Текст книги "Господство Выживших (ЛП)"

Автор книги: Лиза Смедман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Однако Селдзар не отреагировал на реплику К'арлинда. Его глаза всё ещё смотрели на храм.

– Если это храм Кореллона, то это объясняет дубы, – заметил он.

Тринадцать, сказал женский голос, по одному на каждую ветвь, которая поддерживает Создателя.

Трое из них заболели, после Спуска,добавил мужчина. Они увяли без величия Кореллона.

Сначала К'арлинд не понял, о чём они говорили. Потом он вспомнил, чему его учили жрицы в течение короткого времени, когда он пребывал в святыне Эйлистри в Туманном Лесу. Кореллон Ларетиан когда-то действительно управлял тринадцатью младшими Селдарин. Двое предали его – Лолс и её сын Ваэрон – и третий, который позволил выслать себя из Арвандора, вместе с матерью и братом, чтобы дроу смогли однажды получить искупление: Эйлистри.

Потом их число возросло до одиннадцати, во время пока я шёл в Подземелье,сказал мужской голос. Жрицы Чёрного Лучника убили нескольких из нашего Дома.

Предки К'арлинда применили имя бога, который нашёл милость на суде Кореллона: Шевараш Чёрный Лучник, некогда смертный поверхностный эльф, он поклялся никогда не отдыхать, не улыбаться или смеяться, пока не будет уничтожен последний дроу. Кореллон потворствовал резне, несмотря на то, что в числе его жертв были и верующие Эйлистри, даже не смотря на то, что они отвергали жестокость своей расы.

К'арлинд фыркнул. Слишком жестоко для высоких идеалов поверхностных эльфов.

Он понял, что остальные мастера смотрят на него. Они тоже покинули видение. Кристалл взлетел со стола, и вернулся на свою орбиту, вращаясь вокруг головы Селдзара.

К'арлинд прочистил горло. Он повторил то, что его предки только что сказали ему.

– Вы заметили, там было тринадцать дубов, поддерживающих купол, – сказал он другим мастерам. – Символическая цифра. Видение показало нам храм, который был построен во времена, когда Лолс, Ваэрон и Эйлистри считались частью Селдарина.

– Но это было тридцать тысячелетийназад, ещё до первой Войны Короны! – воскликнул Урлрин.

– Действительно. – Селдзар облизнул сухие губы. – Видение отдаёт пылью.

– Конечно, храм уже больше не существует, – продолжил Урлрин.

Мазой взмахнул костлявой рукой.

– Так как отречение должно быть применено в том же самом месте, не имеет значения, стоит ли ещё храм.

– Вы кое-что упускаете, – сказал Урлрин. – Без знания того, как это место выглядит сейчас, мы не можем телепортироваться туда. Даже самый опытный в телепортации волшебник не сможет найти его.

Он кивнул в сторону К'арлинда.

К'арлинд склонил голову, гордый, что другой мастер признавал его опыт в этой области.

Мазой уставился на Селдзара.

–  Вызнаете, где стоял храм? А ваш камень знаний?

Селдзар помолчал мгновение, общаясь с киирой.

– Нет, – сказал он, наконец, и пристально посмотрел на киируК'арлинда.

– Мои предки… – К'арлинд нервно сглотнул. – Они не знают этот лес.

Это должно быть где-то в Аривандааре, сказал женский голос, или Келтормире.

– Но это где-то в землях, которые когда-то были домом древнего Аривандаара, или Келтормира, – громко повторил он.

Воспоминания заполнили его разум. Маг смотрел через глаза одного из своих давно умерших предков на карту, развёрнутую на столе. Королевства были обозначены в следующем порядке: Аривандаар, Иллефарн, Миэриетар, Шантел Озриер, Келтормир, Зернитаар, Эйллур, Сиопиир, Оришаар и Илитиир. Он знал где был Миэриетар – сейчас эта часть Мира Наверху была известна как Высокие Торфяники. Аривандаар, как он видел, лежал севернее, в то время как Келтормир был далеко на юге.

К'арлинд описал, что он только что видел.

– О, это действительно сильно поможет, – сказал Мазой.

– По крайней мере, это лучше, чем «где-то на поверхности», – возразил Урлрин. – Это лучшее, что может сделать дроу, когда речь заходит о древней географии.

