Текст книги "Обретая Эвана (ЛП)"

Автор книги: Лиза Свеллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Я возвращаюсь в Лидс. И сдаюсь. Я больше не пытаюсь писать или звонить ей. В конце концов, почему только я что-то делаю? Очевидно, она уже решила все насчет нас, иначе ответила бы. Так что я переключаюсь и перестаю думать о Несс. Точнее, пытаюсь, потому что первое, о чем я вспоминаю, когда просыпаюсь и последнее, когда засыпаю – она. Эта девчонка крепко засела в моем сердце, и мне ничем не выгнать ее оттуда.

Постепенно боль и растерянность ослабевают. Чем больше мне удается забивать их в уголок своего сознания, тем меньше я думаю об этом.

Так что я обращаю внимание на другого человека, который трахает мне мозг – на Люси. Мне нужно отделаться от них обеих, иначе, я никогда не найду в себе сил узнать, кто я.

***

ЭВАН

Снег все еще укрывает Пеннинские горы, когда я еду обратно в Ланкастер, возвращаясь от психолога вместе с Люси. Она молчит, всхлипывая время от времени, и всякий раз, когда гремят ее браслеты, я знаю, что она вытирает слезы. Иногда правда ранит.

Разговор с психологом о наших отношениях с Люси вытаскивает на поверхность воспоминания о Несс. Мою грудь сдавливает, как только я позволяю ей проникнуть в свои мысли. Несс со мной не разговаривает. Все еще. С Рождества прошло четыре недели. Я отстранился и от Люси тоже, но звонки, как водится, не прекратились. Я снова начал пить… все время. Топя несколько счастливых месяцев в алкоголе. Моя жизнь отмоталась на восемнадцать месяцев назад, и я больше туда не хочу.

Единственная вещь, которую Несс оставила после себя – осознание, что я не могу жить жизнью Люси, отмахиваясь от своей собственной. И вообще, чьей-либо жизнью, кроме своей. Это умозаключение сияло в моем мозгу яркими огнями с того дня, как девушка, которая зажигала звезды на моем небе, ушла. Так что я сказал Люси, что мы поедем к психологу вместе, чтобы кто-то еще объяснил ей почему я ее отталкиваю.

Мы приезжаем домой, и Люси устремляется прямо в сад на поиски кота. Я мою две грязные кружки в раковине и наблюдаю за ней. Люси сидит на лавочке, обнимая черного кота, который всегда принимает ее удушающую любовь. Уголки ее рта опущены, глаза покраснели от слез. Она услышала то, о чем не хотела слышать, да и я, признаться, тоже. Я должен сделать это.

Кот спрыгивает с колен Люси, когда я протягиваю ей кружку, и его черная фигура исчезает в кустах. Люси не смотрит на меня.

– Я знаю, что ты скажешь, – тихо говорит она. – И я знаю, ты должен сделать это.

Кружка горячая, и я ставлю ее на землю.

– И ты тоже должна.

– Знаю.

– Сейчас дела намного лучше. Лекарства помогают, ты контролируешь себя. Жизнь продолжается, но ты стоишь на месте. – Я хочу донести до нее то, на что намекал психолог: цепляясь за меня, Люси не нуждается в моей помощи, но я убеждаю ее в обратном, делая то, о чем она просит. Ставя ее на первое место.

– Итак, я должна дать тебе пространство? Что это значит? Ты не будешь больше видеться со мной?

Ее слова звучат странно, кажется, будто я расстаюсь с девушкой. Впрочем, отчасти, так оно и есть.

– Я решил, что буду приезжать в Ланкастер только на праздники. Или для того, чтобы встретиться с друзьями. Тебе нужно контролировать себя.

Люси выглядит так, словно хочет что-то сказать, но я останавливаю ее.

– У твоего врача есть мой номер. Если у тебя случится рецидив, разрешаю позвонить мне. Но ты уже довольно долго в норме, и это отлично, Люси. Ты можешь сосредоточиться на будущем.

Как и я. Я уже потерял то будущее, о котором мечтал.

– Я знаю. Но мне страшно. Быть самой по себе.

Во всяком случае, она больше не общается с Фэй. Рождественские события наконец показали Люси, почему ей не стоит вмешиваться. Но я боюсь, что из-за детей, она снова сунется туда. Сейчас они в приемной семье, Фэй слишком много раз оставляла их одних, так что вмешались социальные службы. Но даже несмотря на мое несогласие с ее вмешательством, Люси продолжает общаться с детьми Фэй. Она проводит с ними время и дарит им свою любовь.

