейт хотел убедиться, что Тома, тенью следовавший за Клер, все время будет рядом.

– Хоть мне и неприятно доставлять ему столько хлопот, но ничего не поделаешь. Отец настаивает, а я устала спорить.

– Вот и отлично. – Тейт поцеловал ее улыбающийся рот. – А как насчет ужина на двоих в моем номере?

– Партнер на сегодняшний вечер у тебя есть.

– Ты играешь в шахматы? – Казалось, Клер никогда не перестанет удивлять его.

Она расплылась в ухмылке.

– Все четыре года в колледже я бы-ла председателем шахматного клуба.

В первый раз за последние двадцать четыре часа губы Тейта тронула улыбка.

– Со всей ответственностью заявляю, что в ближайшее время мы играть в шахматы… не будем.

Клер расхохоталась и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала его.

– А я бы открыла тебе все свои любимые ходы.

Он еще сильнее прижал ее к груди.

– А вот это мне понравилось.

Она изогнула бровь и одарила его лучистым взглядом.

– Я почему-то не сомневалась.

Он завладел ее губами, выплеснув в этом поцелуе всю мощь так долго сдерживаемого желания, так что когда через несколько минут он наконец отпустил ее, Клер еще долго ловила ртом воздух и никак не могла отдышаться.

– Все, завтракай. А мне пора идти.

– Я просто обожаю таких командиров.

– Лгунья. – В его устах это слово прозвучало нежной лаской любовника.

Неохотно выпустив ее из объятий, Тейт направился к двери. У порога он замешкался и обернулся в последний раз. «Я не могу тебя потерять, – подумал он. – Если это случится, я просто умру». Клер Дункан завоевала его сердце, и отрицать это не было никакого смысла. Переполняющие его эмоции прорвались хрипотцой в его голосе:

– Будь осторожна, док. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

В ответ она с видом заправского моряка послушно взяла под козырек.

Несколько дней спустя Клер, заслышав приближающиеся шаги Тейта, повернула в его сторону голову. Она поджала ноги и поудобнее устроилась в кресле на балконе его номера. Все вечера на этой неделе они проводили вместе, и каждая минута общения с ним дарила ей радость.

Днем оба были по горло заняты – Клер в больнице с пациентами, а Тейт в суде, отшлифовывая с прокурорами предстоящий процесс. Но по вечерам, покончив с делами, они ужинали вдвоем, вели нескончаемые беседы, а с наступлением темноты отправлялись бродить по безлюдному пляжу. Клер не переставала удивляться, что у них находились все новые и новые темы для разговоров, и они никогда не уставали друг от друга.

Она проследила взглядом, как Тейт поставил два бокала с коньяком на низенький столик, а потом опустился в кресло рядом с ней.

– Ты что-то притихла сегодня, – произнес он.

Клер пожала плечами.

– Со мной такое иногда случается.

– Ты была очень загружена работой на этой неделе и, наверное, очень устала.

– Ты тоже.

Тейт попробовал коньяк и вернул бокал на столик.

– Завтра наступает великий день.

– Судья напомнил мне об этом сегодня утром по телефону, – сказала Клер.

– Как он тебе показался?

– Показался человеком, принявшим определенное решение. Правда, со мной он этим решением не поделился.

– И неудивительно, – уклончиво заметил Тейт.

Клер понимала, что они коснулись щекотливой темы, а потому предпочла сменить ее. Она была удивлена его предложением посидеть на балконе. До сих пор Тейт тщательно избегал любого их совместного появления вне номера. Она произнесла как будто между прочим:

– Сегодня ты был не так напряжен в лифте. Я заметила это, когда мы поднимались к тебе.

Он кивнул.

– Я размышлял над своей проблемой. И основной вопрос был – «почему».

– Значит, первый шаг сделан.

– Ты все-таки оказалась права, Клер. Мне необходимо было поставить вопрос ребром. Так сказать, пойти в наступление.

