Текст книги "Влечение (ЛП)"

Автор книги: Лиза Джейн Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

6

Вернувшись с прогулки, я обнаружил, что мне шьют новый костюм. Миссис Сазерленд показывала портному, где надо подколоть или подшить. Я знал, что должен бежать, но никак не мог расстаться с миссис Сазерленд. Мы провели день, беседуя о моей матери и ее французских родственниках, а также о моей мечте побывать в Италии и посмотреть Сикстинскую капеллу.

Прежде чем я успел это осознать, портной доделал последние стежки и наступил вечер. Даже я вынужден был признать, что костюм великолепен. Я выглядел как наследник династии промышленников – плоеная белая манишка, шелковая шляпа и галстук. Уинфилд одолжил мне карманные часы на цепочке с золотыми брелоками, и запонки у меня были золотые. Я выглядел человеком с головы до ног, и мне было стыдно за то, что я так цепляюсь за прошлое.

Бриджит жеманно улыбнулась, когда я подал ей руку, подсаживая в карету. Ее юбки, такие же как вчера, только абрикосового цвета, занимали все сиденье. Кремовая шелковая сеточка на платье придавала ей вид то ли танцовщицы с европейской картины, то ли огромной булочки. Она хихикала, спотыкалась и цеплялась за меня, чтобы не упасть.

– Спасите меня еще раз, добрый сэр, – смеялась она, и я снова и снова напоминал себе, что должен развлекать ее всего пару часов. Потом, несмотря на всю мою приязнь к миссис Сазерленд, я исполню свой зарок покинуть эту семью, исчезну в толпе танцующих и вернусь в свою нору в парке.

Проехав совсем немного, мы остановились у другого громадного особняка. Сложенный из грубых камней, он походил бы на замок, если бы не огромное количество окон. Я помог Бриджит выйти, и мы отправились представляться хозяевам.

Будучи человеком, я часто танцевал, но, оказывается, совсем не был готов к нью-йоркскому балу.

Кто-то взял у меня пальто и шляпу – и, поскольку это не Мистик-Фоллз, где все друг друга знают, мне дали билетик с номером, чтобы в конце вечера я мог получить вещи. Мы прошли в бальный зал через казавшийся бесконечным холл, увешанный серебряными зеркалами, освещенный свечами и люстрами, сверкающими, как в Версале. Тысячи серебряных отражений нас с Бриджит толпились за стеклом.

В углу играл целый оркестр – скрипки, виолончели, трубы и флейты. Все музыканты были одеты в черное. В зале было множество народу в самых причудливых костюмах, которые я когда-либо видел. Дамы поднимали тонкие, затянутые в перчатки руки, сверкали бриллиантовыми браслетами, демонстрируя платья всех цветов, от кроваво-красного до тускло-золотого, газовые юбки взлетали в мазурке, тюлевые, кружевные и шелковые нижние юбки плыли в воздухе, как цветочные лепестки по воде.

Если вид танцующих ослепил меня, то запах ударил по всем остальным чувствам: дорогие духи, огромные букеты экзотических цветов, пот, пунш, а от кого-то пахло кровью – нерадивая горничная позабыла в платье булавку.

– Вы должны принести даме бальную книжку, – шепотом подсказала Лидия, пока я стоял, ошеломленный и подавленный окружающей роскошью.

– Это… это Аделина Патти? – Я указал на казавшуюся скромной женщину, окруженную толпой поклонников. – Певица?

Я видел ее фотографии. Мой отец хотел, чтобы его сыновья знали родную итальянскую культуру.

– Да, – закатила глаза Бриджит и притопнула хорошенькой ножкой в атласной туфельке. – А вот там мэр Понтер, а там Джон Рокфеллер, а… вы отведете меня на мое место, наконец? Я хочу знать, кто пригласил меня танцевать.

Лидия вежливо кашлянула, но прозвучало это как смешок.

– На юге, – прошептал я, – считается невежливым слишком много танцевать со своим сопровождающим.

Лидия прикрыла рот рукой в перчатке, скрывая улыбку:

– Я слышала, что на юге до сих пор танцуют кадрили и не играют в салонные игры. Удачи, мистер Сальваторе.

Она растворилась в толпе. Маргарет усмехнулась в мою сторону – она висела на локте своего мужа Уолли, очень сутулого невысокого господина в пенсне. Но, когда она заговорила с ним, усмешка куда-то делась, а муж просиял. Я почувствовал странный укол ревности. Я никогда не узнаю, что это такое – простые ритуалы сложившейся пары.

