Текст книги "Жена самурая"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Шеренга женщин в развевающихся белых одеждах плавно двигалась, покачивалась и взмахивала руками в ритуальном действе; бритые головы блистали как луны. Восхищенные зрители не сводили глаз с монахинь, а те, разом повернувшись и хлопнув в ладоши, образовали круг. Женщин окружили мужчины в набедренных повязках и соломенных шляпах. Когда хороводы двинулись в разных направлениях, зрители печально запели.

– Которая из них? – спросила Рэйко с наигранным спокойствием, кивнув на танцующих женщин.

Сано указал.

– Пожалуйста, будь осторожна.

Его заботу Рэйко восприняла как страх разоблачения.

– Подожди здесь, – кивнула она и направилась к танцующим, глядя на Кодзэри.

У монахини была стройная и изящная фигура; глаза с тяжелыми веками, казалось, сулили наслаждение; на полных губах стыла безмятежная улыбка; голая голова идеальной формы подчеркивала красоту облика. Пожилая Кодзэри отличалась удивительной моложавостью. Рэйко, считавшая себя красавицей, почувствовала зависть. Ревность с новой силой обрушилась на нее.

– Кодзэри-сан!

Монахиня обернулась; улыбка сменилась растерянностью. «Почему эта незнакомка обращается ко мне в повелительном тоне?» – прочитала Рэйко на лице.

– Я хочу поговорить с вами, – объяснила она.

Монахиня, поколебавшись, вышла из круга.

– Слушаю вас, досточтимая госпожа, – произнес ее мягкий, с легким придыханием голос.

– Я жена сёсакан-самы сёгуна, – представилась Рэйко с самурайским высокомерием.

– О, – смутилась Кодзэри, – я не знала, что он женат.

«Конечно, Сано умолчал об этом», – с горечью подумала Рэйко.

– Я помогаю мужу в работе и хочу задать вам несколько вопросов. – Стремясь подчеркнуть особую близость с Сано, она не стала скрывать цель визита. – Пойдемте со мной.

Кодзэри, снова поколебавшись, согласилась:

– Хорошо.

Ведя монахиню через толпу, Рэйко увидела Сано, тот, нахмурившись, знаками просил ее остановиться. Рэйко притворилась, будто не заметила его. Они прошли в безлюдный сад. Свет фонаря над задней дверью пробивался сквозь ветви деревьев и сеткой ложился на траву. Стрекот цикад заглушал бой барабанов и пение людей. Рэйко и Кодзэри встали лицом к лицу. Кодзэри скрестила ладони на животе; Рэйко переплела пальцы, унимая внутреннюю дрожь.

«Что он тебе говорил? – хотела спросить жена сёсакана. – Что вы вместе делали?»

– Почему вы не сказали моему мужу, что были в резиденции во время убийства, произошедшего три дня назад? – вместо этого спросила она, оттягивая неизбежное.

Кодзэри мимикой выразила недоумение.

– Я просто навещала семью. По-моему, это не имеет значения для следствия.

– Только поэтому? – холодно поинтересовалась Рэйко.

Кодзэри метнула тоскливый взгляд в сторону огней, вздохнула и опустила глаза:

– Я боялась, что он сочтет меня убийцей.

– Вы убийца?

Кодзэри ошеломленно посмотрела на Рэйко:

– Нет!

– Когда вы узнали, что мой муж приглашен во дворец?

– Только наутро. Сперва родным сообщили, что убит он, а потом – что кто-то другой. – Кодзэри нервно облизнула губы. – Я вообще в ту ночь не покидала дом. – Она просительно улыбнулась. – Поверьте, у меня и в мыслях не было доставлять вашему мужу неприятности.

Рэйко ухмыльнулась:

– Ваши чары на меня не действуют. Правый министр Исидзё, госпожа Дзёкио, принц Момодзоно и император были извещены о том, что Сано будет во дворце. Полагаю, при императорском дворе слухи распространяются очень быстро. Вы услышали новость и решили убить моего мужа, чтобы он не арестовал вас за убийство Левого министра Коноэ. Вы тайком пробрались на территорию кухонь и по ошибке уничтожили не того, кого надо.