– Ты учишься в колледже. У тебя есть друзья, которым, как сказал психолог, не все равно. Не зацикливайся на мне. Я больше не буду водить тебя за ручку.

Иронично, но Люси тут же берет меня за руку, и я борюсь с желанием выдернуть ее.

– Не злись на меня больше.

– Я и не злюсь.

– А насчет Несс? Злишься и еще как.

Я закрываю глаза, отгоняя воспоминания.

– Я злюсь на себя, на ситуацию и, да, не скрою, я был зол на тебя, но нам обоим стоит измениться. Это моя вина, не твоя.

– Думаешь, вы еще будете вместе?

Желудок сжимает. Я буду носить Несс в своих мыслях и сердце вечно.

– Не знаю. Я не хочу говорить о Несс.

Вместо этого я встаю, иду к краю сада и поворачиваюсь к Люси.

– То, что я не буду видеться с тобой, отвечать на твои звонки и решать твои проблемы не означает, что я не люблю тебя. Просто я должен сделать это.

Я должен начать все заново, как уже пытался однажды, впервые уехав из Лидса. Одному мне не хватило силы справиться с этим. И я знал, где черпал эту силу. Но отказался от нее.

Я замечаю кота, он охотится на кого-то в высокой траве, и когда я вижу, кто это, то не знаю, смеяться мне, иронизировать или плакать. В воздухе летает белая бабочка, кружа над разочарованным котом. Далекое воспоминание о ловле бабочек в детстве проникает мне в голову, тогда мы были просто братом и сестрой, и жизнь текла своим чередом. Люси снова должна стать мне сестрой. Бабочка опускается совсем близко, я хочу протянуть руку и поймать ее, но через секунду она исчезает за изгородью. Люси тоже наблюдает за этим и слабо мне улыбается.

Я возвращаюсь в дом, готовый ехать. Это еще не конец наших с Люси проблем, но это начало их решения.

ГЛАВА 27

ФЕВРАЛЬ

НЕСС

– Ты должна лучше питаться. Ты очень похудела.

Я поднимаю взгляд, Олли сидит напротив с подносом еды и хмуро глядит на меня.

– Я ем, – отчитываюсь я, чересчур защищаясь. Кафе “7” забито обедающими людьми, и в воздухе витает запах жаренной пищи. Тарелка Олли доверху наполнена жаренной картошкой и бургером.

Он морщит нос и смотрит на мой на половину съеденный сэндвич.

– Вижу. – Олли утыкается в свою картошку.

Вернувшись в универ, я с головой ушла в учебу, заполняя занятиями тоскливые вечера без Эвана. Я удивилась, когда он снова не попытался выйти со мной на связь. Полагаю, однако, что мое молчание в ответ на новогоднюю смску было весьма красноречивым. Но если исправить все было для него так важно, он мог попытаться поговорить со мной. Но не стал. Ни пьяного шатания у универа, ни неожиданного визита домой. Когда действий не последовало, я решила, что он сдался быстрее, чем я предполагала. Это ранит. Но разве можно его винить? Я ведь сказала ему сделать это.

Эбби уже отчаялась, пытаясь заставить меня поговорить с ним, и теперь обвиняет меня в том, что я веду себя так же, как Эван: скрываюсь от своих истинных чувств, потому что они слишком сложны, чтобы справиться с ними. Она обвиняет меня в незрелости, потому что я не делаю первый шаг и не говорю с ним. Я послала ее на факультет психологии, посоветовав сменить направление.

Я должна выбросить Эвана из головы и заменить его здравым смыслом. Мне двадцать. Я учусь в универе и сложные отношения с вечно поддатым парнем мне не нужны. Даже, если это Эван. Ладно, может, я и незрелая, но сколько людей вокруг находятся в таких же бескомпромиссных отношениях? Я встречалась с ним чуть больше года и знаю его до мелочей, знаю о всех его загонах и сложностях. Мы шли по этой дорожке с тех пор, как закончилось лето. Но почему мое сердце не согласно с головой?

– Ты и бледная тоже. Все нормально? – спрашивает Олли.

– Нормально.

Олли выгибает бровь, точно говоря: “я так не думаю”.