Она почувствовала гордость за него.

– Если ты вдруг решишь, что на каком-нибудь этапе сражения тебе нужна помощь, только скажи. Я познакомлю тебя со своим коллегой. Он сотни людей избавил от боязни высоты, просто чудеса творит.

– А свои услуги ты мне не предлагаешь? – погрустнев, спросил он.

– Идея не из лучших, – отозвалась Клер. – Один из вариантов той самой спорной ситуации, когда попавшие в переплет юристы сами защищают свои интересы. Кроме того, твои усилия явно приносят успех, а ты разбираешься в себе достаточно хорошо, чтобы правильно выбрать следующий шаг.

Тейт улыбнулся.

– Я рад, что ты мне настолько доверяешь.

– Вряд ли даже ты догадываешься, до какой степени.

Он откинулся на спинку кресла.

– Можно закрыть на проблему глаза, но от себя ведь все равно не убежишь.

– Все клише построены, как я обнаружила довольно давно, на непреложных истинах, – задумчиво произнесла Клер.

В сгущающихся сумерках он всматривался в ее лицо.

– Мне трудно представить себе, чтобы ты пыталась убежать от себя или от проблем.

– Увы, такое было. После развода. – Клер пристроила бокал на ладони, придерживая его между пальцами и любуясь янтарной жидкостью. – Перед тем как от меня ушел Даррен, в моей жизни случилось самое, наверное, страшное событие. И оно едва не разрушило меня полностью. Я искала убежища, с головой погрузилась в работу, но тени прошлого, обломки разбитой жизни – единственное, что меня окружало. Я чувствовала себя настолько убитой, что даже не могла общаться с родителями. К счастью, через какое-то время я смогла увидеть себя со стороны и понять, что если я не выберусь из этого адского круга, то скоро погибну, и тогда я взяла отпуск и принялась зализывать раны. После этого я начала жизнь заново. Звучит все слишком примитивно, но такова правда.

Тейт протянул к ней руки, их пальцы сплелись.

– Я рад.

– Я снова стала прежним человеком, у меня есть симпатии и антипатии, привычки и устои, которые я не могу игнорировать. Так что работа над собой, хоть и очень нелегкая, не пропала зря. Я выжила. И многому научилась.

Тейт надолго замолчал. Клер его не подталкивала. Ей это и в голову не пришло. Интуиция подсказывала ей, что он обязательно поделится с ней своей болью, но только когда будет к этому готов.

Тень от стены полностью накрыла балкон, вечернее небо на глазах темнело. Тейт протяжно выдохнул.

– Несколько лет назад убили моего близкого друга. – Он сделал паузу, словно не зная, стоит ли продолжать начатое признание. – Я очень долго не мог примириться с этой смертью и поэтому посвятил жизнь поискам того, кто в этом виновен.

Клер понимала, что он чувствовал. Смерть сына принесла ей сначала ощущение горькой беспомощности, пустоты, бессмысленности существования, а потом ярости. А еще эта смерть перевернула ее представления о мире и о своем месте в нем. Перевернула раз и навсегда.

– Если трагедия кардинально меняет твою жизнь, то не дать горю поглотить тебя очень тяжело. Бывает даже, что и выше человеческих сил.

– Ты права. Я очень долго не мог справиться с горем, – глухо признался Тейт. Его взгляд устремился куда-то далеко, в темнеющее пространство за балконом.

– Но в конце концов справился?

– Почти. Помогла поимка убийцы.

– Смерть зачастую бессмысленна, и правосудие не всегда приходит на помощь, – чуть слышно произнесла она дрогнувшим голосом.

– Это твой личный горький опыт? – Он снова обратил на нее внимательный взгляд.

– Да, глубоко личный. – От Клер не укрылись понимание и сочувствие в его глазах, согревшие ее душу. – Но рассказать тебе о нем я пока не готова.

