Текст книги "Охотники: Фантом"

Автор книги: Лиза Джейн Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Безжизненная пустошь окружала его. Чернела грязь, лужи воды, забитые пеплом. "Что-то

ужасное случилось здесь",– сказал он сипло, звук испугал него. Здесь было абсолютно тихо. Здесь было морозно, и он понял, что обнажен и покрыт только таким же грязным пеплом, который был повсюду. Он согнулся пополам и затем, проклиная себя за минутную слабость, мучительно распрямился.

Он должен...

Он...

Он не мог вспомнить.

Капля жидкости стекала по его лицу, и он смутно подумал, плачет ли он. Или это капля мутной мерцающей жидкости, которая была здесь повсюду, смешанная с пеплом и грязью? Кто он был? Он не знал и этого, и эта опустошенность вызывала дрожь, совершенно непохожую на дрожь от холода. Его рука все еще сжимала покровительственно неизвестный объект, и он поднял кулак и уставился на него.

Через мгновение он медленно раскрыл пальцы. Черные волокна.

Затем капля опалесцирующей жидкости прокатилась по ладони, в середину волокон. Где она затронула их, они преобразовались. Это были волосы. Шелковый белокурый и медный волос. Весьма прекрасные. Он снова закрыл свой кулак и прижал их к своей груди, и новая цель начала расти в нем. Он должен идти.

Сквозь туман в голове ясная картина о своей цели все-таки сложилась в его голове. Он волочил ноги вперед через пепел и грязь, к похожей на замок сторожке с высокими шпилями и тяжелой черной дверью, которая, он как-то знал это, будет там.

Глава 11

Елена повесила телефонную трубку. Она и Бонни обсуждали все, что происходит, от

таинственного появления имён Селии и Мередит до предстоящего танцевального концерта Маргарет. Но она не была в состоянии вести то, что она обычно называла разговором. Она вздохнула. Через какое-то время она ощутила под матрасом и вытащила свой дневник в бархатной обложке.

Дорогой дневник,

сегодня днем я разговаривала с Калебом Смолвудом на лужайке перед моим домом. Я едва знаю его, но я чувствую внутреннюю связь с ним. Я люблю Бонни и Мередит больше

жизни, но они понятия не имеют, что такое – потерять своих родителей, и это отдаляет

меня от них. Я вижу себя в Калебе. Он такой красивый и кажется таким беззаботным. Я уверена, что большинство людей думают, что его жизнь идеальна. Я знаю, что это как будто притворяться, что вы вместе, даже когда вы разошлись. Это может быть самый одинокий человек в мире. Я надеюсь, что у него есть друг, на которого он может опереться, как у меня Бонни или Мередит. Самое странное произошло, пока мы разговаривали. Ворон полетел прямо на нас. Это был большой ворон, самый крупный из тех, что я когда-либо видела, с радужными черными перьями, которые блистали на солнце, и с огромными крючковатыми клювом и когтями. Возможно это был, тот самый, который появился на моем подоконнике вчера утром, но я не была уверена. Кто может отличить воронов друг от друга?

И, конечно же, оба ворона напомнили мне Дэймона, который наблюдал за мной, в облике ворона, прежде чем мы познакомились.

Что странно – нелепо, на самом деле – это рассветающее чувство надежды, родившееся глубоко внутри меня. Что если, я продолжаю думать, что если, каким-то образом Дэймон всё же не умер? И затем надежда рушится, потому что он мертв, а мне нужен этот парень. Если я хочу оставаться сильной. Я не могу лгать себе. Я не могу сочинять волшебные сказки, где благородный вампир не умирает, где правила изменяются, потому что это тот, кто мне дорог. Но эта надежда подкрадывается незаметно ко мне снова: что если?

Было бы слишком жестоко сказать что-нибудь о вороне Стефану. Горе изменило

его. Иногда, когда он молчит, я ловлю странный взгляд его зелёных глаз, как будто

там кто-то, кого я не знаю. И я знаю, что он думает о Дэймоне, эти мысли

уносят его туда, куда я больше не могу последовать .

