Текст книги "Замуж за байкера (ЛП)"

Автор книги: Лия Уайльд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Как давно она ушла?

– Проклятье, конечно, будешь, – он обнял ее и подтащил к худой груди.

На мгновение она почувствовала себя в безопасности, как со старым другом. Слезы, горячие и совсем нежеланные, потекли по ее щекам. Она не обняла его в ответ, но ее кулаки разжались. Он обнял ее другой рукой, и она начала дрожать.

– Я не знаю, кто это был.

Он кивнул и отступил, держа ее плечи в сильных руках.

– Эй, мы разберемся.

– Черт, да.

Голос отца был таким же грубоватым, каким она его помнила, но Келли услышала в нем неожиданную усталость. Она ненавидела это. Она не хотела видеть его усталым, она хотела, чтобы он был таким же грубым, глупым и отстраненным, каким он всегда был. Тем, с кем она сражалась сотни раз.

– Почему люди нападают на меня, если…

Злые слова застряли у нее в горле, когда она обернулась. Келли пришлось смотреть вниз, чтобы увидеть отца. Коляска, в которой он сидел, скрипела, когда он маневрировал перед ней. Отойдя от шока, она увидела кислородный баллон, прикрепленный к ручкам позади.

– О, Боже, – прошептала она, – что случилось?

Он выглядел как сморщенная версия самого себя. Волосы исчезли. Кожа была слишком натянута на лбу и дряблая у рта. Дыхательная трубка тянулась по его телу, которое использовалось для того, чтобы выдержать здоровенный живот, но не больше. Его кожаный жилет, который носился так же удобно, как и шелк. Жилет украшали нашивки «Президент» и ниже «Первая 7».

– Как прошел семестр? – Райли Форстер спросил это, как любой другой отец спрашивает свою дочь об учебе в колледже. Что было бы прекрасно, будь они просто отцом и дочерью. Он положил локти на подлокотники и выпрямился настолько, насколько ему позволило его тело. В карих глазах читалась боль. Если остальные и видели это, то ничего не говорили.

Келли не надо было услышать слово «рак», это была написано на его лице. Два года отчаявшаяся семья привезла старую гончую собаку в кабинет к доктору. Кислый запах химиотерапии никогда не забывается. Ее отец был слаб именно из-за этого. Его голова и лицо облысели и сверкали, а челюсть слабо провисала к подбородку.

– Ответь мне, – настаивала она. Келли скрестила свои руки на груди, но это никак не облегчило злую и холодную боль, которая неожиданно пронзила ее. Это не мог быть ее отец. Он был живее всех живых и вдвое сильнее. Не этот старик. – Что случилось?

– Рак, – сказал Юлий с противоположной стороны комнаты. Он сунул руку в темные волосы и покачал головой, когда Цезарь влетел в комнату, останавливаясь, чтобы понюхать всех. – Рак легких.

– Все эти сигареты, в конце концов, доконали меня, – Райли Форстер попытался посмеяться, но это закончилось слабым кашлем. Боль в груди переросла в настоящее мучение.

Спустя мгновение Юлий прошелся по комнате, как большая кошка в коже и джинсе, и плюхнулся на старый «трон» отца. Он обращался с изношенной коричневой кожей с легкостью и комфортом того, кто уже давно там сидел. Цезарь прыгнул, найдя способ лежать на длинном теле Юлия. Оба уставились на нее.

Это показалось ей странным. Ее отец всегда был тем единственным, кто сидел в этом кресле. Она услышала скрип инвалидного кресла и подумала, что, может быть, сейчас у него новое кресло. Келли почувствовала боль в животе.

– Как давно вы знаете? – спросила она.

Ее отец не встречался с ней глазами.

– Какое-то время.

Она не хотела задавать вопрос, который крутился у нее в голове. Она хотела злиться на него, кричать, задать все вопросы, вызванные недавно перенесенным страхом, но ее рот предавал ее.

– Как… как давно?

Он не отвечал некоторое время.

– Келли, я отвечу на все вопросы, но сейчас у нас есть другие вещи для обсуждения.