– Неправда! – в страхе крикнула Кодзэри. – Я никого не убивала. Спросите вашего мужа. Он знает... – Она замолчала под пристальным взглядом Рэйко, вздохнула, опустила голову, словно признавая поражение, и продолжила тихим, безжизненным голосом: – Ладно, я все расскажу. Левый министр приезжал в храм Кодай за день до смерти. Он сказал, что собирается закрыть монастырь и силой вернуть меня. Он приказал мне прийти в Сад пруда следующей ночью, чтобы отпраздновать некое событие. – Кодзэри проглотила комок в горле. – Я пришла в ужас. Когда я была его женой, он избивал меня до полусмерти. Я понимала, что, если придется опять жить с ним, он обязательно меня убьет. Мне нужно было как-то спасаться.

Несовпадения с рассказом Сано заставили Рэйко усомниться в исповеди.

– Как Левый министр мог закрыть монастырь, если императорский двор не властен над религиозными общинами?

Кодзэри заломила руки:

– Он сказал, что может. Я поверила.

«Неужели Коноэ казался ей настолько всесильным?» – удивилась Рэйко.

– А что это за некое событие?

– Он не уточнил. А мне было все равно. Я догадалась, что у него на уме.

– И что было дальше?

Кодзэри слегка покраснела:

– Я согласилась встретиться с ним. На следующую ночь его слуги отнесли меня в паланкине в Сад пруда и провели в павильон на острове. Они запалили лампу и ушли.

«Так вот почему в дворцовых записях не зафиксировано ее посещение, – поняла Рэйко. – Паланкин и слуги принадлежали Левому министру, стражники не обратили на них внимания».

– На столе в хижине были сосуд с сакэ и две чашки, – сказала Кодзэри. – Я немного выпила и стала молиться, чтобы мне хватило храбрости убить Левого министра.

Рэйко подумала, что ослышалась.

– Погодите. Вы признаете, что прибыли в Сад пруда, чтобы убить его?

– Да. – Кодзэри отступила к дереву; из-за игры тени выражение ее лица начало ежесекундно меняться. – У меня за поясом был спрятан пузырек со снадобьем, я приобрела его у уличного торговца. Я собиралась подлить снадобье в сакэ Левого министра, чтобы он уснул и никогда больше не проснулся. Я надеялась, что сумею выбраться из резиденции и все подумают, будто он умер от какой-то внезапной болезни.

«Она хотела воспользоваться ядом, а не киаи?» – поразилась Рэйко.

– Вдруг я услышала его крик: «Помогите!» Потом затопали сандалии, потом раздался такой звук, словно кто-то ползет. И все время слышалось дыхание, прерывистое, тяжелое. Я выглянула в окно и увидела, что Коноэ стоит перед домом. Он закричал: «Нет! Пожалуйста, не надо!» Я испугалась. Потом... – Кодзэри содрогнулась. – Грянул дикий вопль. Он длился целую вечность. Я смотрела, как Левый министр извивается в агонии, как кровь фонтанами хлещет из него. Потом он замер. Вопль оборвался. – Она устремила на Рэйко туманный взгляд.

Повествование выглядело вполне логичным. Скепсис Рэйко стал ослабевать.

– Я испугалась, что все решат, будто это я убила Левого министра, – сказала Кодзэри, поглаживая верхнюю часть груди. – Я загасила лампу и убежала. Я выросла в резиденции, поэтому знаю там любую тропинку. Я примчалась к сторожевой башне, у подножия лежала лестница на случай пожара. Я перелезла через ограду и перетащила лестницу, чтобы и следа от меня не осталось. Лестницу я сунула за мусорные баки и пошла в храм Кодай.

Рэйко ощутила прилив сочувствия к человеку, столь много пережившему.

– Пожалуйста, простите меня за причиненное беспокойство, – молвила она, беря мягкие гладкие руки Кодзэри в свои. – Я передам мужу ваш рассказ. Попытка убийства является преступлением, но в данных обстоятельствах он, конечно, простит вас.

Слезы потекли по щекам Кодзэри.

– Тысяча благодарностей, – прошептала она, сияя от радости. – Вы чрезвычайно добры.

Хотя Рэйко никогда не привлекали женщины, прикосновение к Кодзэри доставило ей чувственное удовольствие. Ревность и зависть исчезли; она напрочь забыла, за что минуту назад ненавидела Кодзэри. Ее охватило сексуальное возбуждение. Тут Рэйко очнулась.

