Текст книги "Все из-за Люси (ЛП)"
Автор книги: Лиза Свеллоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Я провожу ладонью по лицу.
– Это не то, что ты думаешь.
– Ну да, конечно, это всегда не то. Я ждала, что ты все мне объяснишь, но ты не сделал этого. Так в чем причина, Эван?
Все, что я могу сделать, это покачать головой. Слова не идут с языка. Почему я не могу рассказать ей? Я должен. Или она уйдет.
Она издает издевательский звук.
– Видишь, ты не можешь мне объяснить. Не понимаю, почему ты решил поиграть моими чувствами. Позвони своей девушке или кем там она тебе приходится. А от меня отвали.
***
НЕСС
Я зла. Я чертовски зала, мать вашу. На себя. За то, что снова повелась на его ложь. Как долго он планировал ухаживать за мной? До тех пор, пока снова не затащит меня в постель? Следующие несколько дней я размышляю над всей этой ситуацией с Эваном. Мужчины говорят, что женщин не понять, однако сейчас я не понимала, какую игру он ведет. Либо Люси всегда присутствовала в его жизни, по крайней мере, с той ночи, когда он поцеловал меня, либо он серийный сердцеед, который выбирает девушек, склонных к преследованиям. Двадцать звонков за день. Боже. Это ненормально. Девушке следует намекнуть на это.
Что ж, он может не бояться, что я стану его преследовать, я выше этого. Мое сумасшествие заключалось в моих гормонах, а они нынче под контролем.
В первый день я получаю звонки и сообщения от Эвана, на которые не отвечаю. Как иронично. Его хватает всего на день, и это так сильно меня ранит. Тогда я начинаю активно задаваться вопросом, кто же такая Люси. Она может быть одной из списка завоеваний. Интересно, насколько давно это было? Я ждала, что он объяснит звонки. Но он не сделал этого. Тогда я возвращаюсь обратно к вечеру, когда он поцеловал меня, и первому звонку. Та же девушка? Может, она живет в Ланкастере, тогда это объясняет его поездку туда.
Кем бы она ни была, она настойчива.
Я возвращаюсь домой после очередного трудного дня на работе и обнаруживаю кухню заставленной посудой и мусором. Стервозность на работе становится хуже, в то время как мой уход повышает шансы на общение с кем-либо. Я хочу уехать, но для этого мне нужны деньги. Так что я обклеиваю свой шкафчик фотографиями мест, которые собираюсь посетить, и когда мне звонит какой-нибудь заковыристый клиент, я фокусируюсь на Австралии. Или Индии. Или на месте, в котором нет call-центров, или на студентах, или на Эване.
И вот я возвращаюсь домой в это дерьмо. Дом захламлен грязными кружками, пустыми коробками из-под пиццы и разбросанной повсюду одеждой. Эбби учится всего четыре часа в день, и меня тошнит от ее лени. Идея делить с ней дом однажды разрушит нашу дружбу. Хорошо, что я скоро уезжаю.
К чайнику прислонен конверт с моим именем. Сначала я решаю, что это записка от Эбби, однако почерк мне незнаком.
Я открываю конверт, внутри лежит открытка с голубыми бабочками. С обратной стороны голубая надпись:
«Я хотел бы, чтобы мы были бабочками и жили три летних дня. Эти три дня с тобой я мог бы наполнить таким наслаждением, какого бы не испытал и за пятьдесят долгих лет».
К глазам поступают слезы, и я быстро моргаю, злясь на свою реакцию. Под текстом еще несколько слов:
«Я хочу рассказать тебе о Люси». Ниже заостренными буквами выведено имя Эвана.
Я прислоняюсь к раковине, чтобы выровнять дыхание и унять слезы. Открытка приводит меня в бешенство. Эта попытка Эвана воздействовать на мою психику приемами, которые он видел в кино. И она срабатывает. Трогательные слова и простота сообщения пробивают брешь в моей защите.
Я вытираю глаза. Хорошо, он может рассказать мне о Люси. Но его объяснения ничего не изменят. Потому что, кем бы она ни была, он врал мне, скрывая ее.
ГЛАВА 17
ЭВАН
Ярость, вызванная тем, что Люси разрушила все, что было с Несс, безгранична. Я иду домой и напиваюсь до бессознательного состояния, чтобы не наделать глупостей. На следующий день я пытаюсь связаться с Несс, но ирония, связанная с множественными звонками без ответа, становится слишком явной и напоминает о том, из-за чего мы поссорились, поэтому я сдаюсь.
