Текст книги "Кареглазая моя (ЛП)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Медленно качая головой, София уставилась на меня:

– Ты будешь работать с Тревором Стернсом.

– Это всего лишь прослушивание.

– Нет, так и будет, я чувствую.

– Мне придется вернуться в Нью-Йорк, – заметила я.

Ее улыбка слегка поблекла.

– Если придется, что-нибудь придумаем.

– Хочешь со мной?

– Что? Переехать в Нью-Йорк?

– Вряд ли я буду счастлива вдали от тебя, – улыбнулась я.

София взяла меня за руку и просто сказала:

– Мы сестры. Мы вместе, даже когда разделены, понимаешь, mi corazon? Но Нью-Йорк –

совсем не мой город.

– Я не оставлю тебя тут одну.

– Я и буду не одна. У меня есть дело, наши друзья и… – замолчав, она покраснела.

– Стивен, – закончила я.

Глаза Софии вспыхнули, когда она кивнула. Я поинтересовалась:

– Что такое? Выкладывай.

– Он признался мне в любви.

– А ты ему?

– Тоже.

– Ты сказала, что любишь его, потому что не хотела его обидеть, потому что он первый

показал тебе, что такое прелюдия, или потому что по-настоящему его любишь?

София улыбнулась:

– Я ответила взаимностью, потому что люблю его сердце, душу и нестандартный острый

ум. – Немного помолчав, она добавила: – Ну и прелюдию, конечно.

Я удивленно усмехнулась:

– И когда ты поняла, что любишь его?

– Не могу точно сказать. Кажется, что просто вдруг поняла, что давно его люблю.

– Значит, все серьезно? Достаточно серьезно, чтобы съехаться?

– Даже больше: пожениться. – София пару секунд поколебалась. – Ты нас

благословляешь?

– Ну конечно! Ни один мужчина тебя не достоин, но Стивен к этому ближе всех. –

Упершись локтями в стол, я помассировала пальцами виски и принялась размышлять: –

Вы вдвоем удержите дело на плаву. Стивен справится с моей частью работы. Ты

единственный по-настоящему незаменимый человек, наш творческий мотор. Тебе просто

нужны люди, способные воплощать твои замыслы в жизнь.

– А чем будешь заниматься ты в роли ведущей «Свадебного переполоха»? –

поинтересовалась София. – Тебе понадобится генерировать идеи?

Я покачала головой.

– Полагаю, большая часть – постановочная и организована заранее. Мне останется просто

фланировать вокруг как Люси Рикардо, а в конце – с честью выпутываться из

сложившегося положения. Будут курьезы и сфабрикованные неурядицы, а еще

бесконечные крупные планы моего декольте и странной собачки.

– Это будет просто бомба! – восхищенно воскликнула София.

– Знаю, – вздохнула я, и мы расхохотались.

Придя в себя, сестра спросила:

– А как насчет Джо?

У меня заныло в животе.

– Без понятия.

– Многие поддерживают отношения на расстоянии, – сказала София. – Если двое хотят

быть вместе, у них все получится.

– Это точно, – кивнула я. – У Джо достаточно денег, чтобы путешествовать так часто, как

ему вздумается.

– Твой переезд способен даже улучшить отношения. Вы никогда не устанете друг от

друга.

– Количество перерастет в качество.

София рьяно закивала:

– Все будет хорошо.

В глубине души я понимала, что все это чепуха, но звучало так обнадеживающе, что

хотелось верить.

– Вряд ли стоит сообщать Джо эти новости до моего возвращения из Нью-Йорка, как

думаешь? Не хочу понапрасну его беспокоить.

– На твоем месте я бы подождала, пока все точно не решится.

Львиную долю выходных я утаивала новости о переезде от Джо, хотя и вся извелась.

Хотелось быть с ним честной, пусть его реакция и страшила. Я плохо спала, то и дело

просыпаясь, днем ходила совершенно вымотанная и в таком состоянии провела еще два

дня, и ночью Джо наконец не выдержал и включил лампу.

– У меня в кровати как будто десяток щенков, – с легким неудовольствием попенял он, хотя его глаза светились добротой. – Что происходит, милая? Почему тебе не спится?

