Текст книги "Жена самурая"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

На лице Асагао выступил ужас, словно женщина только сейчас поняла, до чего доигралась. Засучив ногами и замолотив руками, она завизжала на одной ноте. Воины поволокли ее к двери. Дзёкио, Исидзё и придворные окружили Сано.

– Это зверство! – выпалила жена отрекшегося императора.

– Немедленно освободите мою дочь! – скомандовал Правый министр.

«Не прячется ли за их попытками помочь Асагао чувство вины перед ней?» – подумал Сано.

– Отец! – заплакала Асагао. – Не позволяйте им уводить меня!

Император с кулаками набросился на воинов.

– Кто-нибудь... да помогите же мне! – взмолился он.

Громкое уханье возвестило о появлении принца Момодзоно. Он устремился к Сано:

– В-вы не см-меете з-забирать наложницу его величества!

Придворные принялись колотить воинов, защищая суверена. Опасаясь, что бунт распространится сначала на резиденцию, а потом на страну, Сано выхватил меч. Момодзоно остолбенел. Толпа знати прыснула врассыпную. Асагао и Томохито забились в истерике.

Сано кивнул воинам, те подняли пленницу и понесли вон из комнаты.

– Куда вы ее? – спросил Правый министр, следуя за Сано по коридору. – Даме ее статуса не место в городской тюрьме.

– Госпожа Асагао некоторое время поживет под охраной в удобном доме, – ответил Сано.

– А потом?

– Поедет в Эдо на суд.

«Если не подтвердятся сомнения в ее признании», – мысленно добавил Сано.

13

На черном, как сажа, небе багровыми пятнами проступали отблески заката. В окнах домов горели лампы. Шумные толпы стремились к кумирням, храмам, кладбищам и кварталу развлечений Понтотё на празднование Обона. Двор Особняка Нидзё был заполнен путешественниками. Сано передал коня служке и направился в свои апартаменты. Он мечтал оказаться в обществе Рэйко и одновременно испытывал жгучее желание побыть в одиночестве. Для последнего имелись веские основания.

Во-первых, допрос Асагао вымотал Сано душевно и физически; ему требовалось время на то, чтобы восстановить силы. Во-вторых, Рэйко с присущей ей юной энергией закидает его вопросами, а он пока не готов на них отвечать: нужно кое-что хорошенько обдумать. В-третьих, жена, без сомнения, поинтересуется, как он съездил в храм Кодай, и по рассказу интуитивно поймет, насколько сильное впечатление произвела на него Кодзэри; хотелось стряхнуть остатки наваждения.

Новый постоялец со слугами и багажом на минуту перегородили коридор. Сано воспользовался задержкой и несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. Потом он вошел в комнату.

Рэйко в желтом домашнем кимоно, свежая, красивая, сидела у окна. Заслышав шаги мужа, она вскочила, засияла глазами:

– Рассказывай!

Сано положил мечи на подставку, устроенную в стене.

– Имеется вариант разгадки, но нельзя сказать, что я рад этому. – Он лег на пол и опустил голову на подушку. Мышцы расслабились, но нервы были по-прежнему на взводе.

– Прости. Мне следовало бы дать тебе отдохнуть, а не забрасывать вопросами, – с раскаянием в голосе проговорила Рэйко и положила на лоб мужу мокрое полотенце.

Сано поблагодарил ее за заботу и рассказал о признании и аресте Асагао.

Рэйко ахнула от удивления:

– Не могу поверить, что она виновна! Ты поговорил со слугами?

– Конечно, – немного обиделся Сано. – За кого ты меня принимаешь? После ареста я зашел в особняк Левого министра Коноэ и побеседовал с его ближайшей челядью. Между Коноэ и Асагао действительно был роман. Приглашение на свидание в Сад пруда тоже подтвердилось. Когда я спросил, почему слуги раньше обо всем этом молчали, они сказали, что опасались скандала. Значит, у Асагао и впрямь был серьезный мотив желать смерти Коноэ.

– А как насчет способа убийства?

– Асагао не захотела – или не смогла – продемонстрировать «крик души». Кроме того, я допросил фрейлин Асагао. Они сообщили, что Главная наложница приоделась и покинула покои незадолго до убийства Коноэ. Фрейлины не знают, с кем у Асагао было свидание, но приметили, что в последние месяцы она частенько тайком уходила из дому. Таким образом, их показания косвенно подтверждают наличие романтической связи между Левым министром и Главной наложницей императора и разрушают алиби Асагао.