Я истязаю себя в тренажерном зале. Каждый день. Часами. Утомляя себя и высвобождая адреналин, ключом бьющий в моем теле.
Люси продолжает названивать, и я почти готов ответить. Но вместо этого я звоню ему в Ланкастер и умоляю что-нибудь сделать. Все проваливает ругань на тему того, как он разрушил мою жизнь. Мы оба терпим неудачу. И я вновь возвращаюсь к бутылке, доводя себя до полуобморочного состояния. Ничего не помогает. Я не могу заглушить собственную боль из-за неспособности утихомирить ее боль.
На уроках поэзии я сталкиваюсь с новой иронией. Мы проходим романтизм. Байрона. Несчастные поэты. Ха-ха. Я не знаю, зачем послал Несс открытку, но, когда я прочел цитату из любовного письма Китса9, эти слова поразили меня в самое сердце. Три дня бабочки с Несс. Пока Люси не подрезала нам крылья.
Я не жду от нее ответа, зная Несс, она посчитает открытку неискренней и шаблонной. Я ошибаюсь. Она не перезванивает мне, но присылает сообщение с указанием времени и места. Это вызывает во мне смешанные чувства: одна часть меня не хотела, чтобы она перезванивала, тем самым заставив меня смириться.
Мэтт пристает ко мне с предложением отправиться на очередную попойку. Ему по душе вакханальная сторона моей боли. Я открещиваюсь от него, сказав, что встречаюсь с Несс, и строго-настрого запрещаю ему появляться в этом пабе со своими пьяными друзьями. Еще одно напоминание об Эване, которого она ненавидит, не поможет ситуации.
Я на месте. Несс опаздывает.
Было хорошей идеей выбрать этот паб, потому что здесь почти нет студентов. Я едва ли столкнусь здесь с кем-то из универа. С девушками. Местные жители старшего возраста прислоняются к барной стойке и что-то тихо бормочут под музыку из музыкального автомата. Мне приятен старый стиль. Мой пивной бокал быстро пустеет, и я останавливаюсь. Алкоголь в этой ситуации не помощник.
В животе появляется неприятное чувство: решение привлечь свою старую жизнь в новую наводит ужас.
Тяжелая дверь открывается, и входит девушка. Бледное лицо, частично заслоненное кудряшками, и рыщущие по помещению карие глаза. Она вскидывает руки, словно тянется к чему-то, и я знаю, что она ищет меня. Пиво, тяжестью лежащее в моем животе, подступает к горлу.
Как, мать вашу, ей удалось меня отыскать? Люси.
Ей не нужно много времени, чтобы найти меня в полупустом помещении. Больше у меня нет шанса спрятаться от нее.
Она устремляется вперед и садится на стул, я приковываю к ней взгляд.
– Эван, я искала тебя. Ты должен мне помочь.
Люси вцепляется в мой рукав обломанными ногтями. Ногтями, которые она когда-то любила раскрашивать в разные цвета.
– Люси, ты не должна здесь быть. – Я едва могу слышать то, что говорю, слух исчезает.
– Пожалуйста. Я не знаю, кого еще попросить.
Ее голос заглушает шум паба, и на нас начинают оборачиваться. Дерьмо. Люси трясет, и я знаю, что за этим последует. Я не могу сидеть здесь и ждать, когда Люси прорвет.
Я хватаю свой пиджак и касаюсь ее руки.
– Ладно, идем со мной.
На лице Люси появляется облегчение, и она проводит рукавом по лбу.
– Спасибо.
Я хочу вытолкать ее из паба, но не могу. Так что я веду ее за собой и оборачиваюсь, как только мы оказывается на прохладном воздухе.
– Что тебе от меня нужно, Люси? Я не могу помочь тебе!
Ее лицо снова сморщивается, и она хватает меня за рукав.
– Нет, Эван, ты единственный, кому я могу доверять. Пожалуйста. Помоги мне.
Я ничего не чувствую, словно мое сильное тело мне не принадлежит. Это неправда. Ее здесь нет.
– Почему ты не отвечал на мои звонки? – хнычет она.
– Я не знаю, что сделать, чтобы помочь тебе. Тебе не следовало приезжать сюда.