Она хотела поспорить. Хотела кричать о том, что нет ничего важнее его здоровья, но эти слова не могли слететь с ее губ. Она опустилась на диван, заняв место Чарли. Изношенная ткань продавилась под ней. Она осмотрела хорошо знакомую гостиную и почувствовала большую потерю. Она взглянула на своего отца, сидящего в инвалидном кресле, и его дыхание было самым громким звуком в комнате.

– Келли, девочка, – голос дяди Чарли был таким нежным, каким она его прежде не слышала. – Почему бы тебе не рассказать нам, что произошло?

Он дал ей холодную банку содовой. Она не пила, но это помогало. Она рассказа все, что смогла вспомнить. Как она была на пути домой из клиники. От Гранта до нападения и остановки в закусочной, чтобы позвонить отцу. Келли предположила, что заплачет, когда расскажет об этом. Но она не сделала этого. Она вылила это с бесчувственной отстраненностью жертвы, находящейся в состоянии шока.

– Ну? – спросила она в конце. – Что происходит?

– Большинство касается дел клуба, – начал ее отец.

Злость вновь поднялась внутри нее, сжигая чувства холода и опустошения. Ее голова начинала болеть от множества нахлынувших и уже пережитых за такой короткий промежуток времени эмоций.

– Ты шутишь что ли?

– Келли, не делай это труднее, чем должно быть. Мы должны знать.

Келли не знала, кто именно заговорил, но ей было все равно. Этот день переходил все возможные грани, и она точно не собиралась слушать чье-то дерьмо о том, как она что-то усложняет.

– Я ничего не усложняю, – она поднялась на ноги. Ее руки сжались в кулаки настолько сильно, что девушка чувствовала, как концы ее коротких ногтей впивались в ее собственные ладони. – У меня было все отлично, спасибо большое. Я ходила в колледж, расслаблялась и планировала свое будущее. Обычное дело. Я занималась своими делами и мечтала о лазанье, когда кто-то напал на меня, – она ненавидела, что ее голос пронзительно произносил каждое выходящее слово.

– Келли, – сказал отец нежным голосом. – Мне жаль.

Она была ошеломлена мгновенным молчанием. Как-то неправильно. Райли Форстер никогда не приносил извинений: никому и ни за что. Он был лидером «Адских гончих», и его слово было законом, по крайней мере, тем, что понималось под законом в мотоклубе. Он не извинялся, когда пропустил ее первую научную ярмарку, когда умерла ее собака и даже тогда, когда ушла ее мать. Насколько все плохо?

– Что происходит?

– Я не могу рассказать тебе все для твоей же безопасности, – ее отец поднял руку, когда Келли открыла рот, чтобы спорить с ним. Кожа на ладони была такой тонкой и болезненной, что она могла видеть его вены. – Но я могу сказать, что не ожидал, что кто-то причинит тебе боль. Иначе сразу же позвонил или еще что-нибудь.

– Еще что-нибудь?

– Черт возьми, Келли, не знаю. Уходя, ты прекрасно дала понять, что не хочешь быть частью моей жизни. Я думал, что стоит, ну, знаешь, уважать это.

Это была правда, и все знали это. Келли уже все упаковала в тот день, когда окончила школу. С письмом о зачислении в колледж в одной руке и небольшой суммой денег, которые ей удалось скопить, работая неполный рабочий день, в другой, она уехала на закате, когда все остальные праздновали окончание средней школы.

– Отлично, – сказала она. – Замечательно, но ты должен был мне рассказать, что что-то произошло. Когда ты был… когда выясняли твой диагноз.

Он рассмеялся, но смех был мрачный.

– Да, конечно. И что бы ты сделала? Помчалась бы домой, чтобы помочь отцу, который отсутствовал в твоей жизни? Бросила бы учебу из-за негодяя, который не беспокоился, чтобы появиться в ней? Я так не думаю. Ты оставалась в стороне и жила для себя. И я чертовски уверен, что не собиралась это прекращать.

– Не тебе следовало делать этот выбор.

– Да, черт возьми, – вмешался Юлий. Он откинул ноги, сбрасывая собаку с колен. – Мы все сделали этот выбор. Ты ушла к лучшей жизни.