– Как она могла рисковать своим положением? – удивилась Рэйко. – И ради кого? Человека, который годится ей в отцы!

Сано лукаво посмотрел на жену:

– Некоторым женщинам по душе мужчины, которые умеют больше, чем молодые. Разве Асагао не жаловалась тебе на то, что жизнь во дворце скучна? Вот и не устояла перед соблазном развлечься.

Рэйко уловила подковырку и отмахнулась:

– Да ладно тебе! И все-таки для Асагао было бы лучше промолчать о романе. – Вдруг ее глаза загорелись вдохновением. – А что, если император знал об этой связи? Любя Асагао, он не стал выяснять с ней отношения. А просто взял да и убил Коноэ, а потом притворился, будто случайно обнаружил тело. Если бы ты не приехал, все осталось бы шито-крыто.

– Ты думаешь...

– Ну да! Теперь император в панике, он боится, что, если ему предъявят серьезное обвинение, он может потерять в лучшем случае трон, а в худшем – жизнь. Он попросил принца Момодзоно обеспечить ему алиби и все рассказал матери и Правому министру. Те решили, что Асагао годится на роль жертвы, и заставили ее оклеветать себя.

– А уламывали Асагао между окончанием спектакля, и нынешним утром, когда она застукала тебя с кимоно?

Рэйко кивнула:

– Это объясняет и ее состояние во время допроса, и дикое признание. Она лгала, прекрасно понимая, что ее ждет.

– А как насчет окровавленных кимоно?

Немного подумав, Рэйко сказала:

– Возможно, император перехватил записочку Левого министра Коноэ. Он облачился в женскую одежду и отправился в Сад пруда. Если бы кто-нибудь и увидел его, то подумал бы на Асагао. Убив Коноэ, он спрятал перепачканную одежду; позже или он сам, или госпожа Дзёкио подложили улику в шкаф Асагао.

– Все это занятно, но сильно притянуто за уши, – сказал Сано. – Однако я согласен: похоже, Асагао принудили дать ложные показания. Я говорил с ней наедине.

– Когда?

– После допроса. Она содержится в специальной камере в полицейском управлении. Я полагал, что с глазу на глаз она скорее расскажет правду. Мы так и этак обсуждали ее показания, но все без толку. Асагао клянется, что убила Коноэ.

– И тем не менее ты, как и я, уверен, что она невиновна?

– Да, – погрустнел Сано. – У меня с самого начала было ощущение, что с этим делом что-то не так, а теперь оно окрепло. Это фальшивое признание. Я знаю это.

– Зачем же ты арестовал Асагао? – усмехнулась Рэйко.

– А что мне оставалось делать? По закону она виновна. А отпустить на свободу признавшегося преступника – преступление перед сёгуном и обществом.

– Неужели ты пошлешь Асагао на плаху за убийство, которое она не совершала? – ужаснулась Рэйко. – Неужели позволишь настоящему убийце уйти от наказания? Тебя больше не интересует истина?

Терпение Сано лопнуло.

– Интересует!

Рэйко обвиняет в предательстве личных принципов, и кого?! Собственного мужа! Он резко сел.

– Ты просто не понимаешь, каковы ставки! Еще одно фиаско, и меня прогонят с должности, а может, предадут смерти. Я должен сделать тебя вдовой, опозоренной на веки вечные? Ты этого хочешь?

– Разумеется, нет. – Недоумение затуманило глаза Рэйко. – И я прекрасно понимаю, каковы ставки. Чего я не понимаю, так это почему ты злишься на меня.

– Я не злюсь. С чего ты решила?

– А если ты не злишься, то почему кричишь?

Они сидели, глядя друг на друга, и тут Сано понял, что он зол не на Рэйко, а на себя. Он не мог простить себе, что страстно возжелал Кодзэри. У него появилось кошмарное предчувствие, что расследование разрушит его брак. С вымученной улыбкой он взял руку Рэйко:

– Извини. У меня был трудный день, я раздражен. Не сердись.

Рэйко помедлила с отчужденным лицом, потом улыбнулась и сжала руку Сано:

– Я, конечно, понимаю, почему ты арестовал Асагао. Не нужно было мне говорить столь запальчиво. Ты прав, что рассердился. Ты тоже меня прости.