– Вы вытворяете со мной то же самое, что проделали с моим мужем! – крикнула она, отпрыгивая назад.

– Что?

– Вы манипулируете моими чувствами! Я не поверила Сано, когда он сказал, что вы на это способны. Теперь я убедилась на себе.

В глазах Кодзэри появился страх.

– Да, но я не желала вам зла. Я всего лишь хотела, чтобы вы мне поверили. Мне нужно было понравиться вам в целях самозащиты.

Рэйко ее не слушала, она раскаивалась в том, что сомневалась в любви Сано. «Что бы ни произошло между ним и этой искусительницей, он не виноват. Если она в состоянии соблазнить женщину, то как же ее чары действуют на мужчин!»

– Обманщица! Вам незачем было травить Левого министра. Вы убили его с помощью киаи! – выпалила Рэйко.

В глазах Кодзэри вспыхнула уязвленная гордость.

– За кого вы меня принимаете? Такой смерти никому не пожелаешь!

– Даже убийце своего первого мужа?

Кодзэри побелела:

– Как... как вы узнали?

– Не я – мецукэ.

Кодзэри выпрямилась, щеки от гнева зарделись.

– Ладно, признаю: я ненавидела Левого министра за то, что он убил Риодзэна. Я винила его в том, что у меня нет детей. Но за пятнадцать лет мои чувства притупились.

– И поэтому вы вознамерились его отравить! – парировала Рэйко. – Бросьте юлить. В храме Кодай вас научили за счет мысленной энергии тысячекратно усиливать голос. Вы владеете киаи.

Кодзэри визгливо, на грани истерики, рассмеялась:

– Мы выполняем упражнения, повышающие эффективность молитв. Мы способны воздействовать на человеческий мозг, но мы отрицаем насилие.

– Я не верю вам. – Неприязнь к Кодзэри теперь была столь велика, что Рэйко решила «повесить» на монахиню и другое преступление. – Вы когда-нибудь бывали в доме даймё Ибэ в районе красильщиков? Вы знакомы с заговорщиками? Где они? Куда дели оружие?

Беззвучно повторив слова «заговорщики» и «оружие», Кодзэри посмотрела на Рэйко как на безумную. Из этого Рэйко сделала вывод, что монахиня подружилась с бандитами в процессе сбора подаяний и присоединилась к заговору, чтобы сплоченной командой выступить против бывшего мужа.

– Не прикидывайтесь, что не понимаете! – сжав кулаки, крикнула она в испуганное лицо Кодзэри. – Где оружие? Что задумали преступники?

– Простите! Я и впрямь не понимаю, о чем вы толкуете! – крикнула в ответ Кодзэри и заюлила глазами. – Где ваш муж? Я хочу ему кое-что рассказать.

«Только через мой труп!» – подумала Рэйко.

– Говорите.

– Убегая из Сада пруда, я видела мужчину. Он прятался за кустами. Это был Правый министр.

«И до Исидзё добралась!» – подумала Рэйко.

Обескураженная выражением ее лица, Кодзэри залепетала:

– Я помню его по тем временам, когда жила у родителей. Наверное, Исидзё убил моего бывшего мужа.

У Рэйко лопнуло терпение.

– Я больше не желаю слушать ваше вранье! – рявкнула она. – Не было там никакого Исидзё! В Саду были только вы! – Она схватила монахиню за плечи и затрясла, как грушу. – Вы участница заговора! Вы убили Коноэ! Признавайтесь!

– Прекратите! Мне больно!

Плач Кодзэри остудил пыл Рэйко. «Так вот почему любовь Коноэ превратилась в слепую ярость, – поняла она. – Его унижало, что он не мог переупрямить вроде бы податливую женщину. Не этого ли хочет Сано – сочетания силы и слабости?»

Барабаны смолкли, раздались аплодисменты: танцы Обона завершились. Послышался голос Сано:

– Рэйко-сан, где ты?

Она оглянулась, терзаемая желанием пойти к мужу и нежеланием описывать ему безобразную сцену.

– Почему вы меня так ненавидите? – грустно спросила Кодзэри. – Вы, наверное, полагаете, что ваш муж в меня влюблен?