Оркестр заиграл вальс.

Бриджит закусила нижнюю губу:

– У меня до сих пор нет бальной книжки.

– Сударыня, – поклонился я, вздыхая про себя, и предложил ей руку.

Бриджит хорошо танцевала. Когда она скользила по паркету, ее общество было почти приятным. На несколько минут танца я забыл, кто я и где я: просто мужчина во фраке, танцующий в зале, полном красивых людей. Она послала мне взгляд зеленых глаз, и на один прекрасный миг я представил, что это Келли, живая и здоровая, получившая то, чего она заслуживала.

Музыка замолкла, и иллюзия испарилась.

– Отведите меня в первый ряд. Я хочу, чтобы все нас видели!

Она затащила меня в буфет, где была выставлена разная экзотическая еда. Мороженое из невиданных фруктов, настоящий венский кофе, бланманже, крошечные шоколадные пирожные, хрустальные бокалы с шампанским. Для тех, кто проголодался, там была самая разная птица, от перепелок до гуся, нарезанных маленькими кусочками, чтобы можно было быстро перекусить и вернуться в зал.

Мне захотелось испытать нормальный человеческий голод, но я был вынужден удовлетвориться шампанским.

– Хильда! Хильда! – закричала Бриджит, перекрывая шум толпы.

Красивая девушка в платье цвета розы отвернулась от своего сопровождающего и просияла, увидев Бриджит. Оглядела меня, хлопая ресницами.

– Это Стефан Сальваторе, – представила меня Бриджит. – Это он меня спас.

– Мадемуазель, – поклонился я, поднося ее руку к губам. Бриджит смотрела на меня со смесью ревности и радости от того, что я оказался таким галантным.

– Бруклинская Бриджи! А кто это с тобой? – К нам подошел щеголеватый юноша с сияющими глазами и огромными зубами. У него был длинный острый нос и кудрявые черные волосы, румянец на щеках заставлял предположить чахотку.

– Это Стефан Сальваторе, – Бриджит говорила так же гордо и осторожно, как и с Хильдой, – он спас меня в парке.

– Рад встрече с вами! Абрахам Смит. Называйте меня Брэм. – Он сгреб мою руку и энергично затряс. – Это было так гадко с твой стороны, Бриджи, убежать с приема в одиночку. – Он погрозил ей пальцем.

– Бруклинская Бриджи? – переспросил я. У меня слегка кружилась голова.

– Бруклинский мост станет самым большим подвесным мостом в мире, – обрадовался Брэм. – Никаких больше паромов, нет, сэр. Мы будем ездить взад и вперед через Ист-ривер!

– Только посмотрите! – взвизгнула Бриджит, невежливо показывая пальцем. – Лидия и ее ухажер. Пойдемте, поговорим с ними!

Я беспомощно попрощался с Хильдой и Брэмом, а Бриджит, схватив меня железной рукой, тащила к сестре.

Итальянский граф был окружен поклонницами, среди которых была и Лидия. Подходя, я заметил, что он на меня смотрит. Волосы цвета воронового крыла блестели в свете свечей, а черный костюм сидел на нем идеально. Он двигался с небрежной грацией, жестами помогая своему рассказу. На руке сверкало кольцо.

Истина дошла до меня мгновением раньше, чем он повернулся, как будто он ждал меня. Я очень постарался скрыть удивление, глядя в ледяные голубые глаза брата.

7

Каждый мускул моего тела напрягся. Время остановилось, когда мы скрестили взгляды в безмолвном поединке. Грудь сдавило. Во мне вскипал гнев. Последний раз я видел Дамона сразу после того, как тот убил Келли. Тогда он стоял надо мной, сжимая в руке кол. Его щеки ввалились, а сам он исхудал в плену. Теперь Дамон выглядел так же, как во время человеческой жизни, – юноша, очаровывавший всех, от буфетчиц до почтенных бабушек. Чисто выбритый, изящно одетый и безукоризненно исполняющий роль итальянского графа. Человека. Он обманул всех в зале.

Дамон приподнял одну бровь и дернул углом рта в улыбке. Кто угодно решил бы, что он просто рад новому приятному знакомству.

Я знал правду. Дамону нравилась придуманная им шарада, и он ожидал моей реакции.