С Рождества прошло уже шесть недель, шесть недель с того момента, как я в последний раз видела Эвана, но, к несчастью, он все еще в моей голове. Несколько недель я почти ничего не ела, но меня все равно слегка подташнивает, и желудок наполняется кислотой всякий раз, когда что-то напоминает мне об Эване. Я больше не хожу мимо спортзала и еще сильнее, чем раньше, привязалась к медицинской академии.

– Любовь – отстой.

Теперь моя очередь поднимать бровь. Олли никогда не комментировал наше расставание с Эваном, даже, когда узнал, что мы окончательно разошлись.

– Так и есть. – Я делаю маленький глоток латте.

– Она никогда не вернется.

Его девушка. Зачем он рассказывает мне о ней?

– Она до сих пор в Австралии?

– Да.

– Мне жаль.

Он пожимает плечами.

– Подумал, что стоит сказать. Зато теперь ты знаешь, что я понимаю твои чувства.

– Спасибо. Но я стараюсь не думать о случившемся. Стараюсь жить дальше.

Олли выбирает одну картошину и предлагает ее мне. Я качаю головой.

– Ты ведь понимаешь, что это неправда?

Я замираю со стаканом кофе у рта.

– О чем ты?

– О тебе. Ты любишь его, так что не можешь двигаться дальше.

– А ты?

– И я. Только я не морю себя голодом.

– Да и я не морю! Я ем, – отвечаю я. – Просто нет аппетита.

– Несс, ты выглядишь нездоровой. Тебе нужно показаться врачу.

– Это все из-за разрыва, – бормочу я.

– Если разрыв довел тебя до такого состояния за шесть недель, может, тебе стоит пересмотреть направление, в котором ты хочешь двигаться дальше?

– А ты изменился, – замечаю я. – Он ведь тебе не нравился.

– Неправда, я говорил, что он – нелегкая задача и, что ты не сможешь излечить его. Вы с ним больше не виделись?

– Не виделись с Рождества.

Из горла Олли вырывается негромкий звук.

– Вы так и не разобрались в случившемся? Как по-детски. И только посмотри, что с тобой стало!

– Дело не только во мне. Нас в отношениях двое!

– А он пытался дозвониться до тебя?

– Писал смс.

– И ты ему перезвонила?

– Нет, – пока я говорю это, понимаю, как по-детски звучат мои слова, особенно в разговоре с таким, как Олли.

– Почему нет?

Эван не единственный, кто не изменяет своим привычкам. Выражение лица Олли демонстрирует, каким ребенком он меня считает, и только подтверждает, что ребенок я и есть. Если Эван много для меня значит, почему я не задвинула боль куда подальше и не попыталась все наладить? Я потираю голову. Потому что я растеряна и не знаю, стоит ли налаживать то, что все равно разрушится.

Олли вскидывает руки.

– Ладно, не мое дело, я знаю. Но мне не нравится видеть лучшую подругу подавленной. И больной.

– Вообще-то, я собиралась к врачу вечером.

– Хорошо.

В конце января я паниковала из-за нарушения цикла, я даже сделала тест на беременность, но к счастью пришли месячные. Полагаю, всему виной стресс и отказ от еды, но я провела два дня, раздумывая над тем, что бы я делала, если бы беременность подтвердилась. Что бы я сказала Эвану, потому в этом случае, нам пришлось бы поговорить. Может, бледность и тошнота связаны с тем, что месячные до сих пор идут. Поскольку все это тянулось несколько недель и Эбби начала ворчать, я записалась на прием к врачу. В подростковом возрасте у меня был эндометриоз, но мне удавалось контролировать его. Кровотечение и боль в пояснице сообщают, что это больше не так. Чудно.

Мы продолжаем трапезу в тишине. Точнее Олли ест свою картошку, а я пытаюсь впихнуть в себя остаток сэндвича. Я изучаю Олли взглядом. Больно ли ему так же, как мне? Странная часть меня злится на ту, что разбила сердце этого милого парня. Я была слишком сосредоточена на себе, чтобы заметить, что он стал вести себя по-другому, и решила, что он справляется в своей привычной, молчаливой манере.

– Ну что ж, большой брат. Пойду я. Увидимся на занятии. – Я встаю.

Олли смотрит на меня, сузив глаза.

– Что плохого в том, чтобы проявлять внимание к своим друзьям?