– Я подожду.

– И не впервые. Во всем, что касается меня, тебе постоянно приходится ждать.

Ее мысли переключились на их с Тейтом отношения. Они до сих пор не стали любовниками – несмотря на непреодолимое влечение друг к другу. А может, в каком-то смысле именно из-за него.

Сила ее чувственного желания временами буквально лишала Клер душевного равновесия. Никогда в жизни ей не встречался человек, наделенный такой способностью влиять на нее, волновать и притягивать. Ему достаточно было прикоснуться к ней – и ее охватывало пламенем. Этот неподвластный ей огонь вспыхивал, даже если он просто смотрел на нее через стол за ужином.

Он неожиданно хмыкнул. Смешок родился, казалось, где-то в глубинах его существа, и Клер легко уловила в нем отзвук неутоленного желания.

– А потому я продолжаю регулярно принимать холодный душ, – с иронией признался Тейт.

– Я тебя хочу, – искренне призналась Клер. Дрожь в голосе выдавала глубину ее чувства.

– И я хочу тебя. – Он произнес это так тихо, что Клер пришлось напрячь слух.

– Но я пока не готова.

– Ты сама скажешь, если это произойдет.

– Для меня это важный шаг. Я не могу относиться к близости как к чему-то случайному. Так уж сложилось, это часть моей натуры.

– Я подожду, – повторил он те самые слова, что произнес буквально пару минут назад, но только сейчас совсем по другому поводу.

Клер понимала, что влюблена в Тейта Ричмонда, влюблена как юная школьница, но о его чувствах могла только гадать.

Если они станут любовниками – не ожидает ли ее участь превратиться в одно из его приятных воспоминаний?

Мечтает ли он, так же как и она, об отношениях, имеющих общее будущее? Или же ищет лишь мимолетного развлечения, легкой интрижки?

Неизвестно. Но ответы нужны ей как воздух. И все же она не считала себя вправе задать эти вопросы. Пока.

Тейт неожиданно сузил глаза, пристально вглядываясь в ее лицо.

– О чем ты сейчас думаешь?

Клер, пораженная, не сразу нашлась что ответить.

Его пальцы сомкнулись вокруг ее ладони, он резко наклонился вперед, поближе к ней.

– Что-то не так?

Клер отрицательно покачала головой и отвернулась. Эмоции грозили прорваться слезами. Она с трудом проглотила комок в болезненно сжавшемся горле. Тейт очень нужен ей в жизни, но только навсегда. Воспоминаний, пусть даже очень приятных, ей недостаточно. Ей ли не знать, какую боль может приносить жизнь, полная воспоминаний. Она не хотела повторения. Нет, никогда. Это все равно что очутиться в банкетном зале, перед накрытым яствами столом и не иметь возможности утолить мучительный голод.

– Клер?

Она резким движением выдернула руку, поднялась и прошла внутрь комнаты. Машинально нащупав сумочку на журнальном столике, она подхватила ее и шагнула к двери. Сейчас она хотела только одного – оказаться у себя в номере, подальше от Тейта.

Для Клер эта мысль была неожиданной, но оттого не менее ясной и неотвратимой. Она нуждается, и она заслуживает большего, чем кратковременный роман. В этот миг Клер поняла, что на меньшее просто не согласится. Ни с кем. Даже если сама будет умирать от любви и желания. В противном случае за такой глупый поступок ей придется дорого заплатить. А ее чувство собственного достоинства, как и в браке с Дарреном, будет растоптано.

Близость Тейта она ощутила раньше, чем почувствовала его ладони на своих плечах. И быстро опустила голову, расстроенная тем, что не в силах справиться со своим влечением к нему. И все же именно это влечение одновременно и придало ей сил. Для нее это была победа над прошлым. Ведь совсем недавно она и мечтать не могла, чтобы любить и хотеть мужчину так, как она любит и хочет Тейта.