– Стефан Сальваторе, позвольте представить вам графа Дамона де Санга, – представила его Лидия.

Дамон отвесил идеальный поклон, словно переломившись в талии.

– Де Санг, – повторил я.

– Граф де Санг, – поправил Дамон, имитируя итальянский акцент. Он улыбался, демонстрируя ровный ряд белых зубов.

Нет, только не здесь, думал я в ярости. Не в Нью-Йорке, не среди этих милых, невинных Сазерлендов. Дамон последовал за мной или приехал сюда первым? Он провел здесь достаточно времени, чтобы влюбить в себя бедную Лидию. А заодно и обмануть все нью-йоркское общество. Может ли быть совпадением то, что в этом переполненном людьми городе мы оба связались с семьей Сазерлендов?

Дамон смотрел на меня. В глазах таилась ледяная саркастическая усмешка, как будто он догадался, о чем я думаю.

– Стефан, Дамон, я просто чувствую, что вы станете друг другу как братья, – воскликнула Бриджит.

– Прекрасно, – Дамон снова улыбнулся углом губ, – здравствуй, братишка. Откуда вы родом, Стефан?

– Виргиния, – коротко ответил я.

– В самом деле? Я недавно был в Новом Орлеане и готов поклясться, что встречал там джентльмена, похожего на вас как две капли воды. Вы там не бывали?

Глаза Лидии горели гордостью. Бриджит кивала на каждое слово Дамона. Даже Брэм и Хильда казались зачарованными. Я сжал бокал так сильно, что даже удивился, когда тот не лопнул:

– Нет. Никогда там не бывал.

Внезапно бросилась в глаза радостно сверкающая серебряная посуда на столе. Сотни людей, сотни ножей и один очень злой и очень непредсказуемый брат.

– Интересно, – обронил он, – возможно, мы съездим туда вдвоем. Я слышал, там великолепный цирк.

Оркестр снова заиграл быстрый танец. Но теперь это был просто шум на заднем плане. Бал и его участники меня больше не интересовали. Здесь были Дамон и я, скрестившие взгляды.

– Если ты хотя бы попробуешь… – сказал я так тихо, чтобы меня слышал только он, и невольно напряг плечи.

– Не воображай, что ты сможешь меня обыграть. – Дамон перекатился с пятки на носок. Окружающие смотрели то на меня, то на него, понимая, что что-то происходит, но не понимая, что именно.

– Мне хочется пить, – наконец сказал я, не отрывая взгляда от Дамона и пытаясь придумать, как бы увести его от моих новых друзей. – Составите мне компанию?

– Отлично, я с вами, – торопливо сказал Брэм, пытаясь снять напряжение.

– Прекрасно, – отозвался Дамон, передразнивая тон Брэма, – но долг – и мазурка – зовут. – Он обернулся к Хильде и поклонился. – Позволите?

– Я бы с удовольствием, но Брэм… – Она начала пролистывать бальную книжку, свисавшую с запястья на розовой ленточке. Потом ее глаза расширились, и она замерла, пристально глядя… не на книжку. Я взглянул на Дамона. Он смотрел на нее подчиняя. Показывая всем – мне – насколько он силен.

Он информировал меня об этом.

– Впрочем, неважно, – решила Хильда и подала Дамону руку. Он повел ее в зал, улыбаясь мне через плечо. Кончики его клыков блестели.

– Хотел бы я быть настолько обаятельным, – тоскливо сказал Брэм, – он покорил всех леди в городе.

Лидия зарделась. Она не следила за Хильдой злым взглядом, а сохраняла ледяное спокойствие человека, который точно знает, как к ней относится ее возлюбленный. Несомненно, Дамон и ее зачаровал. Он накопил очень много Силы и сделал это очень быстро.

– А где конкретно вы познакомились? – спросил я, пытаясь говорить спокойно.

– О, это было так романтично, – быстро ответила Бриджит, – почти так же романтично, как когда вы нашли меня в парке, беспомощную…

– Бриджи, дай сестре ответить – прервал ее Брэм.

Лидия улыбнулась, вся ее напускная вежливость и манерность слетели:

– Это и в самом деле было похоже на сказку. Внезапно полил дождь – всего минуту назад светило солнце. Мы с мамой, не готовые к перемене погоды, промокли насквозь. Моя новая шляпка погибла, все свертки отсырели. Наверное, десяток карет проехал мимо, не остановившись. А потом одна из них остановилась, дверь открылась, и он подал мне руку… – Ее взгляд стал мягким. – Он предложил уступить карету нам, но мы поехали все вместе.

