Текст книги "Обретая Эвана (ЛП)"
Автор книги: Лиза Свеллоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Теперь я понимаю намного больше. Другие, будь они на нашем месте, сдались бы. Но мы – другое дело. Ты – другой. И когда я с тобой, все правильно. Словно так и задумано. Словно все это время ты просто где-то отсутствовал.
Эван слабо улыбается, но взгляд его снова блестит.
– Именно это я и чувствую.
– Наверное, мне стоит показывать тебе это чаще. Прости.
– Больше совместных дней должны помочь, как думаешь? – предполагает он.
Я целую его в нос.
– И больше откровенности?
– С обеих сторон. – Он переплетает свои пальцы с моими.
***
ЭВАН
Тучи, что сгущались над нами всю прошлую неделю, развеялись откровенным разговором, обнаружившим некоторую недосказанность между нами и даровав облегчение. Мой страх, что Несс не признает, что мы оба виноваты в недопонимании между нами оказался необоснованным, однако, полагаю, время покажет, что будет дальше. Сможем ли мы измениться?
– Вместо ссор, нам стоило обсудить Рождество, – говорит Несс.
– Рождество?
– Ты останешься? Помнишь, я говорила, что мои родители пригласили тебя несколько недель назад?
– Не уверен.
Мне неловко, я встречался с ее родителями пару раз, и кажется мне, их удивляет, что она рядом со мной. Но перспектива не видеть Несс все рождественские каникулы не рассматривается.
– Остаться в особняке? – спрашиваю я, и легкий сарказм в моем голосе выдает то, что, как она знает, кроется за ним.
– Я не живу в особняке!
– По сравнению с моим-то домом?
Она смотрит на меня не впечатленным взглядом, когда я начинаю сравнивать ее задний двор со своим.
– Ну, никто из нас не живет с родителями. Мы оба квартируемся в городских таунхаусах.
– Есть такое.
Передо мной предстает образ дома Фэй. Все чаще мои мысли возвращаются к моменту ожидания Люси у ее жилища. Жаль, я не пошел внутрь. Даже, когда Люси вышла и умоляла меня зайти и повидаться с Фэй, я отказался. Тогда, когда Люси села в машину, чтобы ехать домой, дорога прошла в молчании. Я бы говорил о чем угодно, только не о том, где была Люси.
Но теперь Несс знает. Фэй – больше не тайна. И до тех пор, пока я не встречусь с этой женщиной, она не исчезнет. А пока она не исчезнет, я не смогу двигаться дальше.
ГЛАВА 15
ЭВАН
Серые облака соответствуют моему настроению и превращают улицу из просто мрачной в давящую. Я паркуюсь в том же месте, куда привозил Люси. Я вижу дверь Фэй и думаю, нервничает ли она так же сильно, как и я? Знаю, сделать это необходимо – побороть свои чувства и оставить все это позади.
Почему мне так плохо?
Люси не со мной; не переживу, если она узнает, что я сюда ездил. Я должен сделать это сам.
Сердце стучит в висках, когда я выхожу из машины, запираю ее и иду под декабрьским дождем и снегом. Плотнее кутаюсь в куртку.
Бетонная дорожка, ведущая к двери, потрескалась, на грязных окнах висят безвкусные коричневые занавески. Я звоню в звонок, но маленький мальчик внутри меня хочет убежать в машину.
Женщина, открывшая дверь, оказалась не той, кого я ожидал увидеть. Хотя, кого я вообще ждал? Смотрящие на меня встревоженные глаза так похожи на глаза Люси. И полны слез. Фэй отступает, позволяя мне войти в дом, и я следую за ней. Надеюсь, Фэй не запугана, потому что она маленькая – меньше, чем Несс, в присутствии которой я сейчас так нуждаюсь.
Мы заходим в тускло освещенную комнату; с тем же успехом это могло быть жилище студента. Мебель плотно сдвинута и видала лучшие времена. Помещение пропахло сигаретами и алкоголем. Щеки Фэй раскраснелись, руки дрожат. Бокал вина на столе подтверждает тот факт, что она пьет.
– Выпьешь чего-нибудь? – предлагает она.
Мой взгляд перемещается с бокала обратно на нее. Фэй молода, но я знал, что так будет. Когда мы с Люси появились на свет, ей было шестнадцать. Она даже выглядит как Люси, только волосы чуть длиннее. Пока я рассматриваю ее, ожидаю вспышки каких-нибудь эмоций, но не испытываю ничего, кроме привычного онемения.