Я посмотрела на него в свете лампы: обеспокоенное лицо, взъерошенные волосы и

широкая грудь… Меня охватила ужасная тоска, и показалось, что как бы крепко он меня

ни обнимал, все равно будет мало. Я прижалась к нему, и он тихо пробормотал, укрывая

нас одеялом:

– Расскажи. Что бы там ни было, я пойму.

И я рассказала ему все, тараторя так быстро, что даже странно, как он не потерял нить

повествования. Я выложила, что Жасмин сказала о Треворе Стернсе и «Свадебном

переполохе», что эта работа – редкий шанс, который может подвернуться только раз в

жизни, шанс воплотить мою заветную мечту.

Джо внимательно меня слушал, время от времени задавая вопросы. Когда я наконец

притормозила, чтобы вдохнуть, он посмотрел мне в глаза с непроницаемым видом и вынес

вердикт:

– Конечно, ты должна пообщаться с продюсерами и узнать все детали.

– Ты не злишься? Не расстроен?

– Черт, нет конечно, я тобой горжусь! Если ты хочешь стать ведущей этого шоу, я во всем

буду тебя поддерживать.

Я едва не выдохнула с облегчением.

– Господи боже мой, как я рада это слышать. Я так переживала. Если подумать, отношения

на расстоянии – не такая уж плохая штука. Пока мы…

– Эйвери, – нежно перебил меня Джо, – на отношения на расстоянии я согласия не давал.

Я ошеломленно выпрямилась и, сев к нему лицом, подтянула бретельки ночной рубашки

на плечи.

– Но ты же сказал, что будешь меня поддерживать.

– И буду. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Я буду счастлива, если получу эту работу и перееду в Нью-Йорк, но мы с тобой

останемся вместе. – Понимая, насколько эгоистично это прозвучало, я смущенно

добавила: – В общем, я хочу свой торт, а еще – чтобы мой торт катался ко мне в гости.

Я заметила, что Джо улыбнулся, пусть и не очень весело.

– Торты обычно плохо переносят дорогу.

– Но ты, по крайней мере, мог бы попробовать? – спросила я. – С отношениями на

расстоянии ты можешь пользоваться преимуществами холостяка, но одновременно

обладать защищенным…

– Я уже пробовал давным-давно, – тихо перебил меня Джо. – Больше не стану. Нет у таких

отношений никаких преимуществ, милая. Ты устаешь от одиночества. Устаешь от

разделяющих вас километров. Каждая встреча – как искусственное дыхание

для умирающего. Если разлука ненадолго, это одно дело. Но то, о чем ты говоришь…

Бессрочный контракт – это верный провал.

– Ты мог бы переехать. В Нью-Йорке перед тобой откроются невероятные возможности, куда лучше, чем здесь.

– Не лучше, – спокойно возразил он, – просто другие.

– Лучше, – упрямо повторила я. – Ты только подумай…

– Погоди. – Джо поднял руку, останавливая меня, и иронично улыбнулся. – Сначала

поговори с теми ребятами и убедись, что ты подходишь на это место, а место подходит

тебе. А сейчас давай поспим.

– Мне не спится, – проворчала я, падая на спину и раздраженно выдыхая. – И вчера не

спалось.

– Я заметил, я же был рядом.

Джо погасил лампу, и в комнате стало так темно, что даже теней не было видно.

– Ну почему это не случилось три года назад? – подумала я вслух. – Вот тогда мне по-

настоящему была нужна такая работа. Почему она подвернулась только сейчас?

– Потому что у жизни хреново с планированием. Спи.

Меня потряхивало от волнения.

– Поверить не могу, что ты бросишь меня только потому, что я не живу в Техасе у тебя под

боком.

– Эйвери, перестань себя накручивать.

– Прости. – Я попыталась расслабиться и дышать ровно. – Можно еще только один вопрос

– у вашей семьи есть личный самолет?

– «Гольфстрим». Для деловых поездок.

– Да, но если бы ты вздумал полететь на нем по личному делу, неужели твои братья и

сестра возразили бы?

– Я сам бы возразил. Час полета на нем обходится в пять тысяч баксов.

– Это маленький самолет, средний или…

– Это «гольфстрим» – просторная кабина и салон чуть больше среднего.

– И насколько заблаговременно нужно предупреждать, чтобы его подготовили?

– Для подобной поездки за пару-тройку часов. – Одеяло начало сползать с моих ног.