Я думала, что я могу сказать, Бонни о вороне. Она заботилась о Дэймоне, и она

не станет смеяться над моим сомнением, возможно ли, что каким-то образом он мог бы до сих пор, в какой-то форме, быть живым. Не после того, как она предложила то же самое сегодня. В последнюю минуту, всё-таки, я не смогла поговорить с ней об этом.

Я знаю почему, и это паршивая, эгоистичная, глупая причина: я ревную Бонни. Потому что Дэймон спас ей жизнь.

Ужасно, правда?

Вот такая штука: долгое время из миллионов людей существовал только один человек, о котором заботился Дэймон.

Единственный. И этим человеком была я. Все остальные могли идти к черту, настолько

это его не интересовало. Он с трудом запомнил имена моих друзей.

Но что-то изменилось между Дэймоном и Бонни, возможно, когда они остались одни

в Темном измерении вместе, возможно раньше. Она всегда была немного влюблена в него, когда он не был жестоким, но потом он начал обращать внимание на свою маленькую красную птичку. Он присматривал за ней. Он был нежен с ней.

И, когда она была в опасности, он действовал, чтобы спасти ее, ни секунды не задумываясь о том, сколько это будет стоить ему.

Так что я ревную. Потому что Дэймон спас жизнь Бонни.

Я ужасный человек. Но, потому что я такая ужасная, я не хочу делиться ничем

о Дэймоне с Бонни, даже моими мыслями о вороне. Я хочу сохранить частичку его

только для себя.

Елена, плотно сжав губы, перечитала то, что она написала. Она не гордилась своими чувствами, но она не могла отрицать их существование.

Она откинулась на подушку. Это был долгий, изнурительный день, и сейчас уже был час

ночи. Она сказала спокойной ночи тете Джудит и Роберту пару часов назад, но она, казалось, не была в состоянии отправиться в кровать. Она только копошилась рядом, переодевшись в ночную рубашку: расчесывала волосы, переставляла свои вещи, листала журнал, рассматривала с удовлетворением модный гардероб, который ей был недоступен месяцами. Позвонила Бонни. Бонни общалась странно. Расстроена, может быть. Или, возможно, просто устала. Было уже поздно в конце концов.

Елена была уставшей, но не хотела идти спать. Она наконец осознала. Она немного

боялась идти спать. Дэймон был таким реальным во сне прошлой ночью. Его тело было крепким и твердым на ощупь, пока она держала его; его шелковые черные волосы нежно касались ее щеки. Его мягкий голос звучал почередно то язвительно, то соблазнительно, то повелительно, так же, как у живого Деймона. Когда она вспоминала, с тошнотворным ужасом, что его нет, он будто умирал снова и снова. Но она не могла бодрствовать вечно. Она так устала. Елена выключила свет и закрыла глаза.

Она сидела на скрипучей старой трибуне в школьном спортзале. В воздухе пахло потной спортивной обувью и полиролью для деревянных полов.

"Здесь мы и встретились,"– сказал Деймон, теперь она поняла, кто сидит рядом с ней, так близко, что рукав его кожаной куртки задевает ее за руку.

"Романтично",– ответила Елена, приподнимая бровь и оглядывая большой пустой зал с баскетбольными кольцами в противоположных концах.

"Я стараюсь",– сказал Деймон с отголоском смеха в его сухом голосе. "Но ты выбрала, где нам быть. Это твой сон".

"Это сон?" – неожиданно спросила Елена, повернувшись, чтоб изучить его лицо. "Это не кажется сном".

"Ну", сказал он, "разреши мне определить это так. Мы на самом деле не здесь". Его лицо было серьезным и сосредоточенным, когда он всматривался в нее, но потом он сверкнул одной из своих внезапных ослепительных улыбок и глаза его ускользнули. "Я рад,

что у нас не было спортзалов, когда я учился",– сказал он небрежно, вытянув ноги перед

собой. "Это кажется таким недостойным, все эти шортики и резиновые мячики".

"Стефан говорил, что ты тогда занимался спортом, хотя,"– сказала Елена, разозлясь на себя. Деймон нахмурился при имени Стефана.

"Неважно,"– сказала она поспешно. "У нас не так много времени. Пожалуйста, Деймон, пожалуйста, ты сказал, ты не здесь, а где тогда? Ты в порядке? Даже если ты мертв. . . В смысле, на самом деле умер, умер навсегда, то ты где?"