Ее искреннее извинение лишь усилило чувство вины, которое жгло душу Сано.

– Просто я чувствую ответственность за то, что произошло с Асагао, – продолжала Рэйко озабоченно. – Ведь это я обыскала ее комнату. Я нашла окровавленную одежду и передала тебе.

– Ты не заставляла госпожу Асагао признаваться, – утешил Сано.

– Еще чего! – с несчастным видом откликнулась Рэйко. – И все-таки...

Супруги задумались о том, что их ждет в будущем.

– Так как мы поступим? – спросила Рэйко. – Будем искать настоящего убийцу?

– Выбора нет, – вздохнул Сано. – Но у нас очень мало времени. Затягивание суда над Асагао создаст мне плохую репутацию, которая может дойти до Эдо, тогда меня вышвырнут из бакуфу. Мое место займет кто-то другой, и Асагао умрет.

– Значит, не сдаемся?

Сано тронула поддержка жены.

– Нет, не сдаемся. Завтра поведу расследование сначала. Если есть какие-либо улики или подозреваемые, которые пропустил ёрики Хосина, то я найду их.

– Кстати, о других подозреваемых, – вспомнила Рэйко. – Ты виделся с бывшей женой Левого министра?

Сано почудилось, будто его окружили зыбучие пески, глубокие ямы и острые камни. Он убрал руку, чтобы жена не ощутила его волнения.

– Да, виделся.

Как можно более натуральным голосом он передал разговор с Кодзэри.

– Выходит, Коноэ был для нее постоянной головной болью, – констатировала Рэйко, не замечая состояния Сано. – И при этом она уверяет, что не испытывала неприязни к нему. Сомневаюсь, что Кодзэри рассказала тебе все. Думаю, с женщиной она будет откровеннее. Как по-твоему, стоит мне повидаться с ней?

– Нет! – вырвалось у Сано.

Рэйко, сбитая с толку его горячностью, удивленно вскинула ресницы:

– Но ведь она принадлежит к буддистскому ордену, отвергающему насилие. С ней менее опасно общаться, чем с членами императорского двора. Почему ты против?

– Видишь ли...

Ему хотелось еще раз увидеть Кодзэри. Он надеялся, что следствие предоставит повод для этого.

– Но это единственная линия, которую я могу отрабатывать, – огорченно сказала Рэйко. – Теперь, когда стало известно, что я помогаю тебе, дамы меня на порог не пустят...

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Сано, вне себя от радости, и встал.

Рэйко поднялась следом.

В комнату вошли детективы Марумэ и Фукида и поклонились.

Марумэ сказал:

– Простите, пожалуйста, за вторжение, сёсакан-сама. Нас просили передать вам вот это.

Фукида протянул цилиндрический футляр черного лака, украшенный золотыми хризантемами.

Сано открыл футляр и достал свиток. Пробежав глазами жирные черные иероглифы и осмотрев факсимильную печать, он сообщил:

– Его величество требует, чтобы я немедленно приехал к нему.

– Зачем? – спросила Рэйко.

– Он не пишет, но я догадываюсь, что он хочет убедить меня отпустить госпожу Асагао. – От перспективы нового столкновения с двором у Сано заныло сердце. – Я должен идти.

С чувством, что он попадает из огня да в полымя, Сано взял мечи.

– Марумэ-сан, Фукида-сан, прошу за мной. – Повернувшись к Рэйко, он пообещал: – Мы закончим разговор позже.

14

Они подъехали к императорской резиденции как раз в тот момент, когда храмовые колокола отбили половину после часа собаки. У ворот стояли два стражника – воин сёгуна и караульный из местных.

Спрыгнув с лошади, Сано представился и сказал:

– Меня пригласил император.

– Да, сёсакан-сама. – Воин поклонился и повернулся к караульному: – Сходи за сопровождающим.