Келли снова покачала головой, но ничего не сказала. Что она могла сказать? Они были правы. Она ушла. Она разорвала с ними связь, со всем этим городом и людьми в нем. Тогда это казалось идеальным решением. Что ждало ее в этом городе? Ничего, вот что. Может, она ошибалась.

– Да, – медленно сказала она. – Я так думаю. Я только… Мне не нравится не знать что-то. В смысле, я до сих пор не знаю многого. Что происходит? Почему я?

Юлий и Райли обменялись взглядами. В этом единственном обмене заключалась долгая беседа, и Келли почувствовала себя незваным гостем. Она всегда чувствовала себя аутсайдером в обществе членов клуба. Опять же, как она могла конкурировать с сыном, которого всегда хотел папа?

– Келли, как много ты знаешь о клубе? – спросил Райли.

Келли сделала вдох. Это был странный вопрос, но она чувствовала, что должна ответить.

– Не много… не очень много. Я не знаю. Я имею в виду, я знаю, что родители моих друзей боялись отпускать их ко мне в гости. Мальчики не встречались со мной из-за моего «засранца» отца, – она закатила глаза.

Юлий усмехнулся:

– Ты встречалась со слабаками.

– По крайней мере, они не были преступниками, – стрельнула она в ответ.

Он улыбнулся ей:

– Может, тебе это было необходимо.

Она закатила глаза, удивляясь, как могла думать о поцелуе с ним? Это реально было двадцать минут назад?

– Этого было предостаточно, спасибо большое.

Вмешался Райли:

– Да, я знаю, что тебе было непросто. Я не хотел усложнять твою жизнь, ты знаешь.

– Знаю, но это не означает, что так и было, – девушка притянула колени к груди и вздохнула. – Хотела бы я сказать, что мне стало легче, – ее отец опустил голову, словно ему стало стыдно, чего она никогда не видела.

Насколько все плохо? Извинения? Стыд? Понимание? Это не то, что она привыкла видеть в отце. Что произошло за последние годы, сделав его другим, не таким, каким она его помнила. Она посмотрела на его кресло и кислородную трубку.

– Что случилось? – спросила она.

Чарли прочистил горло и уселся впереди, чтобы заговорить впервые с тех пор, как она начала рассказывать свою историю.

– Мы абсолютно уверены, что парень, который напал на тебя, был одним из ребят Каина.

– Каин? – спросила она. Она пыталась найти в своей памяти хоть какое-нибудь упоминание этого имени и не смогла. – Кто такой Каин?

– Наемный убийца наркотического картеля, мечтающий стать лейтенантом, – продолжил Юлий. – Кубинский американец во втором поколении, утверждающий, что у него есть семья в высшей лиге. На пути к тому, чтобы серьезно относиться к этому вопросу...

– Закрой свой рот, – огрызнулся Райли. – Ей не надо знать все.

Наемный убийца был лейтенантом в командной цепи картеля. Келли терзала свой мозг, чтобы вспомнить ту малость, которую знала об организованной преступности. Наниматель обычно властвовал над определенной сферой, и некоторые люди под ними выполняли приказы и марали руки. Это было похоже на президента филиала, и у таких людей были общие дела с ее отцом.

Келли откинулась на спинку дивана и содрогнулась. Это было раздраженное движение, и она знала это. Но было два часа ночи, и весь ее мир перевернулся, поэтому она имела право на небольшое раздражение.

– Да, держание меня в темном неведении очень помогло.

– У девочки свое мнение, – ответил кто-то. Она не подняла глаза, но она была уверена, что это большой сварливый Вик.

Произошло молчаливое заседание совета, на который Келли не позвали. Она позволила им это. Это дало ей достаточно времени, чтобы привести свои мозги в порядок. Кинув взгляд на сотовый телефон, она увидела, что у нее нет звонков, и был уже четвертый час утра. Она начала засыпать.

– Келли? – голос дяди Чарли вернул ее обратно. – Не хочешь прилечь, сладкая?

– Нет, – сказала она, – еще нет. Еще не все сказано и сделано.

– Вик здесь, чтобы попросить тебя описать нападающего, – подсказал Юлий. Он внимательно наблюдал за ней с долей озабоченности. На мгновение она снова стала девочкой-подростком, и ее внутренности сделали сальто. Она избавилась от этого чувства. Ей нужно было поспать. Ее мозг не будет перегружен всеми этими смешанными чувствами, если у нее будет хороший восьмичасовой сон.