Он посмотрел на нее ожесточенно. Его рот перекосился немного, когда он сказал: "Это так много значит для тебя, принцесса?"

"Конечно, да", Елена сказала удивленно. Ее глаза наполнились слезами.

Его тон был легкомысленным, но его глаза, такие черные, что она не могла сказать, где закончилась радужка и начался зрачок, были настороженными. "А все остальное – все твои друзья -этот город – они в все порядке, тоже да? У тебя снова твой мир. Такие вещи как побочный ущерб ты должна ожидать, если собираешься получить то, что хочешь".

Елена могла уловить по сути чудовищную разницу между фразой Деймона и своими словами. И, в глубине души, призналась бы она самой себе на днях, как бы сильно она ни любила Деймона, сейчас все было лучше, что все хорошее сохранилось вместе с городом и она вернулась к своей прежней жизни? И что она хотела этого таким образом, даже если это означает – Деймон умрет? Деймон был тем, что он назвал: побочный ущерб?

"О, Деймон," беспомощно сказала она наконец. «Я просто так сильно скучаю по тебе".

Лицо Дэймона смягчилось и он потянулся к ней. "Елена..."

"Да?"– промурлыкала она.

"Елена?" Рука осторожно трясла ее. "Елена?" Кто-то погладил ее волосы, и Елена сонно уткнулась наощупь.

"Дэймон?" сказала она, все еще не до конца проснувшись.

Рука перестала гладить, а затем одернулась. Она открыла глаза.

"Боюсь, это всего лишь я",– сказал Стефан. Он сидел рядом с ней на кровати, он сжал губы в прямую жесткую линию, отвел глаза.

"Ой, Стефан,"– сказала Елена, садясь и бросаясь ему на шею. "Это не значит – "

"Все в порядке", сказал Стефан ровно, отворачиваясь от нее. "Я знаю, что он значит для тебя".

Елена притянула его к себе и посмотрела ему в лицо. "Стефан. Стефан." Его зеленые глаза сохраняли отстраненное выражение. "Я сожалею,"– сказала она умоляюще.

"Тебе не за что извиняться, Елена" сказал он.

"Стэфан, мне снился Дэймон", призналась она. "Ты прав, Дэймон был важен для меня и

я... скучаю по нему". Мускул дернулся на одной стороне лица Стэфана, и она погладила его челюсть. "Я никогда не полюблю никого больше, чем я люблю тебя, Стэфан. Это невозможно. Стэфан," сказала она, чувствуя, что может заплакать.

ты моя настоящая любовь, ты знаешь это". Если бы она только могла достучаться до него и показать ему своими мыслями, заставить его понять, что она чувствовала к нему. Она никогда полностью не изучала свои остальные Силы, никогда полностью не претендовала на них, но потеря их телепатической связи, казалось, может убить ее.

Выражение лица Стэфана смягчилось. "Ох, Елена," сказал он мягко, и обнял ее руками. "Я скучаю по Дэймону тоже". Он зарылся лицом в ее волосы и его следующие слова звучали приглушенно. "Я провел сотни лет борясь с моим единственным братом, с ненавистью друг к другу. Мы убили друг друга, когда мы были людьми, и я не думаю, что кто-либо из нас все-таки переборол в себе чувство вины, и пережил шок и ужас того момента". Она почувствовала продолжительную дрожь, которая прошла по его телу.

Он грустно мягко вздохнул. "И когда мы наконец начали находить способ, чтобы быть опять братьями, это все было благодаря тебе". Его лоб все еще покоился на ее плече, Стэфан взял руку Елены и придержал ее между своими, поворачивая ее и поглаживая, пока он думал. "Он умер так неожиданно. Я полагаю, я никогда не ожидал...я никогда не ожидал, что Дэймон умрет раньше меня. Он всегда был сильнейшим, единственным кто по-настоящему любил жизнь. Я чувствую..." Он усмехнулся слегка, лишь грустно изогнув губы. "Я чувствую....удивительно одиноким себя без него".