– Лучше проявляй внимание на лекциях. Ты ходишь по лезвию ножа, Олли.

– Хорошо, Несс. Скажи, если тебе понадобится братский совет. – Не могу понять, сарказм это или искреннее желание помочь.

***

НЕСС

Я довольно долго не могу сходить в туалет в приемной врача. Открываются и закрываются хлопающие двери, дрожащими руками я запираю кабинку и прислоняюсь к стенке, борясь с подступившей к горлу желчью.

Не могу. Меня тошнит сэндвичем, который я впихнула в себя ранее, я отшатываюсь назад, по спине бежит пот.

Беременна.

Нет, чушь. Я бы уже знала.

Но розовые полоски на тесте, которые дал мне доктор никуда не исчезают. Пару минут я смотрю на кусок пластика, надеясь, что они пропадут.

Как?

Почему?

Мне следует плакать или кричать, но я ничего не чувствую. Может, все это время я подозревала, но отвергала это? Заставив себя выйти из кабинки, я брызгаю холодной водой на лицо. Из зеркала на меня смотрит бледная Несс с темными кругами под испуганными глазами. Подумать только, раньше я боялась возвращения эндометриоза, а теперь отдала бы все на свете, чтобы это был он.

Эван.

И что мне теперь делать? Поговорить с ним? Или подождать пока я не решу, что делать с беременностью? Вопросы набрасываются на меня один за другим.

Но есть среди них один, на который я хочу получить ответ. Как это вышло? Мы, как последние придурки, полагались на презервативы, хотя мне давно стоило найти что-то более надежное.

Я запихиваю в сумку результаты анализа крови, направление в больницу и тест на беременность. Выйдя из здания, я сажусь на низкий заборчик и сижу до тех пор, пока тошнота и головокружение не отступают, и я могу идти дальше.

Я бреду, уставившись в землю, и борюсь с желанием упасть на нее и разрыдаться.

Что же мне делать? Домой. Поехать домой. Поговорить с Эбби. Возможно. Не знаю, хочу ли обсуждать это с кем-либо. Я могу справиться с этим. Слезы брызгают из глаз, когда на меня понемногу снисходит осознание.

– Несс?

Замечательно, мать вашу. Я поднимаю взгляд и вижу Олли, сидящего на скамейке возле библиотеки. Я делаю недовольное лицо.

– Ты что, следишь за мной?

– Нет. Точнее, не совсем. Эбби меня попросила.

– Эбби?

– Мы волнуемся за тебя. Я сказал ей, что ты собираешься к врачам, и она попросила дождаться тебя и убедиться, что все в порядке.

Вместо радости из-за заботы друзей, я испытываю раздражение. И как много они обо мне говорят?

– Я в норме.

– Тогда почему ты выглядишь хуже, чем, когда я видел тебя в последний раз?

Я не могу сделать этого. Не хочу, чтобы он был здесь. Не хочу видеть даже Эбби. Все, чего мне хочется, это пойти домой, зарыться в одеяло и очнуться от этого кошмара. Доктор сказал, что кровотечение – дело обычное. И отправил меня на УЗИ, так что по приезду домой я должна записаться на прием. Потом поехать в больницу и сделать УЗИ, после которого станет ясно действительно ли я беременна. А дальше меня ждет самый трудный выбор в моей жизни.

– Просто я… ай, неважно. Позвони Эбби. Скажи ей, что я встречусь с ней позже.

Я возобновляю движение, но спотыкаюсь, и Олли встревоженно подлетает ко мне.

– Я отвезу тебя домой.

– Нет! – Я сбрасываю его руку и всасываю ртом воздух. – Я хочу побыть одна.

По лицу Олли пробегает тень.

– Что сказал врач?

– Не твое дело!

– Ладно, идем, сядем. Я позвоню Эбби. Ты не можешь уехать в таком состоянии. – Он тащит меня к забору, и пока я пытаюсь высвободиться, моя сумка слетает с плеча.

Я не застегнула ее и содержимое вываливается на тротуар. Я оседаю на забор, Олли опускается на корточки, чтобы собрать мои вещи. Его рука зависает над пластиковым тестом, и он тупо смотрит на него пару секунд. Я вскакиваю и резко поднимаю тест на беременность с земли. И зачем я его сохранила, можно подумать по приезду домой моя беременность рассосется.

Олли долго молчит, и я закрываю глаза. Скрывать более нет смысла.