– Я не знаю, могу попробовать, – она села на свое место. Келли, должно быть, задремала, так как все передвигались. – Я, правда, не знаю, я помню, что он был высоким и пах, как дешевый ликер и более дешевые сигареты. Подождите… у него были татуировки.

Она могла почувствовать, как у них обострилось внимание. Все глаза повернулись в ее сторону и сфокусировались на ней. Она поежилась. Сейчас она не хотела этого всеобщего внимания.

– Лучше, чем отпечатки пальцев, – фыркнул Юлий. – Какие?

– Католические символы. Ангелы и Дева Мария, – она пожала плечами. Ее хвостик внезапно чувствовался слишком тугим. Неосторожным жестом она стянула резинку и позволила своим волосам упасть. Ногтями почесала голову. Головная боль медленно превращалась в мигрень. Она так устала. – Это есть у многих набожных гангстеров.

– Дева набита черно-белыми чернилами или цветными? – спросил Райли. Он направил свое кресло и встал прямо перед ней.

– Черно-белыми, – объяснила она. Рукой Келли прикрыла глаза. – Все его татуировки были в серых оттенках.

– Авель, – хором сказали мужчины.

– Авель? Как Каин и Авель? Библия? Серьезно? – Келли закатила глаза, чувствуя новую волну разочарования. – Это… вау. Совсем не круто.

– Определенно, некоторые из его парней имеют татуировки, но я не думаю, что он бы доверил такого рода работу одному из новичков. Это личное, – предложил Чарли.

– Не дерьмо, – фыркнул Райли. – Он пришел за моей гребаной дочерью. Это и есть личное. Это…

Его слова были прерваны приступом кашля. Это был не сухой кашель того, кто пережил болезнь, а влажный, разрывающий тело, когда ты пытаешься избавиться от чего-то ужасного. Его плечи тряслись, стул скрипел с каждым рывком его тела.

– Джентльмены, – прохрипел он. – Я ценю, что вы пришли, но сейчас я бы хотел поговорить со своей дочерью.

Это был приказ, и неважно, насколько слабо он был произнесен, и каждый знал это. Как по команде, все встали и сбросили недопитое пиво в мусорное ведро. Стук стекла по пластику отдавался эхом.

Один за другим друзья ее отца прощались. С объятиями, поцелуями и обещаниями обеспечить ей безопасность. Она отвечала, но на самом деле даже не слышала их. Усилие, предпринятое ей, чтобы пережить этот вечер, забрало те остатки энергии, которые у нее оставались.

– Ты должна лучше заботиться о себе, девочка.

– Я буду стараться, дядя Чарли.

– Юлий, – сказал Райли, – я бы хотел, чтобы ты остался.

Юлий, как хороший солдат, следующий за другими к гаражной двери, остановился. Он обеспокоенно посмотрел через плечо. Внезапно она увидела, что патч на жилете гласил «вице-президент». Она нахмурилась. Это то, о чем говорил Чарли. Когда это произошло? Что она пропустила?

– Цезарь и я могли бы остаться у Чарли, – предложил Юлий. – Или даже вернуться к себе. Прошло какое-то время, как я спал в собственной постели.

– Это твой дом, по крайней мере, на данный момент, – ответил Райли, качая лысой головой. – И мне надо многое сказать, что касается и тебя.

– Я не вернулся навсегда, Райли. Просто чтобы помочь, – Юлий заколебался у двери в гараж. Льющийся свет отбрасывал большую тень на пол.

Это должно было стать сюрпризом, что он жил здесь, но нет. Отец не позвал ее, когда заболел, он обратился к Юлию. Почему он? Юлий был тем сыном, которого Райли Форстер всегда хотел. Покорный сын, следующий по стопам отца. Она никогда не была дочерью, которую он бы хотел. Они оба были упрямыми.

– Ты был здесь на протяжении двух лет; мне не важно, даже если ты до сих пор платишь ипотеку. Я не вышвырну тебя сегодня. Так что сядь и заткнись.