– Что ты делаешь? – Я не видела Джо, только слышала, как он движется в темноте.

– Раз ты так интересуешься моим самолетом, я тебе все о нем расскажу.

– Джо…

– Тихо. – Подол ночной рубашки начал задираться, и я почувствовала, как мягкие теплые

губы Джо приникли к моему колену. – В «гольфстриме» есть интернет, телевидение,

спутниковый телефон и наихудшая из существующих кофемашин. – Он поцеловал второе

колено и дразняще лизнул бедро. – Два прокачанных двигателя «роллс-ройс» с

максимальной силой тяги примерно шестьдесят два килоньютона каждый. – Я резко

втянула воздух, почувствовав, как языком Джо скользит по моему бедру. Его дыхание

овеяло волоски в паху, что меня неимоверно возбудило. – Топливный бак вмещает

двенадцать с половиной тонн керосина. – Ленивое движение языком. Я застонала,

полностью сосредоточенная на том самом чувствительном местечке. Джо погрузил язык

глубже. – На полном баке способен пролететь без дозаправки почти восемь тысяч

километров. – Пальцами Джо раскрыл меня и впился горячим влажным поцелуем. Я

потрясенно молчала, лишь подаваясь бедрами ему навстречу. Когда я начала приближаться

к пику, Джо отстранился. – Конструкцию усилили механизмами реверса тяги, что

сократило время движения по посадочной полосе, – пробормотал он, – а в кабине пилота

установили усовершенствованную систему обзора с инфракрасной камерой. – И скользнул

в меня длинным пальцем. – Хочешь узнать еще что-нибудь?

Не в силах вымолвить ни слова, я покачала головой. Хотя Джо не мог этого видеть, он, должно быть, почувствовал, поскольку до меня донесся тихий смешок.

– Эйвери, милая, – прошептал Джо, – сегодня ты будешь спать без задних ног…

И снова приник ко мне, лаская губами и языком с таким нежным, но беспощадным

напором, что я вся запылала. Наслаждение копилось, подступало и преломлялось. Когда

стало совсем невыносимо, я попыталась отодвинуться, но Джо мне не позволил и

продолжил сладкую пытку до тех пор, пока мои стоны не сменились долгими вздохами.

Когда он со мной закончил, я не просто уснула, а провалилась в сон и проспала так долго, что едва ощутила, как утром Джо поцеловал меня на прощание – уже одетый после душа, наклонился и прошептал, что ему пора.

И когда я наконец проснулась, он уже ушел.

Два дня спустя я села на борт частной «сессны» с Холлис Уорнер. Стюардесса подала нам

«Доктор Пеппер» со льдом, пока мы ждали опаздывающую Бетани. Модно одетая и ярко

накрашенная Холлис отдыхала в обтянутом кремовой кожей кресле рядом со мной. Она

объяснила, что ее муж, Дэвид, предложил нескольким большим боссам в его ресторанно-

игорном бизнесе комиссионные выплаты, а взамен время от времени брал самолет для

личного использования за счет компании. Холлис с подругами часто летали на «сессне» в

отпуск и на шопинг.

– Я так рада, что мы задержимся на две ночи вместо одной, – сказала Холлис. – Завтра

поужинаю с подругами. Эйвери, будем рады видеть и вас.

– Спасибо большое, но я ужинаю с друзьями, которых сто лет не видела, а завтра днем у

меня запланирована встреча.

Я рассказала ей о встрече с продюсерами «Свадебного переполоха» и о собеседовании на

должность ведущей отдельного шоу. Холлис пришла в восторг и заявила, что когда я стану

знаменитой, она будет всем рассказывать, что именно ей я обязана

своим успехом на телевидении.

– Ведь если бы я не наняла вас организовывать свадьбу Бетани, вы бы не попали на шоу.

– И я подтвержу ваш рассказ, – заверила ее я, и мы чокнулись.

Отпив газировки, Холлис заправила за ухо гладкую светлую прядь и небрежно спросила:

– Вы с Джо все еще встречаетесь?

– Да.

– И что он сказал об этом предложении?

– О, он во всем меня поддерживает и рад за меня.