– Ты должна рассказать Эвану.

Распахнув глаза, я встречаюсь с Олли взглядом. Ожесточившиеся черты его лица удивляют меня. В этой ситуации я ожидала от него сочувствия.

– Я не знаю… я…

Олли встает и смотрит на меня сверху вниз.

– Я найду Эбби. А ты пообещай, что расскажешь Эвану.

– Это мне решать! – Я даже не подумала, как расскажу ему об этом.

Олли проводит руками по волосам и вглядывается в мое лицо.

– Повзрослей, Несс.

От его слов меня передергивает.

Он не сводит с меня взгляда.

– Будь я на его месте, я бы хотел знать.

Что-то в спокойном тоне его голоса и настойчивости во взгляде подсказывает мне почему. Однажды ему тоже не сказали.

ГЛАВА 28

ЭВАН

Сообщение от Несс?

Шесть недель молчания. Со времен Рождества это первый раз, когда она вышла со мной на связь.

“Позвони мне” – Несс в своем репертуаре, сразу к делу.

Моя первая мысль: какого черта ты сама не позвонишь мне? Сначала игнорируешь мои попытки связаться, а теперь это?

Болезненная пустота, которую она оставила после себя, убила все мои чувства. Я поклялся, что больше никого не впущу в свое сердце, и похоронил Несс в глубинах своего сознания, в ставшей еще больше коробочке под названием “дерьмо, с которым мне не справиться”. Но смска Несс взломала замок. Воспоминания начали просачиваться, а склеенное сердце снова разорвалось на куски.

Чего ради? Она передумала?

Я не звоню. Трушу и пишу смс.

“Лучше поговорим лично. Когда и где?”.

Проходит минута.

“Я могу приехать? В семь?”.

“Да”

Во всяком случае, у меня есть время справиться с удивлением. И подумать, как сказать Несс, что она порезала и растоптала мое сердце, так что чувств не осталось.

***

Семь часов вечера. Итак, Несс. Я слышу, как подъезжает ее машина, и вновь засунутые в коробку эмоции пытаются разбежаться. Мои сны и дневные мечты полны воспоминаний о нашем времени вместе. Несмотря на соблазн во время пьяных гулянок, я не пытался заменить пустоту в моей постели другими девушками. Пару раз я был близок к этому, но всякий раз перед глазами вставал образ Несс, и я не мог ничего сделать. Мэтт все еще предпочитает секс на одну ночь, и, когда я вижу плачущие последствия его бдений, мне становится тошно, и я не хочу возвращаться туда. Выход – полный отказ от девушек. Я больше ни в кого не влюблюсь. Так, что в каком-то смысле я всегда буду принадлежать Несс. Отец прав: от женщин одни неприятности.

Когда она входит в дом, то выглядит не как Несс, к которой я привык. Меня поражает ее бледность, зеленые глаза потускнели в обрамлении темных кругов. А еще она очень похудела. От сексуальных изгибов не осталось и следа. Несс не улыбается и даже не смотрит в мою сторону, просто опускает голову и садится на диван. Держу руки при себе, но борюсь с желанием обнять эту хрупкую Несс. Мне больно видеть ее в таком состоянии, неужели я довел ее до этого?

– Мэтт дома? – спрашивает она тихим голосом.

– На тусовке.

– Хорошо.

– Выпить хочешь?

Несс качает головой и смотрит в пол. Ее руки дрожат, и она садится на них.

Я сдаюсь и сажусь рядом.

– Ты в порядке? Что-то случилось?

Все заготовленные речи о том, что она со мной сделала, какой бурной была ее реакция, и что она не может вернуть меня, щелкнув пальцами забываются, когда она обращает на меня взгляд. Сильные, уверенные глаза Несс полны слез, уголки ее рта опущены вниз. С этой Несс я не могу ругаться.

– Несс, что случилось?

– Не знаю, как сказать тебе об этом, – шепчет она.

После этих слов других не требуется. Есть только одна причина, по которой девушка решает разыскать парня, которого послала ко всем чертям и запретила приближаться к своему порогу.

Тем не менее она произносит это.

– Я беременна, Эван.

Впившись друг в друга взглядами, мы ищем ответы и пытаемся заглянуть в потаенные мысли. Но барьер между нами не оставляет никаких шансов. Тихие слезы текут по ее покрасневшим щекам, а я не знаю, чего она от меня ждет. Слов? Объятий? Уверений, что все будет в порядке? Но все, нихера, не в порядке! В итоге я встаю и иду на кухню.