Брэм зацокал языком, Лидия очень мило пожала плечами:

– Знаю, знаю… «садиться в карету с незнакомцем». Очень дурно с нашей стороны. Но он был так вежлив и мил… мы так хорошо прокатились… солнце вышло, а мы даже не заметили.

Мой мозг лихорадочно заработал. Мог ли Дамон зачаровать всех кучеров на Манхэттене, чтобы они не замечали Лидии с матерью? Можно ли зачаровать столько народу разом? А дождь? Это удача… или что-то еще? Дамон не может зачаровать погоду. Если бы вампиры это умели, я бы знал от Катерины или Лекси, верно?

Я посмотрел на Лидию. На шее у нее была простая узкая ленточка с единственной жемчужиной. На гладкой чистой коже не было следов укусов. Если Дамон ею не питается, зачем она ему?

– Кто-то, кажется, хотел пить? – с надеждой сказал Брэм, потирая руки. – Безумно хочу еще шампанского.

– Да, жажда – ужасная вещь, – согласился я. – Но прошу меня извинить. – Я повернулся и пошел сквозь толпу, намереваясь найти брата, прежде чем ему выпадет шанс вцепиться в чью-то глотку.

8

Дамон танцевал с Хильдой, легко ведя ее в танце. Он только прикасался к ней кончиками пальцев, и она изгибалась, прижимаясь к нему чуть крепче, чем допустимо, и отклоняясь чуть дальше, чем необходимо. Другие девушки смотрели с завистью, явно мечтая о танце с ним. Он делал вид, что не отрывает взгляда от своей партнерши, но видел достаточно, чтобы ухмыльнуться в мою сторону.

Я нетерпеливо ожидал конца танца, прикидывая, не смогу ли я Силой заставить музыкантов замолчать. Но, сколько бы Силы ни накопил Дамон, у меня из-за скудной диеты ее было намного меньше.

С последним тактом мелодии я подошел к брату.

– Так вы хотели… – невинно спросил он, указывая на Хильду. – Я уверен, что она согласна. Если вы ее пригласите…

Смущенная Хильда изучала бальную книжку.

– Пойдем выпьем. – Я взял его под локоть.

– Как раз об этом я и думал, – преувеличенно серьезно согласился он и прищелкнул пальцами, как будто приказывая собаке. – Хильда?..

– Оставь ее в покое, – приказал я.

Дамон закатил глаза:

– Отлично. Официант тоже справится. – Он позволил мне вцепиться в его плечо и провести себя через толпу, через буфет и библиотеку в плохо освещенный кабинет.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил я, как только мы оказались одни.

– Пытаюсь развлекаться. – Он сделал насмешливый жест. Зато он больше не говорил с акцентом. – Видел паштет? Лососину из Шотландии? А Аделину Патти? Отец бы просто умер на месте. Ой. – Он щелкнул пальцами. – Он и в самом деле умер. То есть ты его убил.

– После того как он попытался убить нас. – Я сжал кулаки.

– Поправка: после того как он застрелил нас обоих. Мы мертвы, братишка, – усмехнулся Дамон.

Прохаживаясь во время беседы и изучая убранство комнаты, брат кружил вокруг меня, возможно даже не осознавая этого. Я вспомнил, как он шел по арене цирка в Новом Орлеане, когда Галлахер заставлял его драться с пумой. Дамон нашел маленькую статуэтку и крутил ее в руках, не отрывая от меня взгляда. Я напряг плечи – так тело отозвалось на нарушение личного пространства.

– Спрашиваю еще раз: что ты здесь делаешь?

– То же, что и ты, братишка. Начинаю новую жизнь вдали от дома, войны, трагедии и прочего, от чего обычно бегут иммигранты. В Нью-Йорке настоящая жизнь. Я подумал, что если это подойдет моему брату, то подойдет и мне.

– Ты преследовал меня. Как?

– Ты воняешь, – ответил Дамон. – Не удивляйся! Не один ты. Все воняют. Мы хищники, Стефан. Примерно с середины пути было уже совсем нетрудно предсказать, куда ты отправишься после Нового Орлеана, и мне надо было всего лишь оказаться тут первым. Пока еще не изобрели поезд, который обгонит моего коня. Ну ладно, нескольких коней. Парочку я загнал. Совсем как ты свою бедняжку Мезанотт.