В глубине души я знала, что Джо не попытается повлиять на мое решение, поступи мне

предложение работать на телевидении. Не станет просить меня остаться или от чего-то

отказаться. И что самое главное, не станет давать обещаний. Неизвестно, во что

перерастут наши отношения и сколько им отмерено. А вот если меня наймет

продюсерская фирма Тревора Стернса, я получу гарантии – зафиксированные договором

гарантии. Даже если шоу закроют, у меня останется бесценный опыт, а еще деньги, связи

и внушительная строчка в резюме.

Слава богу, продолжать не пришлось, поскольку в самолет вошла свежемелированная

Бетани в яркой тунике от Тори Берч и брюках капри.

– Всем привет! – воскликнула она. – Как дела?

– Посмотрите, какая красотка! – улыбнулась Холлис одновременно с гордостью и

сожалением. – Как говорит ее папа, самая очаровательная девушка во всем Техасе. –

Внезапно Холлис посерьезнела, увидев, что вслед за Бетани в самолет заходит еще один

пассажир. – Гляжу, ты Колби привела.

– Ты же сказала, что я могу взять с собой кого-нибудь из друзей.

– Конечно, сладенькая. – Холлис открыла журнал и принялась методично перелистывать

страницы, плотно сжав губы. Она явно не предполагала, что выбор дочери падет на кого-

то вроде Колби – мускулистого молодого человека лет двадцати с небольшим.

Спутник Бетани был одет в пляжные шорты, гавайскую рубаху и бейсболку, из-под

которой сзади торчали выгоревшие на солнце волосы. Кожа его цветом напоминала

грецкий орех, глаза были голубыми, а зубы – ослепительно белоснежными. С объективной

точки зрения он был красив до жути, но без изюминки, как любой идеально

симметричный человек.

– Бетани, выглядишь, как обычно, прекрасно, – сказала я, когда она наклонилась меня

обнять. – Как себя чувствуешь? Готова к полету?

– Конечно! Чувствую себя просто супер! Акушер-гинеколог говорит, что я его самая

лучшая пациентка. Ребенок начал пинаться. Вы еще увидите, как живот шевелится.

– Прекрасно, – улыбнулась я. – Райан обрадовался, почувствовав толчки малыша?

Она скорчила рожицу.

– Райан ко всему так серьезно относится. Я не разрешаю ему ходить со мной к доктору, потому что он портит все настроение.

Не прекращая листать журнал, Холлис заметила:

– Может, тебе стоит потрудиться, чтобы он улыбался почаще, Бетани.

Та рассмеялась:

– Нет, пусть уж занимается своими рисунками и дизайном… Здесь со мной тот, кто знает

толк в веселье. – Она стиснула руку парня и улыбнулась мне: – Эйвери, ты ведь не

возражаешь, что я пригласила Колби в нашу девичью компанию? Он никого не

потревожит.

Колби ответил ей с лукавой улыбкой:

– Тебя я планирую тревожить много и часто.

Хихикающая Бетани потащила его к бару, где они принялись копошиться в банках с

напитками. Взволнованная стюардесса попыталась убедить парочку занять места и

позволить ей подать прохладительное.

– Кто такой Колби? – осмелилась я спросить у Холлис.

– Да никто, – прошептала она. – Инструктор по водным лыжам. Бетани познакомилась с

ним прошлым летом. Они просто друзья. – Она пожала плечами. – Бетани любит окружать

себя забавными людьми. Я обожаю Райана, но порой он ведет себя как скучный домосед.

Я воздержалась от комментариев, хотя так и подмывало заметить, что несправедливо

осуждать Райана за то, что он недостаточно весел, когда готовится жениться на

нелюбимой женщине и воспитывать нежеланного ребенка.

– Но не надо никому об этом говорить, – немного помолчав, добавила Холлис. – Особенно

Джо. Он может сказать что-нибудь Райану и заварить еще ту кашу.

– Холлис, если в мире существует человек, который больше вас хочет, чтобы эта свадьба

прошла безупречно, то это я. Будьте спокойны, я никому ничего не скажу про Колби. Это

вообще не мое дело.

Довольная Холлис посмотрела на меня с неподдельной теплотой:

– Рада, что мы друг друга понимаем.