То, что ее ревность настолько очевидна, доконало Рэйко. Сгорая от стыда, она побрела прочь.

– Я пыталась принудить его заняться со мной сексом. Но вовсе не для того, чтобы уклониться от каких-то вопросов, – сказала ей в спину Кодзэри. – Просто он мне понравился. Ваш муж отказался от меня. Теперь я поняла почему. Он любит вас. Он не смог вас предать.

Рэйко застыла на месте, а потом ринулась прочь, не разбирая дороги. Мокрые от слез щеки холодели. Она не знала, что думать, чему верить и как поступить.

31

К часу свиньи все заведения на улице Каварамати, кроме нескольких чайных домиков, закрылись. Широкая улица, пересекавшая главный торговый район Мияко с севера на юг, напоминала длинный туннель с высоким глинобитным Большим укреплением на востоке, рядами магазинов и жилых домов, освещенных фонарями Обона, на западе и пурпурно-черным ночным небом вверху. Через ворота Большого укрепления протекала река Камо; у ворот стояли стражники. Одни горожане расположились на балконах, умягченных матрасами, ловя речной ветерок; другие сидели у дверей на улице, куря и болтая; третьи возвращались домой после посещения кладбищ.

Среди прохожих выделялась фигура в скромном сером кимоно и соломенной шляпе. Это шагал, опираясь на палку из черного дерева, Исидзё. Он двигался довольно быстро для своего возраста; красивая голова и немного сутулые плечи стремились вперед, словно министру не терпелось достичь цели.

Канцлер Янагисава осторожно следовал за ним на некотором расстоянии. Он опять был в наряде ронина. По сравнению с банковским посыльным следить за Правым министром было легко. Или Исидзё не думал, что кому-то понадобится за ним наблюдать, или его это не волновало, но он держался как человек, которому нечего скрывать. «Ну-ну, – думал Янагисава, – посмотрим, в чем дело. Внешность часто бывает обманчивой».

Агенты донесли, что Исидзё собирается нынче вечером в город, зачем – неизвестно. Янагисава, припомнив сообщение Хосины о таинственных путешествиях Правого министра, заинтересовался. (В душе ему по-прежнему очень хотелось верить, что ёрики был честен с ним.)

Найти улики против Исидзё теперь было особенно важно. Слуги видели Дзёкио в кабинете незадолго до крика, убившего Левого министра. Она находилась там же, когда пришло сообщение о втором убийстве. Непонятно, зачем Дзёкио морочила Сано, но, наверное, у нее были на то причины. Во всяком случае, ясно: она не могла убить Аису и в мгновение ока перенестись в кабинет. А если она не совершала второго преступления, то, похоже, и к первому не имеет отношения. Что же касается банка, то вряд ли он связан с заговором: ему и при Токугаве неплохо живется. Таким образом, Исидзё окончательно утвердился в глазах канцлера как главный подозреваемый. Если удастся доказать его участие в заговоре, то канцлер – герой дня, спаситель сёгуна и отечества.

Исидзё остановился перед воротами Большого укрепления, поговорил со стражником и вышел из города. Янагисава заторопился.

– Выпусти меня, – приказал он стражнику. – Быстро!

– Сообщите ваше имя и цель. – Стражник с усмешкой оглядел жалкий наряд Янагисавы.

На сей раз канцлер приготовился к контактам с официальными лицами. Он достал из-за пояса небольшой свиток, где указывались его имя и должность, и предъявил стражнику. Тот, распознав личную печать сёгуна, распахнул ворота.

Вслед за Исидзё Янагисава прошел по улице Годзё, спустился по каменной лестнице и ступил на мост. Под ним волновалась, чуть поблескивая, река Камо. На другом берегу мерцали огоньки – тлели костры Обона. Запах дыма, смех парочек, прогуливавшихся по набережной, музыка, доносившаяся из чайных домиков, и теплая ночь навеяли воспоминания о свидании с Хосиной; тело омыла волна желания. Где теперь Хосина? Поисковые группы не обнаружили его. Усилием воли Янагисава отбросил мысли о любовнике.

Исидзё углубился в безлюдный район. Янагисава крался за ним вдоль стен, размышляя, не идет ли Исидзё на свидание с мятежниками. Канцлера страшила встреча с шайкой ронинов, бандитов и воинов-монахов. А вдруг мятежники схватят его? А вдруг Исидзё и впрямь убийца? Тогда свиток за поясом ему не поможет.