Караульный поспешно ушел. Сано и детективы остались ждать на тихой, пустынной улице. Между усыпанным звездами темно-фиолетовым небом и стенами резиденции чернели купы деревьев. Кособокая луна висела над горами. По мере того как нарастали голод, жажда и усталость, тревога усиливалась. Глядя на осунувшиеся лица детективов, Сано понимал, что и им не слаще. Марумэ и Фукида целый день безрезультатно расспрашивали горожан о монете с изображением папоротника. По пути во дворец Сано рассказал им о признании и аресте Асагао. Детективы согласились, что отправлять Асагао на суд в Эдо рано. Они готовы были продолжать следствие, хотя в случае неудачи им тоже грозила беда: бакуфу практиковало групповую ответственность.

Караульный вернулся с двумя охранниками. Освещая дорогу фонарями, они повели Сано и его спутников по территории императорской резиденции. Темнота здесь казалась более густой, нежели в городе. Свет фонарей блеклыми пятнами падал на ограды и отбрасывал на дорожку длинные тени. По пути им не встретилась ни одна живая душа. Единственными звуками, нарушавшими тишину, если не считать их шагов, были журчание воды в сточных канальцах и жужжание насекомых. В теплом влажном воздухе висели запахи земли, пепла и тлена прошедших столетий.

– Жуткое место, – прошептал обычно бойкий Марумэ. – Хочу в шумный, светлый, суматошный Эдо.

Фукида настороженно обежал взглядом кусты.

Сано представил трех ражих вооруженных самураев, вздрагивающих от каждого шороха, и улыбнулся. Он мысленно попросил охранников, чтобы они поторопились, но те, бесчувственные, продолжали вышагивать медленно и торжественно.

Они пересекли аллею и прошли через внутренние ворота. Обогнув кухни, они через галерею попали на двор.

Стражники метнулись в разные стороны и сгинули во тьме.

– Эй, в чем дело? – крикнул Марумэ.

– Вернитесь! – приказал Сано.

Им ответила тишина.

– Происходит что-то странное, – промолвил Сано. – Очень похоже на ловушку.

Они на цыпочках пошли через двор, держа мечи наготове. Сано уловил в воздухе что-то вроде вибрации. Кожа покрылась мурашками, сердце испуганно ёкнуло. Дыхание участилось, мышцы напряглись.

Он остановился:

– Что это?

Детективы замерли.

– Где вы? – пробормотал Фукида, взмахнув мечом.

– Покажитесь! – сделал выпад Марумэ.

Над черным кружевом листвы поднялось бледное дрожащее свечение. Оно испускало звуки, напоминающие зов о помощи.

– Это там, – показал Сано.

Детективы встали плечом к плечу перед ним.

– Сёсакан-сама, что бы это ни было, мы защитим вас, – заверил Фукида.

– Идем поскорее отсюда, – пробормотал Марумэ.

То, что опасность конкретизировалась, придало Сано смелости. Он обогнул заботливых подчиненных и побежал через двор.

Детективы бросились за ним.

– Нет! Остановитесь!

Сано добрался до стены, которая отделяла его от зловещего свечения. Зов о помощи сменился тяжелым прерывистым дыханием. Сано сунул меч за пояс, присел, поднял руки и подпрыгнул. Пальцы ухватились за гребень стены, ноги заскребли по штукатурке. Сано подтянулся и лег животом на стену.

Внезапно ночь взорвалась громоподобным ревом. Силой звука Сано сбросило наземь. Он упал, но боли не почувствовал. Уткнувшись лицом в траву, он сжал голову ладонями, стараясь выдавить звук, который бился внутри. Тело сотрясалось от непроизвольных рыданий, мышцы конвульсивно сокращались, кишки переворачивались. Дрожал каждый нерв, живот и грудь распирало болью. Сано понял, что это и есть «крик души».

Боль отступила. Сано овладело благоговение. Став свидетелем абсолютного проявления боевого мастерства, он не только убедился в том, что киаи существует, но и утвердился в величии бусидо.

Рев внезапно оборвался. Тишина огромным пологом накрыла Сано. Он перевел дыхание и вновь ощутил боль. В ушах звенело, тело ломило, сердце давало сбои. С трудом сев на колени, он поднял голову. Свечение исчезло. Сано посмотрел вбок. Рядом лежали двое мужчин.

– Марумэ-сан! – крикнул Сано в отчаянии. – Фукида-сан!

Детективы зашевелились.

– Милостивые боги, я жив или умер? – простонал Марумэ.

– Вот тебе и дедкины сказки! – просипел Фукида.

Сано встал и помог подняться товарищам.