– Так ты выпьешь чего-нибудь? – повторяет она свой вопрос.
– Эм, нет.
Ее лицо морщится от недовольства.
– Ладно, тогда сделаю чай.
Она исчезает на кухне, а я пристраиваюсь на краешек грязного дивана. В одном углу комнаты свалены газеты и мусор, в другом стоит телевизор. Рядом с бокалом вина примостилась переполненная сигаретами пепельница.
Вибрирует мой телефон, и я вскакиваю. Сообщение от Несс с просьбой позвонить.
Фэй возвращается с кружкой некрепкого водянистого чая. Она садится в стоящее рядом кресло, я потягиваю чай и лишь тиканье часов разбавляет молчание, царящее между нами.
– Я рада, что ты приехал, – тихо говорит она.
– Скорее всего я не приеду снова. – Не могу смотреть на нее.
– Понимаю.
Звук проехавшей по улице машины заполняет тишину.
– Ой! Печенье! Хочешь печенье? – Фэй вскакивает и исчезает прежде, чем я успеваю ответить, затем возвращается с недавно открытой коробкой ассорти. Купленной специально для меня.
– Я не знала, какие ты любишь.
Я не беру ни одного и смотрю на нее.
– Я и не ждал, что ты знаешь.
Глаза Фэй распахиваются, и в них вновь блестят слезы. Она вытирает губы, и я замечаю тату на ее запястье. Слов не разобрать. Не желая видеть, как она плачет, я отвожу взгляд в сторону. Когда я вновь смотрю на нее, вижу, как она наполняет бокал.
– Люси говорила, ты учишься в университете? – спрашивает она.
– Ага.
– И что у тебя есть девушка, которая собирается стать врачом?
И зачем Люси треплется о моей личной жизни?
– Ага.
Фэй прикусывает палец, покачивая ногой в чулке. Прямо как Люси. Вот черт, если у нее те же проблемы с психическим здоровьем, то, что я наделал, приехав сюда?
– А как насчет тебя? – спрашиваю я.
– Меня?
– Чем ты занимаешься?
– Ничем. В данный момент я безработная. – Она отпивает вина, и я украдкой кошусь на полупустую бутылку на столе. Одиннадцать утра.
– Ясно. А чем ты занималась?
– Работала в баре.
Я подавляю желание посмеяться над ней. Ну кто бы мог подумать.
– Так, чего ты хотела? Люси говорила, ты хочешь пообщаться со мной? – Я не могу сдержать враждебность в голосе.
– Я не ожидала, что она разыщет меня.
– Я тоже.
– Но я рада этому.
Я втягиваю в себя воздух, внутри столько всего накипело, и с каждой минутой моего пребывания здесь, с каждым тиком часов, я все ближе к тому, чтобы потерять контроль.
Я делаю глоток чая и встаю.
– Это была плохая идея. Извини.
– Прошу, Эван, не уходи. Если мне суждено видеть тебя всего один раз, прошу посиди подольше.
Тоненький голос Фэй умаляет мою решимость. Она встает и тянет руку к моему лицу, но я отшатываюсь, и ее лицо искажает боль.
– Только взгляни на себя, какой мальчик-красавчик. Твой отец, должно быть, гордится тобой. Твоей учебой в университете и прочим.
Я хочу, чтобы она перестала нести чушь.
– Что произошло? – спрашиваю я.
– Когда?
– Почему ты оставила нас? И никогда не выходила на связь? – Мой голос надламывается, равно как и барьер в моей голове, сдерживающий все это дерьмо.
Фэй почесывает голову и наливает еще вина.
– Я должна была сделать это.
– Должна была бросить своих пятилетних детей?
Навернувшиеся на ее глаза слезы вот-вот рискуют политься, но я не допущу этого.
– А Люси не говорила?
– Нет, ты скажи мне.
– Из-за твоего отца.
– Почему?
– Он не любил меня.
Что это за жалкое оправдание, черт возьми? Я хочу закричать, что мы любили ее, почему она не забрала нас с собой.
– И по этой причине ты больше с нами не общалась?
– Я угодила в кое-какую передрягу. Джим запретил контактировать с ним. Ему было больно. Несколько лет я пробовала отправлять тебе открытки на день рождения, но он отсылал их обратно. Говорил держаться подальше.