– Если ты настаиваешь, – Юлий провел рукой по лицу, явно не желая спорить. Келли не могла винить его.

Келли не была уверена, что с ней все в порядке, но никто не стал ее расспрашивать. Никто никогда не делал этого.

Глава 3

Минутой позже она услышала рев пяти оживших байков, спускающихся вниз по дороге. Интересно, сколько людей проснулось от этого рева и уже вызвало полицию из-за беспокойства? Она смотрела на них из окна, как они отъезжали, словно современные рыцари. Не такие классные, каких можно увидеть в кино, кто рискует ради спасения девиц и убивает драконов, но похожие на исторических головорезов, претворяющих законы короля в жизнь. Она решила, что никто не собирается вызывать копов.

Реальность рухнула на нее. Боль охватила шею, навалилась усталость, девушка была уверена, что вывихнула плечо, перевернув того большого мужика. Также она была поражена своей реакцией на подростковую влюбленность. У ее отца рак легких, и никто не сказал ей об этом. Убежав, она также оставила все свои вещи в квартире. И до сих пор понятия не имела, чем оплачивать следующий семестр.

Это слишком много, чтобы справиться.

Келли чувствовала взгляд Юлия на себе, но она не обращала на это внимания. Останется он или нет, это ровным счетом ничего не изменит. Девушка опустила глаза на загроможденный столик и думала, что произойдет.

– Папа… могу я сделать для тебя что-нибудь? – Келли отвернулась от окна.

Ответил Юлий:

– Вода, там куча бутылок на прилавке. Он не любит ледяную.

Келли ушла на кухню, радуясь тому, что может чем-то заняться. Она открыла бутылку и вернулась к отцу. Он прохрипел благодарность, прежде чем сделать большой глоток.

– Райли, уже поздно… или рано. Как тебе больше нравится, – Юлий поднялся. Почти спящий Цезарь скатился по его ногам, плюхнулся на пол и счастливо растянулся у ног своего любимого хозяина.

– Ты пытаешься отправить меня спать, мальчик? – спросил Райли без всякой злобы.

Губы Юлия изогнулись.

– Неа, просто говорю правду, старик.

Келли сделала глубокий вздох и медленно выдохнула. По-видимому, не только Келли устала и была разочарована. Юлий обошел комнату, собрав какой-то мусор, и отнес его в мусорное ведро.

Благодаря более яркому свету в помещении Келли увидела, что Юлий потерял в весе. Его скулы сильно выделялись, а под глазами были темные круги. Она ухаживала за животными, которые находились в больнице, и это было сложно. Так что она могла представить, что круглосуточная забота об ее упрямом отце не была простой.

– Я знаю, что уже поздно, и у меня нет права спрашивать о чем-либо, но что мы собираемся делать? – спросила Келли, отрывая взгляд от Юлия.

Взгляд Райли упал на почти пустую бутылку воды:

– У меня есть идеи. Никто из вас ее не одобрит, но я думаю, что это лучшее, что мы можем сделать.

Воображение Келли подсунуло ей двадцать ужасных сценариев за несколько секунд. Большинство из них заканчивались тем, что она в тюрьме, и ни один не казался ей привлекательным.

– Например?

Наступила долгая тишина. Не похоже, что ее отец застеснялся. Ничего из этого не было похоже на поведение ее отца, и поэтому ощущался дискомфорт. Теперь он не выглядел как король, сидящий на байкерском троне. Он выглядел как мужчина, борющийся за то, чтобы держать все под контролем. Ей это не нравилось.

– Папа? – сказала она, когда молчание затянулось.

Он взглянул своими темно-карими глазами на ее кристально голубые и потянулся, чтобы взять ее за руки. Келли не могла вспомнить, когда в последний раз он касался ее. Его кожа чувствовалась, как бумага. Это пришло со старостью. Где были мозоли, которые ему дали годы езды на байках? Она могла почувствовать каждую кость в его руке, когда он сжал пальцы.

– Келли, я люблю тебя. Надеюсь, что ты знаешь это. Я не был хорошим отцом для тебя и никогда не заботился о тебе, но я люблю тебя.