Елена переплела свои пальцы с пальцами Стэфана, и крепко держала его руку. Он повернул свое лицо к ее лицу, встречая ее глаза, и она немного отодвинулась, чтобы могла видеть его более четко. В его глазах была боль и печаль, но в них также была жесткость, которую она до этого никогда не видела. Она поцеловала его, стараясь сгладить острые углы. Он сопротивлялся пол-секунды, а потом поцеловал в ответ.

"О, Елена", сказал он хрипло, и снова поцеловал ее.

Как только поцелуй углубился, Елена почувствовала сладкое, удовлетворяющее чувство правильности, легко одолевшее ее. Всегда было так: если она чувствовала отчужденность Стефана, прикосновение губ могло объединить их. Она чувствовала волны любви и

изумления от него, и держалась за это, подпитывая в нем эмоции, и нарастающую нежность между ними. С потерей Силы она нуждалась в этом больше, чем когда-либо.

Она потянулась своим разумом и эмоциями, мимо нежности, мимо незыблемой любви, которая всегда ждал ее в поцелуе Стефана, и погрузилась глубже в его разум. Там была свирепая страсть, и она отплатила тем же, их эмоции сплелись вместе, а руки крепче сжимали друг друга.

Под страстью была печаль, ужасная, бесконечная скорбь, и сверх того еще и, похороненное в глубине эмоций Стефана, болезненное одиночество, одиночество человека, прожившего века без дружеского общения.

И в этом одиночестве был привкус чего-то незнакомого. Чего-то. . . жесткого и холодного и слегка металлического, как если бы она укусила фольгу.

Было что-то удерживающее Стефана от нее. Елена была уверена в этом, и она проникала глубже в его ум, как только их поцелуи усилились. Ей нужно все в нем. . . . Она начала откидывать свои волосы, чтобы предложить ему свою кровь. Это всегда сближало их настолько, насколько это было возможно.

Но перед тем, как он мог бы принять ее предложение, неожиданно постучали в дверь.

Почти немедленно она открылась и тетя Джудит заглянула внутрь. Елена, моргая, обнаружила, что она одна, ее ладони болели от скорости, с которой Стэфан умчался от нее. Она посмотрела торопливо вокруг, но он испарился.

"Завтрак на столе, Елена", сказал тетя Джудит бодро.

"Угу", сказала Елена расстроенно, заглядывая в шкаф, интересно, где Стефан скрылся.

"Что с тобой, дорогая?"– сказала тетя, сморщив лоб от беспокойства. Елена внезапно представила картину того, как она должно быть выглядит: расширенные глаза, покрасневшая и растрепанная, сидит на помятой постели и дико оглядывает

комнату. Прошло много времени с тех пор, как Стефану нужно было использовать его вампирскую скорость для чего-то приземленного, типа как не попасться в ее спальне!

Она подарила тете Джудит обнадеживающую улыбку. "Извини, я все еще полусонная. Я сейчас спущусь",– сказала она.

"Мне лучше поторопиться. Стефан скоро будет здесь, чтобы забрать меня".

Как только тетя Джудит вышла из комнаты, Елена, наконец-то, увидела Стефана, машущего с газона под ее открытым окном, и она помахала в ответ, смеясь, странные эмоции на дне разума Стефана отложим на данный момент. Он показал жестом, что обойдет вокруг ко входу дома и что он увидит ее через минуту.

Она снова засмеялась и вскочила, чтобы подготовиться к пикнику в Горячих Ключах. Приятно быть такой девушкой, которая беспокоится о достижении успехов. Это ощущалось. . . до удовольствия нормальным.

Несколько минут спустя, когда Елена уже одетая в шорты и светло-голубую футболку, волосы собраны в хвостик, направилась вниз по лестнице, раздался звонок в дверь.

"Это должно быть Стефан"-, крикнула она, когда тетя Джудит появилась в дверях кухни. Елена схватила пляжную сумку и холодильничек для пикника со скамьи в холле.

"Елена!"– заругалась тетя Джудит. "Ты должна съесть что-нибудь, прежде чем идти!"

"Нет времени",– сказала Елена, улыбаясь привычному объяснению. "Я возьму кексик или что-то еще по дороге." Она и тетя Джудит обменивались этими словами, или похожими, по утрам все годы учебы Елены в средней школе.