– Клер, расскажи мне. Не отталкивай меня.

Клер, медленно развернувшись в кольце его рук, приподняла к нему лицо. Легче всего ей было сказать правду:

– Сейчас я ничего не могу тебе сказать. Просто не знаю – что.

Его потемневшие глаза ощупывали ее лицо, а пальцы легко скользили по ее плечам, рукам, спине и снова возвращались на плечи. А потом он взял ее лицо в ладони и тихо произнес:

– Я хочу обнять тебя.

Глаза Клер заволокло слезами.

– Я тоже. Очень, – шепнула она.

Обхватив его за талию, она крепко прижалась щекой к его мощной, такой надежной груди. Они долго стояли так, обнявшись, в темноте. Никто из них не произнес ни слова. Никто не пошевелился. Теплая, интимная тишина окутала две слившиеся фигуры.

А Клер беззвучно корила себя за то, что ей хочется большего.

8

На следующий день после полудня телефонный звонок Тейта застал Клер в перерыве между приемом пациентов.

– Я знаю, что ты очень занята, – сказал он, – но подумал, что ты будешь рада узнать новости. Двадцать минут назад на закрытом заседании судья Бентон зачитал свое решение. Он объявил Сантьяго вменяемым и способным предстать перед судом. Сейчас он готовится ко встрече с прессой и телевидением для официального заявления.

– Слава Богу. У меня словно камень с души свалился, – призналась Клер. Подняв глаза, она увидела, что ее секретарша маячит в двери кабинета. Клер знаком попросила ту дать ей несколько минут, прежде чем приглашать очередного пациента. – Я забеспокоилась, не услышав ничего в дневных новостях.

– Утро выдалось чрезвычайно напряженным. Главный адвокат Сантьяго пытался отложить объявление решения до понедельника. Судья Бентон дал согласие на трехчасовую отсрочку.

– Бентон вообще-то терпением не отличается, – отозвалась Клер. – Мой отец уже много лет играет с ним в гольф, и я не раз слышала, как он рвет и мечет по малейшему поводу.

Тейт хмыкнул.

– В таком случае он оправдывает свою репутацию. Говорят, когда заседание возобновилось, он весьма нелюбезно обошелся с адвокатом Биллингсом.

– А что, ты сам не слушал решение Бентона?

– Нет. Обвинение пришло к выводу, что мне лучше оставаться в тени.

Она нахмурилась.

– Сантьяго представляет опасность для тебя?

– Свидетели в очередь становятся, чтобы дать показания против него, так что людям Сантьяго будет не до меня. В качестве свидетеля я для него не слишком большая головная боль.

«Не преуменьшает ли он опасность ради моего спокойствия?» – гадала про себя Клер. Она уже знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что такое поведение было бы типично для него.

– Понять не могу – почему я тебе не слишком верю?

– Не о чем беспокоиться, док. Со мной все будет в порядке, – заверил Тейт.

– Ловлю на слове. – Она не удержалась от следующего вопроса: – А точная дата начала процесса уже известна?

– Первое заседание назначено на утро вторника. Бентон, по слухам, с глубочайшим удовлетворением объявил, что больше не потерпит со стороны обвиняемого никаких проволочек.

– Я рада, – сказала Клер. – Чем скорее этот процесс станет историей, тем лучше для всех, кто с ним связан. Полагаю, наши с тобой договоренности по-прежнему в силе?

– Ты правильно полагаешь. Мы не имеем права обсуждать обстоятельства дела до тех самых пор, пока жюри присяжных не вынесет приговор по всем двадцати трем пунктам обвинения против Сантьяго.

Клер сникла при его упоминании о таком количестве обвинений.

– Да, понимаю, – сказала она.

– А не поднять ли нам завтра паруса? Разве мы не заслужили хорошей прогулки и отдыха на свежем воздухе – после такой-то недели? – предложил Тейт.

Для Клер ничего не могло быть приятнее.

