Текст книги "Все из-за Люси (ЛП)"

Автор книги: Лиза Свеллоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Делай, что хочешь, Несс.

В ее глазах блестят слезы.

– Я хочу знать, что с тобой все в порядке.

Я не могу перестать смотреть на нее, на красивый рот, который я когда-то целовал и который теперь превратился в жесткую линию, на морщинки беспокойства над сияющими глазами. Как бы я хотел никогда ее не отталкивать.

Дрожащий вздох переходит в слова, которые я должен был сказать ей день назад и всякий раз, когда она спрашивала меня об этом.

– Я не в порядке.

Несс протягивает руки и прикасается к моему лицу нежными пальчиками.

– Я здесь, – произносит она. Я закрываю глаза, не в силах поддаться чувствам. Не в силах открыться кому-либо.

Я изумленно подскакиваю, когда она касается меня губами. Один нежный, невероятно возбуждающий поцелуй, и она снова отстраняется. Желание обнять Несс и ощутить ее тепло заполняет меня наряду с потребностью восстановить с ней связь. Я подаюсь вперед и тоже целую ее, прислоняясь ртом к знакомым мягким губам. Мы обнимаемся и томно целуемся, хоть мое тело и разрывает от болезненного желания прижать ее сильнее, удержать и никогда не отпускать.

Отстранив свое лицо, я провожу тыльной стороной ладони по ее щеке.

– Спасибо тебе.

Она берет меня за руку и сжимает.

– Я останусь, если нужна тебе.

Под глазами Несс залегли темные круги, она поспала в моей постели, пока я бодрствовал внизу, но не думаю, что ей удалось выспаться.

– Лучше поезжай домой, – говорю ей я.

Несс убирает волосы с моего лица.

– Кто-то должен быть здесь. Рядом с тобой.

Лучше бы она не произносила эти слова.

– Я в порядке.

– Нет, не в порядке, твоя сестра пропала, тебе тяжело.

– Справлялся же я раньше. – Она пытается взять меня за руку, но я не могу, я вырываю ее. – Несс. Не надо. Я справлюсь и в одиночку.

Глубоко вздохнув, Несс трет свои усталые глаза.

– Я знаю, мы не общались несколько недель, но я волнуюсь за тебя, Эван. Мне невыносимо видеть твою боль. И я хочу помочь.

– Ты уже помогла. Но у тебя есть и своя жизнь, к которой необходимо вернуться.

– Птицефабрика подождет, да и что они сделают? Уволят меня? Все равно осталась всего неделя до моего ухода… – Несс замолкает, когда мой взгляд выдает мои чувства. – Прости, я хотела сказать…

– До твоего отъезда. Все в порядке, я и не ждал, что ты останешься тут навечно.

Я не знаю, что она видит на моем лице, поскольку уверен, что все мои чувства надежно скрыты, но ее глаза наполняются слезами. Я закрываю свои, не желая видеть, как она заплачет. Да и с чего бы ей плакать? Она всхлипывает, я открываю глаза и вижу, как она качает головой и моргает прежде, чем одарить меня слабой улыбкой.

– Сейчас я здесь с тобой, – мягко произносит она, кладя обе руки на мои щеки.

Порой люди произносят что-то простое, но эти слова все равно заполняют пустоту в твоем сердце.

Я накрываю ее руки своими.

– Я люблю тебя.

И едва сдерживаемые ею слезы наконец сбегают по ее лицу, от глаз, продолжающих искать мой взгляд, отражая меня и проникая в самую душу. Мои ладони покоятся на ее руках, пока она целует меня и трется мокрой щекой о мое небритое лицо. Я должен удержать то, что имею сейчас, и справится с болью, когда потеряю ее.

***

НЕСС

В эмоциональном порыве Эван сжимает мои руки. Тепло и грубо. Он сжимает их так, как будто не хочет меня отпускать. Последние два дня я нахожусь с ним, слушаю его и подбадриваю. Потакаю его расстройству за неимением лучшей помощи. Понимание того, с чем он имел дело в последние несколько лет, разбивает мне сердце. Люси поступает так уже в третий раз, и каждый раз он берет на себя ответственность за это. Как и в шестнадцать лет, он единственный, кто отвечает за здоровье своей близняшки. Я убеждаю Эвана в том, что это неправильно и что если бы она была психически не здорова, то никто бы не стал просить его заботиться о ней. Эван лишь качает головой, не слушая.