Улица уперлась в ров с поблескивающей водой. В центре рва располагался высокий поросший травой холм диаметром примерно сто шагов. Плоскую вершину холма обрамляла ограда из каменных столбов. За оградой стоял памятник в виде приземистой пагоды, подсвеченный фонарями. Дальнозоркий Янагисава прочитал иероглифы, выбитые на пагоде. Перед ним был Холм уха, посвященный войне Хидэёси Тоётоми против Кореи. Хотя вторжение в Корею провалилось, войска Хидэёси нанесли немалый урон противнику. Воины засолили в морской воде и привезли в Японию уши сорока тысяч корейцев. Эти-то трофеи и образовали холм.

Через ров был переброшен мост со ступенями посередине. Исидзё спустился к пагоде, присел, положил палку на колени, утер лоб и замер, скрестив на груди руки.

Шло время. Терпение Янагисавы истощалось. Вдруг раздался стук копыт. Правый министр встал. «А вот и преступники, – догадался Янагисава. – Встречу в общественном месте легко выдать за случайность. Хитро!»

Из переулка справа от канцлера показались два конных самурая. Они настороженно осмотрели территорию, примыкающую к Холму уха. Исидзё помахал рукой. Янагисава припал к бамбуковой дверной решетке дома, за которой скрывался. Самураи спешились на мосту, привязали лошадей к поручням и спустились по лестнице. Исидзё пошел к самураям. Последовала череда поклонов и приветственных слов. Троица расположилась на ступенях.

Янагисава выскользнул из убежища и на цыпочках приблизился к краю рва. Теперь он различал голоса.

– ...довольно долго добирались сюда, – сказал Правый министр. – Уговор был другой. Вы заставили меня ждать.

– Мы приехали, как только смогли, – отозвался грубый голос.

– Если учесть проблемы, с которыми мы столкнулись, то нужно порадоваться, что мы вообще смогли прийти, – прогнусавил второй самурай.

– Не будь проблем, я бы к вам не обратился, – холодно бросил Исидзё. – Нанимая вас, я рассчитывал на точное выполнение приказов.

– А мы рассчитываем на человеческое обращение, – возразил грубый голос. – Мы вам не рабы. В конце концов, мы рискуем жизнью, возя за вас грязь.

– Вы знали, на что идете, когда подряжались. Если вас не устраивает работа, можете идти на все четыре стороны.

Сердце у Янагисавы затрепетало. Самураи – это ронины, вероятно, те, что были в доме Ибэ. Исидзё говорит с ними на закодированном языке. «Проблемы» означают «перемещение воинов и оружия», «работа» – «реставрация реальной власти императора».

– Хорошо, хорошо; простите, что опоздали, – быстро произнес гнусавый самурай.

Заговорил обладатель грубого голоса:

– Не нравится мне это место. Давайте сматываться отсюда.

Воцарилась короткая пауза.

– Как они? – спросил Исидзё.

– В целости и сохранности.

«Они» – это союзники Исидзё; «в целости и сохранности» – ждут команды выступать.

– Мой товар прибыл?

– Да. Последняя партия – двенадцать дней назад.

«Ружья и боеприпасы доставлены в Мияко».

– Ну что ж... – вздохнул Исидзё. – Полагаю, вам лучше поторопиться.

Зазвенели золотые монеты.

– Это все? – выразил недовольство грубый голос.

– Потом получите еще, – посулил Исидзё.

«Когда император будет править Японией, а в руках императорского двора сосредоточится все богатство страны», – мысленно добавил Янагисава и задрожал от азарта. Он не сомневался, что сподобился стать свидетелем того, как Исидзё выплачивает аванс за разжигание войны против клана Токугава. Янагисава с огромным удовольствием вообразил арест Правого министра. Ему не терпелось увидеть вытянутую рожу Сано, когда...

Знакомое чувство, словно невидимые руки прикасаются к нему, встревожило Янагисаву. Он инстинктивно съежился и обозрел округу. В темноте он, естественно, никого не заметил, тем не менее ужас, испытанный во время нападения в императорской резиденции, ожил. «Неужели убийца снова охотится на меня?» Янагисава попробовал успокоиться. «Это невозможно, убийца сидит на Холме уха. Я слышу его голос. Или у Исидзё есть наймиты, помимо самураев? Например, Хосина?»