– Да, сэр, ваше предложение принято.

– А что, если пойти еще дальше и продлить прогулку до воскресенья? – после короткого молчания добавил он. – В этом случае мы действительно отдохнули бы на славу перед грядущей нервотрепкой.

Клер задумалась. Перспектива провести ночь наедине с Тейтом на борту «Моргана» казалась ей довольно опасной. Их страсть друг к другу росла день ото дня, но до сих пор им удавалось ее контролировать. Не бросят ли они вызов судьбе таким поступком? Не бросит ли онавызов судьбе?

Пару минут ей хватило, чтобы принять решение – они взрослые люди и вполне могут разделить скромное пространство яхты. В конце концов там есть две маленькие каюты со спальными местами, раздельные душ с туалетом, а уж камбуз – так вообще более чем просторный. Кроме того, ей неожиданно пришло в голову, что с началом процесса они с Тейтом смогут встречаться лишь изредка. А процесс наверняка продлится не один месяц.

– Клер? Ты меня слышишь? – Голос Тейта вернул ее к действительности.

– Неплохая идея. Должна признаться, что я горю желанием куда-нибудь смыться из гостиницы.

– Я подумывал о том, чтобы еще раз навестить нашу бухту.

– Нашу бухту? Уж не становитесь ли вы сентиментальным, мистер Ричмонд, в ваши преклонные годы? – поддразнила его Клер.

Жаль, что она не видела лукавой, многозначительной улыбки на его лице.

– Может быть, может быть.

– Клянусь – я никому не скажу.

– Уж пожалуйста. А то некоторые еще решат, что я превратился в старого зануду.

– Ты невозможный тип.

– Не-а. В моем свидетельстве о рождении черным по белому записано – «Тейт Дэвис Ричмонд». Невозможный тип – это мой младший брат.

Клер обожала его юмор, ту легкую беспечность его натуры, которой он редко позволял проявляться. Но сейчас ей нужно было возвращаться к работе.

– Завтра утром созвонимся?

– А сегодня вечером у тебя важное свидание? – спросил Тейт.

Его скорбный тон вызвал улыбку на губах Клер.

– Вообще-то, да. Свидание с целой компанией племянников и племянниц. По пятницам отец готовит для всех своих многочисленных внуков традиционные хот-доги и сандвичи, а я потом гоняю с ними на роликах. Таким образом, молодые родители получают возможность отдохнуть, а тетя Клер – возможность вспомнить детство.

– Что ж, смотри не расшиби свои красивые коленки и не забудь как-нибудь в ближайшее время пригласить меня на один из этих детских праздников. Мне тоже хочется вспомнить детство.

– Я подумаю, – пообещала она, с трудом скрыв от него удивление его желанием попасть на семейное сборище.

Клер без особого труда вспомнила, какое отвращение к такого рода традициям всегда высказывал Даррен. Ее бывшему мужу нужно было каждую секунду находиться в центре всеобщего внимания. В ее большой семье он терялся, и это ощущение неизменно выводило его из себя.

– Ты нанесла мне страшную рану, – пожаловался Тейт.

– Но, надеюсь, не смертельную.

– Я тоже надеюсь. Постараюсь выжить.

– Отлично. Мне в самом деле пора заканчивать разговор, Тейт, не то пациенты разнесут приемную.

– Пока, док. Пусть тебе теплые воспоминания обо мне придают сил, – на прощание пожелал он.

Теплые. Она задумчиво положила трубку на место. Он, должно быть, шутит! Скорее горячие. Пламенные. Обжигающие.

– Теплые? Вот как, мистер Ричмонд? Боюсь, вы ошибаетесь, – пробормотала она.

В субботу рано утром Тейт и Клер отошли на яхте от причалов. День снова выдался прекрасный – безукоризненный весенний день на побережье Флориды. Безоблачное небо, ветер в двадцать узлов и ласковое тепло не обманули обещаний.

