Текст книги "Жена самурая"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

19

Сумерки немного остудили дневную жару и подернули небо серой пеленой. Добравшись до гостиницы, Рэйко поискала детектива Фукиду или других людей Сано, но не нашла; ее служанки также пропали. Насквозь пропотевшая, смертельно уставшая, Рэйко уныло прошла в свой номер. Бежать к властям, чтобы сообщить о заговоре, не имело смысла: никто бы ее не принял. Рэйко выпила воды и протерла лицо влажной тряпкой, подумывая о том, чтобы принять ванну, однако это показалось слишком трудоемким делом. Она легла на матрас, подставив тело легкому ветерку, дувшему из окна.

Однако уснуть не удавалось. Почти осязая одиночество, Рэйко думала о том, что если будет усиленно работать, то Сано вернется. Она до сих пор не могла до конца поверить, что он умер. От тоски по мужу она зарыдала.

Дверь отодвинулась. Рэйко увидела размытый силуэт мужчины. У него было по-самурайски выбритое темя, за поясом – мечи. Рэйко почувствовала сначала толчок надежды, потом страшное отчаяние, когда поняла, что это очередная иллюзия, порожденная теми же мыслями, которые населяли Мияко людьми, похожими на Сано.

– Уходите, – прорыдала она, обращаясь к гостю.

– Рэйко-сан, это я, – сказал мужчина голосом Сано.

Она села на постели и стала тереть глаза.

– Нет. Не может быть.

Мужчина опустился на колени перед ней, свет из окна упал на встревоженное лицо. Рэйко истерично захохотала.

* * *

Сано обнял ее. Она всхлипывала, гладила его по лицу и груди, наслаждаясь чудом воскрешения. Значит, правда, не напрасно она трудилась: вернула мужа.

– Прости, – пробормотал Сано ей в волосы. – Прости. Я тревожился за тебя. Где ты была?

Шок привел ее в чувство. Она подалась назад и в упор посмотрела на Сано:

– Где я была?

– Ну да! Я вернулся сегодня после обеда, никого не нашел и отправился тебя искать.

Тут до Рэйко дошло, что есть рациональное объяснение исчезновению и появлению Сано.

– Нет, сначала ты скажи, где был!

С торжественной миной Сано сообщил, что жертвой убийцы стал Аису, а он инсценировал собственную смерть, чтобы вывести канцлера Янагисаву на чистую воду.

– Я был вынужден скрываться даже от тебя, так как вокруг полно шпионов, – подчеркнул он и описал стычку с канцлером. – Мне удалось склонить его к сотрудничеству.

Рэйко поджала губы:

– Не могу разделить твою радость. Ты заставил меня страдать, ты опасался, что я не сумею сохранить тайну. Почему ты так мне не доверяешь?

– Дело не в том, доверяю я тебе или нет. – Сано обнял жену, в голосе зазвенела мольба. – Ты могла выдать меня случайно – жестом, интонацией, поведением. Этого нельзя было допустить.

– Я бы с успехом разыграла роль горюющей вдовы! – разозлилась Рэйко. – Ты хоть представляешь, на что меня обрек?

– Догадываюсь, – с раскаянием произнес Сано. – Прости меня, дорогая.

Его прикосновение вдруг показалось Рэйко отвратительным, раскаяния – фальшивыми. Яростно сжав кулачки, она отпихнула мужа:

– Простить тебя? Никогда! То, что ты сделал, подло и жестоко.

Сано выглядел убитым горем.

– Я достоин каждой частицы твоего гнева. Пожалуйста, поверь, что я действительно раскаиваюсь.

– Этого недостаточно!

Рэйко вскочила с матраса и кинулась в коридор. Сано поймал ее у двери. С криками «Уходи! Оставь меня!» она стала вырываться. Сано сжал ее в объятиях, гнев Рэйко поутих, и она заплакала. Он крепко обнимал ее.

– Ш-ш... – шептал он, гладя ее по волосам. – Все хорошо.

Он опустил жену на пол и лег рядом. В Рэйко вспыхнуло непреодолимое желание. Потом они сорвали друг с друга одежды и сплелись в тусклом свете, падающем из окна.

Сано прикоснулся к щеке Рэйко.