К'арлинд погладил подбородок, задумавшись, в то время как Мазой и Урлрин обменялись взглядами.

– Есть кое-что, что беспокоит меня, – сказал Меларн. – Мудрецы датируют начало Спуска только одиннадцатью тысячелетиями назад. А видение Мастера Селдзара показало нам храм, который, должно быть, был построен, по крайней мере, тридцатьтысяч лет назад. А это разница примерно в девятнадцать тысячелетий.

Урлрин пожал плечами.

– Мифрил, возможно, мог так долго поддерживать храм.

– Это действительно возможно, – согласился К'арлинд. – Но если храм стоял там во время Спуска, почему мои предки не узнали его? Некоторые из них были тёмными эльфами, некоторые поклонялись Кореллону Ларетиану. – он помедлил. – Я думаю, она не узнала храм, потому что он исчез ещё до её времени. Его захватил лес, возможно. Но место должно было остаться священным, по крайней мере, до времён Спуска. Я думаю вот почему высшие маги, чья ворожба вызвала Спуск, выбрали это место: потому что никто, за исключением их, не знал где это.

Селдзар сцепил вместе пальцы в знак аплодисментов.

– Хорошо, мой мальчик, хорошо, – он кивнул остальным. – Видите, почему я выбрал его, чтобы предложить его кандидатуру Конклаву?

– Мы до сих пор не сдвинулись с мёртвой точки, – запротестовал Мазой. – Мы уже знаем, что заклинание применили в одном из храмов Кореллона Ларетиана.

Нет, не знаем, подумал К'арлинд. Но он попридержал свой язык.

Селдзар поднял пустой графин.

– Главный вопрос, который мы должны себе задать, – сказал он остальным, – почему горгондское вино предоставило видение, которое прямо не ответило на мой вопрос. «Где было применено заклинание, которое превратило тёмных эльфов в дроу?», вот как я сформулировал его. Видение должно было показать нам, как эта область выглядит сейчас, а не тысячи лет назад.

Урлрин нахмурился.

– Вы полагаете, что высшие маги вернулись во времени?

– Это вполне возможно, – сказал Селдзар. – Горгондское вино – это старинное гномье вино, изготовленное на основе воды из серии магических бассейнов, чьи воды пронизаны проблесками прошлого. Бассейны так же, по слухам, имеют и другие чары. Их рябь, к примеру, спонтанно открывает круги телепортации к тому месту, которое ты рассматриваешь, хотя неясно, прибудет ли туда путешественник в настоящий день или же провалится в прошлое.

К'арлинд кивнул. Он знал уже достаточно много. Годы назад, когда он слушал мысли Флиндерспельда, его прежний раб вскользь думал о бассейнах. Свирфнеблин обдумывал то же вопрос, которым задавался Селдзар, а именно, мог ли он использовать так называемые Фонтаны Памяти, чтобы отправиться в прошлое, во время до того, как Блингденстоун пал, и предупредить его жителей о надвигающейся атаке. Флиндерспельд решил, что не сможет, по одной, очевидной причине.

– Бассейны не могутпослать путешественника в прошлое, – громко объявил К'арлинд. – Если бы они были способны, свирфнеблины уже давно бы использовали их, только для того чтобы избежать множества бедствий, которые случились с их расой. Падение Блингденстоуна, например. Если бассейны и содержат телепортационную магию, они, должно быть, являются вратами в настоящее.

– Прошлое или настоящее – не важно, – сказал Урлрин, подаваясь вперёд на своей подушке и не скрывая своего волнения. – Мы всё ещё можем использовать бассейны, чтобы добраться до того места, где стоял храм. Как только они доставят нас туда, мы сможем рассеять магию!

– Точно! – согласился Селдзар. – Однако есть проблема.

Он взглянул на пустой графин.

– Только глубинные гномы знают, где лежат бассейны, а они не скажут.

– Это легко исправить, – сказал с ухмылкой Мазой и кивнул на графин. – Задержите свирфнеблина, который продал вам вино. Выбейте из него информацию, отрезая по пальцу. Дайте ему пять попыток, чтобы заговорить, или десять, если он упрям.