– Что за передряга?
Фэй падает на диван и осушает свой бокал.
– Наркотики. И плохие люди – люди, присутствие детей рядом с которыми невозможно. – Она делает паузу. – Лучше было оставить вас. Потому что я не хотела жить.
Все это не просто неудобно. Желание убежать отсюда и никогда не возвращаться переполняет меня, пока я медленно впитываю в себя окружающее пространство. Пожалуй, больше всего меня напрягает ковер, прикрывающий кучу за диваном. И торчащий из-под него ярко окрашенный пластик. Что-то вроде детской игрушки. У меня засосало под ложечкой. У нее есть дети? Другие дети.
– Ты живешь тут одна? – спрашиваю я, смотря Фэй в лицо в поисках правды.
В соответствии с моими ожиданиями она отводит глаза. Изучает бокал вина.
– Партнера у меня нет.
Это неполный ответ, но могу поспорить, я знаю, что у нее за жизнь. Я сделал то, что обещал Несс: похоронил призрака из прошлого и ухожу. Обратно к Несс. И моей новой жизни.
Фэй предпринимает попытку вовлечь меня в разговор, но я не могу оторвать взгляда от лежащей в углу кучи. Я осматриваю остальную комнату, чтобы найти доказательства присутствия детей. Затем я пристальнее приглядываюсь к ней.
Блузка и узкие джинсы Фэй висят на ее худощавой фигуре, волосы окрашены – из-под оттенка хны виднеются каштановые корни. Такой цвет когда-то носила Люси. Хна придает ее коже желтоватый оттенок, а темные круги под глазами выдают усталость. У нее проблемы с алкоголем; это ясно, как божий день; но есть ли еще что-то? Красная помада и попытки омолодить себя с помощью макияжа, делают ее старше своих лет, а не моложе, как она, судя по всему, надеялась.
Нужно уходить.
– Спасибо за чай; у меня лекции вечером. – Я лгу, но этот маленький дом давит на меня. Одна и та же мысль эхом отдается в моей голове: я мог бы жить здесь.
– Уже? – Грусть в ее взгляде так напоминает Люси, и это страшно раздражает. Неужто я буду вспоминать об этой женщине всякий раз, как смотрю на сестру?
– Да, прости. – Я смещаюсь к двери, молясь, чтобы Фэй не заплакала.
– И больше ты не приедешь?
Я закрываю глаза на детский тон ее голоса, словно я родитель, который оставляет ее. Она не имеет права ничего от меня требовать.
– Я буду привозить Люси. Но не собираюсь принимать в этом участие. Теперь, когда ты меня увидела, я хочу двигаться дальше.
Рывком открыв облупившуюся входную дверь, я облегченно вдыхаю свежий воздух. Нужно убраться отсюда.
– Я так сожалею, Эван, – говорит она, и я отхожу от двери.
Замерев, я оборачиваюсь.
– Сожалеешь?
Из покрасневших глаз Фэй текут слезы, и я стискиваю зубы. Нет. Она ничего от меня не дождется. Я ухожу, даже не попрощавшись. Не помню, чтобы она попрощалась со мной пятнадцать лет назад.
Знакомый запах бензина и фастфуда в машине успокаивает, я беру руль и пытаюсь уместить последние полчаса в коробку под названием: “Дерьмо, с которым я не могу справиться”. В глубине души я боюсь, что эта коробка никогда не закроется. Из-за Люси. Это Люси хочет вернуть мать, и последствия ее поступков еще впереди.
По улице идет девочка, держа за руку маленького мальчика. Я не силен в определении возраста, но выглядит она лет на двенадцать, как моя кузина Сара, а мальчику с ней, наверное, три. У девочки каштановые волосы, завязанные в хвост; она тощая и носит обтягивающие джинсы. У мальчика короткая стрижка и смущенный вид. Девочка приседает, застегивая его куртку, от которой тот хочет избавиться и большим пальцем стирает с его лица шоколад. Он жадно запихивает новую плитку шоколада в рот, и она качает головой.
Я достаю из кармана телефон, чтобы перезвонить Несс. Пока я прикладываю мобильный к уху, дети сворачивают на потрескавшуюся бетонную дорожку. К дому Фэй.
Мир превращается в бессмысленный сон, и я включаю зажигание.
Сегодня никогда не наступит.