Люси хватается за волосы и начинает рыдать, звук ее плача, такой знакомый, накрывает меня, и я не отвечаю. Я прижимаюсь к стене, когда она набрасывается на меня и начинает колотить кулаками в грудь и царапать ногтями мои обнаженные руки. Ее истерика не впечатляет меня. Больше нет.
Ее умоляющий голос и попытки привлечь мое внимание тонут в темноте беспристрастной ночи, в которой я мечтаю раствориться. Ничто не трогает меня сейчас.
Кроме Несс, стоящей в ста метрах от нас.
***
НЕСС
Перед пабом, в котором мы встречаемся с Эваном, вспыхивает нешуточная ссора. Крики девушки слышны на улице еще до того, как я поворачиваю за угол. Люди здесь часто выясняют отношения на улицах, особенно под воздействием алкоголя. Их неспособность держать себя в руках выглядит довольно жалко. Я заворачиваю за угол и иду вниз по склону в сторону паба. Снаружи ругаются двое.
– Эван!
Крик останавливает меня, и я внимательнее присматриваюсь к парочке. Вывеска паба подсвечивает бесстрастное лицо Эвана и льнущую к нему женскую фигуру. Не знаю, что удерживает меня от того, чтобы не броситься бежать в обратную сторону, когда я вижу это, но я подхожу ближе. Затем мнусь в нерешительности. Эван не отвечает, смирившись со своей участью, пока девушка колотит его. Почему он не возьмет ее за руку и не поговорит с ней? Он еще хуже, чем я думала.
Эван замечает меня, хватает девушку за руку и отталкивает ее от себя. Когда он устремляется ко мне, я разворачиваюсь и перехожу на бег, однако его шаги настигают меня.
– Несс!
– Не говори со мной, черт бы тебя подрал! – кричу я.
Эван хватает меня за предплечье, но я отталкиваю его.
– Это она? – Я указываю на приближающуюся к нам девушку.
– Да.
– Когда ты сказал, что собираешься рассказать мне о Люси, я не думала, что ты познакомишь меня с ней!
Мое сердце колотится, внутри клокочет ярость. Я близка к тому, чтобы ударить его, но это опустит меня до ее уровня.
Девчонка настигает нас и хватает его за руку.
– Кто это?
Я даже знать не хочу, кто она, однако приковываю взгляд к тому, как по-собственнически она вцепилась в его руку.
– Это Несс, – произносит он.
– Что за Несс? – Интонация ее голоса пугает меня, и я отступаю. Может, ее ненормальное поведение распространяется на каждую женщину в его жизни?
– Я не знаю, чего ты хотел этим добиться! – кричу на него я.
– Я не ожидал ее здесь увидеть. – Он не кричит, голос тихий.
– Могу поспорить!
– Что еще за Несс? – настаивает девчонка.
– Моя подруга.
– Что за подруга?
– Новая подруга.
Их разговор вызывает покалывание в шее, и я впервые смотрю на девушку более внимательно. В том месте, где ее рука цепляется за руку Эвана, она теребит ткань странным повторяющимся жестом. Она примерно нашего возраста, каштановые кудри и яростный взгляд обезоруживают меня.
– Кто она, Эван?
Эван смотрит на меня отсутствующим взглядом, взглядом человека, безнадежно оторванного от всего происходящего. Он пугает меня. Она пугает меня.
– Это Люси. Моя сестра.
ГЛАВА 18
НЕСС
– Сестра?
Эван переводит на меня взгляд пустых глаз.
– Да. И она не здорова.
Люси хватает его за пиджак.
– Я в норме. Я просто должна была узнать, где ты. Ты скрывался от меня.
– Не здорова? – Я догадываюсь, о чем он. Явно не о гриппе.
– Я же сказала, что я в норме. – Голос Люси поднимается на децибел и возвращает Эвана к реальности.
– Ладно, Люси. Как долго ты пробудешь в Лидсе?
Люси чешет голову.
– Думаю, только сегодня. Я видела Мэтта. Это он сказал мне, где тебя искать. Я уже очень давно его не видела. Почему вы оба уехали?
– Я приехал в Лидс учиться.
– Ты уехал, когда они забрали меня. Я даже не успела попрощаться.