Еще одно странное событие произошло у стойки регистрации в отеле, где я получала ключ

от номера. Когда сотрудник провел мою кредитку через терминал, я в ожидании чека

глянула на девушку, работавшую рядом, которая только что зарегистрировала Бетани и

Колби. В один номер. Наверное, отчасти я надеялась, что молодые люди и правда только

друзья. Во время полета из Хьюстона они вели себя как подростки: шептались, хихикали, вместе смотрели фильм, но в их поведении не просматривалось сексуального подтекста.

Заселение же в одну комнату, тем не менее, развеяло все сомнения.

Я снова переключилась на своего регистратора. Он вернул мне кредитку и протянул

форму, на которой требовалось поставить подпись с расшифровкой. Я была честна с

Холлис и не собиралась никому рассказывать о Бетани и Колби, но причастность к этой

тайне вызывала у меня чувство гадливости и угрызения совести.

– Увидимся попозже, – крикнула мне Бетани. – Не ждите нас с Колби на ланч, мы закажем

еду в номер.

– Давайте встретимся через два часа у стойки консьержа, – предложила я. – Примерка

платья в два.

– В два, – повторила Бетани, уже шагая к лифтам. Колби шел за ней. Они притормозили у

витрины со сверкающими драгоценностями.

Холлис подошла ко мне, пряча в сумку телефон.

– Попытайтесь как-нибудь вырастить дочь, – устало и как будто защищаясь сказала она, –

а потом расскажите мне, насколько это легко. Вы научите ее отличать хорошее от плохого, правильно себя вести, верить в то, что следует. Вы выложитесь на полную, но в один

прекрасный день ваша умница-дочка совершит какую-нибудь глупость. И вы сделаете все, что в ваших силах, лишь бы ей помочь. – Холлис вздохнула и пожала плечами. – Бетани

может вести себя как угодно, покуда не выйдет замуж. Пока что она не произносила

никаких клятв. Но когда произнесет, я буду ждать от нее их исполнения. А до тех пор

Райан точно так же свободен.

Удержав язык за зубами, я кивнула.

Ровно в два часа дня нас встречали в свадебном салоне Финолы Стронг в Верхнем Ист-

Сайде. Интерьер был выполнен в элегантных дымчатых тонах, а мебель в альковах

обтянута бархатом. Жасмин посоветовала мне обратиться к Финоле, которая в свою

очередь согласилась превратить мои неуклюжие наброски в настоящий эскиз. Известная

своей любовью к строгим силуэтам и пышным деталям, Финола прекрасно справилась с

вышивкой бисером под старину, затейливыми декоративными клиньями и завышенной

талией. В создании дизайнерских свадебных нарядов стоимостью от тридцати тысяч

долларов и выше команде Финолы не было равных.

Два месяца назад в дом Уорнеров в Хьюстоне прибыла помощница модельера, чтобы,

основываясь на эскизе, собрать муслиновую модель платья, методично закалывая ткань

булавками. Поскольку Финоле было известно о беременности невесты, фасон платья легко

подгонялся под меняющуюся фигуру Бетани.

Сегодня Бетани предстояла первая примерка самого платья, отделка которого по большому

счету уже была готова. Дизайнер собиралась посмотреть, как оно сидит, и при

необходимости внести в фасон изменения, чтобы ткань струилась и ниспадала идеальным

складками. Один из ассистентов Финолы за несколько дней до свадьбы прилетит в

Хьюстон для последней примерки, так что в случае чего время на дошив будет.

Пока мы ждали в примерочной с огромным трехстворчатым зеркалом и уединенной зоной

отдыха, помощница Финолы принесла шампанское для нас с Холлис и бокал

шорле (шорле (нем. Schorle, фр. shaurlet) – смесь из вина с минеральной водой либо вина с

лимонным лимонадом, либо сока с минеральной водой) для Бетани. Вскоре появилась и

сама Финола: стройная блондинка лет тридцати пяти с искренней улыбкой и живым

лучистым взглядом. За годы работы в модной индустрии я встречалась с ней три или

четыре раза, но наши встречи длились всего несколько секунд на Неделе моды или на

многолюдных светских мероприятиях.

– Эйвери Кросслин! – воскликнула Финола. – Поздравляю с новым шоу!

Я рассмеялась:

– Спасибо, но я не разделяю уверенности Жас в том, что меня утвердят.

– Скромница из тебя никудышная, – уведомила Финола. – Выглядишь жутко довольной.