– Прощайте, – сказал Исидзё. – Скоро встретимся. Я полагаюсь на вас.

Янагисава перевел: «Правый министр планирует начать мятеж в ближайшем будущем. Он поручил ронинам разделить воинов по огневым точкам».

Заскрипели ступени. Забренчала лошадиная сбруя.

Проснувшееся чувство долга укрепило мужество канцлера. Он рванулся было задержать предателей, но тут услышал голос инстинкта самосохранения: «Только дурак преследует преступников до их логова в одиночку». Янагисава замер на полушаге и проводил удаляющихся всадников мудрым взглядом.

32

– Ты в порядке? – спросил Сано, собираясь на выход.

– Да. – Безукоризненно одетая и причесанная Рэйко сидела у окна, глядя во двор; лицо бледное, но невозмутимое.

– Ты уверена в этом?

Прошлой ночью он поймал ее, когда она с дикими глазами, задыхаясь, бежала от кумирни Гиона. Он спешно доставил ее в Особняк Нидзё. Немного успокоившись, Рэйко рассказала, что Кодзэри призналась: она была в Саду пруда во время убийства Коноэ и видела там Правого министра Исидзё.

– И что?

– Все.

Сано отчаянно хотелось узнать, что довело жену до невменяемого состояния, однако расспрашивать он не решился.

– Не беспокойся за меня, – сказала Рэйко.

– Что ты намерена сегодня делать?

– Хочу закончить изучение бумаг из кабинета Левого министра Коноэ. Быть может, там найдется что-нибудь интересное.

Удостоверившись, что они по-прежнему бегут в одной упряжке, Сано попробовал вызвать жену на откровенность.

– Рэйко-сан...

– Да? – ответила окну Рэйко, в голосе слышался страх.

Сано понял, что настойчивостью ничего не добьется, лучше дождаться, когда в Рэйко созреет потребность высказаться.

– Марумэ опросил сослуживцев ёрики Хосины, – сказал он. – Похоже, никто не знает, куда он делся. А у Фукиды любопытные новости. Он полагает, что канцлер Янагисава напал на след чего-то важного, о чем не желает ставить нас в известность.

Поднявшись, Рэйко подошла к ящикам с бумагами и опустилась на колени.

– Надеюсь, ты выяснишь, в чем дело.

– Да, конечно. – Сано помедлил. – До свидания.

– До свидания.

* * *

Сано кликнул Марумэ и Фукиду и отправился в замок Нидзё.

Канцлер Янагисава заканчивал завтрак. Тенистый сад за окнами выглядел прохладным, но дымчатое небо обещало жаркий день.

Слуга сообщил о прибытии сёсакана сёгуна и детективов.

– Проси.

Сано начал без ритуальных приветствий:

– Когда вы собираетесь рассказать мне об Исидзё?

– Исидзё? – Янагисава, сама невинность, вытер губы салфеткой; избитое лицо имело зловещий сине-фиолетовый оттенок. – А что случилось с Правым министром?

– Не трудитесь отрицать! – выкрикнул Сано, кипя от негодования. За раздвижными стенами зашевелились телохранители Янагисавы. – Вы проследили за Исидзё до Холма уха и подслушали его разговор с двумя самураями.

Чашка в руке канцлера дрогнула.

– Я следил за вами, – насмешливо пояснил Фукида.

Янагисава стукнул чашкой о стол и вскочил:

– Это со всех точек зрения глупость! Убийца разгуливает на свободе, назревает заговор, а вы разбрасываетесь людьми, следя за мной, будто я преступник! Мы вместе работаем, вы это еще помните?

– Я-то помню, а вот вы точно забыли. – Сано в упор посмотрел на Янагисаву. – Не пытайтесь уйти от темы. Наблюдение за вами оказалось неплохой идеей, не правда ли? Вы не стали бы ходить за Исидзё из любви к искусству. Я хочу знать, что вы имеете на Правого министра.

Янагисава ехидно ухмыльнулся:

– Ничего.

– Вы были достаточно близко, чтобы слышать, о чем говорил Исидзё с самураями, – сказал Фукида.