Потрепанный внешний вид Эвана из-за нападок сестры резонирует с замешательством на его лице. Я хочу прикоснуться к нему.
– Прости, Люси, – мягко произносит он.
Кто-то выходит из паба – мужчина среднего возраста с редеющими каштановыми волосами, кутающийся в зимнее пальто. Он с подозрением смотрит на нас. Нам не следует здесь оставаться.
– Хотите пойти ко мне домой? – спрашиваю я.
– Звучит здорово, ты, наверное, замерзла? – Эван по-доброму улыбается своей сестре.
– Конечно, а у тебя дома есть вино?
Я тоже улыбаюсь ей.
– У меня есть подруга Эбби. А у нее всегда полно вина.
Люси перестает яростно цепляться за руку Эвана, и из ее глаз исчезает животный страх. Мы молча идем ко мне домой.
***
Когда мы входим, Эбби готовится к выходу. Волосы обернуты в полотенце, она наполовину одета и наносит на ресницы тушь, глядя в стоящее на столе зеркало.
– Привет… – Ее голос затихает, когда она видит нас троих. – Не ожидала увидеть тебя снова, – говорит она Эвану. – Больше никогда.
– Это Люси, – произношу я, надеясь, что Эбби заметит мой упреждающий взгляд. – Сестра Эвана.
– Сестра? – Рука Эбби взметается в воздух, щеточка туши удлиняется.
– Близняшка, – поясняет Люси. – Поэтому мы так близки. Несс говорила, что у тебя есть вино?
– У меня? – Эбби смотрит на меня.
– У тебя оно всегда есть, – произношу я и поворачиваюсь к Люси. – Надеюсь, ты любишь белое сладкое?
– Я все люблю. – Люси ухмыляется и садится на диван.
Эван становится рядом с ней, крепко скрестив руки на груди. Меня переполняет желание подойти к нему, обнять и стереть с его лица сосредоточенность. Я иду на кухню. Эван следует за мной.
– Эван… – Я протягиваю руку и касаюсь его лица. – Почему ты не сказал мне?
– Ты не дала мне шанса.
– Нет, до этой ночи.
Взгляд потерянных карих глаз фокусируется на мне.
– Люси – это прошлое, от которого я пытаюсь сбежать. Зачем я должен приносить ее в свою новую жизнь?
– Она твоя сестра…
– Черт! – произносит он чересчур громко, затем прокашливается и устремляет взгляд на дверь. – Она не только моя сестра. Она еще чья-то дочь, внучка, племянница… Но ее всегда вешали на меня, и я так больше не могу!
Эван вертит в руках что-то высушенное. Я хочу задать ему так много вопросов, но боюсь растревожить столько ран.
– Как давно она не здорова? – наконец, спрашиваю я.
– С момента постановки диагноза три года. Без диагноза намного дольше. Когда я уехал, она находилась в больнице на лекарствах. – Он прислоняется к выступу и скользит ботинками вперед, и я уверена, что он собирается сесть на пол. – Я думал, что, если уеду, кто-нибудь другой позаботится о ней.
– Ты присматривал за ней три года? – недоверчиво произношу я. Он ведь тогда и сам был подростком.
– По большей части да. Я первым заметил, что с Люси что-то не так, и отвел ее к врачу. Так что теперь, если ей требуется помощь, она всегда приходит ко мне. Никому больше не доверяет.
– А как же твой отец?
Эван издает издевательский смешок.
– Старая школа. Думает, что ей следует взять себя в руки во время депрессии, и всякий раз паникует, когда у нее случается обострение. Он считает, она хочет убить его. Потому что знает о ее расстройстве только из TV-шоу.
Я тянусь к нему и пытаюсь обнять, но он напрягается, так что я отступаю и встаю рядом с ним.
– Ты не можешь оказать ей помощь, в которой она нуждается. Ты не врач. – Я замолкаю. – И не ее родитель.
Эван с силой проводит по лицу ладонью.
– Я знаю, что это несправедливо, Несс. Она всякий раз срывает мои планы, это несправедливо. А по отношению к ней несправедливо, если рядом с ней никого не будет. И раз сейчас она здесь, я должен что-нибудь сделать. Снова.
Напряжение Эвана растет, и я не хочу давить, но меня раздражает его семейка, повесившая на него все это. Мне не стоит ничего говорить.