– Зачем, Дамон? – Я пытался не обращать внимания на его жестокость. – Зачем ты меня преследуешь?

Дамон сузил глаза. Неожиданно в них мелькнул гнев, вырвавшийся с самого дна души.

– Я говорил, что собираюсь мучить тебя вечность, которую ты мне подарил, Стефан. Неужели ты думаешь, что я так быстро откажусь от обещания?

Я знал, как Дамон злится. Его гнев напоминал летнюю бурю, быструю и жестокую, разрушающую все вокруг, – а потом он успокаивался и покупал выпивку на всех.

Но это был совсем другой гнев, и я был ему причиной.

Я отвел взгляд, чтобы он не прочитал в нем ни боли, ни вины.

– Чего ты хочешь от Лидии? Что она должна сделать?

– Ах, Лидия, – протянул Дамон, – не правда ли, она очаровательна? Пожалуй, лучшая из трех сестер. Не то чтобы Маргарет не обладала определенным шармом, но, на мой взгляд, она несколько язвительна… и к тому же замужем, – он покачал головой, – но есть еще Бриджит! Такая милая девушка! Такая живая!

– …кто-нибудь видел Стефана? – Как по заказу, мы услышали ее визгливое детское сопрано на расстоянии четырех комнат.

– …и с таким противным голосом, – вздрогнул Дамон. – Прежде всего, братец, я бы велел ей молчать. Этим ты сделаешь миру большое одолжение.

Я сжал челюсти:

– Ты познакомился с Сазерлендами задолго до того, как мы с тобой встретились.

– Неужели? – Дамон поставил статуэтку на стол и вертел ее туда-сюда, как будто решая, где она будет выглядеть лучше. – Бедная девушка совсем промокла – она ведь рассказала тебе эту историю? Ей она так нравится. Как бы она ни пыталась казаться твердой и практичной она такая же романтичная дурочка, как и все они. Внезапная гроза из ниоткуда, сухой кэб для Лидии… для очень богатой Лидии… гостеприимной… имеющей добрую семью.

– Ты настоящий мастер интриг. Контролируешь судьбы людей. – Мне надоело слушать, как он бахвалится.

– Да, я мастер. Как ты думаешь, кто оставил Бриджит там, где ты ее нашел? – Он приблизил лицо к моему, так что мы почти соприкасались носами. – Кто, по-твоему, ранил ее – как раз в должной степени – и оставил старому доброму, предсказуемому Стефану? Стефану, который поклялся не пить человеческой крови и, конечно, предпочтет спасти девицу, а не прикончить ее?

По позвоночнику пробежала дрожь.

– Разумеется, я зачаровал всю семью, чтобы они тебя приветили. – Он говорил так, как будто это было совершенно обычным делом.

Вдруг я все понял. Легкость, с которой Сазерленды приняли меня в семью, вызывала подозрения, и я должен был раньше понять, что что-то неладно. Как человек, подобный Уинфилду, пустил в дом незнакомца, бродягу, не спросив ничего ни о его семье, ни о круге знакомств? Человек с его состоянием должен осмотрительнее выбирать знакомства. А миссис Сазерленд – такая трепетная мать, как она позволила мне сопровождать их с дочерью на прогулке? Я ничего не мог с собой поделать – думал, была ли их привязанность ко мне искренней или придуманной Дамоном… хотя сейчас явно было не время для таких мыслей.

– Чего ты хочешь? – еще раз спросил я. Мы снова попали в эту ловушку, но теперь я знал, насколько опасен мой брат, и как далеко он готов зайти.

– Ничего страшного, Стефан! – Он улыбнулся, отступил на шаг и поднял руки. – Подумай! Мы с Лидией помолвлены. Ты и влюбленная Бриджит… мы женимся на сестрах и, как ты всегда мечтал, будем братьями вечно… пока они не умрут.

– Я не женюсь на Бриджит, – отказался я.

– Женишься.

– Нет, – повторил я. – Я уезжаю из Нью-Йорка. Сегодня.

– Ты остаешься и женишься на Бриджит. – Дамон снова подошел вплотную ко мне. – Или я начну убивать людей в зале одного за другим.

Он был смертельно серьезен. Галантный, веселый и беззаботный Дамон исчез бесследно. В нем снова тлел гнев.