С наступлением сумерек они бросили якорь в тихой бухте, укрытой от дыхания океана невысокими холмами. Управившись с парусами, они вместе приготовили в камбузе легкий ужин и устроили себе трапезу на палубе, при свечах.

Мерцающие загадочным светом звезды, казалось, танцевали в черном небе вокруг яркого шара луны. Клер отдалась течению своих мыслей, прислушиваясь к чуть слышному плеску волн о борт «Моргана». Мачты тихонько поскрипывали в такт легкому покачиванию судна.

Она устроилась на кокпите, обхватив руками поджатые ноги, опустила подбородок на колени и наслаждалась тишиной и покоем, чувствуя, как постепенно уходит усталость, вызванная этой напряженной неделей.

Пару минут спустя Тейт вернулся на палубу и пристроился рядом с ней.

– Ты так далеко отсюда, – отметил он.

– Правда? – Она только улыбнулась, слишком расслабленная и умиротворенная, чтобы пошевелить хоть пальцем. Но Тейт протянул к ней руку, завладел одной ладонью, привлек ее к себе, и она откинулась на него, оказавшись между его мускулистыми бедрами.

Он уперся спиной о деревянную переборку, обвил ее талию руками и прижал к себе.

– Из меня вышел отличный шезлонг.

Она прижалась затылком к его плечу.

– Ты прав.

– Меня очень удобно держать под рукой.

– Полностью с тобой согласна.

Тейт хмыкнул.

– Кажется, с возрастом леди становится уступчивей.

– Все из-за тяжелого дня. Я слишком устала, и мне сейчас слишком хорошо, чтобы спорить.

– Разве я не заслужил похвалы за безупречное управление яхтой? – с притворной обидой спросил Тейт.

– Ну конечно, сэр капитан.

– Вы мне тоже здорово помогали, док.

– Похоже, для вас это стало сюрпризом.

– Вся вы – один большой сюрприз!

– Приму за комплимент, – высказала она свое решение и тут же перевела разговор в другое русло: – Давно ты работаешь в министерстве юстиции?

– Возможно, даже чересчур давно.

– Бесподобный ответ.

– С тех пор, как закончил университет, – уточнил он.

Она прислушалась к его тону. Временами, как успела заметить Клер, из интонаций его голоса можно было узнать больше, чем из самих слов.

– Подумываешь о переменах?

– В каком-то смысле.

– Можешь об этом говорить? – спросила Клер, понимая, что его работа носит по большей части засекреченный характер.

– Пока нет, но как только я приду к какому-то решению, ты об этом узнаешь первой. Обещаю.

– Ловлю тебя на слове. Где ты учился?

– В университете Виргинии, благодаря стипендии за спортивные достижения.

– Легкая атлетика?

– В точку.

– Ну, а юридическое образование?

– Получил в Джорджтауне.

– Впечатляет. Должно быть, ты отлично учился.

– Мое имя значилось в первых строках списка лучших выпускников. Я понимал, что мне не видать юридической школы, если мои отметки не будут на должном уровне.

– Держу пари, что спорт и учеба не оставляли тебе времени на развлечения.

Клер вспомнила время, когда сама она, слушатель подготовительных медицинских курсов, проводила дни напролет либо в колледже, либо за своим письменным столом. Сколько лет отдано только учебе! Но в конце концов она была вознаграждена и ни о чем не жалела.

Тейт хмыкнул.

– Пожалуй, свое я не упустил, – признался он.

Выгнувшись, она заглянула ему в глаза.

– Не знаешь, почему меня это не удивляет?

– Хочешь сказать, что я у тебя весь как на ладони, что я полностью предсказуем?

Она вернулась в прежнее положение и поерзала, устраиваясь поудобнее.

– Мне бы и в голову не пришло назвать тебя предсказуемым.