Эбби болтает с Люси в другой комнате, Люси улыбается и веселится, и Эбби не может вставить ни слова, что крайне меня забавляет. Такое редко случается. Эван замечает бутылку в моих руках.
– Возможно, не стоит позволять ей пить слишком много. Я должен узнать, где она остановилась, где ее лекарства и прочее. Сумки при ней нет, а значит и лекарств тоже.
Я перемещаю бутылку над стаканами, он хмурится.
– Она хорошая. И никому не навредит. Она злилась на меня за то, что я скрывался. Только на меня, ни на кого больше.
Как давно она здесь и как долго разыскивала Эвана, блуждая по городу в нестабильном состоянии?
Я вижу, как Эван вручает сестре бокал и как она спокойно и счастливо улыбается ему. Эван снова успокаивается и разговаривает с Люси мягко, но не покровительственно. Он вживается в образ словно актер. Мое сердце плачет и болит за него. Слова Эвана о возложенном на него бремени, его спокойное, логичное объяснение того, что необходимо сделать, чтобы помочь сестре, открывают мне глаза. Я не знаю всей истории, но я в ярости от того, что он единственный человек, заботящийся о своей душевнобольной сестре, и никто не помешал ей последовать за ним, несмотря на существующую опасность.
ГЛАВА 19
ЭВАН
Люси все еще не спит. Болтает. Рассказывает о животных. Выясняется, что у нее есть кот. Чарли. Отец купил ей котенка через несколько недель после моего отъезда. Долбанного котенка. Как можно было купить Люси того, о ком необходимо заботиться, если сам не можешь удержать ее на лекарствах, в которых она нуждается. Или в городе, в котором она живет.
Эбби уходит, Несс вежливо слушает Люси, однако ее глаза слипаются. Час ночи, а Люси не спит, теперь я могу с уверенностью сказать, что обострения у нее нет, но все к этому идет. Стресс из-за приезда сюда ситуацию не улучшает. Я делаю глоток пива.
– Люси, ты привезла с собой какие-нибудь лекарства? – спрашиваю я.
– Они мне не нужны.
– Нет, нужны. Ты нездорова.
Люси смотрит на меня, прищурившись.
– Я выздоровела. А тогда я чувствовала себя дерьмово. Я не могу ясно мыслить, когда кто-то забивает мне голову хлопковыми шариками. Так что я перестала принимать лекарства.
– Люси… Мы уже проходили это раньше. Ты не можешь сама справиться с этим.
Люси запихивает пальцы в рот и начинает обсасывать ногти, шевеля пальцами ног и предупреждая меня, чтобы я прекратил. Так что в дальнейшем я избегаю вопросов о том, как она себя чувствует и что происходит. Как она доехала сюда? И знал ли об этом папа? Я понял, что копирую ее, так же засунув пальцы в рот. Она не привезла лекарства, и одному богу известно, когда она принимала их в последний раз. Нужно позвонить отцу. Но так, чтобы она не увидела. Я оказываюсь позади нее и, поймав взгляд Несс, машу телефоном и указываю наверх.
– Да, это в моей спальне, – произносит она.
– Круто.
– Он был в твоей спальне? Эван! – Люси хихикает, и щеки Несс розовеют.
Присутствие в спальне Несс кажется вторжением. Еще несколько часов назад, я был нежеланным гостем, а теперь нахожусь в ее комнате и стараюсь не представлять обнаженную Несс, лежащую в своей постели. На ее аккуратно сбитой кровати лежит забавная пижама с котятами, и я вспоминаю ночь наверху, когда она была одета в нее. Тогда я был свободен от этого. Несколько коротких недель.
Отец снимает трубку после трех гудков.
– Эван?
На заднем плане грохочет музыка, и мой пульс учащается. Он в пабе. Снова.
– Думал, ты позвонишь мне.
– Почему?
– Почему? Потому что твоя дочь пропала.
Молчание.
– Черт. С ней все в порядке?
– Да, пожалуй, слово «черт» самое подходящее. Она со мной. А ты и не заметил?
– Нет, сегодня я был занят. Работал. – На заднем плане в трубке слышится смех.
– А затем ты отправился прямиком в паб? Хотя ей нездоровится.
– Она взрослая, Эван. Я не несу за нее ответственности.
Очень хорошо, что я сейчас в комнате Несс, потому что, будь это моя комната, я бы сейчас что-нибудь сломал.