Когда встречаешься с продюсерами?

– Завтра, – с улыбкой призналась я.

Когда я представила Финолу Уорнерам, она заявила, что Бетани – одна из самых красивых

невест, для которых ей доводилось шить свадебные наряды.

– Не терпится увидеть вас в этом платье, – говорила она Бетани. – Оно просто

олицетворение глобализации: японский шелк, корейская подкладка, индийский бисер,

итальянская сетка и французское старинное кружево. Мы на несколько минут выйдем, а

вы пока примерьте. Моя помощница Хлоя вам поможет.

После осмотра салона Финолы мы вернулись в примерочную. Бетани стояла перед

зеркалом и выглядела стройной и сияющей.

Платье было произведением искусства: корсаж из старинного кружева с геометрическим

узором, сплетенного вручную и украшенного хрустальными бисеринками, похожими на

пыльцу фей, тонкие расшитые бретельки, поблескивающие на загорелых плечах Бетани.

Юбка вся в бисере, который поблескивал словно в тумане, ниспадала мягкими складками

от завышенной талии. Невозможно было представить невесты красивее.

Холлис улыбнулась и ахнула, прикрыв рот рукой:

– Восхитительно!

Бетани улыбнулась в ответ и покружилась.

Но не все с платьем было хорошо, и мы с Финолой обе это заметили. Драпировка спереди

располагалась не так, как было задумано: клинья расходились над животом под другим

углом, чем на изначальном рисунке. Подойдя к Бетани, я с улыбкой сказала:

– Ты великолепна, но придется кое-что изменить.

– Что именно? – недоуменно спросила Бетани. – Оно уже идеально.

– Дело в драпировке, – пояснила Финола. – За месяц, оставшийся до свадьбы, ваш живот

вырастет настолько, что клинья будут ниспадать по обеим его сторонам как театральные

кулисы, а это, несмотря на все очарование животика, не пойдет на пользу.

– Не знаю, почему я так быстро растолстела, – разволновалась Бетани.

– Беременность у всех проходит по-разному, – наставительно произнесла Холлис.

– И ничего вы не растолстели, – успокоила невесту Финола. – У вас всего лишь чуть виден

живот, как и должно быть. Наша работа – сделать так, чтобы платье сидело идеально, и мы

закончим все по высшему разряду. – Она подошла к Бетани, взялась за клинья и принялась

складывать их то так, то эдак, изучающим взглядом рассматривая драпировку.

Внезапно Бетани подпрыгнула и положила руку на живот.

– Ой! Ничего себе пинок.

– Да, я тоже заметила, – кивнула Финола. – Может, вам присесть?

– Нет-нет, все хорошо.

– Ладно. Я просто думаю, как бы это исправить. Еще пару секунд. – Финола с живым

интересом посмотрела на Бетани. – Пытаюсь понять, насколько вырастет ваш живот за

месяц… Вы, случайно, не близнецов ждете? – Бетани покачала головой. – Слава богу.

Одна из моих сестер родила близнецов, и это было тяжко. А дата родов… она не

изменилась?

– Нет, – ответила за дочь Холлис.

Финола бросила взгляд на помощницу:

– Хлоя, помоги, пожалуйста, Бетани снять платье, пока мы с Эйвери обсудим изменения.

Бетани, мы оставим вашу маму с вами?

– Конечно.

Финола подошла к Холлис и забрала со столика рядом с ней пустой бокал.

– Еще шампанского? Или кофе?

– Кофе, пожалуйста.

– Я скажу кому-нибудь из ассистентов. Мы скоро вернемся. Идем, Эйвери.

Я послушно последовала за Финолой из примерочной. Она отдала пустой бокал

проходящей мимо помощнице и попросила сварить свежий кофе для миссис Уорнер. Мы

прошли по тихому коридору в угловой кабинет с несколькими окнами.

Я села на стул, на который указала Финола, и обеспокоенно поинтересовалась:

– Сложно будет перешивать клинья? Не придется ведь всю юбку переделывать?

– Попрошу взглянуть на нее модельера и драпировщика. За те деньги, что Уорнеры платят, в случае необходимости мы перешьем все чертово платье. – Она потянула плечи и потерла

шею. – Знаешь, в чем проблема с этими клиньями?