"Ох, Елена,"– сказала тетя Джудит, закатывая глаза. "Не двигайся, юная леди. Я сейчас вернусь".

Елена открыла дверь и улыбнулась Стефану. "Ну, привет, незнакомец", сказала она мягко. Он поцеловал ее, сладко прикоснулся губами к ее губам.

Тетя Джудит поспешила обратно в прихожую и втиснула в руки Елены батончик мюслей. "Ну вот", сказала она.

"По крайней мере, у тебя хоть что-то будет в желудке".

Елена быстро обняла ее. "Спасибо, тетя Джудит",– сказала она. "Увидимся позже".

"Веселись, но, пожалуйста, не забывай, танцевальный концерт Маргарет сегодня вечером,"– сказала тетя Джудит. "Она так беспокоится об этом". Тетя Джудит махнула на прощание с порога, когда Елена и Стефан побрели в сторону автомобиля.

"Мы встретимся с остальными в пансионе и потащимся в Хот-Спрингс,"– сказал Стефан. "И Мэтт и Мередит оба берут свои машины".

"О, хорошо, мы не будем так переполнены, как вчера. Не то, чтобы я возражала сидеть на твоих коленях, но я думала, что могла раздавить Селию в серединке", сказала Елена. Она подняла свое лицо вверх и потянулась, как кошка на солнышке. Ветерок трепал ее хвостик, и она закрыла глаза и наслаждалась ощущением. "Это великолепный день для пикника", сказала она. Мир был живым с пением птиц и шелестом деревьев. Нечеткий

ажур белых облаков подчеркивал насыщенную синеву неба. "Боюсь сглазить нас, если скажу, такое чувство будто в подобный день ничто не может пойти не так?"– спросила она.

"Да, это сглазит нас, если так сказать",– произнес Стефан с непроницаемым лицом, открывая пассажирскую дверь для нее.

"Тогда не буду говорить",– сказала Елена. "И даже думать. Но я чувствую себя хорошо. Я не была в Хот-Спрингс очень давно". Она улыбнулась с истинным удовольствием, и Стефан улыбнулся ей, но Елена была поражена еще раз, чем-то наверняка новым, чем-то тревожным, в его глазах.

Глава 12

«Это будет прекрасный день – идеальный для пикников»,– заключила спокойно Мередит.

Бонни тактично, но твердо направила Селию в машину Мэтта вместо машины Мередит, и так Мередит осталась наедине с Алариком – наконец! – впервые с тех пор, как он приехал. Одна ее половина ее хотела просто съехать с дороги, схватить Аларика, и целовать и целовать его, она была так рада, что он наконец-то здесь. В течение всего безумия

последних нескольких месяцев, она желала, чтобы он был здесь, сражался с ней рядом, рассчитывал на нее.

Но другая ее половина хотела съехать с дороги, схватить Аларика, и требовать объяснений какие именно у него отношения с доктором Селией Коннор.

Вместо этого, вот она, ведет спокойно, руки на десять и два часа на рулевом колесе, и ведет светскую беседу о погоде. Она ощущала себя как трус, а Мередит Суарес не была трусом. Но что она могла сказать?

А что, если она просто параноик, и устроит нелепую ссору вокруг строго профессиональных отношений?

Она взглянула на Аларика уголком глаза. "Так. . . ",-сказала она. "Расскажи-ка подробнее о твоих изысканиях в Японии".

Аларик провел руками по его и без того растрепанным волосам и улыбнулся ей. "Поездка была увлекательной,"– сказал он.

"Селия такая умная и опытная. Она точно складывает вместе все эти подсказки о цивилизации. Это было настоящим откровением для меня наблюдать, как много она разгадывает по данным из могил. До этого я никогда столько не знал

о судебной антропологии, но она могла восстановить потрясающее количество информации о культуре Унмей-но-Шима".

"Похоже, она просто поражает",– сказала Мередит, услышав колкость в своем голосе.

Видимо, Аларик не заметил этого. Он слегка улыбнулся. "Ей потребовалось долгое время, чтобы воспринять мои паранормальные исследования всерьез",– сказал он уныло. "Парапсихология не слишком хорошо воспринимается экспертами в других

научных областях. Они думают, люди, подобные мне, которые решили провести свою жизнь, изучая сверхъестественное, либо шарлатаны, либо наивны. Либо немного сумасшедшие ".