– Она больна. Она живет с тобой. И чтобы выздороветь нуждается в твоей помощи. Она твоя дочь!
На линии становится тихо, музыка и голоса замолкают.
– Я не знал, что она снова заболела, – говорит он.
– Ей не могло чудесным образом полегчать через несколько недель после моего последнего приезда. Я помог тебе вновь посадить ее на лекарства, успокоить. Все, что тебе нужно было делать, это придерживаться заданной системы.
Новый музыкальный залп заполняет тишину.
– Но сейчас она с тобой?
Ярость покалывает кожу, пробегая по спине.
– Да. И без лекарств.
– Я могу приехать за ней завтра? Сегодня ночью я не смогу ее забрать. У нас закрытая вечеринка.
Мои пальцы сильнее обхватывают телефон, сдерживая гнев.
– Закрытая вечеринка? То есть, ты просидел всю ночь в пабе и даже не собирался проверить, все ли с ней в порядке?
– С тобой она в безопасности? – Он игнорирует меня, и мое желание швырнуть что-нибудь об стену увеличивается.
– Ладно. Приезжай завтра. Я пришлю тебе адрес по смс.
Я швыряю телефон на стол. Он ударяется о гвоздь в столешнице. Со мной она в безопасности. Будто я ее опекун. Я не могу так больше; это несправедливо.
Я ударяю по столу Несс, экран ее ноутбука загорается и на нем возникает калейдоскоп фотографий. Заграничные страны. Места, которые Несс планирует посетить. Свобода. Я ложусь на ее кровать, загоняя назад слезы. Я не могу плакать. И не буду. Парни не плачут, черт подери!
***
НЕСС
Телефонный разговор на повышенных тонах закончился десять минут назад, а Эван так и не вернулся. Я бросаю взгляд на Люси, которая показывает мне каждую фотографию, снятую на ее мобильный телефон. Думаю, к этому моменту мы просмотрели уже около двухсот штук.
– Ты увлекаешься фотографией? – спрашиваю я.
– Ага, собиралась поступать на научно-технологический. Пока… ну, ты знаешь. Не заболела. Но теперь я чувствую себя лучше и могу приступить к учебе. Даже переехать в Лидс. Я могла бы здесь жить или жить вместе с Эваном, – продолжает она, и из ее рта струится поток осознанности.
Я хочу убедиться, что Эван в норме. На кофейном столике лежит пульт, и я включаю телевизор, надеясь, что ее увлечет какая-нибудь программа. Так что она на несколько минут сможет сосредоточиться на чем-то, кроме меня. Она утомляет. Так что когда я натыкаюсь на фильм о милых животных, то почти ликую.
– Ой, подожди! Давай посмотрим это? – произносит она, выпрямляясь. – Сурикаты! Они чертовски милые. Обожаю сурикатов. Но не так сильно, как Чарли, конечно. Интересно, почему их тоже называют котами10? Они совсем не похожи на котиков. Но все равно милые.
– Отлично, я вернусь через несколько минут. Мне нужно помочь Эвану кое в чем.
Люси поворачивается ко мне, ее глаза сияют.
– О, понимаю… – Она хихикает. – Мне и здесь хорошо с сурикатами и вином. – Она облокачивается на мягкую спинку дивана и кладет свои грязные ботинки на стол.
Завтра я работаю, утренняя смена, и это совсем не то, чего я ожидала от встречи с Эваном этим вечером. Уж точно не Эвана в своей спальне и того, что буду втянута в его прошлое. Дверь спальни приоткрыта, я толчком распахиваю ее. Эван сидит на полу, прислонившись к краю моей кровати и поджав длинные ноги.
– Все в порядке? – шепчу я.
– Просто охренительно.
Сквозь раскрытые занавески проникает свет, отбрасывая тени на лицо Эвана.
– Кому ты звонил?
– Отцу. Он приедет утром. – Он трет глаза. – Прости, что втянул тебя в это.
– Я хотела, чтобы ты рассказал мне.
Он не отвечает, просто смотрит на свои ботинки.
Я сажусь на ковер рядом с ним.
– Вы оба должны остаться здесь на ночь. Дождаться твоего отца.
– Спасибо. Я останусь с ней. На случай, если она снова исчезнет.
– А она исчезнет?
Он пожимает плечами.