В доме звонит телефон, Эван снимает свои и мои руки с моего лица и поворачивает голову на звук. Мой мобильный. Он устремляется в дом, берет мой телефон и передает его мне. На его лице вспыхивает разочарование.

– Ванесса? С тобой все в порядке? Где ты? – Голос моей матери на несколько октав выше обычного, а на заднем плане я слышу отца.

– Мам, я в норме, остановилась у друга. А что? Вы в Лидсе?

– Нет. Звонили из полиции. По поводу девушки, у которой нашли твой кошелек, она сейчас в больнице и по описанию не похожа на тебя… – Пока моя мама бьется в истерике, я перевожу взгляд на Эвана, борясь со слезами.

– С ней все хорошо? С девушкой?

Эван бледнеет и подходит ко мне.

– Что? Что случилось?

– Я не знаю все ли с ней хорошо, дорогая, мы были вне себя от беспокойства. У тебя украли кошелек?

– Нет. Нет. Я знаю ее. Где она?

– Можно мне поговорить с ней? Пожалуйста. – Эван протягивает руку, в глазах плещется отчаяние.

Я вручаю ему телефон, и он идет обратно в сад. Он говорит приглушенным голосом, так что я не могу его слышать. Когда Эван возвращается, он отдает мне мобильный.

– Она в Манчестере.

– Люси? Где?

Он смотрит на меня странно.

– В больнице. Они нашли ее, бредущей по главному шоссе. Не в себе. Твоя мама дала мне номер полиции, я сейчас позвоню им.

– Позвони отцу на работу.

Эван растирает голову.

– Зачем?

– Ты должен покончить с этим, Эван. – Я произношу эти слова так мягко, насколько могу. Я сдерживала их в течение двух дней, но больше не могу.

– Ей нужна моя помощь, Несс.

– Нет, ей в принципе нужна помощь. Не только твоя.

Мысли возвращаются к первому столкновению с Люси в наших отношениях и тому отвращению, которое я испытывала к зависимости семьи Эвана от него самого. И теперь, как и месяцы назад, я была уверена, что ему стоит снять с себя воображаемую ответственность за нее. Ясно, что этого никогда не случится.

– Не нужно об этом сейчас, – тихо говорит он.

Ранимый Эван, который целовал меня снаружи, исчез, уступив место поникшему Эвану, который отлично справляется, закрываясь. Он нуждается во мне, но в той мне, что была с ним в последние несколько дней. Об остальном можно поговорить позднее.

***

Я прогуливаю смену и еду вместе с Эваном и его отцом в Манчестер. Люси находится в травмпункте, чего я никак не могу понять, ведь Эван говорит, что физических повреждений у нее нет. Он терпеливо рассказывает мне о пробелах в системе общественного здравоохранения. Все, что я без конца видела и слышала в течение всей своей жизни, все жалобы, которые слышала от родителей. Теперь я знала обо всем из первых рук, потому что эта ситуация коснулась моей жизни. Там ей некуда было пойти, и она не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы ждать нашего прибытия. Так что она дожидается нас в одноместной больничной палате, испуганная и взволнованная. Я чувствую себя скверно.

Эван с отцом оставляют меня в комнате ожидания, где мои глаза наблюдают за миром, от которого я так защищалась. Ни одна болезнь не вторгалась ни в нашу семью, ни в мое детство, ни одна борьба не коснулась меня. Я понимаю, что мир подвел не только Люси, но и Эвана тоже. А также людей вроде него. Я прислоняю голову к стене, разрисованной магнолиями, съежившись на ковшеобразном сидении среди других людей, ожидающих помощи. Веки опускаются, и я дремлю под голоса детей и медсестер.

Эван дотрагивается до моего плеча, и я подскакиваю, просыпаясь.

– Она в порядке? – спрашиваю я.

Его лицо испещрено усталостью, но он хотя бы уже не бледен.

– С ней все будет хорошо. Ничего плохого не случилось, насколько нам известно. Но мы не знаем, где она была. Она сильно путается.

Я киваю, хотя и не понимаю.

– Так, что будем делать теперь?

– Я не знаю, что делать, отец хочет оставить ее здесь, но она паникует и не соглашается. Если он заставит ее остаться, а она откажется, они будут вынуждены удержать ее. Запереть в отделении, чтобы она не сбежала снова. И чем более буйно она станет себя вести, тем выше вероятность, что так оно и будет.