Не знаю, сколько я стою, прислонившись к столешнице и изучая свои ботинки прежде, чем входит Несс. Она замирает в дверном проеме, затравленно смотря на меня. В моей голове вертится столько вопросов. Сдавленная грудь затрудняет дыхание, я в ловушке. В буквальном смысле.

– И что ты собираешься делать? – спрашиваю я.

– Я узнала только вчера. Не знаю. Но подумала, что ты должен знать.

– Спасибо.

Разговор затухает. После недель молчания, слова заканчиваются быстрее, чем обычно. У нее было время обдумать это, может быть, не так много, но больше, чем у меня. Беременность. Ребенок. Черт подери. Мир только что перевернулся с ног на голову. Я должен обдумать это прежде, чем открыть рот и сказать что-то не то.

Несс скрещивает руки на груди.

– Мне стоит уйти?

Я моргаю.

– Зачем?

– Ты явно не хочешь говорить об этом. Я понимаю.

– Хочу. Но не знаю, что сказать. И что ты хочешь услышать?

Нахмурившись, Несс снова поворачивается ко мне.

– Я не хочу слышать ни о чем, кроме твоих истинных чувств. Не хочу, чтобы ты говорил то, чего не испытываешь.

– Если честно, я в шоке.

– Да уж, меня это тоже слегка обескуражило. – В ее голосе слышится горечь.

Я не хочу говорить о том, как это вышло, потому что чувствую свою вину. Канун Рождества. Не помню, чтобы мы использовали презерватив. Я собирался сказать Несс об этом на следующий день, но из-за всего произошедшего забыл. И почему я не подумал об этом сразу? Я не знаю, черт подери. Алкоголь. Страсть. Эффект неожиданности и настойчивость. Несс явно не помнит. А я долбанный идиот.

– Черт! – Я прячу лицо и закрываю глаза, надеясь, что, когда открою их, тьма отступит.

Когда я делаю это, Несс бледнеет еще больше. Помявшись, я пересекаю кухню и останавливаюсь напротив нее. Слишком близко, воспоминания о том, как мы нежились в постели, обнимались на диване и целовались, возвращаются. Девочка, которая делает солнце ярче.

– Я буду рядом с тобой, Несс, – мягко говорю я, – Если ты позволишь помочь.

Она снова начинает плакать, и я стираю слезы пальцем. К несчастью, это вызывает еще больший поток, и я сдаюсь. Схватив Несс, я притягиваю ее к себе и зарываюсь носом в знакомые мягкие волосы.

Я делаю вдох и говорю то, что пытался скрыть. То, что чувствую.

– Я не знаю, что между нами произошло. Не знаю, почему мы попали в эту ситуацию. Но я люблю тебя. Всегда любил и не думаю, что перестану. Я сделаю все, что ты захочешь.

Тело Несс сотрясается от рыданий, и она обмякает на моей груди, прижимаясь ко мне. Это не Несс. Ее сила ушла, и она потеряна. Но она приехала, чтобы найти меня.

***

НЕСС

На следующий день после разговора с Эваном, я звоню в больницу и записываюсь на УЗИ. Несмотря на вчерашние слова Эвана, в его взгляд возвращается растерянность, и я решаю оставить его, чтобы он обо всем подумал. Не думаю, что мы оба знали, что сказать, Эван обнимал меня некоторое время, но почти не разговаривал. В конце концов, Мэтт вернулся домой, и мне пришлось уехать. Я чувствовала себя нехорошо и не пережила бы, узнай кто-то еще о произошедшем. Прощание было неловки, Эван мялся у двери, я думала, он хочет поцеловать меня, но вместо этого он обнял меня и чмокнул в макушку. Я не знаю, чего мы хотели друг от друга, чего он хотел от меня, слишком о многом нужно поговорить. Нужно научиться доверять.

На занятия я не еду. Отчасти потому, что чувствую себя слишком больной, недомогание и головокружение усилились с отсутствием сна. Эбби трется вокруг, избегая вопросов, на которые я не хочу отвечать, но сообщив мне, что я правильно поступила, рассказав обо всем Эвану.

Но к чему мы придем?