– Мы спаслись лишь потому, что находились далеко от источника крика, – сказал он. – Теперь мы точно знаем, что госпожа Асагао не убивала Левого министра Коноэ. Убийца по-прежнему на свободе.

Из-за стены донесся дробный стук сандалий.

– Быстро! – выдохнул Сано.

Подсадив друг друга, они перебрались через стену. Из темноты выступили контуры длинных строений с поленницами дров вдоль стен и огромными каменными печами напротив входов.

– Это, должно быть, кухни, – тихо и торопливо проговорил Сано. – Разделимся. Вы – направо и налево, я – прямо. Если увидите странный свет или ощутите вибрацию воздуха, старайтесь шуметь как можно сильнее, нельзя дать убийце сконцентрироваться на крике.

Марумэ и Фукида смешались с тенями. Сано крадучись направился к печам, готовый в любую минуту отразить нападение. Около одной из кухонь он заметил что-то темное. Он осторожно приблизился и увидел лежащего ничком человека, руки и ноги его были невероятным образом вывернуты, тем не менее пальцы сжимали меч. В нос Сано ударили резкий металлический запах и вонь фекалий. Присев на корточки, Сано перевернул человека на спину. Горячее тело показалось бескостным; из носа, рта, глаз и ушей лилась кровь. Сано вспомнил отчет ёрики Хосины: «...вытекла почти вся кровь... разорваны внутренние органы... многие кости переломаны...»

От ужаса забурлило в животе. «Еще одна смерть...»

Послышался хруст песка. «Не убийца ли возвращается? – Сано быстро обернулся и вытер мгновенно вспотевший лоб. – Марумэ и Фукида».

– Мы никого не нашли, – доложил Марумэ. – Кто бы это ни был, он сейчас где угодно, только не здесь. – Заметив труп, детектив тихо охнул: – Милостивые боги!

– Кто это? – спросил Фукида.

Сано достал из-за пояса платок, отер кровь с лица убитого и увидел знакомые глаза с тяжелыми веками, широкий нос и тонкие губы.

– Аису, – испуганно ответил он. – Секретарь канцлера Янагисавы.

– Собаке собачья смерть, – процедил Марумэ. – Я уверен, это он бросил в нас бомбу в Табачном переулке.

– Что он тут делал? – спросил Фукида.

Сано пожал плечами:

– Не знаю, но его присутствие означает, что Янагисава в Мияко, ведь они были неразлучны.

Поднявшись на ноги, он мысленно выругался. А он-то считал, что находится на безопасном расстоянии от Янагисавы, что никто не помешает ему восстановить честь и вернуть благосклонность сёгуна. Какая наивность!

– Зачем канцлеру покидать Эдо? – удивился Марумэ. – Что он опять такое задумал?

И тут Сано осенило. Янагисава и есть тайная пружина дела об убийстве. Канцлер плетет против него очередную интригу, хочет окончательно погубить.

– Все это расследование с самого начала было задумано как ловушка для меня, – сказал он. – Янагисава контролировал каждый мой шаг. Кульминацией должна была стать моя смерть от «крика души». Но убийца пришиб Аису вместо меня.

Марумэ и Фукида уставились на него как на сумасшедшего.

– Почему вы так решили? – спросил Марумэ. – Как Янагисава мог руководить вами? Даже если он отправил письмо, чтобы заманить вас ночью в резиденцию императора, откуда он знал, что раздастся «крик души»? И как сюда попал Аису?

Ответов у Сано пока не было, зато в голове созрел план, как обернуть козни канцлера себе на пользу.

Сано прислушался и уловил далекие голоса. Среди деревьев замелькали отсветы фонарей. Люди спешили посмотреть, какое новое несчастье принес «крик души».

– На разговоры нет времени, – сказал Сано. – Фукида-сан, дайте мне ваш плащ.

Детектив озадаченно нахмурился, но повиновался. Сано набросил плащ на лицо Аису.

– Вы останетесь рядом с трупом. Объявите императорскому двору, что это я стал жертвой убийцы.

Смущенными восклицаниями помощники выразили протест. Сано его проигнорировал.

– Аису был выше и худее меня, однако кровь и испражнения удержат любого зеваку от изучения трупа. Спрячьте подальше труп Аису, как только будет возможно. Затем пошлите бакуфу сообщение о моей смерти.