– Обаятелен? По-мужски красив? Динамичен? Сексуален? С такими определениями ты согласна?

– Ого, вот оно, твое «эго», наконец-то прорезалось!

– Лучше поздно, чем никогда.

– Как скажете, капитан. А теперь разрешаю вам сменить тему.

– Сегодня мне позвонила моя младшая сестра, – послушно перешел на другое Тейт.

– Хорошие новости?

– Более чем. Она сообщила мне, что ждет ребенка и выбрала меня на роль крестного отца. – В голосе Тейта явно звучала гордость.

Клер судорожно выдохнула. Улыбка ее погасла, а в груди словно все застыло. Ей потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя, но она все же смогла выдавить вопрос:

– У нее этo первая беременность?

– Да. Они с Томом поженились прошлым летом и уже тогда мечтали о большой семье. Похоже, их мечта начинает сбываться.

Ее вдруг пробила дрожь, несмотря на теплый вечер и согревающие объятия Тейта. Ей было непросто взять себя в руки, но следующие слова прозвучали очень искренне:

– Я рада за них. Я знаю, что это такое для женщины – хотеть ребенка.

– Ты хочешь детей?

«Хочу. Иногда это желание равносильно желанию жить», – чуть не высказала она свои сокровенные мысли вслух.

– Конечно.

– Сколько?

«Сколько смогу родить, – подумала она. – Полный дом». И опять эти мысли остались при ней, а ответ прозвучал разумно:

– Этот вопрос должны решать двое.

– Что бы тебе хотелось дать своим детям? – продолжал допытываться Тейт.

– Безупречное здоровье, – без малейшего колебания отозвалась Клер.

Об этом чуде она молила Бога для Джейсона, когда в три с небольшим ему поставили диагноз «лейкемия». Чуда не случилось, но лишь о нем она стала бы вновь молить, если бы жизнь подарила ей еще детей.

– А еще? – задумчиво спросил Тейт.

– Все очень просто, – сказала она. – Я хотела бы, чтобы они чувствовали такую же любовь и заботу, как я, когда была ребенком. А еще я хотела бы передать им те жизненные ценности, что достались мне от родителей.

– Мир суров.

– Временами – слишком суров.

Клер умолкла, прижавшись спиной к груди Тейта, в объятиях его сильных рук, и воспоминания о Джейсоне вдруг хлынули на нее потоком. Те самые воспоминания, которые с самой его смерти она старалась не допускать в свои мысли.

Она по-прежнему сильно тосковала – особенно вот в такие непредвиденные минуты покоя – по дивному ощущению его теплого тельца у себя на руках, по его родному детскому запаху. Случались мгновения, когда она отдала бы годы жизни, лишь бы услышать его заливистый смех.

Его смерть оставила брешь в ее ду-ше, брешь, которую уже никогда ничем не заполнить, и неважно – будут у нее еще дети или нет. Да, она тосковала по сыну, но тоска эта уже не была той рвущей сердце на части мукой, что изводила ее первые месяцы после его смерти. Со временем острота боли ушла, смягченная бальзамом счастливых воспоминаний. Наученная горьким опытом, она научилась черпать силы в этих воспоминаниях, когда тоска по сыну грозила захлестнуть ее.

Клер знала, что никогда не привыкнет к отсутствию Джейсона. Тяжелее всего ей давались дни его рождения. И годовщины смерти. Женщина, как она теперь точно знала, способна забыть мужчину, который предал ее и разрушил ее мечты, но женщине не дано забыть своего ребенка или стереть из памяти воспоминания о нем.

– Ты где, Клер?

Она вздрогнула при звуках его голоса.

Тейт выпрямился и повернул Клер так, чтобы ему было видно ее лицо.