ГЛАВА 16
НЕСС
Эван возвращается от Фэй, но, как и следовало ожидать, ничего не рассказывает о поездке. Любые попытки узнать о случившемся разбиваются о скрытность. Его скрытность. Я узнаю жесткое выражение на его лице и понимаю, что должна поддержать его, но не давить. Он все мне расскажет, когда будет готов. По крайней мере, он рассказал мне куда сегодня поедет.
У нас в медакадемии рождественская вечеринка, и он соглашается пойти. Думаю, после происшествия на коктейльной вечеринке, ничто больше не удержит его от похода. По многим причинам, я запретила себе думать о той ночи.
Лицо Эвана проясняется, когда я спускаюсь вниз, готовая к выходу. И я знаю причину: черное бархатное платье, которое я надела облегает изгибы тела, которые так ему нравятся, оно достаточно короткое, чтобы быть сексуальным, но не слишком, чтобы не выглядеть пошло. Сегодня я даже решилась на каблуки, и когда он подходит, я понимаю, что их запредельная высота приближает меня к его глазам. А в глазах его плещется желание утащить меня обратно наверх.
– Несс, ты восхитительна, – произносит он, обвивая руками мою талию.
Я обвиваю его талию в ответ, и он наклоняется, чтобы поцеловать меня.
– Помада! – предупреждаю я, отстраняясь.
Эван ухмыляется.
– Можно подумать, испорченный макияж когда-то тебя волновал.
Я провожу тыльной стороной ладони по его гладко выбритому лицу, и внутри вновь начинают порхать бабочки. Этот парень способен завести меня с полуслова или полу прикосновения.
– Там официальный дресс-код. Хочу выглядеть безупречно.
– Студенты медики устраивают официальные приемы? С каких это пор?
Он прав: формализм скатывается к разврату, как только появляется алкоголь. Эван озирается по сторонам.
– А Эбби пойдет?
– Уже ушла. Пропустить по стаканчику с Джаредом и компанией. – Мне все еще неловко произносить имя Олли при Эване.
– Я думал, ты говорила, что он кто-то вроде жигало? – поддразнивает Эван.
Я притягиваю его к себе за свежую голубую рубашку и прикусываю за губу.
– Некоторых из них можно приручить.
Эван рычит и хватает меня за ягодицы.
– Дома никого. Позволь показать, насколько я дикий.
Смеясь, я отрываю его руки от своей задницы, пока мое более чем заинтересованное в предложении тело не позволило ему испортить больше, чем мой макияж.
***
В процессе вечера Эван возвращается к самокопанию. Я слежу за тем, чтобы уделять ему больше внимания, чем остальным, но общаться сложно, потому что он почти не говорит. Он продолжает держать руку на моем колене или переплетает наши пальцы на протяжении всего вечера, пока мы едим из тарелок, доверху наполненных индейкой, овощами и прочей рождественской едой. Эбби с Джаредом до сих пор вместе, и я стараюсь делать вид, что он ни в чем не замешан. Может, ей удастся приручить его.
Я смотрю на своего Байрона, вспоминая приколы прошлого года и думая, как далеко мы продвинусь с тех пор. Мы оба пытаемся снять барьеры; полностью избавиться от них нам пока не удалось. С момента нашего разговора пару недель назад, я стала позволять Эвану больше “телячьих нежностей”. Когда я предположила, что его ревность уходит корнями в проблемы с матерью, он страшно возмутился, однако догадаться об этом нетрудно. Я осознаю всю серьезность данной ситуации. Я готова признать, что некоторые из его предыдущих действий не возвращали нас к прошлому году. Он имел дело с куда большей проблемой, вне зависимости хотел он того или нет.
Олли сидит с нами четырьмя и Сунитой, но ведет себя слишком тихо. Для него это, в принципе, нормально, но я ощущаю нависшее над ним напряжение. Его внимание обращено на что угодно, только не на нас, и он постоянно проверяет свой телефон.
Вечер перетекает в танцы в шапках Санты и хлопушками, разбросанными по танцполу. Эбби с Джаредом в самой гуще толпы, и вино, бурлящее в моем организме, придают мне смелости присоединиться. Эван отказывается. Чем больше проходит времени, тем сильнее сползают вниз его настроение и поза. Олли тоже грустит. Я знаю, что происходит с Эваном, а вот Олли меня беспокоит. И пустое сиденье рядом с ним тоже.