К'арлинд почувствовал, как похолодела киирана лбу. Он слышал неодобрительный шёпот своих предков. Он прервал Мазоя:

– Не нужно этого, Мастер Мазой. Свирфнеблин, задолжавший мне, знает эти бассейны. Я получу ответ достаточно скоро.

Урлрин скептически фыркнул, а Мазой состроил кислую мину. Селдзар, однако, выглядел задумчивым. Спустя момент пристального всматривания в кристаллы, кружащиеся вокруг его головы, он тихо кивнул.

– Сделаем так. Спроси его.

К'арлинд не упоминал пол свирфнеблина. Селдзар должно быть, догадался об этом. Он имел равный шанс оказаться правым. Всё же К'арлинд сомневался, что предсказатель когда-нибудь о чем-нибудь догадывался.

Селдзар предвидел успех.

Забавно как сложно завертелся танец Эйлистри, подумал К'арлинд. После всех этих лет, он, наконец, узнает, что случилось с его бывшим рабом.

***

Халлистра обошла трон, её пальцы ласкали его гладкий чёрный мрамор. Трон был вырезан в форме паука, опирающегося на спинку. Его голова образовывала скамеечку для ног; головогрудь – сидение; а выпуклое брюхо – спинку трона. Четыре ноги служили ножками, в то время как другие четыре загибались с обеих сторон к потолку. Между ними были натянуты сети стальной паутины, украшенные крошечными красными пауками. Халисстра дёрнула нить кончиком когтя. Стальная паутина завибрировала, роняя пауков как капли крови, и заполнила зал для аудиенций пронзительной нотой. Звук послал видимую дрожь по телу жрицы, которая кралась позади Халлистры, не отрывая взгляда от пола, покрытого каменной плиткой.

– Красиво, – сказала Халисстра.

Она закрыла глаза, чтобы насладиться нотой – холодной как из могилы – заставившей волоски на её руке встать дыбом. Затем она склонилась вниз и вонзила пальцы в длинные белые волосы жрицы и, дёрнув её и подняв в воздух, зашептала ей на ухо.

– Я довольна его песней. Ты будешь вознаграждена.

Жрица, одетая в облегающее чёрное одеяние, которое терялось бы на фоне её кожи в тёмной комнате, если бы не тонкие как волос белые линии, вздрогнула от боли из-за того, что её подняли за волосы.

– Ваше удовольствие – моя награда, Кающаяся Леди.

Халисстра склонилась ближе, пока её клыки, высовывающиеся из её щёк, не коснулись шеи жрицы.

– А твоя боль – моё удовольствие.

Она укусила, достаточно глубоко, чтобы пронзить кожу. Потом она разжала пальцы и позволила жрице упасть. Та приземлилась на четвереньки, и захрипела как только яд начал действовать, заставляя её тело коченеть.

Халисстра устроилась на троне. Мрамор был холодным по сравнению с её голой кожей. Она выдохнула в пространство и использовала это выдох, чтобы заставить вибрировать паутину. Тысяча пронзительных нот окружила трон, похожих на гул быстро вращающихся мечей.

– Пошлите за первым просителем, – приказала она.

Невидимые руки вытолкнули женщину из магической темноты, клубящейся в арочном проходе: жрица Эйлистри.

Она ввалилась в комнату. Её глаза были полуслепы, а пальцы переломаны. Тёмная кожа была в ранах от побоев прихожан Халисстры, губы распухли и покрылись кровью. И всё же, жрица, собрав в кулак силу воли, заставила себя встать прямо.

Халисстра презирала её.

– На колени, – закричала она.

Она послала волны магии в слова, превращая их в принуждение, которому жрица не могла противиться. Жрица упала на колени, словно сражённая молотом. Одна сломанная рука поднялась к её груди – месту, где должен был висеть святой символ – и отдёрнулась прочь, когда задела обсидианового паука, который теперь висел там на серебряной цепочке. Её голова, однако, оставалась поднятой прямо.

– Эйлиш. три, усл…

– Богохульство! – завопила Халисстра. – Не произноси это грязное имя в присутствии Кающейся Леди, или это дорого тебе обойдётся!

Жрица издала слабый булькающий звук. Она смеялась! Халисстра спрыгнула со своего трона.

– Как ты смеешь! – прошипела она.