– Когда-нибудь ты простишь меня? – прошептал он ей на ухо.

Тело ее уже простило мужа, когда-нибудь простит и сердце. Наслаждаясь физическим и душевным покоем, Рэйко промурлыкала:

– Вот уж не думала, что любовь с мертвецом столь приятна!

Сано с облегчением рассмеялся, и Рэйко подхватила смех. Радость обретения любимого почти компенсировала страдания от его потери.

В дверь постучали.

– Досточтимая госпожа Рэйко, вы здесь? – раздался голос Фукиды.

Сано накинул кимоно и чуть отодвинул дверь.

– О, вы вернулись! – обрадовался детектив и повернулся к стайке охранников и служанок, дрожавших от страха у него за спиной: – Все в порядке. Расходитесь.

Послышался топот сандалий. Когда он стих, Фукида сказал:

– Уважаемый сёсакан-сама, с сожалением докладываю. Я не смог уберечь вашу жену. Она ушла из гостиницы, не сказав никому ни слова, и где она сейчас, я не знаю.

– Она здесь, – улыбнулся Сано. – Отдыхайте пока. – Он затворил дверь и взглянул на Рэйко. Та сидела на полу, кутаясь в кимоно. – Может, теперь ты расскажешь, где была?

– Я сходила в императорскую резиденцию и попросила госпожу Дзёкио помочь мне в расследовании убийства, – ответила Рэйко.

– Что? – переспросил ошарашенный Сано. – Ты виделась с Дзёкио после того, как обещала держаться от нее подальше?

– Да, я думала, что ты умер, и считала себя свободной от обещания, – заявила Рэйко. – Я хотела найти твоего убийцу и отомстить ему.

«Ну конечно! – мысленно восхитился он. – Следовало ожидать от нее именно этого».

– Ты сошла с ума? – Он упер руки в бока. – Не сообразила, что второе убийство сузило круг подозреваемых и каждый стал с еще большей вероятностью убийцей?

– Все я сообразила! – отмахнулась Рэйко. Она встала, подошла к столу и вынула из расшитой шелковой сумочки клочок бумаги. – Вот! Это я нашла в текстильном районе, в доме, принадлежавшем Левому министру Коноэ.

Сано едва взглянул на текст записки.

– Туда тебя привела госпожа Дзёкио?

На лице Рэйко мелькнуло раздражение.

– Мы были не одни. Я взяла с собой охранников. Сделай одолжение, не считай меня полной дурой.

– И ты поверила тому, что сказала Дзёкио?! Да откуда она узнала про тот дом?

– Этого она не сообщила.

Сано, который за год научился разбираться в интонациях жены, понял, что она врет. Но решил пока не докапываться до правды – мир дороже.

– Слушай, – сказал он, разглядывая обгоревший клочок, – я понимаю, что ты была расстроена и не могла мыслить ясно, но даже в этом случае ты должна была знать: нельзя доверять подозреваемому в убийстве. Ведь пока нет никаких доказательств в подтверждение того, что дом и записка принадлежат Левому министру. Не исключено, что Дзёкио пустила тебя по ложному следу, желая отвести подозрение от себя.

– А заговор против сёгуна? – с трудом сдерживая ликование, возразила Рэйко.

– Постой! – похолодел Сано. – Какой такой заговор?

– Я предположила, что записка касается работы, которую Коноэ выполнял для мецукэ, и отправилась к дому даймё Ибэ в районе красильщиков. Дорогу мне описала госпожа Дзёкио.

– Не может быть! – выдохнул Сано. Жена отрекшегося императора сразу показалась ему заносчивой и упрямой; теперь же Дзёкио, подстрекнув жену на опасное приключение, совсем ему разонравилась.

– Я попросила Фукиду пойти туда, – пожаловалась Рэйко, – но он отказался. Теперь-то я понимаю, он хотел дождаться тебя, прежде чем что-то предпринимать, но тогда я решила, что он пренебрегает своими обязанностями. Я разозлилась и сказала, что пойду сама. А он в отместку лишил меня паланкина и охраны.

Сано приложил руку к груди:

– И ты одна шла через весь город?! – Если бы он предвидел, на что она отважится, то рискнул бы открыть ей правду о своей мнимой смерти. – Ты представляешь, что с тобой могло случиться?