Эван отходит в туалет, и я перемещаюсь на сидении поближе к своему угрюмому другу.
– Что случилось, Олли?
Он хмуро смотрит на меня.
– Ничего.
Это что стандартный мужской ответ?
– Ты кого-то ждешь? – Я киваю на телефон. – Свою девушку?
– Как бы вежливо попросить тебя не совать нос в мои дела?
Я не могу скрыть изумления, и Олли качает головой.
– Прости, Несс. В Рождество мне всегда грустно. Вот и все.
Интересно, связано ли это с его невидимой девушкой.
– Ясно, прости. Если хочешь, можешь рассказать в чем дело.
Я накрываю его руку своей ладонью. Никогда не видела его таким подавленным. Олли убирает руку.
– Не лучшая идея.
– В смысле?
– Не хочу раздразнить детскую ревность твоего приятеля.
– Так нечестно; тем более, мы уже разобрались с этим.
Олли улыбается, и его покровительственный взгляд приводит меня в ярость.
– Уверен, так оно и есть.
Он опустошает свой бокал вина и берет бутылку, чтобы наполнить наши бокалы.
– Она должна была приехать, но не смогла.
– Кто?
– Айла.
– Твоя девушка?
– Ага. Она никогда сюда не вернется.
– Не вернется?
– Она живет в Австралии.
Я поднимаю брови.
– Это чертовски далекие отношения на расстоянии.
Из его груди вырывается невнятный звук.
– Не уверен, что они у нас еще есть. Иначе она была бы здесь. И было бы лучше, если бы она сказала мне, что не собирается возвращаться. Раньше, чем в день, когда я должен был встретить ее в аэропорту.
Значит ли это, что он хочет поговорить? Я не хочу давить, но едва ли он может открыться кому-то еще.
– Мне жаль. Ты этого не заслуживаешь.
– Все в порядке. Я просто напьюсь и забуду о ней. Разве не так мы должны поступать? – Второй бокал вина он опустошает за десять минут. – Гребанное Рождество.
Думаю, он хотел рассказать больше, но тут вернулся Эван. Он настороженно смотрит сначала на меня, затем на Олли и отводит взгляд. Похоже, Олли прав. Ревность никуда не исчезла.
***
ЭВАН
Сегодня вечером, я вполне мог бы обойтись и без друзей Несс по медакадемии. Вечер в одиночестве или вместе с Несс – как раз то, что нужно. Вместо этого скука освободила пространство для мыслей об утре у Фэй, на повторе прокручивающихся в моей голове.
Дети. Не могу перестать думать об этих детях. Интересно, в курсе ли Люси?
Я укрываю подвыпившую Несс одеялом, умиляясь ее попыткам затащить меня в постель. Обычно, дополнительного приглашения мне не требуется, но сегодня я онемел от алкоголя и боли. Она засыпает прежде, чем я выхожу из ванной. Я снимаю разноцветный дождик с волос Несс и целую ее в лоб. Она что-то бормочет и отмахивается от меня. Подобные ужимки Несс заполняют пустоту моей души любовью. Я забираюсь в постель, мои руки обвивают Несс за талию и крепко обнимают. Тепло Несс и мягкость ее кожи успокаивают. Возвращают ко всему хорошему, что есть в моей жизни. К ней. К нам.
После беспокойной ночи, как только солнце начинает пробиваться сквозь занавески, я ползу вниз, чтобы заварить кофе и позвонить Люси. Она ранняя пташка, а я нет, так что пока мы говорим, ее голос звучит взволнованно.
– В общем, я ездил к Фэй, – сообщаю я.
– Ездил? – Ее голос становится бодрее.
– Несс сказала, я должен.
– И я тоже. Я говорила, что ты должен узнать ее.
– Хах. Нет. Я проведал ее, но никогда не говорил, что хочу узнать ее поближе.
– Она славная. – Люси говорит так, словно хочет убедить меня попробовать экзотическое блюдо. Славная?
– Ты виделась с ней после того, как я отвозил тебя?
Пауза говорит сама за себя.
– Пару раз.
– Зачем?
– Я только что сказала. Потому что она славная.
То, что я хочу обсудить – не телефонный разговор. Впервые после того, как я отвез Люси к матери несколько недель назад, я обсуждаю с ней эту тему. Тон Люси говорит о том, что ей не терпится обсудить со мной свои надолго утраченные отношения.