Кающаяся Леди возвышалась над жрицей, её паучьи клыки клацали от гнева. Восемь лап, растущие из груди, выгнулись, готовые схватить последовательницу Эйлистри. Челюсти ныли от желания укусить и разорвать.

Жрица плюнула.

Халисстра зарычала и потащила жрицу к своему рту, но поняла, что этого и добивалась эта сука эйлистраитка. Быстрая чистая смерть: быть доставленной в руки своей богине.

– Я не дам тебе этого, – пробормотала Халисстра.

Она отпихнула жрицу в сторону, повернувшись на пятке, и вновь села на свой трон. Бывшая дроу лениво погладила голову женщины, которая всё ещё стояла возле неё на коленях, парализованная, подвластная. Паутина продолжала звенеть.

У неё была идея.

– Ты будешьискуплена, – сказала она жрице Эйлистри с улыбкой. – Я дам тебе выбор: песня или паук.

Жрица покачала своей головой.

– Не…

Халисстра пожала плечами.

– Что ж, тогда я выберу за тебя.

Она подняла свои оканчивающиеся когтями пальцы на одну из ручек трона, изображая задумчивость. Фактически, она лгала, когда предлагала выбор жрице: паучий яд был припасён для того, кто действительно был достоин этого.

– Я думаю, ты выберешь… песню.

Она повернулась к паутине возле неё и начала играть.

Магия подняла жрицу на ноги. Под принуждением музыки баэ'квешелХалисстры она закружилась вокруг трона. Кающаяся Леди принялась перебирать руками быстрее, и темп танца увеличился. Жрица вертелась в неловком пируэте, её руки с разбитыми пальцами были подняты над головой, пока она кружилась вокруг трона. Халисстра издала ликующий смех и продолжила играть быстрее. И быстрее. Жрица покачнулась и упала, но немедленно поднялась на колени и продолжила танец. Её колени оставляли кровавые следы на каменном полу.

Халисстра смотрела, злорадствуя. Момент или два, и всё будет кончено. Жрица сломается и раскается. Она потеряет веру в Эйлистри и отвергнет её как старую кожу. Её охватит боль, гнев и жалость к самой себе. Жертвуя себя силе, более великой, чем она сама. Она будет кающейся, искупленной через пот, кровь и страдание.

Халисстра сломит её.

Внезапно жрица метнулась к трону. Халисстра отпрянула в тревоге, но это не было атакой. Жрица упала вперёд, положив свою шею на паутину. Стальные нити врезались в горло. Горячая липкая кровь брызнула в стороны, когда тело женщины упало поперёк ручки трона, как тяжёлый плащ, её почти отрезанная голова болталась на лоскуте кожи.

Нити паутины умолкли.

Халисстра зашипела в гневе. Она сдёрнула жрицу с паутины, отрывая нить, и уставилась в разинувшее рот лицо жрицы.

– Ты улыбаешься? – кричала она. – Ты дура! Ты никогда, никогдане будешь искуплена!

Она швырнула тело через комнату.

Коленоприклонная жрица шевельнулась; её паралич стал спадать. Халисстра спрыгнула с трона и схватила свою фаворитку, намериваясь проучить её за дерзость – она не разрешалаей двигаться, забери её Абисс, но шёпот песни, шедший от паутины трона, отвлёк её. Халисстра подняла голову, прислушиваясь. Голос принадлежал Т'лар, ассасину, первой кто принял покаяние и искупление.

Кающаяся Леди, пропела паутина. Новости из Шшамата.

Халисстра бросила жрицу и взобралась обратно на трон.

– Продолжай, – приказала она.

Лучше бы это были хорошие новости, подумала бывшая дроу. Она была не в настроении терпеть дерзость снова.

Стрриа'Валшаресс Зовиир мертва. Храм наш.

У Халисстры вырвался восхищённый смех.

Есть ещё кое-что, что вы должны знать. Есть волшебник в Шшамате, кто враждебен нам.

– Едва ли это новость, – засмеялась Халисстра. – Все шшаматские волшебники наши враги.

За этим лучше присмотреть. Его имя К'арлинд Меларн.

Халисстра перестала дышать. Её брат К'арлинд жив?

– Невозможно! Он погиб при обрушении Чед Насада!

Сети на мгновение затихли. Халисстра нахмурилась.

– Т'лар? Ты всё ещё там?