– Замолчите! – приказал Янагисава, не взглянув на детектива. – Даже если я что-то услышал, с какой стати мне отчитываться перед вами? Большое спасибо за разрушение алиби Правого министра. На этом наше партнерство закончилось. Я знаю, что Исидзё виновен в убийствах и в государственной измене.

Марумэ и Фукида посмотрели на Сано, а тот переживал целую бурю эмоций. Сначала смятение: Янагисава раскрыл дело, и, поскольку Хосина скрылся, у Сано нет доказательств, что ранее канцлер мешал расследованию, а значит, нет и способа дискредитировать победу врага. Потом гнев: канцлер победил, воспользовавшись, как и в деле Льва из Кантё, плодами его трудов. Затем страх: сёгун с позором лишит его должности и прочего. Наконец, радость: если Исидзё – убийца и предатель, то Кодзэри невиновна.

Выйдя из ступора, Сано промолвил:

– Вы позволили прошлой ночью приятелям Исидзё скрыться. Если бы вы рассказали о своих планах, то мы схватили бы их. Вы допустили непростительный промах. И еще. Если Исидзё – убийца, то почему вы не арестовали его? – Глаза Янагисавы превратились в щелки, Сано понял, что попал в больное место. – Исидзё вполне может быть руководителем заговора. Вы должны были взять его и, воспользовавшись фактором неожиданности, заставить рассказать, где находятся преступники и оружие. Но вы и этого не сумели. Вы упустили шанс раскрыть дело.

– Идите вон, – прошипел Янагисава.

– Вы знаете, что я прав.

Сано кивнул Марумэ и Фукиде, чтобы те следовали за ним. Сыщики двинулись к двери. Сано приостановился:

– Полагаю, вы не желаете выслушать мое предложение, как принудить Исидзё дать показания. Счастливо оставаться.

Сыщики прошли половину коридора, когда раздался рык Янагисавы:

– Подождите!

Марумэ и Фукида хитро переглянулись с Сано. Все вернулись в комнату.

– Ну и что это за предложение?

– Прежде я хочу узнать, что вы выяснили, следя прошлой ночью за Правым министром, – сказал Сано.

Лицо канцлера перекосилось от ярости. Сано подбадривающее кивнул.

– Только без панибратства! – огрызнулся Янагисава и передал содержание подслушанного разговора, дополнив его своими умозаключениями.

Сано поневоле восхитился врагом: Янагисава установил бесспорную связь между Исидзё и заговорщиками.

– Как вы додумались следить за Исидзё?

Ему ответил мрачный взгляд.

– Теперь ваша очередь говорить.

– А вы подтверждаете наше партнерство?

Канцлер злобно кивнул.

– А вы согласны не шнырять более у меня за спиной, не мешать и не вредить мне, пока мы работаем вместе?

Янагисава поднял руки:

– Хорошо, хорошо! Договорились. Теперь рассказывайте, что вам известно о Правом министре.

– У меня есть свидетель, который видел Исидзё в Саду пруда во время убийства Левого министра Коноэ.

Сано поведал историю, рассказанную Кодзэри. В правдивости монахини он теперь не сомневался.

– Свидетель, – произнес канцлер с облегчением. До последней минуты он явно колебался по поводу вины Исидзё. – Попытка Правого министра прикрыть дело об убийстве Коноэ также свидетельствует против него. Итак, что вы предлагаете?

– Выложить перед ним свидетельское показание. Предоставить ему возможность признаться и выдать сообщников. Если откажется – посадить в тюрьму и непрерывно допрашивать. Позволять ему есть, спать и мыться только по нашему разрешению. Запретить свидания с родными и близкими. Заключение сломает гордеца.

– Но это может длиться вечность!

– Узнав об аресте Исидзё, заговорщики встревожатся, что он выдаст их. Они разбегутся, мятеж развалится. – Сано поднял руку, упреждая возражения Янагисавы. – Пока один из нас будет уламывать Исидзё, другой займется императором Томохито.

Янагисава одобрительно улыбнулся.

– Исидзё, должно быть, посвятил императора в некоторые детали заговора. Думаю, его величество можно будет склонить к сотрудничеству со следствием в обмен на обещание сохранить за ним трон.