Я покачала головой:

– Придется взглянуть повнимательнее.

– Главное правило дизайна для беременных невест: никогда не верь предполагаемой дате

родов.

– Думаешь, Бетани слегка преуменьшает срок?

– Как минимум месяца на два.

Я непонимающе на нее посмотрела.

– Постоянно это вижу, – пояснила Финола. – Платья для беременных – самый

быстрорастущий сегмент в свадебной моде. Примерно каждая пятая из моих клиенток в

положении. И многие из них лгут насчет срока беременности. Даже в наш просвещенный

век некоторые женщины боятся неодобрения родителей. Есть и иные причины… – Она

пожала плечами. – Не наше дело судить или делать замечания, но если мои

предположения верны, когда Бетани пойдет к алтарю, ее живот будет значительно больше, чем мы ожидаем.

– Значит, стоит забыть о клиньях и переделать весь перед, – рассеянно сказала я. – Хотя, наверное, времени на расшивку его бисером заново уже не останется.

– Наймем для этого жутко дорогую местную вышивальщицу. Сколько Бетани еще

пробудет в городе? Можно запланировать еще одну примерку на завтра?

– Конечно. Утром?

– Нет, до утра мы не успеем. Как насчет днем, после твоего собеседования?

– Не знаю, насколько оно затянется.

– Если сама не успеешь, просто скажи Бетани приехать сюда к четырем. Я сделаю

несколько снимков и отправлю тебе посмотреть, что именно мы исправили.

– Финола… ты точно уверена насчет даты родов?

– Я не врач, но могу гарантировать, что тут явно не четвертый месяц беременности. У нее

пупок вывернут, а это обычно случается только к концу второго триместра. А то, как

ребенок пинается? Весьма впечатляюще для плода, которому полагается быть всего с

десяток сантиметров ростом! И хотя Бетани не сильно набрала в весе, живот выдает ее с

потрохами.

Вечером я отправилась на ужин с Жасмин и старыми друзьями времен работы в

индустрии моды. Мы сидели в итальянском ресторане за столом на двенадцать персон и

постоянно общались параллельно как минимум на три-четыре темы. Как всегда, мои

друзья знали самые последние сплетни и увлеченно обменивались слухами о дизайнерах, знаменитостях и тусовщиках. Я и забыла, до чего здорово находиться в центре событий и

узнавать новости раньше остального мира.

Нам принесли тарелки с карпаччо из говядины – сырое мясо было порезано на прозрачные

ломтики тоньше, чем усыпавшие его хлопья тертого пармезана. Хотя официант пытался

подать хлебные корзинки вместе с салатом, все за столом единодушно отказались. Я

тоскливо посмотрела вслед ароматному, еще теплому хлебу.

– Мы могли бы съесть всего по кусочку, – сказала я.

– Никто не ест углеводы, – ответила Шивон, редактор раздела красоты в журнале Жасмин.

– До сих пор? – удивилась я. – Я надеялась, что они уже реабилитированы.

– Углеводы никогда не будут реабилитированы, – припечатала Жасмин.

– Боже, не говори так.

– Научно доказано, что лучше сыпать пакетики сахара прямо в рот, чем есть белый хлеб.

– Отправь Эйвери план КПД, – попросила ее Шивон и многозначительно на меня

посмотрела. – Я сбросила шесть лишних кило за неделю.

– И в каком месте они у тебя были лишними? – поинтересовалась я, глядя на ее худую, как

тростинка, фигуру.

– Тебе понравится КПД, – заверила Жасмин. – Сейчас на ней все помешаны. Это

модифицированная кетопалеодетокс-диета, которая начинается с белковой фазы. Вес

уходит так быстро, как будто у тебя глисты.

Когда нам принесли закуски, я осознала, что единственная из всех заказала пасту.

Джетт, дизайнер аксессуаров известной марки, посмотрел на мои пенне и со вздохом

сказал:

– Я в последний раз ел макароны еще при Буше.

– Старшем или младшем? – уточнила Жасмин.

– Старшем, – ностальгически протянул Джетт. – Я помню этот ужин. Карбонара с

двойным беконом…

Осознав, что все внимательно на меня смотрят, я не донесла вилку до рта.

– Простите… Мне поесть за другим столом?