Эван, возникший на моем пороге сегодня выглядит так, словно он спал также мало, как я. Его затравленный взгляд вернулся, только в этот раз причина не в Люси. Я неловко отступаю, избегая его объятий, пока он заходит внутрь, я не знаю, как отношусь к этому. К нам.

– Спасибо, что заехал, – говорю я.

Эван садится на диван, свесив руки на коленях. Я перемещаюсь в кресло напротив и изучаю его взглядом.

– Прости, Эван.

Он смотрит на меня, нахмурившись.

– За что простить? Это же не твой выбор.

Как сказать ему, что я извиняюсь не за это? Что прошу прощения за последние несколько недель. Начиная с прошлой ночи, я спрашивала себя, почему позволила этому затянуться так надолго. Я останавливаюсь, надеясь, что он предложит мне что-то подобное – объяснится или попытается все исправить. Но, глядя в его напряженное лицо, я вижу только одно. Беременность. Сейчас не время обсуждать это.

– Ладно, – в конце концов, говорю я.

– Несс. Я сказал, что помогу тебе. Значит помогу. Только скажи, чего именно ты от меня хочешь.

«Тебя» кричит голос в моей голове, но я задвигаю эту Несс куда подальше. Он не может посвятить себя мне, он попытался и не справился. Это не сближает нас. Это сталкивает нас вместе. Это Эван, не так ли? Парень, который выручает людей, когда им это нужно.

Я встаю.

– Мы можем пойти куда-нибудь? Не могу сидеть дома, но и на занятия не хочу. Поедем туда, где сможем поговорить.

Эван улыбается, его глаза блестят. Потому что я сказала, что хочу провести с ним время?

– Я знаю, куда мы можем пойти.

Мы едем по городу, и все это время мое предательское тело осознает близость Эвана. Помимо страха и тошноты, нахождение с ним рядом разжигает желание оказаться в его руках. Я знаю, это больше, чем просто потребность в его помощи, это осознание, что мой глупый эгоизм оттолкнул этого парня. Всю дорогу он постоянно смотрит на меня, либо поглаживает мою руку, либо все сразу.

– Ты нехорошо выглядишь, Несс.

Я не знаю, как полагается выглядеть беременной женщине, но “свечение” не то слово, которым я могу себя описать. Не знаю, послужила ли причиной ухудшения шокирующая новость или грипп, но чувствую я себя хуже, чем обычно.

– Через пару дней у меня прием в больнице. Тогда они меня и обследуют. – Эван кивает, а я глубоко вздыхаю. Я не знаю, как далеко могу зайти, он, дети, кошмар, как ни крути. Я определенно не стану говорить об этом, пока все его внимание сосредоточено на дороге. Поэтому я молчу, пока мы не приезжаем на парковку.

Шины, хрустя, едут по гравию, и я не удивляюсь тому, где мы. Я знала, что он привезет меня либо в фабричный городок, либо в парк Раундхей. В тропический мир.

– Я подумал, что далеко ехать ты не захочешь. Поэтому привез нас сюда.

В этом весь Эван. Он пытается, пытается восстановить нашу связь со счастливыми временами. Возможно, за желанием увидеться со мной стоит больше, чем обязательства из-за беременности. Я отстегиваю ремень безопасности и ерзаю на сидении, поясницу пронзает боль.

– Мы должны поговорить о том, что мне делать.

– Мы? – По крайней мере, в его голосе слышится надежда, а не разочарование.

– О “нас”. Я втянула тебя в это, Эван, но это мое решение. Это не значит, что мы в стабильных отношениях. Или в условиях, подходящих для рождения ребенка.

Эван бледнеет.

– Ты уже приняла решение?

– Нет.

– Хорошо.

– Мне нужно подышать, – говорю я и открываю дверцу машины.

В лицо ударяет февральский ветер, охлаждающий и увеличивающий испарину на моем лбу. Мне следовало остаться дома. Щурясь от солнца, я поворачиваюсь к Эвану, который обходит машину, чтобы подойти ко мне.

– Мы можем быть, – произносит он.

– Можем быть?

– Вместе. – Эван берет мою руку и поглаживает тыльную сторону ладони большим пальцем.

Я прислоняюсь к машине.

– Мы не можем снова сойтись только из-за моей беременности.

Эван остается рядом со мной, и я вспоминаю объятия прошлой ночью. Болезненная необходимость в нем не отпускает. От Эвана веет счастьем, которое у нас было, куртка не застегнута на мускулистой груди, к которой он столько раз меня прижимал.