Эван выдыхает вслед за краткими пояснениями.

Подобное варварское отношение задевает меня.

– Что? Почему твой отец не хочет забрать ее домой? Она же неопасна.

– Нет, но она опасна для самой себя. Видишь, что произошло: она бродила по окрестностям, не зная, где находится. А в больницу в Ланкастере она поехать не может, там нет мест. И если они удержат ее, она останется здесь. В скорой. До тех пор, пока у них не появятся койки, а это может занять несколько дней.

– Она должна остаться в больнице?

– Ее самочувствие не позволяет ей вернуться домой. Я думаю, она должна провести в больнице какое-то время, но не оставаться здесь навечно. Она растерянна и несчастна, но я видел ее в куда более худшем состоянии. Было бы лучше, если бы она смогла вернуться в больницу, в которой лежала раньше, в Ланкастере. Но это невозможно.

Я хватаюсь за слова, но никак не могу подобрать нужные.

Эван садится на неудобный пластиковый стул рядом со мной.

– Я не знаю, что делать.

– Пусть решает отец.

– Он не понимает.

– Тогда пусть врачи объяснят ему.

Он качает головой.

– Эван, пожалуйста, послушай. Тебе нужно покончить с этим. Когда она поймет, что ты не отвечаешь, она перестанет требовать от тебя ответы, которых у тебя нет. Ответы, которые ты не можешь ей дать.

– Я нужен ей. Посмотри, что вышло из-за того, что меня не было рядом.

– Тебе нужно жить своей жизнью. Ты и так делаешь все, что можно.

Я вонзаю ногти в ладони, чтобы перестать говорить то, что он не хочет слышать. Ситуация, он и все вокруг раздражают меня. Болезнь сестры поглощает его. Эван наклоняется к коленям и обхватывает голову руками.

Беспомощность, которую я чувствую, лишь капля в море по сравнению с его бедами.

ГЛАВА 27

НЕСС

Я уезжаю на следующее утро. Подбрасываю Эвана и его отца до дома и возвращаюсь в Лидс. Попытки убедить Эвана вернуться в Лидс со мной провалились. Люси остается в больнице Манчестера, так что, полагаю, тот факт, что он оставил ее и отправился в Ланкастер – это уже большой шаг. Эван упомянул, что через несколько дней Люси переберется в больницу в Ланкастере. В течение следующих нескольких недель мы созваниваемся пару-тройку раз. Я думаю, тот факт, что Эван живет рядом с ней – не норма для них обоих.

Теперь большинство вещей упаковано. Работа закончена, и я считаю дни до отъезда. Но что-то все равно не так. Слушать, как Эван разговаривает с обеспокоенным лечащим врачом, слушать истории об отсутствии последовательного лечения для Люси, видеть, как ее реальность втискивается в мир, о котором я и понятия не имела.

Я запуталась, и чем больше дней проходило, тем сильнее мне хотелось увидеть Эвана. Звонков было недостаточно. Я должна была поговорить с ним лично.

После дня в саду мы общались несколько раз, но невысказанного еще так много, а я не могу уехать из страны, не поговорив с ним. Но мне не хочется ехать к нему в Ланкастер. Мне кажется, Эвану пойдет на пользу, если он уедет оттуда на некоторое время. И оставит Люси. В конце концов, он соглашается приехать и повидаться со мной в день, когда вернется за вещами в свое общежитие.

***

Эван подходит к дому, и я с облегчением обнаруживаю, насколько лучше он выглядит. Лицо вновь светится, глаза живые. Он неловко обнимает меня, я стискиваю его в ответ, чтобы показать, что все в порядке, но он отстраняется. Его глаза останавливаются на куче коробок в комнате.

– Когда ты уезжаешь?

– В конце недели.

Он поджимает губы так, как обычно делают люди, которые стараются не прикусить их.

– Ты сбежала с птицефабрики? – спрашивает он, улыбаясь. Но в глазах улыбки нет и в помине.

– Слава Богу!

Как и несколько месяцев назад возобновляются неудобные разговоры, Эван вновь прячет свои чувства.

– А у тебя как дела? Все собрал?

– Да. Уезжаю завтра.