– Ну, раз ты сейчас считаешься гостьей из другого города, – решила Жасмин, – можешь

есть свои пенне. Но когда переедешь назад, с изделиями из очищенной муки придется

попрощаться.

– Если я перееду назад, – вздохнула я, – мне много с чем придется попрощаться.

На следующий день я взяла такси в центр и в час вошла в офис «Стернс продакшн».

Спустя пять минут девушка с взъерошенной стрижкой в черном брючном костюме

подошла, чтобы проводить меня на встречу. Мы проехали несколько этажей вверх на

лифте и вошли в вестибюль с впечатляющим потолком, выложенным лавандово-

серебряной мозаичной плиткой, и темно-фиолетовой мебелью.

Там уже ожидали три человека, которые приветствовали меня с таким искренним

энтузиазмом, что я тут же расслабилась. Все они, молодые и стильно одетые, с улыбками

представились. Женщину звали Лоис Эммонс, она занимала должность продюсера и

помощника-референта Тревора Стернса; один из мужчин, Тим Уотсон, был продюсером по

кастингу, а второй, Руди Уинтерс, – продюсером и ассистентом режиссера.

– Вы не привели свою милую собачку? – улыбаясь, спросила Лоис по дороге в просторный

кабинет с потрясающим видом на Крайслер-билдинг.

– Боюсь, Коко несколько старовата и прихотлива для путешествий, – ответила я.

– Бедняжка. Уверена, она по вам скучает.

– Коко в хороших руках. За ней присматривает моя сестра София.

– Вы же вместе работаете, да? Почему бы вам не рассказать, как начинался ваш бизнес? О, вы не станете возражать, если мы запишем разговор и перейдем на ты?

– Нисколько.

Следующие три часа пролетели как три минуты. Мы начали с разговора о моем опыте

работы в модной индустрии, а потом перешли к тому, как мы с Софией создавали

агентство. Во время рассказа о нескольких курьезных свадьбах, которые мы

организовывали, мне приходилось прерываться, чтобы троица собеседников успела

отсмеяться.

– Эйвери, – перешла к делу Лоис, – Жасмин сказала, что ты все еще не наняла агента.

– Да, я не была уверена, что это обязательно, поэтому не стала…

– Это обязательно, – с улыбкой подтвердил Тим. – Если все срастется, Эйвери, мы будем

обсуждать нюансы вроде появлений на публике, лицензирования, съемок в рекламе,

издания книг, гонораров за повторные показы… Поэтому агента нужно найти как можно

скорее.

– Поняла, – кивнула я. Достала из сумки планшет и оставила заметку. – Значит, мы еще

встретимся?

– Эйвери, – заверил меня Руди, – я думаю, ты нам прекрасно подходишь. Придется пройти

еще несколько этапов собеседования. Может быть, мы пришлем съемочную группу на

свадьбу Уорнеров.

– Потребуется получить их согласие, – затаив дыхание, предупредила я, – но вряд ли они

станут возражать.

– Ты идеально подходишь на роль ведущей этого шоу, – сказал Тим. – Думаю, ты могла бы

взять концепцию Тревора и переиначить ее на свой лад. С тобой мы вдохнем в программу

новую жизнь. Нам нравится твоей образ сексуальной рыжули, нравится, как ты ведешь

себя перед камерой. Придется быстро учиться, но ты справишься.

– Надо свести ее с Тревором и посмотреть, как у них получится работать в тандеме, –

предложила Лоис и подарила мне еще одну улыбку. – Он уже в тебя влюблен. Как только

обзаведешься агентом, начнем обговаривать, как подогнать шоу под твою личность, и

снимем пилот. В первом выпуске мы бы хотели реализовать идею, что Тревор тебя учит…

ну вроде как ставить перед тобой дилеммы, чтобы ты звонила Тревору и просила совета, но вовсе необязательно этому совету следовала. В идеале было бы здорово добавить в

отношения между вами перчинки… Тревор и его бойкая протеже, много оживленных

диалогов… как тебе?

– Звучит забавно, – на автомате откликнулась я, хотя порядком расстроилась, понимая, что

для меня создают роль.

– И с тобой должна быть собака, – добавил Тим. – Всем в лос-анджелесском офисе

понравилось наблюдать, как ты всюду носишь с собой собачку. Но надо найти какую-