– Я никогда не хотел расставаться. И сойтись хочу не по этой причине. Эта история не про меня, – говорит он.

– Давай не будем возвращаться к этому сейчас. Я не могу об этом говорить. Мне нехорошо.

– Мне кажется, мы должны. Это требует мужества, потому что ситуация нешуточная. Перестань снова отталкивать меня. – Его требовательный тон удивляет меня, но он прав.

– Ладно.

Он смещается в сторону, прислоняясь к двери.

– Во-первых, я хочу поговорить о Рождестве.

Я глубоко вздыхаю и закрываю глаза.

– Теперь все в прошлом.

– Нет, не в прошлом. До тех пор, пока ты не выслушаешь причину, по которой я уехал.

– Хорошо, только мне очень холодно на улице. – Мы идем ко входу в здание, и Эвану наконец выпадает шанс, которого он так ждал. Объяснить, что произошло в Рождество. История Люси, Эвана, Брэндона и Джейд. Он рассказывает ее быстро, словно зачитывает новости, и я знаю, что он отделяет себя от произошедшего.

На середине истории, я накрываю его руку ладонью, желая, чтобы он остановился. Я знаю, что этот Эван лучше, чем он думает, теперь я вижу потаенные уголки его души, о которых он рассказывал мне в прошлом году. И в этом пыльном углу сидит маленький мальчик. Два маленьких мальчика. Я наконец понимаю.

Он уехал не только из-за Люси. Причина была намного серьезнее, а я наказала его. Нас. Слезы так и рвутся на глаза, но за последние две недели я и так пролила слишком много. Что я делаю? Я все разрушаю.

– Жаль, что ты не рассказал мне об этом в Рождество, – шепчу я.

– Я пытался. Но ты была не в том настроении, чтобы слушать.

Я закатываю рукава.

– А что теперь? Где они?

– Ими занимаются социальные работники. Я не вмешиваюсь. – Сама того не желая, я удивляюсь. – Не вмешиваюсь, Несс. Я не разговаривал с Люси с тех пор, как вернулся в Лидс. И я сказал ей, что больше не стану разбираться со всем тем дерьмом, которое она на меня вываливает.

Мои глаза снова наполняются слезами, и меня это раздражает. Преграда, отделяющая Эвана дрогнула, я хочу его помощи, а не его. Но кого я обманываю? После того, что он рассказал мне, я понимаю, насколько несдержанно вела себя. Успокоив себя, я достаю из сумки кошелек и плачу за вход, ощущая на себе взгляд Эвана.

Я иду, и в моей голове царит полный хаос. Большими шагами, Эван догоняет меня, протягивает руку и переплетает наши пальцы. Я останавливаюсь и притворяюсь, что смотрю на сурикатов, борясь с желанием спрятать лицо на его груди и ощутить вокруг себя сильные руки, пока Эван будет говорить, что все хорошо.

– Не знаю, о чем ты думаешь, Несс. О нас? Может, попробуем снова? – Он дотрагивается до моего лица, глаза ищут ответ в моем взгляде.

– Прости.

Слова едва слышны, но Эван улыбается и проводит пальцем по моим губам. И это так в духе Эвана, жест, который он использовал всякий раз, когда мы были вместе.

– Мы оба виноваты.

Я оборачиваюсь на сурикатов.

– И что теперь?

Эван аккуратно кладет руку на мое предплечье и разворачивает к себе. Его рот замирает рядом с моим, и я понимаю, что пропала. Я знаю, что именно это мне и нужно. Он.

– Можно поцеловать тебя?

Я не двигаюсь и не отвечаю, и он нежно накрывает мои губы. Отстранившись, он заключает мое лицо в ладони.

– Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Мне все равно, по какой причине ты оказалась здесь. Потому что мне выпал шанс еще раз сказать тебе, что ты для меня значишь. Несс, ты мой мир. В день, когда я понял, что мы расстались, погасли звезды. Я не ожидал, что жизнь без тебя станет для меня таким ударом.

Я прижимаюсь губами к его губам, вспоминая какие они родные, и он придерживает меня за затылок, нежно целуя. Он прав. Что бы мы ни решили, случившееся связало наши жизни. Теперь мы будем всегда. Вот только какую еще грань этого “мы” нам предстоит увидеть?