Я мнусь, а он присаживается на краешек дивана. Как много мне хочется сказать ему, но он закрылся от меня.

– Перед тем, как ты уедешь. И я уеду. Я хочу отвезти тебя кое-куда, – говорит он.

– Ого. Надеюсь, на пикник? – Я ожидаю, что он заразится моей беззаботностью.

– В место, которое тебе понравится. Только вечером. Пикник тоже можно организовать. – Он улыбается фирменной улыбкой Эвана, по которой я так скучала.

***

Мы едем по городу, а вовсе не загород к автомагистрали, как я думала. Не в наш фабричный город. Я ерзаю на сидении, внутри бурлит радость. Все в норме. И я не стану упоминать о Люси, пока он не сделает этого сам.

Беседа в машине не касается тем, на которые нам стоило бы поговорить, и я надеюсь, что мы не вернулись снова к игнорированию этих вещей. Я слушаю о Мэтте, сама рассказываю об Эбби и call-центре… За пределами данных тем мы не можем поговорить ни о чем больше. Так что разговор затухает.

Мы въезжаем в парк, и зеленые пастбища приводят нас к озеру, заросшему деревьями. Шины шуршат по гравию, пока он паркуется рядом с постройкой.

– Куда мы приехали? – спрашиваю я, выходя.

– Сними куртку, там жарко.

В июньском небе парят облака, и я слегка дрожу.

– Нет, не жарко.

– Внутри, куда мы пойдем, довольно влажно.

Я хмуро смотрю на него и обхватываю себя руками, моя тонкая зеленая безрукавка и джинсы не предназначены для уличной температуры. Когда мы подходим к деревянной постройке, я вижу вывеску.

– Тропический мир? – с любопытством спрашиваю я.

Эван мнет мои плечи.

– Будет весело, поверь мне.

Пока мы блуждаем по удивительному пространству зоопарка, до меня доходит, зачем он попросил меня снять куртку. Из-за воздухопроницаемой влажности запотевают окна.

Пройдя мимо сурикатов, которые теперь всегда будут напоминать мне о Люси, мы подходим к тонким пластиковым веревкам, свисающим с потолка. Я насмешливо приподнимаю бровь, пока Эван отодвигает занавес в сторону. Я вхожу внутрь.

Влажность здесь повыше, куполообразные парниковые растения перемежаются с деревянными аллеями и мостиками.

– Вот, что я хотел показать тебе, – шепотом произносит он мне на ухо.

Я решаю, что он рехнулся, поскольку я никогда не проявляла интереса к садоводству. Да, здесь много красивых тропических растений, тянущихся к потолку, и вьющихся вокруг мостиков. Но все это не для меня.

– Мило.

Эван смеется.

– Забавно, Несс, ты не сможешь соврать, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь. Идем.

Эван берет меня за руку и подводит к краю деревянного мостика.

– Стой спокойно. И смотри.

Ко мне склоняется стрелиция¹² с цветущим оранжевым бутоном. Позади виднеются низкорослые гиацинты, а на них белые бабочки. Мой взгляд привлекает какое-то движение, и я начинаю озираться по сторонам. Куда ни глянь, повсюду порхают бабочки самых разных цветов и размеров, и когда одна из них – ярко-синяя – устремляется ко мне, я слегка отклоняюсь.

– Не двигайся, она может сесть на тебя, – произносит Эван.

Я замираю и обращаю к нему взгляд. Он стоит, прислонившись к деревянным перилам, и выглядит как тот Эван, которого я знаю. Мир вокруг него наполнен тихим счастьем и широкой улыбкой. Его глаза сияют, пока он наблюдает за порхающими вокруг нас маленькими бабочками.

И все, чего мне хочется, это расплакаться. Никогда бы не подумала, что сантименты способны повлиять на меня так сильно.

– Дни бабочек? – почти выдыхаю я.

В его голосе возникает нерешительность, а на лице проступает страх из-за того, что он мог расстроить меня, когда он видит стоящие в моих глазах слезы. Я улыбаюсь и подхожу к нему, обвиваю его руками и прижимаю голову к его груди. Меня окутывают уют и тепло Эвана, а его запах пробуждает в памяти воспоминания. Его сильные руки нерешительно обнимают меня, и он гладит меня по волосам, пока я слушаю его неугомонное сердцебиение.

– Ты же не плачешь, правда? – спрашивает он.