Я не верю, что тот, кто называет себя К'арлиндом Меларн, может быть самозванцем, – пропела в ответ Т'лар. – Он сказал Конклаву, что у него была сестра, которая была бардом баэ'квешал, сестра, которая умерла. Он сказал, что её имя было Халисстра Меларн.

– Халисстра! – взвыла Кающаяся Леди и разразилась леденящим смехом.

– Нет, она больше не Халисстра. Она… – внезапно Меларн поняла, что сказала, и закрыла рот.

Её паучьи ноги барабанили по груди, усилием воли, она заставила их остановиться.

– Опиши его.

Т'лар так и сделала.

Описание сходилось. Это был именноК'арлинд. Халисстра покачала головой, задумавшись, как ему удалось спастись от голема и не разбиться о камни рушащегося города.

Есть ещё кое-что, Кающаяся Леди. К'арлинд Меларн выбрал Эйлистри в качестве божества-покровителя.

Брови Халисстры взлетели вверх.

– Что? Как он посмел!

Он отказался раскаяться.

Губы Халисстры изогнулись в усмешке.

Леди? – спросил голос Т'лар. – Какова ваша воля?

Халисстра сжала кулаки; её когти впились в плоть.

– Если он принадлежит Эйлистри, – сказала она медленно. – Он должен умереть. Убей его.

С превеликим удовольствием.

И его болью, мрачно подумала Халисстра. Она рассмеялась над своей шуткой.

Сети на её троне завибрировали, сбросив последние капли крови мёртвой жрицы.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Каватина была поражена сообщением Куилью.

– Новая высшая жрица?

Голова Лелианы резко поднялась. Она была в Дремлении, её меч лежал на коленях, а голова была опущена.

– Что случилось? Эйлистри говорила с тобой?

– Не Эйлистри, а Куилью. – ответила Каватина, повторяя только что полученное сообщение.

– А была ли это Куилью? – нервно огляделась Лелиана. – Или это очередная уловка демона?

– Не имею понятия, – потёрла лоб Каватина, размышляя, изменилась ли она сама, или это мир внезапно стал сложнее. – Я теперь ни в чём не уверена.

Лелиана промолчала.

Каватина поняла, что жрица ожидает от неё мужества и готовности стать лидером. Лелиана надеется, что Убийца Селветарма соберётся и вытащит их отсюда.

Каватина хотела помочь. И всё же она мало, что могла сделать. Рыцарь искоса глянула на зелёное свечение, заполнившее комнату. Магический барьер напоминал яркий Фаэрзресс;она предположила, что это вполне вероятно. Сквозь него было трудно смотреть на стены пещеры. Если бы Каватина была волшебником или друидом, то она могла бы проделать дыру в этом камне с помощью магии. Или превратить камень в грязь, а затем они с Лелианой могли бы прорыть путь голыми руками, как …

Каватина задохнулась. Вот оно! Онине могут копать твёрдый камень, но есть создания, которым это под силу. Мысли рыцаря вернулись к перечисленным Карасом возможным путям к Акрополю. Пурпурный червь слишком опасен, он может проглотить Лелиану и Каватину целиком. Гиант Умбра неуправляем. Вместо того чтобы копать, он приложит все усилия, чтобы разорвать женщин на куски. Делверы, однако, вполне послушные создания. И, Каватина улыбнулась, когда её взгляд упали на позолоченный пьедестал, им нравился металл. Особенно золото.

Ни одно существо нельзя вызвать молитвой, но с благословением Эйлистри это могло стать возможным. Каватина расправила плечи. Был только один путь проверить это.

Она кратко пересказала свой план Лелиане, и та кивнула.

– Ты действительно думаешь, что это сработает?

– Будем молиться Эйлистри, чтоб сработало.

Они подтянули пьедестал через комнату и поставили к оплавленной двери. По кивку Каватины, каждая сняла свой священный символ и пошла по спирали, напевая молитву. Каватина потянулась разумом к астральному плану. Её мысленный взор передвигался по толпе животных – обычных зверей, поднятых до астрального статуса. Их тела блестели металлическим цветом, который соответствовал ауре всего чистого и доброго. Ни одно из них не было тем, кого искала Каватина.

– Эйлистри, – пропела она.