– Что случилось? – мягко спросил. – Ты вдруг отдалилась от меня…

Клер, дрожа всем телом, встретилась с ним взглядом. Яркий свет луны позволял ему все видеть отчетливо. Позволял ему отчетливо видеть ее. «Что он прочел на моем лице?» – гадала Клер. Ответить на собственный безмолвный вопрос не составило ей труда. Он видел перед собой лицо женщины, которая нечаянно и неосторожно перенеслась в прошлое и в ту боль, что там жила.

Тейт с силой сжал ее плечи.

– Расскажи мне, что происходит, – не отступал он.

Клер покачала головой, но это не было ответом, скорее непроизвольным жестом. Она знала, что может рассказать Тейту о прошлом. Как знала и то, что поделиться с ним своим горем ей просто необходимо. Он заслуживал того, чтобы узнать правду. Да и сама она заслуживала увидеть, как он к этому отнесется. Если она надеется на долгие, искренние отношения между ними, она не должна иметь от него секретов.

– Скажи мне, – настойчиво попросил Тейт. – Ведь я вижу – что-то действительно случилось.

– Мне холодно, – шепнула она, содрогаясь всем телом.

Тейт нахмурился, а потом дотянулся до брошенного неподалеку свитера. Накинув его Клер на плечи, спросил:

– Так лучше?

Она кивнула. Взгляд ее, как приклеенный, не отрывался от его лица. В эту минуту она особенно остро осознала, как он нужен ей. После ухода Даррена она не верила, не позволяла себе верить, что встретит мужчину, в котором будет до такой степени нуждаться. Сила этого чувства приводила ее в смятение. А что, если Тейт отвернется от нее?

– Вдруг между нами словно выросла глухая стена, и я теряюсь в догадках – почему это произошло. Помоги мне понять, что с тобой не так?

Она вздохнула.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– С самого начала, потому что я нутром чувствую – все это напрямую связано с твоим страхом продолжать наши отношения.

Он прав. Конечно, он прав. Клер, прижав пальцы к виску, вглядывалась в Тейта.

Он потянул ее ладонь, поднес ее к губам.

– Пожалуйста, не замыкайся в себе, – умоляюще произнес он, прежде чем оставить поцелуи на кончике каждого пальца.

– Я не хочу слишком сильно привязаться к тебе. – Слова сорвались с ее языка прежде, чем она успела взвесить: стоит ли говорить их или нет. – Я не могу допустить, чтобы ты был мне жизненно необходим. Если это случится, а тебя не будет рядом, я не хочу снова…

Тейт, потрясенно откинув голову, воскликнул:

– Почему ты думаешь, что я брошу тебя в трудную минуту? Я не отталкиваю людей и не предаю их. На меня это совсем непохоже, и ты должна была это уже понять.

Ей так хотелось верить ему. Но он сам рассказал ей о своих прошлых недолгих связях с женщинами. Всю жизнь он самозабвенно работал, продвигался по служебной лестнице – и избегал настоящих, глубоких отношений с женщинами.

– Именно так поступил с тобой твой бывший муж? – Тейт отбросил всякую осторожность и задавал прямые вопросы, надеясь выяснить все до конца.

Она кивнула.

– И ты будешь и меня считать таким же, пока я не докажу обратного? Что ж, по крайней мере теперь ясно.

– Я вовсе не это…

– Разве нет, Клер? – перебил он. – А у меня создалось впечатление, что мне придется доказывать, что я не чета ему. Только я не понимаю, какого черта взваливать на меня чужие грехи?

– Ты не понимаешь, – с нажимом произнесла она.

– В таком случае помоги мне понять.

Клер попыталась высвободиться из его объятий.

Он не разжал рук.

– Нет, Клер. Я хочу услышать искренний ответ. Тебе от этого не уйти.

Она вся напряглась.

– Я не заслуживаю такого отношения, – глухим голосом сказала она.

– Вот как? Ты посчитала меня виновным в тех преступлениях, которых я вовсе не совершал – как же мне не злиться?

Здравый смысл и чувство справедливости говорили ей, что причины обижаться у него действительно были.