– Нет. – Я смотрю в его обеспокоенные глаза и дотрагиваюсь до его губ. – Ты – сама непредсказуемость.

– Что тут скажешь, ты пробуждаешь во мне лучшее.

Все, чего мне хочется сейчас, это поцеловать его. Мне плевать на людей, бабочек, Люси и прочих. Сейчас лишь Эван имеет для меня значение. Я прижимаюсь к нему, запускаю пальцы в его волосы и приближаю к себе его лицо. Могу поспорить, он удивился, когда мои губы встретились с его губами, он не был готов. На мгновение я задумываюсь, а правильно ли поступаю? Но затем я получаю на свой поцелуй такой же нежный и настойчивый ответ, и осознаю, что все в порядке.

Знаю, он хочет поговорить со мной, да только я не желаю ничего слышать. Я просто хочу быть рядом с ним в этот момент, чтобы сохранить его в памяти. Я отказываюсь разъединять наши губы.

ГЛАВА 28

НЕСС

Эван расправляет одеяло на поросшем травой склоне, спускающемся к озеру. Несмотря на будний день, вокруг куча людей наслаждается теплым летним днем. Когда солнце проглядывает сквозь облака, начинаешь потеть. Короткое цветастое платье, в которое я одета, обнажает мои руки и ноги, и когда я сажусь на грубый плед, он царапает кожу на моих ногах.

Когда Эван взял меня на пикник в первый раз, я еще не видела разницы между Эваном романтиком и Эваном, который затащил меня в постель. Я расценивала это как уловку, как часть игры по покорению девушек. Но за те месяцы, что я узнавала его, я обнаружила, что это часть его личности скрыта за фасадом от всех, за исключением единиц. И отчасти, по этой же причине он отталкивал меня.

Эван достает огромную упаковку чипсов и банку кока-колы, ставит их на одеяло и ухмыляется, глядя на выражение моего лица.

– Говоришь, это парни берут с собой на пикник?

Я смеюсь над моим прежним Эваном.

– Неплохо, но я предпочитаю чипсы со вкусом сыра и лука.

Эван качает головой и достает сэндвичи.

– Хорошо, но тогда ты должна взять один из этих сэндвичей. А я в следующий раз запасусь чипсами с сыром и луком.

Эти слова задевают меня. В следующий раз. Полагаю, он и сам понял, что сказал, потому что вдруг замолчал и отвел от меня взгляд.

– Как Люси? – спрашиваю я.

Мы также можем пройтись по списку необсужденных тем: Люси, мой отъезд, он, я. Мы. Но мне есть, что ему сказать.

– Лучше. – Он наполняет пластиковый стаканчик газировкой. – Кажется, она начинает понимать.

– Понимать?

– Она извинилась, чего раньше никогда не делала. Я думаю, она начала понимать, что дело не во мне.

Я откидываюсь на локти и смотрю на него, гадая, а понимает ли он, что дело не в нем?

– Это здорово.

– Ага. Надеюсь. – Он отбрасывает свои длинные волосы с лица и поворачивается ко мне. – Я и сам поговорил кое с кем. Чтобы понять, что это для меня значит.

Откинувшись назад, я кладу руку на его вытянутую ногу.

– Я очень рада слышать это, тебе это нужно.

Он берет меня за руку.

– Это все благодаря тебе. Наконец-то я понял, о чем ты говорила. Насчет нее и того эффекта, который она на меня оказывает.

Распаковывая сэндвич, я обдумываю его слова. Это объясняет, отчего он так расслаблен и больше похож на Эвана, который делил со мной жизнь в течение тех нескольких месяцев, пока мы не рассорились из-за недопонимания.

– Кстати о том, что я сказал. В саду, – выдает он слова, которые сдерживал слишком долго.

Сэндвич перестает быть аппетитным, мой желудок сжимается, и я жду его следующих слов.

– Хочу, чтобы ты знала, так и есть. И я дождусь твоего возвращения. Если ты дождешься меня, – говорит он.

Я мотаю головой потому, что не могу говорить – перехватило горло.

Его глаза расширяются, затем он отворачивается и ложится на одеяло.

– Ясно, я понял. Год – это слишком долго.

– Нет-нет, я не уеду. На год, я имею в виду.

– Что ты хочешь этим сказать? – Он приподнимается на локте, брови нахмурены.