Её голос гармонировал с голосом Лелианы, их песнь попадала в такт шагам.

– Услышь нашу молитву. Пошли нам послушного слугу, во время нашей великой нужды. Пошли нам создание, которое мы ищем.

Грубый кислый запах заполнил комнату. Жрицы отпрыгнули назад, их ноздри затрепетали, когда существо материализовалось во вспышке серебристо-золотистого света. Делвер!

Его толстое грушевидное тело почти заполнило собой комнату. Желтоватые слюни текли из разинутого рта. Подобные дубинам руки оканчивались тупыми чёрными когтями. Голова вращалась туда-сюда, так же как и его единственный глянцево-чёрный глаз, разглядывающий комнату. Потом он остановил взгляд на пьедестале. Делвер тяжело поднялся на руках, остальная часть его тела потянулась следом. За собой он оставлял след выжженного кислотой чёрного мха.

Ужасное зловоние заполнило воздух. На глаза Каватине навернулись слёзы. На противоположном конце комнаты Лелиана вытирала глаза рукавом. Её выражение лица, однако, было ликующим. Делвер сделал свою работу. Позолоченный пьедестал с треском исчез в его утробе вместе с куском двери. Ещё один укус, и делвер принялся жевать камень. Каменная пыль поднялась в воздух, и пол задрожал. Дыра размером с голову человека появилась в двери, открывая взгляду коридор, расположенный за ней. Когда делвер вонзил зубы глубже, дыра расширилась. Куски разрушенной скалы посыпались на пол как раскрошившееся печенье, шипя и пузырясь в едкой слюне.

Внезапно делвер исчез. Молитва, удерживающая его здесь, прекратила действовать. Магия Эйлистри могла держать астральных существ на этом плане совсем недолго.

Каватина прошла вперёд. Они сделали это! Она присела, готовая проскользнуть сквозь дыру, как только камень перестанет пузыриться. Рыцарь услышала приглушённый перезвон: тревога. Она повернулась к Лелиане.

– Фанатики Гонадора должно быть уже внутри Променада.

Лелиана прислушалась.

– Похоже, что они идут прямо к тому месту, где Куилью запланировала свою ловушку, – жрица покачала головой. – К их несчастью, как «послушные рофы».

Каватина проскользнула в дыру. Лелиана последовала за ней. Вместе, они помчались к Высшему Дому.

Когда они спешили вниз по коридору, Каватина отметила, что дверь в комнату прорицания Куилью открыта. Она заглянула внутрь и увидела Мерил, стоящую рядом со сломанной купелью. Хафлинг потянулась за чем-то лежащем на мокром полу – за металлическим цилиндром длиной с руку хафлинга и с выпуклостью с обеих сторон. Скипетр взрыва Куилью.

А Мерил ли это– или дретч?

Каватина прыгнула в комнату. Её меч пронёсся между пальцами Мерил и полом, мешая хафлингу – или дретчу – поднять скипетр. Мерил отпрыгнула, её глаза расширились, напоминая обеденные тарелки. Она шевелила губами, но так и не произнесла ни одного слова.

– Я не смогла… купель… демон…

Каватина посмотрела туда же, куда смотрела Мерил. Нагая болезненно бледная ступня высовывалась из-за опрокинутого стола: дретч, неподвижно лежащий лицом вниз. Пузырёк из потускневшего серебра лежал на полу рядом.

– Имя моей матери, – потребовала Каватина, её меч упёрся остриём в грудь хафлинга. – Как звали мою мать?

Замешательство и страх отразились на лице Мерил.

– Зачем … Джетель. Джетель Ксаранн.

Каватина опустила меч. Это была Мерил. Рыцарь обошла вокруг перевёрнутого стола и удостоверилась, что дретч мёртв.

Лелиана, пробежавшая мимо, вернулась к дверному проёму.

– Что-то случилось?

Каватина отмахнулась.

– Всё под контролем. Иди. Найди Риллу. Ей понадобится твоя помощь.

Лелиана коротко кивнула и убежала.

Каватина встала на колени рядом с хафлингом. Она заметила слёзы, стекающие по щекам Мерил, и кровоточащие царапины на руках маленькой женщины. Каватина погладила её плечо.

– Хорошая работа, Мерил. Ты хорошо сражалась.