Мередит заставила себя говорить приятно. "Ты наконец смог убедить ее? Это хорошо".

"Типа того",– ответил Аларик. "Мы стали друзьями, во всяком случае, и она перестала думать, что я – законченный жулик. Хотя я думаю, она обнаружила, что все это намного правдоподобней, когда провела здесь один день". Он усмехнулся. "Она пыталась скрыть это, но она просто обалдела вчера, когда Стефан спас ее. Существование вампиров дает понять, что традиционная наука много чего не знает. Я уверен, что она захочет

изучить Стефана, если он ей позволит".

"Представляю себе,"– сказала Мередит сухо, противясь желанию спросить Аларика, почему он думает, что Стефан будет сотрудничать, когда он казался таким недовольным из-за того, что Аларик рассказал о нем Селии.

Аларик скользнул рукой по сидению, пока он не подобрался близко, чтобы нежно погладить пальчиком по руке Мередит.

"Я многому научился, пока меня не было", сказал он искренне, "но я на самом деле больше беспокоюсь о том, что происходит прямо сейчас в Феллс-черч".

"В смысле, об этой темной магии, которая, возможно, происходит здесь?"– спросила Мередит.

"В смысле, о темной магии, которая, кажется нацеленной на тебя и Селию",– сказал Аларик убедительно. "Я не уверен, что каждая из вас воспринимает это достаточно серьезно".

Я и Селия, подумала Мередит. Он так же беспокоился о ней, как и обо мне. Может и больше.

"Я знаю, мы уже сталкивались с опасностью, но я чувствую ответственность за Селию",– продолжил Аларик. "Я привез ее сюда, и я никогда не смогу простить себе, если что-то случится с нею".

Определенно больше, с горечью подумала Мередит и сбросила руку Аларика.

Она сразу же пожалела об этом движении. Что с ней? Это был не она. Она всегда

была спокойной, разумной. Сейчас здесь она чувствовала себя как, ну, как ревнивая подружка.

"И теперь это угрожает также и тебе,"– продолжал Аларик. Он неуверенно коснулся ее колена, и на этот раз Мередит позволила руке остаться. "Мередит, я знаю, какая ты сильная. Но меня пугает, что это не похоже на врага, с которым мы сталкивались. Как мы можем бороться с тем, что не можем даже увидеть?"

"Все, что мы можем сделать, это быть бдительными",– сказала Мередит. Ее подготовка была всесторонней, но даже она не понимала этого нового зла. Но она знала, как защитить себя гораздо лучше, чем представлял Аларик. Она взглянула на него боковым зрением. Окно у него было приоткрыто и ветер трепал его рыжеватые волосы.

Они знали друг друга очень хорошо, но он еще не знал ее самый большой секрет.

Мгновение она раздумывала рассказать ему, но тут он повернулся к ней и сказал: "Селия надевает храброе лицо, но я могу сказать, она боится. Она не такая крутая, как ты".

Мередит застыла. Нет, это не подходящее время, чтобы рассказать Аларику, что она охотник-убийца. Она была за рулем. Она была сердита. Внезапно его рука на колене стала тяжелой и липкой, но она знала, что не может оттолкнуть его снова, не выдав свои чувства. Внутри, однако, она бушевала, как это разговор постоянно возвращался к Селии. Аларик думал о ней в первую очередь. И даже когда он говорил об опасности для Мередит, он подбирал слова с учетом, а что произошло с Селией.

Голос Аларик стал фоновым шумом, Мередит схватила руль так крепко,

что побелели костяшки пальцев.

Действительно, почему она удивлялась чувствам Аларика к Селии? Мередит не была слепой. Она могла быть беспристрастной. Селия умная, совершенная, красивая. Селия и Аларик были на своем месте в своей жизни.