– Но ведь не случилось? Успокойся. – Рэйко посомневалась, стоит ли говорить дальше, и продолжила: – В доме Ибэ я встретила мужлана по имени Горобэй. Он не захотел отвечать на мои вопросы, я почуяла неладное и пробралась в дом через заднюю дверь.

Она говорила так, словно поступила самым разумным образом. Сано ошеломленно смотрел на жену.

– Догадайся, что я обнаружила! – Раскрасневшись от возбуждения, Рэйко описала арсенал оружия и шайку, состоящую из самураев, профессиональных бандитов, неотесанных простолюдинов и одного вооруженного монаха-буддиста.

Сано был слишком поражен безрассудством жены, чтобы задуматься о значении ее открытия.

– Да наплевать на то, что ты нашла! – заорал он. – Тебя могли убить! Это был самый глупый, безумный, бессмысленный, опасный, идиотский...

– Тем не менее это очень важные сведения, – твердо и спокойно сказала Рэйко.

– Ты не должна была этого делать!

– Что сделано, то сделано. А теперь, прошу, перестань кричать и подумай, что делать.

– Прежде всего я хочу, чтобы ты пообещала впредь никогда не делать ничего подобного.

– Только если пообещаешь впредь больше мне доверять.

Сано в очередной раз посожалел о традиционном браке, когда муж устанавливает правила, а жена им подчиняется.

– Хорошо, обещаю, – пробормотал он. – А ты?

– Да, – сказала Рэйко и затараторила: – Я уверена, эта шайка мечтает свергнуть Токугаву, и во главе стоит кто-то из императорского окружения. Один из подозреваемых, видимо, вооружает армию, чтобы восстановить реальную власть императора. Левый министр Коноэ, должно быть, узнал о заговоре, и его убили, боясь разоблачения.

В построении Рэйко присутствовала логика. Новый, политический аспект дела беспокоил Сано, но объективность стояла на первом месте.

– Не забывай, пока это только версия, основанная на случайном клочке бумаги. – Сано аккуратно положил листок на стол и разгладил ладонью.

– А ты не забывай, – взорвалась Рэйко, – там целый арсенал! Это означает, что в заговоре участвуют сотни, даже тысячи человек. Они в любой момент могут начать настоящую осаду Мияко. – Она взяла руки Сано в свои ладони. – Ты немедленно должен что-то предпринять.

– Конечно, я разберусь в ситуации, – ответил Сано. – Любая потенциальная угроза режиму должна восприниматься со всей серьезностью. Однако давай не будем торопиться с выводами. Ты находилась в доме очень короткое время, к тому же была в состоянии сильного эмоционального стресса. Возможно, там вовсе не так много оружия, как тебе показалось; может, ты не совсем верно истолковала то, о чем говорили мужчины.

– Я знаю, что видела и слышала, – насупилась Рэйко. – Если ты не арестуешь этих людей и не захватишь арсенал, то вспыхнет мятеж, способный вылиться в гражданскую войну по всей стране. Пока бакуфу организует эффективную оборону, огромные провинции перейдут под контроль мятежников. В конечном счете война докатится и до Эдо.

– Такая опасность определенно существует, – задумчиво сказал Сано. – Но я вынужден действовать очень осторожно. Мятеж – это не расследование дела об убийстве. Я обязан проинформировать сёсидая и канцлера.

– Надеюсь, это произойдет скоро.

– Сегодня ночью тебя устраивает? – Сано вздохнул. Вместо отдыха, похоже, предстоит серия тайных встреч.

Рэйко ответила долгим взглядом.

– Нет.

20

На рассвете порыв ветра хлопнул ставнями. Сано почувствовал запах дыма, услышал звон колоколов и резко сел на постели. Сердце забилось, когда он вспомнил, как чуть не погиб на пожаре. Вокруг было тихо, если не считать обычных звуков, издаваемых просыпающимися постояльцами гостиницы. Сано умылся и оделся. Чтобы не разбудить Рэйко, он позавтракал вместе с детективами в их номере и отдал им распоряжения на день. Потом отправился верхом в императорскую резиденцию.