Хафлинг фыркнула. Она подняла скипетр взрыва и передала Каватине.

– Я не смогла выяснить, как это работает. Мне пришлось использовать его как дубину, – её губы задрожали. – Эта штука… так напугала меня. Я не была храброй. Не такой как ты.

– Нет, ты храбрая. Не так много людей может выстоять перед магическим страхом демона, – Каватина мягко взяла скипетр из рук Мерил. – Оставайся здесь. Запри дверь. Не отвечай никому, пока не убедишься, что это точно жрицы.

– Но как я …?

– Проси каждого, кто бы не постучался, спеть строфу из Вечерней Песни.

Мерил приободрилась и вытерла слёзы.

– Не волнуйся обо мне. Со мной всё будет хорошо. Иди. Ты нужна остальным.

Каватина отсалютировала хафлингу мечом, и поспешила вниз по коридору, к главному входу в жилые пещеры. Когда они приблизилась к открытым двойным дверям, она услышала звук по кольцу тревоги. С расстояния пришло унылое умпф, похожее на звук взрыва.

Она спела защитный гимн и вышла. Прямо напротив, одна из жриц уводила группу мирных прихожан от того места, где произошёл взрыв. Полуэльф и дроу двигались за ними, неся на больше не работающем парящем диске тело. Каватина не могла сказать была ли жертва мужчиной или женщиной, так как большая часть тела отсутствовала. Защитница двигалась в противоположном направлении, со звенящим поющим мечом.

Каватина услышала шум, походивший на звуки сражения, раздающиеся с юга, в направлении Зала Битвы. Она поспешила по коридору, который связывал пещеру с ней. Когда рыцарь подобралась ближе, то увидела фигуру, бегущую вниз по коридору. Пол позади неё был покрыт блестящей пылью. Искры приближались, как движущийся ковёр, содержащий в себе студенистую массу.

Аморф в Променаде! Как он проник так глубоко в храм? Защитники должны были применить заслон песни, чтобы сдержать его.

Бегущая фигура была в пурпурной робе с чёрным глазом – символ Гонадора. Его испуганное выражение лица и боязливое оглядывание через плечо выдавало, что он не контролировал аморфа. Так как тот настигал его, фигура обернулась и подняла свой хлыст из щупалец. Он замахнулся и ударил аморфа щупальцами. В тот же самый момент, монстр вытянулся в линию тлеющих как угольки вспышек. Щупальца встретились со сверкающим огнём, и прогремел взрыв. Волны тепла и холода ворвались в коридор.

Скипетр Куилью остался тёплым, так как он поглощал тепло. Но он не обеспечивал защиты от холода. Каватина вдохнула воздух и задрожала. Она поразилась тому, что только что видела: верующие Гонадора дерутся между собой?

Прежде чем фанатик смог обернуться, она пропела гимн, который заморозил его на месте. Каватина подбежала к тому месту, где он упал, намереваясь оттащить его в безопасное место и допросить. Сверкающий аморф, однако, был быстрее. Он уже собирался охватить упавшего противника.

Рыцарь подняла скипетр.

– Эйлистри! – закричала она. – Повергни его своей песней!

Перезвон, которым отозвался скипетр, был даже громче сигнала тревоги. Звук волнами понёсся сквозь воздух, расширяясь в конус, и ударил в аморфа. Блестящий монстр был отнесён назад как свернувшийся ковёр. Аморф снова двинулся вперёд, но Каватина атаковала его вновь и вновь. Стоило третьей звуковой волне ударить монстра, как аморф взорвался, забрызгав стену золотистыми искрами. Они сверкали какой-то миг, а затем исчезли. Несколько пятен слизистого липкого вещества покрытого сажей – всё, что осталось от аморфа.

Фанатик застонал. Его одежда местами тлела и была покрыта пятнами от растаявшей изморози. Когда он перевернулся, Каватина смогла рассмотреть его лицо. Карас! Он, очевидно, был одним из тех шпионов, которых выслала Куилью.

Рыцарь рассеяла эффект своего гимна и протянула ему руку.

– Что происходит, Карас?

Ночная Тень, шатаясь, поднялся на ноги.

– Я только что прибыл из Ллурт Дрейр, – прокричал он сквозь лязг тревоги. – Приказ Куилью: я доставил фанатиков Гуанодора через портал. Я вёл их в ловушку, но аморфы преследовали нас.