– Возможно. Если у нее случится обострение и она решит, что ей нужно быть где-то еще, кроме как со мной. Но сейчас я почти уверен, что она в порядке.
Неудивительно, что Люси постоянно разыскивает его. Он понимает, кто она, на какой стадии находится ее болезнь и что ей необходимо, чтобы не оказаться где-то еще. Может, это связь близнецов? В моей голове назойливо вертится еще один вопрос. Где его мать? Он говорил, что отец – единственный родитель, но она-то наверняка знала о том, что происходит с дочерью. Положив голову ему на плечо, я переплетаю наши пальцы. Его плечи напряжены. Я поворачиваюсь и касаюсь поцелуем его шеи, но он извивается, словно поцелуй ему неприятен.
– Что мне делать, Несс? Как все исправить?
– Я не знаю. Но это не должно висеть на тебе. Ты не ее родитель.
– Но, если меня не будет, она останется одна. – Его голос надламывается, и мое сердце неистово бьется в груди, раненное замешательством этого одинокого мальчика, изолированного от других из-за своего бремени.
– Ну, я помогу тебе изменить это, ты не должен тащить это в одиночку больше. Это неправильно.
Эван поворачивается и прижимает меня к своей груди, спрятав лицо у меня на виске. Я глажу его по волосам, когда его дыхание учащается от слез и отчаяния, которое, я знаю, очень сложно сдержать. Когда я засыпаю на полу, то чувствую, как Эван накрывает меня одеялом, а затем возвращается к сестре.
ГЛАВА 20
НЕСС
Когда я ухожу на работу на следующее утро, Люси с Эваном все еще спят. Люси – поперек дивана, Эван – в кресле. Я не готовлю завтрак, куплю что-нибудь в столовой на работе. Меня сопровождает усталость, которая нависает надо мной весь день. Полагаю, впрочем, что моя усталость не сравнится с усталостью Эвана. Столкнуться с его реальностью было непросто, никогда прежде мое представление о ком-либо не переворачивалось с ног на голову. Из любящего развлечения студента Эван превратился в человека, борющегося с обязанностями, которые ему не принадлежат. Я уверена, что, будь у меня такой огромный секрет, я бы тоже ушла с головой в студенческую жизнь.
Перед началом работы я отправляю Эвану SMS, чтобы дать ему понять, что я думаю о нем, и прошу его сообщить мне, если ему понадобится моя помощь. Я проверяю телефон в первый перерыв во время смены, он отвечает коротким сообщением.
«Спс и прости, скоро позвоню, честно».
Следующие несколько дней мои мысли заняты Эваном, и я жажду помочь ему всем, чем смогу. Не будучи уверена в том, что он хочет моей вовлеченности, я решаю не звонить ему. Если он захочет поговорить, то позвонит сам. А вот с объяснениями для Эбби проблемка. Решение Эвана сохранить свой секрет, вне всяких сомнений распространяется и на Эбби. В школе у нас была подруга, страдающая от депрессии, Эбби поддерживала ее и не осудила бы Эвана, но это его дело, я не имею права рассказывать об этом. Эбби характеризует Люси как полномасштабную личность, на этом наш разговор о ней прекращается.
Неделю спустя приходит SMS от Эвана, в котором он сообщает, что вернулся обратно в Лидс. Отчаявшись поговорить с ним, я вожу пальцем над кнопкой «вызов». Нет, у него есть причины не звонить. Того факта, что он написал мне и потянулся ко мне, уже достаточно. Он решает встретиться со мной снова.
И вот теперь я сижу в местном кафе, грея руки о кружку кофе, и жду его. Мы уже были здесь во время трех наших «дней бабочки»: я и беззаботный Эван. Чистые виниловые скатерти, приправы для жирной пищи и запах жареной картошки, пропитывающий помещение. Обычно я что-нибудь заказываю, но сейчас я не голодна. Перспектива увидеть Эвана снова наполняет мой желудок кислотой.
Входит Эван с лицом, наполовину скрытым шарфом, и с заправленными за уши волосами. Я машу ему, и он подходит, не снимая шарф. Эван бледен, и я замечаю, что за недолгое время его отсутствия он потерял в весе. Он вернулся только вчера, и затравленный взгляд все еще не исчез.
– Выпить хочешь? – спрашивает он, и я качаю головой. Единственное, чего я хочу, это встать, обнять его и сильно прижать к себе, как в ночь возвращения Люси.