Дым стелился над Мияко, придавая гнетущей духоте тревожный привкус. От разносчиков газет, шнырявших по улице, Сано узнал, что ветер повалил несколько ламп, зажженных по случаю Обона, отчего начался пожар, распространившийся по всей южной части города. Напуганные жители искали другие очаги возгорания.

* * *

Прошлой ночью Сано встречался с сёсидаем Мацудаирой и канцлером Янагисавой в замке Нидзё.

Для начала Янагисава высмеял саму мысль о реставрации власти императора:

– Двор бессилен. Кто осмелится атаковать бакуфу?

– Такое прежде случалось, – сказал Сано, приготовившийся к отпору возражений, которые приходили и ему в голову, когда Рэйко излагала свою версию. – Четыреста семьдесят лет назад император Го-Тоба попытался свергнуть диктатуру Камакуры при помощи воинственных монахов и некоторых самурайских кланов.

– Я знаком с историей, – небрежно заметил Янагисава. – Переворот Го-Тобы провалился. Та же участь постигла и мятеж, который возглавил император Го-Дайго спустя двести лет. Хотя он смог добиться контроля над страной, его правление долго не продлилось.

– Согласен, те попытки окончились ничем, – сказал Сано. – Я имею в виду, что кое-кто предпринимал их. А переворот императора Го-Дайго в итоге привел к власти новый клан. Это может повториться, если мятеж разрастется и даймё объединятся против клана Токугава, Мияко – неплохое место для начала гражданской войны. Город находится далеко от Эдо, где сосредоточены войска сёгуна, а император является объединяющей фигурой для всех недовольных режимом. Должно быть, Левый министр понял это. Заговор против бакуфу есть государственное преступление, участники, их семьи и все, кто с ними связан, подлежат смертной казни. Поэтому Коноэ и поспешили уничтожить.

Янагисава нахмурился. Сано догадался, что канцлер собирается возразить только ради того, чтобы возразить. «Наверняка испытывает неудобство от того, что именно я рассказываю ему про заговор, о котором слыхом не слыхивал», – подумал сыщик.

– Я займусь ситуацией вокруг дома правителя Ибэ, – сказал Янагисава, который не имел права игнорировать любую, даже мифическую угрозу режиму.

– Моя гвардия к вашим услугам, – отозвался сёсидай, явно обрадованный тем обстоятельством, что самому можно ничего не делать.

Сано надеялся: задача настолько поглотит внимание Янагисавы, что у того не останется времени вмешиваться в следствие. Он чувствовал: в конце концов придется пожалеть о странном партнерстве.

* * *

По дорожкам гуляли, перешептываясь, придворные. При виде Сано они замолкали и кланялись. Видя враждебность в глазах, Сано предположил, что вельможи обсуждают убийство Аи су, фальшивое сообщение о его смерти и арест Асагао. Естественно, никому он здесь не был нужен. И все же предвкушение повышало настроение. Обнаружение шайки заговорщиков давало новую возможность для раскрытия дела.

В имении Правого министра вся челядь собралась во дворе. По лестнице особняка, опираясь на трость из черного дерева, спускался Исидзё в официальных черных шапочке и кимоно. Увидев Сано, он остановился на нижней ступени.

– Поздравляю вас с чудесным возвращением в мир живых, сёсакан-сама, – сказал он, кланяясь с холодным достоинством, чем выражал неудовольствие по поводу приезда Сано. – Прошу прощения за то, что не имею времени принять вас, так как должен ехать к дочери. Она сейчас дома, но очень расстроена в связи с обрушившимися на нее несчастьями.

Сано сосредоточился для трудной и опасной беседы. Убийца уже покончил с одним вассалом клана Токугава, предстоящий разговор мог стать причиной смерти другого.

– Прошу прощения за арест досточтимой госпожи Асагао, ей пришлось пострадать из-за ошибки, причиной которой был канцлер Янагисава.

Исидзё немного смягчился:

– Спасибо, что освободили мою дочь. – В голосе прорывались язвительные нотки. – Конечно, свобода – это всего лишь то, чего заслуживает госпожа Асагао. Она полностью реабилитирована?

– Да, полностью. Не могли бы вы уделить мне немного времени? Я вынужден задать вам несколько вопросов.

– Например?