– Да, сёсакан-сама. – Хотя Фукиде не нравилась вся эта затея, Сано знал, что он выполнит поручение.

– Вы, Марумэ-сан, пойдете со мной. Нужно выбраться из резиденции, пока нас никто не видел.

– Одну минуту, сёсакан-сама, пожалуйста, – произнес Фукида. – Что мне сказать вашей жене?

Сано едва не отказался от плана. Он представил, как жена воспримет весть о его смерти. Подобный обман гораздо хуже, чем страсть к другой женщине. Когда Рэйко узнает правду, она может возненавидеть Сано за эгоизм, за недоверие. Но без обмана не удастся ни раскрыть это дело, ни выиграть сражение у канцлера. Поражение обречет Рэйко на страдания вместе с ним, обман же спасет обоих.

– Сообщите новость моей жене очень деликатно, – попросил Сано. – Но учтите: малейшая брешь в секретности – и все пойдет насмарку. Если повезет, мне не придется долго обманывать ее.

Кивнув Фукиде, он с Марумэ растворился в ночи.

15

Когда Сано и Марумэ пробегали мимо зданий, в темных окнах загорался свет. Мерцающие лампы двигались по галереям. Повсюду слышались голоса, сновали слуги. Сано и Марумэ постоянно меняли направление, чтобы их не заметили, ныряли за павильоны, метались по дворикам и проходам. Наконец уперлись в стену, за которой располагались усадьбы придворных. Перемахнув через преграду, они опустились на дорожку.

– Куда теперь? – тяжело дыша, спросил Марумэ.

Сано не знал прямого пути из резиденции, но не мог позволить себе роскоши заблудиться.

– Срежем путь по крышам, – решил он.

Они вскарабкались на нижний ярус какого-то дома. Перед ними простерся серый черепичный ландшафт. Они побежали по крышам, и Сано надеялся, что если обитатели домов и услышат их, то не успеют увидеть. Беглецы перепрыгивали с дома на дом и через узкие улочки, пока не очутились на улице Имадэгава.

– Что дальше? – спросил Марумэ.

– Идите к воротам, через которые мы вошли, возьмите наших лошадей и уезжайте, – распорядился Сано. – Найдете меня в переулке напротив улицы Терамати, в двух кварталах севернее ворот.

Марумэ отправился выполнять приказ. Сано двинулся по пустынным городским улицам вокруг резиденции, мимо темных домов и закрытых лавок. Когда он добрался до места встречи, Марумэ уже ждал его, держа лошадей под уздцы.

– Не хотите ли посвятить меня в суть вашего плана? – спросил детектив.

Сано быстро изложил задуманное. Они постояли, прячась под чьим-то балконом.

– Вот он, – произнес Марумэ.

Они проводили взглядом Хосину, скакавшего с группой полицейских к главным воротам резиденции.

– Идемте, – сказал Сано.

Они сели на лошадей и поехали к полицейскому управлению Мияко, которое находилось в административном центре города, неподалеку от особняков местных чиновников.

Каменная стена окружала конюшни, казармы и здание со служебными помещениями. Участок освещался факелами. Сыщики спешились. Марумэ отправился к основному входу, а Сано пошел вдоль стены.

Ленивые, усталые охранники сторожили ворота; естественно, стражники не предполагали, что кто-то незваным захочет проникнуть в полицейское управление.

Сано влез на стену, спрыгнул в безлюдный двор и нашел глазами казармы. Четыре длинных одноэтажных строения с узкими верандами впереди и отхожими местами сзади располагались по периметру двора. Хосина занимал угловую комнату в восточной постройке; Сано заходил сюда к нему, чтобы сообщить об аресте Асагао. Достигнув задней двери казармы, Сано услышал голоса у фасада; минуту спустя в окнах комнаты Хосины затеплился свет. На бумажной панели возник широкий силуэт Марумэ. Задняя дверь открылась, и детектив выглянул на улицу. Увидев Сано, он кивнул. Сано бесшумно проследовал за Марумэ в комнату, поделенную бумажными ширмами на три части. В спальне на полу лежал матрас, в кабинете стояли письменный стол и шкафы для бумаг, в гостиной вокруг низкого столика лежали подушки. Марумэ сел в гостиной, Сано расположился в кабинете около шкафа. Сыщики принялись ждать Хосину.