Он идет к стойке, возвращается с похожей кружкой кофе и садится, зажав ее руками в перчатках.
– Как ты тут, Несс?
– Лучше, чем ты, полагаю, – мягко говорю я и тянусь, чтобы коснуться его. Надеюсь, он не выстроил новых барьеров.
Эван делает глоток кофе, карие глаза наблюдают за мной поверх кружки. Я не избегаю его взгляда.
– Как Люси? – спрашиваю я.
Мгновение Эван размышляет над тем стоит ли посвящать меня в свои дела. Беспокойство ползет вверх по моим рукам, точно пауки. Мне не следовало спрашивать. Боже, только бы мои слова не оттолкнули его. Он вращает кружку на столе и, концентрируясь на движении, двигает желваками.
– Она не принимала лекарства. Теперь принимает.
– Ох, так сейчас все в порядке?
– Да. – Его голос противоречит словам.
– Или не в порядке?
– Она бунтует, не понимает, как то, что отнимает у нее креативность, помогает ей. Как бы ты объяснила такое кому-то?
Мои плечи облегченно опускаются. Он тянется ко мне. Спрашивает.
– Что произойдет, если она перестанет их принимать?
– Несколько недель или даже месяцев с ней все будет хорошо, пока все не начнется по новой. Депрессия. Или маниакальный синдром.
– Полагаю, ей сложно принять, что она все еще не здорова, когда ей становится лучше?
Эван вздыхает.
– Да. Но так или иначе. Я согласился навещать ее каждые выходные. Помогать отцу. И проверять, в порядке ли она.
Я потираю щеку. Его снова втянули в жизнь, от которой он хотел убежать. Очевидно, мои мысли отразились на моем лице.
– Она не будет принимать их, если я не помогу ей, – настаивает он.
Я стискиваю зубы, чтобы не открыть рот и не сказать что-нибудь неподходящее. Вместо этого я киваю. Девятнадцатилетний парень не должен нести ответственность за свою сестру. Я должна добиться этого. Люси не единственная, кому нужен адвокат.
– У нее есть врач? Психолог? Хоть кто-нибудь?
Кто-то еще. Кроме тебя.
– Да, но она пропускает приемы и исчезает, если никто о ней не вспомнит. Они слишком заняты. У них нет времени на людей, которые не способны помочь себе сами. Пока дела не пойдут совсем плохо. Тогда им приходится что-то делать.
Эван теребит держатель для салфеток, вновь отдаляясь от меня. Столь скорый разговор об этом – не то, чего он от меня ждет. Я погружаюсь в размышления, ища слова, не относящиеся к данной теме.
– Давай поедем куда-нибудь сегодня. Ты как? – произношу я.
Эван улыбается, напряжение в плечах спадает.
– Сбежать на несколько часов? Я за.
***
Мы используем возможность сбежать и возвращаемся в город, в котором прошло наше первое свидание. Свидание. Это слово звучит необычно, но мне кажется, что так оно и было. Там все и началось. Так что мы вернулись в счастливое для нас место, расположенное далеко от кошмарного мира, в котором Эван провел прошлую неделю. Гулять за ручку вдоль канала и выдыхать клубки тумана в воздух. Безмятежность ситуации наполняет меня теплом, и близость к Эвану вновь вызывает во мне возбужденное покалывание. Новому Эвану, скрытому внутри.
Мы едим жареную картошку с рыбой на берегу реки, слушая, как вода пробивается сквозь камни, и кормим уток, плывущих к нам против течения. Мы сидим под теплым декабрьским солнцем, прижавшись друг к другу, и разговариваем обо всем и ни о чем. Обо всем, что касается нашей нормальной жизни, и ни о чем, связанным с печалью. Постепенно с лица Эвана исчезает затравленное выражение, которое было на нем утром в кафе. Каждый раз, когда он прижимает меня к себе, мне хочется остаться в его руках навечно. Остаться навечно здесь и не позволять ему вернуться к этой боли.
– Если бы каждый день был таким, как этот, – говорю я, закидывая очередную жирную картошку себе в рот.
Эван притягивает меня к себе и целует мои волосы.
– Каждый день рыба с картошкой фри? Мы бы умерли от сердечного приступа прежде, чем нам стукнуло бы тридцать.