Эмоции застряли непроходимым комом в ее горле, который она не могла проглотить, чтобы вымолвить хоть слово. Ее зрение размылось от слез. Девушка попыталась их сморгнуть, но они все равно потекли. Все, что она могла сделать, это кивнуть.

– Я хочу исправить это. Я хочу быть уверенным, что о тебе заботятся, – было что-то такое в сказанном, что придавало этому вес. Он переплел ее пальцы со своими и приложил к губам, чтобы запечатлеть на них поцелуй. – Я не думаю, что Каин остановится. У него большие проблемы, и теперь они становятся и моими.

– Пап, что ты такое говоришь? – она попыталась освободить свои руки, но его хватка была сильной.

– Я говорю, что это может быть очень легким решением, – он явно избегал отвечать на ее вопросы. Сценарии в ее голове с каждым разом становились все реальнее.

– Может быть? – переспросила она.

– Мне только надо, чтобы ты доверилась мне. Ты должна знать: все, что я хочу, – это держать тебя в безопасности.

– Хорошо. Что я должна делать?

Келли старалась отвечать ровным голосом. Она беспокоилась, что если будет говорить много, то начнет паниковать. О чем он собирался просить? Взять новую личность? Жить с другой группировкой байкеров? Что могло быть настолько плохим, о чем он даже не мог сказать?

Он потянулся назад одной рукой, жестом побуждая Юлию встать. Молодой мужчина, облокотившийся на маленький островок, разделяющий кухню и гостиную, ловко оттолкнулся и подошел к ним. Мужчины обхватили запястья, и тогда Райли притянул Юлия ближе. Он взял ее ладонь и вложил в руку Юлия.

Прошло полминуты, прежде чем они поняли.

– Папа, нет! – крикнула Келли, вырывая свою руку, которая была словно в огне.

В то же время Юлий сказал:

– Я не могу.

Цезарь бросился между всеми в безумном желании понять, что происходит.

– Не можешь? – спросил ее отец. – Или не будешь?

Она их прервала:

– И то, и другое. Господи, Юлий, скажи что-нибудь, – настаивала Келли. Она надеялась, что Юлий, к которому отец всегда прислушивался, сможет вразумить его.

 – Я не думаю, что это хорошая идея, Райли. Нет, это действительно плохая идея.

 – Точно, – сказала Келли.

 – Почему? – настаивал Райли, в его голосе слышился рокот. Он указал жестом в направлении Келли. – Он женится на тебе, и это даст тебе защиту, стабильность, деньги. Это даст тебе все, в чем ты нуждаешься.

– Это не те причины, почему люди женятся, папа. По крайней мере, не сейчас, – девушка скрестила руки на груди. Это несправедливо, совсем несправедливо. Она бы солгала, сказав, что никогда не думала о свадьбе с Юлием. Как бы то ни было, в ее фантазиях он хотел того же. Один взгляд на его сжатую челюсть сказал о том, что он хочет совсем не этого.

 – У тебя есть вариант лучше? – спросил Райли.

– Да… не знаю. Может, любовь? Эта причина кажется достаточно хорошей.

– Келли, любовь не сохранит тебе жизнь, – он сказал это так мягко, как будто разговаривал с ребенком, которому необходимо понять, как устроен мир.

– Райли, я люблю тебя, как отца, мужик, ты же знаешь, – голос Юлия был на удивление спокойный. – Но ты знаешь, у меня не было намерений жениться на ком-либо.

– Да, ты говорил. Ну, а я говорю иначе.

Юлий покачал головой:

– Я сделал бы для тебя все, что угодно, но…

– Тогда сделай это.

Было три часа утра, Келли так устала и была напугана. В лучшие времена она могла бы спорить и дальше. Но, покачав головой, направилась по коридору к комнате, что раньше была ее спальней.

– Я не буду говорить об этом сейчас.

– Когда, Келли? У меня немного времени.

Это было подло, но она остановилась:

– Играешь грязно. Это неуместно.

– Что ж, мне некогда быть милым.

Келли обернулась. Ее отец выглядел, как потерянная копия себя. Ей не нужен был врач или сам отец, если уж на то пошло, чтобы сказать ей, что ему осталось недолго. Она ненавидела это.