* * *

Рэйко легла на матрас и уснула. Ее разбудил кошмарный рев. Вокруг заскрипели половицы – это повскакали с постелей обитатели Особняка Нидзё. Зазвучали голоса:

– Вы слышали?

– Что это было?

В отличие от соседей Рэйко сразу все поняла. Теперь она точно знача, что Асагао никого не убивала. Рэйко вздрогнула от страха: «крик души» снова возвестил о смерти. «Сано наверняка еще во дворце», – мелькнула мысль. Рэйко начала поспешно переодеваться.

Выбежав в коридор, она наткнулась на хозяйку гостиницы, облаченную в ночное кимоно.

– Это был тот же звук, что и в ночь смерти Левого министра Коноэ, – опасливо сказала женщина. – Все знают, что его убил призрак, наделенный магической силой. Не ходите никуда, целее будете.

– Я должна выяснить, все ли в порядке с моим мужем. Пропустите меня, пожалуйста, – сказала Рэйко.

Хозяйка не шелохнулась.

– Вы не можете выйти ночью одна на улицу. На вас нападут разбойники.

– Я возьму охранников мужа, – возразила Рэйко с нетерпеливой гримасой.

– Вы должны остаться, – твердо заявила хозяйка, которая чувствовала ответственность за постояльцев. – Давайте я пошлю во дворец слугу, и он выяснит, что там произошло.

Рэйко неохотно согласилась. Она уступила не столько из страха за себя, сколько из мысли, что Сано, возможно, занятый следствием по новому убийству, рассердится, если она оторвет его от дела.

Хозяйка дала необходимые распоряжения слуге. Рэйко зажгла у себя в номере лампу и села пить чай, размышляя над тем, кто мог издать «крик души» и почему убийца нанес новый удар.

Спустя час к ней постучала хозяйка.

– Слуга только что вернулся, – сказала она. – Он поговорил со стражниками у ворот резиденции. Призрак опять совершил убийство, но кто погиб – неизвестно.

Холодная рука предчувствия сжала сердце Рэйко.

– Спасибо.

Хозяйка ушла.

Рэйко подошла к окну. «Нет, это не может быть Сано, – подумала она. – Душа подсказала бы мне, случись с ним что-то дурное. Но почему он не послал весточку, чтобы успокоить меня?» Рэйко сжалась от ужаса. Гостиница затихла, постояльцы вновь улеглись спать. В ушах Рэйко отдавались частые удары сердца. В комнате было жарко, но руки Рэйко мерзли от холода, разлившегося в душе. Она собралась было послать охранника во дворец, но передумала. Рэйко жаждала и боялась узнать правду.

В коридоре раздались шаги. Рэйко подбежала к двери и стремительно отодвинула ее. На пороге стоял детектив Фукида. Его печальное лицо сказало Рэйко то, что она боялась услышать.

– Нет, – прошептала она.

– Мы шли на встречу с императором. – Голос молодого самурая дрогнул. – Убийца устроил засаду...

– Неправда! Он сказал, что вернется, что мы поговорим позже. – Рэйко отпрянула от Фукиды и лихорадочно оглядела комнату. – Вот его вещи...

Фукида шагнул вперед и взял ее за руки. При обычных обстоятельствах он никогда не посмел бы коснуться жены начальника. Рэйко поняла, что надеяться бессмысленно. Она вырвала руки из ладоней Фукиды и поникла.

– Досточтимая госпожа Рэйко, мне очень жаль, – сказал Фукида со слезами в голосе.

Рэйко вскинула голову:

– Где он? – Ее охватила неодолимая потребность быть рядом с мужем. – Отведите меня к нему!

– Не могу, – горестно проговорил Фукида. – У него ужасные раны... – Молодой детектив сглотнул. – Перед смертью он приказал мне избавить вас от устрашающего зрелища. Простите.

– Но я его жена! Я вправе!.. – В душе Рэйко завыли ветры скорби и загремели раскаты гнева. – Где он? Я требую, чтобы вы немедленно доставили меня к Сано!

Фукида беспомощно развел руками. На Рэйко опустились черные клубящиеся тучи отчаяния. Упав на колени, она запричитала:

– Нет, нет, нет...