– Где вы были во время убийства позапрошлой ночью?

Раздраженно покачав головой, Исидзё покинул ступеньку.

– Мои дела вас не касаются. Я не состою в списке подозреваемых, а следовательно, и к новому убийству не имею никакого отношения, ибо очевидно, что оба злодеяния совершены одним и тем же человеком.

– Я говорил с канцлером Янагисавой. Он сообщил информацию, которая меняет ваше положение.

На лице Исидзё отразилось беспокойство.

– Я был здесь, у себя, меня разбудил крик. Вскоре пришел слуга и рассказал, что опять кого-то убили. Мои домашние могут подтвердить это.

Поглядев на замкнутые лица слуг, Сано понял, что они будут до последнего защищать хозяина от презренных представителей бакуфу.

– Вы получили сообщение о том, что я собираюсь ночью проникнуть во дворец?

– Да. – Исидзё упер трость в бордюрный камень. Он изучающее смотрел на Сано, производя в уме непростые расчеты.

– Но вы ничего не предприняли в связи с этим?

Правый министр кисло улыбнулся:

– Я презираю анонимки, потому не обратил внимания на сообщение. Мне сказали, что подобные письма получили госпожа Дзёкио, принц Момодзоно и император. Я разговаривал с ними сегодня утром, они также проигнорировали послания.

– Понятно. – Сано ощутил досаду. Исидзё наверняка посоветовал им заявить, что они не обратили внимания на шанс избавиться от настырного сёсакана.

– Если вам все понятно, то я, пожалуй, пойду.

– Минутку. Ваша дочь реабилитирована, но ее место в списке подозреваемых заняли вы. Между вами и Коноэ шла борьба за пост премьер-министра. Кроме того, моя смерть от «крика души» оправдывала сидящую под арестом. Вот вам два повода для двух убийств.

Исидзё ощерил черненые зубы; худая рука с силой сжала золотой набалдашник трости.

– Допустим, вас не убедило мое алиби. Но неужели вы и в самом деле думаете, что я обладаю сверхъестественными способностями убивать?

Сано указал взглядом на слуг:

– Не лучше ли нам побеседовать наедине?

В глазах Исидзё мелькнул страх. Виновен министр в убийствах или нет, но ему явно было что утаивать. С выражением страдания на лице он вежливым жестом пригласил Сано зайти в дом.

* * *

Кабинет украшали панно. На первом от двери был запечатлен сад, под деревом, окруженным гроздьями глициний, стояли юноша и старик в одеждах тысячелетней давности.

Сано указал на старика:

– Каматари Накатом и, ваш предок. Рядом принц Накано-Ойе. Они организовали заговор, в результате которого принц стал императором, а Каматари – теневым правителем Японии. Ваш предок взял имя Фудзивара в память о глициниях, среди которых собирались заговорщики. Он добился многих льгот для своего клана. Примерно пятьсот лет Фудзивара правили страной, стоя за императорским троном.

– Я потрясен вашей осведомленностью, – сказал Исидзё с холодным высокомерием, – но, боюсь, не генеалогия подогревает в вас интерес к моей особе.

– Ошибаетесь. – Сано перешел к следующему панно, изображавшему придворного и мальчика в высокой черной шляпе без полей и дорогих кимоно на веранде Павильона пурпурного дракона. – Это, должно быть, регент Ёсифуса Фудзивара и император Сэйва, жившие семь столетий назад. Ёсифуса выдал дочь за императора. Тесть мог оказывать большее влияние на юного суверена, не так ли?

Исидзё раздраженно поджал губы, уловив намек на его отношения с императором Томохито.

– Но расцвет клана Фудзивары пришелся на великого Митинагу, – продолжал Сано. – Его дочери были наложницами у четырех императоров; два других правителя были его племянниками, а еще три – внуками. Митинага находился у вершины власти тридцать два года. – Сано принялся рассматривать последнее панно, представлявшее ночной пейзаж: огромная луна висела над храмом. – Митинага основал монастырь при храме Ходзё и написал стихотворение, в котором похвалялся, что является хозяином мира, «как безупречно круглая луна, плывущая в небесах».

– Да-да, – нетерпеливо произнес Исидзё. – Теперь поясните, какое отношение все это имеет к вашему расследованию.