На улице занимается очередной день. Едут машины, идут люди. Рутина. Какие секреты и ложь таят в себе их жизни? Я потираю уставшие глаза. Я должен спросить об этом.
– Люси. У Фэй есть другие дети?
Пока она отвечает, голос в моей голове кричит на меня за то, что я задал этот вопрос. За то, что втягиваю себя в это еще сильнее.
– Да.
Тихий голос ничуть не умаляет смысла произнесенных слов. Больше я ничего не слышу. Она говорит мне что-то, но смысл до меня не доходит. Пробормотав, что наберу ее позже, я вешаю трубку и кладу телефон на столешницу. Грудь раздирает от боли, сердце раскромсано на куски.
Что такого есть в этих детях, чего нет во мне?
Не знаю, сколько я стою, вцепившись руками в край столешницы, призывая из глубин памяти смутное воспоминание о двух детях и в то же время, стараясь заблокировать его. Постепенно, сердцебиение выравнивается, и я крадусь обратно наверх. Глубокое дыхание Несс говорит о том, что она еще спит, и я забираюсь в постель, прижимаясь к ней и утыкаясь носом в ее пахнущие ванилью волосы. Она что-то бормочет во сне, извиваясь в цепкой хватке моих рук. Солнце продолжает проникать сквозь занавески; звуки внешнего мира становятся привычными. Но в моем мире все так незнакомо и мрачно. Все, кроме девочки-бабочки в моих объятиях.
ГЛАВА 17
ЭВАН
Я не могу говорить с Несс об этом. Не могу говорить об этих детях. Я сказал только, что съездил к Фэй, а об остальном умолчал. Думаю, Несс понимает, потому что не требует рассказывать больше. Из-за очередного откровения, злость на Люси только возрастает. Ненавижу ее за то, что она делает. Она контролировала мой мир столько лет, и вот опять. Знаю, она эгоистична, но неужели она не осознает последствий своих поступков?
На помощь приходят игнорирование этой новости и концентрация на учебе и Несс. Неожиданно, ревность к Олли попадает в центр внимания. Неудивительно, что я все испортил. Посмотрите на мою жизнь. И посмотрите на Несс, стоящую за моей спиной, волнующуюся обо мне и знающую, как, не давя, поддержать меня.
Несс понимает мою потребность в скором возвращении в Ланкастер, хоть я и знаю, что не должен ехать. Я говорю ей, что еду из-за Люси и, отчасти, так оно и есть. В основе моей боли и беспорядка в голове лежат переживания о том, как все это скажется на психическом здоровье Люси.
Когда я приезжаю домой, Люси нет. Как и папы. Когда мне рассказать ему об этом? Он все равно догадается; лучше, если у него будет время подготовиться. Хотя скорее всего он поступит так же, как и я. Проигнорирует свои чувства. Да уж, теперь я знаю, от кого унаследовал свой способ справляться с проблемами. Я не видел отца с самой встречи с Фэй. Не могу вспомнить, когда видел его в последний раз; даже, когда я вернулся из Лидса, он редко бывал здесь. Уверен, Люси ничего не рассказала ему о своих действиях. Возможно, будь папа почаще рядом с ней, Люси не стала бы искать Фэй. Кто знает?
Беспорядок, который вечно царит в комнате Люси мне только на руку, так как, когда я захожу, чтобы проверить пару вещей, она ничего не замечает. Это мой ритуал. Всякий раз, когда я возвращаюсь домой, я проверяю комод, в котором она держит лекарства. Я проверяю срок годности на упаковках и исследую содержимое. К моему облегчению, она принимает их. Но я обеспокоен тем, что с момента моей последней проверки, количество диазепама сильно уменьшилось. Если ей требуется дополнительная помощь для подавления тревоги – это плохой знак.
Коллаж из фотографий на стене напротив окна прикрывает облупившуюся краску там, куда она в подростковом возрасте вешала, а потом сняла плакаты. Я изучаю их, она расположила фотографии по спирали, изнутри – наружу. По краям фотографии с ней и ее друзьями из колледжа, а в центре наш с ней снимок. Двигаясь по спирали, я обнаруживаю промежутки, откуда она убрала некоторые фотографии. Раньше я никогда не присматривался, так что не знаю, кто или что было на них изображено.
Что примечательно, здесь нет ни одной фотографии нашей матери. Не уверен, что они вообще есть в доме.