Мередит еще даже не начала учиться в колледже. Она была привлекательной, она это знала, и конечно, умной. Но Селия была всем и больше: она была равной Аларику таким образом, что Мередит пока не может быть даже соперницей. Конечно, Мередит

была охотником на вампиров. Но Аларик не знал об этом. И когда он узнает, будет ли он восхищаться ее силой? Или он отвернется от нее, испугавшись ее способностей, к кому-то более академическому типа Селии? Черный пузырь страданий заполнил грудь Мередит.

"Я начинаю думать, что должен увезти Селию отсюда, если смогу заставить ее уехать". Произнес Аларик неохотно, но Мередит вряд ли слушала его. Она чувствовала как холодеет, как будто ее окутывает туман.

"Возможно, я должен вернуть ее в Бостон. Я думаю, ты тоже должна уехать из Феллс-черч, Мередит, если ты сможешь убедить свою семью разрешить тебе уехать до конца лета. Ты можешь поехать с нами, или может быть, если это твоей семья не понравится, есть родственник, у которого можно остаться. Я боюсь, что ты здесь не в безопасности ".

"Со мной еще ничего не случилось",– сказала Мередит, удивляясь спокойствию своего голоса, когда такие мрачные эмоции кипели внутри нее. "И у меня есть обязанность – быть здесь и защищать город. Если ты думаешь, для Селии будет безопаснее быть подальше отсюда, делай то, что ты и она думаете, это лучше всего. Но ты знаешь, нет никакой гарантии, что все, что угрожает нам, не последует за ней куда угодно. И по крайней мере, здесь есть люди, которые придают опасности большое значение.

"Кроме того," задумчиво добавила она, "угроза для Селии может уже закончилась. Может быть, когда нападение предотвращено, это переходит к кому-то другому. Мое имя не появлялось, пока Стефан не спас Селию. Если так, то опасно только для меня".

Не очень-то ты забеспокоился, подумала она злобно, и удивила сама себя. Конечно, Аларик волновался. Ну просто он казался волнующимся больше о Селии.

Ее ногти врезались в ладони, обхватившие руль, когда она внимательно следила за автомобилем Стефана, съехавшим с дороги на стоянку у Хот-Спрингс.

"Стоп!"– закричал Аларик с паникой в голосе, и Мередит автоматически нажала на тормоза. Машина с пронзительным визгом остановилась.

"Что?"– Мередит ахнула. "Что такое?"

А потом она увидела ее.

Доктор Селия Коннор вышла из автомобиля Мэтта и переходила дорогу к родникам. Мередит двинулась с ускорением прямо к ней. В нескольких дюймах от переднего бампера, застыла Селия, ее красивое лицо посерело от страха, рот превратился в идеальную О.

Еще секунда, и Мередит убила бы ее.

Глава 13

«Мне так жаль. Мне так жаль,» В десятый раз повторяла Мередит. Ее обычно спокойное лицо покраснело, а глаза блестели от непролитых слез. Метт даже не мог припомнить расстраивало ли ее вообще что-нибудь до такой степени, особенно если это что-нибудь не заканчивалось большой трагедией. Конечно, Селия могла пострадать, но машина

даже не задела ее.

"Я впорядке, правда, Мередит," Снова заверила ее Селия.

"Я просто тебя не видела. Я не знаю как, но я не видела. Слава богу Аларик видел." сказала Мередит, бросая благодарный взгляд на Аларика, который сидел рядом с ней и массировал ее спину.

"Все хорошо, Мередит," сказал он. "Сейчс все в полном порядке." Аларик казалось больше переживал за Мередит чем за Селию, И Метт не винил его. Пустая болтовня была не присуща Мередит. Аларик крепко обнял Мередит, и она заметно расслабилась.

Селия, напротив, сильно напряглась при виде Мередит в обьятьях Аларика. Метт обменялся с Бонни разочарованным взглядом

Потом Стефан потянулся к Елене и отрешенно погладил ее по плечу, и Метт удивился как вдруг боль ревности пронзила его самого. Наступит ли когда-нибудь тот день, когда он разлюбит Елену Гилберт? Больше года прошло с тех пор как они встречались, а по впечатлениям больше века. Бонни все еще наблюдала за ним, теперь уже со спекулятивным отблеском в глазах, Метт льстиво улыбнулся ей в ответ.

Он так и не понял, что Бонни увидела на его лице, когда он смотрел на Елену и Стефана.