– Скажи мне, почему я должна делать это. Почему ты не можешь просто обезопасить меня?

– Потому что все, что я делал, было недостаточным. Они не верят, что ты под защитой. Это заставит их поверить.

– И что я получу от этого? – потребовала Келли.

– Что, жизни недостаточно?

– Если я выйду замуж за Юлия, жизнь моя закончится в любом случае, – Келли подняла руки. – Я буду вынуждена жить здесь и больше не смогу посещать занятия… все закончится.

– Черт возьми, ты будешь, – вмешался Юлий. – Я буду защищать тебя, но не заставлю бросать все.

– О, как великодушно с твоей стороны, – усмехнулась она.

– Келли… – предупредил ее отец.

– Папа… – возразила ему Келли.

– Я никогда не просил тебя ни о чем. Ни разу.

– Смешно, – отстранилась она. – Я просила тебя о многом, но никогда не получала этого.

Он рассмеялся. Это был бы счастливый звук, если бы он не начал снова кашлять. Он сделал глоток воды, чтобы облегчить это, но не сильно помогло.

– Как, черт возьми, я могу помочь тебе? Боже, Келли, ты умнее меня, все эти знания в твоей голове. Я знал это, я всегда знал это, но сейчас назревает проблема. Я не знаю, откуда она взялась, но знаю, что ты хорошая умная девочка. Черт, я горжусь тобой.

Она не знала, что и думать о его словах или как реагировать на них. Если бы Келли, как другие девочки, была близка со своим отцом, то все было бы просто и естественно. Но они не были близки. Келли была поражена открытостью своего отца.

– Спасибо, – Келли именно это и имела в виду.

Он сжал ее пальцы, и на этот раз она не отстранилась:

– Однако я знаю, как работает этот бизнес, и говорю тебе, что это единственный выход.

– Почему? Почему единственный? Я имею в виду, не могу ли я просто пожить где-нибудь еще? Я могла бы…

– Что? – настоял Райли. – Снова сбежать?

Он опять надавил на больное, и Келли не была полностью подготовлена ​​к тому, сколько горечи ее отец мог поместить в эти слова. Толика доброты, которую она получила от него всего минуту назад, испарилась.

– Это так несправедливо.

– Келли, – сказал отец, – я никогда не говорил, что все будет по справедливости. Думаешь, если будешь шататься по всей стране, они не найдут тебя? Они нашли тебя в колледже, даже когда мы не разговаривали друг с другом месяцами. Побег – не выход.

– Но свадьба – выход? – спросил Юлий. – Прости, Райли, но я не понимаю.

– Они пришли за ней, потому что думали, что она без защиты. Что у нее нет связи с нами или с клубом. Это ни что иное, как нападение на дочь умирающего мужчины. Но ты не умираешь, Юлий. Ты молодой и сильный, и они знают это. Если она будет с тобой, у нее будет твое имя, которое защитит ее. И тогда они подумают дважды.

Это то, с чем она не могла поспорить.

– Знаешь, что? Отлично. Замечательно! Никто, кроме него, никогда не собирался встречаться с дочерью преступника, верно?

Она вылетела из комнаты и упала в первую попавшуюся кровать, которую смогла найти, «Что ранило больше всего, – подумала она, когда первая волна отчаяния охватила ее, – что это было правдой».

***

Юлий Дэниелс смотрел на отступающую дочь президента клуба и знал, что нуждается в этом. Ее блондинистый хвост танцевал с каждым сердитым движением, и он не мог не смотреть. Он любил женщин с огнем в крови, как у нее, если бы только Келли Форстер могла сдерживать его в самые худшие часы утра.

Он не знал, откуда все это взялось. Маленькой она была тощим ботаником с очками и угловатыми коленями, который не мог связать и пяти слов. Когда дверь захлопнулась, он решил, что ему придется пересмотреть свое мнение о том, какой была Келли.

– Думаешь, она знает, что пошла в твою комнату? – спросил Райли.

Юлий фыркнул:

– Хочешь быть тем, кто скажет ей об этом?

– Черт, нет.

– Того же мнения, старик, того же мнения.

Наступила долгая тишина, когда Юлий вез Райли в его комнату. Там Юлий помог приготовиться ко сну старику. Цезарь же скакал по кругу спальни, с удовольствием мешая.