Отец, согласно самурайским традициям, учил Рэйко стойко переносить страдания, но в этот момент выдержка изменила ей. Видно, никакая тренировка не способна подготовить человека к подобному горю. Рэйко не обращала внимания на Фукиду. Сословная гордость? Наплевать! Когда умер любимый, какое значение имеют принятые в обществе стандарты поведения?

Фукида отвел глаза в сторону.

– Я схожу за помощью, – сказал он и скрылся в коридоре.

Прибежали служанки. Они обнимали Рэйко, шептали слова утешения. Бедная женщина ничего не слышала за собственными всхлипами и стонами. Пришел лекарь и влил в рот Рэйко горькую настойку. Мир затянулся дымкой и исчез.

* * *

Храмовые колокола отбили час, другой, а ёрики Хосины все не было. Наконец во дворе, а потом и на веранде послышалась дробь сандалий.

– А, Марумэ-сан, – сказал Хосина. – Стражники сообщили мне, что вы здесь. Простите, что заставил вас долго ждать. Я должен был доложить сёсидаю о том, что произошло в императорской резиденции.

– И вы меня извините за то, что я пришел без уведомления, – ответил Марумэ.

– В сложившихся обстоятельствах формальности излишни, – весело отозвался ёрики. – Примите соболезнования по поводу смерти вашего хозяина.

– Благодарю вас, – печально произнес Марумэ. – Я здесь именно в связи с этим.

– Если желаете заняться расследованием, буду рад помочь вам изобличить убийцу и отомстить за досточтимого сёсакан-саму.

Искренность тона Хосины ударила Сано по нервам. «Ну и лицемер!»

– В таком случае приступим, – улыбнулся Марумэ.

Сано вышел из-за ширмы:

– Добрый вечер, Хосина-сан.

У ёрики подкосились ноги.

– Сёсакан-сама, вы!..

Сано с удовлетворением оглядел стукача:

– Вы надеялись, что я мертв?

Хосина встал, таращась на Сано. Марумэ передвинулся к двери. Ёрики недоверчиво покачал головой:

– Но я же видел ваше тело, и кровь на земле, и детектива Фукиду, горюющего по вам.

– Я так и думал, что вы и ваши люди не сочтете нужным тщательно осмотреть труп, – усмехнулся Сано.

Завуалированное обвинение в трусости заставило Хосину нахмуриться:

– Если вы живы, то кто же умер?

– Аису.

В глазах ёрики мелькнул страх. Овладев собой, Хосина изобразил удивление:

– Кто это такой?

– Доверенное лицо канцлера. Вы недавно с ним встречались.

– Я? – Хосина наморщил лоб, демонстрируя работу памяти. – Прошу прощения... Вы ошибаетесь. Я никогда не общался с человеком по имени Аису. А что делал высокопоставленный чиновник бакуфу в Мияко?

– Это вы мне и расскажете.

Хосина нервно хихикнул:

– Как же я могу рассказать, если не знал его? – Он распахнул объятия: – Дорогой Сано-сан, зачем вам понадобился весь этот спектакль?

Как можно более равнодушно Сано спросил:

– Где он?

– Где... кто? – переспросил ёрики тоном озадаченной невинности и стрельнул взглядом в сторону.

– Янагисава.

– Канцлер? В Эдо, я полагаю. Что за допрос, в конце концов?!

Марумэ издевательски хохотнул:

– Может, хватит придуриваться? Отвечайте прямо сёсакан-саме сёгуна.

– Да я и стараюсь, – заверил Хосина, пряча злость и страх под маской вежливости, и облизнул пересохшие губы.

Сано надоели уловки Хосины, и он изложил то, до чего додумался:

– Янагисава хочет разгадать тайну убийства Левого министра Коноэ, выставить меня никудышным следователем и лишить расположения сёгуна. Но он не уверен в своих силах, поэтому действует инкогнито. Кто-то из местных полицейских помогает ему, предоставляя информацию о ходе дознания и ставя мне палки в колеса. – Сано в упор посмотрел на Хосину: – Кто-то вроде вас.

Ёрики выдал лучезарную улыбку:

– При всем моем уважении к вам, сёсакан-сама, скажу: у вас сложилось обо мне превратное мнение. Я делал все, что в моих силах, желая помочь вам. Я ничего от вас не скрывал. Если канцлер Янагисава сейчас в Мияко, то это для меня приятная новость. Причин же вредить вашему расследованию у меня совершенно нет.