Мое внимание привлекает одна из фотографий рядом с центром спирали: мы с Люси сидим на качелях на игровой площадке, одетые в одинаковые синие куртки и с одинаковыми улыбками. За Люси стоит папа и тоже улыбается. Следовательно, фотографировала нас Фэй. Здесь нам, наверное, около трех, прямо как мальчику, которого я видел. У Эвана на фото кудрявые каштановые волосы, и в нашей одинаковой одежде мы похожи, скорее, на однояйцевых близнецов, нежели на брата и сестру. Я закрываю глаза, не желая видеть фотографию. Когда Эван на фото соединяется с образом мальчика, я вижу за всем этим Фэй.
Хлопает входная дверь, я вылетаю из комнаты Люси и спускаюсь вниз. Ее большая сумка лежит возле двери, а сама она что-то напевает на кухне. Когда я вхожу, она оборачивается и сжимает меня в медвежьих объятиях в стиле Люси. Я выпутываюсь из ее рук.
– Я так рада, что ты снова приехал, – улыбается она, перекидывая свои кудри на одну сторону.
– Я приехал поговорить с тобой о Фэй. Я не могу рассказать Несс об этих детях.
Люси сводит брови.
– Почему нет?
Хороший вопрос. Я приехал как раз для того, чтобы понять это.
– Как только я узнаю все, что нужно, перестану участвовать в этом.
Люси растирает щеки и смотрит на меня решительным взглядом, который сообщает, что сделать это будет не так просто, как я думаю.
– Что именно ты хочешь знать?
– Хочу знать о детях. Ты знакома с ними?
Она отворачивается и достает буханку хлеба.
– Сэндвич будешь?
– Нет. Так ты виделась с детьми?
Люси мажет хлеб маслом и не отвечает, так что я прислоняюсь к столешнице и пытаюсь разглядеть за кудряшками ее лицо.
– Люси?
– Один раз. Но они не знали кто я. – Сложив вместе куски хлеба, она откусывает кусочек, избегая моего взгляда.
– Почему? Фэй не хочет, чтобы они знали?
– Их отец не хочет, чтобы они знали.
– Отец? Их отец живет с ними?
Люси затихает, жуя свой сэндвич с абсолютно отсутствующим взглядом.
– С ним ты тоже виделась?
– Нет. Только с детьми. Я хотела познакомиться с ними.
Вот оно. Реальная причина всего этого – едва заметная тревога в чертах ее лица. Неудивительно, что она на меня не смотрит. Я касаюсь руки Люси.
– Люси, это очень глупо. Если станешь слишком активно в этом участвовать, можешь…
Она выдергивает руку.
– Я в порядке!
– Все это – этот стресс, эти эмоции – не идут тебе на пользу. Мы не хотим, чтобы ты снова заболела. То, что ты нашла Фэй уже плохо. А теперь я узнаю, что у нас есть еще и брат с сестрой!
В ее глазах блестят слезы.
– Их зовут Брэндон и Джейд. Я рада, что нашла их. Я так хотела узнать, где была моя мама и почему ушла. А сейчас у меня появились еще и брат с сестрой. – Ее голосок становится тонким. – Я хочу, чтобы она снова была в моей жизни, даже, если ты этого не хочешь. Неужели ты не понимаешь?
Я проглатываю слова, которые хочу выкрикнуть ей, слова о том, что потом осколки подбирать мне одному.
– Ты должна рассказать папе, – говорю я.
– Нет. Не сейчас.
Запустив руки в волосы, я смотрю на настенные часы. Они висят здесь, сколько я себя помню. Говорить об этом с Люси бессмысленно.
– Я приму таблетки, – говорит она, словно идя на мировую.
Я не отвечаю. Входит кот Люси и, как обычно, начинает тереться о мои ноги. Не люблю его: он напоминает мне о том, как я испортил наши отношения с Несс в прошлом году. Люси наклоняется и поднимает Чарли, прижимая его к груди.
– Пойду прогуляюсь. Хочу подышать воздухом, – говорю я, снимая куртку со спинки стула.
– Я собираюсь встретиться с ними снова, – произносит Люси. – Я даже выбрала им рождественские подарки.
– Рождественские подарки? – Я таращусь на нее, открыв рот. – Это же не чертова счастливая семейка!