– Я уеду только на лето. Я приняла решение и передумала уезжать на год. Это было бы неправильно. – Я беру в руки стаканчик с содовой и делаю глоток.

Рот Эвана слегка приоткрывается.

– Я удивлен. Ты никогда не говорила об этом.

Никогда не говорила. А было ли для этого подходящее время? Решение стало последствием из-за происходящего в Ланкастере. И сформировалось за то время, что я провела в одиночестве среди коробок. Его там не было, а мне нужно было убедиться, что это исключительно мое решение.

– Я не чувствую себя достаточно уверено, чтобы делать это в одиночку. Чтобы объехать половину мира.

Его рука обвивает мою руку, и из-за прикосновения кожу начинает покалывать.

– Ты-то? Не уверена? Ха-ха!

– Есть еще кое-что.

Зачем я говорю об этом? Дело-то еще не сделано. Я просто рассмотрела возможности и пообщалась с правильными людьми. Засунув подальше свою гордость, я попросила отца повлиять на ход событий. Но теперь, сидя здесь, рядом с Эваном, я понимаю, что это был правильный выбор. Лето шумит детскими криками в парке, птичьим пением на деревьях и отдаленным гулом поездов. Находиться с Эваном так спокойно.

– В сентябре я возвращаюсь в универ. На медицинский.

К моему удивлению, Эван отпускает мою руку и садится.

– Нет. Ты же не хочешь этого. И никогда не хотела.

– Я всегда хотела, но из-за чрезмерного давления со стороны родителей и чувства, будто я должна делать то, что они хотят, я отказалась. Помнишь вечер, когда ты сказал мне, что я позволяю людям контролировать себя, делая то, что не хочу делать, и поэтому не делая того, что от меня ждут? Ты попал в точку, и я понятия не имею, как тебе это удалось. Я устроилась на эту дурацкую работу лишь потому, что не хотела делать, чего они от меня хотели. Это сложно понять.

Эван трет лицо руками, и я мечтаю узнать, что за мысли скрываются за его напряженным лицом. Не слишком ли поздно?

– Мое решение отчасти связано с Люси. Я хочу помогать людям вроде нее, и я смогу делать это, если стану врачом. Я считаю, эгоистично не использовать навыки, которые, уверена, я получу, лишь бы почувствовать разницу.

Эван поднимается на ноги и отходит от места, на котором мы сидим. Я не знаю, что делать. Он молчит, стоит и смотрит на широкое озеро у подножия спуска. Я обхватываю руками колени и пытаюсь сдержать навернувшиеся слезы. Притяжение, которое я испытываю к нему, ничуть не ослабло, даже за те дни и недели, что мы не виделись. Но теперь к этому чувству примешивался магнетизм того, кем он был, магнетизм Эвана, которого он показывал. Парня, с которым я провела несколько месяцев, не замечая, как сильно мы на самом деле запутались. Находясь здесь сейчас, я замечаю, как плотно сидят на нем его джинсы и как напрягаются мускулистые руки и широкие плечи, когда мы вместе. Я хочу его.

Эван поворачивается обратно ко мне.

– Ты действительно этого хочешь? Не из-за…

Я не могу сказать ему. Не сейчас. Я встаю и заполняю пространство между нами, протянув руку к его лицу.

– Отчасти из-за тебя. Ты есть в моей жизни, а значит, сейчас не самое лучшее время для отъезда. Я не знаю, что будет в будущем, но в настоящем я хочу быть с тобой. Если ты тоже этого хочешь.

Эван отводит мою ладонь от своего лица и обхватывает меня руками, которыми я только что восхищалась. Он целует меня, пока мне не становится трудно дышать, и я вынуждена отстраниться от него. Он заключает мое лицо в свои ладони, глаза глядят прямо в душу.

– Конечно, я хочу, чтобы ты осталась здесь. Я хочу держать тебя за руку, шутить с тобой и просыпаться в одной постели. И просто жить этим моментом. Ты и представить себе не можешь, как начинает биться мое сердце, когда я с тобой.

Я киваю и улыбаюсь сквозь слезы, сбегающие вниз по моему лицу. Он остается и обнимает меня так, словно никогда не отпускал. Я вдыхаю запах моего Эвана, прислушиваюсь к размеренному сердцебиению в его груди, и вокруг нас разливается благодать. Это так естественно и нормально. Теперь.