– Блестяще, – признал Янагисава. – Я рад, что вы столь удачно развили мой план.

Марумэ и Фукида нахмурились от столь наглой кражи идеи их хозяина. Сано взглядом призвал детективов к порядку. Его не беспокоили авторские права. Ему было гораздо важнее привести убийцу к заслуженному наказанию и предотвратить войну.

* * *

Блестящий план рухнул, как только они подъехали к императорской резиденции. У главных ворот собрались воины Токугавы, полицейские и их гражданские помощники; командиры четко отдавали команды. Сано, Марумэ, Фукида и Янагисава в изумлении наблюдали, как вся эта армия ринулась в город.

Янагисава подошел к перепуганной страже:

– Что происходит?

– Император пропал, – кланяясь, сообщил старший стражник.

Сано, Марумэ и Фукида хором ахнули.

– Где сёсидай Мацудаира? – спросил Янагисава.

– Во дворце, – ответил старший стражник.

– Это может быть как-то связано с делом об убийстве, – подумал вслух Фукида.

– Не знаю, – откликнулся Сано. – Но если с императором что-то случилось – это катастрофа.

Любое несчастье, произошедшее со священным сувереном, предвещало беды для Японии: землетрясения, пожары, тайфуны, голод. А нарушение преемственности в передаче императорской власти влекло за собой мировые катаклизмы и распространение зла среди всего человечества.

Янагисава, Сано, Марумэ и Фукида прошли через ворота. Охранники и воины сёгуна метались по территории резиденции. Взволнованные придворные и отдельно стоящие от них разозленные чиновники-самураи толпились на прожаренном солнцем дворе.

Сёсидай Мацудаира упал в ноги Янагисаве.

– О досточтимый канцлер, – заплакал сёсидай, – я прошу прощения за то, что позволил императору исчезнуть! Я не смог выполнить свой долг. Я убью себя в наказание за проявленную небрежность...

– Прекратите выть и расскажите, что именно произошло, – сказал Янагисава. – Как давно пропал император?

Из группы придворных выступил Правый министр Исидзё:

– Никто не видел императора после того, как он прошлой ночью удалился в спальню. Слуги обнаружили его отсутствие, когда пришли будить на молитву восходящему солнцу. Я приказал обыскать весь дворец. Не найдя императора, я поставил в известность сёсидая. Но он мог исчезнуть задолго до рассвета.

– В резиденции посторонних не было? – спросил Сано.

– Не было. Из императорского гардероба пропал лишь комплект дневной одежды.

– Тогда, вероятно, он ушел по своей воле, – заключил Сано. – Как он мог это сделать?

– Должно быть, перелез через стену.

– Не намекало ли что-нибудь на то, куда он собирается и с какой целью?

– Слуги сообщили, что он целый день вел себя совершенно нормально. Да, вот еще что: нигде не могут найти этого идиота, принца Момодзоно. Подозреваю, он удрал вместе с его величеством.

Во двор вбежал охранник, размахивая свитком, перевязанным шелковым шнурком:

– Я нашел это в Павильоне пурпурного дракона.

– Дай-ка сюда. – Янагисава развернул свиток.

Сано увидел золотую хризантему и крупные иероглифы, нацарапанные детской рукой на прекрасной бумаге.

Янагисава громко прочел:

"Моей досточтимой семье и верному двору.

Не трудитесь меня искать. Мы встретимся достаточно скоро, и тогда весь мир узнает, что я сделал. Это заря новой эры. Сегодня вечером я поведу мою армию в сражение с угнетателями Токугава, которые слишком долго унижали императорский трон. Я захвачу столицу и займу место правителя страны, которое принадлежит мне по праву. Никто не может остановить меня. Боги предвещают мне триумф.

Священный император Томохито".

Над двором повисла оглушительная тишина. Сано в смятении покачал головой: «Новый поворот событий показывает, что инициатором заговора является император Томохито. Но как же быть с доказательствами против Правого министра Исидзё?»

– Священный меч исчез из сокровищницы. Доспехи его величества – тоже, – доложил охранник.

Из толпы придворных вышла дама. Сначала Сано с трудом узнал Дзёкио. Она была в домашнем кимоно, ненакрашенная, простоволосая. Царственная красавица превратилась в объятую ужасом тетку из захолустья.