– После смерти Митинага удача покинула клан Фудзивары. Власть перешла к самурайскому сословию. – Сано повернулся к Правому министру: – Вам не жаль, что те славные дни миновали?

Исидзё натянул маску презрения:

– Даже если и так, это не причина желать смерти Ко-ноэ. Пост премьер-министра не дает никакой власти за пределами императорского дворца. Убийство соперника не восстановило бы власти Фудзивары над Японией.

«Зато заговор дает», – подумал Сано.

– Вы знакомы с Масанобу Ибэ?

Исидзё поднял брови. Сано не понял, что выдала его мимика: удивление от резкой смены темы разговора или естественную реакцию на известное имя.

– Даймё провинции Эсизэн? Мы никогда не встречались.

– Вы когда-нибудь посещали его резиденцию в районе красильщиков?

– Насколько я знаю, даймё запрещено иметь дома в Мияко. Странные вопросы вы задаете.

– Вы поддерживаете какие-нибудь отношения с местными монахами?

– Конечно. Они совершают обряды во дворце. – Исидзё сложил руки на груди. – У меня создается впечатление, что вы собираетесь обвинить меня еще в чем-то, помимо убийств. Прошу вас высказаться прямо, чтобы я мог защищаться.

Хотя Исидзё выглядел безвинной овечкой, Сано ему не верил. Ветеран придворной политики в совершенстве владел приемами маскировки, а его клан веками плел заговоры.

– Если вы не знакомы с даймё Ибэ, то, наверное, имеете тесные связи с самурайскими кланами провинции, например с Курода и Мицу.

– Многие из нашего клана породнились с ними, – признал Исидзё спокойно, поскольку повсеместно существовала практика добиваться общественного положения через связи с императорским двором и обогащаться за счет браков с представителями региональных верхушек.

– Значит, у вас была возможность изучать вместе с Курода и Мицу боевые искусства?

– Возможность – да, особого желания – нет, – поморщился Правый министр. – Мы при дворе рады приносить пользу своими знаниями самурайскому сословию. Но при всем нашем уважении к нему мы предпочитаем не перенимать чуждую культуру.

«Культура движется в обоих направлениях», – мысленно усмехнулся Сано. Дети даймё получали образование вместе со своими именитыми родичами, а те познавали бусидо под руководством родственников-самураев. Сано ощущал сильную волю под изысканными манерами Исидзё, воля же лежала в основе киаи – подходящего оружия для придворного, который нуждается в средствах защиты или нападения.

– Если вы выяснили то, что хотели, – сказал Исидзё, – отпустите меня. Мне действительно нужно идти. К дочери.

– Последний вопрос. – Сано помедлил.

Ему хотелось спросить: «Чего вы боитесь, что скрываете?» Вместо этого он поинтересовался:

– Нельзя ли встретиться с его величеством императором Томохито, госпожой Дзёкио и принцем Момодзоно без предварительной договоренности?

– Это противоречит правилам, но полагаю, для вас можно сделать исключение.

«То, что он скрывает, видимо, очень важно, – заключил Сано. – Не зря он с такой готовностью пошел на нарушение. Все, что угодно, лишь бы избежать дальнейших вопросов».

– Я провожу вас к императору прямо сейчас.

– Благодарю вас.

Исидзё двинулся к двери, Сано – за ним. Не успел министр коснуться ручки, как сёсакан обхватил его на уровне груди. Исидзё дернулся. Сано с изумлением ощутил, какие у него крепкие, тренированные мускулы. Теперь оставалось выяснить, владеет ли он киаи. Если да, то он убьет Сано шепотом, большей силы звука при столь тесном контакте не потребуется.

– Помогите, помогите! – крикнул Исидзё.

Сано разжал объятия. Правый министр в гневе повернулся к нему. Щеки пунцовые, глаза мечут молнии.

– Я знаю, для чего вы сделали это, – сказал он, оправляя кимоно. – Надеюсь, теперь вы удовлетворены. Вы мне чуть кости не переломали.

– Если дело только в этом, прошу прощения, – ответил Сано, сообразив, что сглупил. Ведь «крик души» не инстинктивная реакция на агрессию, а оружие, которое сознательно применяют. Или не применяют.