***

Когда мы возвращаемся к машине, Эван останавливается у водительской двери и опирается на крышу, держа в руке ключи.

– Что случилось?

Он отходит и скрещивает руки на груди. Он хмурится, но на губах играет фирменная улыбка.

– Я сказал это, но ты еще ни разу не произносила этих слов.

– Каких?

Одними губами он произносит те самые слова, и теперь уже я скрещиваю на груди руки.

– Ты реально хочешь, чтобы я сказала это? После всего, что я наговорила тебе только что?

На лице Эвана возникает тревога, и я прикусываю губы изнутри, стараясь не рассмеяться.

Я тянусь вперед и дотрагиваюсь до его лица.

– Когда я посмотрел на тебя, я влюбился, а ты улыбнулась в ответ.

– Неужто Шекспир? А ты в этом хороша. – Его рот изгибается в улыбке. – Но на самом деле это неправда. В нашу первую встречу я тебе не понравился.

– Да, в первый раз нет.

– И во второй.

– Верно.

Эван наклоняется и нежно чмокает меня в нос.

– А в третий?

– Думаю, я заинтересовалась.

Запустив руку в его волосы, я притягиваю его к себе и прикусываю его губу. Из его горла вырывается слабый стон, и он хватает меня сзади и притягивает к себе.

– Значит, дело в поэзии! – говорит он.

Я смеюсь.

– Это никогда не перестанет меня удивлять.

– Что именно?

– Твоя поэзия.

– Байрон был поэтом, и мы с ним немного похожи. Внешне.

Я собиралась подождать, но теперь не могла себя сдерживать.

– Поэтому-то мы и поедем в Тоскану.

– Куда-куда поедем?

– В Тоскану. В место, куда любил ездить настоящий Байрон.

Эван останавливается напротив машины.

– Мы?

Перед нами раскинулось лето, и прежде, чем я поступлю в универ, а Эван вернется на учебу, у нас есть целых три месяца свободы.

– Европа. Я собираюсь туда летом. Едем?

– Когда?

– Через пару недель. Я обналичила свои авиабилеты и потратила деньги на турне по Европе. Перед началом универа в сентябре. И я не желаю ехать туда одна. – Подойдя к нему, я прислоняюсь к его груди, наслаждаясь запахом его тела.

– Я не могу себе этого позволить, Несс.

– Мы устроимся на работу, когда приедем туда. И деньги на первое время у меня есть. Неужто ты думаешь, что я скинула тебя со счетов? Мы можем туда поехать!

Эван наклоняет голову и смотрит на свою машину.

– Может, на твоей?

Это ближе всего к тому «да», которое мне так нужно. Ухмыляясь, я обвиваю руками его шею и прижимаю голову к его лбу.

– Я надеялась, ты захочешь поехать. Захочешь меня.

– Я всегда тебя хочу, просто не хочу нуждаться в тебе.

Я собираюсь рассказать ему, как, войдя в мою жизнь, он научил меня понимать всю прелесть расставания. Но не могу, так как стоит мне открыть рот, как он тут же затыкает его поцелуем, целуя меня так, словно не собирается останавливаться. Мы крепко обнимаемся, прижавшись к его машине, окутанные желанием и взаимопониманием. Быть рядом с Эваном так же естественно, как дышать. Даже если я не могу дышать из-за страстных поцелуев, лишенная кислорода, дрожащая и сгорающая от желания.

Заметки

[←1]

Американский рок-музыкант, поэт, вокалист и гитарист, автор песен, один из основателей и лидер рок-группы TheVelvetUnderground.

[←2]

Среднее количество детей в семье в Соединенном королевстве.

[←3]

Неодобрение высших классов общества и гордость по поводу принадлежности к низшим классам.

[←4]

Имеется в виду Бостон в графстве Линкольншир.

[←5]

Индийское острое блюдо из овощей

[←6]

Мясное блюдо.

[←7]

«Много шума из ничего», У. Шекспир, перевод: Т. Щепкиной-Куперник.

[←8]

Способность, делая глубокие выводы из случайных наблюдений, находить то, чего не искал намеренно.

[←9]

Джон Китс – английский поэт.

[←10]

Сурикаты по-английски – «Meerkats».

[←11]

Стадию стремления к удовольствиям.

[←12]

Растение, произрастающее в Южной Африке.