Он сдёрнул чёрное кольцо с большого пальца и откинул его в сторону, а затем отпихнул свой жезл. Оружие покатилось прочь, шлёпая мягкими щупальцами по полу. Карас что-то прошептал, и его роба трансформировалась в облегающие чёрные рубашку и брюки; его пояс замерцал и стал маской. Близость святого символа к лицу, казалось, успокаивала его. Смятение, отражавшееся в его глазах минутой ранее, исчезли.

Каватина негодующе покачала головой.

– А ты не заметил, что с Куилью что-то не так? – спросила она, перекрикивая шум тревоги. – Или с этим её «планом»? Тебе не приходил в голову подвергнуть сомнению логичность идеи привести наших врагов в самое сердце Променада?

Карас стойко встретил её взгляд.

– Она – высшая жрица. Через неё посылает команды Леди в Маске, и я повинуюсь.

– Фанатики попали в ловушку?

Ночная Тень заколебался.

– Я не уверен. Я не видел, что случилось. Аморф погнал меня этим путём.

Он отступил на шаг, ожидая выговора. Всё же, это не было его виной. Он только делал то, что приказала Куилью.

Четыре жрицы пробежали мимо в сторону сражения. Как только они заметили Каватину, выражение страха исчезло с их лиц. Они кричали, что фанатики при поддержке аморфов вторглись в Оружейню. Каватина махнула им, крича, что её меч вступит в сражение через минуту. Карас развернулся, чтобы последовать за жрицами, но Каватина поймала его за руку.

– Карас, – сказала она быстро. – Куилью обманули. Её «ловушка» фактически тот портал, который позволил вам войти. Он ведёт к основанию Ямы. К нарушению в материи плана. Этот разрыв был в сущности устойчивым, когда я его видела, но если фанатики достигнут его и откроют полностью, аватара Гонадора вырвется сюда.

Голос Караса срывался.

– Я не понимаю. Почему Лор… Леди в Маске позволила…

– У меня нет времени объяснять. Важно то, что мы должны не дать фанатикам добраться до портала. Мы обойдём храм разными путями: я через Зал Битвы, а ты через Пещеру Песни. Волей Эйлистри, хоть один из нас достигнет портала вовремя.

Карас стоял не двигаясь. Его маска слегка колебалась; должно быть, он молился.

–  Шевелись!

Мужчина сглотнул и слабо кивнул.

Рыцарь проводила его взглядом, чтобы удостовериться, что он движется в верном направлении, а потом припустила вниз по коридору к Залу Битвы. Достигнув помещения, Каватина увидела битву, в которой могла понадобиться её помощь. Жрица и три мирских прихожанина сражались с желеподобной массой грязноватой тени. Каватина выстрелила в неё из скипетра, когда пробегала мимо. А атака откинула монстра, давая верующим Эйлистри перегруппироваться. Пробежав дальше, она услышала, как позади ликующе выкрикивают её имя.

Куда бы рыцарь не смотрела, верующие отчаянно боролись с фанатиками, вооружёнными жезлами с щупальцами и стаей миньонов Гонадора. Каватина заметила аморфа, который выглядел как огромная лужа крови, пышущая жаром; другой был похож на замёрзший туман, холодный как ветер из могилы. Третий представлял собой крутящееся облако снежных хлопьев. Ещё один мерцал пурпурным светом, который складывался в сверкающие символы. Последний аморф с одной стороны был змеёй, а с другой многоножкой. Оба животных сверкали резким светом, что выдавало в них обитателей Абисса. Каватина рубанула по многоножке и змее, убив обоих, и выстрелила в аморфа из скипетра. Полдюжины мирских прихожан, отступающих от монстра, выкрикнули молитву благодарности.

Она пробежала почти по всему Залу Битву; коридор, ведущий к разрушенному храму, был прямо впереди. Каватина свернула за угол здания, только чтобы увидеть, что проход заблокирован белым как кость аморфом, который сбил с ног Защитника. Жрица лежала, крича, так как масса придавила нижнюю часть её тела.

Глаза Каватины расширились. Это была Таш'кла – Защитник, которая так отважно боролась рядом с ней во время экспедиции в Акрополь.