– Ты бесишься? – спросил Райли, скользнув под одеяло.

– Неа. Я зол.

– А конкретней?

Юлий знал, что снаружи выглядел спокойным, непроницаемым и собранным. Но они оба знали правду. Юлий мог выглядеть чертовски холодным, как зимнее озеро, прежде чем спустить курок. Это то, что всегда делало его хорошим исполнителем и членом клуба. Он знал, как закрыться и притвориться, что с ним все в порядке. Он знал лучше многих, что значит потерять контроль. У него были шрамы на спине в доказательство.

– Ты не должен навязывать мне это. Если бы ты хотел, чтобы твоя дочь стала моей подругой, ты должен был хотя бы намекнуть.

Райли не торопился выключать свет на прикроватной тумбочке. Юлий ждал.

– Может, я и не думал об этом, пока не увидел, как ты воюешь с этой бестолочью на улице, – ухмыльнулся Райли.

– Вздор.

Райли посильнее натянул покрывало на свои худые ноги. Его руки дрожали от усилий. Было грустно смотреть как мужчина, о котором Юлий привык думать, как о скале, превращался в песчаную дюну. Он умирал, и ничего, кроме чуда, не могло это остановить. Безмолвно, Юлий молился всем богам, во имя которых строили храмы.

Не то чтобы Юлий думал, что смерть не приходит ко всем. Просто казалось, что она пришла за Райли слишком быстро. Юлий не был готов положить старика в землю.

И это было не просто эмоциональным сумасшествием от потери человека, который многое значил в большей части твоей жизни. Это больше связано с тем, что все, казалось, соглашались с тем, что, когда Райли умрет, Юлий станет главным. Черт, за последние полгода он в основном выполнял ежедневные операции. Это было не сложно. Транспортировка оружия и электроники из пункта А в пункт В, собрать бабло с местных предприятий за их защиту, дать на лапу всем нужным людям.

Все это было достаточно легко, пока Каин не сунул свой нос на их территорию. Ашлэнд был территорией «Адских гончих», и все, кто находился вдоль западного побережья, знали это. Юлий не знал, кто из «Диких» залез на окраины Кубы, но это вызывало больше проблем, чем хотелось бы.

Тогда они пришли и напали на Келли. Все знали, что Келли Форстер была под запретом. Она не была частью игры. Она не преступница, у нее даже не было штрафов за превышение скорости. Она не принимала участие в их бизнесе. Так о чем ублюдок думал?

– У тебя странное лицо, – сказал Райли. – Расскажешь?

– Думаю об избиении татуированной кубинской рожи.

Райли благодарно усмехнулся:

– На этот раз, тебе придется это сделать. Тебе надо думать о леди.

На этот раз потребовалось больше контроля, чтобы не закричать:

– Райли, ты знаешь, что я люблю тебя, но думаю, что это глупая идея. Наиглупейшая.

Голова Райли откинулась назад на жесткую медицинскую подушку:

– Это ты глупый.

– Не играй со мной, Райли. Я не идиот, – ему удавалось сдержать свой голос, но с трудом. – Скажи мне. Просто расскажи мне, что, черт возьми, заставило тебя думать, что наша связь с твоей чертовой маленькой девочкой – хорошая идея?

Райли ничего не сказал, только наклонил голову. Очень медленно, словно у него был такой вес, который получали, когда понимали, что на их стороне все права. Юлий видел это время от времени и знал, что не мог с этим бороться.

– Ты прав. Это моя маленькая девочка, и я прошу тебя позаботиться о ней.

– Точно, чувак, она твой ребенок. Она…

– Все. Что. У меня. Есть.

Каждое слово выстреливало, как пуля, заставляя Юлия чувствовать вину. Все его спокойствие было разрушено. Он схватил ближайшую к нему вещь (длинную пустую пепельницу) и бросил через всю спальню. Это не принесло ему удовлетворения. Пепельница, сделав вмятину в стене, упала на пол.

– Ты закончил? – спросил Райли.

Юлий выпустил несколько впечатляющих проклятий, прежде чем опустился в кресло рядом с кроватью.