Люси достает каталог, пролистывает до раздела с игрушками и рассказывает, что хочет им подарить. Я не обращаю на нее внимания, вместо этого прислушиваясь к тревожному звоночку в своей голове. Если Люси не будет держаться подальше от Фэй и ее детей, я заставлю Фэй держаться подальше от Люси. Потому что я восстанавливаю свою жизнь и не хочу восстанавливать еще и жизнь Люси, когда что-то пойдет не так.
***
На следующее утро я еду прямо к Фэй, сказав Люси, что поеду домой пораньше. На полпути туда, я понимаю, что стоило позвонить, но я слишком рассеян.
Эгоистично, но я хочу разобраться с этим. Теперь у меня достаточно сил, чтобы помочь Люси, хоть она и расстроится, когда узнает, что я сделал. Если это продолжится, и жизнь Люси полетит под откос, сил у меня может не хватить.
Я паркуюсь на привычном месте. Привычном месте – от этой мысли мурашки по коже. Затем я звоню Фэй. Она удивляется, и голос ее повышается, когда я сообщаю, что жду снаружи. Занавески на окне отодвигаются, она смотрит на мою машину. Когда я выхожу и иду по дорожке, понимаю, что здравый смысл изменил мне. Что, черт возьми, я делаю?
Я даже не подумал о том, что в доме может быть кто-то еще. Входная дверь распахивается, и я нос к носу сталкиваюсь с мальчиком. Ребенок с фотографии на стене в спальне Люси, только с короткими волосами. Желудок скручивает, и на меня обрушивается весь идиотизм моих действий.
– Ты кто? – требовательно спрашивает он, натянув кислую мину.
– Эван.
Он прищуривается.
– Ты не сможешь увидеть мою маму.
– Почему?
– Потому что мой папа тебя побьет.
Фэй отводит его подальше от двери, и я смотрю ему вслед.
– Не обращай внимания на Брэндона.
Брэндон. У меня есть сводный брат по имени Брэндон. Нет. Быть того не может.
На этот раз Фэй без макияжа, кожа у нее мертвенно-бледная, а под глазами залегли синяки. Колеблясь, она закатывает рукава кардигана.
– Чего ты хочешь? – спрашивает она.
Она выглядывает через дверь на улицу, затем закрывает ее. Руки у нее дрожат, изо рта снова пахнет алкоголем. Это не та гостеприимная женщина, что хотела-узнать-меня-получше. Это она настоящая.
– Это мой сводный брат? – спрашиваю я.
– Мне нужно идти. Чего ты хочешь?
На Брэндоне только майка и трусы. Сомневаюсь, что они собираются куда-то.
– Хочу, чтобы ты оставила Люси в покое.
Фэй проходит в маленькую гостиную. На стульях свалена одежда, пол усеян игрушками. В углу, по телевизору орет красочное детское шоу. Брэндон сидит перед ним на полу.
– Это она приехала повидать меня! Я ее не просила.
Я иду за ней.
– Значит, ты не хочешь, чтобы она была в твоей жизни?
– Нет. Или да. Я не знаю. Это трудно. – Фэй берет пачку сигарет со стола. Поджигает одну дрожащими пальцами, вздыхает и поворачивается обратно ко мне.
– Я бы не хотела, чтобы она делала это, но я рада, что сделала. И да, я знаю, ей не стоит общаться с нами.
– Именно это я ей и сказал. И ты тоже должна сказать ей об этом. Она не переживет, если ты сделаешь ей больно снова.
Глаза Фэй сталкиваются с моими, и я хочу отвернуться, но замечаю слезы. Как она смеет плакать после того, что сделала с нами?
Фэй смотрит на второго сына.
– Брэндон, оденься.
Она копошится на полу, находит сумку и пачку сигарет внутри.
– Если Люси снова позвонит, я попрошу ее не беспокоить нас. Хорошо?
Интересно, Фэй говорит это, чтобы я ушел?
– Ты точно сделаешь это?
Входная дверь хлопает, и кто-то входит в дом. Фэй замирает, в ожесточившихся чертах ее лица читается паника, я оборачиваюсь. Парень примерно моего роста, только коренастее и старше, смотрит мне в глаза, вытянувшись в струну. Покрасневшее лицо предупреждает, что он собирается ударить меня. Из-под рукава и вдоль шеи, извиваясь, ползет вверх черный узор татуировки. Он любит подраться, судя по форме его носа, который явно несколько раз ломали. А вот я драться не люблю. Черт.