"Примерно этот поворот и вверх по склону – это Нырок," сказал он Селии, сопровождая ее вперед по тропе.

"Нужно будет немного пройтись, но это лучшее место в округе для пикника."

"Абсолютно лучшее", сказала Бонни весело. "Мы можем прыгать вниз в водопад." Она встала с другой стороны Селии, помогая ему увести ее от двух парочек, которые ворковали друг с другом тихо, так как они шли позади.

"Это безопасно?" спросила Селия, сомневаясь.

"Абсолютно", сказала Бонни. "Все здесь прыгают в водопад, и никто ни разу не пострадал."

"Обычно это безопасно", более осторожно произнес Мэтт. "Тебе и Мередит возможно стоит подумать о том, чтоб не плавать, Селия."

"Ненавижу это". сказала Бонни. "Ненавижу необходимость быть сверхосторожной из-за каких то темных сил, о которых мы не знаем ничего. Все должно быть нормально.

Нормально или нет, но это был великолепный пикник. Они постелили свои одеяла на скалах рядом с вершиной водопада. Небольшой падал отвесно вниз со стороны скалы и заканчивался в глубоком озере шипучей воды, создавая своего рода естественный фонтан, который перетекал в прозрачный бронзово-зеленый бассейн. Г-жа Флауэрс упаковала салаты и хлеб и десерт для них, а также мясо и кукурузу, чтобы жарить на

хибачи (разновидность японского гриля), и Стефан привез это из пансиона. У них достаточно пищи на пару дней лагеря, хоть и с одним обедом. Елена укладывала холодные напитки в холодильник, а после подъема по тропе в

вирджинскую летнюю жару, каждый был счастлив вскрыть лимонад или содовую.

Даже Стефан взял бутылку с водой и выпил, как только начал разогревать гриль, хотя понятно без слов, что он не будет есть. Мэтт всегда был убежден, что он никогда не видел

Стефана жующим, это было немного жутко, даже до того, как Мэтт узнал, что он вампир.

Девушки выползали из джинсов и топов показать свои купальники, подобно гусеницам превращающимся в бабочек. Мередит была загорелой и склонялась к черному цельному. Бонни была одета в маленькое русалочье-зеленое бикини. На Елене было приглушенно-золотое бикини без лямок, которое подходило к ее волосам. Мэтт смотрел на Стефана, наблюдающим за ней оценивающе, и почувствовал, что ревность снова немного скручивает его.

И Елена и Бонни сдернули футболки почти сразу. Они всегда так делали: их бледная кожа сгорала, а не загорала. Селия развалившись на полотенце, смотрелась эффектно

в обычном, но с дерзким вырезом белом купальнике. Контраст чисто-белого и кофейной кожи Селии был потрясающим. Мэтт заметил, что глаза Мередит скользнули мимо нее, а потом резко глянули на Аларика.

Но Аларик был слишком занят, вытаскивая пару красных чемоданов. Стэфан держался подальше от прямых лучей солнца, оставаясь в своих темных джинсах и черной футболке.

Разве это тоже не жутко?– рассуждал Мэтт. Кольцо Стефана защищает его от лучей солнца, так? А он по-прежнему должен придерживаться тени? А что с черной одеждой? Или он прикидывался Дэймоном сейчас? Мэт застыл от этой мысли. Одного Дэймона было больше чем достаточно.

Мэтт покачал головой, вытянул руки и ноги, повернул лицо к солнцу, и попытался избавиться от своих мыслей. Ему нравился Стэфан. Всегда. Стэфан был отличным парнем. Вампиром, заметил сухой голос в глубине его души, даже неопасный вампир редко может быть описан как хороший парень

Мэтт проигнорировал голос.

"Давайте прыгать!" сказал он, и направился к водопаду.

"Только не Мередит", сказал категорически Стэфан. "Не Мередет и не Селия. Вы обе останетесь здесь."

Возникла небольшая пауза, и он взглянул вверх из-за гриля, и увидел как его друзья уставились на него. Он сохранил свое

лицо беспристрастным, когда поймал их взгляды. Это был вопрос жизни и смерти. Сейчас, это была ответственность Стэфана