– Ты не можешь так поступить! Даже тебе не хватит сил убить весь зал.

– В самом деле? – Он обхватил себя за плечо. В комнату, как по команде, вошла горничная. На ее шее, скрывая место укуса, был повязан платок. Дамон дернул подбородком в сторону окна, и она легко подошла к нему и начала открывать защелки.

– Я могу заставить Бриджит и ее глупых дружков выпрыгнуть с балкона, – сообщил Дамон.

– Я тебе не верю, – сказал я как можно спокойнее. Только Лекси могла контролировать больше одного человека за раз. А Дамон намного ее моложе.

– Или я могу выстроить их в ряд и разорвать каждому горло, – внес он альтернативное предложение, – мне все равно.

Горничная вылезла на подоконник и полезла на перила.

– Ублюдок, – прошептал я, пытаясь схватить девушку, пока она жива. – Слезай оттуда, – зарычал я, не зная, зачаровываю я ее или нет. Внезапно она испугалась – чары исчезли. Заплакав, она выбежала из комнаты.

– Зачем? – спросил я. – Зачем тебе жениться на Лидии? Зачем я должен жениться на ее сестре?

– Если я обречен жить вечно, я надеюсь по крайней мере делать это красиво, – пожал плечами Дамон. – Мне не нравится жить от человека к человеку, от кормления к кормлению, не имея дома. Когда я женюсь на Лидии, я буду богат. Полный дом слуг, удовлетворяющих все мои желания… капризы и нужды. – Я не был уверен, что он говорит только о крови. – Или я могу просто взять деньги и сбежать. В любом случае, будет намного лучше, чем сейчас. Уинфилд просто купается в деньгах.

– Но при чем здесь я? – Внезапно я почувствовал, что очень устал. – Почему бы тебе просто не заниматься тем, чем ты хочешь, не разрушать человеческие жизни?

– Поверь, у меня есть свои причины, – криво улыбнулся Дамон.

Я потряс головой. За дверью кабинета под ручку прогуливалась пара, ища тихое место для разговора. За ними слышался радостный гомон танцующей толпы, веселые беседы, стук каблуков по паркету. Я услышал громовой голос Уинфилда, рассказывающий кому-то об основных признаках капитализма.

– Что ты с ними сделаешь? – С Дамоном в качестве зятя продолжительность жизни Уинфилда Сазерленда явно резко сократится – и Лидии тоже.

– Получив их деньги? Пффф. Не знаю. – Дамон вскинул руку. – Я слышал, что Сан-Франциско – прекрасный город. Или отправлюсь в путешествие по Европе, о котором ты всегда мечтал.

– Дамон, – начал я.

– Или буду просто жить здесь, как король, – продолжал он, перебив меня. – Наслаждаться жизнью.

Перед моим взором предстала ужасная картина – Дамон, удовлетворяющий все свои желания в доме Сазерлендов.

– Я тебе не позволю, – резко сказал я.

– А какое тебе до них дело? Помнится, отнюдь не я рыдал в Новом Орлеане… Чего ты хочешь теперь, братишка?

– Я изменился. – Я смотрел ему в глаза.

– Конечно, – согласился он, – интересно, что могло… о! – Он улыбнулся. – Лидия, верно? Снова идешь по моим стопам? Все, чего бы я ни захотел… Катерина.

– Я никогда не любил Катерину. Не так, как ты.

Она мне нравилась – а кому она не нравилась? Она была красива, мила и кокетлива. Дамона не волновала ее темная сторона… или он восхищался ею? Но, когда я был под властью ее чар, мне хотелось забыть, что она вампир. А когда вербена очистила мой разум, Катерина стала мне отвратительна. Все мои глубокие чувства были вызваны чарами. А Дамон любил ее по-настоящему.

– И я не люблю Лидию. Но это не значит, что я хочу видеть, как ты ее – или еще кого-то – убьешь.

– Тогда ты сделаешь то, что я сказал. И все будет хорошо. Но если заступишь за черту хотя бы однажды… – Дамон провел пальцем по шее. – Их кровь будет на твоих руках.

Долгую секунду мы с Дамоном смотрели друг на друга. Я поклялся никогда больше не причинять вреда людям и не допускать, чтобы людям был причинен вред из-за меня. Я был в ловушке – как будто стоял в цирке на арене, связанный веревками из вербены, и Дамон это знал.

Я вздохнул:

– Что я должен сделать?